Инна Михайловна Чеганова
Между нами война
Глава сорок третья
Тьма и холод темницы окутали Эрис. Ее путы давили на нее. Ее голова разрывалась от мыслей. Веревки больно сжимали затекшее тело. Эрис мерещились ребята. От шока к ней приходили мучительные видения – она видела Каннареджо, их смерть и навещавшие ее души покойников в сумерках. Ничего, кроме верещания и шорох крыс не разбавляло гробовую тишину тюремной камеры. К вечеру измученная Эрис легла на землю, впав в бессознание.
Таррос привез Ахиллеса в Кандию поздней ночью. Запросив безотлагательную аудиенцию, он вошел к Анджело Градениго.
– Приветствую Вас, Светлый Дож! – командир кивнул правителю.
– Рад видеть Вас, командир Таррос Армандо! – ответил Анджело. Правитель даже ночью выглядел величественно – его бархатная лиловая джорнеа, спускающаяся к середине голеней, переливалась при мягком свечении оливковых лампад. Золотой меч висел на его поясе, отражая блеск пламени многочисленных свечей.
– Я получил Ваш приказ и сразу же направился в город Сития.
– Я знал, что Вы – не подведете меня! Я наслышан о Ваших подвигах, совершенных во имя Лучезарной Республики Венеция. Вы – незаменимый человек, сегноре Армандо. – он разговаривал мягко и сдержанно.
– Его Сенерити, этот молодой человек является главой ситийских повстанцев. Под его командованием два года назад Элитный юношеский отряд Каннареджо дезертировал из нашего ополчения. – сказал Таррос, указывая на плененного Ахиллеса.
– Мы проверим его, а после я и совет десяти примем соответствующее решение. А где остальные Каннареджо, сегноре Армандо? – спросил Дож.
– Я установил их точное местоположение. Мои люди следят за ними. После вашего приказа я направлюсь обратно и задержу их. – Таррос нехотя врал.
– Замечательно. Вы помните – они хорошие воины и любимы местным народом. Это отличный повод для примирения. Данное обстоятельство сыграет нам на руку. Я помилую их! Это просто замечательно! Я, признаться, воодушевлен, сегноре Таррос! – Дож говорил искренне. Его черные глаза светились радостью предстоящей победы. – Мы столько времени осаждали Ситию, понесли большой урон, но так и не смогли обнаружить твой отряд диких смельчаков. Как так, юноша? – Анджело взглянул на еле стоящего Ахиллеса.
– Мы любим Родину. – тихо сказал он.
– Мы тоже любим Родину, доблестный мальчик.
– И Родина любит нас. – продолжил Ахиллес.
Дож поднял брови.
– Как тебя зовут? – спросил он.
– Ахиллес. – ответил предатель мятежников.
– Ахиллес – ты прямо как непобедимый герой из ваших мифов. – Дож довольно покачал головой. – Но у любого, даже у самого неуязвимого героя есть слабое место. Я прав, сегноре Таррос?
– Безусловно. – Таррос натянуто улыбнулся.
– Теперь ваша Родина – часть нашей Державы, Ахиллес. И она должна полюбить и нас. Командир, я приму соответствующее решение. Подождите меня в зале ожиданий, сегноре Таррос. А этого – в темницу.
– Слушаюсь, его Сенерити. Но у меня мало времени, мне нужно обратно. И это – срочно. – Таррос вышел с типичной ему импульсивностью. Его жестокий вид говорил сам за себя.
Ахиллеса поместили под стражу и допросили, где он подробно рассказал обо всех выполненных ими операциях и сотрудничающих с повстанцами архонтах, не забыв и Каллергиса.
Через несколько часов утренняя площадь Святого Марка кишела зазываемыми глашатаями местными людьми, ведь казнили не простого вора или какого-то преступника, а самого вождя повстанцев, принесших много хлопот властям.
Дож вышел к народу. С высоты своего одигона он продикламировал речь, полную любви к Венеции, Кандии и их взаимосотрудничестве. Народ ликовал, требуя казнить приведенного Ахиллеса. В назидание восстающим, волю правителя исполнил сам уважаемый командир шести систиер Кандии Сегноре Таррос Армандо немедленно. Грязная кровь подлого предателя омыла столичную Палаццо Кандии.
Не теряя времени, удалившийся к себе Дож вызвал Тарроса, обратившись к нему:
– Командир Таррос – Вы рука суровой справедливости на наших территориях.
– Благодарю за оказываемое мне доверие, его Сенерити. – уверенно произнес уставший Таррос.
– Это – приказ об амнистии всем свободным критянам. – Анджело протянул свиток командиру. – Везите это в Ситийскую Администрацию. Я приказал им восстановиться.
– Это слишком высокая честь для меня. Лучше пусть это сделает кто-нибудь из Ваших консилиариев.
– Не смейте оспаривать мои решения, уважаемый Таррос. Вы многократно доказывали свою верность Родине. Я и не сомневался, что на этот раз Вы не подведете Венецию. У меня есть еще приказы. Это подпись о мире и согласии с Византийскими Генералами, находящимися в Ситии. И приказы о послаблениях для местного народа. Мой отец часто прибегал к помощи Вашего меча, а я прибег к помощи дипломатии.
– Это честь для меня.
– Езжайте и снимите осаду. Чуть позже прибудет знать. – сказал Дож.
– Слушаюсь, Его Сенерити. Разрешите удалиться?
– Разрешаю, уважаемый.
Таррос вышел из огромного светлого Палео Дожа, который являлся его Резиденцией на Крите. Он оседлал коня и отправился за Каллистой, предварительно заехав к купцам за роскошным женским нарядом, кольцами и другими мелочами. В его горячей голове больше присутствовали личные дела, нежели политика.
Каллиста встретила Тарроса с волнением.
– Дорогой брат, что случилось?
– Собирайся, милая сестренка, мы едем на мое венчание.
– Что? – она широко раскрыла свои синие глаза, прикрыв рот рукой. – И кто же эта счастливица? Неужели этот день настал?
Вид у Тарроса был встрепанный и воспаленный. Это совсем не было похоже на эйфорию предвкушения супружества.
– Собирай племянников. Едем, времени мало. – отрезал брат.
– Хорошо-хорошо. – милая Каллиста засуетилась. Она принялась одевать малышей. Маленькая дочка Алессандро захныкала и Таррос взял ее на руки. – Так кто же невеста?
– Ты сама знаешь. – он не смог сдержать улыбки. Любовь в его сердце никуда не делась. Ее больше невозможно было удалить всеми стихиями, обитающими в этом мире.
– Эрис! – Каллиста засияла. – Где же она?
– Она готовится. Мы поедем самой быстрой дорогой, к вечеру успеем. Я должен обвенчаться до утра.
– К чему такая спешка? Столько лет ждать, и вдруг…
– Не задавай вопросов, сестренка. Я тороплюсь. – командир держал хрупкую жизнь в грубых руках и, любуясь крошечным ребенком, улыбался. Сердце Тарроса просило Господа одарить его потомством.
– Я почти готова, братец.
Они вышли на утреннюю улицу. Таррос посадил ее в маленькую быструю повозку, а сам сел на коня.
– Я поеду вперед, у меня поручение властей. Приезжай к Администрации, там тебя встретит Алессандро.
– Хорошо, братец!
– Вперед, арриеро! – Таррос приказал возничему трогаться в путь.
Командир остервенело гнал скакуна, не жалея его. Он заметно оторвался от Каллисты. Погода, жажда и голод не чувствовались им абсолютно, он был похож на бесноватого, повредившегося рассудком безумца, не воспринимавшего реальность.
К закату Таррос прилетел к окрестностям Ситии. Действуя по приказу, он снял осаду города.
– Как все прошло, друг? – спросил сердобольный Алессандро, преданно ждавший его на подходе к городу.
– Пока все идет по плану, брат. Ахиллес отправился в ад. Скоро Каллиста приедет сюда и станет свидетельницей на свадьбе Эрис. – Алессандро горько помотал головой. – А ты выполнил мою просьбу?
– Я выполнил твое очередное юродивое желание… Как ты мне надоел, брат, но я все равно люблю тебя. Знаешь, Таррос. – он проникновенно посмотрел на друга. – Твоя греческая кровь дала тебе воинственность, ею питаются твои истинно эллинские выносливое тело и филосовская душа. Но ты вырос среди нас. Ты, подобно венецианцу – ревнив. И изощренно жесток, ты сделал всё – лишь бы твоя любовь принадлежала тебе. Я и не думал, что ты пойдешь на такие страшные вещи, чтобы завладеть своей Эрис и удержать её. Как это по-нашему, брат! – он наконец сказал то, что было у него на сердце уже давно.
– Я тоже люблю тебя. Скоро прибудет знать. Езжай в порт, отдай свиток главнокомандующему флотом византийцев. Потом встреть Каллисту и местные власти у Администрации и передай знати свиток с новыми приказами Светлого Дожа.
– Брат, я отпускаю тебя в надежде, что ты обретешь всё, к чему стремишься. – грустно, но воодушевленно произнес Алессандро.
– Брат. Я никогда не представлял себе, что судьба захочет разлучить нас. Я хотел умереть в бою плечом к плечу с тобой. – Таррос был растроган.
– Молчи. Я знаю. А то передумаю, и не буду помогать твоей злополучной заднице. – он сделал обиженный вид.
– Береги мою нежную сестренку и племянников. Законы непременно поменяются, я уверен в этом. Тогда мы с Эрис вернемся к вам и останемся здесь.
– Да будет так.
Они крепко обнялись.
– Встретимся в десять часов около часовни Святого Марка. – сказал Таррос, уходя.
– Встретимся… Фрателло… – Алессандро незаметно заплакал, но поспешно вытер слезы.
Он все сделал так, как наказал его друг. Но Таррос забыл о вездесущем провведиторе, который после отъезда Тарроса прибыл к Дожу, чтобы сообщить о казни Каннареджо. Он привез полное досье на командира Каллергиса. Амареццо поведал о том, что истинным вождем мятежников является бывший сержант ополчения Эрис Фортунато – критская девушка, в которую уже давно был влюблен венецианский командир. Инспектор Амареццо рассказал, что она все еще жива, и Таррос укрывает ее. Разгневаный Дож заподозрил Тарроса в нескольких преступлениях сразу: подсобничество повстанцам, родственные отношения с критскими архонтами, внеуставные отношения, ослушание приказа Дожа и главное – личная симпатия к критянке, которая вновь выльется во всеобщую экзальтацию местного народа и заставит их почувствовать себя людьми.
Посоветовавшись с окружением, Дож дал долгожданный ордер на арест Тарроса. Всего совершенного и не совершенного командиром хватило с избытком, чтобы обеспечить себе смертную казнь.
Провведиторе ликовал. К вечеру он отправился с людьми в Ситию.
Таррос прибыл в крепость.
Эрис сидела у стены, ее руки задеревенели. Ее сознание было мутно. От жажды и травм девушку лихорадило.
Шаги Тарроса заставили Эрис встрепенуться. Этот страшный кошмар действительно случился с ней наяву.
Таррос подошел к камере. Эрис сжалась в комок, поджав ноги под себя. Она забилась в угол, боясь его безудержной жестокости. Она уже видела мужчин во всей красе после боя на Франкокастелло и та ужасная участь обреченной девушки не покидала ее подсознания, глубоко засев в нем. Единственное, чего она боялась в жизни больше самой смерти – стать поруганной изувером.
Таррос молча открыл камеру. Тяжелый грохот разошелся по гулким коридорам. Он вошел к ней, закрыв за собой дверь.
– Ты ждала меня, дорогая? – его голос звучал архицинично. – Я мчал быстрее ветра, моя любовь. Я думал, что твои нежные ручки затекли и тебе больно. – он сел рядом и вытащил клинок. – Но ты заслуживаешь куда большей боли, обманщица. Ненавижу вероломных и неверных людей. – его глаза светились бешеным огнем. И даже в сумраке это было заметно. – Смотри мне в глаза, когда я разговариваю с тобой! – грубо приказал он.
Эрис не повернулась. Таррос провел острием по ее волосам, спустившись к шее. Кровь Эрис заледенела в жилах. Это были самые страшные мгновенья в ее жизни. Она слышала его шумное взволнованное дыхание и гул своего сердца, подкатившего к горлу.
– Моя красавица. Я даже не могу представить, что к тебе прикасался кто-то, кроме меня. – голос Тарроса стал приглушен. Его посещала гамма противоречащих чувств – ревность губила веру в благочестивость Эрис. Его обычное благоговение и почтительное отношение к ней улетучивались при словах Ахиллеса, которые постоянно крутились у него в голове. Ему хотелось плакать.
Таррос погладил ее по голове. Он повернул ее лицо к себе. Оно горело. Эрис закрыла глаза, не желая видеть деспота.
– Хочешь пить? – спросил он. Таррос открыл свою флягу и протянул к ее спекшимся от крови губам.
Эрис отвернулась. Тарроса злило ее гордое упрямство.
– Я сказал пей! – крикнул он и душа Эрис дрогнула. – Пей. – тихо продолжил он. – Не будешь?
Она молчала. В сердцах он вылил воду на голову девушки.
– Ты упрямая своевольница. Но это, с одной стороны, хорошо. Благодаря этой присущей тебе глупости твое сердце навсегда в моих руках. Я прав?
Она резко повернулась к нему, пронзив взглядом.
– Красивые глазки… Но лживые. – Таррос прикоснулся к ее шее.
– Не трогай меня, зверь! Твои руки сгорят в аду, нечестивец. Господь видит тебя! – нагло сказала Эрис.
– А ты вспоминала о Боге, ложась под Антонио?
– Да сгниет твой язык, Таррос. Ненавижу тебя! – Эрис покраснела. Ее голова закружилась от негодования, вызванного напраслиной.
Таррос ухмыльнулся, его пальцы скользнули по шее, к ключице девушки. Они прощупали цепочку. Таррос потянул за нее – это был его подарок. На мгновение его помешательство спало. Он смотрел на теплую подвеску и надежда посетила его.
– Ты хранишь это? Зачем? – спросил он просто.
– Это мои слезы… Это мое проклятье. Ненавижу себя за это… Будь мое сердце проклято. – она не могла держаться и ее голос начал срываться.
– Эрис, любовь и слезы подобны – они рождаются из глаз, падая на сердце… – прошептал Таррос. – Но твои лживые слезы больше не затронут моего. – грубо закончил он.
– Лучше бы я сдохла по дороге в Кандию пять лет назад! – слезы лились по горячей коже и она начала задыхаться в плаче.
– Ты жалеешь? Отвечай! – Таррос снова был в бешенстве. – Ты жалеешь, что мы встретились? Говори!!! – он начал наматывать подвеску на свою ладонь, душа Эрис. Она молча, без выражения боли на лице терпела этот садизм. Цепочка впилась в кожу и мышцы девушки, разрезая их. Ее вены вздулись, а гортань свело. Она надеялась принять смерть с честью.
– Отвечай! – голос Тарроса противно срывался в крике.
Но Эрис, закрыв глаза, стойко молчала, заставив его остановиться. Он отпустил ее. Эрис соскользнула по стене. Таррос с жалостью и гневом смотрел на любимую. Он поднял девушку и перерезал путы, размяв ее посиневшие руки и ноги. Он нежно гладил ее кожу. Он вдыхал родной аромат ее волос. Столько лет Таррос скучал только по ней. Его скорбное выражение лица вызывало сочувствие.
– Латрия моу… Συγχώρεσέ με για αυτήν την αγάπη … *Прости меня за эту любовь…*
Через пару минут Эрис пришла в себя. К сожалению, это не было сном. Таррос сидел рядом. Он смотрел на нее, словно хищник перед броском.
– У тебя не осталось выбора. Но у тебя есть две дороги – стать моей любимой и уважаемой, либо стать моей презираемой, но все-таки любимой женой. Выбор за мной, все зависит от того, что я увижу сегодня после венчания.
– Ни за что! – голос Эрис стал грозен. Вновь.
– Милая девочка. Ты пожертвуешь собой? Или пожертвуешь невинными жизнями? Ты добрая, и ты сделаешь правильный выбор, я знаю это. – уверенно сказал он. – Стража! Стража!
– Приказывайте, командир. – произнес пришедший солдат.
– Привести сюда женщину. – сказал Таррос, поднявшись.
Через некоторое время в коридор ввели рыдающую местную женщину. Она с ужасом смотрела на измученную Эрис.
– Участь твоих сыновей и дочерей зависит от этой девушки. Уговоришь ее стать моей женой – твои дети свободны. А если нет – отрублю всем головы и отдам тебе. – Эрис не ожидала, что Таррос пойдет так далеко в своих безумствах. Она с изумленной паникой в глазах наблюдала за хладнокровным чудовищем. – И не пожалею младших. Постарайся.
– Господи, за что Вы так, сегноре, не будьте таким жестоким! – взмолилась женщина, падая на колени.
– Моли ее, не меня. – черство сказал Таррос, оттолкнув ее. Он вышел из камеры, уйдя прочь вместе со стражником. Таррос оставил двери открытыми – бежать невозможно. Тем более теперь это стало бесполезным.
– Милая, дорогая, ради Бога, помоги!!! – женщина принялась лобызать Эрис. Эрис впала в ступор. Она хотела убить себя, но теперь ей не куда деваться. Зная Тарроса, Эрис была уверена, что детей он не помилует, пока она сама не примет его условия.
Гробовым голосом она разрезала тишину, в которой звучали только всхлипывания очередной жертвы Тарроса:
– Иди к нему и скажи, что Эрис принимает условия… – мир ее рухнул. Вся Вселенная навалилась на ее молодую душу. Она знала, на что идет, на что обрекает себя. И ее невинность не поможет ей. Она ненавидела зверя всей душой, и его любовь и уважение вызывали в ней лишь отвращение. Женщина выбежала, а Эрис сокрушилась в рыданиях.
– Выходи! – Таррос улыбнулся. – Пошли, любимая. Сейчас эта милая женщина подготовит тебя к свадьбе. – он зашел и потянул свою руку к Эрис. На что она яростно взглянула в его глаза, вызвав гнев Тарроса.
– Ты будешь послушной женой! Не показывай мне свой характер! А то до венчания буду убивать по одному ребенку. Ты поняла меня?!! – вскипел он. – Я не слышу?!! – Таррос вытащил меч и шагнул к выходу.
– Стой! – это был голос Эрис. – Не делай этого…
– Попроси меня. – он не оглянулся.
– Прошу.
– Проси ласково. – Таррос надменно взглянул на Эрис.
– Я прошу Вас, командир Таррос не совершать злости к ребенку той женщины. – достойно попросила Эрис – она пересилила свое эго.
– Так то лучше. За твоим уважением последует любовь. – довольно сказал одержимый бесом командир. – Выходи, милая. – он пропустил ее вперед, сжигая взглядом. Эрис смотрела себе под ноги. Она молила Бога о своей смерти, но чуда не случилось.
Они вышли из подвала и направились через сумеречную площадку к жилым строениям. Эрис и Таррос вошли через арку в длинный коридор.
– Здесь мы проведем с тобой первые незабываемые мгновенья в нашей долгой и счастливой жизни. – тихо говорил он, дыша ей в затылок. Эрис мерещилось, что сам гонимый Сатана говорит его устами.
Эрис хотела ответить злом, но материнские слезы останавливали ее. Таррос открыл толстую дверь в конце коридора. Эрис увидела комнату, лишенную всего, что могло бы использоваться ею в качестве оружия – Таррос все просчитал заранее. Он знал борцовскую натуру девушки, ожидая от нее все, что угодно. Он знал, что ее дух тяжело сломить.
– Проходи и садись. – Таррос указал ей на амфикефаль. Сердце ее сжалось от омерзения. Она начала молча плакать.
– Не переживай, все будет хорошо. Сейчас придет женщина. Она поможет тебе приготовиться. Поторпись, время поджимает. – Таррос вышел, оставив Эрис наедине со своими уничтожающими мыслями.
– Господи… – она рухнула на колени, разрываясь в слезах. – Помоги мне! Спаси меня от этого тирана, умоляю тебя… Умертви меня, прошу, прошу… – лепетала и причитала она в горячке. Эрис опустилась лбом на пол и молила Создателя о спасении.
Дверь отворилась. В комнату вошла испуганная женщина. Она принесла горячую воду и свадебную одежду.
– Давай быстрее, Эрис, я боюсь, что этот страшный человек передумает. – взмолилась она.
– Хорошо. – Эрис мгновенно успокоилась. Она встала с пола и прошла в встроенную купальню, находившуюся здесь же, за внутренней стеной этой комнаты.
– Я сама. – строго сказала Эрис, войдя в чистилище и закрыв дверь. Для нее это стало буквально Чистилищем, утомительные предсвадебные процедуры принесли ей унижение. Она чувствовала себя дешевой вещью, которую берут на пользование. Жизнь Эрис была разрушена окончательно.
Эрис закончила с приготовлениями. Она омылась и умастилась данными ей благовониями. Слезы не прекращали душить ее.
Женщина постучалась в купальню. Эрис заканчивала, она надевала платье.
– Войдите. – женщина вошла к ней. Она увидела перед собой непревзойденной красоты девушку со страдальчески-обреченным лицом.
– Милая моя! – женщина обняла ее. Эрис горько зарыдала. – Не плачь.
– Я не хочу замуж за этого изверга. – впервые она пожаловалась.
– Зови меня Анной.
– Хорошо. – Эрис покачала головой.
– Попей, родная, тебе нужны силы! – попросила женщина, протягивая воду.
– Нет. – отрезала Эрис.
Анна не стала настаивать.
– Садись, нужно высушить и причесать твои красивые волосы.
Анна начала расчесывать горе-невесту. Женщина видела кровоподтеки и ссадины, заметила рану на голове.
– Бедная девочка. Такая юная и красивая. Я вижу, какая ты добрая. Да вознаградит тебя Бог, ты не обрекла меня на вечные муки. – Анна прослезилась.
– Когда освободят Ваших детей?
– Утром.
Лезвием полоснуло это слово по сердцу Эрис. Положение было безвыходным.
– Богиня… – сказала Анна, потянув готовую Эрис. – Пойдем, девочка, пойдем. – переобувшись, Эрис медленно прошла к выходу. Она не чувствовала ног.
– Не плачь, милая. Нам, женщинам, предназначены только страдания, боль и слезы. Мы выходим замуж и терпим боль, рожаем в муках, теряя здоровье и красоту бессоными ночами, глушим свои желания, жертвуя всем ради мужей. Терпи и будь стойкой, милая моя. И бойся Бога, ибо он не любит ропщащих и непокорных супругам.
Последние непроизвольные вздохи после рыданий пронзили грудь Эрис и она вышла в коридор.
Таррос направлялся к ним. Эрис не желала видеть его. Она хотела ослепнуть.
– Ты еще красивее, чем я представлял себе. – сказал он восхищенным голосом. Сам он выглядел свежо, убранно и ухоженно. В его руках была белая вуаль – Спасибо тебе, добрая женщина. – бесстыдник смел разговаривать с бедной Анной.
– Вы отпустите ее детей сейчас? – спросила Эрис.
– Нет. Утро вечера мудренее. Ты можешь выкинуть все что угодно, милая моя. – Таррос опустил вуаль на голову Эрис, закрыв лицо. – Так-то лучше.
Под вуалью не было видно слез и синяков невесты. Не было видно ее глаз, наполненных безысходным страданием.
Анна осталась в крепости готовить комнату для новобрачных.
Таррос прошел к повозке. Спускалась ночь. Он пропустил Эрис вперед. Они сели и направились к маленькой церквушке Святого Марка – той самой, в которой когда-то Таррос в доброй маске просил прощение за свою вспыльчивость и клялся юной доверчивой Эрис в вечной любви…
