Инна Михайловна Чеганова
Между нами война
Наступило время утреннего намаза. Малик бей приказал громогласному Аяту дать азан.
Над городом притесняемых греков разлились будоражащие звуки. Люди взволнованно выглядывали из окон в сторону башен крепости. Они со страхом ожидали диких кочевников, потомков бесжалостного Аттилы, о котором рассказывали предки. Но этот бей пришел с законом Создателя. И он отправил глашатаев, чтобы собрать народ на площади.
Маулен Азизулы уже ночью был в Никее. Он ждал утра, наводя справки у караульных о том, где можно найти Алексиса Каллергиса. Его воспаленное сознание предположило много разных вещей. Он мучался мыслью о том, что сделал Таррос Дине. Видел ли он её, говорил ли с ней… Почему диоикитис убил Гавриила. Почему Дина так безалаберно относится к своей жизни… Вопросы терзали его, пока он был в одиноком пути. Они не оставили его в покое и после, не дав отдохнуть.
Утром Маулен нашел Алексиса, который все свое время проводил за отдаленным руководством восстаний на Крите.
– Венецианский купец? Что ты тут делаешь? – спросил он, увидев Альвизе с серьезным и решительным выражением лица.
– Я пришел к тебе не как купец. Я пришел, чтобы узнать правду. – сказал он выходившему из своего скромного дома Алексису.
– Кто ты? Ты ведь далеко не из Венеции.
– Я и не купец вовсе. Правда за правду, Каллергис.
– А я обязан тебе отвечать?
– Ты обязан следовать правому делу. Даже если оно касается твоих родственников. – сурово произнес Маулен.
– Я понял, о ком ты… – он ухмыльнулся. – Что еще натворил мой кузен?
– Он вовсе не диоикитис, Алексис.
– А кто ж еще?
– Он – тамплиер. Агент магистра Армана Перигорского.
– О, Господи… Глупец… Какой же он все-таки глупый дурак! – Алексис сел на камень и взялся за голову. – Мой отец сразу невзлюбил его. Он сказал, что Таррос убийца и тиран, даже не соизволив пожать ему руку. Мне стало жаль кузена…
– Не жалейте его. Он, по приказу ордена, разжег войну двух государств.
– Ты – шутишь?
– Сейчас на границе идет жестокая война. Орден хочет, чтобы православных греков уничтожили монголы. Но сначала вас надо поссорить с соседями. С нами.
– Ты – сарацин?
– Да. Я Маулен. Сын Азиз бея. Брат Малика. Мы охраняем границы. Но я служу у султана. А мой брат – свободный. Таррос враждует с ним. Мой брат не будет терпеть. Он собрал войско. Когда я уходил, они собирались на войну.
– Проклятье… Где бы ни появился Таррос, везде будет смута. Да у него ж дар! – досадно рассмеялся он.
– Ты должен помочь мне. Я направляюсь к вашему василиусу. Я все расскажу ему. Но он может мне не поверить. У него есть письмо магистра. Этого мало.
– Что ты хочешь от меня? – он с недоверием посмотрел на Маулена.
– Ты должен будешь раскрыть его личность перед Дукой. Только ты на самом деле знаешь, кто он и откуда.
– Нет. Я не пойду на это. И не проси. – категорично произнес Алексис.
– Я рассказал все, как есть. Почему ты не хочешь помогать мне?! Государствам? Дело идет о сотнях и сотнях тысяч мирных людей!
– Маулен. Я – единственный живой родственник Тарроса. Вся его жизнь – трагедия. Ты мог бы поступить так со своим братом, ответь?
Маулен на секунду задумался.
– Если речь идет о великом деле – то, да. Пожалуй, да.
– А я – нет. Я пошел. Приятно было поговорить. – он встал и ринулся к дороге.
– Стой! – он схватил его за руку. Алексис хмуро прожег его синевой глаз. – Та девушка… Назови ее имя. Опиши мне её. – взгляд Маулена был отчаянный.
– Какая еще девушка?
– Расскажи… Тарроса любила одна критянка. Ты же сам говорил.
– Ты подслушивал?! Вот гад.
– Как ее звали?
Ответь.
Прошу…
– Она давно умерла. Не тревожь ее души.
– А если я скажу тебе, что она – жива?
– Ты в своем уме? Ее похоронили. Это единственный человек, кем дорожил мой кузен. Ему, похоже, никто не был нужен. Кроме неё. Но Бог распорядился иначе.
Маулен разнервничался. Он покраснел. Его вены на лбу и висках набухли.
– Как ее звали? Она умела сражаться?
– Она была прекрасный воином. Настоящим знатоком своего дела. Ее молча слушались мужчины. – он улыбнулся, явно вспоминая ее. – Она никогда не смеялась… Знаешь, когда я приходил к ее отряду раз в месяц, не преставал поражаться – как такая юная красавица могла полюбить такого… – он замялся, потом продолжил. – Видавшего виды волка. Моему кузену повезло в жизни. – он нахмурился. – Но проклятая война и законы идиотов разлучили их. Я помню ее печальные зеленые глаза. Ее звали Эрис.
Маулен покачал головой и попятился назад.
– Что с тобой?
– Спасибо. Я пошел.
Он уходил, ускоряя шаг.
– Стой! Она – жива?!
Маулен не ответил ни слова. Он бежал. Он выплескивал больную ревность в резких движениях своего тела. Его глаза колол ледяной ветер. Они заслезились.
Глава восемьдесят четвертая
Малик бей обещал измученному народу простить кредиты. Он запретил ростовщичество и поклялся казнить всех, кто посмеет нарушить закон. Малик бей вызвал духовенство и сообщил, что они не будут притеснены. Он отдал им все религиозные атрибуты, что солдаты нашли в крепости. Малик бей пообещал христианам защиту в обмен на джизью – невысокий годовой налог на содержание армии. Он сказал, что если кто-то захочет принять Ислам, освободится от налоговой уплаты. Мусульмане платили годовой закят – милостыню. Все остальные платили джизью.
Эрис сидела, облокотившись на подушки. Она планировала встать на ноги уже на этой неделе. Для этого Эрис старась впихивать в себя блюдо из бараньей печени. Рядом сидела Мария. Они были наедине.
– Сестра… Ты знаешь… Твои раны – когда тебя привезли позавчера, тебе уже была оказана помощь. В крепости.
– Какая еще помощь? Не знаю. – притворилась она. Эрис сама заметила свою повязку, когда уходила из комнаты Тарроса.
– Твоя голова и спина… Кто-то перевязал голову и намазал лекарствами спину.
Эрис закрыла глаза. Ее и так тошнило. Стало еще хуже.
– Не говори такие вещи. Молчи. – она опустила голову и начала молча ковыряться в миске.
– Сестра. Как ты думаешь, кто это мог быть?
– Может это была Агейп…
– Прекрати. Ты же совсем не умеешь врать. Ты думаешь…
– Я ничего не думаю. И не хочу об этом думать. – резко оборвала Эрис. – Мне надо встать на ноги и вернуться в строй. И не болтай лишнее, иначе мне будет хуже… Ясно?
– Дина абла. Войны сказали, что архонта Гавриила убили. Это ты сделала?
– Нет. Не я. – она поставила блюдо перед собой. – Это сделала не я.
– Кто это? Как ты думаешь?
– Ты меня допрашиваешь? Я уверена, что знаю, кто это сделал. Нужно быть совсем ненормальным, чтобы лишить жизни своего правителя.
– Кто? Это же его генерал, да? – спросила Мария.
– Ну ты же сама всё знаешь. Зачем спрашиваешь. – Эрис попыталась встать. Боль вызвала гримасу и возглас.
– Не вставай. Не надо. Скажи, я все сделаю.
– За меня в уборную сходишь? – Эрис засмеялась.
Мария была рада видеть ее веселой. Но в душе Эрис была абсолютная разруха. И ее смех – лишь способ отгородиться ото всех.
Эрис смотрела на плащ Тарроса. Она отвернулась, накинув платок и тулуп. Она кое-как поднялась. В глазах ее зеленело, но она была упрямой. Эрис потихоньку вышла.
– Я с тобой! – крикнула жена Тюркюта.
Девушки вышли. Была первая половина дня. Они спускались с крыльца. Мария увидела своего мчащегося на коне мужа.
– Мой любимый! – вскрикнула она и побежала, забыв обо всем.
– Ну вот. Помогла. – Эрис стало смешно и радостно за подругу и за брата.
Мария и Тюркют обнялись. Воин поднялся к Эрис и поприветствовал её.
– Ты уже на ногах. Если б знал, не плакал бы! – пошутил он.
– Если б вы все не плакали, Аллах бы не принял ваши молитвы. Спасибо всем вам.
– Я пришел сообщить – наши отряды вторглись в крепость Белокомы. Мы победили – враг растоптан. Над городом развивается флаг Баяты и Конийского султаната. Звучит азан!
Эрис прослезилась от радости.
– Без меня? На войну? Как вы могли!
Мария обняла её.
– Тираны уничтожены. А как мой отец?
– Городские жители хорошо приняли нас. Все спокойно.
– Вы убили всех их войнов? – спросила Дина.
– Сейчас там очень много павших. И наших, и греков.
– Ясно. – она покачала головой и замолчала в память о своих. Но при мыслях о враге, ей почему-то стало невыносимо больно. Она отказывалась принимать это нахлынувшее чувство. Слезы начали капать из ее глаз. – вы нашли его тело?..
– Чье? Там их много.
– Их главного.
– Архонта или его пса Тарроса?
Она промолчала. Эрис не смотрела на война.
– Архонт уже был мертв. А командир – подонок как сквозь землю провалился. Наверное, сбежал. Мы сейчас занимаемся этим. Послали отряд на прочесывание окрестностей. А почему ты спрашиваешь??
– Интересно стало. – Эрис ушла, оставив их.
– Знаешь, Мария. – Тюркют нахмурился. – Да нет. Ничего. – он передумал говорить.
– Тюркют. Кто-то оказал ей помощь в крепости. Сестра молчит. Она совсем без настроения, хоть и пытается шутить.
– Где Амина ана? Передай ей вести. Я поехал.
– Как, уже? Как так?
– Скоро мы переберемся в крепость. Поближе к твоему отцу. Все будет хорошо. Ну все, у нас много дел. – отрезал суровый воин. Он поцеловал ее в лоб и направился к лошади, оставив молодую жену проливать слезы.
Маулен был вне себя. Он с трудом добился приема Иоанна. Он рассказал о ситуации на границе и о Тарросе. Царь решил поехать в Конью. Но перед этим послал Маулена сообщить Гияс-ад-Дину о своем визите.
Малик бей послал письмо султану о том, что крепость теперь под его властью. Но султан был разгневан поступком воеводы. Он приказал своим людям арестовать Малика.
Таррос и его войны скрывались на территории Гавриила. Они взяли у народа лошадей.
Командир решил вернуться и напасть на Баяты. Потом спокойно умереть. Они шли неизвестными тюркам путями, двигаясь к границе.
После захвата крепости прошла уже неделя. Маулен доехал до Коньи. Он сообщил Гияс-ад-Дину о скором прибытии Иоанна третьего Дуки Ватаца. Гияс-ад-Дин понял, что нужно идти на уступки и выполнять все требования союзника. Он готовился к худшему.
В крепости закончили похороны врагов. Все тела своих шахидов похоронили ближе к родным границам. Постепенно воины наводили порядок. Малик тоже наводил свои порядки. Потом он решил съездить в Баяты, забрав с собой дюжину воинов.
Они отправились домой после боя.
Таррос пересек границу. Загнанные в угол воины, которым нечего терять, справились с сарацинами на посту и пошли дальше. Один из воинов остался в живых. Он помчался быстрее ветра, предупредить стойбище о полтине крестоносцев.
Таррос старался петлять, чтобы дойти до дома бея без атак пограничников.
Эрис чувствовала себя лучше. Главное, ее голова не кружилась. Она уже пыталась помогать Фатиме, но Амина ана пресекала это. Эрис готовила свои доспехи. Она собиралась завтра выехать в крепость. Амина ана причитала и делала Дине выговоры.
Барабаны Баяты тревожно загремели.
Эрис вышла на улицу. На коне висел полуживой воин. Стражники сняли его и положили на землю. Эрис подошла к ним. Войны расступились.
– Сюда идут греки… Они идут… Идут мстить… – он умер при службе, не успев сказать шахады.
Эрис поняла, что ей нужен этот бой. Придёт Таррос. Он придет мстить. Но сегодня будет день мести Эрис.
Она влетела в юрту.
– Мария! Вяжи меня. Вяжи меня так крепко, как только можешь! – приказала она.
– Дочка, ты в своем уме?! – воскликнула Амина ана.
– Греки идут сюда, чтобы мстить. Я не дам им сделать этого. – она сняла платье. Мария завязывала Дину, обливаясь слезами. Ее раны были совсем свежие. Но упрямая воительница старалась не замечать этого.
Эрис выскочила из шатра. Она собирала солдат на опережение Тарросу.
Все было бы готово, если бы не люди султана. Они прибыли в аул. Наглые и вальяжные, в темно синей форме и таких же шапках, оттороченных мехом, с двуглавым золотым орлом на знамени, потребовали выдать Малик бея. Народ был в ужасе.
Малик бей почти доехал до стойбища. С высоты обрыва он заметил людей в лесах. Их алые кресты выдавались на бедном фоне зимы.
Они шли в сторону его аула. Малик помчался вперед. Он хотел обрезать им путь и сразить.
Люди султана оккупировали главный шатер. Они взяли под стражу всю семью бея, пока он не прибудет сам.
Эрис пообещала, что вождь скоро будет. Она отправила гонца в Белокому.
Эрис двигалась навстречу Тарросу. Ее силы могли прийти только в деле, а не лежа у очага.
– Господи… Сегодня. Столько лет я ждала этого дня. Помоги мне, Боже.
Ее полтина мчалась рядом с ней. Они летели туда, откуда пришел раненый воин. Эрис думала так, как думал Таррос. Она поставила себя на его место. И не прогадала.
Малик спустился с пригорка и остановился у равнины. Он сумел прийти раньше. Теперь войны ждали лишь приближения врагов.
– Аллах. Помоги нам. – говорил он. – Как ты помог Давиду сразить Голиафа, помоги нам. Ибо нас – мало. А их – много.
Сквозь деревья стали видны воины Тарроса.
Малик приготовился.
Таррос выскочил к нему. Он был удивлен. Увидев, что их мало, Таррос спешился. Малик приказал не нападать. Солдаты диоикитиса слезли с лошадей.
– Малик бей! – он позвал его. Таррос приблизился, построив воинов в шеренгу. Тюркют переводил.
– Что ты делаешь на моих землях, безродный?!
– То же, что ты на наших. Вас мало. Мы разобьем вас. Но мы сойдемся в рукопашном бою. Честно и справедливо. По одному. Мои против твоих. Идёт?
– Я не куплюсь на твои интриги, лживая собака, ты похитил моего сына!
– Попридержи язык, сарацин. Это называется – залог кровью. Это по правилам войны. У тебя есть то, что по закону Бога принадлежит мне! Я хотел поквитаться!
– Что ты мелишь, падаль?! Вытаскивай меч и иди ко мне!!!
Гул и свист полтины Эрис остановил их. Они пролетели меж соперников и остановились поотдаль.
Таррос поменялся в лице, увидев их. Ему показалось, что сама Эрис была во главе конницы.
– И кого теперь больше?! – спросил Малик.
Эрис спешилась. Воины последовали ее примеру. В её руках была плеть с длинной ручкой. Она обмотала кожаный конец вокруг руки и взяла камчу, подобно палице. Дина встала водящей и показала воинам на построение.
Минута марша, грохочущей земли под ногами бойцов и фигурных построений. Полтина была выставлена в ряд по два.
Тарроса впечатлила такая дисциплина. Голос Эрис звучал четко, громко и аккуратно.
На лицах сарацин не было лишних эмоций и страха. Их глаза горели огнем жажды боя.
Эрис подошла к бею и поприветствовала его. Таррос молча наблюдал за ней.
– Малик бей. За Вами пришли люди султана. Вы под арестом.
– Почему?
– Из-за Белокомы.
Малик повернул гневное лицо в сторону Тарроса.
– Из-за твоих провокаций рушится союз! – он достал саблю.
Дина посмотрела в глаза Малика. Он прочитал в ее взоре испрашивание разрешения на поединок.
– Нет, Дина. Я сам.
– Прошу, брат. – этот дикий взгляд пронзил воеводу. Он сразу уступил.
Малик качнул головой и благословил сестру.
Дина вышла вперед. Три барабанщика гремели, подобно грому. Построенные солдаты крикнули:
– Кокжал, Ур!
Затем опять барабаны.
– Ур!
– Ур, Кокжал!
Таррос уже понял, что это она. Его сердце и ум боролись между собой. Его чутьё говорило об Эрис. Разум отрицал это, ведь он видел ее тяжелые раны. Он вышел вперед. Его люди остались сзади.
Он стоял один. Дина подошла ближе. Она опустила меч на землю. Девушка обошла его кругом, и ее тяжелая сабля волочилась за ней по земле, издавая неприятное шаркающее лязганье.
Он где-то это уже видел. Взгляд Дины был похож на тигриный. Она прожигала его насквозь. Таррос не шевелился, он осязал ее взор на себе. Она сделала такой же превосходящий ход, подобно тому, какой сделал Таррос двенадцать лет назад в Кандии на играх перед их поединком.
Таррос видел Эрис в нукерской форме. И теперь видит ее в легкой форме сарацин.
Этот поединок расставит все по своим местам.
Она остановилась против его лица. Близко.
Их глаза встретились.
Сердце его сжалось и нутро его свалилость в холодную пропасть.
Барабаны грохотали, отдавая внутри горла. Уши слышали громкое:
– Ур!
Солдаты Тарроса молчали. Солдаты Эрис-Дины стучали саблями о щиты:
– Ур!
– Аллаху акбар! – с этими словами Дина резко вознесла саблю над Тарросом, вынудив его защищаться. Искры на миг ослепили обоих.
– Эрис… – он не успел сказать это, Дина уже с оборота вокруг себя добавила разящий удар. Он защитился.
Она нападала. Таррос отчаянно отбивался.
Дина била его тюркской саблей. Ее движения были молниеносные. Тело было легкое и ловкое.
Тарросу с мертвым лицом пришлось сражаться с ней. Он знал, что она не оставит его в живых сегодня. Но сзади него были его солдаты, а он – их командир и пример для подражания.
Он не хотел бить Эрис. Но она разозлила его. Каждая ее атака была похожа на атаку кобры – резкая и смертельная. Ее легкие доспехи и натренированное тело позволяло ей это.
Тарросу мешало его железо. На нем был шлем. На Эрис – ее разбойничья повязка.
"Что они сделали с тобой, моя милая девочка?"
Мелькало у него в голове.
Этот бешеный поединок был похож на последний танец – танец Жизни и Смерти. Только кто из участников есть кто?
Лязганье железа и звук ударов раздавались на фоне боевого грохота походных друмов.
– Кокжал, Ур! – продолжали подбадривать свою кочевники.
Таррос не мог справиться с ее быстротой. Что бы он ни делал, она была, проворнее – как призрак, мелькая со всех его сторон.
Его это очень сильно раздражало. Он побоялся потерять контроль.
Побоялся?
Впервые за свои годы жизни он чего-то испугался на поле боя. Таррос никогда не думал о посторонних вещах во время брани. Его мозг всегда отключался, ставя перед собой жестокую цель и включая знание различных техник. Это неизменно было содержимым его головы в битвах.
А сейчас мысли назойливым роем устремились в его голову. Они проникли в неё. И начали больно жалить.
– Эрис! – крикнул он со злостью и отчаяньем, продолжая эту борьбу.
Эрис на миг замерла. Время остановилось для неё.
Эрис-Дина потянула левой рукой повязку вниз. Ее прекрасное белое личико открылось его взору. Злость и океан обиды читалость в его выражении. Тарросу захотелось разрыдаться и броситься в ее объятья. Любовь всей его жизни. Любовь, ради которой он предал свою Родину и из-за горьких плодов которой сбежал с позором. Любовь, из-за которой его разум обезумел. Из-за которой его ревность затмила небесный свет, из-за которой он потерял родных.
Любовь, которая была с ним все эти годы. Неужели она среди этих дикарей?
– Эрис!
Малик бей слышал голос командира. Он смотрел на них. Он смотрел в глаза Дины и в глаза Тарроса. Как мужчина, он понял в синеве глаз командира всё.
Как человек, он понял во взоре сестренки обиду. Боль и обида диктовали ей свои правила поведения. Но после сведений Дины ему не нужно было смерти Тарроса. Если он умрет, свидетелей не останется совсем. И Малик поплатится головой.
– Будь мужчиной, Таррос, сражайся! – сказала Дина, выбив из его руки меч. – наконец-то впервые за столько лет он услышал голос Эрис, обращенный к нему. Но это были совсем не те слова.
Она проворно наступила на гладиус. Дина подняла его. Она начала жонглировать обоими оружиями. Этот сияющий ореол, движущийся на Тарроса заставил его пятиться назад. Его солдат бросил ему другой меч. Таррос пришел в себя, увидев надеявшиеся лица своих преданных бойцов.
Всего неделю назад Таррос и лекарь остановили кровотечение на ее спине. В сознании хладнокровного стратига-тактика промелькнуло ее слабое место.
Эрис нападала. Он присел, стараясь зацепить ее за ноги. Если она упадет, ему не придется бить. Она увернулась, обернувшись вокруг себя. Она ударила его. Таррос толкнул ее руки с мечами со всей своей мужской силой, отчего она проскользнула по подтаявшему снегу на несколько метров.
Малик бей заволновался сильнее.
Она старалась удержать равновесие и оказалась стоящей спиной к нему.
– Подлый кяфир. – прошептал Малик бей, поняв умысел Тарроса. – Не смог победить честно, хочешь добить ее подлостью?!
Поддавшись взглядам своих солдат, Таррос прыгнул и ударил скользящим ударом по израненной спине Эрис. Он ударил ее стальным нарукавником. Она вскрикнула с рычанием. Ее крик пронзил его собственное сердце.
– Ур! – барабаны стихли.
– Ур, абла! – крикнул Арслан. – Давай, убей, Кокжал!
– Бисмилля, ур!
Эрис почувствовала, как спина вновь становится горячей и мокрой. Она зло оглянулась на него. Она не желала быть поверженой им и на этот раз. Слезы боли брызнули из ее глаз.
Эрис предотвратила его атаку. Ее мозг отключился вовремя, оставив выученному телу свободу действий. Эрис сражалась двумя мечами. Быстро-быстро она наносила ему удары. Но железная рыцарская броня мешала ей. Она ранила его правую руку, пробив кольчугу. Таррос хотел двигаться быстро, но рука занемела, отказываясь слушаться. Он держал раненую руку левой, переводя взгляды на Эрис.
– Сегодня или ты, или я! – слезы высохли на ее горячей коже. Они смешались с потом.
– Эрис… Я думал, ты – мертва!
– Молчи, исчадье зла! Подлый тиран, ты не посмеешь позорить мою честь при братьях! – Дина выбила его гладиус из левой руки. Таррос сам не захотел сопротивляться. Он просто сдался без боя. И это заметили все. Она не стала его резать. Она нанесла удары в его колени, заставив упасть на них.
Он замер. Дина хотела его убить. Сколько боли в жизни он ей принес! Его разрушающая всепривязанность сломала жизнь обоим. Но Эрис сама захотела его любви. И доля вины есть и на ней.
Она могла убить его… Нет, ее руки щекотало, им было противно отнять его жизнь, они боялись его тела, его крови.
Дина быстро скрестила оба меча на шее Тарроса, уперевшись коленом меж его лопаток. Как же ей было сейчас больно! А ведь раньше она мечтала о нем каждую секунду своей жизни. Ей хотелось рыдать и крушить все вокруг. Но ненависть превратилась в стальную, бесчувственную дисциплину. Эрис стояла над его затылком. Она сняла его шлем правой рукой и выбросила на землю, продолжая давить огромным лезвием сабли на шею.
Его темно-коричневые, почти черные кудри ничуть не изменились. Только их блестящую тьму разбавили отдельные седые волосы, отливающие серебром.
Грудь Эрис вздымалась, бурно поглощая воздух. Ее спину щипало. В нос ударил знакомый запах Тарроса.
На нее нахлынули воспоминания. Они промелькнули до момента казни Каннареджо. Мускулы ее напряглись. Она приготовилась рассечь его артерии обоими мечами.
– Стой! Дина абла! – это был Малик бей, видя, что она явно собралась его убить. – Дина абла! Не смей! Это приказ! – Дина подняла голову на своего воеводу. Ее посетило разочарование. Столько невинной крови пролил этот человек, чья жизнь сейчас была в ее руках. И она должна убить его, переступив через саму себя. Она много раз представляла себе, как будет уничтожать Тарроса. Но на деле все оказалось больнее. И вот она наконец решилась.
Ей помешал Малик бей. Он приказал солдатам вязать поверженного врага. Сарацины, не долго думая, начали разбивать крестоносцев.
Все мелькало мимо неё. Всё…
Никто из войнов не собирался помочь своему командиру. Все защищались и спасали свою жизнь.
Таррос остался один. Один среди презираемых тамплиерами "скуластых уродов – вонючих пастухов овец".
– Дина абла! – после поединка Малик подошел к ней.
– Слушаю, бейим. – ответила она спокойно. Взгляд ее светился пустотой и безумством.
– Не ослушайся моего приказа. От этого человека зависит моя честь. Честь всего племени. Честь всех мусульман. Только он сможет подтвердить на суде, что я не виновен. Ясно?
– Да, бейим.
Он довольно покачал головой. Он видел боль в ее глазах. Но это была не только боль от врага на войне. Такое выражение он видел в глазах своей Фатимы, когда они иногда ссорились. Когда он, мужчина, невольно обижал свою обожаемую супругу. Но бей предпочел отогнать эти грешные мысли прочь. Что может связывать их сестру и неверующего тирана?
– Абла. Нам надо к султану. Я поеду в Баяты, к его людям. Его пока посади в темницу Белокомы. Суд будет наверняка, международный. Сестренка. Даю тебе ответственное задание – через пару дней вези этого человека в Конью так, чтобы никто не узнал. Ни друзья, ни враги. Если он умрет – меня казнят. – произнес Малик бей. – Если паду я – монголы оккупируют мое племя.
– Я поняла, брат Малик. – произнесла она мертвым голосом.
Малик подошел к связанному командиру.
– Пес. Тебе идет эта привязь! – он ударил Тарроса ногой по лицу. Послышался звук. Таррос не упал. Он стоял на коленях. Он поднял голову и сплюнул кровью.
– Ты забрал у меня всё, Малик. Всё!.. Я ненавижу тебя! – его кровавый оскал и злое лицо выражали непокоренность.
– Потеряв вонючую крепость ты плачешь так, как будто потерял веру.
– Меня не задело мое поражение на войне. Меня задело мое поражение в этой безнадежной жизни… – он сказал только это. Малик начал избивать его за сына и убитых командиром людей.
Эрис глубоко и медленно дышала, мысленно удаляясь с этого места. То, что творилось за ее спиной, растравляло ее.
Он остановился. Таррос лежал на боку, на земле, закрыв лицо связанными руками. Эрис не смотрела на них. Не слушала. Она отстраненно разглядывала усеянное телами поле боя.
– Забирай его, Арслан! – Малик плюнул на Тарроса. – Сестренка! Исполняй приказ! Да прибудет с вами Аллах!
Эрис кивнула.
– Дар Амони Аллах бошед. *Пусть Аллах присматривает за Вами. (перс.)* По коням, отряд. Едем в крепость. И держите этого Шайтана как можно крепче, от него всё можно ожидать. – добавила она, не взглянув на избитого Тарроса.
Арслан помог ему. Эрис двинулась в путь.
Таррос слышал, как быстро Эрис разговаривает на тюркском. Он косился на неё, на солдат, на их манеру поведения Эрис шла впереди, за ней Арслан. Он держал Тарроса на веревке. Под греком была лошадь, которой на дистанции управлял Арслан. Лицо командира кровоточило. Сейчас он приедет туда, где неделю назад был хозяином.
– Мы поедем через город. – приказала Эрис.
Они приближались к воротам.
– Спустите его с лошади! Сейчас на тебя с небес будут смотреть Каннареджо!!!
Воины исполнили приказ. Дина зло взглянула в его спрятанный взор. Она почувствовала нервный холодный ток. Он больно бегал по ее телу.
Эрис взяла конец веревки и привязала к Йылдырыму.
Она погнала Йылдырыма. Избитый, связанный Таррос был вынужден бежать за ней. Жестокие но справедливые тюрки гремели в барабаны и свистели. Они улюлюкали и подъяривали воинственными выкриками. Народ выглядывал из окон. Дети и взрослые останавливались и смотрели на угрожающего вида молодую воительницу и вчерашнего командира, одно имя которого вселяло в них ужас.
Она провела его через весь город на потеху народу. Простолюдины начали кидать в него снегом и грязью. Некоторые кидали камнями и навозом.
Эрис: “Возмездие. Всеобщая радость, приносящая мне столько гнойной боли.”
О чем думал он?
Он думал о том, что Господь дал победу тому, кто ее заслужил. Он думал о том, что этот мир – пустой звук, и он не стоит и гроша. Он думал о том, что Эрис имеет право на него обижаться. Он мечтал поскорее умереть и не видеть этого позора.
Его ввели в крепость под победные крики солдат. Эрис направилась в темницу. На его руки надели кандалы. Она лично проконтролировала то, как Аят сажает его под замок. Эрис больше не взглянула на него.
Маулен мчался в стойбище. Он думал о всем, что выяснил. Но это не уменьшило его страсть. Его разозлили слова Алексиса. В душе он, как мужчина, из-за своей ревности начал испытывать к Эрис меньшее уважение. Но любить он ее не перестал.
Малика под плач освобожденных из-под стражи родных и детей, увели служащие султана. Он не сопротивлялся. Бей был спокоен. Он верил, что все обойдется.
