Инна Михайловна Чеганова
Между нами война
Эрис видела всё, и ей было стыдно за малодушного братца. Тут еще и ненормальный Персиус будет сплетни распускать… В общем, тяжелый выдался день.
Эрис всё ждала, когда же их будут учить верховой езде. Но стеснялась спросить. Яннис опередил её, сказав, что сначала закалит их тело, обучит базовому владению оружием и стрельбе, а уж потом, подготовленных, посадит в седло.
Тренировка кончилась после обеда, матери всё не было. Эрис казалось, что её печень разорвется от нагрузки, но она была стойка. Малышка боялась выглядеть слабачкой среди мальчишек. Яннису понравилось это упрямство.
Все расходились по домам, Персиус подошел к Евгениусу и Эрис.
– Привет, Никак!
Эрис сделала вид, что не замечает соседа.
– Что, мамочку ждёте? А самим дойти слабо? – засмеялся он.
– Заткнись, не слабо. – ответила Эрис. Убитый непривычным трудом Евгениус молчал, тем более он боялся авторитетного Персиуса.
– Да ладно, мы ж соседи, пошли вместе! – предложил им Персиус.
– Сами дойдем! – крикнула Эрис возмущенно. – Отвали!
– Да ладно, я подожду с вами тетю Элин. – к негодованию Эрис, он сел на скамью возле строений.
– Вот скот! – поразилась его нахальству Эрис.
Они прождали маму около часа, Яннис всё видел, но решил не вмешиваться.
Устав ждать, Персиус прошел к выходу, но вдруг помахал им, позвав за собой. Евгениус одобрительно покачал головой, и они пошли домой вместе.
Они брели по оживленным улицам города молча. Персиус знал дорогу и шел уверенно. Эрис, пройдя мимо рынка, схватила брата за рубаху на руке и сказала Персиусу:
– Дальше мы сами!
Персиус не стал сопротивляться упертой малявке, сделав издевательский реверанс.
– Вот гад! – бросила ему Эрис на прощание. Персиус улыбнулся.
Евгениус и Эрис подходили к улице. Зайдя в узкий поворот, Евгениус вдруг ни с того, ни с сего начал ругать Эрис некрасивыми словами. Эрис ответила, что он сам такой.
Этого Евгениус и ждал. Он вцепился в её волосы, собранные в хвост и начал мотать сестренку, затем швырнув на земь. Эрис опешила от такого поведения.
– Ты – мерзкая гадина, я тебе покажу, как ябедничать! – он схватил лежавшую на обочине толстую палку и принялся со всей мощи лупить хилую сестренку. Она не успела встать, лишь закрыла лицо, боясь, что Евгениус попадет ей в глаза. Эрис молча сносила это, так и не сумев подняться. В конце концов от обилия ударов и жгучей боли она вскрикнула, больше не в силах терпеть.
Лицо её брата было омерзительно перекошено неудержимой злобой, и он, уже не в силах остановиться, бил её с остервенением. В глазах Эрис потемнело.
– Ах ты урод! – крикнул кто-то. Это был голос Персиуса. Удары прекратились. И вот уже Евгениус получал от старшего на три года крепкого мальчугана по заслугам.
– Ты почему бьёшь сестренку?! – он тащил его за воротник, приближая к напуганной Эрис.
– Ну-ка быстро проси прощения! – рычал на него Персиус. Евгениус плюнул на Эрис, попав в лицо.
– Ты мне не сестра, понятно тебе! Оборванка, цыганенок! – крикнул он, но тут вмешалась их мать.
– Отпусти! – взревела она, всучив Персиусу оплеуху. Ее глаза были полны бешенства.
– Он избил сестренку! – оправдывался Персиус.
– Значит, она сама нарвалась! – выпалила Элин, бросив Персиуса и принявшись дубасить ни в чём не виновную Эрис.
– Дрянь, я тебе сколько могу повторять: не перечь брату, не перечь брату! – она била её, потеряв над собой контроль.
Персиус, видя, что дело совсем плохо, побежал за помощью домой к Эрис. Он кричал и ломился в ворота, боясь упустить время. Вышла бабушка, испугавшись поведения соседа.
– Ну чего тебе надо?! – бросила ему она.
– Там вашу внучку Эрис бьют, быстрее, помогите, ну что же Вы стоите! – кричал он, задыхаясь.
– Господи Боже мой! – причитая, бабушка побежала, как могла.
Её взгляду представилась ужасная картина – мать Эрис всё ещё наносила ей побои, пытая, принуждав просить прощения у инфантильного братца, который стоял и наслаждался долгожданным зрелищем. Упрямая Эрис не сдавалась. Она с закрытыми глазами, немо и стойко переносила боль.
– Ну что вы творите, какие бессовестные! – ужаснулась бабушка, оттолкнув свою ненормальную дочь, срывавшую все проблемы жизни и испытания судьбы на беззащитном ребенке.
– Эта дура не моя сестренка! – весело сказал осмелевший при мамаше Евгениус, на которого гневно смотрел Персиус.
– Я еще тебя найду. – пригрозил он, уходя. Персиус почувствовал себя лишним в этом обществе.
– Бабушка. – прошептала Эрис и в её глазах позеленело. Уши перестали слышать голоса. Но бабушка успела подхватить её.
Она отнесла внучку домой. Сильная женщина не проронила ни слезинки, в душе коря свою безумную дочь.
…Эрис очнулась. Она первым делом принялась разглядывать себя. Всё тело болело. И шея, и голова. Она с трудом собрала лохматые волосы. Так больно было связать их – они тянули кожу.
Да… Её худое тельце, ноги, лицо – все сплошь было покрыто полосами и фиолетовыми подтёками. Вот теперь она заплачет! Непременно, пока никто не видит. Ей было бесконечно обидно. Зачем она родилась?
Зашла мама. Эрис принялась кричать на неё.
– Зачем ты родила меня, мама, если не любишь?! – она вспотела от переживания.
– Вот сама тебя родила, сама и убью. Поняла? – ответила её мать голосом, пока не переросшим в крик. И почему-то она смеялась. Наверное, над глупостью своего ответа.
– Я не просила тебя рожать меня. – Эрис повернулась лицом к стене, тихо плача.
– Мы уезжаем. Я заберу Евгениуса. Не ной. – попросила мать.
– Я знала, что вы бросите меня. – равнодушно ответила Эрис.
Мать подошла и села рядом. Ее сердце, конечно, любило собственное дитя, но горести жизни, которая была беспощадна, сделали её черствой к чужой боли. К боли своего ребенка.
Девочка на прощание обняла мать, вдохнув родной запах. Ее ручки не хотели отпускать маму, но та, торопясь, выскользнула из объятий дочери.
– А ты ходи каждый день к учителю Яннису и стань солдатом, поняла? – сказала она серьезно.
– Поняла. А вдруг бабушка будет ругать меня? – тревожно спросила Эрис.
– Не будет. А если и будет, делай по своему. Поругается и перестанет. – мама улыбнулась и встала. – Ну всё, нам пора. Корабль ждать не будет.
– А где Евгениус? – спросила Эрис, и глаза её вновь наполнились слезами. Она уже простила непутевого братца.
– Он на улице. Пошли, попрощаешься.
Мама помогла ей встать. Она старалась не замечать её синяки. Может, потому-что совесть могла постучаться в её мятежную душу.
Они вышли во двор. Эрис с трудом шла, она была голодна и измучена. Бабушка ахнула, увидев следы от побоев. Но промолчала. Эрис увидела сияющего Евгениуса и обрадовалась, что его мечта о матери осуществится.
Она подошла к нему и протянула руку для рукопожатия. Евгениус смущенно принял её. Эрис крепко сжала руку брата, другой гулко похлопала по его спине.
– Давай, братан. – это всё, что она смогла из себя выдавить. Её грудь разрывалась от боли, но она была стойкая по нраву.
Евгениус, скупой на благие чувства, лишь через силу улыбнулся и кивнул головой. Мать поторопила их.
Евгениус и мама Эрис вышли из ворот старого дома, подхватив небольшой багаж и провиант, приготовленный заботливой бабушкой.
Эрис еще раз обняла маму, сдерживая слёзы.
Мама лишь улыбнулась, и они с сыном в спешке отправились вдоль по улице.
Эрис долго смотрела и махала вслед удаляющимся, пока они не завернули за угол. Она почувствовала себя совершенно разбитой и одинокой. Ее сердечко больно билось, наполненное обидой и чувством собственной ненадобности…
– Пойдем домой. – позвала бабушка как ни в чём не бывало. Эрис послушалась.
Персиус наблюдал за всем происходящим с высокого дуба. Ему стало жаль соседскую девчонку. Он решил стать ее названным братом.
Наступило утро следующего дня. Вчера Эрис, не обращая внимания на ругань бабушки, так и не поела, проплакав в подушку почти всю ночь.
Ужасное холодное утро. Её тело и душа болели вместе. Она отвратительно себя чувствовала. По холодным ногам и рукам пробегал нервный ток – это от переживаний. Но она нашла в себе сил встать и собраться в часть. Это стало её целью. Целью, которая поможет Эрис продолжать жить при любых испытаниях…
Эрис вышла на крыльцо. Рассветало. Пели петухи. Опустившаяся роса блестела на восходящем солнышке. Теплый кот терся об её ноги. Пахло свежим утром. И вроде не так тяжело, но мысли опять окружали её, принося страдания.
– Куда это ты? – спросила бабушка.
– Ты же знаешь. – спокойно ответила она.
– Ты что это, серьезно что-ли? – вопрошала в недоумении бабушка.
– Да. И эта тема закрыта.
– Да иди ты. – гневно бросила бабушка Эрис, продолжив заниматься своими делами. Её бабушка выращивала в огороде всё, что могла. И разводила кур. Потом, обычно по воскресеньям, отправлялась на рынок, продавая то, что было произведено своими руками. Она была очень трудолюбивой.
– Соседка! Бабушка Эйгл! – кто-то прокричал на улице. Бабушка не любила людей. Она не доверяла им.
Они прошли к воротам. Оказывается, это был Персиус. Он попросил бабушку разрешения отвести Эрис, так как он тоже теперь вступил в ряды юниоров. Но бабушка грубо отказала ему и прогнала, предупредив Эрис не водиться с мальчишками. И с девчонками. Вообще, ей не нравилось, когда люди тесно общаются. Это выводило Эрис из себя, но она не перечила бабушке.
Эрис, попрощавшись, вышла. Персиус уже ушёл. Она добрела до части, и, стесняясь своего боевого раскраса, вошла внутрь. Никого не было. Эрис не став ждать, принялась бегать вокруг площадки, описывая круги.
– Вот молодец! – похвалил ее Янис, смотря из пыльного окна, заляпанного известью.
Постепенно подтянулись остальные ребята. Пришёл и Персиус, приведя с собой пятерку мальчишек с их улицы.
– А ты сегодня действительно похожа на воина! – воскликнул учитель Яннис, глядя на раны Эрис. – Кто это тебя так?
– Не важно. – буркнула Эрис, нахмурившись.
Начался новый тяжелый день.
…После тренировки Эрис направилась прямиком домой. Но Персиус в окружении мальчишек догнал её. Эрис старалась оторваться от них, не разговаривая и ускорив шаг.
– Эй, Никак, мы будем твоими братьями! Мы не предаем! – крикнул Персиус вслед Эрис. И так изо дня в день. Он ходил за ней, добиваясь дружбы маленькой одинокой грубиянки.
Прошло время и Эрис приняла их дружбу. Они делились всем – секретами, мечтами и кусками хлеба. Так и прошло её детство – в окружении старших мальчишек. Она была оберегаемая ими до той поры, пока сама не научилась драться.
Не обходилось, конечно, и без хулиганств. Эрис была пацанистой девчонкой, хоть и на вид – ангелочком.
Они вместе с Аннасом и Аргосом иногда творили милые безумства – по дороге домой успевали нашкодить: то коня чужого отпустят, то белье грязью закидают. Под ругательства хозяев поедались фрукты в садах. Своих было – хоть отбавляй, но чужие-то вкуснее! Совесть, конечно, мучала, только недолго.
Одна из самых запоминающихся была благородная шалость. Жил у них на улице паренек – сын ремесленника. И жила прекрасная девушка. Этот паренек был влюблен в девчонку. И, как узнала Эрис, девчонка тоже любила скромнягу. И однажды, возвращаясь домой, по задумке Эрис, парни должны были начать доставать девушку. Пару дней они цеплялись к ней, доводя до слёз. Артистичная Эрис, принеся какую-то ерунду на чинку мастеру, невзначай и невинно проболталась сыну ремесленника о приставаниях к его пассии. Но этот парнишка был трусливым. Эрис, подкараулив парнишку, выудила девушку из дома. Спросив будничную утварь, подала знак Персиусу, Аннасу, Атрею и Аргосу. Те, прыгая из кустов, начали доставать девчонок. Эрис состроила из себя слабачку. Влюбленная девушка испугалась, а Эрис начала зазывать сына мастера. Тот, дрожа и тряся коленками, все же подошел к крепким парням. Пару фраз перепалки между парнишкой и Персиусом, и несостоявшийся влюбленный отступил.
Трус несчастный, все на смарку!
Второй заход – тут же, сразу после спора, Эрис и Атрей переругались. Делали они это рьяно. Сцепились. Девушка помогает Эрис. К девушке лезет Персиус. К Персиусу летит сынуля ремесленника и на этот раз бьет. Всей тройкой они несильно молотят парнишку – так, для вида, попутно шепча, чтобы тот строил из себя Геракла. Что он и сделал. Капля крови на лице и валяющиеся на дороге Персиус, Атрей, Аннас, Аргос, ораторствующая о смельчаке Эрис – новая пара соединена. Спасибо шпанятам.
Им было весело вместе. Пока не закончилось босоногое детство. Вместе с детством закончились хулиганства. К сожалению, и дружба с Персиусом.
Персиус был потомком персов – наемников, которые приплыли сюда, на Крит, вместе с арабскими завоевателями из Испании, где-то в 900 годах, во время их правления. Большинство потом было разбито византийцами. Но малое количество всё же обосновалось тут, растерявшись в гуще населения.
Персиус и его семья почему-то не соблюдали диковинную сарацинскую религию. Они вообще ни во что не верили, полагаясь только на себя.
А Эрис – верила. Она верила, что на небесах есть её Создатель, хранивший всех. И на этом область её познаний заканчивалась, кроме тех, что она читала или ей рассказывала бабушка.
Несмотря на свои разные нации, взгляды на жизнь Персиус и Эрис раньше были хорошими друзьями. Персиус научил Эрис их богатому языку. Способная девочка освоила его в совершенстве. Персиус считал её первой своей сестренкой. А уж потом двух своих родных…
Глава четвертая
Годы шли, а Эрис не получала ни весточки от мамы и брата. Она часто вспоминала их. Плакала. Бабушка всё видела, но не могла ничем помочь.
Эрис росла доброй девушкой. Однажды у них дома вылупился слепой цыпленок. Эрис было невыносимо видеть, как его топчут собратья. Она посадила его отдельно. Но он мерз и пищал. Он не мог уснуть. Эрис брала его к себе на руки и грела. Она его кормила, опуская клюв в зерна. И поила – всё тем же способом. Постепенно из маленького цыпленка вырос большой петух.
Также и коты, и собаки. Она подбирала щенков, которые становились верными охранниками их престарелого дома.
В Каструме (Каструм – военная часть римлян.), – так ребята в шутку называли свою часть, – у Эрис был конь. Конечно, не собственный – казенный. Это был прекрасный вороной жеребец, доверяющий только ей. Эрис вырастила его практически сама, ухаживая, объезжая, кормя, моя и убирая за ним. Эрис назвала его Буцефалом, в честь любимого коня Александра Великого, македонского грека.
Теперь Эрис всё своё время проводила в Олимпии – это было официальное название их части. Ей скоро должно было исполниться шестнадцать лет. Дома она во всём помогала бабушке. Только бабушка не разрешала ей ходить на рынок – уж слишком опасно там стало. А Эрис была очень красивой девушкой.
Дружеские отношения с Персиусом испортились тогда, когда она стала показывать блестящие результаты, чем вызвала в нем, спесивом, страшную зависть. Они не были заклятыми врагами – скорее, злостными соперниками. Что пошло на пользу обоим – не давало расслабляться и уступать.
В их юном крыле появилось много других ребят, ставших для девушки хорошими друзьями. Теперь учитель Яннис ставил Эрис в пример всем, частенько позволяя проводить уроки ей, что не позволялось больше никому. Сам же Яннис регулярно отсутствовал, как он выражался «у авторитетных личностей.» И ребята, кроме тренировок, постоянно испытывали на себе тяжкие работы у этих самых уважаемых людей. Яннис говорил им, что такое воспитание увеличит их физическую силу. А Эрис считала, что обслуживание высокомерной пьяни, кроме воспитания выдержки, пользы не принесет.
Постепенно она стала лидером. И юноши, даже старше нее, принимали это. На зло Персиусу.
Никто не мог держаться в седле лучше Эрис. Она выполняла умопомрачительные трюки на бешено скачущей лошади – всей этой небывалой техникой Эрис овладела, читая литературу деда и дневавши в Олимпии, несмотря на протесты бабушки. В последнее время характер той стал невыносимым. Но Эрис терпела скачки настроения бабули.
Уже лет пять с Эрис занимался Георгиус – её кузен, сын Татиан. Татиан сама привела его к ним домой, умоляя Эрис взяться за его воспитание. Нехотя, пришлось согласиться – бабушка надавила. Георгиус был младше Эрис на два года. Кузина удивлялась – как из маленького несерьезного малыша он вырос в огромного статного парня? С его-то силой он мог бы многого добиться. Но, к сожалению, подводил характер. Мягкий, не очень трусливый, скажем – слишком благопристойный. Неконфликтный. В отличие от Эрис. Она пресекала любую несправедливость, лишь только заметив её. Парни боялись этой хрупкой на вид, тонкой и гибкой, как тростинка, бесподобной красоты, девушки. Некоторые новички не воспринимали ее всерьез, но, получив как следует, меняли свое мнение на прямо противоположное.
Также среди парней появился один подлый юнец – Ахиллес Бобзис. Он вращался среди плохишей. Придя впервые, Ахиллес оскорбил Эрис, сделав комплимент ее, пардон, пятой точке.
Но был прилюдно и жестоко наказан ею на месте. Теперь он старался всячески обходить Эрис стороной, лишь украдкой поглядывая на буйную лихачку.
Эрис немного уступала в кулачном бою лишь Персиусу. В остальном никто не мог угнаться за ней. Ни во владении мечом, ни в зоркости глаза стрелка. Даже борьба – она с хлестом кидала противников на землю. Не мог обойти эту участь и Персиус, несмотря на свою силу. Все удивлялись – откуда в такой сухой девушке столько мощи? Но ответ, наверное, заключался в её внутреннем стержне. И, конечно, в дисциплине. Какова отсутствовала у большинства парней.
В общем, первый взгляд был обманчив. Узнав Эрис поближе, юнцы принимали ее не только за своего человека, но и сами хотели видеть в ней своего требовательного, умеющего легко наладить контакт с любым, даже с самым тяжелым характером, наставника.
– Вы слышали?! Эрис, в Кандии будут игры для юниоров! – воодушевленно делились мыслями ребята.
– Откуда знаешь? – твердо спросила Эрис, смотря прямо в глаза своим пронзительным взглядом, отчего парень по имени Агафон отвел взор, испугавшись её гнева. – Что им там, своих венецианцев не хватает? – скептически заметила она.
– Построились! – скомандовал еще более постаревший за десять лет учитель Яннис. – Так. Слушайте внимательно. Вы знаете, что наш остров Крит-Королевство Кандия разделён на шесть областей. Я получил письмо от командира систьер и крепости Кандии – Тарроса Каллерджи Армандо. Это очень уважаемый человек, много воевавший и заслуживший свое положение по праву. Он пишет, что по его инициативе, ради популяризации армии, по одобрению его Величества Дожа, из каждой области вызвано по отряду на юниорские игры. Фактически, это является смотринами в войска. В каждом отряде будет по двенадцать активных человек и три – в резерве.
Сейчас мы – лучшие среди всего округа Ситии. Мы поедем и непременно выиграем эти игры!
– А что, сам Дож будет смотреть на нас? – спросила Эрис.
– Да. Игры продлятся три дня. Дож приедет на последний.
– А каков будет наш приз? – спросил Персиус, строя из себя мужественного воина.
– Награда – отряд будет зачислен как юношеский элитный в пехоту, на службу к Дожу. Ну не знаю, что еще они там скажут… – спокойно продолжал Яннис. – Вы готовы?
– Да!!! – хором ответили юниоры.
– Нам осталось только выбрать командира. Я сам выберу дюжину лучших, а они проголосуют за своего лидера. – сказал учитель.
Юноши заволновались. Все, кроме Персиуса. Он полагал, что в капитаны запуганные друзья выберут именно его. А насчёт поездки вообще не сомневался.
– Я назову имена, выходите ко мне. – сказал Яннис, смотря на полсотни молодых людей.
– Георгиус, Аргос, Эллиут… – парни, улыбаясь, подходили к нему. – …Филон, Ахиллес, Тичон… – он вглядывался в каждого, удлиняя томительное ожидание. – …Софос, Никон, Исос, Аннас.
Яннис замолчал.
"Неужели меня не возьмут, потому что я – не парень?" – думала Эрис, и её сердце замирало.
– Персиус! – он самодовольно вышел к остальным.
– Ну, и конечно же, как нам без тебя, наш талисман – Эрис! – она облегченно вздохнула и, чуть не споткнувшись, прошла к избранным.
Оставшиеся юноши грустно вздохнули.
– На замену нам нужны еще три человека. Атрей! Андроник! Азариус!
Вышли и они. Все юноши были прекрасно слаженные на вид. Они были лучшие. Яннис не зря старался, взрастив их, подобно росткам. И теперь ожидал плодов. Самым старшим среди них был Персиус. Ему было почти 22 года.
Он уже не вполне вписывался под слово «юниор», шел его последний год среди них. Потом он либо поступал на службу, либо начинал жить своей жизнью. Жизни на Крите, как таковой, не было. Если ты причислялся к аристократам – вел семейные дела, прикрепленные к роду. Дорога в высший свет была перекрыта венецианцами – критяне не имели права занимать постов, тем более высокопоставленных. Если же ты не голубых кровей, но бравый и сильный – тебе либо в наёмники, либо в разбойники. А если ты не одарен физически, но талантлив – иди в подмастерья к ремесленникам или в торговлю. Но в последней нужны деньги на раскрутку. А если ты вообще никакой – то батрачить у земледельцев; либо стать рыбаком.
У девушек все было еще хуже. Вырастят, обучат домоводству и мастерить, да отдадут замуж. И поскорее, под крыло мужа, время было такое – неспокойное.
Эрис совсем не устраивала такая судьба – без любви, по сговору старших, выскочить замуж. Жуть!
Ей в душе всегда хотелось встретить человека её мечты – сильного духом и телом, благородного сердцем, умного и, конечно, красивого. Но где ж такого отыскать-то? Да она и не стремилась. Любовь была запретным словом в её родном доме. Как и всё остальное.
Эрис пока еще не принимала своей женской сути. Все, что напоминало ей о том, что она девушка, уничтожалось ею же самой подсознательно. Но это не значит, что она говорила и ходила, как неотесанный мужик. Нет, она была крайне сдержана и собрана, не открывая ни перед кем своей нежной души. Её походка была четкой и быстрой, она ходила с достоинством, широко и стремительно шагая, без суеты и женского вихляния телом. Взгляд был преисполнен строгости и серьезности. Эрис, идя по улице, не смотрела на прохожих, а глядела сквозь человека, не подпуская его к себе. Хоть и этого взгляда «сквозь» ей хватало, чтобы изучить кого-либо.
Она никогда не проявляла слабости и беспомощности, наоборот, была крайне отзывчивой и желала помочь товарищам.
Эрис никогда не разговаривала чувственным девичьим голосом, не желая, чтобы парни флиртовали с ней, но и не говорила басом, как базарная торговка. Она разговаривала прекрасным тоном, преисполненным воспитания.
Учитель Яннис особо уважал за это свою подопечную.
– Выбираем командира! – скомандовал учитель.
– Я хочу быть капитаном. – сказал Персиус, косясь на своих друзей, которых когда-то он частенько побивал.
Среди вызванных Яннисом были те трое с пшеничного поля, издевавшиеся над Эрис в детстве – кривозубый суровый Аргос, шутник Атрей, и остроносый Аннас.
– Я предложу двух людей из вас. – перебил Персиуса Яннис. – За кого проголосуют больше товарищей, тот и станет капитаном. Вы согласны?
– Да! – ответили парни.
– Персиус и Эрис. Кто за Персиуса? Поднимите руки! – скомандовал Яннис.
Аннас хотел было проголосовать, но Аргос схватил его руку, чем вызвал в Персиусе страшную злость.
– Я повторяюсь. Кто за Персиуса? – Яннис ждал. Персиус вскипел. Сердце Эрис холодело от волнения.
– Всё. Ясно. Кто за Эрис? – юниоры дружно подняли руки.
– Молодцы. Эрис! – учитель посмотрел на неё. – Оправдай наши надежды.
– Есть оправдать надежды. Спасибо вам, ребята. – сказала она воодушевленно и благодарно.
– Я не поеду. – отрезал оскорбленный Персиус.
– Как это так, не поедешь?! – воскликнул Яннис, разозлившись.
– Не хочу быть под девчонкой. Ясно? Место женщины – под мужчиной, а не наоборот. И вообще, кто сказал, что ее пропустят на игры? Этот командир окажется полным дураком, если захочет впустить в армию бабу. – его рассуждения оборвала Эрис, пнувшая Персиуса длинной ногой в челюсть. Он упал.
– Вот, смотри! Кто теперь сверху? – сказала спокойная Эрис, стоя над ним.
Парни засмеялись. Не сказать, чтобы они не любили Персиуса, нет. Он был хорош в их рядах, но как командир – не годился. Самоуверенность и неумение слушать других подводили его. И вот – первый результат.
Персиус встал, окинув всех гневным взором. Потом он посмотрел на Эрис. К её ужасу, в его взгляде она прочитала нечто большее, чем просто возмущение и обида. Что-то дикое и загадочное, которое появилось только тогда, когда его чёрные глаза настигли глаз Эрис. Она поспешно отвернулась. Ее лицо и уши загорелись. Персиус, не слушая угроз деда Янниса, гордо ушёл.
В душе у девушки появился противный осадок. Ей было омерзительно даже представить, что этот парень, которого она в детстве считала своим братом, испортил с ней отношение не только из-за зависти. Тут было нечто другое. Но она с отвращением отогнала эти мысли.
– У нас нет времени. Выходим завтра. Дорогу в сто километров по суше преодолеем за день. Эрис, у тебя есть опыт в командовании. Поэтому я доверяю тебе. Скажи им пару слов и – по домам, набираться сил.
– Построились! – скомандовала она, – Братья! – обратилась девушка, стремясь наладить зрительный контакт с каждым юношей, – Вы долго шли к своей цели, терпя боль и лишения. Пока другие бегали без дела и тратили свое бесценно упущенное время на развлечения, вы – как истинные воины, как настоящие мужчины с большой буквы, как наши воинственные предки, оттачивали свое мастерство искусства ведения войны каждый день на протяжении долгих лет. Я знаю каждого – как хорошо он умеет владеть оружием и конем. Теперь мы вместе пойдем и покажем столичной элите и Дожу всё, на что способны, ибо такой шанс дается один раз и нужно будет выложиться по-максимуму! Вы согласны?! – закончила капитанша свою бурную, вдохновляющую речь.
– Да! Да! Да! – поддержала её дюжина юниоров и остальное крыло, остающееся молиться за них дома.
Они, воодушевленные, отправились по домам. Эрис пошла в конюшню и попрощалась с Буцефалом.
Придя домой, Эрис хотела обрадовать бабушку, но вместо ожидаемого восторга ее строгая опекунша сказала, что если та поедет, может больше не приходить обратно. Эрис, не поужинав, легла спать. А наутро, попрощавшись, к разочарованию бабушки, всё-же ушла.
Собравшись, юниоры по приказу Эрис принялись в первую очередь чистить, кормить, осматривать на недостатки и запрягать скакунов.
В разгар сборов дед Яннис вручил Эрис стальной шлем, закрывающий всё лицо, кроме глаз. У неё уже был свой – тоже скромный. А этот был слишком строгий. Эрис недоуменно посмотрела на него.
– Эрис. Обещай, что не будешь снимать его ни при каких обстоятельствах.
Ребята взглянули на них.
– Вот так. – он надел шлем ей на голову. – Замечательно. Солдаты! Это наголовье должно оставаться на ней при любых условиях. Ясно?
– Да! – хором ответили они.
Закончив, юниоры, принарядившись и начистив свои небогатые доспехи, оседлали коней и, под руководством Эрис, отправились в путь вместе с учителем Яннисом.
