Инна Михайловна Чеганова
Между нами война
Глава тридцать первая
Эрис не могла спокойно дышать – решившись на разрыв с любимым Тарросом, она даже не могла себе представить, как, отвергнув его, посмотрит в прекрасную синь преданных глаз. Эрис вернулась домой.
– Что, как в воду опущенная? Иди ужинай! – сказала грубо бабушка.
– Мне плохо. Я не буду, спасибо. – Эрис даже не посмотрела на нее. Она ушла спать. Точнее – тихо плакать.
Бабушка, помотав головой, не стала упрекать, полагая что внучка действительно заболела.
Таррос приехал в часть поздней ночью. Он не нашел Алессандро. У командира совсем не было настроения. Успокаивало и будоражило одно – предстоящее сватовство к безумно желанной, обожаемой Эрис. Вопоеки жуткой усталости, Таррос не хотел идти спать. Он соскучился по любимой. Его горячая кровь кипела и не позволила усидеть на месте – он запряг Сириуса и помчался к Эрис, даже не переодевшись.
Эрис лежала спиной к дорожному окну, завешанному плотной занавеской. Она не спала – ее сердце больно дрожало, Эрис не чувствовала рук и ног. Это было похоже на какую-то одержимость. Ее слезы намочили подушку, волосы, кожу. Ее лицо жгло от их обилия. Бабушка вроде не спала – в соседней комнате была подозрительная тишина. Но резкий лай домашнего пса разорвал ее. Он лаял остервенело. И бабушка встала проверить, что не так. Она тихо побродила по комнатам заглядывая в каждое окно. Бабушка зашла к Эрис. Она притворилась спящей. Бабушка приоткрыла край ее занавески. В темноте на дороге, сквозь кусты, четко вырисовывался всадник на коне.
– Что еще за нечисть? – недовольно пробурчала она.
Эрис лежала лицом к стене, не шелохнувшись.
– Эй, ты спишь?
Эрис молчала. Бабушка подошла и склонилась над ней. Эрис продолжала смирно лежать.
– Эрис, там какой-то вор за окном! – она потрепала ее за одеяло.
– А?.. Что?.. – притворяясь сонной, спросила Эрис.
– Какой-то всадник… Вор, что ли…
Эрис медленно встала и осторожно посмотрела в щель. Она даже во тьме узнала его сразу. Такой уверенной статью обладал только Таррос. Сердце Эрис заколотилось с такой бешеной силой, что она испугалась – вдруг бабушка это услышит?
– Мало-ли кто может быть. – она старалась делать свой голос как можно больше равнодушным. Эрис юркнула в постель – от волнения ее ноги и руки окоченели.
Таррос, перестав надеяться, что Эрис явится, постоял немного около ее дома, затем стремительно ускакал прочь. Собака замолчала, оставив Эрис один на один с гнетущей тишиной…
Таррос ушел туда, где они были вдвоем. Он еще долго бродил по побережью. Его воспоминания: детские, юношеские, бурной молодости – все нахлынуло на него. И все, пережитое им безнадежно проигрывало на фоне любимой юной Эрис. Таррос слез с Сириуса. Скинув верхнюю котту, он вошел в море. В безграничное и темное – как его душа. И такое же мощное, дарящее благо.
Таррос медленно возвращался в часть. Мокрая одежда не смущала его привыкшее к неудобствам тело. Скоро рассвет, и он решил не ложиться спать, а прийти к Эрис пораньше.
Эрис так и не смогла заснуть. Встав перед рассветом, она принялась за домашние дела. Боль превратилась в энергию. Закончив стирку, Эрис пошла кормить птиц. Бабушка уже встала. Она молилась на рассвете, стоя у своей медной иконки с изображением Бога, Марии и Христоса.
Эрис не слышала лай пса под куриное воркование. Со скорбным лицом Эрис плелась по садовой дорожке во двор, неся в руке ведро. Она подняла голову и остолбенела – на нее смотрел Таррос, стоя у крыльца дома.
– Эрис!.. – его уставший взгляд запылал, наполнившись жизнью. Глаза Эрис сделались огромными – в них отражался испуг, тревога, любовь и отчаянье. Ее брови, жалобно изогнутые, поднялись вверх.
– Зачем Вы пришли? Кто Вы, так нахально прошедший к нам? – выступала бабушка, она только приоткрыла засов – Таррос вошел сам, без спроса. Он увидел сад родного дома Эрис. Здесь веяло благочестием, и он сразу почувствовал это.
– Я… – он смотрел на Эрис. Она, в домашнем платье и грубых рабочьих ботинках, с грохотом бросив ведро, заскочила в дверной проем дома, скрывшись от глаз – любящих Тарроса и угрожающих бабушкиных.
– Зачем Вы пришли?! Вот нахал! Я сейчас задам тебе! Пошел вон! – закричала бабушка на Тарроса.
Лицо его огорчилось от выходки Эрис.
– Подождите. – он сделал барьер руками. – Выслушайте меня! – Таррос повысил голос. – Я пришел просить руки Вашей внучки. Я прошу ее руки и отдаю свое сердце. – сказал он потише.
Бабушка опешила. Она грозно скользила по нему взглядом – его акцент и одежда, его взрослый и лихой вид совсем ей не понравились.
– Не говорите такое в моем доме! – она возмутилась.
– Я буду оберегать Вашу внучку, буду ей верен, буду заботиться о ней, я даю слово рыцаря Ордена Святого Марка, скрепленное клятвой Иисуса, сына Божьего. – закончил он, умоляюще смотря в глаза отрицательно настроенной опекунши.
– Ах ты католик проклятый! – завопила она.
– Позовите ее! Не решайте за нее! Спросите ее мнения сами! – сказал Таррос, повысив голос.
– Моя внучка не водится с мужиками. Тем более с такими – нахалюга! – продолжала грубить она. – Эрис! Эрис!
Эрис пряталась, стоя за стеной. Ей хотелось провалиться под землю. Умереть. Лучше умереть.
– Ты что, оглохла?! Иди сюда, говорят тебе! – кричала бабушка. Таррос сочувствовал своей Эрис за такое отношение.
– Я слушаю. – она появилась в проходе. Ее сдавленный голос почти не было слышно. Голова Эрис была опущена, как у приговоренного к казни.
– Что говорит этот еретик? Что ему надо? Вы кто? Хоть имя назови, хамло!
– Я – Таррос Александрос Каллерджи-Армандо. Командир войск Кандии. Кастелянин Кандийской крепости. – сказал он.
– Вот дрянь. Я так и знала, что твои игры в войнушки этим и закончатся! Вся в свою паскудную мамашу! – серчала бабуля.
– Эрис. Последнее слово за тобой. Ты примешь мое предложение? Выйдешь за меня замуж? Я клянусь, я изменюсь, я стану достойным тебя… – он смотрел с надеждой в любящих глазах. Сквозь ругань бабушки.
– Давай, прогони этого хама, что стоишь? Проклятые изуверы, наводнили остров, развелось, как собак нерезанных, полно везде! Богохульники! Христопродавцы! – бабушка не унималась. – Чуть где увидят молоденьких девчонок, сразу надо им!
– Эрис! – он нахмурился, сжав кулаки. – Отвечай!
– Ты посмотри, он орет еще!
– Говори – будешь моей женой?! – он злился.
Эрис не смотрела на него. Она молчала… Эрис подняла голову – ее глаза налились скорбными слезами отчаянья. Все тело ее, все нутро размякло и обомлело. Таррос в ее взгляде уже все прочитал. Но его бедная неугомонная душа не принимала этого. Эрис кротко и медленно мотнула головой в отрицательном жесте. Выражение перекошенного лица Тарроса сокрушило ее душу. Его глаза наполнились обидой и непониманием.
– Как так нет?! Ты не умеешь играть! Что случилось, почему?.. – его ярость перешла в жалобность.
– Командир Таррос. Прошу Вас уйти. – она сама не поняла, как смогла выдавить эти слова из своей груди.
– Хорошо. – он истерично заулыбался. Мускулы его покрасневшего лица задергались. В ярких лучах утреннего солнца оно, вспотевшее, заблестело. Таррос прерывисто дышал.
– Ясно. Я понял тебя. – он покачал головой. Эрис смотрела на него своим любящим жалостливым взглядом. Но его глаза наполнились гневом и обидой. Пройдя пару шагов спиной вперед, Таррос резко развернулся и по-армейски зашагал к выходу. Сердце Эрис умирало. Его громкие уверенные шаги удалялись. Калитка шумно захлопнулась. Остервенелое гавканье собаки утихло.
– Что это было, Эрис?!! – бабушка смотрела гневно.
– Я… Не знаю… – ответила Эрис. Она смахнула слезы и на ватных ногах принялась доделывать работу дрожащими руками, не соображая, что делает. Бабушка была вне себя. Она ругалась – ее дочь, Эрис, магнаты, венецианцы, крестоносцы: все мелось в одну кучу злым языком.
Таррос был вне себя. Он не мог поверить, просто не мог поверить, что эти нежные губы противоречили искренним глазам. Он был на грани. Таррос полетел в часть. Он рыскался Алессандро. Командир с пристрастием допросил часовых – не приходила ли вчера в его отсутствие Педитес Эрис Фортунато Лефкас? Некоторые напуганные солдаты рассказали, что она приходила и после уединения с сыскным милитари Алессандро Армандо убежала в истерике. Он захотел убить лучшего друга. Таррос поскакал на окраину Ситии – на стройку Каза де Армы.
Таррос увидел Алессандро издалека. Командуя войнами, он был в крайне волнительном виде. Командир сильно ударил Сириуса и тот помчался с бешеной скоростью к объекту.
Таррос соскочил с лошади, Алессандро хотел было поздороваться с Тарросом, но тот опередил его, спрыгнув и накинувшись на Алессандро:
– Tartarillo! *пе. ераст (лат. воен. жаргон средневек.)* Что ты сказал ей?!! – он в неистовстве махал кулаками, но сильный Алессандро не уступал, увертываясь.
– Правду! Это ты болван! Я не хочу твоей смерти! – Армандо разозлился. Сильно.
– Какая тебе разница, не лезь не в свое дело! – ярость душила Тарроса.
– Мое дело! Я обещал твоим родителям присматривать за тобой. Я не брошу тебя, придурок. Провведиторе уже в пути. – отрезал он.
– Мне по уй на твоего провведиторе! Non me ne frega niente del tuo amico!!! *мне на. рать на твоего дружка(итал.)*
– Командир Таррос, успокойтесь. – просили его солдаты, пытаясь успокоить.
Он сжигал самого себя. Его чувства разрушали всё. Он обессилел и сел на землю.
– Fratello… – тихо говорил Алессандро, кладя свою руку на его плечо.
– Отвали! – грубо рявкнул командир, дернув плечом и скинув его ладонь. Таррос обхватил буйную голову. Он смотрел на землю отчаянными глазами.
– Брат. Я хочу добра. – уверял Алессандро. – Я ничего не сделал вам. Я просто сказал горькую правду. Я не хотел, она сама требовала, брат. Я не смог соврать твоей Эрис. – он лгал и на сердце его наматывались железные цепи совести.
– Сама, говоришь? – Таррос пристально посмотрел в глаза лучшего друга. Проницательный, он увидел то, что ему вполне хватило.
Таррос встал и собрался уходить. Если бы не прибывшая повозка. Из нее с пафосом вышли опасные люди. Одетый с иголочки, и матерый на вид, подобно Тарросу. Только намного уступавший командиру.
– Кто из вас, уважаемые Сегноре, Таррос Армандо? – спросил человек, сверля глазами.
– Я. – уверенно ответил Таррос.
– Мы прибыли по приказу Его Светлости Дожа с заданием ознакомиться, как проходит строительство Крепости. – он лукаво улыбнулся. Его холеный вид выдавал пройдоху.
– Сегноре Амареццо! – воскликнул Алессандро. – Пойдемте, я познакомлю Вас с прогрессом. – он надел свою непринужденную маску дипломата. Совсем не заискивая, по-приятельски. – А Таррос Армандо очень устал. Он работает не покладая рук во имя Венеции.
– Молодец. Молодец. Сегноре Армандо незаменим для Республики. – Гость покачал головой.
Таррос на три дня погрузился в работу. Эрис не приходила. Но ее вызвали в гарнизон. Ей пришлось взяться за работу с рвением – за каждым шагом следил Амареццо. Таррос метался от части к Крепости, жутко уставая. Под пристальным наблюдением провведиторе он руководил всем. А Алессандро мастерски забалтывал комиссионера. И, через три дня, только своим видом довольный человек власти уехал восвояси. Он знал все – от и до. Провведиторе прекрасно покопался в грязном белье, но у него не было доказательств. Проверяющий решил поиграть с жертвами. Допрос Эрис не был проведен, опять же – не к чему было придраться. Таррос и Эрис даже не успевали видеться. А если и пересекались взглядами – кроме стального холода между ними провведиторе не замечал ничего. Хитрый Алессандро все устроил. Упрямый Таррос заштриховал. Провведиторе не случайно обещал вернуться только к Тарросу. Через прошествие некоторого времени. Лично. Что тому очень не понравилось.
Алессандро продолжал давить на Эрис. Самым больным испытанием для нее являлось видеть безразличие Тарроса. Она каждый миг жалела об отказе. Больше всего на свете ей хотелось подбежать к Тарросу и слезно умолять о прощении, обнять, растворившись в его крепких объятиях и вдыхать родной аромат любимого. Но Алессандро, сталкиваясь с Эрис, напоминал ей о наказании. Он рассказывал девушке, как рьяно проверяющий докапывается до их с Тарросом истории.
"…Выполни свое первое настоящее задание, Эрис. – крутились в ее голове слова, сказанные Алессандро. – Лишение чести, казнь – а это разлука… Будем оплакивать могилу Тарроса вместе…"
– Командир Таррос. Разрешите.
– Войди не спрашивая. – он не удивился ее приходу. Проверяющий уехал вчера, и Таррос упрямо ждал появления честной Эрис. – Несмотря ни на что я решил, что только тебе по-прежнему, все можно. – Он стоял в кабинете у окна, спиной к ней.
– Командир Таррос… – неуверенно начала Эрис. Она смотрела на него, обнимая взором. Таррос обернулся.
– Слушаю, любимая. – он посмотрел на нее вызывающим всепозволяющим взглядом, что сразу вывело Эрис из себя. Она ему показывала саму серьезность, но циник и не собирался отступать.
– Вы должны уйти отсюда. – наконец эти слова были сказаны.
– Интересно. – достойно удивился он. – С каких это пор ты обращаешься ко мне на Вы? Но, продолжай. – он даже не переспросил. Таррос уже ожидал такого исхода.
– Как Вы приехали сюда, здесь стало беспокойно. Привычный уклад жизни нарушен. Безвозвратно. – она не знала с чего начать. Эрис постоянно обдумывала все до мелочей, но все равно не могла подобрать нужных слов. – Я не хочу быть похожей на ту неблагодарную собаку у моря. Я благодарю Вас за все. За все, что Вы сделали. – земля уходила из-под ног Эрис. Она положила на стол подвеску. Таррос нахмурился, увидя это.
– Я не буду сейчас напоминать об официальности. – его мощный голос зазвучал сердито. – О моем и твоем звании… – Таррос выдержал паузу, собираясь с силами. Он смотрел на ее измученные любовными терзаниями невинные черты. – Я буду отвечать, как любящий и отвергнутый тобой в самый последний момент мужчина. А не как твой командир, который может наказать тебя за дерзость в любую секунду. – произнес он тихо.
– Командир, уезжайте, умоляю Вас. – голос Эрис начинал походить на плач.
– Знай, твои слова ранят меня. Ты же верила только мне? С чего это вдруг винишь меня во всех бедах? – взгляд Тарроса снова стал тем, любящим.
– Я жалею что поверила Вам. Все говорят что убийца – Вы. – она опустила голову, боясь сказать о своей любви и страданиях.
– Мне абсолютно нет разницы до других. Главное – ты сама веришь в то, что говоришь? – он вглядывался в ее родное личико. – Эрис, я только увидев тебя, заметил, что ты – очень способная девочка и умеешь многое. Кроме одного – ты нисколько не умеешь врать, Эрис. Кто тебя надоумил, что нужно отвергнуть меня таким лукавым способом? Сама б ты не додумалась. – в душе он все знал.
– Командир, перестаньте. Ничего уже не изменить… – сказала Эрис скорбно.
– Как неумело ты врешь. А про уклад жизни? Твой прежний уклад жизни не изменился. Не изменилось ничего вокруг. Посмотри в свое сердце. Причина скрывается в нем. – Таррос хотел показать Эрис, что она на неверном пути.
– Молчите, прошу… – Эрис боялась сдаться напору, боялась опять сказать, как же сильно любит его, что начинает и заканчивает свой день с его именем на устах, и воссозданием его образа. Крикнуть о том, что он стал ее молитвой.
– Ты убегаешь от себя. Я знаю, что ты хочешь быть со мной. – уверенно сказал Таррос и глаза его горели.
– Не говорите такое… – ей стало стыдно. Она потупив голову, смотрела на пол. Таррос подошел ближе.
– Признайся себе, чувство в твоем сердце заставляет видеть этот мир другими глазами. И да, ты права – как раньше уже никогда не будет. Взгляды, слова, клятвы, поцелуи и прикосновения – их невозможно будет забыть, моя любимая Эрис… – он нежно погладил ее лицо. – Одна стрела, выпущеная в наши сердца, достигла цели успешно. Назад ее никогда не вернешь. – Таррос шептал Эрис, она крепко зажмурила глаза, из которых начали литься слезы. – Ты сама первая сказала, что очень сильно любишь меня… Ты же повторяла мне это… Каждый день…
– Сейчас речь идет не обо мне, а о Вас. Как тогда Вы объясните мне это? – Эрис отстранилась, собрав последние силы. Последний рывок к бездонной, черной пропасти. Она положила развернутый окровавленый клинок на стол. Она хотела добить себя. Раз уж Эрис решилась пожертвовать счастьем ради бесценной жизни своего любимого, нужно было не отступать.
– Вы же не будете отрицать что это не Ваша вещь. – она изображала строгость.
– Моя. Он пропал. – Таррос немного удивился.
– Теперь Вы еще обвиняете кого-то в воровстве. – Эрис не смотрела на него. Это было не в ее силах.
– Кто-то сделал за меня грязное дело. – спокойно и легко ответил Таррос. – Исходя из поведения Персиуса, я все равно скоро сам бы его убил. Я не прощаю, когда кто-то зарится на мое. Это была его ошибка. Может быть, я бы лишил его жалкой жизни в тот же день. Но только при всех отрубил бы его похотливую ничтожную голову. – довольно высказался Таррос.
– Как Вы можете так хладнокровно рассуждать?!. – ужаснулась Эрис.
– Не хладнокровней тебя. Запомни – мы созданы друг для друга. – он самодовольно улыбался.
– С этого момента, я прошу, больше не ведите себя со мной бесцеремонно. – он бросал ей вызов. Эрис разозлилась.
– А что, если нет? Ты назначишь дуэль и зарубишь меня своим мечом? Не сможешь, сердечко не позволит. – уверенным тоном сказал Таррос, насмехаясь.
– Я же попросила… – Таррос перебил ее:
– Я всегда говорю только правду, как и ты. Поэтому твое вранье особо смешно. А Персиус получил по заслугам, жаль я не успел сделать это сам. Я планировал добить его. Очень жаль, мое чувство мести не удовлетворилось. Это все равно что будучи голодным, выпить воды.
– Я никому больше в жизни не поверю. – ее голос стал испуганным.
– И не посмеешь. – нахально отрезал командир. – Мои уши и глаза теперь повсюду. Эрис, если ты решила отвязаться от меня, то ты ошиблась. Надо было раньше думать. Я никому не отдам то, что теперь принадлежит мне.
– Я пока еще не принадлежу Вам! – возмутилась Эрис.
– Пока еще?!! Как это понять?!! – его лицо стало выражать ярость. Его характер наконец-то начал проявляться в присутствии Эрис. – Эрис, если после всего, что было между нами, ты считаешь, что не принадлежишь мне! – он сжимал кулак, разрывая ее глазами. На мгновенье Эрис показалось, что он просто убьет ее.
– Это моя огромная ошибка, что я подпустила Вас так близко к себе. Я думала, что Вы не такой жестокий и неуравновешенный. – она перебила его. Теперь Эрис говорила то, что думала.
– Эрис, что ты за наказание! Я не земледелец, не музыкант, не философ! Я вырос в Каструме, в гарнизоне, среди грубых бешеных псов. Много воевал. А война не такая возвышенная, как её описывают лжегерои. Это всегда боль и грязь. Чего ты ожидала от меня? – он постарался взять себя в руки. – Тебе же нравилось, признайся, что я чересчур опекаю тебя. П-угому не могу. Потому что все равно люблю тебя. Мое чувство не изменится. Ты навредила мне своим отказом в замужестве. Я изначально приехал сюда с одной единственной целью – заполучить тебя. Ты обнадежила меня. Потом жестоко отказала. Но меня радует одно – зато я заполучил твое сердце. Я буду спать спокойнее, зная что ты больше не сможешь уснуть. – он улыбнулся. – Но раз ты не хочешь, теперь мне тут нечего делать. Я уйду. – ему захотелось проучить ее. Наказать и заставить страдать. – Алессандро доделает начатое и уйдет следом за мной… – его лицо из уверенного вновь воспылало обидой. – Уйду, чтоб не подрывать твой авторитет. Ты заслуживаешь уважения. Ты же всего добилась сама.
– Не говорите так, мне ничего не было нужно от Вашего высокого положения. Я не меркантильная. Может, я и глупая дура, но я вовсе не корыстная. – с импульсивностью она отстаивала свою честь. – Вот, заберите этот клинок, я скрывала его, чтоб люди не знали, кто убийца. О нем никто не узнает. Заберите его! – она толкнула его, и тот соскользнув со стола, с лязганьем упал.
– Оставь его себе. Мне будет приятно, что хоть моя вещь будет согреваться твоим теплом. – Таррос подошел вплотную к Эрис. Его глаза одержимо больно сверкали в бешенстве:
– Приготовься страдать. Как ты свела меня с ума, так и сама сошла. Когда я уйду, твое чувство все равно останется с тобой. Тебе будет еще больнее, ты прогоняешь меня, а от самой себя сбежать не сможешь. – Таррос крепко сжал руки Эрис, прижав к стене и прильнув к ней. Он предельно напряженно смотрел ей в упор. Эрис же смотрела в его любимые, полные безысходности, душераздирающие, безудержные в чувствах, глаза. Таррос не особо церемонясь, наконец сорвал её долгий вожделенный поцелуй девственных губ. Эрис не сопротивлялась. Она поддалась, отвечая ему. Закрыв глаза, она вкушала первый в жизни поцелуй любимого мужчины. Она хотела запомнить каждый миг их вынужденного прощания.
Он первым отстранился, уткнувшись в ее лицо, лоб в лоб, одурманенный, с закрытыми глазами, горько прошептав:
– Я запечатал твои уста. С этого момента они навсегда принадлежат мне. А сейчас я уйду, пока ты сама не позовешь меня обратно.
Ему стало обидно. Он не хотел мириться с событиями, так жестоко обошедшимися с ними. Но своим мнением о нем она задела его честь и гордость. Конечно, он догадывался, что все это – лишь лживая мерзкая игра и его милая Эрис верит своему выдержанному Тарросу. Но, к сожалению, самолюбие тоже никто не отменял. Задуманное Алессандро реализовалось.
Бедная Эрис всего лишь хотела, чтоб ее милый Таррос стал счастлив, разочаровавшись в ней. Еще пару минут назад пока она говорила, он хотел задушить, забить ее за упрямство. Но любовь беспощадна.
Таррос, отпустив ее руки, резко вышел.
Эрис осталась одна, молча глотая слезы, разрываясь на тысячи мелких кусочков. Громкие, вошедшие в привычку, отчеканенные шаги были подобны раскатам грома. Этот, ставший родным звук, бил ее, словно острый стальной кол в сердце… Ее губы горели пламенем, его вкус навсегда врезался в ее память. Она никогда не забудет Тарроса. И он ее – тоже. Мокрое от слез лицо все еще чувствовало овеевший его дух, отошедший от ароматного тела командира, который таким резким, обиженным порывом вышел прочь, даже не обернувшись. Ее душу сжала в тисках совесть. Она сползла по стенке и рухнув на пол начала горько-горько рыдать, всхлипывая и задыхаясь. Сердце Эрис было уничтожено.
Как бы бедная Эрис не желала быть с Тарросом, однако, она немогла пойти против закона. Дурацкого лжезакона. Она не поддалась даже сильнейшему проклятому стадному инстинкту и наущениям бесчестных лукавых лжецов, окружающих ее. Но спасение жизни и репутации Тарроса стало ее целью, её первым серьезным заданием, с которым она, похоже, справилась успешно. Эрис снова надела его подвеску, она целовала маленькую хрустальную слезу. Эрис подобрала клинок любимого и, прильнув к нему лицом, спрятала за пазухой. Она хотела, чтобы хоть что-то от него осталось в ее дрожащих руках…
А Таррос стремительно шёл, куда ноги несут… Его разъедала досада крайней степени – такое бывает, когда ты чего-то упорно добиваешься, и вот, ты почти выиграл, но вдруг твоя добыча ускользает из рук в самый последний момент.
Его глаза быстро наполнялись слезами, и он, сильный мужчина, обязательно бы заплакал, если бы не лишние взоры. Таррос рассеяно водил очами из стороны в сторону, быстро моргая, пытаясь осушить их. В конце-концов, он почему-то нервно сгримасничал, громко выдохнув, словно смеясь, но это был вовсе не смех. В его груди стук бедного обиженного любящего сердца причинял давящую, едкую боль. Пальцами правой руки он поспешно растер влажные глаза – он решил не медлить, чтобы больше не пересекаться с Эрис и дислоцироваться прямо сейчас.
