Инна Михайловна Чеганова
Между нами война
Глава двадцать девятая
Они вышли из огромной холодной залы. Высокие белые колонны, упирающиеся в потолок, мелькали мимо. Шелест одежд, гулкие и четкие шаги, немые взоры, звяканье доспехов. Выйдя на площадь после заката, Таррос, Эрис, Алессандро и олимпийцы остановились.
– Куда нам, командир? – спросил Атрей.
– А куда ты хочешь? – взгляд Тарроса был сквозь – в пустоту.
– Командир, можно домой? – спросил Филон.
– Идите, идите… – покачал головой Таррос.
– Таррос, брат, пошли. – его потянул Алессандро. – Я еще не закончил, брат. Не переживай ты так!
– Ты думаешь, я закончил? Все только начинается, друг, только начинается… – он ухмылялся и его глаза бешено горели.
– Пойдем, брат, в часть. – предложил Алессандро.
– Ты иди. Иди. Все идите. А у меня будет разговор.
– Ты что мелишь, друг?! Не вздумай! – взмолился Алессандро. Он покраснел и его выражение лица стало напуганным.
– Я же сказал, идите. Мои юные друзья, чего вы ждете? – он начал злиться.
– Командир Таррос… – Эрис озабоченно взглянула на него. Ее брови умоляюще изогнулись.
– Не волнуйся, Эрис. Я никого не убью. По крайней мере, сейчас. – он покачал головой. Его безумные одурманенные глаза напугали Эрис. Человек, убивавший много раз не может не быть жестоким. Только Алессандро знал истинного Тарроса. Он боялся, что тот наделает проблем. Его добрая восковая маска на лице постепенно начинала таять. Ее хватило всего лишь на пару недель…
Ребята подозревали Тарроса в убийстве Персиуса. Им было неприятно, что этот человек постоянно взвинчивал вокруг себя страсти, словно создавая и притягивая их. Но он нравился юниорам за прямолинейность и доброту, проявленную к ним. Они и сами видели, что между ним и Эрис что-то происходит, но боялись говорить об этом даже друг с другом.
– Как думаете, Персиуса уже похоронили? – спросил грустный Атрей.
– Думаю, да. – ответил Алессандро.
Стоял запах вечерней плитки, согретой солнцем и остывающей в закатных сумерках. Небо на западе еще было вышито красно-оранжевыми нитями вечера.
– Как нехорошо получилось… – тихо сожалела Эрис, смотря себе под ноги. – Ради этого глупого постановочного спектакля никто из нас не пришел на его могилу проводить в последний путь… – хмуро сказала Эрис.
– Он же успел попрощаться с тобой! – прорычал озлобленно Таррос ей в ответ. Теперь и Эрис под немые удивленные взгляды юниоров хищно посмотрела на него. Она не узнавала Тарроса. Перед ней был совсем другой человек. Это и был истинный Таррос.
– Ребята, по домам, давайте-давайте. – Алессандро начал подталкивать юниоров, а Таррос и Эрис были на грани скандала.
– Сестра… – обратился к Эрис Никон, потянув ее за руку.
– Иди! – выкрикнула она, отдернувшись и не посмотрев на него. Он, немного замявшись и опустив взор, пошел прочь. Алессандро собрался уходить, почувствовав себя лишним. Глаза Эрис наполнились горькими слезами внезапной обиды. Ее лицо краснело, а губы опухали и дрожали. Капля за каплей слезы посыпались из ее глаз. Таррос смотрел на это хладнокровно и зло, вытаращив глаза – хоть его сердцу и было больно, но он мстил ей за сегодняшний день.
Она резко развернулась и быстро пошла прочь. Таррос хотел было остановить её, но он услышал голоса выходящих из Суда – заливистый смех громких глоток донесся до него. Он не думает долго. Пару шагов – и Бартоломео на мраморной площади, прямо на холодных ступенях выхода, в окружении любопытных испуганных глаз лизоблюдов, распластался под мощными ударами яростного Тарроса. Его оттащили стражники, но взбесившийся командир пригрозил им, и тем ничего не осталось сделать, как отпустить его. Таррос плюнул на окровавленого Бартоломео. Тот, теряя сознание, смотрел с почтенным страхом на него, внимая:
– У тебя нет чести, Бартоломео. – сказал он, уходя. Таррос прошел мимо смолкших Августоса и чиновников, те опустили голову перед командиром. Их души ушли в пятки.
Эрис сидела в маленьком храме. Она плакала. Девушка сложила сжатые в кулак руки у губ и просила Бога о хорошем исходе:
– Господи… – шептали ее уста. Ее глаза были закрыты. Голову Эрис слегка прикрывало льняное полотно. – Прости меня, Господи… Прости Тарроса… Прошу, умоляю Тебя, Всевышний Создатель, никогда не принимай мою молитву, если я буду зла на него, никогда не принимай мое прошение о его наказании. Никогда. Никогда. Аминь.
Сделай так, чтобы все было хорошо. Никто не мощен, вся сила и власть у Тебя… Прости Персиуса тоже…
Я умоляю тебя, Боже! – она открыла глаза. Эрис тихо плакала. – Пусть с Тарросом всегда всё будет хорошо. Защити его от врагов и зла. Пусть не упадет и волосок с его головы… Пускай мой любимый всегда будет победителем, всегда и везде… Всевышний, услышь меня, услышь… Аминь. Аминь. Аминь.
– Эрис!
Она услышала командира за спиной. Эрис напряглась, опуская ладони на ноги. Его легкие шаги приближались.
– Эрис, прости меня, пожалуйста… – он подошел к ней. Его вид был жалкий – только что разъяренный зверь превратился в кроткое создание. В его тоскующих глазах отражалось множество горящих свечей храма. Эрис, взглянув на Тарроса, тут же отвернулась.
– Зачем Вы пришли к блудной девке? – холодно спросила Эрис. Он рухнул на пол и уткнулся головой в её руки, в колени. Она не ожидала этого от него.
– Прости. Прости. Прости. – Он твердил, подобно сумасшедшему в бреду. – Я люблю тебя. – Таррос преданно и невинно смотрел на нее, как на божество.
– Встаньте, командир. Не подобает Вам вести себя так. Если Вы не будете сильным, я упаду… – склонившись, приказывая, она потянула Тарроса.
Он сел рядом и его расстроеный вид угнетал Эрис.
– Ты. Говори ты. – тихо сказал он, глядя на спинку впереди стоящей скамьи. Его ноги были широко расставлены, а руки сцеплены в замок.
– Ты… – тихо сказала Эрис, смотря на Тарроса любя.
– Эрис – я под страхом смерти не откажусь от тебя. Ясно? – его взор снова стал уверенным в себе. Голос зазвучал твердо.
– Меня расстроил сегодняшний день… – Эрис опустила голову. – Проклятия несчастной матери – они больно задели меня… – она начала немо плакать. Таррос обнял её.
– Ты ни в чем не виновата. И я знаю это. – он утешал её. – Эрис, сегодня притеснили тебя, а завтра правила будешь диктовать ты. Это жизнь. Прости меня, если я груб – я люблю тебя и поэтому ревную. Дико ревную. Я не могу не делать этого. Не держи на меня зла, Эрис. – он посмотрел ей в глаза.
– Я и не обижалась на тебя. – она спряталась в его горячих объятиях, вдыхая аромат любимого. – Разве на тебя можно обидеться?
– Я всегда буду оберегать тебя, Эрис. – Таррос поцеловал ее голову. – Всегда…
Они сидели так. Тихо. Их сердца больно бились вместе. Им было обидно на незаконные законы беззаконников.
"Я уничтожу вас всех, черти. Всех кончу. Я не просто убью вас, я загублю, вытопчу всех. Всех. " – думал Таррос.
"Господи, оберегай моего любимого, где бы он ни был… " – думала Эрис.
– Уже поздно. Мне надо домой. – грустно произнесла Эрис, отстраняясь от разморившегося Тарроса.
– Конечно. Пошли. – он встал, и они, улыбаясь друг другу, вышли в мирный теплый вечер. Они шли по плитке, держась за руки.
– Глупый Алессандро оставил нам коня, Эрис! – весело сказал Таррос, когда они проходили мимо Администрации. Он оседлал скакуна, посадив её позади себя. Таррос стеганул гнедого и они быстро помчались мимо затихающих домов.
Городок был не большой – к району Эрис они поехали по известной дороге. Таррос не боялся быть увиденным людьми. Они приближались к ее кварталу.
На углу улицы стояли Ахиллес и его шальные дружки. Таррос проехал мимо них, специально громко и вызывающе. Эрис отвернулась от них. От ветра, исходящего от коня, лица хулиганов обдуло. Ахиллес вскипел от ярости – его план начинал проваливаться.
Влюбленные доехали почти до ее дома. Таррос спустил Эрис.
– До свидания, любимая… – смотрел на нее Таррос, смущенно и глупо улыбаясь.
– До завтра… – нежно говорила она ему в ответ, целуя в щеку. Таррос и Эрис держались за руки на прощание. Она ушла домой под сосредоточенным наблюдением командира.
Таррос снова ехал мимо Ахиллеса. Он, замедлив ход, посмотрел на юнца и его дружков твердым взглядом настоящего Мужчины, а не того блудного пьяного отребья, что окружало Ахиллеса. Они опустили головы. Таррос остановился:
– Юнец из Каннареджо! – его голос звучал громко и внушительно. – Ты правильно сказал Персиусу – твои слова о том, как ты уже видел меня здесь, разрушили его планы. И жизнь. Не соверши его ошибки. – предупредил Таррос.
При этих словах ноги Ахиллеса обмякли. Его тело ослабло. Таррос на прощанье с издевательской усмешкой похлопал его по голове ручкой плети. Он, вздыбив коня, лихо уехал. А дружки Ахиллеса смеялись над ним еще очень долго.
– Я доделаю свое дело… – буркнул он.
Глубокой ночью Ахиллес принес к дому Эрис завернутый клинок, обвязанный красной лентой. Он положил его у калитки и скрылся.
Обычное утро после плохого дня обернулось для Эрис очередным огорчением. Она боялась увидеть семью Персиуса. Эрис выходила из дома и наступила на обмотанный клинок. Кровь в ее жилах застыла…
Она схватила сверток, и ее интуиция уже рассказала все до того, как девушка увидела орудие убийства. Эрис юркнула в густые кусты и упала на колени. Дрожащими руками Эрис развязала ткань и увидела окровавленный клинок своего любимого.
– Нет… – Эрис заплакала, отчаянно мотая головой. – Нет, Таррос. Я не верю! – гримасничая в тихой истерике, повторяла она.
Эрис разрыла землю и закопала клинок. Она направилась в часть – и лицо ее было мертвецки бледным.
День задался и Эрис надо было работать. Таррос был со своими солдатами. Стоял штиль, и ни у кого не было настроения после вчерашнего.
Пришёл подлый Яннис. Он никому ничего не говорил. Он просто сидел на скамье и молча наблюдал. И Эрис даже не смотрела в его сторону. Впрочем, как и ее подопечные. Таррос не обратил на него никакого внимания – для командира он был пустым местом.
Эрис ждала момента, когда может сказать Тарросу о клинке. Но она не решилась. Ее сердце не верило глазам.
Солнце достигло зенита. Эрис была не в духе и первая пришла в столовую.
– Сестра. – это были Никон и Софос. Они подсели к одиноко сидящей капитанше за обедом. Ее состояние было разбитым. Абсолютно. – Сестра…
– Что? – она посмотрела на них глазами, полными боли.
– Что с тобой? – спросили оба.
– Все хорошо… – она натянуто улыбнулась. Ее голос был подавлен, но суров.
– Эрис. Мы уважаем Тарроса – он настоящий мужик. Молодец. Но он слишком жесток. – сказал Никон.
– Говорите прямо – не ходите вокруг да около! – Эрис разозлилась. Она понимала, что ребята подозревают Тарроса в смерти их сослуживца.
– Мы думаем… Персиус… – начал Софос.
– Молчи! – Эрис крикнула, и ее взгляд стал остервенелый.
– Они… Все мы так считаем… – продолжил Никон. Эрис окинула разочарованным взглядом сидящих птенцов за их спинами. Весь Каннареджо смотрел на нее, словно ожидая чего-то. Георгиус знал истину, но молчал. Теперь он знал, что сидит за одним столом с настоящим убийцей.
– Все останется так, как есть. Она соскочила с места. – он уедет, когда посчитает нужным. А вы уважайте командира Кандии и будьте благодарными ему! И не слушайте сплетен, как базарные бабы! – ее голос был крайне разозлен. Она вспотела.
Эрис выскочила из столовой. В дверях она столкнулась с Тарросом и Алессандро.
– Девчонка сходит с ума… – прокомментировал Алессандро, за что и получил под дых. Таррос последовал за Эрис, скрывшейся в конюшне.
– У тебя все хорошо? – спросил он, найдя ее около Сириуса. Таррос стоял неподалеку от Эрис.
– Когда с тобой все хорошо – у меня все замечательно. – ответила Эрис, не смотря на него.
– Я же вижу, Эрис… – игриво допытывался Таррос, заглядывая в ее лицо. Эрис, нахмуренная, подсела на пятки к ведрам с водой для Сириуса.
– Мы проиграли, Таррос. – она раздосадованно помотала головой, уставясь на пол.
– Нет конечно! – он улыбнулся, подойдя к Эрис ближе, встав у Сириуса и упершись о его дверцу спиной, поставив правую ногу на доску ограды и вправив руки за пояс. – Все будет хорошо. Просто верь только мне. И никому больше. Я никогда не обману и не предам тебя. Никогда. – его глаза светились доброй привязанностью и искренней любовью. Эрис сидела у воды и смотрела на него снизу вверх. И она чувствовала, что Таррос говорит правду. У нее даже не возникло малейшего сомнения в этом.
– Не давай Каннареджо в обиду стервятникам. Поняла? – серьезно произнес он. Эти слова полоснули ножом по ее сердцу. Ей показалось, что он прощается.
– Поняла. – Таррос протянул ей свою руку и Эрис уверенно взялась за нее. Она встала и улыбающийся Таррос вывел девушку из конюшен.
Следующие дни все было спокойно. Теперь все видели, как Таррос провожал Эрис до дома. И его наглости тихо поражались её друзья.
Теплые вечера Таррос и Эрис проводили в долгих прогулках на тихих зеленых улочках или на побережье. Этот огромный мир теперь существовал только для двоих людей. Таррос не хотел отталкивать либо пугать свою любимую. Он из последних сил старался не потерять голову. Эрис же боялась сойти с ума первой. И не важно, что вокруг столько шакалов. Сейчас для счастья им хватало просто быть вдвоем, быть рядом, чувствовать тепло друг друга, говорить дурманящие слова о вечной любви и приносить настоящие клятвы. Эрис позволяла себе и разрешала ему дарить невинные ласки, кроткие поцелуи и нежные обьятия. Тарросу никогда в жизни не было так хорошо и спокойно, как рядом с ней. Она ощущала те же самые чувства. Таррос стал единственным человеком, которому она верила больше, чем самой себе; больше, чем неизменной смене дня и ночи, регулярной смене времен года, что никогда не подводили со времен самого создания Земли.
Счастливая пара направлялась к лагуне. К тому самому месту, где песок отливал розовым цветом. Волны там были высокие и ветер раздувал морскую пену по песку и разноцветным камешкам.
– Это одно из самых красивых мест в наших краях. – Эрис держала ладонь окрыленного Тарроса.
– Когда ты рядом, я не замечаю ничего вокруг. – ответил он, смеша и смущая девушку.
Они медленно шли вдоль ровного побережья. Впереди возвышался небольшой каменный утес. Его форма напоминала спящее животное. Казалось, посреди воды лежал, свернувшись калачиком, уснувший медведь.
– Это медвежья гора. Местные так называют.
– Хочешь поплавать? – спросил Таррос.
– Ты что… – смутилась Эрис. – Я же не умею. Как ты себе это представляешь? Я не стану лезть в воду. Тем более, при тебе. – отрезала девушка.
– А это мы еще посмотрим. – загадочно проговорил Таррос. Не успела Эрис опомниться, как он подхватил ее на руки.
– Что ты делаешь?! Отпусти, вдруг кто-нибудь увидит!
– Пусть видит. Я приглашу его на нашу свадьбу. – ответил он.
Эти импульсивные действия не напугали Эрис. С каждым днем они все больше и больше привыкали друг к другу.
– Тебе не тяжело? Опусти меня на землю, Таррос.
– Никогда. – он нес ее на руках к тому самому утесу.
– Ты устанешь, прекрати дурачиться. Пожалуйста. – просила девушка.
– Не устану. Боец должен преодолевать полосу с грузом, равным весу своего товарища. Запомни и учи юнцов. Учи их плавать при полной боевой готовности. – Таррос и здесь инструктировал своего сержанта. – Держись за мою шею. – это было неповторимо. Эрис разглядывала его невозмутимое лицо. Каждую крошечную родинку, маленькие царапины, превратившиеся в чайные шрамы. Кудрявые ресницы, которые упирались в кость над веками, под бровью. Замечала, как свет отражается от его ровной кожи, как играют в тьме его волос лучи и ветер. Прекрасные глаза, в которых переливались разные цвета. Солнце плясало в них, высвечивая насыщенные оттенки индиго, прозрачную голубизну и сине-зеленую рябь, которую не увидишь на расстоянии вытянутой руки. Слушала то, как спокойно он дышит.
– Ты такая легкая. – сказал он, смотря на нее с любовью и восхищением. – Агапули му… Латрия му… Кардули му… Психи му… *любовь моя [уменьш. ласкат. ], возлюбленная моя, сердечко мое, душа моя… (греч.)*
– Прекрати. Не смотри на меня. – вредно добавила Эрис, тая под его взглядом и отводя свой взор.
Таррос начал взбираться на склон. Он не был крутым. Камни утеса скользили под его ногами.
– Выпусти меня, сейчас мы упадем!
– Отставить панику, педитес! Сейчас мы будем вместе учиться плавать.
– Ты что, прекрати сейчас же! – попросила она. – Отпусти меня… – добавила Эрис уже негромко.
– Совсем скоро я буду носить тебя на руках постоянно… Каждый день. – тихо говорил он. – И я никогда не устану.
Эрис улыбалась. Она начала смеяться. Таррос поддержал ее смех. Он любовался тем, как заразительно она это делает, когда это исходит от самого сердца: запрокидывая голову и прогибая длинную изящную шею.
– Мы на месте. – проинформировал командир, по ровной насыпи направляясь к краю. Эрис оглянулась на округу. Мокрый бриз освежал их. Всего за пару минут они добрались до вершины, на самую спину "медведя".
– Я думала, ты шутишь! – девушка заволновалась.
– Запомни: все, что я говорю тебе – правда. Мы идем прыгать.
– Я боюсь.
– Не бойся, я с тобой. Я буду рядом. Всегда.
– Теперь отпусти меня.
– Не хочу. Хочешь, так прыгнем? Ты будешь на моих руках.
– Сумасшедший!
– Это ты свела меня с ума… Ты готова?
– Нет, пожалуйста!
Они стояли на самом краю хребта маленького утеса. Сегодня было много плотных облаков, собравшихся в белые кучи. Иногда они закрывали солнечный свет, рисуя свои очертания на широком и плоском пляже.
– Отпущу за поцелуй. – он сжал руки сильнее.
Эрис поцеловала его в щеку. Но он не отпускал, придвигаясь к краю. Эрис увидела страшную высоту. Отсюда море выглядело угрожающе. А с берега и не скажешь.
– Прекрати, мы сейчас сорвемся, мы же разобьемся! Отпусти…
– Если ты любишь по-настоящему, нырнешь со мной в самую пучину.
– Я готова отдать за тебя душу. Жизнь.
– Еще…
– Теперь моя жизнь принадлежит тебе. Я готова ради тебя на все.
– Говори…
– Сорваться в пропасть… Лишь бы ты был со мной. Моим.
– Я всегда буду с тобой. Я твой.
– Скажи, что ты только мой и больше ничей.
– Я клянусь, что только твой и больше ничей… Поцелуй меня.
Эрис не могла прикоснуться к его губам, потому что знала, что не сможет остановиться.
Она осторожно целовала своего любимого в шею, в самое основание, у ключицы. Эрис чувствовала жар, горячий пульс. Терпкое благоухание. Таррос замер.
– Я люблю тебя… Так сильно, люблю. Люблю… – прошептала девушка ему на ухо. Глаза ее стали туманные, с поволокой.
Он потерял равновесие. И ему пришлось отпустить ее. Эрис быстро выскользнула. Она повернулась к нему спиной.
– Если я начну, то не смогу остановиться. И не считай меня распутной девкой, растерявшей благочестие… Больше никогда не проси меня ни о чем раньше положенного времени. – обиженно добавила отрезвевшая Эрис, сгорая от стыда.
– Я смогу остановиться. – Таррос обнял ее, прижимая к себе. Так сильно он еще никогда не обнимал. Его тепло обжигало. Ей мерещилось, что кожи, к которой прикасается Таррос, больше нет. Его ласки проникали в самую душу. – Мы прыгнем вместе. Представь, как мы окунемся в нашу с тобой новую, общую жизнь. – приглушенно говорил он, дыша ею. Эрис смотрела туда, где легкое небо и весомое море встречаются. Она закрыла глаза, почувствовав любимого. Нежные поцелуи становились все настойчивее, объятия все крепче.
– Я прыгаю. – Эрис наклонилась к обрыву, отстраняясь.
– Прости меня… – Таррос отпускал железную хватку, он приходил в себя. – Прости, если обидел. – Эрис повернулась лицом к нему и заметила его измученное выражение на лице. Шумное дыхание, которое было слышно даже сквозь шум прибоя.
– Я никогда не смогу обижаться на тебя. Ты тоже прости… – ей стало жаль его. Она ощутила себя виновной в том, что ему приходиться бороться со своими страстями. Страстями, появившимися из-за нее.
– Я хочу, чтоб ты прыгнула со мной вместе. Сейчас.
– Мне страшно. – Эрис скрестила руки на его шее. – Обещай, что не отпустишь меня.
– Никогда не отпущу, и не надейся. Больше никогда. Держись крепче. – с этими словами Таррос шагнул в бездну. Пару мгновений, показавшихся вечностью. Когда сердце проваливается во тьму, отключая разум. Это похоже на эйфорию любви. Ради этого долго и тяжело взбираешься, потом летишь. Всего пару секунд. И ты готов взбираться по-новой, лишь бы опять испытать яркие ощущения. Эрис прижалась к нему так сильно, что ее лицо начало щипать от его колючей щеки.
Глубокий вдох и разрывающий уши плеск. Таррос, как и обещал, не отпустил. Обхватив ее, он тянул за собой обычно юркую девушку, ставшую в воде совсем неуклюжей. От волнения воздух начал кончаться. Эрис накрыла паника. Таррос вытянул ее из воды в самый последний момент.
– Как тебе?! – его счастливое лицо светилось. – Может, еще разок?! – он держался в воде и держал ее.
– Это был полет. – она улыбалась. – Но пожалуй хватит на сегодня такого развлечения. Смотри, там волна! – приближалась обыкновенная волна, обещавшая разбить их о скалу.
Таррос поплыл, одной рукой тянув Эрис. Он обогнул опасные валуны, приближаясь к отмели.
– Вот и все. А ты боялась. – Эрис отпустила его.
– Ты же со мной. Я не боюсь.
Они выходили из воды. Промокшие насквозь и такие же счастливые.
Эрис выбежала вперед. Мокрые платья прилипали и мешали идти. Она выжимала волосы. Таррос наблюдал за ней. Она села на теплый камень.
– Мне надо чуть обсохнуть. Бабушке не понравится мой вид.
– Я помогу. – Таррос сел рядом. Он расчесывал пальцами ее тяжелые локоны. Встряхивал и перебирал их, чтобы они быстрее высохли.
Каждое прикосновение спирало ее дух. Но Эрис решила держать себя в руках, чтобы не провоцировать его. Эрис выжимала края его одежд. Таррос старался сохранять серьезный вид и не всматриваться в ее внешность, не вдыхать исходивший аромат, дабы не потерять голову.
– Мне пора домой. – Эрис начала торопиться.
– Ты еще не обсохла. – заботливо говорил Таррос, растирая ее похолодевшие руки.
– Скоро закат, пойдем, прошу тебя.
– Как скажешь, моя Morosa. – последнее слово было непонятно для нее, но она не стала спрашивать и портить момент.
Они шли, держась за руку. Два нашедших друг друга человека, решившие связать свои судьбы навсегда.
Эрис старалась не думать о том, что впереди им предстоит день, когда ее любимому нужно будет уехать. Она знала, что Таррос позовет ее с собой. Единственной мечтой девушки стало желание быть с ним, стать его тенью, его дыханием, раствориться в любимом навечно. Все мысли из ее головы испарились. Ее Вселенной стал он. И она была больше не в состоянии думать ни о чем другом.
Таррос решил поскорее сделать Эрис предложение. Он не мог больше терпеть ее прекрасное общество, не проявляя усердно сдерживаемых им бурных чувств. В его голове были разные планы. Но сейчас главным приоритетом являлось получение согласия Эрис на венчание, в чем он и не сомневался.
Видя счастливую пару, Ахиллес отчаялся. Его план потерпел фиаско.
Таррос растянул свое пребывание. После нехороших событий прошло около трех недель и все постепенно начали отходить от смерти Персиуса. Каждый день Эрис боялась встретить на улице его мать. Но этого, к счастью, больше не случалось.
Эрис не поддавалась мерзким сплетням и наущениям ребят, подговариваемых истинным убийцей – Ахиллесом. Каждый день до её слуха доносились неприятные слова возмущенных. Сегодня она не стерпела и приструнила Исоса и Аргоса. Им стало стыдно. Они не были испорченными, подобно Ахиллесу. Ахиллес не знал, что ему делать дальше, так как видел, что даже такая подстава не смогла отвратить Эрис от командира. Каждый день Эрис и Таррос с нетерпением ждали наступления вечера. Таррос приказал сегодня всем разойтись рано, чем страшно разозлил Ахиллеса.
Таррос знал, что сначала Эрис останется как обычно и примется или за работу, или за коней, или за оттачивание навыков – особенно любила она выполнять трюки на лошади. Эрис делала это, когда никого не было. А потом, выучив новое, уже показывалась на людях, обучая желающих.
Когда все разбрелись, и учитель Яннис тоже, Таррос, находящийся у себя и наблюдавший за площадками из окна, не видел Эрис. Он вышел, желая найти её. Таррос прошел мимо часовых, прошёл в конюшню. Но Эрис не было там.
"Странно. Неужели ты ушла? " – думал он.
Командир направился обратно к себе. Освежившись и переодевшись, он решил действовать.
Таррос вышел из Олимпии и, немного пройдясь, увидел впереди идущую навстречу ему прекрасную Эрис. Она была бесподобна! Её длинные темные волосы были распущенны и трепетно струились на ветру. Простенькое льняное платье смотрелось на ней прекрасней, чем самые дорогие наряды, надетые на холёную аристократку. Её легкая походка казалась Тарросу преисполненной жизни. Эрис подходила всё ближе, сердце командира стучалось все чаще. Он остановился на участке, где всегда было мало прохожих и раскидистые деревья дарили уставшим путникам покой и утешение. Солнце еще не палило, но уже было достаточно ярким. С далёкого моря веяло бризом, он приносил запах ярких, растущих на Крите, цветов. Было тихо, только птицы весело щебетали.
Эрис не смотрела в лицо Тарросу. От неуверенности в себе ей хотелось развернуться и убежать, раствориться в теплом воздухе, или провалиться сквозь землю. Ноги Эрис заплетались. Но это была лишь глупая иллюзия. Её дыхание спирало. Она ощущала, как начинает краснеть её матовое личико.
Кое-как добравшись до Тарроса, Эрис встала подле него. Он, в порыве, предстал перед ней, подойдя ближе.
– Здравствуй ещё раз, милая Эрис. – ему казалось, что его голос звучит глупо.
– Здравствуйте, командир. – шутила она. – Здравствуй, любимый.
Он не смог сдерживать то, что у хотело вырваться из его души, лишь только завидев Эрис. Таррос, стояв, словно в почетном карауле, начал произносить, едва справляясь со своим диким волнением.
– Моя Morosa *(здесь и дальше – венецианск. диалект раннего средневек.)* Моя прекрасная boccolo. Ты словно ombrа, только завидев тебя, я уже испытываю balla… – Таррос, нежно улыбаясь, говорил слова, исходящие из самого сердца.
– Переведи пожалуйста. – с опущенным взором попросила Эрис.
– Ты моя любимая девушка, мой нераскрывшийся бутон розы. Ты – подобна кубку вина, и, ещё не испив, я уже в состоянии опьянения. – он вглядывался в её сокрытые очи.
Эрис смущено рассмеялась.
– А как будет на венецианском Любимый? – спросила она, серьезно посмотрев на Тарроса.
– Moroso. – ответил он.
– Тогда ты мой Moroso. – уверенно сказала она, глядя ему в глаза.
Таррос был на седьмом небе от счастья. Улыбка заливала его лицо. Эрис чувствовала, что его отношение к ней искренне. Перед ней стоял не тот каменный отталкивающий командир, а милый человек с сентиментальным сердцем.
– Скажи, что любишь меня. – попросил Таррос.
– Ты – человек, ставший мне родным. Я люблю тебя. Только тебя. – Эрис постоянно говорила ему о своих чувствах и ей хотелось повторять эти слова снова и снова. А он не мог насытиться ими. – Люблю…
Как ласкали его слух эти слова. Даже не смотря на неприятные обстоятельства, она всё равно верит ему и верит в него. Он с каждым днем всё сильнее убеждался, что Эрис – девушка, которая никогда его не предаст.
Командир хотел обходиться с любимой достойно – так, как она заслуживает, как требуют ее моральные высоты. Поэтому терпеливо держал себя в руках, стараясь не повторить ошибки, совершенной на утесе.
Эрис не подозревала, что сегодня он собрался прийти и просить её руки. Таррос не хотел рассказывать ей, потому что знал, как она отреагирует. Он знал, что ей будет неловко перед опекуншей, и решил действовать по-мужски.
– Я помешала тебе? – спросила она.
– Даже если наступит Конец Света, ты не помешаешь мне. – отвечал Таррос.
Они стояли вместе, смотря друг на друга, и, казалось, ничто не могло испортить эту идиллию. Таррос нежно прикасался к ее длинной шее. Он дышал ею, дышал упругими струями ее локонов с закрытыми глазами. Она улыбалась и вдыхала аромат волос и кожи любимого. Они даже не заметили, как к ним верхом подъехал Алессандро, и вид у него был более, чем встревоженный. Он только что был в Администрации Ситии. Они получили письмо из Синьории Кандии. В гости к Тарросу наведывались provveditori – в связи с его подозрительной заинтересованости в помощи Ситийской разворованной Олимпии, и, в частности, к девушке-солдату из числа порабощенных критян. Алессандро знал, кто сдал этих, никому не мешающих, влюбленных. Конечно же это были казнокрады Августин и его шайка, покрываемая Бартоломео. И теперь, однажды опозоренные Тарросом, принялись мстить.
– Здравствуйте. – обратился он к обоим. Эрис отстранилась, ей стало ужасно стыдно. Но только не Тарросу. – Эрис. Мне нужно поговорить с Тарросом. – вежливо попросил он её.
– Хорошо. Я уже собиралась уходить. – она, смущенная, развернулась и принялась поспешно удаляться.
– Эрис! Стой! – Таррос грубо схватил её за локоть, потянув к себе. Алессандро поражался странностям неотесанного Тарроса. Эрис тоже, она сочла это импульсивностью и переменчивостью настроений, но не подала виду.
– Армандо, говори всё, что нужно, при Эрис. Я решил, что у меня больше не будет от нее секретов. – он выпалил эти правдивые слова с присущей ему резкостью. Таррос смотрел на Эрис.
– Нет. Это касается службы. – отрезал сыскной.
– Командир Таррос. Отпустите мою руку, я должна уйти. Это неприлично. – она не злилась на командира. Она говорила мягко, успокаивая разгоряченного Тарроса.
– Какой еще командир?! С сегодняшнего дня я не желаю, чтоб ты придерживалась со мной перед людьми глупой официальности. – он не отпускал её руки.
– Таррос… – она смотрела на него с любовью и сочувствием, замечая, как сильно он привязался к ней. Она видела, что стала его слабостью. Единственной слабостью сильного и зрелого мужчины.
– Я не помешал? – Алессандро кашлянул.
– Чего тебе?! – грубо спросил Таррос, наконец отпустив руку Эрис, поддавшийся её взгляду.
– Раз ты хочешь, чтоб pedites Эрис узнала всё, пусть остается. Так даже лучше. Зато я узнаю, любит ли она тебя так же сильно, как и ты ее.
Эрис изменилась в лице. Она разозлилась, пронзительно взглянув на Армандо, и Таррос понял это.
– Меня вызвали в Администрацию. Я думал, это по поводу экономических ньюансов. Нет. Письмо. – невозмутим, он вытащил сверток из внутреннего кармана мундира.
– Мне прочитать?
– Дай сюда! – Таррос резко выхватил свиток из рук Алессандро. Тот остался снисходителен к влюбленному обезумевшему другу.
"Именем Великого Дожа Королевства Кандии.
…… …… …… …… …… …… ".
Таррос порвал письмо, не соизволив ознакомиться.
– Cosa stai facendo? Sei pazzo! *Ты что творишь? Ты сумасшедший! (итал.)* – вспылил Армандо.
– Sta 'zitto! *Молчи! (итал.)* – повышенным уверенным голосом ответил Таррос, смотря на Эрис.
