Инна Михайловна Чеганова
Между нами война
– Сестра, ты выйдешь и покажешь Дожу, кто тут настоящий хозяин. Мы выйдем за тобой, капитан!
– Идите. Алессандро всё сделал. Дож объявит победителей. – улыбнулся Таррос. Проходя мимо командира, Эрис захотела дать дань уважения. Но Таррос опередил ее. Он поставил правую руку на сердце, благопристойно кивнул и четко пожелал:
– Удачи тебе, девочка!
Эрис почтенно опустила голову. Ее смутил этот искренний порыв Тарроса. Командиру на мгновенье показалось, что в её глазах, ставших кроткими, было нечто, одобряющее его.
Юниоры заметили происходящее, и этого хватило, чтобы напугать их. Особо глазастый Ахиллес увидел нездоровый интерес этого Тарроса, который так фальшиво прятался под маской невозмутимости.
Но у Эрис думать о случившемся не было времени, она хладнокровно стряхнула все мысли и чувства, и все уже начали забывать о случившемся в предвкушении наступающего зрелища.
– Каннареджо!!! – под ликование толпы юниоры вышли. Эрис боялась того, как её воспримут люди. Вся в крови, запыхавшаяся и лихая, и она – девушка. По толпе прогулялись удивленные возгласы.
– Эрис, мы с тобой. – качал головой серьезный Никон.
– Его сенерити. – обратились к Дожу советники. – Это, что же, дама? – удивленно вопрошали они.
– По всей видимости, что так. Это что – капитан в шлеме? Это был лучший воин. И похоже, что благородный. Пожертвовал собой ради ребенка. Лишился боевого коня. Для воина это – чрезмерная жертва, отметьте. – уверенно сказал Дож.
– Но это не по правилам. – возмутились некоторые.
– По закону, запрет женщинам выступать на такого рода занятиях нигде не прописан. – ответил он. Ему понравился этот юный солдат. Но Дож не имел права принимать решения без советчиков.
– Но это против законов Римской церкви! Папа будет в ярости, узнав.
– Мы – Светлейшая Республика Венеция не подвержены влиянию Папы и принимаем решения раздельно с ним. Поэтому мы и процветаем, тогда как Запад под гнетом Мальтийского ордена и его ответвлений погряз в распрях и интригах. – с достоинством отвечал он.
– Хорошо, Его сенерити, тогда давайте устроим сеньорите последнее испытание.
– Не смешно ли вы выражаетесь, тому, что вы говорите – не имеет место быть. – ответил Дож.
– Позвольте не согласиться. – более ярый поборник предрассудков навязывал своё пресловутое мнение.
– Слушаю.
– Мы отдадим Каннареджо победу. Они заслужили это. Они обошли с огромным отрывом, – советник тряс листом с результатами трех дней в руке. – Но я полагаю, что и народу не совсем понятно, как девушка прошла на игры.
– Нужно устроить дополнительный раунд. Скажем, бой на копьях, или обуздание не запряженной лошади. – они говорили так хладнокровно, будто б перед ними на ристалище стояло чучело для игр.
– Хорошо! Хорошо. – перебил назойливых советчиков правитель. В душе он был уверен, что капитан в шлеме, оказавшийся юной прелестной девушкой, справится. – Я объявлю решение. Вызовите Тарроса.
Таррос подошёл к Алессандро и застал того за неподобающим его женатого статуса, действием. Он смотрел на ристалище и вдохновленно шептал, закусив нижнюю губу:
– Господи, ты только глянь на нее!.. Bellezza (Красотка (итал.))… Ничего не скажешь… – Алессандро бесстыдно пялился на Эрис. Таррос закипел. Он одним своим взглядом дал понять лучшему другу, что отныне запрещает так смотреть на эту воительницу.
– Ты что же это? – увидев нечто в глазах командира, Алессандро цинично рассмеялся. – Ты серьезно? – он перестал улыбаться. – Похоже, что да… – Алессандро сам ответил на свой вопрос.
– Каллиста ждет тебя. Иди! – плюхнувшись с грохотом на место, он гневно махнул головой в дамскую половину. Алессандро стал более сдержанным.
– Командир Таррос. Вас вызывает Дож. – удивленный командир встал и направился к трибуне. Чутье подсказывало ему, что дело касается девушки в шлеме.
Таррос подошел к почетной трибуне, где наблюдал кроме Дожа, вызывающего уважение еще и его consulenti (Приближенный советник Дожа Венеции), которые из-за обилия ярких красок в своих нарядах были похоже на разноцветных диковинных птиц.
– Командир, мои советники отказываются принимать факт участия сеньориты в столь грубом зрелище. Мы зачисляем победу Каннареджо, но она… – Дож посмотрел на Эрис. В окружении парней она держалась более, чем достойно, невольно вызывая уважение.
– Этот воин до последнего момента проявлял себя, как истинный рыцарь. Я дал клятву не снимать его шлем до победы, и вот – они на пьедестале. Что в этом предосудительного?! – спросил резкий и грубый вояка, без стеснения обратившийся к верхушкам.
– Я полностью разделяю Ваше мнение, командир. Вы – ценный человек, сделавший многое для Венеции. Но эти глупые нравы… – Дож, похоже, был единственным здравомыслящим человеком среди всех.
– Что необходимо сделать? – нервно спросил Таррос, желая побыстрее закончить.
– Вам слово. – сказал Дож тучному седому человеку.
– Мы посоветовались. – сказал он тонким голоском, выдерживая артистическую паузу. Таррос напрягался в нетерпении и негодовании. – И решили испытать сеньориту. Если она выдержит – то, пожалуйста. Ей в будущем откроется дорога в наши войска. Вы сможете принять ее в свои ряды. – покачал он головой. – Остальных тоже.
– Они уже выполнили все задания и прошли испытания! – Таррос выкатил глаза из под мужественных бровей, указывая на листок. Такая дерзость разозлила брюзгливую свиту.
– Выйдете на ристалище сами? Против этой юной воительницы? – предложил советник помоложе, вглядываясь в его лицо своими крысиными глазками.
– Не хочу Вас огорчать, но я могу причинить ей увечья. – отказался Таррос.
– Вот видите, Вы – боитесь. Значит она не такая уж и способная. И нечего делать ей на поле брани. – заключил самодовольный советник. – От нее больше вреда будет, чем пользы. – он омерзительно улыбнулся, бросив недвусмысленный намек.
– Я выйду. – уверенно сказал Таррос.
– Если девушка одолеет Вас, она закрепит за собой право называться воином. – сказал Дож. – Если нет…
– То воительница выбывает из крыла юниоров. – сказал советник, являющийся старшиной материкового Венецианского корпуса, до этого молчавший.
– Хорошо. Для меня будет честью сражаться с таким юным дарованием. Разрешите?
– Идите. На копьях, уважаемый, на копьях! – крикнул вслед импульсивному командиру советник Дожа.
Юниоры всё ждали. Солнце беспощадно жгло их. Ни дуновения ветра. Только гул толпы вокруг да острый запах пота и лошадиного навоза.
– Каннареджо объявляется победителями первого юношеского военно-подготовительного турнира Кандии! – продекламировал Дож.
Народ возликовал. Горн призвал к спокойствию.
– Как вы все заметили, в их рядах присутствует юная сеньорита. Это первый подобный случай. Поэтому, мы решили устроить для неё дополнительное испытание, исход которого решит ее дальнейшую судьбу. – сказал Дож. Неодобрительные возгласы прокатились по толпе.
– Эрис, народ с нами. – уверенно сказал Никон. Даже Антонио, мучающийся угрызениями совести за отравленного коня Эрис, не мог не радоваться ее победе. Его глаза загорелись, когда он увидел настоящее лицо под шлемом. Это заметили пару его товарищей.
– Я в жизни бы не подумал, что тот парень в шлеме – вовсе не парень. – говорил он, стоя у выхода, с восхищением кидая взгляды на Эрис.
– Я тоже. – сказал Риккардо, демонстрируя сломанную перевязанную руку.
– Я зауважал её. – сказал Антонио.
– Кого это ты там зауважал? – зло сказал Таррос, подойдя к Антонио со спины. Видя, что от наставника исходит разрушительная энергия, остальные быстро разошлись – кто куда.
– Этого парня в шлеме. – оправдался Антонио, опустив голову.
– Это не парень. – сказал Таррос. – И вы проиграли ей и её команде. И ты должен питать неприязнь. А что испытываешь ты? – медленно спросил он, впиваясь голубыми глазами в его лицо и сделав их страшными.
– Ничего. Он заслужил уважения, как достойный соперник. – мямлил Антонио.
– То-то же. И я думаю, что ты понял меня, и мне не нужно будет объяснять тебе по-другому. – Таррос пошёл к оружию и экипировке. Антонио остался стоять так, не чувствуя своих собственных ног. Он прерывисто дышал и мышцы нервно играли на его обиженном лице.
Таррос снял накидку, надел шлем, приготовил копья, взял своего Сириуса за поводья. Он вышел на ристалище. Каннареджо в негодовании покинули поле, забрав своё знамя. Эрис видела приближение Тарроса. Командир кинул копье в ее руки.
– Они, видите-ли, захотели зрелища. – говорил он, медленно обходя её кругом. Эрис чувствовала его обжигающий взгляд на себе. Она осязала его. – Как тебя зовут-то, хоть скажешь, Атромитос-бесстрашная? – он улыбнулся.
– Эрис. Эрис меня зовут. – ответила она, посмотрев на него. Его глаза светились почтением, несмотря на то, что Таррос был старше Эрис ровно в два раза.
– Я уступлю тебе. – тихо сказал он, подойдя. – Тогда они, глупцы, замолчат. – он успокаивающе качнул головой. Но, к его удивлению, эти слова разозлили её.
– Не уступайте. Будьте мужчиной. – бросила вызов Эрис.
– Если ты выиграешь, я подарю тебе Сириуса – как трофей.
– Не стоит. Я не принимаю чьи-либо подарки. – отрезала она. Тарросу чрезвычайно понравилась эта дикая непокорность. Он смотрел на нее, и отмечал про себя, что она не очень похожа на гречанку – белая, как мраморная статуя воинственной и прекрасной, опять же, греческой богини Афины. Но в душе добродетельная и смелая, как Диана. Стройная и тонкая, ее сила воли стремилась покрыть и замаскировать природную уязвимость. Таррос видел перед собой бесподобную девушку, красота и нежность которой были тщательно спрятаны под ее пылким гонором.
– Приведи ей лучшего коня и шлем не забудь. И воды принеси. – грубо приказывал Таррос солдату.
Для Эрис привели коня. Огромного черного тяжеловеса. Таррос приказал Эрис смыть кровь с лица, собственноручно поливая водой на ее руки. Эрис стало неловко – сотни, если не тысяча с лишним людей наблюдали за ними.
– Благодарю. – чуть слышно промолвила девушка, не глядя на него.
– Так-то лучше. – сказал Таррос, и уголки его губ приветливо растянулись.
Эрис одела шлем, прыгнула на коня легко и ловко. Таррос незаметно ото всех ловил каждое ее движение. И Эрис чувствовала, что от него исходит необъяснимая притягивающая сила, направленная в ее сторону. Она невольно, украдкой и изредка поднимала свой взор на командира, пока ристалище оборудовали. И вот – нечаянно, их взгляды встретились в тот момент, когда между ними протягивали барьерный канат. Ей показалось, что глаза Тарроса прожгли её душу насквозь. Она залилась краской, потупив взор. Благо, спас вновь надетый шлем. Командир возликовал. Его сердце подсказывало ему, что эти красивые серо-зеленые очи что-то спрятали в этот момент истины.
Наконец, всё было готово. Ребята махали Эрис.
Яннис! Он стоял с ними и радовался. Он приветствовал Эрис. Она кивнула ему головой. Старик взыграл душой.
Горн, барабаны.
Наездники, прикрывшись щитами летят друг на друга на бешеной скорости, треск – копья сломаны. Солдаты подали ещё. Снова – треск, и копья сломались. Таррос удивлялся, как эта хрупкая на вид девушка может удержаться от его мощного удара. Эрис была полна решимости победить. Снова замена оружия. Ей не понравился щит, выданный ей. На нем были ловушки для наконечников копий. После шести ничейных, крайне зрелищных атак копьё командира застряло в её щите. Он резко потянул его, и Эрис чуть было не рухнула на землю. Она смогла удержаться, крепко обхватив бока лошади сильными ногами. Эрис, сцепив руки в замок, повела коня назад. Быстрее и быстрее. Лишь бы Таррос не свалил её и не вырвал щит. Вдруг лошадь под Эрис взбесилась. Видимо, наездница была незнакома ей. И это сильное уверенное управление взбунтовало скакуна. Эрис старалась, но так и не смогла успокоить его.
– Что за невезение сегодня?! – ругалась она. Юноши декламировали её имя. Она не могла так просто отступить. Повернув коня, Эрис помчалась галопом. Таррос, не желая сдавать позицию, мчал за ней, не отпуская застрявшего копья.
Ненормальный конь скакал, как окаянный. Эрис отшибла себе все ребра, упирая в них щит… Внезапно, после очередного прыжка непокорного коня, от отдачи и исходящей тяги, Таррос упал с Сириуса. Трибуны взревели. Дож остался крайне доволен. Чего нельзя было сказать о его советниках. Но Таррос упал неудачно. Сириус, уворачиваясь, наступил на его грудь. Таррос обмяк и лег без чувств.
Дурацкий конь плясал под ней, как безумный. Это чудовище было огромных размеров – видимо услышав слово «лучший», солдаты руководствовались лишь внешними данными.
Дело принимало крутой оборот. Мстительный скакун непременно хотел, вздымаясь, раздавить лежащего на земле Тарроса. Эрис пятилась назад; откидывалась, останавливая его, ставя на дыбы, но всё – тщетно. Она приняла решение спешиться.
Эрис спрыгнула, предварительно спустив обе ноги через его бок. Она сделала это, лишь бы совершить хоть что-то и попытаться спасти командира. К такому повороту событий не был готов никто. Алессандро встал в готовность и начал кричать, чтобы солдаты убрали разъяренное животное. Но, наплывшие, они не смогли обуздать его. Тогда солдаты схватили командира и ринулись относить его с поля. Было принято решение забить бунтаря копьями. Конь умчался по ту сторону поля.
Интуиция подсказывала Эрис, что времени больше нет.
Взлетев и встав стоя на Сириуса, она приказала нерасторопным солдатам перекинуть Тарроса через ее седло, потому что до выхода было еще далеко, а барьеры были ненадежным укрытием против нагонявшего зверя.
Они замешкались, но настигающее бешеное животное быстро привело их в чувства.
Эрис, хлестнув Сириуса, победно вылетает с ристалища в последний момент, когда обезумевший непокорный скакун уже раскидывал кучку воинов. На радость народа, они послушались смелую девушку, отдав ей упавшего командира.
Глава одиннадцатая
Таррос лежал на расстеленном плаще под мощным зеленым платаном. Здесь, в тихой тени на небольшой возвышенности был открыт доступ свежему воздуху. Эрис сидела по правую сторону от его головы, а напротив нее седой усатый военный лекарь проводил манипуляции над командиром. Эрис вытирала вспотевший лоб Тарроса, его пыльное лицо. Внезапно он закашлял. Он открыл глаза и зрачки его бегали, что свидетельствовало о головокружении. Он будто не осознавал происходящее вокруг. Издав глухой стон, Таррос вновь погрузился в бессознание.
– Он будет жить? – взволнованным голосом спросила Эрис.
– Кто? – он поднял свои косматые брови и взглянул на девушку. – Наш бравый командир? Да он живуч, как демон. – ухмыльнулся врачеватель. – Таррос – крепкий человек. Таких мало. Он не принимает боль, и она, поверженная, отступает.
– Его травма серьезна?
– Девочка, все травмы серьезны. Главное, обошлось без перебоев в пульсе и переломов. Поверь, этот командир пережил и не такое. Лично я знаю его не очень долго, но всё же могу с уверенностью сказать – через пару часов он будет свеж и раздавать команды, как ни в чем не бывало. – отвечал лекарь, слушая дыхание Тарроса и приложив к носу ткань, смоченную в некоей жидкости, обладающей резким неприятным запахом.
Таррос снова закашлял, и на его губах появилась алая пена. Эрис вытерла кровь, невольно любуясь чертами его лица, созерцая и осознавая, что для неё они являлись эталоном грубой мужественной красоты. На поджарой, покрытой шрамами груди красовался огромный и круглый, иссиня-черный кровоподтек. Эрис оставалась хладнокровной и невозмутимой, скрывая свои эмоции от окружающих людей.
Юниоры, собравшиеся в хвосте толпы, которая в данный момент упивалась жестоким зрелищем забоя взбесившегося коня, наблюдали за сердобольной Эрис. Некоторым было просто интересно, некоторые переживали. А Ахиллес в своём окружении незаметно следил за капитаншей и спасенным ею командиром. Он видел ее глаза. Его кровь кипела. В эти минуты сан марковец Антонио недалеко от них переживал те же самые томные чувства. Воздыхавший, он бросал пылкие взгляды на жалостливую девушку.
– Эрис! – подошедший учитель добро улыбался. – Поздравляю, дочка.
Эрис встала.
– Благодарю. Но я не хотела, чтобы всё обернулась этим. – они посмотрели на лежащего Тарроса.
– Ты не виновата. Наоборот, ты помогла ему. Эрис, ты показала себя не только, как хорошо подготовленный боец, но и как благородный воин. Я горжусь тобой. – она скромно отвела взор.
– Без них я – никто! – громко сказала Эрис, указав рукой на ребят. Юниоры услышали это и возрадовались. Учитель пошел к команде.
– Расступитесь, отойдите! – сквозь гущу народа рьяно протискивался Алессандро, а за ним две молодые женщины. В руках первой – миловидной и златовласой, примерно лет двадцати восьми был маленький двухлетний ребёнок с сине-голубыми, большими глазками. Они подошли и Эрис отступила немного назад.
– Signore Gesù Cristo! *Господи Иисусе Христе! (итал.)* – неподдельно воскликнул Алессандро, подбежав и сев на траву возле Тарроса. – Come è successo? *как же так получилось? (итал.)* – он тряс его за плечо. – Fratello, sono venuto, svegliati, svegliati, amico! *Брат, я пришел, проснись, проснись, друг!*
– Niente panico, caposquadra! *Не паникуй, старшина! (итал.)* – сказал доктор. – Держите себя в руках. Ему необходим покой.
– Да-да. Конечно. – произнес Алессандро.
– Как он? – спросила златовласка, передавая ребенка второй женщине, добротной блондинке, шикарно разодетой, украшенной множеством драгоценностей, сияющих на ярком солнце. – Povero, mio caro… *бедный, мой дорогой… (итал.)* – проговорила она, сев рядом и взяв командира за руку. На ее красивых глазах выступили слёзы.
Эрис отчего-то стало невыносимо находиться в этом обществе. Она смотрела на прелестное дитя – его глаза были точь-в-точь как у Тарроса. Ее сердечко больно полоснуло холодным лезвием. Эрис нахмурилась. В душу её проникла пасмурная печаль и разочарование. Алессандро живо наблюдал за Эрис, резко поменявшейся в лице. Его черные, с винным отливом, глаза то и дело поднимались, проницательно скользя по её персоне.
– Я пойду. – сказала она стальным голосом.
– Подожди пока. Надо сначала познакомиться. – нагло сказал Алессандро. Его говорящие смоляные брови двигались независимо друг от друга при разговоре.
– Я спокойна – теперь с командиром любящие люди. – произнесла Эрис. Ее взор намеренно отвлекся на посторонние вещи. Ребенок захныкал.
– Il mio piccolino! *мой маленький! (итал.)* – с этими словами женщина встала, шурша лиловым платьем и взяла малыша на руки. – Смотри, дядя спит! Хочешь к дяде? Пойдем, скажи «Дядя, вставай!» – она прошла к Тарросу. В сердце Эрис вновь прокралась надежда. – Я бесконечно благодарна тебе, добрая девушка. – обратилась женщина к Эрис.
– Я ничего не сделала. – она опустила голову.
– Так уж и ничего? Не прибедняйся, солдат. – быстро проговаривал Алессандро, смотря на неё жгучими глазами так, будто бы знает то, что неведомо никому из присутствующих. Эрис стало не по себе от этого фривольного взгляда и она строго сдвинула брови.
– Разреши представиться. Я – Алессандро, названный брат и друг Тарроса. – он встал. – Это Каллиста – его сестренка, моя любовь и жена. – он ослепительно улыбнулся, подмигнув Каллисте. А это – мой сынок Джузеппе. – показал он на мальчика. А это… – он промолчал, не зная, что сказать.
– Это моя подруга Лючия. Она всегда помогает мне. С того самого дня, как я прибыла сюда к мужу, три года назад. – улыбаясь, ответила Каллиста.
– Мне очень приятно познакомиться со всеми вами. – настроение ее явно улучшилось. – Меня зовут Эрис. – достойно держась, отвечала воительница. Она обернулась и на стоящую особняком Лючию, кивнув и улыбнувшись ей, на что та, лишь высокомерно оценив девушку взглядом и презренно хмыкнув, ухмыльнулась своими пухлыми губами. Алессандро с азартом наблюдал эту картину. Эрис, подняв левую бровь и борзо прищурившись, в ответ наградила Лючию испепеляющим решительно-агрессивным взглядом. Та, чванливо хлопая глазками, опустила их на Каллисту. Эрис, метнувшись к командиру, резко и по-мужски села на свое прежнее место, у головы Тарроса.
– Я, пожалуй, останусь. – зло улыбаясь, сказала Эрис, больше не оборачиваясь на Лючию, будто-бы её и в помине нет. Алессандро взахлёб, упоенно взирал на эту немую битву. Он тихо сдерживал смех.
Таррос хрипло застонал, подняв руку к месту удара. Он открыл глаза, с минуту смотря в небеса. Он медленно приходил в себя.
– Таррос, друг, как ты? – спросил Алессандро, сев рядом.
Командир молча крутил головой по сторонам, смотря на собравшихся. Спины шумной толпы, лица Каннареджо и Сан Марко, Лючия, Яннис, Каллиста, лекарь, Эрис, Алессандро… Эрис? Он снова повернулся и пристально посмотрел на неё.
– Командир, слава Богу! – она сочувствующе смотрела на него. Таррос робко улыбнулся.
– Дружище, брат, ты напугал нас! – начал Алессандро, и Таррос отвлекся на него. Он приподнялся на локти и Алессандро прикрыл его голубой накидкой.
– Братец, сильно болит? – вопрошала Каллиста.
– Нет, спасибо тебе. – ответил Таррос, жмурясь и скалясь от боли. – Всё хорошо. Иди, здесь жарко, подумай о племяннике. – сказал он.
– Хорошо, дорогой, как скажешь. – добро улыбаясь, Каллиста встала.
– И свою подругу забери. – не смотря на сестренку, командным тоном приказал Таррос. На пафосном лице Лючии блеснули остыженность и отрезвление.
– Пойдем. – взяв её под руку, Каллиста удалилась.
– Правда, милая? – обращаясь к Эрис, сказал Алессандро. В его выражении довольно-таки красивого смугловатого и смазливого лица всегда присутствовала некая прыткая пройдошливость. – Такая покладистая и никогда не перечит. – самодовольно заключил он.
– Что же, Вы любите свою жену только за покорность? – съязвила она и он рассмеялся.
– Я что-то пропустил? – окатив друга недовольным взглядом, Таррос, похоже, оклемался окончательно.
– О! Fratello, amico! *О! Брателло, Друг! (итал.)* Ты пропустил слишком много, чтобы я рассказал тебе всё это сейчас! – восторженно ответил он. – Я оставлю это на потом.
– Что тянешь? Говори! – все так же нагло кипел командир.
– Ты упал, и Сириус наступил на тебя. – снисходительно отвечал Алессандро. К удивлению Эрис, он совсем не обижался на неоправданную резкость товарища.
– Я помню. – перебил его Таррос.
– Вислоухие солдаты были слишком нерасторопными, и тебя едва не затоптал разъяренный конь этой девчонки. – он указал на Эрис. – Вот и всё. – словно пошутив, закончил он.
– Что Вы тянете? Договаривайте! – прокричал Никон, стоявший подальше. – Это она спасла Вас. – сурово закончил он.
Таррос посмотрел на Эрис. Она с отсутствующим видом теребила окровавленную тряпку руками, смотря на свои пальцы. В душе она яро жалела, что из-за своей упрямости осталась здесь.
– Ах да, чуть не забыл. – играл Алессандро. – Эрис, спрыгнув с бешеного зверя, оседлала твоего вреднющего Сириуса и приказала солдатам отдать твое тщедушное тельце ей. – он рассмеялся. Таррос снова оскалился. – Шучу-шучу, брат. Она вывезла тебя, если бы не Эрис, мы бы сейчас были на твоих похоронах. Тот жеребец чуть не раздавил тебя, lo giuro su San Marco! *Клянусь Святым Марко! (здесь и дальше на итал. яз.)*
– Реrché sei così frivolo? *Почему ты так нагло ведешь себя?* – раздраженно спросил Таррос, вновь опустившись на землю, он закашлялся и Эрис дала ему тряпку. – Tu sei matto. *ты – придурок* – заключил он, пытаясь отдышаться. – Сome hai scoperto il suo nome? *Как ты узнал ее имя? * – медленно и гневно спросил Таррос у Алессандро, пожирая его взором.
– Сi siamo incontrati per caso. Appena. Non impazzire. А causa di circostanze. *Мы познакомились случайно. И только. Не сходи с ума. Просто стечение обстоятельств.* – невинно ответил он, оправдываясь.
Командир, приложив немалые усилия, отвергнув помощь Алессандро, сел.
– Эрис! – обратился к ней Таррос. – Я бесконечно благодарен тебе и никогда не смогу отдать долг.
– Не говорите так. Я ничего не сделала… – смущенно ответила Эрис. Она подняла глаза на Тарроса. Ее взгляд был искренним и сочувствующим. Командир всматривался в ее лицо и ему показалось, что она вместе с ним переживает его боль.
– Носилки готовы, командир. – к ним обратился солдат, оборвав взаимно передаваемое течение невидимых потоков энергии.
– Какие еще носилки, ты что, бестолочь?! – нахамил Таррос служивому, отчего тот, явно, испугался.
– Это я приказал, брат. Лекарь сказал, тебе нужен покой. – пытался успокоить его Алессандро.
– Да, Вы должны беречь себя. – тихо сказала Эрис, пряча взор и Таррос, посмотрев на нее, снова остыл.
– Пусть на носилках несут Алессандро. – заключил Таррос, вставая и не принимая помощь друга и сержантов. Он молча сносил невероятную боль, от которой невольно зажмурился. Эрис поднялась вместе с ним.
– Ну, что я говорил? – обратился военный лекарь к Эрис, встав следом. Он подхватил свою звенящую сумку, набитую всяческими инструментами, баночками со снадобьями и повязками. – Полагаю, я больше не потребуюсь. – врачеватель, прорываясь сквозь толпу, удалялся.
– Его Величество Дож! – протяжно провозгласил глашатай, и народ начал медленно расступаться, образуя живой коридор, по которому в окружении стражников приближался благородный Дож со своей заплесневелой свитой.
– Я рад, что Вы в порядке, командир. – он похлопал его по плечу, говоря на венецианском.
– Благодарю Вас за предоставленный мне замечательный поединок, Его Сенерити. – сдержанно сказал Таррос.
– А кто-то боялся причинить юной прекрасной воительнице увечья! – рассмеялся правитель, смотря на Эрис. – Я восторжен, как Вас зовут?
– Эрис. – ответил за нее Таррос, хмурясь. – Она не разговаривает на нашем.
– Эрис. Я желаю Вам в дальнейшей жизни всегда побеждать. Regnum di Candya крайне необходимы такие таланты, сеньорита.
– Благодарю, Его Сенерити. – Эрис слушала, не поднимая глаз. Она поняла слова благодарности, обращенные к ней, отвечая на греческом.
– Я приглашаю Его Сенерити Дожа на вечерний пир. – предложил Таррос.
– Мне очень-очень жаль. Время летит, льется, как вода сквозь пальцы. Мне надо спешить – на Пасху я должен присутствовать на Corno Ducale. Bucintoro скоро выходит в море. Я сохраню этот замечательный день в своей памяти. – говорил он, и глаза его светились простодушием. Его советники оставались такими же кичливыми, какими показались Тарросу с первого взгляда. Их просто выворачивало от вида нищих критостовцев.
– Этот неповторимый аромат… – Якопо мечтательно оглянулся вокруг, – Он и эти пейзажи, всплывающие в моей памяти, будут веселить мне мысли. Я непременно скоро вернусь, Крит вдохновляет меня, и у меня появляются планы! Спасибо вам всем. – с этими словами он кивнул присутствующим, и все поклонились в ответ. Светлый Дож удалялся, окруженный вереницей из избранных и сел в одну из отъезжающих повозок.
– Эрис. – Таррос пытался вызвать ее взгляд. Но безуспешно. – Вечером вы все должны явиться в залу на пир. Ясно? – приказал командир. Она кивнула.
– Командир Таррос! Как вы себя чувствуете? – робко спросил смущенный Антонио, подойдя к ним.
– Лучше некуда, Тони. – лихо улыбнулся тот.
– Мы с ребятами очень рады.
– Разрешите идти? – спросила Эрис посмотрев на Тарроса, и Антонио украдкой восхищенно взглянул на неё. Тарроса это крайне разозлило.
– Да. Вы идите, а у меня есть дела в городе. Тони, подай лошадь. – Таррос завязывал свою распахнутую тунику. Антонио привёл стоящего рядом Сириуса. Эрис удалялась к своим. Антонио, краснея, боялся посмотреть ей вслед.
– Какие-то проблемы? – зло сверкнул глазами Таррос. Антонио отрицательно помотал головой. Таррос залез на лошадь и долго, назло юноше, демонстративно пожирал уходящую Эрис всепозволяющим взглядом. Грудь Тони вздымалась и его ноздри раздувались.
– Хая! – громогласно выкрикнул Таррос, стеганув коня. Он вздыбил его, и Эрис оглянулась на шум. Таррос, прекрасно держась в седле, красовался перед ней и Антонио. Она поспешно отвернулась. Командир, довольный собой, браво ускакал. Тони еще долго стоял так, не чувствуя собственных ног, пока к нему не подошли Риккардо и Маурисио и не увели его, обняв.
Ребята, уставшие и одушевленные, вернулись в крепость.
– Сегодня я первая пойду в купальню. Мне надоело прятаться. Наконец-то свобода! – воскликнула Эрис, потягиваясь. Парни понимающе покачали головами.
Эрис хозяйничала, а юниоры терпеливо ждали. Сегодня ужина не было положено, вечером намечалось торжество.
Эрис, закончив дела, сидела у себя. Она думала о состоянии командира. Как он чувствует себя? Но у кого спросить и что люди подумают о ней за это любопытство. На пир идти она совсем не желала – ей чужды были подобные собрания. Даже если она бы и пошла, то в чём? Кроме своих тренировочных одежд, формы и доспехов у неё с собой ничего не было.
В комнату кто-то постучал.
Эрис послышался голос за дверью. Это была Каллиста:
– Эрис, открывай.
– Да, иду. – она открыла дверь – Проходите! – вошла Каллиста с Джузеппе на руках.
– Моя радость! – улыбаясь, Эрис осторожно взяла малыша на руки.
– Я пришла поблагодарить тебя. – начала женщина.
– Не стоит. – серьезно ответила Эрис.
– Ты непременно должна появиться на пиру. Так положено. – Эрис вздохнула. – Я уже закончила распоряжаться столами. Лучшие повара гарнизона наготовили уйму угощений. А ты понравилась ему! – засмеялась Каллиста, глядя на то, как малыш принялся теребить её влажные волосы. – Хочешь такого же? – спросила она, на что Эрис смущенно улыбнулась. – Это наш первенец, несмотря на то, что мы с Алессандро женаты уже более тринадцати лет. – делилась молодая женщина.
– Я думала, вы – молодожены! – удивленно воскликнула Эрис.
– Спасибо. Я жила в Венеции, а мои брат и муж уже тринадцать лет, как служат в Кандии.
– И Вы не виделись? – сочувствующе спросила Эрис.
– Виделись. С Алессандро. Раз в пять лет. И то – недолго. Он посещал нас по долгу службы.
– А командир?
– Нет. Он много воевал, в Terra Firma, на Альпах… Да везде, опять возвращаясь сюда, в Кандию.
– Поэтому он так хорошо знает греческий? – поинтересовалась Эрис.
– Нет. – улыбнулась Каллиста. – Смотри, я же из Венеции. Но тоже знаю. – Эрис удивили ее слова. – Я расскажу тебе тайну, так как ты вызываешь доверие. – Эрис молча внимала. – Мы с Тарросом не венецианцы.
– Серьезно?
– Да. Мы этнические греки. Это семейные сложности… Мои родители и брат мигрировали в Венецию, я там родилась. Знаешь, тот дух – он неповторим, как и красота. Там каждый знает своего соседа в лицо. И знает подробности его жизни. Все обладают излишней горячностью, деловые, романтичные и жуть эмоциональные! – она засмеялась. Какое-то врожденное кокетство и природная женственность рисовались в образе Каллисты.
Эрис была шокирована откровением.
– Ты обещаешь молчать? – серьезно спросила Каллиста. – Учти – в Венеции греков не жалуют. Мой свекор был другом отца, он покрывал нас.
