Инна Михайловна Чеганова
Между нами война
Глава девятая
Эрис проснулась от грубых стуков в дверь. Толстая, он колебалась под чьими-то мощными ударами. Эрис огляделась – все было залито солнечным светом.
– Я что, проспала?! – с этими словами девушка соскочила с холодного пола. Её мышцы болели, застудившись.
– Эрис! Открывай! – это был Георгиус.
– Эрис! Ты жива?! Да открывай же ты! – она услышала Аргоса. – Мы уходим! Я ломаю дверь!
– Да иду я уже, иду! – громко проговорила она.
Эрис умылась и наспех переоделась, рука всё ещё болела. Девушка надела кольчугу, нагрудник, поножи, перчатки и шлем. Затем, подпоясавшись мечом, сняла свой лук со стены и вышла.
– Мы стучим уже час, что с тобой случилось? – взволнованно и возмущенно высказались братья.
– Ничего. Разморило. – ответила она.
– Молодец, ничего не скажешь. – съязвил Ахиллес, и Эрис с укором взглянула на него.
Они стремительно шагали к выходу всей ватагой, вздымая подле себя ветер. Внезапно ребята едва не столкнулись с Тарросом, вывернувшим навстречу из-за угла.
– Каннареджо! – он улыбнулся. – Замечательно. Знаете сегодняшнюю задачу?
– Вы объясните. – резко ответила Эрис мальчишечьим голосом.
– Конечно, мой юный загадочный друг. – он ухмыльнулся.
Всем показалось, что Таррос сегодня ведет себя странновато – он весь на иголках, но при этом от него исходит какая-то уравновешивающая аура. Только парни не поняли, что же это может быть. Они с командиром разминулись.
Все вышли и построились за старшиной. Сан Марко тоже подошли. Вид у них был, прямо скажем, не очень впечатляющий. Это была либо усталость, как подумала Эрис, либо страх.
Солнце начинало палить. Морские птицы с гонором обгоняли друг друга, купаясь в его лучах. Ветер нёс с собой надежду на победу. Эрис ощущала природу даже сквозь свой стальной шлем.
Командир вырвался на площадку. Он начал вступительную речь. Без храмовых прелюдий. Видимо, торопился.
– Сегодня его светлейший лик Дож изволит посетить ристалище. Вы должны продемонстрировать ему красочное зрелище. Покажите всё, на что способны. Он должен убедиться в боевой способности будущих новобранцев. Расскажу правила – групповой заезд в семь этапов, каждый этап выполняется на полном скаку лошади. Задача состоит в том, чтобы из лука попасть в расставленные мишени. Затем ристалище переоборудуют и вам дадут копья – вы должны будете собрать металлические кольца, подвешенные на конском волосе; после чего предстоит поднять с земли разбросанные клинки. Следующее задание – разрубить мечом чучела. Пятое задание – на арену выпустят зайца, которого вы должны будете подстрелить. Это выполняется среди собранных участников одной команды. На задание дается, – он вытащил из нагрудного кармана крохотный огарок – миниатюрную свечу, размером с мизинец трёхлетнего малыша. – Вот столько времени, пока не сгорит свеча. Шестое – скачки на скорость через барьер. Вызовут по два соперника с каждой команды. Вопросы есть?
– Нет, командир! – хором крикнули присутствующие.
Колонны воинов на боевых скакунах направилась в город. Дож пока не прибыл, люд наплывал… Сегодня на украшение трибун не поскупились – флаги Венеции, разноцветные ленты и цветы в изобилии колыхались на припекшемся воздухе.
Кавалерия построилась. Прибыл его Величество Дож. Под народное ликование он, в кругу приближенных, вступил на почетное место напротив правой трибуны на площадке, где был выставлен его геральдический герб, на котором изображался лазурного цвета овальный щит с резными золотыми краями и фригийским колпаком в центре. На вид ему было не больше тридцати пяти лет. Одет был Дож по последней Венецианской моде: голову правителя прикрывала двурогая, бордовая округлая шапочка из плотной парчи, из-под которой выглядывали белые наушники с завязками. Она была похожая на убор древних римских жрецов и являлась символом власти. Прекрасно сшитая из толстого пурпурного бархата монаршая туника спускалась вниз, окаймленная белым ниспадающим воротничком, поднимающимся от порывов ветра, украшенным по краям тонкими кружевными плетениями. Он был подпоясан выше уровня талии золотым мечом. На плече Дожа красовалось покрывало из пестрого шелка, мягкими переливами спадающее на правую сторону. На ногах виднелись красные, схожие по виду на византийские, башмаки. Белое лицо его было доброе и благородное – высокий лоб; широкая переносица без деспотичных борозд и морщин; удивленно приподнятые негустые брови; спокойные круглые глаза темного оттенка; прямой продолговатый нос аккуратной формы; маленький рот и низкие, не грубо выраженные скулы. Филигранного вида лик был окаймлен негустой подстриженной бородкой. Уши его были словно прилеплены; длинная шея, прикрытая стойкой, плавно переходила в округлой формы плечи.
– Его Величество Дож! – речитативно продекламировал Таррос, кланяясь ему в почете. Колонизаторы последовали его примеру. Вышедшие на ристалище пешие юниоры двух оставшихся команд – тоже. Народ видя, как юные критяне уважили Якопо Тьеполо, одобрительно приветствовали приятного вида властелина. Горн и всё утихло.
– Слава Венеции! Слава Кандии! Я приветствую всех собравшихся здесь! Нам всем очень важно объединяться в такое неспокойное время затяжных войн и междоусобиц – никогда не знаешь, откуда нападет враг. Поэтому я высоко оценил проведение подобного мероприятия – молодые бесстрашные воины нужны Республике. Несмотря на то, что у меня совсем не было времени, я с комиссией всё же посетил остров Кандия и этот прекрасный, развивающийся город. Но, к сожалению, я вынужден сегодня покинуть его, так как должен прибыть в Венецию на Пасху – участвовать в Corno Ducale (Ежегодное торжественное шествие, где Дожу вручался его неповторимый символ власти – шапочка.), ежегодную процессию, где, пройдя от собора Святого Марка до женского монастыря Сан Закария, я получу из рук настоятельницы благочестивых богоугодниц сшитую их монашескими руками Corno Ducale. Корабль Бучинторо (Итал. Bucintoro – венецианская церемониальная галера. Второе название – Буцентавр, Букентавр. Длина судна – 30 метров, ширина – 6 метров) отплывает на закате, и я надеюсь, что полученных сегодня впечатлений мне хватит до следующего визита. Командир, – он кивнул в сторону Тарроса. – Я объявляю финал турнира открытым! – он перерубил натянутый на ристалище канат своим золотым мечом.
– Команды, готовьтесь! – произнес Таррос.
С этими словами сержанты и юниоры покинули ристалище под барабанный бой, а солдаты принялись расставлять мишени.
Первой выступила команда Сан Марко. Таррос вероятно, ожидал от своих птенцов большего. Но, по подсчетам, из его двенадцати парней на столько же мишеней в точную цель попало мало – чуть больше половины.
Наступило испытание для Каннареджо. Эрис с ребятами искали Янниса, но – безуспешно. Тогда она решила, что Георгиус и Ахиллес стрелять не пойдут. Она спросила согласие команды, и они одобрили решение.
Горн! Эрис, Никон, Аргос, Исос, Андроник, Атрей, Эллиут, Филон, Азариус, Тичон, Софос, Аннас помчались на боевых конях с луками в руках. Каждому выдали по двенадцать меченых стрел. Эрис заметила, что они были немного бракованные, но это не помешало им блестяще справиться. Только Аргос, в последний момент замешкавшись, уронил лук на землю. И вот, с внушительным отрывом лидируют Каннареджо.
Венецианской знати понравилось выступление. На почетной трибуне они, с монаршей сдержанностью, одобрительно улыбались и обсуждали между собой зрелище.
Был перерыв, ребята готовились. Они увидели пришедшего Тарроса. Он, крайне озлобленный, позвал своих:
– Адриано, Джулиано, Антонио, Алонзо, Маурисио, Марселло, Риккардо, Эрнесто, Франческо, Чезаре, Орландо, Массимилиано, Луиджи, Коломбано, Джанкарло! – ситийцы издалека косились, а Таррос на венецианском бранил и наставлял каждого по отдельности.
– Он в ярости. – сказал Софос.
– Что он говорит? – спросила Эрис. Она бросала взгляды на этого человека, вспоминая вчерашнее. Девушка старалась отвлечься от непривычных тайных мыслей.
– Я не буду переводить такое! – он рассмеялся. Остальные поддержали. Отец Софоса служил у венецианских купцов на рынке уже много лет и выучил основные фразы. Сынишка научился от него. Да и частенько, в свободное от тренировок и работ время, парни подрабатывали на пристани. В основном, грузчиками. Чего только не наслушаешься в порту!
Гневный взгляд Тарроса не обошёл и Каннареджо. Проскользнув по парням, он остановился на Эрис. Командир что-то медленно, сквозь оскаленные зубы говорил на ухо Антонио. Тот смотрел в землю своими горящими черными глазами. Эрис показалось это подозрительным. Таррос ушёл, а Антонио бросил запуганный взгляд на "капитана в шлеме". Эрис прочитала в нем безысходность.
Горн, барабаны. По свистку Сан Марко уходят нанизывать кольца. Результат вновь неутешительный. Выход Каннареджо.
Как же Эрис любит эти игры верхом! Она годами только этим и занималась. И парням привила любовь ко всяческим испытаниям на лошади. Двенадцать копий – одиннадцать колец. У Никона кольцо сорвалось и упало, Аннас раскачал своё и упустил. Эрис намеренно шла последней – ей досталось два.
Третье испытание с клинками Сан Марковцы продули по полной. И Каннареджо бы непременно продули тоже. Благо, у Эрис любимым упражнением было как раз это. Разве что после стрельбы. Буцефал летел на бешеной скорости, и Эрис в конце строя исправляла ошибки ребят. Девять клинков подобрала она, засовывая наспех за пояс. Так что в конце её стан выглядел довольно-таки комично.
– Таррос, этот мальчуган спасает свою команду. – заметил Алессандро.
– Он встал на моём пути. Я растопчу его совсем скоро. – он загадочно улыбнулся, провожая Олимпию взглядом.
Рубка чучел далась Сан Марко легко и непринужденно. Каннареджо добился того же. Таррос продолжал напряженно ждать – когда же Буцефал свалится без духу. Но этого не случилось, хоть и прошла уже половина забега.
Таррос снова появился за барьерами. На этот раз он завёл Антонио за трибуны. Это заметил Атрей.
– Эрис! Чего он так взъелся на этих бедняг? – спросил он. – Это же всего лишь соревнования.
– Правильно делает. Ему не безразлична их честь. – глубоко в душе она оправдывала строгого наставника. – А Яннис? Его нет. Даже на трибунах. В толпе тоже не видать. – разочарованно молвила уставшая Эрис. От жары, нагрузки и нехватки воздуха ее начало подташнивать, но девушка была настроена решительно.
Горн, гром, ликованье – и вот Сан Марко оравой гоняются по ристалищу за зашуганным зайцем. Они образовали давку, начали мешать друг другу. Их работа была разрозненной, не слаженной.
Эрис, наблюдая за этим, не уставала комментировать.
– Если бы они слушали своего лидера, смогли бы выглядеть получше.
– Лидер у них не очень. На Персиуса похож – гордый и самовлюблённый. – заключил Исос.
– Он думает только о том, как бы покрасоваться перед публикой. – осудил Антонио Эллиут.
– Ребята. Если я спрошу вашего разрешения, вы позволите мне? – спросила Эрис.
– Говори, сестра, конечно. – разноголосые парни ответили в один лад.
– Они гонятся глупо. Смотрите – время на исходе, добыча не поймана. Мы команда. У каждого своя роль. Друг без друга мы – ничто. Каждый по отдельности – тоже.
– Ты права. – сказал Филон.
– Кто у нас стреляет метко? – спросила Эрис.
– Метче всех ты, Никон, Азариус и Софос.
– Мы должны сделать движущееся кольцо вокруг добычи. В это кольцо войдёт самый зоркий и принесёт нам общую победу. – с серьёзным видом резко и чётко продекламировала девушка.
– Я – нет. Я не пойду. Я лучше по краешку описывать круги буду. Не хочу опозориться перед Дожем. – отказался Софос.
– Никон. Я в тебя верю. – уверенно сказала Эрис. – Иди и стреляй.
– Хорошо, сестра. Я не подведу. – ответил он.
Каждому давалось по одной стреле. Заяц предварительно кормился какой-то возбуждающей нервы травой, и выпущенный, метался с ненормальной скоростью по невообразимой траектории. Сан Марко не смогли пройти это испытание. Они вышли, оскорбляя и толкая друг друга.
– Смотрите на них. Что бы не случилось, не уподобляйтесь им. – сказала Эрис, седлая Буцефала.
Алессандро зажёг свечу. Таррос и тут решил слукавить, дав мерило покороче.
Каннареджо вышли длинным строем. Трибуны и толпа стихла, наблюдая за этим почётным шествием. Таррос тоже не мог оторвать взгляд. Эрис вела их, затем каждому дала знак, где остановиться. Когда сама она, описав полный круг подошла обратно ко входу, Никон вышел в центр.
Командир просёк её план. Другой заяц выпущен. Животное метнулось в огромный круг и Эрис резко дала команду скакать галопом. Они бешено мчались друг за другом по замкнутому кругу, сужая его по наводке капитанши.
Заволновавшись, Никон поторопился и выстрелил не туда. Эрис была готова и молниеносно намотав вожжи на руку, зарядила лук. Таррос признавался самому себе, что их подготовка и тактика бесподобна. Он восхищался капитаном нищих. Но амбиции не давали ему проявить своё истинное мнение.
Алессандро соскочил, выпучив глаза. Было видно, что он хочет успеха Каннареджо:
– Неужели Шлем попадёт? Если да, Таррос, я дам тебе сто дукат! Клянусь Святым Марко! – вскрикнул он.
– Засунь ты их себе сам знаешь куда. – грубо прорычал Таррос, пялясь на Алессандро.
Эрис выстрелила, натянув тетиву так крепко, что от ее трения образовался голубой дымок. Свист, не слышный от топота копыт и гула голосов. Заяц летит сраженный, кувыркаясь со стрелой в шее.
Эрис была водящей. Она сделала круг шире и постепенно замедлила ход. Отдав приказ на выход, сама оказалась последней и отстала от строя, задом наперед добравшись до трофея и пройдя через него. Буцефал осторожно поднимал копыта, чтобы не наступить на тушу. Это зрелище умилило зрителей и явно понравилось Дожу. Дойдя таким образом до восточного края, Эрис хлестнула коня, резко погнав его. Затем, скинув обе ноги с бока Буцефала, легла поперек седла на спину. Чудеса гибкости, и Эрис сползла почти до земли, засунув ноги обратно в стремена. Это мгновение, когда заяц оказался в её руках, осталось почти незамеченным. Девушка под громогласный рокот толпы выехала с ристалища. Они так же красиво покинули поле, как и появились.
– Вы прощаете мне мою выходку? – спросила она с искренним виноватым видом, размахивая тушей над головой. – Я не смогла сдержаться – так хотелось утереть нос Тарросу и его лентяям. Простите пожалуйста, братья мои!
– Это ты прости меня, я подвёл всех. – сокрушился Никон.
– Да брось ты! На то мы и команда, чтоб прикрывать друг друга. – спешившись, они обнялись, хороводя и прыгая от радости.
Был объявлен перерыв. Это время прежде всего позаботиться о конях. Они принялись чесать их щетками, поить угощать сладким, чтоб животное не объелось и восстановило силы.
– Кушай, милый! – Эрис вычесывала морду Буцефала щеткой, подкармливая сухими овощами.
– Атромитос! – послышалось сзади.
Эрис обернулась и увидела Антонио. Он с сильным акцентом ломано произносил:
– Командир приказал нам сдружиться. Чем-нибудь помочь? – спросил он. Но на лице его было удрученное выражение, и Эрис смахнула это на неудачу. Она не любила просить помощи, но и отказать порыву не могла. Посмотрев на столпотворение ребят у колодца, она произнесла:
– Ценю твою помощь. Если хочешь, можешь принести ведро воды моему Буцефалу.
– Хорошо… друг. Мы же теперь друзья? – спросил он с такой грустной надеждой в переливающихся смоляных глазах, что Эрис сама схватила его ладонь, крепко сжав рукопожатием.
– Конечно.
– Там очередь. Можно отдать тебе воду моего коня? Я уже дал ему ведро, и он осушил его. Вон чистая вода. Он даже не притронулся! – сказал Антонио, указывая пальцем на стоящую бадью возле морды своей лошади. Капитан сан марковцев не посмотрел на Эрис.
– Конечно, давай, тащи сюда. – весело произнесла она, чтобы разрядить обстановку.
Антонио принёс его и дал в руки Эрис. Она поставила питье своему Буцефалу. Утомившийся и загнанный в зной конь принялся жадно втягивать воду, чавкая и хлюпая. Его черные блестящие бока быстро раздувались. Напившись, он поднял мокрую морду и принялся толкать Эрис в плечо, требуя добавки. С длинных жестких волосков у его рта спадали сияющие капельки живительной жидкости. Пополнив резерв, он моментально вспотел.
– Всё, хватит. Как ты дальше будешь помогать мне, напившись до отвала? – она трепала его по гриве. Конь мотал своим иссине-угольным хвостом, отгоняя мух.
– Нелегко вам с таким наставником? – Эрис спросила, увидев на ровной коже Антонио кровоподтеки. Похоже, били ремнём.
– Не то слово… – он опустил голову, чуть не расплакавшись.
– Не вешай нос. Что бы ни случилось, оставайся самим собой. – Эрис похлопала его по плечу. Они дружественно разминулись.
Пока все занимались своими делами, Маурисио рыскал в поисках беспризорника. Он искал, боявшись не успеть. Вспотев от жары и волнения, протискиваясь через стеноподобную толпу, наконец он увидел чумазого сопливого мальчугана за рвом, лет шести на вид, одиноко уткнувшегося лицом в барьер за спиной сержанта.
– Малой. Узнаешь меня? – спросил он.
– Не-а. – этот сирота оказался смельчаком. Он поднял свой взор, но был ослеплен солнцем.
– Я – из команды Каннареджо. Тот парень в шлеме. – сказал он.
– Ты врешь. – ответил пацан, безразлично ковырнув в носу.
– Ну тогда я тебя не пущу на поле. А я уж думал, найду самого дерзкого и одинокого да прокачу на своём черном коне. – он показательно отвернулся, но маленькая хваткая ручонка вцепилась в него.
– Хочу! Ты покатаешь меня?! – с надеждой в голосочке настоял он.
– Конечно. Но не сейчас. Я проведу тебя и спрячу под циновкой. А когда ты услышишь «Каннареджо» и барабаны смолкнут, увидь меня и беги навстречу топоту копыт. И я подхвачу тебя на лету, у всех на виду.
– И у красивого правителя тоже? – спросил малыш.
– Конечно.
Они быстренько пролезли сквозь барьер, но предупрежденные сержанты ничего не сказали. Маурисио накинул на голову беспризорника плотную темную ткань и провел к последней установленной преграде, прямо у барьера. Никто и не подумал бы, что этот крохотный серый комок – живое существо…
– И не вздумай показываться. На, подкрепись. – он вытащил из кармана желтое яблоко и сунул в его грязную худую ручонку.
Маурисио шёл, и его грызла совесть. Но так было надо командиру и Сан Марко, этим он себя оправдывал и успокаивал.
Глава десятая
Перерыв кончился.
– Алессандро. Сейчас будет зрелище! – сказал Таррос торжественно.
– Ну-ну. Подлянка? Я уж заждался. Главное, я для себя решил, за кого мне болеть. – без чувств отозвался Алессандро, садясь на свое место.
Таррос был доволен. Он горел от нетерпения. Янниса не было видно – это первая победа. Остальные надо было просто подождать.
Горн, барабан – пары заранее выстроившихся мчатся на подзарядившихся конях по ристалищу, перелетая через установленные деревянные стойки.
Раз – Исос первый, Риккардо второй; два – Адриано первый, Георгиус второй; на третьей паре сан марковец Джулиано зацепил свой барьер и рухнул наземь; Азариус улетел, аккуратно и последовательно перепрыгнув через все восемь преград. Четвертая пара – лидирует Никон, Марселло сзади. Пятая Ахиллес – второй, Маурисио лидирует. Пятая – Эллиут первый, Алонзо за ним. Шестая – Франческо первый, Аргос почему-то отстал. Седьмая – Софос лидер, Эрнесто не смог пройти все барьеры и провозившись, утомив себя да зрителей. Восьмая – Аннас ушел в значительный отрыв от Массимилиано; девятая – Атрей не смог угнаться за Чезаре. Десятая – Орландо чуть было не врезался в Андроника, но тот сумел славировать и оторвался; одиннадцатая – Филон прорвался вперед, Луиджи сзади; двенадцатая – Тичон обогнал Коломбано. Последняя пара: Эрис и Антонио – кто кого?
Эрис сосредоточенно и хладнокровно выскочила на ристалище. В ее взгляде не было никаких эмоций, кроме адреналина битвы. Девиз был: «Только вперед». Нахмуренные брови и едкий взор, направленный сквозь суету к победе.
Антонио хлестнул коня плетью. Эрис предпочла обойтись без неё. Вначале они скакали в унисон, первые барьеры перепрыгнув вместе. Вторые тоже. На третьих барьерах Эрис встала в свою фирменную стойку на лошади: прижалась к шее коня, нагнувшись, высоко подтянув ноги, полувстав – так создавалась очень большая нагрузка на тело, но ей казалось, что так она обтекается встречным ветром и летела, подобно быстрой стреле.
Она оторвалась. Пока Антонио возился с четвертым барьером, Эрис заканчивала седьмой. Перепрыгнув, она уже почувствовала вкус победы. Трибуны и толпа, люди на деревьях ликовали. Вдруг, откуда ни возьмись, на её путь выскочил…
…Ей тяжело было сообразить, что же это, но вот: мгновенье, и в голове девушки возникает мысль – она или невинное существо должно пасть сейчас? Эрис натянула поводья так резко, что правая узда оторвалась от цепи. Буцефал, встав на дыбы, вздымая задними копытами песок, солому, землю, с диким храпом, не удержавшись, как Эрис не старалась, рухнул, перевернувшись вместе с ней. Народ ахнул. Дож встал. Его свита тоже. Алессандро подскочил. Он поднялся, а Таррос расплылся в зловещей улыбке.
– Господи, только не говори, что это ты?! – спросил Алессандро растеряно.
– Не отрицаю, брат, не отрицаю… – самодовольно ответил он, не прекращая загадочно улыбаться.
Между тем Антонио прошёл путь первый.
Ребята возмущенно кидали проклятия и ругательства. Они кипели, бунтовали. Сержанты подбежали к несмышленышу и увели его. Эрис распласталась по земле. С Буцефалом что-то произошло, он не смог встать, придавив ей бедро. От боли она зарычала.
Солдаты подбежали к брыкающемуся коню, вытащили Эрис из под него. Она схватилась за лопающуюся от боли ногу. К тому же, голова раскалывалась. Удар был такой силы, что шлем на затылке прогнулся. Кровь из носа просачивалась на нагрудник. Сержанты подхватили Эрис и принялись поднимать, но она увидела, что Буцефал бьётся в исступлении. Изо рта его пошла густая пена и он захрапел. Эрис вырвалась и кинулась к нему. Она упала возле его морды и, забыв о своей дикой боли, принялась взывать:
– Буцефал, друг, что с тобой! – она кричала своим обычным голосом, забыв, что на нее смотрит народ. Девушка склонилась над ним, тыкаясь в потную гриву. Ребята прорвались на ристалище. Эрис видела его предсмертные конвульсии, как закатываются его глаза, эти страшные хрипы. – Буцефал, нет!!! – она сокрушалась. Никон хотел было оттащить ее, но она ударила его.
– Эрис, успокойся, сестра, – убеждал он. – перестань, уходим, на выход… – умолял он, держа ее за локоть. Ребята обступили ее со всех сторон. Таррос подошёл, со скрытым удовольствием наблюдая эту картину.
– Капитан Каннареджо, отставить беспорядок. Выходи! – скомандовал он. Эрис гневно посмотрела на него, потом ее взгляд приковал гордый Дож, и ей стало стыдно за неудачу и проявления чувств. Кивнув благородному правителю, Эрис развернулась и, на прощание, в последний раз погладив павшего Буцефала, прихрамывая, вышла вон. Сочувствующие юниоры бежали за ней. Таррос приказал убрать тушу, затем, поклонившись Дожу, последовал к выходу.
– Сдох твой скакун, да? – съязвил Риккардо, встретив ее.
– Сейчас ты тоже сдохнешь! – она вцепилась в него и сделала болевой прием, не рассчитав силу. Послышался хруст. Риккардо дико заорал, а Эрис не отпускала его:
– Проси прощения! – взбесилась она. Всю боль, весь шок Эрис срывала на этом глупце.
– Каннареджо! – крикнул Таррос грубо. Ребята расступились. Ни Сан Марко, ни Сития не посмели вмешаться, командир успел вовремя.
Сержанты оторвали взбешенную девушку от покалеченного Риккардо. Тот взвыл и заныл, держась за руку.
– Что ты позволяешь себе?! – яростно выкрикнул Таррос. Командам показалось, что он сейчас ударит капитана Ситии. Но он держал себя в руках. Таррос понял, что перед ним человек с непростым характером. Эрис молчала. Кровь из носа ярко раскрасила её стальной нагрудник.
– Сними шлем! – строго приказал командир, приблизившись к ней почти вплотную, лоб в лоб. Ростом Таррос был выше всего на один палец. Но казался внушительнее из-за телосложения. Она даже не шевельнулась. Эрис стояла уверенно и смирно, что еще более выводило и без того привычно нервного Тарроса из себя.
– У него лицо в оспе, он стесняется. – начали было шутники из юниоров, но Таррос одарил их всеуничтожающим взглядом, вогнавшим в дрожь особо впечатлительных салаг.
– Я сказал, открой лицо, солдат! – уже криком потребовал он, смотря на Эрис в упор.
– Не надо, командир. – еле слышно пронудели ребята понаглее – Никон и Аргос. Таррос был похож на разозленного свирепого пса на привязи, готового сорваться в любой момент.
– Еще слово, все вместе получите плети за длинные языки! – он завертел головой и впился испепеляющим взглядом в каждого, отчего безусые юноши отпрянули назад и замолчали, понурив головы, признав неоспоримый авторитет командира Тарроса.
Таррос снова посмотрел в чьи-то серо-зеленые глаза, над которыми виднелись нахмуренные аккуратные брови. От злости его зубы скрежетали.
– Сними шлем и покажись, когда с тобой разговаривает командир Кандии и рыцарей Ираклиона Ордена Святого Марка! – его строгий и уверенный голос даже посреди этого людского шума гремел, подобно грому. Сам облик, его хорошее сложение, импонировал каждому, кто смотрел на него. И теперь он казался еще более грозным и пугающим.
Ребята почувствовали, что наступил неумолимый крах. Их скорбные выражения лиц приготовились к худшему. Все, чего они усердно добивались три дня под строгим руководством Эрис, пошло под откос. Сан Марко злорадно переглядывались между собой.
Понимая, что сопротивление бесполезно, Эрис резким уверенным движением сняла шлем. Она оттянула кольчужный капюшон назад. Длинные атласные волосы, строго собранные в высокий хвост, тяжело упали на плечо. Растрепавшаяся, мокрая от пота, удлиненная челка окаймляла высокие скулы красивого, привычно-бледного матового лица. Сейчас оно было разгоряченное и отливало румянцем. Девушка поразила Тарроса. Он обомлел. Кровь всё ещё не остановилась, и Эрис, сняв толстые перчатки, грубо растерла рукою нос.
Только что глаза командира метали молнии, как вдруг, в долю секунды, все сменилось удивлением и восхищением, которое читалось в его небесном взоре. С бровей, выражения лица, всего тела командира мгновенно спало напряжение.
– Простите, командир. Ваш подопечный позволил себе недостойные рыцарю выражения. Мне пришлось наказать его. – ничуть не робея, на диво Тарросу, равнодушно и без злости отчиталась она.
Но он уже не задумывался о значении слов Эрис. Лишь только её звонкий и глубокий голос обласкал его слух. Он смотрел то в умные глаза, то на аккуратные вишневые уста, между которыми перламутром переливались крупные жемчуга белоснежной улыбки.
Он сразу узнал эту девушку. Это та дикая ночная гостья Сириуса, так легко нашедшая общий язык с его строптивым конем, которого Таррос специально обучил не подчиняться никому, кроме него.
Он стоял и его глаза скользили, внимательно изучая черты удивительной девушки.
– Хороша оспа. – его голос прозвучал бархатно и мягко, и это было все, что услышали окружающие.
– Командир Таррос, горн!
– Горн? – задумчиво и негромко вопросил Таррос, не отрывая непослушный, но достойный взгляд от невозмутимой Эрис. – Это хорошо. Иди готовься, юный боец, все хорошо. Готовься выйти и принять лавры первенства. – он словно забыл все слова, но остался блестяще владеющим собой. Эрис не проявляла эмоций. От его близкого присутствия ее дыхание перехватило. Но это не было страхом или антипатией. В сердце Эрис проникло нечто неведомое.
Таррос был обольщен и почувствовал прилив сил. Как будто он вмиг пропитался невидимой энергией.
– Хорошо-хорошо… Заладил. Что же это, мы прощены? – тихо и удивленно перешептывались ребята Эрис.
– До вас что не доходит, он же сказал – первенства. Мы победили! – заключил Атрей.
Таррос повернулся к своим ученикам и опять его взгляд переменился с милости на необузданный гнев.
– Как вы посмели уступить ей? Я не понимаю, как ты умудрился проиграть девушке? – выбросил он в сторону млеющего Антонио, что тоже впал в ступор от увиденного. Таррос же был невероятно зол на своих юниоров.
Подойдя к Риккардо, которому Эрис только что сломала руку, он нанес удар в живот, от которого тот, корчась, упал в грязную лужу.
– Неужели этому я вас учил? Свора слабаков и трусов. После игр поговорю с каждым по отдельности.
Парням стало стыдно и боязно. Поговорить – это значит, что каждому он безжалостно и поучительно нанесет удар в лицо так, что синяк останется, как минимум, на неделю.
Эрис с достоинством удалялась. Она слышала обрывки фраз скандального наставника. Девушка незаметно косилась в сторону этого взрослого командира, который запал в ее пока еще детскую душу. И он, такой грозный и вредный на первый взгляд, ей одной из всех присутствовавших здесь теперь казался совсем другим человеком. Почему-то вместо того, чтоб сосредоточенно прокручивать в голове уход Буцефала, победу, содержание далеко не женского прошедшего испытания; она, сама того не желая, на пару мгновений стала заложницей наущений невидимых сил, под действием которых рождались мысли, принять которые было для нее постыдным табу.
– Горн, Эрис! – ребята собрались вокруг нее. Они поздравляли её и друг друга, все это издалека нарочно замечал проницательный Таррос. Он видел, как глаза ребят горят азартом и то, с каким почетом они смотрят на эту мальчуганоподобную, но такую прелестную девушку.
Ему показалось, нет – он понял, что вся эта орава только вступивших на путь отрочества юнцов безоговорочно принимает эту девчонку за своего парня. За неоспоримого лидера. Для него, видавшего в силу своей неспокойной жизни и ее разношерстных обитателей и обитательниц, видеть такую картину было более, чем необычно.
Но одно он понял точно – эта девушка необыкновенная, та самая, которая представлялась в его мечтаниях еще с самого раннего времени, когда он только начал осознавать свою принадлежность к мужскому «Я». Он потерял свою душевную стабильность с той секунды, когда в полумраке разглядел такие идеальные для его сердца внешние черты ночной пришелицы. И теперь наблюдал, осчастливившись внезапным подарком судьбы, какова эта девушка внутри своей человеческой сущности. Все это будоражило душу и возбуждало в нем то притяжение, которое он еще не испытывал никогда. Это были необычные чувства, нежданно и так приятно окутавшие его, как нежный эфир. Не гадкие, а наоборот, затрагивающие в его сердце самые светлые струны, которые давно были забыты своим хозяином в силу жизненных обстоятельств и пылились, потеряв надежду, что о них вспомнит уже не юный, однако, еще не старый, но успевший стать матёрым, обладатель.
