Инна Михайловна Чеганова
Между нами война
Он моментально захотел бросить все. Оставить черное прошлое и начать жизнь заново с любимой женщиной. И пусть фанатик магистр катится ко всем чертям.
…Ее сознанье тревожило что-то непонятное, едва осязаемое.
Дина открыла глаза. Она пришла в себя от запаха, от пряного и знакомого аромата. Он казался ей настолько близок, словно вседа был рядом.
Дина лежала лицом вниз с закрытыми глазами на подушке и вдыхала то, что привело ее в чувства. Все её нутро вдруг пронзило, словно ледяным копьем. Дина узнала его. Такой запах имел только Таррос. И даже по прошествию всей жизни она узнала бы его из тысяч.
Дина, открыв глаза, хотела было встать – только страшная жгучая боль дала знать о себе. Спину разрывало и она бешено пульсировала. Голова раскалывалась и кружилась.
– Аллах, помоги, прошу…
От боли она часто и неглубоко вдыхала. Дина с трудом села. Ее ноги слегка опухли. Может, от холодной воды, может от исполнения приговора. Она не понимала, где находится. От потери крови ее онемевшие руки дрожали. В глазах зеленело. Уши закладывало.
Эрис-Дина осмотрелась.
Комната была пуста. Ничего лишнего. Никаких украшений и излишков быта. Жесткая амфикефаль. Чистота и порядок. Стол у окна с разобранными бумагами. Стул, на спинке которого висела толстая зимняя куртка офицера византийской армии. Из грубой бордовой ткани на подкладке, с желто-золотой вышивкой и флагом. Небольшой шкаф в углу комнаты. Над кроватью висело распятье из орехового дерева и черные четки с крестом. Воздух пах мужским холодным благовонием.
Эрис оглянулась на спину. Слой спекшейся крови блестел глянцем.
Эрис помнила удар по голове. И рожу Гавриила.
Эрис искала глазами, что можно одеть. Она медленно встала и пошла к шкафу, прижав к себе окровавленную простынь. Она открыла дверцу. Здесь было мало вещей. Чистые, они висели аккуратно. Эрис увидела свадебную котту Тарроса.
Там, где находится самый большой сгусток человеческой души, глубоко в груди, больно сжало. Эрис испытала физическую боль. Она прикоснулась к шелковому наряду. Всего лишь одна вещь способна вытащить багаж давно забытых воспоминаний из самых глухих закоулков разума. Она поскорее отодвинула котту, выбрав простую рубаху.
– Прости меня, Господи… – она надела ее. Потом начала искать, чем покрыть голову. Ничего подходящего, кроме накидки с капюшоном, не было. Она стащила ее с деревянной вешалки. Под накидкой висел белый шарф. Эрис замерла. Она будто бы видела наяву. Осязала. Чувствовала и слышала.
"…Жаркий летний день. Эрис спряталась за деревом. Она насмехалась над Тарросом, тайно наблюдая. Сумасшедшая критская свадьба была в самом разгаре. Эрис любовалась всегда серьезным командиром, который сейчас выглядел растерянным и беспомощным. Девушка разглядывала его и улыбалась. Она смотрела, что он будет делать, не увидя ее.
– Эрис! – Таррос искал её глазами. – Эрис, ты где? – он чуть не наступил на собаку, спокойно лежащую в пыли посреди хаоса.
– Я здесь! – он услышал со спины её звонкий голос. Таррос повернулся.
– Добро пожаловать на большую критскую свадьбу! – воскликнула Эрис. Таррос, немного озадаченный и удивленный, улыбнулся.
– Сначала нужно приподнести подарок! – к ним подошла девушка с подносом, – Необходимо выложить что-нибудь весомое. – Эрис вытащила золотые монеты и положила их. Следом за ней так же поступил и Таррос. Девушка улыбнулась и дала им белые повязки.
– И что мне с ней делать? – спросил Таррос, вертя её в руке.
Эрис взяла шарф из его руки и повязала ему на голову. Время остановило свой ход. От ее прикосновения по коже Тарроса прошлись мурашки. Эрис увидела это.
– Вот так! – она засмеялась, смотря на командира.
– А себе что? – спросил Таррос, докрикиваясь до неё через веселый шум.
– Сейчас… – Эрис повязала свой шарфик на изящный стан. – Готово!..»
Она помнила его искренние глаза. Они искрились и превозносили её. Эрис прикоснулась к повязке.
– Зачем ты хранишь все это?.. – еле слышно проговорила она. – Зачем…
Горло Эрис свело от слёз. Они сами закапали из глаз. Эрис накинула капюшон и спешно отвернулась. Его благоухание окутало ее, погрузило в себя и не захотело выпускать. Большим страданием была гудящая от боли спина. Она чувствовала, как рубашка противно прилипает и отлепляется от ее спины на каждом шагу, заставляя раз за разом вздрагивать от нечеловеческой боли. Но её сердцу было больнее. Во много-много раз.
Эрис подковыляла к двери. Та, к ее ужасу и разочароаанию, оказалась запертой.
"О, Аллах, не оставляй меня у этого неверного, у этого кровожадного зверя, прошу…" – дыхание Дины сперло от страха. Она не боялась так бешеных монголов или бесчеловечных разбойников, инфантильного архонта и запрограммированных солдат, но сегодня испугалась до боли знакомого Тарроса. Дина прильнула лбом к двери, тихо плача от безысходности.
Вдруг за дверью послышался шорох. Сердце Дины замерло. Она попятилась назад. Не найдя ничего, никакого оружия, девушка увидела глинянную амфору с водой. Эрис схватила ее и отошла за шкаф.
Замок щелкнул.
Раз, два…
В комнату вошла Агейп. Дина выскочила на неё.
– Сестра, прости меня! – произнесла девушка. – Я думала, ты солдат, забравший ребенка. Я думала, ему грозит опасность. Я не могла оставить это так!
– Я хотела убить тебя, как свидетеля. Но женщин мы не обижаем. Даже таких подлых, как ты! – оскалилась Эрис.
– Мальчик у меня. Гавриил мертв.
– Что? Кто убил архонта?
– Я думала, это сделала ты.
– Нет… – теперь она поняла, что произошло, пока она была без сознания.
– Архонт был моим мужем. Он мерзкий тиран. Я любила другого. Он его убил. Посмотри на моё избитое лицо – никто и не думал за меня заступаться здесь. – она заплакала. – Мой Леон. Он потерял жизнь, заслоняя меня собой. Защищая нашего ребенка…
– Капитан Леон? Он был смелым человеком. – произнесла Эрис. – Достойный враг.
– Я хочу помочь тебе. Но при одном условии.
– Говори.
– Я уйду с тобой. Я не знаю, какова моя судьба в этих стенах. Мне ничего не нужно от этой жизни… Я боюсь, что меня просто убьют родственники мужа или мои родственники. Или командир, если я упущу мальчика… Я боюсь его, хотя он проявил себя с лучшей стороны, похоронив Леона.
– Поговорим потом. Забираем Беркута и уходим. Надеюсь, ты не обманешь меня.
Девушка повела Эрис к себе. Они прятались по углам. Госпожа отвлекла постовых и Эрис смогла незаметно пройти.
– Альвизе Гварди. С сегодняшнего дня управляй экономикой, как тебе вздумается. – произнес Таррос. На его одежде и сапогах была кровь. Его рукава все еще были подняты. Под ногтями и выше запястий Альвизе усмотрел темно-красные следы, которые он не успел смыть.
– А что с архонтом? Где Гавриил? – Маулен с трудом сдерживал себя. Он расстегнул пуговицы на вороте. Он громко сопел. Его горящие глаза опухли и отливали красным.
– Он поплатился за… Впрочем, не твое дело. Приступай к обязанностям и не беспокой меня. Даст Бог, я оставлю эти места навсегда. – он слегка улыбнулся.
– Даст Бог, даст Бог.
Войны Кокжал рассредоточенно проникли внутрь. Подобно теням, они растворились в темных коридорах. Эрис забрала Беркута. Они вместе с Агейп шли к выходу в город. В руках Агейп были ключи от служебных дверей, что находились довольно-таки далеко и тщательно охранялись.
– Сестра! Сестра! – Атабек освистнул ее боевым кличем.
– Агейп! – Эрис схватила ее за руку. – Помощь пришла!
Эрис и Атабек соединились.
– Где остальные?
– Они ищут тебя.
– Мы идем в город. Нам нужны люди, чтобы обезвредить охрану.
– Хорошо. – Атабек покинул их ненадолго. Эти минуты ожидания забрали у тройки по пять лет жизни.
Вскоре появилсь оставшиеся люди. Они, как муравьи или осы, стекались в одно место, не разговаривая друг с другом.
– Вперед.
Агейп шла впереди. За ней шла Эрис, держа за руку Беркута. Замаскированные и замотанные войны шли по обе стороны от них на небольшом расстоянии.
Они прошли хозпостройки, мельницу и конюшни. Далее следовал сад. За ним – полигон.
– Здесь нужно быть поаккуратнее. – произнесла Агейп. Они вновь начали подкрадываться вдоль стены. Полигон был длинный и широкий. Он ограждался казармами, окна которых выходили за его пределы. Их заметили. Атсыз быстро расстрелял пару солдат. Они начали бежать. Впереди был проем в стене. Там находился пост. Они напали на него. Завязалась битва. Она была недолгой. Ключи от маленького пропускного пункта для служебных имелись и у постовых. Агейп открыла дверь. Потом вторую. Перед ними открылся грязный город, находящийся в пределах крепости. Здесь было много людей, среди которых можно потеряться из виду.
– Слава Аллаху! Пошли быстрее! – воскликнула Эрис. Ее ноги отнимались. Тело щекотало от бессилия. Но она не сдавалась.
– Дальше я не знаю, куда идти. Все дороги охраняются кучей солдат. – отчаянно проговорила Агейп.
– Зато мы знаем… – грустно ответила Эрис. Когда-то ее доблестные, но ныне покойные войны, бежали вместе с ней по пустынной дороге. – Идем к рынку.
Они дошли до рынка. Прошли главную улицу и повернули. Теперь нужно было ускорить ход. Они бежали так быстро, как только могли. У Эрис начал заплетаться язык и потеть шея и затылок. Она не могла вздохнуть. Ей казалось, что органы ее живота сейчас упадут на землю, просто выскользнув вниз.
– Абла!!! Кокжал, давай, вставай! – приговаривали войны. Они помогали ей. Эрис еле переставляла ногами. Случайные прохожие косились на них. Вот уже близко дорога из города. Войны начали тащить Эрис на себе. Ее глаза закатывались. Все это было следствием травмы головы и потери крови.
Все плыло. В ушах звенел адский непрерывный шум, похожий на звук сильного сквозняка. Голоса ребят звучали глухим эхом.
– Оставьте меня… – она не могла выговорить и поднять руку. Она мысленно сопротивлялась действием своих солдат. – Идите. Оставьте. Оставьте…
– Никогда. Сейчас дойдем. Найдем лошадей.
Они вышли из города. В глазах Эрис двоилось. Даже троилось.
Дальше были хмурые поля, засыпанные сухим снегом. Они брели к своей границе. Они встретили того самого деда, у которого Гавриил забрал вола. Дед помог им, взяв двух лошадей и телегу соседа.
Они быстро доезжали до своих границ. Наконец родные места встретили их. Они отблагодарили отзывчивого деда. Он помолился за здоровье Эрис. Войны помолились за спасение души старика.
Арслан-альп встретил их. Солдаты Кокжал, Агейп, Беркут и Эрис в полубреде шли к нему.
– Слава Аллаху!!! – он помчался к ним верхом на лошади.
Эрис упала.
– Абла, вставай! Мы скоро будем дома, сестра! – кричал Беркут. – Милая абла… Она умирает? – он пронзил Арслана синевой глаз.
Тот склонился над Эрис.
– Нет, сынок, нет. Что ты, такие, как твоя верная абла, не умирают. Они не умрут. – Арслан протер свое лицо, которое неизбежно начало краснеть от надвигающихся слёз. Снег под Эрис окрасился в алый цвет. Ее лицо стало под цвет белого снега. – Аскарлер! Идите к посту, берите лошадей. Отправляйтесь в Баяты и отвезите их! – он указал на Агейп, Беркута и Эрис.
Носилки для раненых были привязаны к лошади. Эрис вез Атабек. Агейп сидела за Ирбисом, Беркут сидел перед Таштемиром.
Малик мобилизировал войска. Он решил нападать на греков, вопреки предупреждениям. Шли последние приготовления – люди готовили стрелы и точили оружия. Они прощались с родными.
Барабаны Баяты гремели тревожней обычного. Малик шел навстечу вестям, не надев тулупа.
Он видел своего сынишку. Снег искрился под морозным солнцем. Он слепил глаза бею. Воин остановился. Беркут побежал навстечу папе. Крепкие отцовские объятия успокоили ребенка. Малик немо плакал.
– Птенчик мой… Мой баъатур!
– Дина абла спасла меня, отец! Она умирает, папа! – Беркут вытирал слезы. Малик метнулся к носилкам.
– Дина! Дина! – он приказал отцепить носилки и внести ее в главный шатер.
Народ столпился. Войны несли ее. Амина ана и Фатима выскочили к Беркуту. Они не могли нарадоваться спасению ребенка.
Но потом с ужасом заметили Дину – ее красивое лицо начало отливать серым цветом.
– Ой, Аллах! – завопила Фатима. – Помоги ей, Боже! – Она наблюдала, как солдаты вносят ее.
– Мама, не плачь. Такие не умирают. – сказал Беркут, вытирая собственные слёзы. Мальчик крепко взял маму за руку.
Глава восемьдесят третья
Маулен обманом выскользнул из крепости до того, как забьют тревогу. Он оставил Альвизе Гварди позади. Он знал, что бойцы Кокжал справились с заданием. Теперь его целью было уничтожение Тарроса. Он решил ехать в Никею, к Алексису. В его голове не было конкретных планов. Может он зайдет к Иоанну… А может быть, и нет.
Дорога все равно была не долгой. Он ехал попытать удачу.
Командир рвался к Эрис. Он ожидал увидеть ее в сознании. Он хотел вылечить ее. Возродить былое. Оберегать от зла этого мира.
Таррос открыл запертый замок. Он распахнул дверь, в надежде снова увидеть драгоценность своего сердца.
Комната была пуста. Не могла же она испариться? Он в ступоре смотрел на запятнанную амфикефаль. Потом перевел взгляд на открытый шкаф. На полу валялась окровавленная простынь. Он подошел и поднял ее. Его лицо задрожало. Мышцы его задергались. Таррос увидел белый шарф, висевший на виду.
В комнате до сих пор стоял сладкий дух его любимой.
Он начал крушить комнату. Крушить всё. Командир достал меч и начал рубить мебель. Шкаф. Амфикефаль. Окно.
…Через пять минут он сидел на полу, посреди свалки. Его лицо было спрятано в простыне, которой накрывалась его раненая Эрис…
Тревога заставила его выйти из забытья. Он встал. Сжимая в кулаке то, на чем остались ее следы, он поклялся стереть с лица земли Баяты. На пальце Тарроса все еще присутствовало кольцо, которое так давно надела Эрис. Его глаза были наполнены слезами боли. Они соскользнули по колючим щекам. Его душа сокрушалась. Но он привык прятать чувства и желания. Вся его солдатская собачья жизнь – исполнение чьих-либо приказов. Но теперь он будет поступать так, как пожелает сам.
– Тревога! Диоикитис! На нас напали!
Таррос вышел.
– Докладывай!
– Какие-то люди. Непонятно, откуда. Они вырезали постовых и скрылись, забрав мальчика. Кирия ушла с ними.
– Проклятие… – он зарычал от злости. – Ах, Эрис-Эрис… – с горечью прошептал он. – Альвизе… Так вот, на кого ты работаешь на самом деле!
Таррос стремительно шагал на полигон. Командир приготовил свою амуницию к полной боевой готовности. Тамплиер надел белую накидку с алым крестом на груди. Командир построил старшин солдат.
– Войны Христа!!! Господь слышит наши молитвы. Он отвечает на них! Сегодня мы идём на огузов. Сегодня мы растопчем их! Мы заставим сарацин захлебываться в своей крови! Они будут умирать от наших мечей! Их матери, жены и дети будут рыдать над могилами магомедян!!!
– Аминь,
Аминь,
Аминь!!! – раздалось на полигоне.
– Мы заставим пастухов уйти с этих земель, когда-то пренадлежавших Византии – законной наследнице Великой Римской Империи! И эти Империи построили такие же воины как Вы – мои нищие братья, неимущие слуги Божьи! И пусть мы умрем – мы не дадим врагу диктовать свои правила и покушаться на наше!!! Вперед, братья, вперед!!! Не нам, не нам, а имени Твоему дай славу, Боже!
Он перекрестился сам и перекрестил бойцов. Он начал всеобщую мобилизацию.
– Малик! Благодаря Дине Беркут сейчас с нами. – Фатима сидела рядом с Эрис и плача, читала на неё молитвы.
Эрис не шевелилась. Она, еле заметно, дышала. Неглубоко и часто. Ее лицо стало холодным и мертвецки-бледным.
– Я знаю, милая, знаю…
– Иди и отбери у подлых неверных их крепость! Они покусились на святое – на детей! – выкрикнула она.
– Тихо, жена. Мы пойдем на них сегодня. – ответил Малик. – Сестренка… Как мне больно смотреть на сильную духом сестру, которая находится в таком состоянии… Я обещаю, что отомщу за тебя. Отомщу за сына и за всех тех, кого они убили. Аллах, излечи её. Её самоотверженности и доблести позавидуют мои войны. Излечи ее, дабы она оставалась примером для многих. Излечи её, дабы и она познала семейное счастье. Аминь.
– Аминь.
– Передайте ей, что я благодарен ей и никогда не забуду этот поступок.
– Хорошо, Малик. – ответила мама. Она думала – что станет с Мауленом, если Дина погибнет?
– Все, иди. Мы осмотрим ее раны. – сказала Фатима. – Беркут, забери братьев и иди к Нуркыз. И не подходи ни к кому!
Они попрощались с беем. Пришла жена Арслана Айгюль, Мария и Нуркыз с мужьями.
– Абла… – Тюркют альп опустился на колени рядом. Его лицо сокрушалось. Слезы мочили иссиня-черную бороду. – Абла… Ты никогда не думаешь о себе. Ты думаешь обо всех, а о себе забываешь… Абла, столько доблестных мужей, столько верных жен делают за тебя дуъа. Ты встанешь на ноги, Иншааллах, и отомстишь за себя!
Он поднялся. На его место сел Аят.
Он молча стирал быстро идущие слезы и шмыгал орлиным носом.
– Доблестная Кокжал. Моя боевая сестра. Ты слышишь меня – твой брат просит Аллаха дать тебе шифа. Я ни разу не видел твоей слабости. Я не видел твоего страха. Мы многим обязаны тебе, сестра. Тебя можно сравнить с героями прошлого. Твой ум и доблесть – мужские. Я мечтаю, чтобы ты научила моих с Нуркыз детей хитростям воина… Вставай, сестра, вставай – нас ждет тяжелый бой! Вставай, заклинаю Аллахом. – он теребил меховую шапку пальцами. Аят обтер ею лицо и встал.
– Все, быстрее выходите. Нуркыз, забирай детей. Мария – останься.
– Мы уходим. Из-за подлых неверных мы не сможем соблюсти семь дней после никяха. Но пусть Аллах простит нас. И пусть наши жены не обижаются. – сказал Аят.
Они попрощались с плачущими супругами и вышли.
Рыдающая Нуркыз поцеловала влажный лоб Эрис.
– Кто будет смотреть за моим Аятом там, на войне? Сестра, не смей уходить… Ты нужна нам… Не смей, ты должна подарить свою любовь и красоту тому, кто заслуживает тебя. Должна родить детей. Я молюсь за тебя, родная… – Айгюль вытирала слезы и сжимала руку Эрис, потеряв дар речи. Нуркыз вышла, забрав детей.
– Караульный! Не впускать никого! – приказала Амина ана человеку на улице.
Они повернули Эрис на бок. Они сняли окровавленную накидку Тарроса. Мама с трудом отлепила промокшую рубаху. Она открыла ее спину и вскрикнула, закрыв рот обеими руками.
– Ой-ой, Аллах… Ой-ой, Аллах… – запричитала она.
– Тихо. – Мария посмотрела на раны. Они еще кровоточили. – Их уже обработали. Смотрите – мазь. И голова… – она открыла ее волосы. – Замотана. Ее ударили по голове. – Мария молча начала рвать чистую ткань на бинты.
– Кто помог ей? – спросила Айгюль.
– Не знаю… Замотаем покрепче. Обрабатывать не нужно. Кровь уже почти не идет. Ее надо напоить горячим и сладким. – сказала девушка. – Видимо, она потеряла много крови. Пульс почти не прослушивается.
– Сейчас! Я все приготовлю! – Фатима засуетилась. – Моя сестренка встанет на ноги уже завтра, Иншааллах. – приговаривала она, успокаивая себя.
– Я помогу, хатун. – сказала Айгюль, вставая.
Малик построил бойцов. Они на конях отправились к границе. Бей оставил полтину у аула, чтобы стерегли.
– Вперед, воины Аллаха! Мои джундуллахи! Мои степные орлы! Сегодня наша стая пойдет на шакалов! Мы налетим на них и разорвем на куски! Мы уничтожим произвол на этих землях! Мы установим справедливый закон Создателя! Мы сотрем тиранию и зло! Мы отомстим за преступно убитых. Аллах – с нами! Кто желает пасть мучеником – вперед, за мной! Кто хочет к своей любимой супруге, пусть возвращается домой! – крикнул он.
– Аллаху акбар! – троекратно разорвало голодную степь.
Воины быстро неслись на легких конях, подобно ястребам. На скакунов были надеты толстые войлочные попоны. У всех было по нескольку луков, полные колчаны, топоры, длинные копья и легкие дротики. Были и страшные оружия – огромные секиры, булавы с шипами и без.
В это время тяжелые лачины шли на своих конях. Они были облачены в сталь. Франки поверх амуниции надели накидки. Православные остались в бордовой форме Никеи. Тамплиеры пели латинское «Domine» и французское "Saracinier".
Тюрки подошли к границе.
Арслан подтянул своих.
– Как сестричка? – с волнением спросил он.
– Слава Аллаху, держится. Но пока не очнулась. – ответил Малик, огорчив медведя. – На, сегодня знамя Баяты не в руках Дины. – Арслан, плача, взял то, что обычно несла Эрис:
– Верная сестричка осталась с нами. Если бы она ушла тогда, она бы уже стала висак башы… У нее были бы гулямы и своя палатка с шетнадцатью стойками и одной пикой.
– Наша сестричка одна такая. О, Аллах, дай ей шифа.
– Амин.
– Гёш! Гёш! Гёш! – боевые кличи неслись над землей.
– Ур! Ур! Ур!
Половцы со свистом пересекли границу. От топота их коней дрожала земля.
Они увидели врага. Их сталь блестела на заходящем солнце.
Они остановились.
Греки остановились тоже.
Малик поскакал вперед.
Таррос поскакал ему навстречу. Он поднял меч и дал знак лучникам. Греки обстреливали тюрков.
Малик приказал своим разить врага. Они начали обстреливать непрерывно. Черное облако полетело на солдат Белокомы. Тюрки, закрываясь маленькими щитами, начали лавировать. Они не стояли на месте – разделившись на части, они окружали тяжелых конников.
Малик и Таррос скрестили оружие. Они начали бой. Таррос бы в гневе – его Эрис сбежала к дикарям. Он хотел уничтожить бея.
Малик яростно атаковал – его сына посмел украсть этот пёс.
Они бились долго, но никто не мог претендовать на победу.
Тюрки падали замертво. Но они уничтожали больше врагов, чем лачины.
Лачина было тяжело добить. Но тюрки пробивали их сталь насквозь своим оружием и силой. Они налетали и удалялись, вновь и вновь расстреливая и рубя рыцарей.
К Тарросу подоспела подмога. Они заставили Малика прекратить бой с командиром.
Скоро груды трупов усеяли местность. Лачины прекратили атаку и переступили в оборонение.
Еще через некоторое время Таррос дал команду на отступление.
Они начали направляться к крепости. Тяжелое железо не давало скрываться быстро. Их лучники прикрывали уходящие отряды.
– Псы бегут домой! – орал Арслан-альп. – Мы зайдем и туда!
– Отстреливаемся и – вперед, на крепость! – приказал воевода.
Лучники ценой собственной жизни задержали огузов. Теперь тюрки наступали на пятки войску Тарроса.
Таррос уже приблизился к крепости. Его войны залетали в ворота и занимали позиции на и в строении.
Через некоторое время ворота пришлось захлопнуть. Тот, кто не успел, остался на растерзание кочевникам.
– Приготовить катапульты! Жгите огонь – грейте масло! – приказал Таррос.
– Аскарлер! Делаем так, как сделала Дина! Рубите шесты, вяжите и взбирайтесь по стенам, пока они не атаковали нас. Отступаем в лес! – приказал Малик.
– Они что, отступают? – спросил капитан одного из эскадронов у командира.
– Нет… Думаю, хитрый бей что-то задумал. Готовьте арбалеты, как только они появяться – разить. Заряжайте катапульты камнями с греческим огнем. Не дайте им приблизиться! Лейте на них раскаленное масло!
– Малик бей… – Атсыз обратился к нему. – Эта крепость состоит из двух слоев. Тут есть одна заброшенная дорога. Она от полей ведет сквозь стену, во внешний город. Потом, через рынок можно дойти до внутренних стен со стороны полигона. Там есть маленькая дверь для служивых. Разрешите нам тихо вторгнуться. Мы откроем ворота – и Вы зайдите в крепость. Только быстро!
– Вас убьют, Атсыз. – сказал Малик.
– Брат. Только соединив пальцы, получится мощный кулак. Мы вместе можем всё. Мы внесем свою лепту в общую победу. Подходите к воротам через час.
– Братья… У вас был хороший наставник. Идите, и пусть вам поможет Аллах!
Отряд Кокжал и пару войнов ушли. Они не знали, встретятся ли снова.
– Продолжаем работу! – Командовал бей.
Скоро лес начали обстреливать греческим огнем, вынудив тюрков подойти ближе. Они не хотели уходить вглубь и отступать. Заготовки последних были готовы. Масло в огромных котлах еще не нагрелось достаточно сильно.
Арбалетчики стреляли. Но это было слишком медленно – пока стрелок перезаряжал, его убивали быстрые и мощные стрелы кочевников.
– Черт бы их побрал!!! – злился Таррос. – Господи. Я пред тобой! Дай победу твоему угоднику! Тому, кто это заслужил… – говорил он, сложив руки у опущенного лица.
– И Фотиа! – комадовал он огнеметчикам. *огонь(греч.)*
– Властос! – он отдавал команды стрелкам. *стреляй(греч.)*
Но это не помогало. Разъяренный враг начал вторжение в окошки-амбразуры прямо по стене.
– Это еще что такое? – изумился он, смотря на быстро взбирающихся, похожих на пауков, тюрков. Он видел до этого вышки, лестницы. Но таких мобильных и самоотверженных действий – нет.
Из тридцати взберутся двадцать. Из двадцати в живых останутся десять. И все они тайно рассеются и будут продвигаться к воротам посреди бешеного хаоса.
Бойцы Кокжал пересекли пустуюший город. Была ночь. Был комендантский час. Мужчин днем забрали в войска.
Они приблизились ко входу. С ними пошли Тюркют и Арслан.
– Как мы откроем двери? Такие замки ничем не перерубишь! Нам нужен огонь. И кузнец!!!
– У нас есть ключи Гавриила. – ответил Атабек.
– Ты что – шутишь? – изумился Тюркют.
– Сейчас не время шутить. – разведчик достал ключи. Он начал ковыряться в замке. – Не то… Не то… Не то…
– Скажи – Бисмиллях! – вспылил вспотевший Арслан.
– Я говорю про себя!!! – начал нервничать боец.
Замок щелкнул и поддался. Арслан чуть не подпрыгнул от радости.
– Железные прутья с огромными замками, размером с мою башку!!! И на вас есть управа! – он толкнул глухую скрипящую дверь.
– Не болтай ерунды, еще замок.
Они продвинулись вперед и начали ковыряться и тут.
Через некоторое время они ворвались, быстро уничтожая встречавшихся на их пути. Основные силы собрались на башнях и стенах.
Отряд и войны осторожно, под покровом ночи, продвигались к главному входу.
Атабек и Атсыз вели их.
– Прикройте нас. – попросил Атабек. – Арслан-альп. Иди с нами – будешь крутить цепи.
Масло накаливалось. Таррос продолжал обстрел леса, вызвав пожар. Стало светло от зарева.
Люди из Баяты с ужасом наблюдали за красным небом.
– О, Аллах! Сохрани наших детей! – молили матери. Жены молились за мужей, дети за отцов, сестры за братьев.
Эрис начала мотать головой и стонать от боли.
– Девочка моя. Она будто чувствует, что нам тяжко. – Амина ана читала Коран рядом с ней.
– Аллах… Господи… – шептали ее губы в бреду. – Я не приму, Таррос. Не приму тебя… Где мой брат Никон… Аргос… Атрей… – она еще находилась в звенящей тьме. Она проговаривала все имена критян. – Таррос, я ненавижу тебя… Мой ребенок… Мой сынок… Это только мой сын… – Мария понимала всё. – Где Мерген… Где все они… Я хочу к Вам… Бабушка… Каллиста… – ее начало выворачивать наизнанку. Она выгибалась на корпе, пустые потуги анаболии выжимали её.
– Дина! – закричала Фатима. Она боялась, что из напрягавшейся Дины начала выходить душа. – Дина!! – Рыдала жена бея, хватаясь за голову девушки и прижимая ее к полу. – Аллах, помоги!!!
Амина ана начала читать быстрее. Она плакала и ее руки дрожали. Мария и Айгюль сжимали ее дергавшиеся руки.
– Давай, брат! – крикнул Атабек Арслану и побежал вместе с ним. Сонмы и сонмы войнов могли разорвать их на куски. Но пока их прикрывали взобравшиеся братья. Они раскидывали всех, кто впереди. Войны подошли к механизму. Они быстро-быстро начали раскручивать цепи. Монотонные звуки, скрежет и звон – ворота начали медленно опускаться. Почти половина.
– Гёш, гардашлар! Аллоху акбар! – крикнул Малик, поведя быстрых всадников за собой.
Таррос сверху наблюдал, как многочисленный враг серой стаей направился в сторону ворот.
– Командир! Диоикитис! – его солдаты запыхались. – Ворота! Тюрки захватили их!
Таррос страшно разозлился. Он с бойцами помчался в гущу событий. Но прячущаяся десятка воинов прикрывала своих смельчаков.
– Назад. Наверх! – увидев трупы, Таррос не смог понять, кто и откуда разит его воинов.
– Масло! Лейте на тюрков! – солдаты начали переворачивать бурлящие котлы на сарацин.
Конь Малика прыгнул на почти открытые ворота. Он взобрался через барьер. Малик бей вторгся в крепость. Ворота открылись. Вихрем войны Баяты ворвались на территорию врага. Они рубили всех без разбору. Кочевники все наплывали.
С высоты с плеском начало выливаться на землю кипящее масло. Участь того, кому не повезло, сегодня была ужасная. От высокой температуры кожа и скальпы солдат отслаивались от костей. Душераздирающие крики наполнили воздух. Но это были короткие действия, не нанесшие существенный урон.
Греки падали, застилая землю. Копыта коней застревали в грудах тел. Лучники разили тех, кто далеко. С остальными бились в рукопашную. Малик спешился. Они начали входить в строения. Бей искал Тарроса.
– Проклятье! – Таррос в окружении войнов не мог умереть сегодня, не увидев Эрис снова. Он искал ее глазами все время схватки, но безуспешно. Он боялся, что с ней что-то произошло. Командир направился к подвалу, ведя с собой ставку солдат. Он направлялся к тайному выходу, который бывает в каждой крепости, но о котором знает только правитель и военачальник. Еще несколько дней назад командир мечтал умереть вот так – смертью храбрых под атаками врага. Мучеником во имя Красного Креста. И его верные люди готовы были идти за ним в самое пекло. Но теперь у него появилось незаконченное дело. И он не имеет права на смерть, не выяснив правды.
Эрис выдохлась. Она вспотела. Мария махала на нее, остужая. Эрис открыла глаза. Ее зрачки быстро и плавно передвигались справа налево, немного задерживаясь в последней точке. И обратно…
– Сестра! – до нее пытались дозваться. Эрис слышала, как сквозь воду. Ее голова кружилась.
– Бисмиллях. – произнесла девушка, закрыв глаза и нахмурившись. Первое, что она попросила – была вода. Много воды.
– Слава тебе, о, Аллах!! – произнесла мама Амина. Фатима дала ей пить.
Через некоторое время Эрис отошла окончательно. Она чувствовала пустоту и щекотавшую вибрацию в голове. В теле была дрожащая слабость.
– Сколько намазов я пропустила? – спросила она, оклемавшись.
– Неважно, девочка… Потом восполнишь.
– Нет. Сейчас. Полейте мне пожалуйста, я возьму даъарет.
Фатима помогла ей. Девушка молилась так – лежа на одре, ногами в сторону Каабы.
Малик бей и его войны добивали оставшихся. Тех, кто бросил оружие и сдался – оставили в живых. Он искал Тарроса повсюду. Но ни бей, ни войны не нашли его. Среди павших его тоже не было.
– Не мог же он сквозь землю провалиться! – сетовал бей. Войны опустились в подвал. Но тайный ход за каменной плитой обнаружить не смогли. Они выпустили заключенных из темницы. Малик бей объявил амнистию всем, кто повинуется его власти. Он обещал сохранить жизнь, честь и имущество тех, кто сдастся.
– Арслан! Давай знамена! – приказал воевода. Толпа бойцов восхваливала Господа за помощь. Бей опустил флаг Никейской республики, склонив его пред своей тамгой. Он взял копьё и прикрепил на него знамя Баяты. Он размахивал им, и войны кричали и чествовали его. Арслан установил флаг Конийской республики, на котором был изображен двуглавый орел.
