Инна Михайловна Чеганова
Между нами война
– Впустить его! – на троне сидел высокий худощавый мужчина, около тридцати с лишним лет на вид. Его голову украшал маленький золотой венец. Черные волосы князя были подстрижены «шапкой» до ушей – типичная мода. Длинный горбатый нос и сильный взгляд делали образ строгим.
– Мир Вам, Эристав Дар-ад-Дин. – произнес Таррос с достоинством и протянул послание Гияс-ад-Дина. Князь ознакомился с ним, бегая угольными очами по строчкам.
– Мне не нужно это. – сказал он. – Я уважаю Гияс-ад-Дина. Но он – союзник моих врагов в Грузии.
– Я понимаю Вас. – Таррос говорил на греческом. – Но Русудан сдалась оккупантам.
– Я знаю. И некоторые армянские князья поддержут князя Байджу войсками.
– Они – подлецы. Будучи истинными христианами, они не имеют права подчиниться многобожникам. – сказал Таррос.
– Так уж и не могут? С чего ты взял? – спросил Дардын.
– Я видел многое. Я воевал против сарацин. Был в Орденах. И понял одно – Господь помогает тем, у кого благородная цель. Сейчас у султаната благородная цель – отогнать падальщиков обратно. Иоанн поддержал Гияс-ад-Дина. Войско султана огромно. Вы делаете ставку ни на того игрока. Сейчас сильнее мы – объединенные войска. Войска, в которых только те, кто признает Лик Божий. Мы не собираемся склонять голову перед язычниками. Вы должны принять правильное решение. Султан за помощь почтит Вас и поможет стать независимым от влияния Грузии. Это – благородно.
– Кто ты, говорящий о благородстве? А? Я происхожу от персидских сасанидов. Мой отец – абхазская княжеская фамилия, род Владетелей Абхазии Эристав Цхумский. – гордо произнес он.
– Ваша династия имела арабское происхождение, двести лет назад Кесраниды были персианизированы, и заявляли, что являются потомками древнеперсидских Сасанидских царей. А Кесраниды – вторая династия ширваншахов. Сменила династию Мазьядидов. Происходила от ширваншаха Йазида ибн Ахмада. Вы имеете арабские корни, Ширвашидзе.
– Сельджуки в свое время подчинили персов. И теперь говорят на языке моих предков! Моих! Ты! Кто ты такой, чтоб указывать мне на ошибки? – Он зло стрелял глазами в Тарроса.
– Я не знаю своих корней так, как знаете свою родословную Вы. Я шел сюда, чтобы перетянуть Абхазию на нашу сторону, потому что султан надеется на помощь верующих. Я сам воевал против него. Но я увидел, что ошибался. Я раскаялся. Принял веру пророка из числа земляков ваших предков. Если сохранение Единобожия и справедливых законов не прельщает Вам, хотя бы примкните к нам в дань предкам – сарацинам. Помните, что с севера и востока Вас уже окружили мощные враги. Я полагаю, Ваше положение невыгодно. Если вычислить по закону стратегии – Вам будет лучше принять предложение Гияс-ад-Дина.
Эристав хмуро оглядывал Тарроса. Все же, его взор начал оттаивать.
– Мне надо посоветоваться. – сказал он, резко встав с трона.
Таррос ухмыльнулся. Половина работы была сделана.
После недолгого совещания Таррос ликовал – Дардын решил помочь султану. Они вместе начали объезжать близлежащие земли. Дардын послал гонцов к соседним князьям. Он обещал собрать большое количество людей. А Таррос обещал от имени султана почёт смелому князю, отколовшемуся от влиятельных верхушек, захваченных язычниками.
Глава девяносто пятая
– Мой любимый… Как ты там… – шептала Эрис, всматриваясь в розовеющий горизонт. Она приезжала сюда каждый день – на место, где они разминулись. Все краски жизни для неё померкли. Горечь существования подслащало одно – она почувствовала, что носит под сердцем ребенка Тарроса. Что-то внизу живота, в его теплом нутре трепыхалось, подобно крошечной рыбке в ладони. Если приложить руку – не почувствуешь. Счастливая мать ожидала чуда. Она разговаривала с этим созданием, рассказывая о том, какой умный, красивый и сильный у него отец и делилась о том, как любит их обоих.
Таррос уставал – он сгорал на этом неблагодарном поприще военного. Человека, который умирает в тени, даря другим жизнь, свободу и достижение целей. Он терпеливо сносил эти лишения всю жизнь. Теперь же мечтал поскорее вернуться к своей любимой жене, обнять ее и больше не отпускать. Сейчас он смотрел на ряды безусых новобранцев и опытных мужей. Таррос размышлял об их участи. Ему было жаль, он знал наверняка – вернутся только рожденные в рубашке.
Таррос думал, что если он приведет войско, ему нужно будет идти на войну. Будет призыв и пойдут все.
Ты выбрал тяжелый путь
Встать в строй среди тех, кто горд.
Взбираться на самую круть —
У каждого есть свой сорт.
Ты – посреди тех, кто жив,
Кто с будущим до конца.
Для подвигов свой архив
В нем свет твоего лица.
Ты – тот, кому поднимать,
Вести за собой остальных,
Твоим огнем закипать,
Греть кровь, что гуляет в других.
Немало известных людей.
Но ты – среди тех, кто горд.
С годами только сильней
Как камень, как сталь, ты тверд.
Умеешь вести за собой
Примером быть для мужчин.
Вести их в огонь боевой
Построив нам щит из их спин.
Твой взгляд – взгляд льва и орла,
Суровый и волевой.
Взлететь сможешь без крыла,
С тобою, как за стеной.
Проклятое слово – «Война» всю жизнь вставала между ним и Эрис. Война между колонизаторами и рабами; война между нациями, между сословиями; война между крестом и полумесяцем; их личная война друг с другом…
Они преодолели всё и пришли к согласию. Сегодня упоенная любовь, а завтра утром война подступит к порогу дома черной бедой, и принесет лишь горе, сломав судьбы потомкам Адама.
– Господи… Сколько же еще испытаний Ты приготовил для нас с Эрис… Всевышний… Я скучаю по ней… Храни её, Аллах. – тихо просил он, выстаивая ночную молитву после тяжелого дня. В прохладном мраке далекого города, в его тишине Аббас разговаривал с Ним.
– Господь мой! Даруй мне отраду глаз в моей супруге и потомках и сделай нас образцом для богобоязненных. – заключил он, вытирая скрытую ото всех слезу.
Через две недели все, кто хотел примкнуть, собрался. Дардын был доволен хорошей работой. Все же, было много струсивших глав, сдавшихся без боя.
Огромные колонны, во главе которых стояли князья-воеводы, двинулись к Султанату, на юг. Тысячи взглядов, полных воли и надежды. Тысячи тех, кого любят и будут ждать. Сейчас их озаряет предобеденное лимонное солнце и ветер воодушевляет эти смелые души.
– Ну что, бравый Таррос-Аббас, поехали домой? – воскликнул Дардын при полном параде, похлопав диоикитиса по плечу.
– С Богом, Дардын, с Богом. – выдохнул Таррос. Он представлял трогательный и волнительный момент встречи с Эрис. Мимо них мелькали гордые строения Цухума, постепенно меняясь на кудрявые бугры его живописных окрестностей.
Грохот и пыль поднимали переносившие всадников грузные кони и сильные солдаты, шедшие ровными рядами, подобно римским легионерам. Их знамена колыхались на высоких пиках, и наконечники над ними сияли в жгучем излучении дневного светила.
– Тебе везет – едешь домой. Наверняка, там ждет любящая жена. – громогласный князь разрывал марширующих грохот. – А мы – уходим из дому под плач супруг, матерей и сестер. – сказал Дардын, смеясь. Он держался, как настоящий полководец. Его конь дергал головой и звенел стременами.
– Даст Аллах, вернетесь с победой. Завоюете свободу. – ответил Таррос. Он поправлял повязку, его оголенные локти были обращены в сторону нового соратника.
– Дай Бог. – улыбнулся Эристав.
Войска тяжелых лачин-конников и пешие фаланги шли в султанат.
Малик бей и Арслан приехали навестить Эрис. Их войско номадов было почти готово.
– Сестренка. Не переживай, вернется твой муж в целости и сохранности. Его не утопить, не сжечь и не казнить. Он – еще тот стреляный зверь. – Арслан, как обычно, шутил. Он сидел на овчине и пил бордовый щербет из прошлогоднего кизила. Но его шутки не вызвали у Дины улыбки. Она хмуро восседала на голом полу. Ее воспаленные глаза смотрели в пустоту. А если и удалось вызвать ее внимание – одичавший взгляд Эрис был рассеян.
– Ох, Дина абла… – сетовал Малик. – Фатима ждала меня столько раз. А ты не можешь и один раз вытерпеть. – сделал замечание бей.
– Малик бей! – возмутилась оскорбленная Эрис. – Я ждала его всю жизнь. Я больше не смогу это выдержать. – она глотала слезы, распахивая глаза и не позволяя каплям упасть. – Я пойду с ним на войну. Я знаю – он захочет с вами. А может, сам султан вызовет его. Такой талант не должен умереть зря. Ему нужно найти достойную гибель… – Она иронично ухмыльнулась.
– Не говори ерунду, абла! – Голос Арслана взорвал воздух пещеры. – Кто сказал, что мы проиграем? Кто??! Кто сказал, что твой стальной человек умрет? А?!
Эрис неестественно рассмеялась. Ее лицо задрожало.
– Кто за эти долгие годы одержал победу над проклятой Ордой? Кто? Может быть, ты скажешь мне, братец? – она пронзительно посмотрела на альпа, он потупил взор. – Ты и сам не веришь в благополучный исход. Я никогда не самообманываюсь. Ненавижу себя за это… Дурацкое желание правды – в данный момент оно отравляет мне душу. Я знаю – даже если Гияс-ад-Дин соберет сто тысяч войнов, нас разобьют. А знаете, почему?
Мужчины молчали.
– Потому что это – разрозненные войска. У них нет общей идеи. Идеалогии. Это как молиться без присутствия души – такая лживая исповедь не очистит тебя и не дойдет до Бога… Такая непонятная цель не мотивирует…
– Ну, сестренка. Тогда у монголов тоже нет. Армяне с ними. И грузины. И остальные. – сказал бей.
– У них есть идея – порабощение. Объединение. Захват и раздел добычи. Уничтожение сарацин.
– А у нас – овобождение и отстаивания слова Аллаха. И у союзников – Христиан тоже похожий взгляд. – слова Малика немного обнадежили её.
– Почему Вы не привели ко мне Фатиму и Беркута? Где Айтогду и Батур?
Малик глупо улыбнулся.
– Абла… Мы опасаемся, что тебя могут выследить предатели в стойбище. – поведал Арслан. – Не выходи лишний раз. Мы не можем рисковать, везя сюда людей.
– Я знаю – это наверняка Айдын и их общие с Дарханом друзья. – сказала Эрис. – Почему бы вам просто не покончить с этими подхалимами?
– Дина абла, я не могу доказать вину Айдына. Меня назовут притеснителем. А Дархан будто бы сквозь землю провалился.
– Я бы пошла, нашла его и прикончила. Только Таррос запретил мне иметь дело с оружием, кроме как самозащиты. Вот так. Теперь я вижу смысл жизни в том, чтобы стирать и штопать одежду любимого мужа. – она покачала головой. – Да да. Вкусно кормить, мыть его и ухаживать за ним, как за маленьким ребенком – это высшее счастье… Такое простое и доступное… Такое скромное и незатейливое… – она закрыла глаза. И пусть эту исповедь слушают братья.
– Ну раз муж сказал – слушайся. – сказал бей, погрустнев. Он предложил:
– Если хочешь…
– Нет. Я останусь тут. – Эрис с полуслова поняла, что брат зовет ее вернуться. Но быть там, где нет духа ее любимого, она не могла.
– Ясно. Да прибудет с тобой Аллах.
– Взаимно. Передавайте мои приветы. – попросила Дина, провожая гостей.
Проливные дожди прибавляли ей тоску. Темной глухой ночью, под рокот раскатов грома она совсем не боялась оставаться одна. Все ее мысли занимал Таррос и его положение.
Гияс-ад-Дин принял помощь от наместника Халеба. Войско сирийца прибыло на территорию Султаната. Армянский царевич Ван приближался к назначенному месту встречи. Две тысячи наемников-франков под командованием Иоанна Кипрского и Бонифация Генуэзского отправились туда, откуда приходили обнаглевшие монгольские вымогатели, дерзко требующие подчинения. Тысячи никейцев направлялась в самый центр султаната.
– Поздравляю! – визирь улыбался, смотря на своего владыку. Монголы нагло вторглись в его государство. Да, они приходили и раньше, но на этот раз все было масштабно. Гияс-ад-Дин с яростью посмотрел на помощника.
– С чем ты меня поздравляешь?! – его оскал сделался остервенелым.
– С увеличением войск союзников. – снисходительно ответил тот.
– Я еще жду Дардына. Потом выйдем навстречу чуме. И раздавим их, как блох. – уверенно говорил он, успокаивая себя.
Конец первой половины июня. 1243 год.
– Мы уже близко, друг. – произнес Таррос. – Мы идем домой. – воодушевленно говорил диоикитис, узнавая места. Он полной грудью вдыхал аромат анатолийских диких трав.
– Тут красиво. – качал головой Дардын, смотря по сторонам.
– Я пойду вперед. Вы направляйтесь по карте. Я должен предупредить султана. – Таррос стремительно ускакал вперед, не беря в голову, что о нем подумают другие.
Гияс-ад-Дин вел последние приготовления, когда к нему ворвался Таррос-Аббас с новостью – большинство князей, кроме Хетума Первого, владения которого были в Армении, ведут сюда свои войска.
– Слава Аллаху! – воскликнул султан. – Я знал, что ты не подведешь. И за это я поручаю тебе командование одним из своих крыльев. Приказ понял? – сразу выпалил правитель.
Таррос замялся. Он совсем не хотел этого делать. Его запыленное лицо, спаленное горным солнцем, выразило грубое отрицание.
– Я не понял тебя? В чем дело? – такая реакция совсем не понравилась Гияс-ад-Дину.
– Я… – Таррос бегло осмотел окружение султана. – Я не принимаю командование. – решительно заявил он.
– Тебе что, голову напекло?!! Я не спрашиваю тебя, я – приказываю! – вспылил Гияс-ад-Дин. – Мы выходим завтра.
– Мой султан. Меня ждут дома. Я должен уйти. Я догоню вас с акынджи. Я буду в их рядах. – прямо сказал Таррос-Аббас, и тембр его был неумолим.
– Нет! Ты умеешь командовать! Я найду тебе достойное применение.
– Султан. Ты должен понимать, что у каждого войска есть свой глава, и…
– Никейские союзники и мои франки – я поручаю их тебе. – оборвал его султан. – Ты сможешь сплотить их и поднять боевой дух. – говорил он, и огонь разгорался в глазах сельджука.
– Нет. – хмуро ответил Таррос. – Султан, я буду вместе с Маликом. Разрешите удалиться – Дардын подходит к окрестностям Коньи. Встретьте его, как полагается. А я – пошел.
С этими словами Таррос развернулся и стремительно вышел вон. Слышались только его шаги да стук и лязганье амуниции. Несколько царедворцев остались стоять в ступоре.
Таррос шел обратно, к своей мечте. Он смеялся от радости – его не было больше месяца, и скоро его заботливая и ласковая Эрис будет рядом.
Эрис-Дина не особо внимала предупреждению бея – на ее поясе висела сабля; на плече – лук; с ней всегда был клинок, подсаъадачный нож и метательное оружие. Она была уверена, что даст отпор любому врагу, и пара нукеров для неё – не проблема.
Несмотря на отвратительное самочувствие и слабость, она продолжала выходить на равнину и преданно ждать своего мужа каждый день, даже в самую ненастную погоду.
Таррос несся к жене, несмотря на приказы. Солнце пекло его спину, нагревая доспехи. Ветер дул в лицо, раздражая глаза. Усталость и утомление не были помехой. Верный Йылдырым грохотал, вздымая землю огромными копытами.
На две души
у нас с тобою одна жизнь…
Я иду к тебе
просто ты меня дождись.
Сквозь туманы слез и боль и кровь
Я иду к тебе —
ты моя любовь.
К тебе иду
сердце рвется из груди,
А душа кричит:
"заклинаю – только жди! "
Как маяк, твой образ предо мной
Светит в темноте
– я иду домой!
Эрис стояла под огромным небом, моля Бога о благополучном исходе. Ее глаза утомленно и настойчиво смотрели вперед. Она представляла Тарроса, осязала его. Зелень ее заплаканных глаз отражала в себе все то, что заключалось в прочно привязавшейся душе.
Без твоих глаз не нужен свет.
Без твоих глаз мне жизни нет.
Без тебя не хочу дышать.
Буду вечно тебя только ждать…
Скупые слезы – не мне.
Мои – горячи и обильны.
Проливаю лишь по тебе —
Как же чувства мои к тебе сильны!
Не свободна стала в тот миг,
Когда повстречалась с тобой.
В моей жизни вихрем возник
Мой единственный, мой родной…
Я тебя всегда буду ждать,
За тебя свою душу отдам,
По тебе только горевать,
Вести милому слать по ветрам.
И тоске моей края нет,
Как бездонное небо, она.
Мой спаситель – твой силуэт.
Будь же проклято слово "Война"…
Тарроса гложила одна мысль – он не мог не пойти на сражение. Это был решающий бой, Султанат – ворота на запад. Таррос не мог не исполнить мужского долга перед землей, перед ее жителями, перед Богом. Неужели придётся развеять свои мечты по ветру, словно серый пепел?
Времена лет меняются
Не меняются чувства и я.
Мои мысли всегда возвращаются
Туда, где ты любишь меня.
Ты для меня – вся Вселенная,
Моя любовь к тебе – вечная.
Люблю тебя так безмерно я,
Моя любовь – бесконечная…
Вспоминаю, как крепко ты
Рукой нежной ладонь сжимаешь.
В те моменты мои мечты
В настоящее превращаешь.
Как же всё тебе рассказать…
Прошу, знай, не моя здесь вина —
Предстоит мне опять воевать.
И пускай между Нами – война.
Я знаю – ты будешь ждать
Молясь обо мне одном.
Любовью своей согревать —
Живительным нежным теплом.
И где бы я ни был теперь,
Мой ангел хранитель – она,
Любимая, ты мне верь —
Не станет преградой война.
Я выстою, и – вернусь
Возьму твою руку в ладонь.
Любимая, я клянусь —
И клятва моя – словно бронь.
Эрис-Дина всматривалась вдаль. Теплый ветер подавал надежду. Столько дней она проникала зрением за горизонт, и ничего не менялось. А в этот день ее сердце словно выпрыгивало из груди.
Эрис стояла. В душе ее была холодная боль. Она скучала по Тарросу-Аббасу. От этой боли в малыш начал дергаться в животе, как маленькая бабочка. Эрис вытерла слёзы. Она решила идти домой. Значит, и сегодня придется горевать в одиночестве. Эрис взобралась на коня. Она подняла голову.
Вдалеке виднелась маленькая точка.
– Господи… – прошептала она. – Таррос, это ты…
Эрис спустилась с холма вперед. Она остановилась. Точка медленно приближалась.
Дина увидела его. Это точно был её муж. Он блестел на предзакатном солнце металлами лат и орудий. Он был без шлема. Его повязка была видна издалека. Но Эрис узнает его только по неповторимой манере держаться. Узнает из тысяч. Сразу.
– Слава Тебе, Аллах. – слезы застыли в глазах Дины.
Она ждала его так долго. Всю жизнь. Все это время. А теперь, видя впереди, сгорит от нетерпения за пару минут. Кажется, сердце ее не выдержит томительного ожидания.
– Мой победитель. У тебя всё получилось. Я знала – ты сможешь всё… – шептала она. Эрис верила в Тарроса. Всегда.
Таррос знал, что его любимая Эрис ждёт его. Ждёт постоянно. Каждое мгновение. Подходя к землям, он уже чувствовал, что она рядом.
Если бы можно было лететь по ветру. Лететь быстрее него. Оказаться там, где хочешь в одно мгновение. Столько километров дороги не казались ему длинными, как этот маленький отрезок земли. Он увидел её. Свою прекрасную супругу. Она восседала на коне и встречала его.
– Любимая… Я иду к тебе! – быстрее. Быстрее. Он смеялся…
Таррос приблизился. Лицо Эрис содрогнулось в счастливом плаче. Она спешилась. Таррос остановил коня. Спрыгнул. Он раскрыл свои руки. Эрис врезалась в мужа, утонув в его объятиях.
…Стоять и дышать друг другом. Слышать биение слившихся воедино сердец. Ради этих коротких минут можно и потерпеть лишения долгой-долгой жизни.
– Любимая моя. – Таррос гладил лицо Эрис. Он покрывал его поцелуями.
– Я знала, что ты придешь так. Так, как и подобает приходить тебе, мой герой. Мой доблестный воин. Мой любимый. Мужчина всей моей жизни. – говорила она и слезы не переставали идти из её глаз. – Я ждала тебя каждый день. Я так хотела встретить тебя!
– Я знал. Знал, что ты встретишь меня так, как я мечтаю. – Эрис целовала его руки. – Агапи му. Латрия му. Как мой сын? – он положил руку на живот супруги.
– Откуда ты знаешь? – засмеялась Эрис-Дина. Они не могли насмотреться друг другу в глаза. Насытиться друг другом.
– Я же говорю – Аллаха просил. И ещё… – Таррос присел и поцеловал ребенка.
– Что? Он уже шевелится. Он так скучал по папе. – Эрис улыбалась, утопая пальцами в его буйных кудрях. Таррос поднялся и наклонился к её уху.
– Мы с тобой так старались, исключено, что после такого ничего не получится. – засмеялся он. – Или ты думаешь иначе?
– Прекрати. Бесстыдник. – возмутилась Эрис. Она оттолкнула Тарроса, сделав серьезный вид. Мужчины они и есть мужчины. Что с них взять?
Но Эрис-Дина не обижалась на него всерьез. Никогда.
– Я самый счастливый человек на земле. – шептал он, обнимая свою Эрис посреди этого цветущего поля, окаймленного зелеными деревьями.
– Я – счастливей… – отвечала ему жена, тыкаясь лицом в его шею.
Любимый мой, Ты – солнце для меня.
Ты – свет и радость, жизнь, сиянье дня.
В твоих глазах я вижу мир иной —
Мир ангелов, мир райский, неземной.
Опущен взор покорный пред тобой.
Муж и отец. Ты – крепость. Мой герой.
Жизнь без тебя представить я боюсь,
Лишь о тебе я Господу молюсь.
Создатель пусть тебя вознаградит
За всю любовь, добро, за простоту.
Пусть Он всегда тебя для нас хранит
За мягкость и за сердца красоту.
И пусть не принято мужьям дарить цветы,
Дарю тебе, они – элита красоты.
Но им не описать любовь мою.
Скажу лишь, что я для тебя живу…
Сердце любящей женщины раскрылось, уподобившись благоухающим цветам. Эрис вручила букетик мужу – он таял от такого преданного внимания. От её искренних глаз, видящих в нем смысл существования.
– Я мечтаю о сыне. Он станет таким же честным и справедливым, как его мать. – Аббас блаженно улыбался. – С волевым характером.
– И таким же красивым и сильным, как его отец. – поддержала Дина.
– А если родится девочка, будет такая же изящная и прекрасная, как ты. И непременно с зелеными глазами! – он замечтался.
– Нет, с голубыми, как весеннее небо, как лазурное искрящееся море, как твои красивые глаза. – Дина смотрела на мужа с восхищением, которым упивался счастливый Аббас.
Они вернулись в свой маленький рай вдвоём. И ничто не огорчит их сегодня. Эти последние часы счастья благодатной жизни. Прекрасно и грустно то, что люди глупы и наивны. Люди не знают будущего наперед. Не могут просчитать волю жестоких небес, роптать пред которыми – запрещено…
