Инна Михайловна Чеганова
Между нами война
– Проклятый Альвизе Гварди. Какой же ты… – Таррос помотал головой. – Настоящий демон. Так мастерски меняешь обличья…
– Ты тоже не промах, тамплиер-венецианец. Да, Дина?
Эрис стояла и молчала. Маулен вел себя обходительно, всячески показывая свою симпатию. Он делал это назло Тарросу. Она не смотрела ни на того, ни на другого.
– Милая Дина… Я скучал по тебе. Я жду твоего ответа. Мама ждет нас. – он произнес эти ненавистные слова на греческом. Дина обожгла его глазами. Она ответила на тюркском.
– Я помогаю тебе ради Малика. Я терплю тебя ради него. Не нарывайся.
Он улыбался так, будто бы Эрис ответила ему приятными словами. Он благодарно покачал головой. Таррос чуть не заплакал.
– Веди отсюда эту гниду, Арслан-альп. – приказал Маулен, толкнув Тарроса под затылок ладонью.
– Хорошо, Маулен бей.
Он уводил Тарроса.
– Дина. Сними доспехи и сдай оружие. Иначе не впустят в зал суда.
Эрис не сказала ни слова. Она ушла.
Суд начался. В огромной приемной зале установили два трона – для Гияс-ад-Дина и для Иоанна. Вошли факихи, ученые, кадии и эмиры. Вошла свита Дуки.
Зала была светлая и теплая. Обделанная сусальным золотом, тюркскими орнаментами и арабской каллиграфией, она выглядела сказочно красиво. Пахло благовониями, жжеными свечами и чернилами из золы. Под ногами скользил блестящий мрамор.
Произошла заминка с фигурой Тарроса. Когда все выяснилось, визирь султана понял, что его обвели вокруг пальца. Он чуть не лопнул от злости. Введенный в одну комнату ожидания истощенный Тюркют успел сообщить греку об обещании справедливого бея.
– Бисмилляхир-рахманир-рахим. С именем Господа. Мир пророку Мухаммаду, его сподвижникам и семье. Я благодарю главу Никейской Республики за оказанную нам честь. За этот исторический визит. – поприветствовал Гияс-ад-Дин, сидя на троне.
Иоанн кивнул, оценив орлиным взором отношение публики к нему. Он сидел на троне рядом с султаном. Оба правителя прекрасно принарядились для такого необычного события.
– Благодарю за оказанные мне почести. Я надеюсь, наши добрососедские отношения останутся такими же продуктивными. И наше сотрудничество только увеличится, как откроется вся правда. Надеюсь, сегодня мы добьемся взаимопонимания. – произнес Дука.
– Введите подсудимого Малик бея Азизуълы.
Из отдельной комнаты в залу вошел Малик. Его поставили на колени перед троном Гияс-ад-Дина.
Правитель был хмур. Он с ненавистью смотрел на бея.
– Малик бей! Если ты виновен, я лишу тебя титула бея и казню прилюдно! Твоя семья и дети с позором изгонятся с моих земель.
– С именем Аллаха Милостивого Милосердного. Я служу верой и правдой Аллаху, своему государству и его правителю.
– Я пока не позволил тебе отвечать! Я обвиняю тебя в сношениях с людьми из Белокомы и продаже государственной земли. Я подозреваю тебя в убийстве Хайреддин аты. Ты под подозрением в деле о монголах: ты пытался завести меня по ложному следу, приведя подставного свидетеля – ханского воеводу. Путем произвола и самоуправства, заговора со своими войнами и кровопролития мусульман ты вернул себе власть, когда против тебя обернось собственной племя. И последнее – ты напал на греческую крепость, подставив государство и сделав попытку разрушить добрососедские отношения двух республик. Ты ослушался моего приказа. Ты повел моих солдат, пользуясь оказанной тебе милостью. Из них вернулась лишь половина! Признаешь ли ты себя виновным?
– Нет. Я не виновен, мой султан. – с достоинством ответил Малик.
– Предъяви аргументы!
– Купчая Хайреддин аты и Кутлуджи. Мы нашли ее в крепости Белокомы, среди бумаг. Она у моего война.
– Внести купчую! – приказал Гияс-ад-Дин.
Эрис, стоящая в коридоре, передала сверток солдату.
Гияс-ад-Дин ознакомился с документом. Он спросил нотариуса о ее подлинности. Вмешался визирь.
– Мой султан! Командир греков свидетель в том, что Малик присутствовал на сделке.
Малик усмехнулся.
– Я был на войне.
– Говорить будешь только после того, как я позволю! Вызвать греческого воеводу.
Тарроса вывели из комнаты в коридор. Эрис отвернулась и скрыла свое лицо. Он вошел в залу скрученным. Его поставили на колени напротив Иоанна.
– Позвольте. – попросил Иоанн. – Подтверждаете ли Вы, командир Таррос, что Малик бей присутсвовал на сделке о покупке земель Вашим архонтом?
Таррос посмотрел в сторону Малика. Малик смотрел в пол.
– Я подтверждаю, что сделка была совершена между Гавриилом и Хайреддином. Свидетелями были Кутлуджа бей и Дархан. Со стороны архонта был я и капитан Леон. Никогда не забуду тот мерзкий день. – он опустил голову.
– Значит, Малик бей не был причастен?
– Нет, владыка.
– Этому проходимцу не стоит верить. – воскликнул визирь. – Подлый неверный. – прорычал визирь. – Проклятый кяфир.
Иоанн недовольно нахмурился. Он привез с собой письмо магистра.
– Малик бей. – сказал Гияс-ад-Дин. – Что скажешь о своей причастности к смерти Хайреддина?
– Вы же слышали командира. Какой резон мне убивать наместника?
– Что скажешь в своё оправдание о связи с монголами?
– Это абсурдное заявление. Я и мои воины в последнее время только и делали, что уничтожали отряды, движущиеся в сторону Грузии.
– Откуда у тебя сведения, что умервщленные тобой бей стойбища Баяты и его сын, а также купцы Хайреддина были связаны с монголами?
– Мои самоотверженные воины выяснили это. Жергал и Цэрэн, называвшие себя Али и Фаруком, сами признались перед смертью. Они обещали скорую месть. Весь Баяты видел это.
– Почему ты убил Кутлуджу?
– За сношения с монголами. За связь с греками.
– Откуда ты знаешь про греков?
– Я знаю это. Но не могу доказать.
– Я скажу. – это был голос Тарроса. – Я сам договаривался с Дарханом и дал ему золото, чтобы они вместе с Айдыном и Кутлуджой свергли Малика.
Малик оскалился и посмотрел на него.
– Но зачем? – удивился Гияс-ад-Дин.
– Чтобы не путался под ногами.
– Оригинальный ответ.
Малик. Что скажешь в своё оправдание – ты и твое племя напало на крепость Иоанна Дуки. Из-за вас могла разгореться большая война. Неужели ты станешь отрицать и это? Ведь напал не диоикитис, а ты вторгся к ним и завоевал Белокому.
– Этот человек – Таррос. Он провоцировал меня. Сначала они перешли границы, захватили рынок, установили налог и взымали его на постах. Они убивали моих солдат и мирных жителей. Он вырезал мой поселок.
– Это правда? – в разговор вмешался Дука.
Таррос спокойно ответил:
– Да. Это правда.
– Но зачем? Из-за этого?! – Дука вытащил свиток магистра и потряс им в воздухе.
Таррос, узнав письмо, удивился. Он продолжил:
– Я вырезал не только поселок на территории султаната. Я приказал переодетым солдатам уничтожить греческое поселение. Затем убил всех, представив их как сарацин. Я приказал солдатам напасть на наше село. Это привело к крупным столкновениям на границе. – поведал он. От услышанного Иоанну стало дурновато. Но он не терял лицо.
– Кто Вы и откуда?!
– Этого я Вам поведать не могу.
– Отвечай, когда с тобой говорит владыка! – крикнул Иоанн.
– Я – Таррос Каллергис. Диоикитис Белокомы Никейской Республики. Я не взлюбил соседей – сарацин. Вот и всё.
– Вы служите магистру? – он немного отошел от гнева.
– Я служу Господу и надеюсь на его прощение.
– Он – врёт! – выкрикнул Маулен. – Он – сбежавший венецианский командир, присланный тамплиерами!
– Юзбаши Маулен, что Вы такое сказали? Вы можете это доказать?! – спросил Гияс-ад-Дин.
– Могу. Он – подлый и грязный человек. Он не тот, за кого себя выдаёт!! Он стремился столкнуть республики, вызвав войну на границе. Я передал Иоанну Дуке письмо. То письмо было прислано магистром. Я узнал об этом и выкупил его у наложницы Тарроса. – произнес Маулен.
– Письмо можно подделать. – сказал Иоанн. – Последний раз спрашиваю – Таррос, этот человек говорит правду? Вы – агент, подосланный тамплиерами? Вы служили Венецианской республике? Кто Вы на самом деле?!
Таррос насупился. Он замолчал. Алексис наблюдал с сопереживанием.
Маулен бей сказал:
– У меня есть важный свидетель. Он знает, кто такой Таррос. Знает его прошлое и все его преступления.
Таррос посмотрел на Маулена. Младший бей окатил его яростным взглядом.
Эрис сидела на длинной скамье в коридоре. Ее руки заледенели от волнения. Приступы удушья подкатывали к горлу. Она, то и дело, поправляла свой наряд.
– Зайти свидетелю! – передал глашатай, распахнув огромную дверь.
Эрис встала. Ее ноги подкашивались. Она подняла голову и пообещала себе не замечать ничьих взглядов. Она выдохнула.
– Бисмиллях. – Эрис переступила порог.
Глава восемьдесят седьмая
Эрис входила в залу меж живого коридора. Она шла беззвучно и с достоинством. Казалось, девушка невесома.
Она прошла мимо Малика и Тарроса. Диоикитис поднял голову, словно почувствовав ее ауру. Эрис прошла вперед и встала перед рядом, со стороны Гияс-ад-Дина, поближе к старшему бею. Море взглядов было на ней. И среди них были надменные и совсем неприятные.
– Этот человек подтвердит личность Тарроса. – с победным видом произнес Маулен. Малик бей с укором взглянул на братишку. Тот лишь отвел воспаленные глаза. Таррос обомлел.
Гияс-ад-Дин оценивал Эрис в тюркском женском наряде. До этого Кокжал не появлялась без своей амуниции. Он резко поднял и опустил брови. Его левая сторона губ растянулась в улыбке, но он тут же принял серьезный вид.
Маулен смотрел испытующим взглядом на Эрис. Она ненавидела его. Но сегодня Дина отдаст ему долг сполна. Теперь она никому ничего не будет должна.
Эрис не хотела смотреть на Дуку. Тем более на отвратительного султана.
Эрис старалась даже мельком не глядеть на Тарроса. Ни за что. А почему, отказывалась спросить себя сама. Его позорное положение сегодня расставит все по местам. Сегодня он получит то, что заслужил. За все злодеяния.
Она кивнула Малику. Во взгляде воеводы читалась поддержка и "Ты не обязана этого делать."
Это не тайное убийство. Это то, что называется Справедливый Суд.
Маулен хотел, чтобы Эрис сама рассказала всё о преступлениях того, к кому когда-то испытывала чувства.
Чтобы его четвертовали, казнили, растоптали. Чтобы его лишили чести. И чтобы это было с подачи Эрис. Это являлось обязательным условием.
Эрис взглянула на Маулена. Перед ней был другой человек.
"Ты ничем не лучше Тарроса, Альвизе Гварди." – подумала она.
Маулен стоял с чувством собственного превосходства. Он смотрел на Тарроса гордым взглядом, показывая ему то, каким ничтожеством является командир. Он нагло и демонстративно покачивал головой, давая Эрис добро для дачи показаний. Его смазливое матерое лицо было довольным. Он демонстрировал Тарросу то, кого теперь станет слушаться эта девушка.
А как же её бедное настрадавшееся сердце? Её честь и женская тайна? Похоже, Альвизе Гварди заигрался. Может он просто мстит ей за отказ. То, что он мстит Тарросу за его любовь к Дине, это ясно. Здесь не только гонка за преступником. Личная неприязнь Маулена встала на первое место. Но об этом знает только Эрис. И догадывается Таррос.
– Говорите. Имя. Полное документальное имя. Год рождения. Место рождения. – буднично приказал Гияс-ад-Дин. Он с непроизвольным интересом разглядывал её. Его глаза и дергающиеся движения выдавали его.
– Меня зовут Эрис Фортунато. По матери – Лефкас. Я родилась в октябре. – тихо и спокойно поведала она, смотря в пустоту перед собой.
– Число.
– Девятое. Тысяча двести четырнадцатого года. Мне двадцать семь лет. Я родилась в городе Сития. На острове Крит. То есть, – она исправилась. – Регнум де Кандия, Королевство Кандия.
– Чем занимались. Род деятельности.
– Военное поприще. Была сержантом. Педитес ополчения Республики Венеция.
– Вы знакомы с подсудимым?
Она немного помолчала.
– Ну?
– Да.
– Его настоящее имя. Может Вам известен год его рождения. Его род занятий?
– Таррос Алессандро Армандо-Каллерджи. Или Таррос Алесандрос Каллергис. Родился на Крите. Второго октября тысяча сто девяносто восьмого года. Он вырос в Венеции. Он был командиром острова Кандия. Рыцарем Ордена Святого Марка.
– Почему был? Что произошло потом?
– Командир… – она не знала, что ответить. Таррос сокрушился. Он спрятал лицо.
– Говорите.
– Он нарушил закон. Потом сбежал с острова.
– Она говорит правду?
Таррос кивнул, упрямо уставившись в пол.
Иоанн спросил:
– Назовите преступление – почему Вы сбежали, будучи командиром?
Таррос молчал. Иоанн жестом приказал солдатам поднять его голову. Его схватили за макушку.
– Почему?! Я задал вопрос!
– Я казнил отряд повстанцев. – солдат ослабил хватку. Таррос сверкнул глазами на стражей и отряхнулся. – Я нарушил приказ. Дож приказал мне помиловать ребят Эрис и казнить ее саму.
Эрис зажмурила глаза от переживаний.
– Вы, похоже, поступили с точностью наоборот! – воскликнул Дука. – Кирия, расскажите, почему Вы дезертировали?
– После успешной военной операции по возвращению захваченной критянами крепости венецианцев… мы увидели насилие, унижение, зверства. – она бровями указала на Тарроса. – Я не смогла убедить этого человека дать приказ о прекращении произвола его солдат. Тогда я позвала с собой желающих. Мой разведывательный отряд ополчения и коренной венецианец ушли за мной.
– Как Вы стали повстанцами? Расскажите, прошу. – Иоанн доброжелательно кивнул.
– Наши архонты искали хороших воинов. Молодых, обученных, с пылкими сердцами. Мы ушли в горы. Ситию оккупировал Дож Бартоломео Градениго. Несколько лет мы держали их в страхе. Мы не давали им вторгнуться и совершить преступления в Ситии. Потом он внезапно умер… Его место занял его сын, Анджело Градениго.
Он пошел на уступки. Вы, Иоанн Дука, поддержали нас флотом. Спасибо Вам. – она медленно опустила и подняла голову, взглянув на Никейского правителя. Он довольно улыбнулся. Ему прельстила благодарность повстанца-единомышленника.
– Мы хотели показать, что тоже люди. Не просто рабочая сила. Не рабы. Не собаки. У нас тоже есть душа. Есть права. – голос её стал увереннее.
Эрис сделала акцент на правах. Правители смотрели на неё. Альвизе начал смотреть на красивую свободолюбивую Эрис по другому. Для него открылась другая сторона её души.
– Почему Таррос спас Вас? Он был в сговоре с мятежниками? С архонтами?
Эрис молчала. Подступающие слезы больно давили на горло. Её гортань сжимало и разьедало. Но Эрис держалась.
– Нет! – громкий голос Тарроса оборвал Эрис. – Эрис. Не стоит. Я сам все скажу.
– Тишина. – сказал Гияс-ад-Дин. Эрис боязливо и мельком бросила взгляд в сторону подсудимого.
– Пусть скажет. – попросил Иоанн. – Говорите, Каллергис.
Она посмотрела на Тарроса. Тот стоял на коленях со связанными руками. На его лице были спекшаяся кровь и следы побоев. Ненависть к тирану боролась с жалостью к отцу ее умершего ребенка. Женское сердце начало медленно, но верно подводить её. Как и обещал Таррос на далёком Крите двенадцать лет назад.
– Отстаньте от неё. Она не обязана отвечать на потеху собравшихся. Лучше спросите меня. Спросите меня о моих поступках. Вы хотели узнать обо всех моих преступлениях – их слишком много.
– Будьте любезны, поведайте. – сказал Гияс-ад-Дин.
– Я лично убил её солдат. Вопреки приказу Дожа. На глазах у Эрис. Привязал ее к столбу. На площади. Связал их всех напротив неё и повесил. Особо почтенных задушил руками. Одному, своему воспитаннику из Венеции, я перерезал горло. – он не врал. Говорил все, как было на самом деле. Не уходил от ответа.
Эрис закрыла глаза. Казалось, ее сознанье сейчас покинет её. Но она была сильной. На фоне бледного лица ее щеки разгорелись. На них заблестели дорожки слез.
– Предателя из её отряда, сдавшего их, я увез к Анджело. – продолжил он буднично. – Там, на площади Святого Марка в Кандии я казнил его прилюдно, обманом выдав за главу отряда. Суть приказа была в том, чтобы найти и обезвредить отряд, а командира привезти к нему в столицу и казнить в назидание взбунтовавшимся критянам. Люди любили их. Дож хотел завоевать сердца народа после их помилования.
Гияс-ад-Дин был удивлен. И Дука тоже. Ноздри Альвизе расширились. Его воспаленный взор начал гореть еще сильнее. Видно было, как напряженные желваки играют сквозь его белую кожу.
– Почему Вы оставили в живых сержанта? – спросил Дука. – Она являлась командиром. Это ведь Вы сделали это? Получается, Вы были в сговоре с Лефкас? Поэтому Вас разыскивают?
– Нет. Я воевал против Вас в Константинополе, пока Каннареджо и мой двоюродный брат боролись с властью. Потом выступил против Никеи в бухте Николаос. Я командир венецианской Кандии, никогда бы не поддержал их. Я состоял в Ордене Святого Марка… Я давал присягу на Евангелии… Может, я поддерживал их в душе. Они – смелые ребята. – Тарросу стало больно говорить. Он опустил голову. Его голос зазвучал тише. Командир начал говорить медленно. – Они осмелились озвучить то, что за всю жизнь не посмел озвучить я… Эти законы… – он немного помочал. Никто не поторопил его. – Они глупы. Мы и критяне… Законы гласят, что мы – неравны. Мы выше них. Нам нельзя состоять с ними в отношениях… Нельзя строить брак. – он смолк. Затем продолжил. И говорить Таррос начал прониковенно и искренно. – Но ведь мы и они – абсолютно одинаковые люди. У них есть плоть и кровь. Такая же душа. Но они по документам – рабы. И господам не положено с ними связываться. – он произнес иронично последние фразы. Он ухмыльнулся, помотав головой. – А ведь я тоже критянин. Эмигрант. Вся моя семья… Их нет в живых. Нет в живых и тех, кто помог моему отцу встать на ноги там, в Венеции. Выучить меня и отдать в Орден. Я стал тем, кем стал. Псом властей. А правильно или неправильно они поступают – не мое дело. Мое дело вести войско и лить кровь там, где они прикажут.
– Почему Вы оставили в живых Эрис Фортунато? – спросил Гияс-ад-Дин. И это было простое человеческое любопытство.
– Потому что… – он посмотрел на султана. Потом на Дуку. На Малика. На всех мужчин. Потом на свою бедную Эрис. На маленькую милую Эрис. И на Альвизе. – потому что я очень сильно любил её. Любил только её.
Её глаза были полны слез. Слез женской исповеди.
Она почувствовала себя обнаженной. Ей казалось, что её раздевают на глазах у всех, лезут в душу, которая не зажила. Это омерзительно.
Альвизе вскипел. Он покраснел. Он знал всё. Но хотел слышать эти слова собственными ушами. Хитрый и просчетливый. Ради этого он так старался притащить Дину на этот позорный суд. Он знал, что только так добьется правды. Правды, что неизбежно опозорит Дину.
Эрис окаменела от стыда.
– Интересно… – покачал головой Гияс-ад-Дин. – Вот это поворот событий…
– Я любил Эрис. Я хотел жениться на ней. Я полюбил ее еще задолго до тех проклятых событий…
– Молчи, Таррос. Не позорь меня. – попросила Эрис, глядя в пол.
– Это – не позор. – Таррос пристально глядел на неё. Она до последнего не сдавалась и не смотрела в ответ. – Я хотел жить с тобой открыто, не боясь никого. Но дурацкий закон не позволил нам быть вместе.
– Замолчи. Не говори больше ни слова. – Эрис подняла взор. Ей хотелось провалиться сквозь землю. Сгореть заживо. Испариться. Ее честь была задета пред столькими мужчинами. Маулен поступил с ней совсем не по-мусульмански. Малик был разгневан на братишку. Это читалось в его грозном взгляде. Она спрятала глаза.
– Всё ясно. – сказал Дука. – А зачем надо было убивать её отряд так жестоко? За такие наклонности Вам полагается дополнительное наказание.
– Мой воспитанник. Его звали Антонио. Я знал, что он тоже любит её. За это он должен был умереть. А её птенцы не должны были тянуть Эрис обратно, в боевое прошлое. Я хотел, чтобы мы соединились навсегда и чтобы ничто и никогда нас не разлучило.
– Молчи, Таррос! Я же просила тебя! – теперь ее взгляд стал гореть. – Не говори больше ни слова! То, что ты сделал – было безумной глупостью! Как ты мог?.. – она начала всхлипывать. – Мы не могли быть вместе! Твоя честь была мне дороже… Дороже всего… Дороже собственных желаний. Я молча терпела невыносимую боль… Столько лет своей юности я проплакала в одиночестве, любя одного человека. Я не знала, что он – зверь. То есть, я – знала… Конечно… Я все знала… – она кивала головой. – Я все видела сама. Меня столько раз предупреждал его брат. Но я упрямо не хотела признавать этого.
Переведите тему!.. К делу это не относится. Или я откажусь от сказанных ранее слов и не стану давать показания!! – громко заявила она, дрожа от негодования.
– Еще как относится. – возразил Маулен. – Я привел ее сюда, чтобы идентифицировать личность Каллергиса. Чтобы доказать его преступления. Он – преступник, объявленный в международный розыск. Он – командир, ослушавшийся приказ Дожа. Он сбежал с Крита, как трус. Чтобы не нести ответственность за преступления. И этот человек умудрился служить у Вас, глубокоуважаемый Дука, во внутренних войсках диоикитисом.
– Его имя действительно числится в списке среди особо опасных людей. – сказал Дука, к которому подошел его осведомленный советник. – Говорите, почему Вы сбежали? И как попали в Лефкааммос?
– Я не хотел бежать один. Я хотел бежать с женой.
– Молчи, прошу тебя… – голос Эрис звучал не требовательно. Он слышался медленно, преисполненным боли. Громко и холодно.
– Нет. Сколько еще можно молчать? Разве любить и заключать союзы Бога – это преступление? Пусть они отдадут меня в Венецию. Я готов давать показания и там, Эрис. – у нее подкосились ноги. Она с трудом втягивала воздух. – За мной и Эрис пять лет следил комиссариат. Но я решил. Никакой закон, никакие предрассудки не могли меня переубедить.
Я знал, что после самовольной казни Каннареджо мне придется покинуть службу. Остров. Забыть Родину. Но это стоило того. Я знал, что Эрис возненавидит меня за то, что я убил единственных родных ей людей. Но больше ничто не могло остановить меня.
Я знаю её. Её отзывчивость. Самоотверженность, больше похожую на глупость. И я взял в заложники детей местной женщины, чтобы повести Эрис под венец. Я ждал того дня много лет. И я получил её. Но я надеялся, что моя любовь исправит всё, сотрет грехи…
Потому что я знал, как сильно она любит меня.
– Замолчи, Таррос! – выкрикнула Эрис, пряча глаза ото всех.
– Ее честь для меня дороже всего на земле. Я мог бы поступить, как большинство мужчин, вы понимаете, о чем я.
Но я отдал всё за её доброе имя. За наше счастье. И я не жалею. – голос его зазвучал тихо. – Но я не думал, что она покончит с собой. Я ожидал любой глупости от неё. И вроде исключил все попытки. Но в то утро мне принесли весть о трагической смерти брата и его семьи. Я был расстроен. Эрис вытащила мой клинок. Я думал, она ударит меня. А она ударила себя…
Никто не прерывал его речи. Обнаженная Эрис с трудом терпела этот Страшный Суд. Все её тайны открылись перед чужими людьми в этот день.
– Я пытался помочь ей. – из глаз Тарроса пошли слезы. Глаза его потухли и выдавали боль. Он смотрел в пустоту. – Знаете, каково это, когда умирает любимый человек?.. Умирает на твоих руках… Я не желаю врагу испытать это.
Я полагал, что ее больше нет. Столько лет жить, думая, что любимая убила себя из-за ненависти ко мне?
Но это небо…
Причуды Господа. – он раздосадованно ухмыльнулся. Как безумец. – Я не хотел уезжать. Я хотел умереть вместе с ней, понести казнь за эту запретную, настоящую любовь.
Люди, окружавшие меня, мои верные солдаты, они просили меня не глупить и скрыться. Провведиторе прибыл за мной со смертельным приговором от имени Дожа. Женщина, детьми которых я шантажировал Эрис, обязалась похоронить её, как полагается.
Самая большая моя ошибка была в том, что я сбежал с острова. Я не знал, что Эрис осталась жива. – голос его звучал обреченно. Малик, не зная языка, понимал всё, о чем говорит Таррос. Он сочувствующе посмотрел на врага. – Я готов понести наказание. Я заслужил его. Я заслужил казнь только за то, что оставил мою Эрис там. Одну.
Эрис молча смотрела на Тарроса. Ее глаза, полные боли, говорили Маулену о жалости к подсудимому. Маулен хотел, чтобы Дина возненавидела Тарроса еще больше. Он боялся, что ее чувства к командиру все еще остались.
– Подлый трус. Тебе прекрасно жилось после твоих гнусных поступков. Как ты дослужился до командира? – спросил агент султаната.
– Альвизе Гварди. Маулен, братишка Малика. Ты не лучше меня. Говоривший со мной, как земляк. Я сразу понял, что ты не тот, за кого себя выдаешь. Но я не знал, что ты настолько хитёр. И я очень сомневаюсь, что тобой движут только служебные интересы. Ты не похож на своего верующего брата. – зло высказался Таррос. – Ты – подлец, который привел сюда эту девушку. Из-за твоих амбиций ей больно и она вынуждена раскрывать свои тайны прошлого пред столькими мужчинами. Ты – подлый мерзавец! Ты не сарацин! – его взор вновь стал матерый. Маулен лишь злорадно кривил губы.
– Отставить эмоции. Говорить по делу. – приказал Гияс-ад-Дин, предотвращая надвигавшуюся перепалку.
– Разрешите мне спросить, уважаемый Гияс-ад-Дин. – попросил Дука. Его черные брови почтительно изогнулись.
– Конечно, достопочтенный. – признательно ответил тот.
– Как Вы, командир Таррос Армандо, попали в крепость? Как Вы, служивший в Ордене Святого Марка, оказались связаны с Тамплиерами?
– Благодарю за вопрос. После того, как я потерял Эрис, я потерял смысл жизни. Я стал искать смерти. Сначала я пошел служить в Ваше войско. Но после похода на Италию во мне что-то зашевелилось. Может, совесть…
– У тебя ее нету! – выкрикнул Альвизе.
Таррос ухмыльнулся.
– Может быть. Мы похожи с тобой, Маулен Гварди! Альвизе Азизуълы.
– Тишина! – оборвал Гияс-ад-Дин.
– Мне было неприятно убивать единоверцев-франков. Тех, кто говорит со мной на одном языке. Я чувствовал себя чужим в православном войске. Я дезертировал в Орден Тамплиеров.
– Ты – конченный человек. – отозвался Маулен.
Таррос покачал головой.
– Я вступил в их ряды. В ряды Нищих братьев. Воинов Христовых. Я пришел туда с единственной целью – искупить собственной жизнью грех, совершенный по отношению к своей любимой, к преданной мне… Я был несправедлив и хотел покаяться перед Богом. Я делал то, что мне прикажут. Мы пошли на Палестину. Потом Крестовый поход отменили власти. И люди, шедшие со мной, ворвались в город Хеврон, разорив его и подвергнув насилию жителей. Но даже это не отрезвило меня. Я слепо шел за приказами магистра, хотя в душе имел собственное мнение… Я шел сюда, имея письмо. Но вряд ли оно помогло бы мне. Случай сыграл мне на руку – Ваш командир Комнин направлялся в Белокому. Я убил его. Истребил его отряд… Потом вторгся сюда. Я даже не менял имени. Просто служил, выполняя задание магистра Армана Перигорского. Он приказал мне разрушить Ваш, Иоанн и Ваш, Гияс-ад-Дин, общий военный союз путем разжигания ненависти на границе. Монголы поработят Вас. Это сыграет на руку франкам и тамплиерам. Латиняне окрепнут. Обстановка в мире неспокойная. Они хотят стереть православных с лица земли. Хотят уничтожить сарацин и евреев. Помыкают своим бедным верующим народом, делая из него фанатиков. Они хотят только власти над миром и его богатства.
– Ты – ужасный человек. Ты сгоришь в аду, Таррос Армандо Каллергис. – сказал довольный Маулен. Он улыбался.
– Являлся ли Малик инициатором вашего противостояния? – спросил Гияс-ад-Дин.
– Нет. Это была моя подстава. Малик всячески мешал мне. Он до последнего стоял на моем пути, защищая султанат. Он – благородный воин, поменявший мои взгляды на сарацин. Я даже похитил его сына, чтобы тот повелся на мои провокации.
– Это Вы убили архонта Гавриила? – спросил Дука. – Вам захотелось власти?
Таррос усмехнулся.
– Власти?.. Она мне не нужна. Я убил Гавриила за то, что он хотел посягнуться моё.
– Что это?
– …Эрис пришла спасать сына Малика. В одиночку, проникнув в крепость и убив множество воинов. Я не знал, что это она. Пока я искал вторгнувшихся сообщников, Гавриил приказал наказать её. Они поместили в темницу вашего воина. Но этим воином являлась женщина. Она получила по десять плетей за каждого убитого. Я пришел, когда чести бессознательной Эрис стал угрожать мерзкий Гавриил, будь он проклят. Я отрубил его собачью голову. Для меня было шоком видеть ее живой.
Альвизе молчал. Он не мог сказать ничего. Эрис не знала этого наверняка, лишь догадываясь. Она видела Гавриила, темницу и много плетей. Потом – провал в памяти и побег из покоев Тарроса.
– Вам почти удалось разрушить наш союз. Ваших преступлений хватит на целую книгу, Таррос. Этот суд я буду помнить всю жизнь. – сказал Иоанн. – Я не зря ехал в такую даль, трясясь в холодной карете.
– Необыкновенный человек. Были ли дороги, по которым Вы не ходили… Вы пошли бы далеко. Если бы не патологическая тяга к преступлению закона. – он улыбался. – Мы должны посоветоваться с Иоанном. Признаете ли Вы себя виновным?
– Я целиком и полностью признаю свою вину. Но хочу сказать перед смертью пару слов, если позволите.
– Скажете своё слово после вынесения приговора.
– Можно мне слово?! – это бы Алексис. Эрис только заметила его. Ее это обрадовало.
– Говорите.
– Эрис! Ты – молодец! Твое дело живо и процветает! Твои оставшиеся в живых ребята – мои руки, ноги и глаза! – крикнул он.
– Спасибо Вам, Алексис. – это была ее первая улыбка за день. Хоть и недолгая.
– Да. – произнес Иоанн. – Я поддерживаю Алексиса и по сей день. Я дал ему политическое убежище. Ваше дело дает хорошие плоды на Крите.
Кузен Тарроса добавил:
– Они расширили зону действий. Они молодцы. У них был хороший наставник.
Таррос смотрел на печальную Эрис. Его взгляд был преисполнен жалости. Сожаления. Сострадания. Муки совести и осознание того, что все безвозвратно ушло, сжимали его душу в огненных тисках. Но любовь в его глазах преобладала над всей палитрой чувств.
– Кокжал. Я благодарен Вам. Вы сделали многое в борьбе против монголов. Молодец. – присоединился султан. – Малику повезло. Он совершил выгодную сделку.
Эрис опустила голову.
– Аллах помогает всем. Мы – ничто.
– Верно. Иоанн. Что Вы думаете о подсудимом?
– Такой богатый багаж… – он скривил губы, нахмурившись. – Я могу отрубить ему голову прямо здесь. И Вы можете это сделать. Но нужно действовать по закону – так как он в розыске, необходимо экстрадировать его к Дожу. Мне не нужны недопонимания с морской державой из-за этого нехорошего человека. Я отправлю его с полным списком преступлений. Их хватит на несколько смертных приговоров. Если бы только такое было возможным.
– Полностью согласен с Вами. Там ему точно придется несладко. Он ответит за всё перед своим правителем и былым Орденом. – поддержал султан.
– Я позаботился о морских путях. С каждым годом все больше и больше моих кораблей бороздят воды. Его отправка не составит большого труда для меня. Беру это дело на себя. А что Вы будете делать с Малик беем?
– Если Вы не против, отпущу из-под стражи прямо в зале суда.
