Инна Михайловна Чеганова
Между нами война
Глава тридцать третья
Открыв глаза, Эрис подумала, что она дома. Что сейчас услышит звуки утвари с кухни, издаваемые бабушкой. Но, смотря в потолок до нее медленно дошло, что она в маленькой темной комнатке гарнизона. Она повернула голову – по сырой земле у ее лица медленно плёлся черный толстый жук. Она наблюдала, как он перебирает своими лапками. Насекомое уползло и Эрис окончательно проснулась. На грудь её вновь упал тяжелый камень. Она встала с земли и отряхнулась. Умывшись холодной водой, Эрис вышла на тренировочные площадки. Янниса не было видать почти два месяца – его больше никто не уважал. Эрис удивилась, увидев старика.
– Эрис! – воскликнул он.
– Слушаю, учитель. – ее воспитание и убеждения не позволяли быть жестокой даже к такому опустившемуся человеку, после всего, что он сделал им.
– Эрис. Как твои дела? – в его старых пристыженных глазах была жалость к ней – будто бы он что-то знал.
– Все нормально… – мутно ответила она.
– Я буду здесь, если понадоблюсь, ты позови, я могу заменять тебя, если будут вопросы… – робко предложил он.
– Вопросов не будет. Учитель. – она, перебив Янниса, резко удалилась.
Яннис знал и о бабушке, и о доме. Он был при Августосе, когда тот приказывал местным беспредельщикам отомстить Эрис за его унижение командиром перед знатью. Когда здесь был Таррос – о такой смелости не могло быть и речи. Теперь Августос уже купил документы на участок Эрис в Администрации. Никакими правами девушка больше не обладала. Единственное, что они не могли сделать – лишить ее звания, данное Тарросом и зарплаты, потому что над военными власть, аристократия и Администрация были бессильны.
– Сестра, как дела? – Никон, как обычно, был заботлив. Это был ее лучший друг с того самого дня, как появился здесь. Тогда он был девятилетним мальчиком, а Эрис было семь. Они сразу подружились. Эта дружба была чище, чем с Персиусом. Персиус все-таки любил рисоваться и гнобить общих друзей. А пшеничный Никон был добродушным простым пареньком. Он был благородного характера и сердобольным к Эрис. Он искренне принимал ее за своего пацана. Смелый и серьезный. На него всегда можно было положиться.
– Все хорошо. – ответила Эрис, побратавшись. Ее глаза наполнились слезами и она покраснела.
– Эй, сестра, ну что опять? – участливо спросил он. К ним подошел Георгиус.
– Здравствуй, Георгиус. Передай маме, что ее тетя… Ее тетя вчера умерла. – сказала Эрис, пожав ему руку и похлопав по спине.
– Как? – Георгиус опешил.
– Соболезную, сестра… – промолвил Никон, опустив голову.
– Никон. Мне нужна твоя помощь.
– Говори. Если тебе что-то нужно – похороны или еще что-нибудь, я всегда с тобой! Мы все – с тобой. – сказал Никон.
– Нет, Никон. Ее уже похоронили.
– Кто? – спросил Георгиус.
– Там, где это произошло…
– Где?
Эрис заплакала. Молча. Ее слезы просто капали и она говорила, не смотря на них.
– На рынке. Люди Августоса… Ее ударили плетью… Никон, мой дом тоже сожгли. Сегодня ночью…
– Гамо' то ко'ло су, гамо' *вы. бу тебя, вые. у(греч.)*, Августос! – воскликнул Никон.
– Сестра… Прими мои соболезнования… – сказал Георгиус.
– Скажи, чем помочь? – спросил разозленный Никон.
– Найди мне квартиру. Я буду исправно платить. – попросила Эрис.
– Конечно. У меня есть знакомые. Они сдают комнату в доме. Тихий район. Это рядом со мной! – воодушевленно предложил он.
– Хорошо. После занятий пойдем на пепелище, потом туда. – заключила Эрис.
– Смотри, этот ничтожный Яннис опять здесь. Падальщик. – прорычал Никон.
– Я думаю, он все знает. Он не спроста тут. Но мы не сдаемся. Ясно? – сказала Эрис.
– Да. Хочешь, ты посиди, я проведу уроки? – спросил Никон.
– Нет, брат. Я справлюсь. Спасибо.
Эрис начала занятия. Ей было больно. Но что-то внутри не позволяло сломаться – хоть и на нее все свалилось разом. Эрис была стойкой. Её разум был отключен – действия совершались на автомате.
Таррос оставил в память о себе новое вековое ограждение, новое тренировочное оборудование, недоотставрированные помещения и действующую столовую. Алессандро отправил своих людей, и здесь еще проводились работы. Солдаты Ситии же на пару с Кандийцами строили Крепость.
Вечером Никон, Георгиус, Аргос, Аннас, Атрей, Софос и Эрис отправились к ее дому. Вернее к тому, что от него осталось. При виде черных обсыпавшихся стен сердце Эрис защемило. Старый пес, весь в саже, радостно несся к ней.
– Малыш… Молодец, хороший пёся! – приговаривала Эрис, гладя ему пузо. Он развалился и замер.
– Ну все, Малыш. Хватит тебе. – сказала Эрис, вставая. – Георгиус. Забери моего пса себе.
– Хорошо, сестра. – ответил кузен.
От ворот тоже мало что осталось, но огонь остановился вовремя – листья окружающих деревьев только сморщились от жара пламени. Ребята прошли к развалинам – вся история семьи и дух здешних обитателей остался похоронен под пеплом. Юниоры с жалостью смотрели на свою капитаншу, но ничем помочь не могли.
– Я сегодня ночью переродилась окончательно. – тихо сказала она.
– Сестра, не отчаивайся! – сказал Аргос. – Мы постепенно все почистим тут вместе, все восстановим!
– Да! Ведь у нас у всех уже есть строительный опыт! – зажегся его энтузиазмом Атрей.
– Мы построим новый дом. Вместе. – уверенно сказал Никон.
– Дом можно отстроить. Можно все почистить. Но тут, – она показала на сердце, смотря на пепелище. – Тут, по-прежнему, все отвратительно. Все совсем х. еново. – убито произнесла Эрис.
– Да ладно, сестра. Все мы смертные. Не переживай, вся боль уйдет. Не сразу. Постепенно. – сказал Софос.
– Я сомневаюсь. Я чувствую себя потеряной. Я… – Эрис с трудом говорила. – Я сегодня ночью сама убила. Отняла жизни. – она опустила голову. Ребята недоуменно переглянулись.
– Что ты говоришь? – спросил Атрей испуганно.
– Я убила троих. Если не больше, там еще остались тяжело раненые мной…
– Где?! – Никон был шокирован.
– Я ходила на рынок вечером, искать бабушку. Ко мне привязалась банда пьяни… Я не хотела, но выбора не было. Или я, или они. Что сделано, то сделано. – угрюмо рассказала она под гробовое молчание внимающих друзей.
– Сестра, ты защищалась, только и всего! – сказал Аргос.
– Да. Почему ты не позвала нас? – спросил Никон.
– Да брось ты, брат. У вас своих проблем хватает. Не хочу быть обузой.
– Нельзя всегда полагаться на собственные силы. Ты же сама всегда повторяешь нам, как хорошо работать в команде! – произнес Софос.
– Я сильная. Я справлюсь. И вам еще помогу. – она покачала головой.
– Это еще кто? – возмутился Аргос, смотря на подошедших людей.
– Эй, кто такие?! – заорал на них мужчина, перешагивая через обугленные кирпичи.
– Это ты кто такой?! – вспылил Никон в ответ.
– Я тебя сейчас, малолетка! – Эрис потянула Никона, на которого хотел накинуться мужик.
– Вы кто? – спросила Эрис.
– Я – охраняю эту землю. Мы – люди её хозяина.
– Что? Это наша земля! – воскликнул Георгиус. – Вот хозяйка! – он показал на Эрис.
– Хозяин этой земли – магнат. Пошли вон, вызову подмогу! Давайте, валите от сюда! – кричал на них охранник. – Э, идите сюда! – он махнул остальным.
– Все-все. Мы уходим. – сказал Аргос серьезно. Его вид всегда внушал уважение.
Пятеро мужчин подтянулись к ним. По их виду сразу было заметно, что их заранее натаскали, предупредив о сопротивлении.
– Вра *э! (греч. разг. груб.)*, твой хозяин – Августос? – спросила Эрис неуважительно у первого.
– Он самый. – ответил тот. – Ты и сама все прекрасно знаешь. – мужик заухмылялся.
– Чтоб он сдох! Так и передай ему, слышь, паршивая псина! – Эрис плюнула в их сторону. Она развернулась и зашагала прочь. Парни последовали за ней. Собака Эрис весело побежала с ними.
Эрис закипала от негодования. Парни яро обливали Августоса матом.
– Как ты теперь, сестра? – грустно спросил всегда веселый Атрей.
– Все хорошо. Идите по домам. Спасибо. – тихо говорила Эрис. – А мы с Никоном подберем мне временное жилище.
Ребята послушались. Георгиус увел ее собаку. Он сообщил матери о бабушке Эрис, и та ужаснулась, жалея девушку. Потом он рассказал о сгоревшем доме и конфискованной земле сестры. Георгиус попросил у матери крышу над головой для Эрис. Жалость Татиан на этом и прервалась. Она ответила, что “самим места мало”. Дядька и бабка молчали, слушая бойкую тетю Татиан. Вот так…
Эрис и Никон шли искать квартиру. Они пришли в его район. Тихий и укромный. Постучав в ворота, Никон заволновался. Открыла милая девушка – ровесница Эрис. Видно было, что она тоже застеснялась при его виде.
– Здравствуй, Агния… – пролепетал покрасневший Никон.
– Здравствуй… – девушка опустила голову.
– Твоя мама сдает комнату? – спросил он.
– Да. Проходите. – она пропустила их во двор. Здесь было тихо и уютно – политые осенние цветы за ограждением благоухали в вечернем, пока еще теплом, воздухе. Все было до блеска подметено и обрызгано водой.
– Мама! – Агния постучала в деревянное окно времянки.
– Да! Кто там? – послышался голос женщины.
– Пришли посмотреть квартиру. – ответила дочь.
– Сейчас! – через пару минут из двери вышла женщина около сорока лет на вид. – Здравствуйте.
Эрис она сразу не понравилась – от нее веяло высокомерием и самолюбием.
– Вы? – спросила она.
– Моя сестра – сержант ополчения желает снять комнату на постоянное жительство. – проинформировал стесненный Никон.
– У меня не осталось незаселенных комнат. – женщина, одетая в домашнюю тунику и штаны, ответила ей резким голосом.
– Хоть маленькая коморка, уважаемая хозяйка. – достойно попросила Эрис.
– Нету. Не осталось. – сказала она. – Хотя… Есть комната, где живут приезжие торгаши. Я могу на пару ночей подселить тебя, они скоро уплывают. – предложила она.
– Как? Они – мужчины? – спросил Никон.
– Да. Но они помешаны на работе, приходят поздно. Не ужиная, ложатся спать. Я думаю, ночевать, обложившись сумками под моим замком будет лучше, чем на опасной улице, кишащей развратом. – сказала женщина.
– Спасибо, я подумаю. – ответила Эрис.
– Ну, думай-думай. – женщина кивнула дочке, и та пошла к выходу, дав понять, что им пора уходить.
– Сумасшедшая какая-то! – возмущался Никон. Эрис молчала. При слове «улицы» ее охватил страх. Она вспомнила темный ночной рынок.
– Никон… – позвала она его, не смотря. Они продолжали идти. Она хотела сказать, что подселится к торгашам, но промолчала.
– Слушаю, сестра! Не расстраивайся, сейчас еще поищем. В крайнем случае, переночуешь у меня. Ника будет рада.
– Нет, ты что! Я не буду создавать Вам неудобства. Никогда. – ее взгляд все еще оставался потерянным.
– Почему ты такая?
– Какая? – спросила Эрис.
– Ну… Не хочешь помощи?
– Я не хочу быть должна кому-либо. – ее вид был уверенный, несмотря на гнетущую бурю в оставшейся один на один со всем миром, душе.
– Сестра. Я хотел спросить тебя… – робко начал Никон.
– Говори, братец.
– Только не обижайся, ладно?
– Не торгуйся. Смотря, что спросишь. – отрезала Эрис.
– Сестра… – он остановился и присел у обочины.
– Ну говори – не томи теперь! Что за привычка – разжечь любопытство и заткнуться! – возмутилась Эрис.
– Как понять, что… Что любишь человека, и он для тебя – всё, вся Вселенная? – спросил Никон, посмотрев на Эрис.
В ее взгляде отпечаталась дикая боль. Ее брови печально опустились.
– Прости, сестра. Это был глупый вопрос. – он отвернулся.
– Нет, брат… – Эрис села рядом. – Это, пожалуй, самый важный вопрос в жизни.
– Так как? – Никон грустно посмотрел на Эрис.
– Ясно все с тобой, мой влюбленный герой. Агния – дочь той неприятной женщины. – Никон покраснел. – На мой взгляд – милая девушка. – Эрис улыбнулась.
– Я знаю… Но я не хочу ошибиться в своем выборе. Подскажи, сестра! – умоляюще возвал он.
– Знаешь, братишка… – Эрис вновь запечалилась. – Когда ты видишь своего любимого человека – твое сердце замирает… – голос Эрис звучал таким глубоким, каким Никон его никогда еще не слышал. – Когда он перед тобой – все проблемы исчезают… Его недостатки, ненавистные всем, для меня превратились в достоинства. Ни одна сплетня не отвратит мое сердце, не заставит меня сомневаться в нем… Когда ты любишь – ты веришь и боготворишь. Когда любят тебя – тебя не хотят отпускать. Ревнуют… Опекают… Боготворят так же, как и ты…
– Сестра… – сочувствующе произнес тихий Никон.
– Я не могу думать ни о чем другом. Из всех испытаний, свалившихся на мою никчемную голову, самое страшное – наша разлука. Ненавижу этот мир и себя… Его глаза – полные печали и разочарования… – слезы Эрис капали на сухую землю. – Я виновата, я отказала ему… Я причинила боль любимому, преданному мне, сердцу… Это моя главная ошибка в жизни… Но нашему счастью помешали эти… – она на мгновенье замолчала. – Проклятые законы, обрекшие нас на вечные муки… А твоему – ничего не должно помешать! Если ты упустишь судьбу, потом всю жизнь будешь жалеть… Поэтому – дерзай! – Эрис похлопала друга по спине. – И ее мамаша не должна стать помехой молодого мужчины Никона!
Никон был шокирован от откровений обычно замкнутой Эрис. В ее груди не полегчало – ей теперь стало еще и стыдно за болтовню.
– Сестра, спасибо! Я понял тебя. Я буду поступать так, как говорит мне мое сердце. – он был воодушевлен ее искренней речью. – Я сочувствую тебе, Эрис.
– Не надо жалеть меня. Теперь мы оба выглядим одинаково жалко – несчастные влюбленные. – ухмыльнулась она.
– Но они нас любят, сестра. Любят, я знаю. – Никон покачал головой.
– Пошли. Уже поздно. – сказала Эрис, весело встав.
– Да, конечно! – Никон поднялся, и они побрели по темным улицам, ищя дом для ночлега. Они заходили в постоялые дворы – но мест не было. Они нашли одну квартирку, но там хозяином был какой-то престарелый сумасшедший пьяница, и Эрис наотрез отказалась селиться в том мрачном месте.
– Делать нечего, Никон. Пойду к торгашам. Потерплю, а там… – обреченно заключила Эрис.
– Ты что? Ты хоть понимаешь, какая это опасность?! – воскликнул Никон.
– Знаешь, я полагаюсь на Создателя, Никон. Он защитит меня. – уверенно сказала Эрис, разворачиваясь назад.
Никон поплелся за Эрис. Делать было нечего. Они вновь пришли к хозяйке. Было уже поздно и они долго стучались. Эрис надела шлем.
– Вам сюда? – спросил подошедший квартирант.
– Да. – грубо ответила Эрис мужским голосом.
– У меня есть ключ. Я открою и позову хозяйку. – сказал мужчина сорока лет, одетый просто, но чисто. У него был венецианский акцент.
– Будьте так добры. – попросил Никон.
Через пару минут женщина вернулась.
– Что, вернулись? – заносчиво произнесла она.
– Я решила поселиться у Вас. – сказала Эрис.
– Я же говорила тебе. – довольная собой женщина продолжила. – Заплати сразу за месяц.
– Хорошо. Сколько?
– Тридцать дукат. По одному за каждый день.
– Хорошо. Может, зайдем? – спросила Эрис.
– Да. Заходите.
Они прошли в калитку. Никон хмуро оглядывал прагматичную мамашу своей любимой девушки. Эрис отсчитала деньги и дала ей.
– Пошли. – сказала женщина.
Никон увидел в окне Агнию. Она боязливо улыбнулась ему. Никон воспрял душой и расправил плечи – теперь он уверен в себе.
Они прошли по узким чистым дорожкам и остановились возле длинной времянки с многочисленными дверями.
– Вот. Это здесь. – указала женщина на третью дверь. Заходи, ключ дам завтра. – сказала женщина, нагло открыв дверь. Сидящие внутри, на полу застеленном циновкой, мужчины в льняных туниках и спальных штанах повставали, приветствуя хамоватую хозяйку.
– Что не спим?! – властно воскликнула она.
– Да вот, решили перекусить. Будете с нами? – предложил тот человек, которого Эрис видела у ворот ранее.
– Нет. Что я сыр не видала, что-ли? – презренно ухмыляясь, ответила женщина. – Я на время подселила к вам нового квартиранта. – она указала на стоящую в отстраненной позе Эрис.
– А не многовато нас здесь самих? – робко спросил другой мужчина.
– Я же сказала – временно. Скоро все решится, и вообще – в тесноте, да не в обиде. – лукаво произнесла хозяйка, уходя.
– Проходи, служивый, давай с нами. – предложил новый сосед под подозрительные взгляды Никона.
– Я не хочу. Спасибо, соседи. – ответила Эрис, сделав голос как можно грубее. – Иди, брат. – сказала Эрис, громко братаясь с Никоном. Его взгляд был тревожен, но она похлопала по его спине еще сильнее, желая успокоить.
– Давай. До завтра. – хмуро сказал Никон, оглянув всех острым взглядом на прощание.
Эрис вошла, кивнув всем головой. Она разулась и аккуратно поставила свои сандалии особняком, что отличилось от хаотично разбросанной кучи обуви.
– Здесь свободно? – спросила Эрис указав на голое место у стены.
– Да, братец. – ответил еще один сосед. Всего в комнате в кругу, склонившись над скромным ужином сидело пять мужчин – двое около сорока лет на вид, двое – ровесники Тарроса, и один – как Никон.
– Спасибо. – сказала уставшая Эрис. Она легла на пол, повернувшись к стенке и сняла шлем. Кольчужный капюшон остался на голове, скрывая волосы. Через полчаса утомленный сержант глубоко спал.
Соседи легли рядком, накрывшись кто чем. Медный светильник, заправленный черным оливковым маслом последнего сорта, погас.
Эрис проснулась раньше всех на заре. Она прошла к выходу.
– Где же тут умыться можно? – рассуждала она. Эрис увидела Агнию, хлопочущую по хозяйству.
– Здравствуй, Агния! – она помахала ей. Девушка дружелюбно улыбнулась.
– Где у вас вода?
– Вон там, около уборной. – Агния указала на тропинку.
Эрис освежилась. Она направилась к Агнии.
– Тебе помочь? – спросила Эрис.
– Нет, спасибо. – ответила та.
– Да ладно. Что ты не успела сделать? Давай помогу. – настояла Эрис.
– Мама ругать будет. – ответила пассия Никона.
– Поругает и перестанет. Ты тесто будешь ставить?
– Да.
– Где кухня? Покажи муку, я все сделаю и пойду на службу. – предложила Эрис.
Агния, боязливо оглядевшись, провела Эрис к кухне. Показав, что где, она наблюдала, как Эрис справляется.
– Знаешь, Агния, мой братец – лучший паренек на земле. – недолго думая, произнесла прямолинейная Эрис, отчего Агния покраснела. – Да не бойся ты так, со мной можешь быть откровенна. Я умею хранить тайны.
Девушка простояла немного, затем ответила:
– Как тебя зовут?
– Меня зовут Эрис.
– Эрис. Я знаю Никона год. Он мой сосед.
– Тебе повезло, дорогая.
Агния улыбнулась.
– Я замечала, как он провожает меня взглядом. И я сразу заметила его – такой красивый, с пшеничными волосами и умными смоляными глазами, излучающими благочестие… – застенчиво улыбаясь, говорила девушка.
– В точку! Он любит тебя, сестренка. Только не говори, что я сказала. Будь хорошей подругой, Агния.
Агния быстро закачала головой, благодарно опуская глаза.
– Что такое? – в кухню зашла мать.
– Ничего. Мы вместе работаем. Так веселее. – ответила бойкая Эрис, опередив недовольства.
– Агния сама справится.
– Никто и не сомневается. Вы вырастили прекрасную дочь. Это подтверждает высказывание: "строгое вспитание – самое лучшее".
Эрис с достоинством задобряла хозяйку, чтобы Агнии не досталось.
– Готово. – Эрис отошла от чаши. – Мне пора на службу. До вечера.
– До вечера, Эрис. – сказала девушка уходящей Эрис. – Мама, ты поступишь с Эрис так же, как с другими? – боязливо спросила Агния.
– А что, она особенная?
– Да нет… – девушка опустила голову.
Эрис зашла в комнату. Дух спертого воздуха окутал ее. Зайдя со свежести, эта вонь тесной мужской каморки предстала перед ее носом во всей красе. Соседи вскочили, увидев её.
– Лежи, что прыгнул! – по-пацанячьи отрезала девушка мужику. – Я свои меч возьму и шлем, и уйду.
Сосед не ответил, смирно лег и отвернулся.
Эрис побрела на службу.
– Сестра! – это был Никон.
– О, как дела? Видишь – я жива. И здорова. Это сосед чуть в штаны не наложил со стыда передо мной, а мне – хоть с горы, хоть под гору.
– Молодец! – Никон засмеялся.
Они пришли и началась трудовая будня.
Вечером Эрис вернулась домой. Ключ ей так и не дали, но девушка надеялась на людскую честность. Она долго стучала. Наконец-то ей открыли.
Эрис зашла к себе. Здесь уже собрались общежители.
– Здравствуйте, соседи. – Эрис грубо села на свое место, поставив сумку.
– Здравствуйте, сеньорита. – смущенно сказали соседи. Как оказалось, это были не плохие люди – обычные торгаши. Но они не собирались никуда уплывать, и Эрис это насторожило. Все же, она, положив сумку на своей границе, расстелила циновку и легла спать.
Так прошла неделя – Эрис помогала Агнии по утрам, и приятельски беседовала с благопристойными соседями по вечерам, не открывая своей души перед ними. Политика и работа – все, что кратко обсуждалось ими.
Вернувшись однажды, ее просто не впустили за ворота. Эрис стучала. Но никто не открывал. Ей было стыдно ломиться посреди улицы и она села у обочины в расстроенных чувствах.
Наконец пришел сосед и открыл своим ключом. Эрис ворвалась в сад. Она стучала и в окно. Агния не выдержала. Она выглянула.
– Агния, где мама? – сердито обратилась Эрис.
– Мама… спит.
– Не ври! Я так грохотала, что мертвец бы встал! Дай мне мой ключ! – потребовала она.
– Ты что разоралась тут? Чего орешь?! – вылезла хозяйка.
– Почему дверь не открываете! Дайте мне мой ключ, и я не буду орать и стучать! – вскипела Эрис.
– Вали отсюда! Агния! – она обратилась к доче. – Дай ей ее сумку, пусть идет прочь! Хамка!
Агния, не хотя, вынесла из хозяйского дома сумку Эрис. Ее лицо было преисполнено стыда за мамашу-мошенницу. Тогда Эрис все поняла. Поняла, что все было спланировано заранее. Она даже не стала просить дукаты обратно – совесть не позволяла. Под взгляды любопытных, привыкших к такой картине, жильцов Эрис попрощалась с Агнией глазами и грубо выхватила маленькую сумку из ее рук, уйдя прочь.
