Инна Михайловна Чеганова
Между нами война
Глава тридцать пятая
Опять мерзкая реальность. Эрис больше не читала письма, боясь причинить себе убийственную боль – она свернула его и положила во внутренний нагрудный карман, подобно талисману. Ей снова прийдется взять себя в руки.
Эрис на автомате дошла до части. Она была не в духе, и все заметили это. Сержант проводила уроки. Солнце близилось к обеду. Яннис решил сослужить Эрис службу, принеся письмо от только что прибывшего гонца. Построив ребят, Эрис раскрыла пергамент. И снова этот почерк любимого ею призрака. Это был приказ о мобилизации элитного отряда Каннареджо. Эрис, нахмурившись и шевеля про себя устами прочитала имена вызываемых солдат – весь основной состав, кроме нее и Георгиуса. Ее ноздри раздувались в досаде. Завтра юниорское крыло должно было по суше отправиться к Тарросу на запад – на подмогу. Восставшие убили местного командира, захватив крепость и скрывшись в ней, население которой примкнуло к мятежникам. Вельможи были взяты в заложники. Задание было такое – взять крепость, не разрушая её стен.
– Это должна быть какая-то ошибка. – проговорила Эрис – ей стало неловко перед командой. – Не может быть, здесь точно есть мое имя. – уже громче произнесла она. Из глаз Эрис полились слезы – в первый раз перед командой. Позор. Сказалось вчерашнее…
– Эрис, отставить истерику. Что ты себе позволяешь? Прекрати себя так вести. – старый учитель строго прикрикнул, осмелев при виде её слез. Но она уже не слышала его. Она снова быстро пробежалась глазами по тексту. Ее имени – капитанши и командира юниоров, не значилось. Досада и гнев охватили её. Глаза невольно сами снова наполнялись слезами. Столько лет потратила она на безукоризненное владение привередливым искусством ведения боя. Нет, конечно же она не плачет. Ведь она одержала победу на глазах Дожа над самим главнокомандующим. И что теперь? Неужели все ее старания и стремления зря? Ей стало невыносимо обидно. Её предали. Её опозорили перед товарищами. Другие пойдут на первое задание, уйдут сражаться во имя Светлейшей Республики, а она останется дома с остальными птенцами, как немощная. Капитанша останется ждать вестей, связаная по рукам и ногам. Жалкое зрелище…
Юниоры перешептывались. Они тоже вместе с их командиршей впали в недоумение.
– Что уставились? Что-то интересное? Я тоже хочу посмотреть! – не вполне отдавая себе отчета, она начала всех струнить. – Разойтись, пошли вон, на сегодня всё! По домам, пошли с глаз моих долой! – подопечные быстро и молча разошлись в разные стороны. Она чувствовала себя опозоренной и теперь срывалась на солдатах, возмещая ущерб обиженного авторитета. Даже ее лучшие друзья разошлись сегодня – они уже с утра чувствовали бурю в ее одинокой душе.
– Эрис, прекрати. – начал было учитель.
– Что прекратить? Я ёще пока не начинала! – гневно, досадным голосом громко проговорила она, растирая слезы стальными нарукавниками, как будто бы этих слез не было вовсе. – И Вы, это Ваш длинный подлый язык все разрушил…
Яннис промолчал на обидную првду.
– Дочка. Не надо переживать так… Значит, твоё время еще не пришло. – успокаивал ее Яннис, огорченный и обрадованный этим случаем, требовавшим старую закалку.
– Что? А когда оно придёт? – вспылила Эрис.
– Наверное для тебя припасли лучшее. Может особое задание… – с неуверенностью продолжил бывший учитель. В его голосе выдавалась неискренность.
– Вы хоть сами верите в сказаное? Зато я сразу поняла, чем тут пахнет. Командир боится, что я подорву его несокрушимый авторитет. – уже истерично смеясь, продолжила она, говоря сама с собой. – он просто мстит мне, что более вероятно. Доказывает, что не женское это дело… Вынуждает меня сдаться… Я не подведу тебя, не подведу… – покачав головой, смотря в пустоту, тихо произнесла Эрис.
Последняя фраза вызвала удивление и тревогу учителя. Он промолвил:
– Эрис, не выбирай путь, который тебе не по силам. Ты можешь сбиться и потеряться, более, ты можешь пропасть. – навидавшийся жизни старик, иногда специально наблюдал и замечал, как командир Таррос смотрел на Эрис, когда даже она не видела этого. Янниса это конечно, тревожило. Он сам очень боялся того человека, одним только своим вызывающим видом внушавшим уважение. Но когда взгляды Тарроса и Эрис встречались, тревога Янниса проходила. Из-за того, что жадный, пожирающий даже малейшее её движение, одержимый взгляд командира становился кротким, и в то же время строгим. А взгляд Эрис перед людьми всегда горел суровостью и соперничеством. Все знали о том, что Тарросу была особо симпатична их наставница, юниоры постоянно видели их вместе, видели их споры. То ненормальное поведение Тарроса на суде видели все. А после его ухода догадливые все поняли и без объяснений. Но они не могли даже предположить, что между Тарросом и Эрис все зашло настолько далеко. Только Георгиус, как член семьи, узнал о скромном сватовстве Тарроса, но он молчал, опасаясь последствий. Никон сам из уст Эрис слышал её горькую исповедь. И он хранил этот секрет. Остальные не узнали общую тайну сердец командира и Эрис, когда-то пожелавших соединиться брачным союзом Господа.
– Мне все по силам. Я верю в себя. А Вы из-за своего малодушия потеряли всё. Даже мое непоколебимое уважение. Алчность и унижение перед сильными мира сего выглядят отвратительно. – сказала она, стараясь задеть побольнее.
– Я закрываю глаза на твои оскорбления, потому что ты права. – согласился Яннис. – Но имей хоть каплю уважения ко мне, как к старшему. Я многому научил тебя. Прислушайся к совету старого учителя – в этом бренном мире власть решает всё. И твоё соперничество с элитой до хорошего не доведет.
– Не говорите того, что не относится к делу. И власть у Создателя, а не у созданий. – отрезав, она развернулась и ушла к Сириусу.
– Тьфу на тебя, упрямая дура! – в сердцах пробурчал ей в след учитель. Он искренне любил подопечную, она оперилась у него на глазах. Ему было стыдно за то, что он так низко пал, стыдно было именно перед ней, потому что только она обладала такими ярко выраженными нравственными устоями. Было видно, что ее бабушка сама невольно взрастила в девочке с детства нереализовавшиеся идеи любимого мужа, столь рано погубившие его. Эрис пылкостью и силой духа была похожа на своего деда в молодости.
“Почему, Таррос?.. Как ты мог так поступить со мной. А как красиво говоришь, поэт прям… Лжец! Мстительный упрямец, почему ты смешал службу и обиду сердца?.. Любимый мой… Я так хочу тебя увидеть…”
Тяжелый день закончился тяжелой ночью.
Юниоры ушли сегодня. Эрис не выполнила свой долг наставника, не сопроводив их в бой… Зря перед отъездом Ахиллес ждал ее бурной речи и прощания, а сам он не осмелился подойти к капитанше. Ахиллес боялся её, боялся её строгости. Эрис не была похоже на других девушек, заливающихся румянцем и улыбающихся при его виде. Она была среди них подобна мраморному изваянию с таким же строгим лицом, как всегда. Может быть, именно эта неприступность так нравилась избалованному женским вниманием хулиганистому и лукавому парню? Но напрасно он ждал. Эрис не попрощалась даже с Никоном и своими лучшими друзьями, сухо приказав своему желтоволосому верному псу взять борозды правления и беречь команду.
Ахиллес видел давнишний уход армии Тарроса. Ему тогда было горько оттого, что он собственными глазами наблюдал, как Эрис в спешке, с отчаянной болью в глазах, ускакала на Белую гору за кипарисовой рощей, чтоб в последний раз взглянуть на дорогу вслед изгнанному ей же самой, командиру. Ревность глушила его. И здравый смысл тоже не давал покоя: почему ей понравился этот, старший Эрис в два раза, стальной чужак – командир Таррос? Ведь он, Ахиллес всегда рядом, её ровесник, с более молодым и горячим сердцем, уже давно бьющимся ради неё, пошедший ради неё на убийство и обман.
“Если б она только знала!” – его не мучала совесть. Желание заполучить Эрис было сильнее других чувств. В то же время он прекрасно отдавал себе отчет в том, что вряд ли она когда-либо станет его – даже после той грамотной ловушки, даже после того, как он запачкал свою совесть кровью Персиуса.
Ахиллес потерял надежду на то, что Эрис наконец заметит его, тем более что сразу после отъезда Тарроса и без того всегда строгая Эрис стала замкнутой и неразговорчивой, не такой, как раньше.
“Может надо совершить подвиг в битве? Тогда уж она точно не останется в стороне.” – он воодушевился этим. Заключительные сборы, прощание с матерями еще дома и они двинулись в путь под руководством Никона и его замены Аргоса.
Построивши оставшихся юниоров и прочтя устав, Эрис начала работать как обычно. Даже немного продуктивней.
Закончив гонять замученных ребят к закату, утомленная Эрис распустила всех. Убедившись, что кроме старого пьяницы сторожа никого нет, Эрис отправилась в конюшню. Только часовые видели, что делает сержант.
Она не видела Сириуса с утра. Успев изрядно соскучиться, конь, услышав приближение любимой хозяйки радостно заржал и забеспокоился.
– Как ты, мой добрый друг? – обняв коня за морду, она поцеловала его переносицу. Конь весело зафыркал.
Потрепав его густую, отливавшую серебром, гриву, Эрис угостила коня кусочком сушеной белой свеклы – его любимого лакомства, которая она дома заготавливала впрок и всегда брала с собой для Сириуса.
Прекрасный скакун играюче перебирал копытами, и его короткошерстная блестящая шкура, пронизанная выпуклыми сосудами и жилками, дергалась и переливалась.
Отойдя в сторону за ведром для воды и присев на землю, Эрис посмотрела в сторону коня. Ей на мгновенье померещилось, что Таррос стоит на том месте, где он любил стоять раньше, когда приходил в гости к их Сириусу. За то недолгое время, что командир пробыл здесь, Эрис казалось, что она знает его целую вечность. Она погладила вешалки для уздечек, которые Таррос собственноручно прибил для неё. Ей представилось, как он стоит спиной к Сириусу, прислонившись к двери, такой задумчивый, поставив руки на пояс, уперевшись левой ступней в дверь. Она вспоминала, как их общий конь преданно толкался лбом и терся о спину прежнего хозяина… Ее сердце защемило. Эта привязанность приносит потерю спокойствия. Потерю душевного равновесия, ведь дни идут такие же, и ничего вокруг не поменялось. Поменялась она. Её внутренний мир. Он стал беспокойным. Эрис старалась глушить любовь, но её постоянно мучал вопрос – правильно ли она поступила с их общим чувством? И от этого она страдает. Эрис подошла к тому месту, где стоял командир.
– Сириус. Помнишь своего хозяина? Я увидела его глаза так близко впервые возле тебя. Той ночью… Я их совсем не испугалась. Их невозможно бояться. Они такие добрые… Я испугалась, что меня разоблачат и снимут с соревнований… Конечно, помнишь. И он помнит нас… Но я обидела его… Он сказал, что уйдя оставит мне свое сердце. Но забрал мое. Уже полтора года прошло…
А теперь они ушли на войну. Я за него не волнуюсь. Он рожден побеждать! И там они конечно обретут богатые трофеи. И молодых рабынь. – лицо Эрис гневно возгорелось ревностью. – Такова грязная жизнь. Такова эта суровая реальность. Ты хранитель моих тайн. – Сириус уткнулся мордой ей в плечо. – Сириус, брат, скажи мне по секрету, я никому не расскажу. – она посмотрела в его умные преданные глаза. – Признайся мне, ты ведь скучаешь по Тарросу. – её глаза наполнились слезами. – Скучаешь…
…Я – тоже… Я дико скучаю по нему, и время не помеха. – яро плача, откровенничала Эрис. Она больше всего на свете желала бы вернуться в прошлое. В те моменты, когда он был здесь, рядом с ней, услышать его грубый прекрасный голос. Хотела бы всего лишь на мгновение увидеть Тарроса. Но больше чем попасть в прошлое, Эрис хотела вернуть его сюда, в настоящее… Она просила бы прощения, умоляла… Проклятый закон… Всеобщее одобрение-неодобрение. Все – обман. Ведь то, что она сейчас имеет, не сравнится с чистым союзом двух любящих сердец. Союз, которому она сама не дала свершиться.
Появившийся образ читающего закон Венеции Алессандро и персона дошлого провведиторе быстро спустил ее с небес на землю, буквально долбя по голове.
Гладя коня по высокому лбу, уткнувшись в его гриву, Эрис залилась горячими слезами безысходности…
Каждый вздох разрывал грудь, но ей казалось, что боль нисколько не выходит наружу, и чувства по-прежнему сковывают ее сердце.
– Почему со мной всё это происходит? После взлета эта череда падений. Я до сих пор ощущаю его поцелуи… Я боюсь их забыть… Его признание, его предложение… Не надо было впускать его в сердце… Но разве самовольное сердце спросит меня?
Таррос! Ты списал меня со счетов. Я знаю, я обидела тебя. Но я ведь была вынуждена! Вынуждена…
Как будто кто-то сглазил меня. Божье наказание. Что же это такое, Сириус?
Больше всего Эрис было больно, что ей пришлось самой прогнать Тарроса. Она боялась, что обидевшись, он со временем возненавидит и забудет о ней.
Это была ее первая любовь. Самая сильная – единственная и неповторимая… Ей были до смерти противны другие – перс, поплатившийся жизнью из-за неё, и гулящий хитрец Ахиллес, вечно пялившийся, но слишком уважающий, чтоб хоть слово сказать. Она полюбила этого на первый обманчивый взгляд, холодного как и его броня, сдержанного комунара, оказавшимся таким экспансивным. Он сам дал ей узнать, что за его стальными доспехами бьется сердце благородного льва, умного и по-настоящему смелого человека. Она увидела его сердце, способное любить, а не предаваться слабой страсти. Прошло много месяцев, а она помнит каждый его жест, смех, взгяд, слово. Их умопомрачительный прыжок в буйную пропасть… И думать о чем-либо другом Эрис уже не в силах. И ей был неважно, что он младше ее матери на десять лет. И это немое животное, нареченное командиром красивым именем Сириус, так преданно смотревшее только на Тарроса и на Эрис, казалось, чувствует состояние ее души.
Эта юная девочка смотрела на мир широко распахнутыми глазами. Этот мир только начал знакомить ее со своей жестокостью и равнодушием. Все, что уже случилось, для ее видения было ужасной трагедией. Но она даже не подозревала, какие великие испытания и горькие разочарования предоставит ей в дальнейшем судьба.
Нарыдавшись вволю, Эрис стряхнула с себя слабость. Ее маска непоколебимости никогда не спадет перед юниорами. Ведь Эрис их капитан и должна укреплять дерево Каннареджо. Она – настоящий воин. И ещё всем докажет это.
Эрис прошла в кабинет любимого Тарроса и написала приказ о назначении старшиной до ее прихода Агафона. Янниса она приказала не допускать близко к её отряду. Эрис, взяв Сириуса и еще одного коня, решила по морю прибыть к захваченной крепости вместе с Георгиусом и принять командование. Нужно было обогнать Каннареджо и явиться в ополчение. Несмотря на обстоятельства и преграды.
Эрис отдала письмо часовому.
По лунной дороге решительно скакала девушка, а за ней – привязанная к Сириусу лошадь.
– Что такое?! – воскликнула проснувшаяся от стука в ворота тетя Татиан, вглядываясь в ночной сумрак.
– Тетя! Будите Георгиуса, мы уходим на военную операцию! – громко проинформировала девушка из темноты.
– Как так, Эрис, что ты говоришь? – удивилась тетя.
– Будите, тетя, будите! Время не ждет!
– Хорошо, Эрис, сейчас. – тетя Татиан исчезла в окне. Через некоторое время вышел Георгиус при полном параде и с ним его мать.
– Георгиус, пошли в порт, успеем на грузовом корабле опередить наших!
– А приказ? – испугался Георгиус.
– Слушай мой приказ! Ясно!
– Так точно.
– Сыночек! – начала причитать тетя, но Эрис прервала её.
– Тетя, Ваш сын вернется героем. Лучше молитесь за него.
– Я вверяю его тебе. Я доверяю его тебе, Эрис…
– Спасибо. Не обещаю ничего. Постараюсь исполнить. Сделать все, что в моих силах. – решительно ответила девушка.
Под плач матери они верхом на лошадях ринулись в порт и уже через час плыли на маленьком корабле. Плыли на запад.
Плеск волн и шелест ночного ветра усыпили их…
Они миновали Ретимнон и пейзажи Панормоса, вот и Ханья. Утром небольшое грузовое судно разбудило их жестким причаливанием. Они сошли на берег. Яркие солнечные лучи окончательно взбодрили молчаливых ребят.
Эрис сразу направилась к главной крепости за пределами портового города – крепости у полей, находящейся на стыке важных стратегических объектов.
Франкокастелло – крепость франков, католиков. Само название уже раздражало повстанцев. Новенькую крепость с трудом отстроили за три года – местные постоянно разрушали ночами то, что строили венецианские солдаты днем. Здешним баронам с великими стараниями удалось убедить власти дать средства на постройку. И теперь агрессивные люди захватили её. Таррос прибыл сюда около трех недель назад. Дож приказал не использовать катапульт и не рушить стен. Внутри скрылись жители окружающих деревень. Так как крепости были автономные, неизвестно, сколько могла бы продолжиться осада.
Взгляду Эрис открылась большая прямоугольная крепость, стоящая на внушительном расстоянии от берега моря. Построенная по византийскому типу, она имела зубчатые стены и вышки, одна из которых была довольно-таки мощная, с прекрасным углом обзора, способная уместить многочисленное количество солдат.
Эрис и Георгиус приближались. Повсюду были посты солдат и раскинулись шатры. Эрис и не думала, что их будет так много. Они с Георгиусом приняли решение остаться в вышинах холмов и проследить – прибыли ли Каннареджо. Эрис наблюдала за солдатами у главной дороги – они не пропускали никого, не конфисковав имущество. Она знала, что где-то в глубине лагеря присутствует Таррос. Сверху было отлично видно и огромная набережная площадка переливалась под жарким весенним солнцем. Простояв в тени деревьев до обеда и по очереди следя за ситуацией, Георгиус увидел небольшой отряд Ситии, идущий с восточной стороны побережья. Их голубое знамя колыхалось рядом с бордово-золотым Венецианским флагом.
Эрис и Георгиус спустились к ним. Сердце девушки дрожало от предвкушения воссоединения с подопечными. Георгиус пронзительно свистнул – и вот весь Каннареджо пристально следил за их приближением.
– Это что, Эрис? – воскликнул Аргос.
– Как так? – удивленно переспросил Никон.
– Не может быть, братья, но этого белого коня я узнаю из тысячи! – обрадованно сказал Софос и помчался к ним навстречу. Подопечные в глубине души ждали этого чуда. В их головах отряд не укладывался без Эрис. Эрис – дух этого крыла. Им было грустно без их невероятной сестры. Без их старшей не только по званию, но и складу ума и чести, сестры.
– Софос, брат! – воскликнула Эрис, спешившись и братаясь.
– Сестра, ты что, прилетела? Как ты умудрилась обогнать нас? – спросил прискакавший Никон. Через полминуты их облепили другие ребята.
– О, слава Богу, сестра! Уж лучше б мои уши спалило критское солнце, чем я слушал бы всю дорогу бесконечные споры Никона и Аргоса. – пожаловался Атрей.
– Я же сказала никаких конфликтов! – нахмурилась сержант.
– Прости, но это просто не выносимо, когда человек не понимает элементарных вещей. – поведал Никон.
– Знаешь, когда постоянно указывают на неправильности, это изрядно надоедает! – начал Аргос.
– Тишина! – скомандовала Эрис. Она развязала повязку и надела на голову шлем. – Что будем делать?
– Пошли. Явимся и вступим в ряды смело, как и подобает Элитному отряду. – гордо сказал Аргос.
– И наша несравненная капитанша будет идти впереди нас! – поддержал Аннас.
– Давайте, ребята – вперед! – зазвала Эрис. – Покажем, кто тут хозяин, как уже однажды показали!
Маленький отряд из четырнадцати человек двинулся к ополчению.
Глава тридцать шестая
На сердце Эрис было тяжелое ощущение – будто бы она сейчас встретиться лицом к лицу со своей судьбой. С каждым шагом коня ее напряжение увеличивалось, но присутствие верных уставших птенцов вселяло в сержанта чувство ответственности. На службе нет места личным вопросам.
– Стоять! Где приказ?! – спросил строгий постовой.
– Передай командиру, что отряд Каннареджо прибыл на место и ожидает его! – ничуть не уступая выкрикнула Эрис в ответ.
Постовой увидел свиток с восковой печатью командира и велел открыть живую цепь. Он послал солдата за Тарросом.
Каннареджо спешились у военных шатров на восточной стороне от крепости. Они попили и остались ждать Тарроса, сев на землю.
– Как думаешь, сможем ли мы без совместных учений не опозориться? – спросил Азариус у Тичона, оглядывая округу, кишащую войнами.
– Ты что, уже струсил? Я думал, тебя хоть на неделю хватит.
– Ребята, не теряем времени. Смотрите, как устроена крепость. Подмечаем все. Все, до каждого камня. – сказала Эрис, смотря на далекие высокие стены. – Смотрите – замок имеет форму прямоугольника с вертикальными стенами и четырехсторонними башнями на четырех углах, самая большая из которых – северо-восточная. На башнях и стенах расположены зубчатые бойницы. Главный вход находится с южной стороны. С восточной стороны находится еще один вход.
– Как ты это заметила? – изумился Никон.
– Надо меньше спорить, Никон. – сухо ответила Эрис. – Как только увидимся с командиром, попрошу его разрешить нам пойти на разведку. На закате.
– А это не Таррос ли? – спросил Софос, указывая на далекого человека, скачущего к ним на коне в окружении десятка солдат.
– Думаю, что да. – покачал головой Георгиус. Все повставали.
– Ребята! Не подведите самих себя. Строжайшая дисциплина. Никакого выражения на лице, в глазах и на устах быть не должно! – строго предупредила Эрис. – Стройся!
Каннареджо из Ситии построились в ровную шеренгу. Статные и сильные, они очень изменились за полтора года. Эрис стояла в начале строя в своем новом шлеме, еще более агрессивном и закрытом. Ее одежда была такая же, как у парней, только чуть длиннее. Бордовая толстая, расширяющая книзу туника, под цвет флага Венеции, одевалась под латы. Скромные легчайшие доспехи и шлемы, не скрывающие лицо – только это было по карману парням из части. Сердце Эрис замерло.
Таррос подъехал верхом к ребятам. Знаменосец Никон держал знамя Венеции, Аргос – Ситии.
Эрис приветствовала Тарроса с ледяным спокойствием в глазах. Таррос спешился.
– Pax tibi, Marse Evangelista meus! – громким басом выкрикнул он. – Gloria di venezia gloria di candia gloria al grande doge! – при его шагах под ногами шуршала сухая земля.
– Pax tibi, Marse Evangelista Meus! Gloria di venezia gloria di candia gloria al grande doge! – продекломировали ребята хором – четко и внушительно.
Солдаты Тарроса построились напротив отряда Эрис.
– Капитан! Отчитайся о прибывших! – скомандовал Таррос, осмотря ребят.
– Прибыли все по списку! – хладнокровно ответила Эрис.
– А ты зачем прибыл, капитан в шлеме?! – разозленно спросил Таррос, приблизившись к ней. Она увидела, как изменился Таррос. Он похудел и осунулся. Изжаренная обветренная кожа и красные бешеные глаза угнетали обросшее щетиной лицо. Не изменилась только прическа – почти черные кудри сверху, коротко стриженные по бокам.
– Вы закрепили за мной дерево Каннареджо! Я выполняю Ваш приказ.
– А трусливый щенок что тут делает? – он указал подбородком на Георгиуса, бывшего на голову выше Тарроса
– Это мой оруженосец. – невозмутимо отвечала Эрис.
– Все с тобой ясно, своевольный солдат… – невозмутимый Таррос подошел к Сириусу и потрепал его по холке. Тот радостно начал перебирать передними копытами. Таррос встал перед строем Эрис.
– Каннареджо! Я вызвал вас сюда, потому что мне нужны свежие подготовленные ребята, склонные к авантюрам. Мои солдаты отстроили катапульты за полнедели, а Дож приказал ими не пользоваться – урон обойдется слишком дорого для Венеции. Нам любой ценой нужно захватить Франкокастелло! Жители четырех деревень скрылись внутри от нас. Мятежники, осмелившиеся пойти против Светлой Венеции, убив здешнего командира! Мятежники, захватившие наших земляков в заложники, должны дорого заплатить за свою дерзость! Не слышу?!
– Так точно! – подхватили ребята, обнажив мечи.
– Идите – старшина покажет ваш лагерь. – приказал Таррос. – Вольно. – Таррос развернулся. Он уходил.
– Командир! – обратилась Эрис к нему. Он оглянулся. В его взгляде почти ничего не читалось. – Я прошу Вашего разрешения провести полную разведку сегодня вечером.
– Хорошо. Делай так, как считаешь нужным. – ответил Таррос и зашагал вновь к своей лошади. В груди у Эрис порвалась душевная струна и она ощутила боль.
– За мной! – позвал старшина.
Они подошли к куче свежесрубленных бревен, лежавших недалеко от того места, где сейчас находились остальные.
– Отстроите временные шатры для себя, мои солдаты помогут вам. – сказал он и удалился.
Каннареджо трудились до заката. Они поставили четыре шатра – три для себя, отдельный для Эрис.
Эрис осмотрела лагерь. Он был похож на миниатюрный городок. Многочисленные шатры раскинулись ровными рядами. Было разделение на квадраты – девять шатров на двенадцать; которые стояли плотностью в два ряда. В центрах стояла кухня полевого стана. Всего Эрис насчитала около ста тридцати с лишним шатра, в каждом из которых размещалось по пять человек. Она не думала, что все будет так серьезно.
Эрис пришла к своим. Ребята кормили коней. Недолго собираясь, она вышла из своего стана.
– Никон, Аргос, Азариус – за мной! – сказала Эрис, уходя на разведку.
– Можно с вами? – попросился Аннас.
– Пошли. Быстрее!
Закат на море был прекрасен. Милая природа и ее злое порождение – люди.
Они, преисполненые хладнокровия, незаметно приблизились к крепости. На ее вышках были люди. Команда, осторожно продвигаясь по востоку, в роще осматривала каждый метр у стен крепости. Каждый уголок, каждое дерево на предметы человеческих следов – ничто не ушло от их строгого взора.
– Что вы заметили? – тихо спросила их Эрис.
– Ничего. Ничего особенного. – ответили они, продолжая продвигаться с еле различимым треском в колючих зарослях.
– Должна же быть хоть какая-нибудь зацепка… – сетовала капитанша. К поздней ночи ее команда обошла крепость кругом. Люди на вышках не смогли заметить осторожных ребят.
Они были уже в лагере. Оставшиеся парни накормили отсутствовавших принесенным ими ужином.
Эрис разожгла костер, предварительно повторив устав лагеря перед прикрепленным к ним старшиной.
– Ребята, совет! – Эрис собрала всех у общего костра. – Что вы видели?
– Мы не видели ни малейших следов человека сзади крепости, сестра… – сказал Никон угрюмо.
– Ни сломанного прутика…
– Ни следов жизнедеятельности.
– Плохо смотрели! – разозлилась Эрис. Она с пять минут посидела молча и задумчиво. – Не кажется ли вам, что озерцо сзади у крепости, находящейся возле моря – лишняя штуковина? Совсем не к месту – только сырость и комары?
– Что ты хочешь этим сказать, сестра? – спросил Атрей.
– Убитый командир унес с собой тайну этой крепости. А мы ее разгадаем. – ответила Эрис. – Ее неспроста построили у озера.
– Вода. Им нужна вода. – сказал Элиут.
– Проглот. Это тебе всегда нужна вода и еда. – нагрубил Аргос.
– Воду можно взять и из-под земли. Тем более у озера не наблюдается ничего сверхъестественного. – сказала Эрис. – Сегодня отдохнем, а завтра ночью продолжим. Ясно?
– Да. – послышалось отовсюду.
– Всем спать. Отбой. – скомандовала Эрис.
Таррос закончил дела с солдатами и вошел к себе. Его грудь разрывали чувства – обида на весь мир. Как так, его любимая здесь, в полкилометре от него и они не вместе? Что за проклятая жизнь пса на побегушках? Провведиторе теперь стал его частым гостем. Инспектор тайно документировал каждое действие командира. Он знал, что рано или поздно нахальный Таррос совершит видимую ошибку, которую можно будет доказать перед советом. Но, вопреки ожиданиям врага, Таррос привык сдерживать свои желания и страсти. И эта сдержанность ежедневно неизбежно выливается в чрезмерную импульсивность. Он поскорее лёг спать – завтра надо было начинать предпринимать хоть что-то, чтобы приблизить победу. Ему нужно было увидеть капитана Каннареджо, а это самое серьезное испытание для его стойкости.
Утренний бой походных барабанов будил лагерь. После процедур и разминки Эрис нужно было вести отряд на площадку. Звуки горна призывали на общее построение. Солдаты ровными рядами маршем двигались за территорию временных казарм. По очереди они вставали в рыцарское построение «Забором». Эти тонкости построения знали наизусть капитаны – Эрис и такие же, как она.
Командование рыцарей под пару пронзительных команд Тарроса – все семьсот солдат с их старшинами стояли ровно и четко.
Таррос начал с орденских прилюдий. Он был страшен в своих доспехах на коне. Его лицо было озлобленное. Эрис досталось место впереди – справа от него.
– Вы знаете, зачем я собрал вас всех здесь! Мы должны взять эту крепость, не сломав ни единого кирпича!!! Таков приказ светлого Дожа! Я обещаю, что щедро награжу тех, кто отличится в бою с врагом! Люди, захватившие оружие, скрытое внутри, не умеют владеть им так, как вы! И оно не принесет им пользы! Я не остановлю никого, кто донесет имя Венеции на крыльях смерти вперед, до врага! Захватив крепость, вы защитите Родину от грязных мятежников, точащих республику изнутри! Я приказываю не падать духом, ибо победа за нами, а не за горсткой неумелых трусов, прячущихся за нашими стенами!
Он распустил диспозицию по отрядам. Два последних по его приказу должны были пойти в ближайшее поселение за мукой.
Солдаты приходили и просто нагло забирали добро у оставшейся кучки покорных людей – почти все укрылись в крепости, забрав свое пропитание.
Сегодня дежурить у дороги назначили Каннареджо. Ребята во главе с Эрис наблюдали за тем, кто проезжает здесь. Дорога была мало людима после последних событий. Узнав, что солдаты под предводительством Тарроса стоят в этом месте, греки больше не ездили сюда. А тех, кто был не в курсе или в безвыходном положении, постовые продерживали в изнурительной очереди на жаре. Когда люди сдавались, воины придирались к чему-либо и конфисковали груз.
Солдаты Эрис были честные парни. Им не нравился такая постановка правил. У венецианских торгашей забирали третью часть, если это были продукты питания. У эллинов отбиралось все. Таков приказ.
Эрис в своем шлеме наблюдала за дорогой с холма. Она, верхом на Сириусе видела заранее, кто подъезжает к ним. Сержант сразу заметила, что с восточной стороны на повозке к ним направляются люди. Вроде бы ничем не примечательный груз, не первый за сегодня. Эрис спустилась.
– Кто и откуда? – строго выкрикнула она. На нее с телеги испуганно смотрели люди: мужик-эллин и женщина с маленькой дочкой. Сзади, под мешковиной, горкой лежал небогатый груз.
– Мы из предгорий. Нужно перебраться, я к матери, она живет в окрестностях Ретимнона. – заикаясь, ответил мужик.
