Инна Михайловна Чеганова
Между нами война
Глава семьдесят седьмая
– Ты уверен, что Малик подох? – допытывал Таррос. Леон стоял перед ним на одном колене. Он опустил голову.
– Да, мой нищий брат. Его войны погибли. С ним осталась девушка-воин и один солдат.
– И ты прикончил их? – глаза Тарроса горели от нетерпения.
– Диоикитис…
– Что еще?? Что еще? Не томи!
– Малик бей. Их перехватила банда разбойников. Они все равно не жильцы, командир. – голос Леона звучал боязливо и неуверенно.
– Балбес! – Таррос ударил своего заместителя, разбив его длинный французский нос. Леон, истекая кровью, держался за лицо, пытаясь исправить увечье. – Тебе ничего нельзя доверить! Ты – бездарный тупой солдат! Таких пускают на мясо в самое пекло поля боя! – орал Таррос срывающимся голосом.
– Диоикитис, простите, я уверен – они не жильцы!
– Кто был с ним? Его бестия тоже была там?
– Да… Та воительница. У меня осталось четыре солдата. Я понес потери.
– Не стыдно говорить? Хоть заткнулся бы уже. Еще одна ошибка – я разжалую тебя в конюхи. Понял? – он прорычал в его лицо. Леон покачал головой.
– Я должен следить за этими местами. А ты должен был уничтожить сарацина. Ты – плохой воин Христа. – заключил Таррос, огрев его еще раз.
Крестоносец ушел с полигона. Он начал смывать кровь в саду у входа в часть. Агейп шла мимо. Она не могла не помочь бедняге. Жена Гавриила поливала водой на благодарного солдата. Так начался их первый разговор.
Шел первый день после спасения воеводы. Они вели коней к границе. Эрис стало совсем плохо. Ее лихорадило. Она с трудом управляла лошадью. Маулен старался держать себя в руках. Малик не замечал ничего подозрительного. Они Наконец-то начали приближаться к владениям бея.
– Ты пойдешь с нами? Мама так скучает по тебе! – воскликнул бей.
– Я не могу, брат. Я на задании. Передай ей, что со мной все хорошо. Я люблю всех и скучаю. Поцелуй от меня своих детей. Сколько их?
– Скоро будет четверо. Иншааллах.
– МашаАллах.
– Кто ты теперь? Я думал – ты факих, хафиз Корана.
– Так оно и есть. Но я решил пресекать зло рукой, а не сердцем. – ответил Маулен.
– Я знал, что кровь отца одержит верх! Я рад.
– Я служу казначеем и купцом у архонта Белокомы. Я слежу за крестоносцем, пытающимся разрушить военный союз двух Республик.
– Зачем им это?
– Это приказ их хозяина из Франции. Тем управляет Папа в Риме. Когда союз падет, султанат раздавят чужими руками. Монгольскими. Потом Гог и Магог сотрут с лица земли православные земли Дуки, что создал союз с другим франком против объединения церквей и всевластия Папы Римского. И Папа, подчинив монголов своими миссионерами, одержит верх. – поведал Маулен.
– Подонки. Кто тот безродный шайтан?
– Командир Таррос. Он хочет вызвать твою агрессию. Он провоцирует тебя. Поведешься – Гияс-ад-Дин и Дука станут врагами.
Эрис была уверена, что это именно Таррос. Злоба и коварство командира не имела границ. Но ей нужно было увидеть лицо тирана своими глазами. Она молча слушала речь Маулена. От адской боли в спине она почти ничего не соображала.
– Брат. Кто эта девушка?
– Это один из моих доверенных войнов. Лучших войнов. Это Кокжал, так её назвали солдаты.
– Эта девушка – она тяжело больна. – Маулен вглядывался вперед. – У вас в стойбище есть лекарь? Хороший лекарь? – спросил он.
– Нет. Сейчас там совсем неспокойно. Был Коркут из Канлы, но я отправил его к себе. Я иду восстанавливать господство. – он рассказал обо всем по порядку.
Маулен выругался. Потом он спросил Малика:
– Разреши мне помочь твоему человеку. Я знаю хорошего лекаря. Я вылечу ее и отправлю к тебе в стойбище, когда всё уляжется.
– Хорошо. Если она согласится.
– А ты попроси. – произнес он, не смотря на брата.
Малик покачал головой:
– Сестренка. Дальше я пойду один.
– Как так? А как же я? – произнесла Эрис.
– А ты останешься с людьми султана – тебе требуется медицинская помощь. – сказал он.
– Нет, я иду с Вами. – наотрез отказалась девушка.
– Дина! Маулен мой родной братишка. Ему можно доверять. Он хочет помочь тебе. Всем нам.
Дина хмуро молчала. Ее глаза болезненно блестели. В них читался протест.
– Это приказ! – крикнул Малик. Дина молча кивнула.
Они проехали еще немного вместе. Затем разминулись, прощаясь с Маликом.
Всю дорогу до Шахристана Эрис молчала. Она не смотрела на воинов. Ближе к караван-сараю сослуживцы Маулена покинули его, оставив их вдвоем.
Маулен бросал взгляды в ее сторону. Эрис чувствовала это. И ей совсем это не нравилось.
Наконец они прибыли туда, где проходят караваны. Где шумно и людно. Где восток и запад смешиваются, образуя новые сочетания. Откуда всегда передовые венецианцы брали моду, котаминируя со своей, откуда они приобретали новые идеи и приносили в скучающую Европу.
– Я возьму тебе гостевую комнату. Ты останешься там. Я приведу лекаря. Договорились? – сказал Маулен.
Эрис не ответила ему.
– Молчание. Это значит, что ты не против. – он спешился и прошел к воротам Шахристана.
Они зашли, пройдя колонны восточного рынка. Альвизе Гварди не хотел, чтобы его узнали. Он накинул капюшон и завязал лицо.
Вход в огромное здание украшала арка. Сверху него был глинянный купол, покрашенный в зеленый цвет. К центральному помещению прикреплялись пристройки, образуюшие большой прямоугольник с внутренним двором.
Альвизе взял комнату. Они поднялись на второй этаж. Эрис больше не могла идти. Ее спина начала мокнуть – видимо, волдырь натерло.
– Ты оставайся здесь. Я скоро вернусь. – попросил он.
Эрис рухнула животом на спальное место, чуть ли не воя от боли, хотя внешне не проявляла чувств.
Альвизе закрыл дверь. Он немо засмеялся, прислонившись спиной к стене, за которой находилась Эрис.
Барабаны Баяты разрывали слух. Народ побросал занятия. Они начали стекаться. Солдаты на вышках видели приближающегося Малик бея и приветствовали его.
Вся семья выбежала встречать его.
Малик бей спешился. Его войны, что были в Баяты, окружили вождя.
– Сегодня день, когда я восстановлю справедливость. Когда волки, притворявшиеся овцами, будут задушены! Когда мы стиснем их глотки! Возмездие Аллаха близко!
Тюркют поехал за подкреплением. Малик бей взял своё оружие. Он поднял саблю вверх. Он спросил у народа, кто хочет его правления. Люди были рады слышать подобное.
Кутлуджа выполз из шатра господина, как змей. Он приказал солдатам вязать Малика. Завязалась битва. Люди воеводы не сдавались. Они отстаивали вожака. Малик убил несколько стражников Кутлуджи. Недовольный народ окружил шатер главы. Они оккупировали его. Стражники не подпускали к нему бунтарей.
Али и Фарух стояли поотдаль и наблюдали. Вскоре они решили скрыться.
Прибыла полтина Малика. Они захватили шатёр и вытащили приспешника монголов. Али и Фарук сделали тщетные попытки на побег. Поймали и их.
Крыльцо у шатра скоро обагрится кровью предателей. Малик не нашел Дархана. Тот, как обычно, находился в городе.
Малик поставил на колени связанного Кутлуджу и его друзей. Беи с ужасом наблюдали за его действиями.
– Народ выбрал тебя! Теперь расскажи, кому ты служишь! – приказал Малик.
– Я служу народу! А ты – бандит! И твоя шайка – разбойники.
Тюркют и Арслан держали лезвия у шеи Али и Фаруха.
– Говорите, кто вы есть на самом деле! – приказал Малик.
– Мы – всего лишь купцы из Коньи, пытающиеся помочь вам на рынке.
– Хайреддин прислал вас. Только кто главный – он, или вы, являющиеся монгольскими разведчиками!
Народ ахнул. Он начал бросаться на оцепление. Настрадавшиеся люди готовы были разорвать их живьем.
– Вы – черви! Вы – у наших ног! Дорожная пыль, которую мы стряхиваем там, где останавливаемся! – произнес Цэрэн.
Жергал молчал.
– Малик. Отпусти. Я не знал об этом. – попросил Кутлуджа.
– Я сомневаюсь, Кутлуджа.
Жергал произнёс:
– За подчинение нам мы обещали Кутлудже вечную власть и сытый покой! И ты, Малик, глупишь! Скоро сюда придут наши начальники! Они прибьют тебя гвоздями к позорному столбу! Они разденут и запрягут твоих лучших войнов, как лошадей, в упряжку и прокатятся меж червей! И черви будут молчать, ибо за них больше некому будет вступиться!
– Аллоху Акбар! – крикнул Малик и одним взмахом отрубил голову Али.
– Ты горько пожалеешь, бей. – пригрозил Фарух.
Участь Али повторил и он.
– Кайся, Кутлуджа. Всё ты знал. Говори шахаду!
Кутлуджа, трясясь, проговорил последние слова. Тюрок по закону степи наказал предателя. Народ ликовал. Его сын взревел и кинулся на Малика. Но Арслан успел и умертвил последнего.
Айдын стоял и трясся. Он всё знал и боялся привлечь внимание.
– Не дано человеку убивать, только как по праву! Перебежчиков и тиранов ждет плохой конец! Кто посягнется на государственный строй, на независимость и мир – того я казню своим собственным мечом! – сказал Малик бей.
Народ ликовал, встречая доблестного и справедливого главу.
За последнюю неделю опытный Таррос истребил десятки кочевых семей. Коварный и осторожный, как хищник, он умудрялся вырезать пограничников на постах, Малик понёс потери.
Пока Малик занимался общественной работой в ставшем огромном племени Баяты, разделением трофеев и возведением новых шатров для обездоленных, за границей следил Арслан. Его голова не любит думать. Его рука любит держать саблю наготове. Это типичный вояка, любящий рубить с плеча. Все, что получил Таррос – многочисленные трупы своих людей.
Дархан бежал к Хайреддину, предупредив грека, что беем Баяты вновь стал справедливый Малик.
Не дождавшись ответных масштабных действий, наглый Таррос решил навестить бея и посмотреть, как он живёт и за что его любят.
Эрис лечилась. Альвизе привёл лекаря, но девушка отказалась показываться ему. Маулену пришлось побегать, чтобы найти женщину. В итоге он нашел старую травницу, которая помогала Эрис обрабатывать ожог и рану.
Маулен старался заслужить благосклонности девушки. Он приходил утром и вечером, завтракая и ужиная вместе с ней. Но Эрис большим счетом молчала и мало ела. Молодого человека очень огорчало такое поведение.
– Эй, это я! Можно? – спросил Маулен, постучав.
– Заходи. – ответила Дина. Она стояла у окна и смотрела во внутренний двор. Был вечер. Люди сновали взад-вперед, собираясь по домам.
– Ты всё время вынуждена сидеть взаперти. Снаружи – опасно. Но всё же, давай сегодня нарушим правила? – предложил Альвизе. – Тебе нужен свежий воздух.
– Мне и здесь хорошо. За неделю я поправилась. И… Я благодарна тебе за всё, что ты сделал. – ответила Эрис, посмотрев на Маулена.
Он четко не видел её глаз в полумраке. Маулен зажёг лампу.
– Так-то лучше. Сразу станет веселее.
– Спасибо тебе, Маулен. Ты очень хороший человек. Очень хороший друг. – заявила предусмотрительная Эрис, расстроив шпиона.
– Благодарю. – он улыбнулся. – Всего лишь друг?
– Ну не враг же! Со мной можно либо дружить, либо враждовать. – пошутила она.
– Ясно. – он нахмурился, и Эрис заметила это.
– Амина ана говорила о тебе. – начала Эрис. – Она скучает. Навести её, когда сможешь. Ее сердце болит, Маулен. Твои братья и сестра – я соболезную вашей семье. Я благодарна Малик бею за все, что он сделал для меня. Я его должница. А теперь еще и твоя.
– Отдашь долг? – он посмотрел на неё. Это смутило Эрис. Но закаленная, выросшая в мужской среде никогда не уступала в наглости.
– Я уверена, что представится такой случай. И я больше не буду ничего должна. Никому. – грубо ответила она.
– Я запомню твои слова. Ты не такая, как все. Ты умеешь сдерживать слово. Как мужчина. – он улыбнулся.
Эрис тоже.
– Пошли сегодня проветримся на улице. Там не очень холодно. – предложил он. – Расскажи о себе, я ничего не знаю о своем новом друге.
– Я не могу тебе отказать из вежливости. – Эрис прошла к выходу. – Я ухожу завтра.
– Не надевай монгольскую форму. На, накинь мой плащ. – сказал он, сняв свою темную шерстяную накидку. – На, она не кусается.
Эрис протянула руку. Делать было нечего. Она накинула его и почувствовала тепло. И запах Маулена. Кому-нибудь стало бы приятно. Но ей это только отвратило. Это называется "химией чувств". Когда все становится ясно без слов и действий.
– Пошли, что уставился, торгаш?
Маулен рассмеялся и они вышли.
– Такую хамоватую монашку я видел впервые.
– Я переоделась в монахиню из-за их закрытых одежд.
– Понятно. Как вы умудрились украсть невесту Архонта из-под носа солдат?
– Это было легко. Только кирия медленно бегает. – Альвизе засмеялся.
Они спустились по ступенькам вниз. Здесь была громкая толпа – купцы, караванщики со всех частей света.
Они брали комнаты, чтобы немного передохнуть и отправлялись дальше. Тяжелая судьба мужчин – глав семей, которые ради своих далёких родных шли на такой риск, в лишениях идти по опасным путям, покупая и продавая.
– Иди за мной. – сказал Альвизе, не желая, чтобы Дину толкали.
Наконец, все осталось за их плечами. На улице стоял январь. Это означало, что половина зимы уже проходит. Для пессимистов осталось терпеть вторую половину.
Они прошли стойла с верблюдами, склады и конюшни. Здесь горели сонмы факелов и множество охранников сновали туда-сюда.
– И куда мы идём? – спросил Альвизе.
– Я думала, ты знаешь. Хотела у тебя спросить.
– В ошхона? *дом, где подают плов(перс.)*
– Нея. Ошхона намеравум. Ман серум. *Нет. Я не пойду в столовую. Я сыта. (перс.)*
– Чи хурдай, ки сери? *Что кушала, что не голодна? (перс.)*
– Намефорам. Мумкин хозир дар у чохои маст бисёрай. *Мне не нравится. Может быть, сейчас там много пьяни. (перс.)*
– Покойный султан хорошо смотрел за такими делами. Гияс-ад-Дин тоже не подвел. Малик навел тут свои строгие порядки. Есть спокойные места. Но сначала, прогуляемся.
Они бродили по улочкам, где в основном проживал обслуживающий персонал. Остальные приезжали отовсюду.
– Ты знаешь Коран наизусть? – спросила Дина.
– Да. Я выучил его много лет назад, в Конье.
– Почему стал служить султану?
– Я служил праведному Аладдину. Не его сыну. Но власть поменялась. И наше крыло разведчиков присягнула ему.
– Ясно. Откуда знаешь итальянский и греческий?
– Греческий выучил в Конье. Там половина жителей – греки. А итальянскому выучили на службе. Чтобы отправить к франкам.
– Интересно.
– А ты откуда знаешь франкский?
– Я родилась на Крите. Он стал Венецианской колонией. У меня были друзья – венецианцы. От них и выучила.
– Что за друзья? – нагло спросил Маулен.
– А тебе какое дело? – ответила Эрис.
– Да так, просто спросил. – сухо ответил Маулен.
– Тогда молчи.
– Эй, не обижайся. Мы же друзья? Да?
– … Да.
Вот так они петляли по кварталам Шахристана, пока не добрели до места.
– Заходи.
– Маулен. Я хочу домой. – заявила Дина.
– Почему?
– Нога болит.
– Сомневаюсь.
– Ты же полностью знаешь Коран. Шариат. Ты же знаешь, что сейчас между нами третий – Шайтан. – таких резких и правильных слов Маулен явно не ожидал. Это взрастило его уважение. Он покраснел. Он не знал, что ответить.
– Маулен. Ты – отличный друг. Я дойду до постоялого двора сама. Утром я уезжаю. И… – она начала ковыряться в кисее. – Я расплатилась с травницей. Возьми деньги, что потратил на меня.
Альвизе ответил:
– Это ерунда. Пустяки.
– Пускай пустяки. Но я не привыкла так. Я не беру ни у кого. Ничего не беру. Я отдам своё, но не возьму чужое, Маулен.
– Я не возьму. – он хмуро замотал головой.
– Тогда я оставлю это золото здесь. – Эрис положила гиперпироны на мокрую землю. – Аллах свидетель.
– Зачем ты так, Дина?
– Почему не говоришь – Дина абла?
– Не хочу. Не скажу. – запротивился он.
– Это ошибка, Маулен бей.
– Нет. Никакой я тебе не бей.
– Ты – брат моего воеводы. И ты – бей, сын Азиз бея.
– Дина. Я провожу тебя. Сейчас опасно. – он оборвал её. Его глаза наполнились обидой.
– Я дойду сама. Здесь пустынно и царит порядок.
– Нет. Здесь полно разбойников.
Эрис молча развернулась и пошла к себе. Маулен шел сзади. Его сердце больно кололо – он понял, что окончательно полюбил эту прямолинейную и холодную девушку.
Эрис чувствовала, что он смотрит ей в спину. Но она знала точно – несмотря на все внешние и внутренние достоинства Маулена, она никогда не ответит ему взаимностью.
Дойдя до ворот, Эрис сняла плащ.
– Держи, Маулен бей.
– Перестань… – он взял его и надел.
– Прощай. Не забывай о матери.
– До свидания. – ответил Маулен.
Эрис ушла. Маулену было больно, что ничего не вышло. Обидно, что не получилось достучаться до ее сердца за это короткое свидание. Он вдыхал аромат, оставшийся от неё на его плаще.
Таррос направлялся в Баяты. Гавриил ехал тоже.
– Зачем мы едем к врагу? – спросил Гавриил. Теперь он стал считать тюрков врагами – они принесли ему много потерь.
– Посмотрим, так ли его любит народ, как пересказывают.
– Интересно. А ты не боишься, что тюрки убьют тебя?
– Это нам только на руку. – он засмеялся. – Шучу. Это не по правилам войны. Мы, военные, знаем эти правила, Гавриил. Он не сделает этого.
Они пересекли границу. Продвигаясь по греческим постам, Гавриил смотрел на плодотворные старания командира и хвалил его.
Утро принесло Эрис дорогу. Она засобиралась в путь. Облачившись в монгольские пластинчатые доспехи, она вышла из комнаты.
На нее смотрели криво. Но ничего не поделаешь.
Эрис взяла своего коня из стойла. Она, по привычке, замотала лицо. Девушка отправилась в путь. Маулен окрикнул её.
Эрис обернулась. Он помахал ей. Девушка только кивнула, расстроив его.
Барабаны Баяты загремели. Малик, под плач Фатимы, снова собирался на границу.
– Что случилось? – он только облачился в амуницию. Дети скакали по юрте бея.
Малик бей вышел. Он прошел к крыльцу своего гостевого шатра. Малик увидел подходящего командира Тарроса, тагаура Гавриила и колонну войнов.
– Что им еще надо? – он зло оскалил лицо.
Фатима с ужасом смотрела на неприятного военачальника греков, первую встречу с которым вряд ли забудет.
Народ наблюдал за мелькающими фигурами лачинов. Не хватало только их белых плащей с алыми нашитыми крестами.
Воины стояли вокруг Малика. Они с ненавистью смотрели на врагов, погубивших стольких сарацин.
Таррос спешился и поднялся к Малику уверенной поступью. Гавриил шел за ним.
– Приветствую тебя, мой достойный враг. – Тюркют переводил.
– Чего тебе надо здесь, подлый неверный?! – прорычал Малик.
– Я пришел поздравить тебя с повышением. – Таррос снял шлем. Его хамоватое лицо нагло ухмылялось.
– Я отрублю твою голову.
– Тогда я паду мучеником во имя Христа. А если я отрублю твою? Ты тоже падешь шахидом. Только вот, – он посмотрел на синеглазого Беркута. – Деток будет жалко.
– Убирайся вон. – Малик старался держать себя в руках, помнив слова Маулена. – Придет время, и я раздавлю тебя, неверный.
– Когда твое время придет? Что-то ты не особо торопишься.
Гавриилу стало страшно от их манеры говорить.
– Вы посмели украсть невесту этого человека. Вы – дикари.
– Командир Таррос. Вы, как мыши, прячетесь в своих крепостях, делая вылазки и истребляя моих людей. Я никогда не оставлю подобное безнаказанным. Запомни – мое слово железно.
– Я жду.
Эрис подъезжала к стойбищу. Она отдала салам воинам на вышке. Девушка спешилась у стоянки. Эрис шла к Малику. Она увидела колонну греческих войнов.
Ноги её стали ватными. Эрис начала задыхаться. В центре солнечного сплетения девушки защекотало.
Эрис прошла мимо греческих всадников, среди которых был Леон. Она увидела Малика с сердитым лицом. Она увидела спину главного лачина. И его черный затылок.
Момент принятия решения – подниматься к своим или остаться в тени.
Эрис замерла на пару секунд.
Она поднималась по ступеням. Биение сердца девушки чувствовалось в горле. Эрис прошла мимо воеводы греков по правую сторону. Малик перевел взгляд на неё. Эрис покосилась на командира.
Боль застыла в её глазах. Это был Таррос. Она посмотрела на Малика. Эрис кивнула головой, поставив руку на грудь. Таррос посмотрел на воина в нукерских латах. Его голова была замотана, как у бедуина. Эрис встала в строй и повернулась лицом к Тарросу. Он уже смотрел на Малика.
Его оскал в сторону Малика… Эрис отвернула лицо и молча поприветствовала маму Амину и Фатиму.
– Всего хорошего, Малик. Я жду мужского решения.
Этот голос она не слышала больше шести лет. Он впился железными когтями в её сердце. Она крепко сжимала в ладони рукоятку меча Мергена.
– Я всё сказал, Таррос.
Таррос кивнул Малику. Он собрался уходить. Он мельком взглянул на тюркских воинов.
Эрис смотрела на него. Его глаза настигли взгляда Эрис.
Малик смотрел на командира. И на его выражение лица, когда тот увидел Эрис. Весь гонор, вся спесь Тарроса растворилась в воздухе.
Это было всего одно мгновенье. Один тяжкий миг, за который можно было испытать боль всей жизни.
Таррос развернулся. Он спустился, все еще смотря в сторону Эрис. Девушка не моргала. Командир развернул лошадь и поехал. Он вертел головой, кидая взгляды в сторону Дины, будто бы не веря своим глазам.
– Подлый безродный, чего это он так пялится на аблу? – прошептал Тюркют.
Его колонна уходила, от них шарахался народ.
Эрис закрыла глаза. Она сдерживала слезы, как только могла. Девушка потеряла дар речи.
– Сестренка, салам алейкум. – сказал Малик.
– Уалейкум ассалам. – грудным голосом произнесла она.
– Как здоровье, что-то случилось?
Эрис открыла лицо.
– Всё хорошо, мой бей, спасибо Маулен бею за всё. Что им нужно?
– Войны.
– Разрешите мне ненадолго удалиться к себе?
– Иди, сестренка. – ответил Малик бей. – Приходи скорее, надо посовещаться.
– Хорошо.
Эрис шла, не чувствуя земли. Она еле как забрела в свой шатер.
"Господи… Неужели это он? За что, о Аллах?!!
Я только-только начала отходить от боли, я только начала переставать думать о поиске легкой смерти… Почему это все происходит со мной, ну почему?
Не могу! Как же так? Мне же было так больно… Как же я страдала… Уж лучше бы мою душу и тело разорвали стервятники, уж лучше бы я разлетелась на кусочки, чем терпеть унижения тирана, лишившего меня единственных родных мне людей прямо у меня на глазах… Лживого изувера, упивавшегося моими муками, тирана, предавшего мои искренние чувства…"
Эрис заходилась в истерике. Она не желала, чтобы хоть кто-то увидел ее слезы. Она била кулаками все, что попадалось на глаза так, что скоро они превратилисть в кровавое месиво.
– Я умирала… А ты жил в свое удовольствие, Таррос… Я умирала, умер мой ребенок…
А ты – жил? Ты жил!!!
Нет!!!
Ты не будешь жить, зверь!!!
Твое место – в Аду!
И я тебе обеспечу его. Я устрою тебе сначала Ад здесь, на Земле. Выпив твоей горячей крови, я успокоюсь. Только когда увижу в твоих мстительных глазах всю свою боль, услышу твои мученические вопли – только тогда я успокоюсь!!!
Лицо ее было озлобленное. Она рухнула на пол на колени и принялась безудержно рыдать, хватаясь за голову. Сколько безумной боли в ее глазах было в этот момент – сердце бешено колотилось, жаждя справедливости.
