Инна Михайловна Чеганова
Между нами война
Глава семьдесят шестая
Утром Эрис кое-как помолилась. Но сегодня ей было легче. Она прихрамывала, рана еще свежа. Дед всю ночь распевал песнопенья Кырану, аккомпанируя домрой. В ее голове все еще крутилась мелодия и слова отца:
– На землю родную тучею темною спустилась война,
Каждого дома коснулась и сына моего забрала она.
Где мой соколик, в каких землях теперь ты лежишь?
Кем бы ни стал, для меня ты все тот же малыш.
Старуха-мать все хваталась за сердце своё.
Видно, что сильно лишь у матерей чутьё.
Я все ругал и бранил ее за плохие слова,
Теперь мне не с кем спорить – с горя мертва.
Где мой сыночек, со стаей вороном черным улетел.
Видимо, небо послало мне грустный удел.
Жду-недождусь, мой сыночек, я встречи с тобой.
Я не ропщу, о Аллах, доволен я нашей судьбой…
Так он гнал тоску от бессоницы. А утром снова бодрый занимался нескончаемой работой. Он выделывал шкуры, ходил за дровами, охотился. В общем, одинокий старик обслуживал себя сам, не жалуясь на участь.
– Дочка. Как твоя нога? – спросил он.
– Слава Аллаху, ничего. – ответила Эрис. Она облачилась в высохшие доспехи.
Старик косился на неё. Вражеская форма ему явно не нравилась.
– Сколько отсюда до границ с Никеей? – спросила Эрис.
– До Никеи? Ты что, это очень далеко. Я даже не знаю, сколько. – ответил старик.
– Два дня? Три?
Дед поднял седые брови и скривил рот.
– Неделя верхом?
– Может неделя.
Эрис начала соображать, как теперь попасть домой.
Она приняла сосредоточенный вид.
– Пошли, покажу, как охотиться. Давай руку. – она протянула руку. Дед приказал надеть толстую войлочную рукав-перчатку.
– Кыран-Кыран. – старик отвязал орла. Он начал щелкать языком и приговаривать ласковые слова. – Протяни руку – Кыран сядет. – Эрис вытянула руку. Орел, медленно переставляя огромными лапами, взобрался на неё.
– Ух! Тяжелый какой! – воскликнула Дина.
– Он у меня здоровяк! – похвалился дед.
Эрис удерживала руку. Орел балансировал на ней, впиваясь когтищами в войлок.
– Пошли.
– Он тяжел, почти как годовалый ребенок. – сказала Эрис.
– Конечно. В горах они обычно на коз охотятся. Были беркуты, которые уносили детей. – он рассказал страшную историю, от которой стало жутко. – Так что за ним нужен глаз да глаз. Готова, доча? Теперь спусти томагу с его глаз. Сними её.
Эрис сняла шапочку. Беркут закрутил головой и замахал широченными крылями. У Эрис дух захватило. Она чуть не вскрикнула. Но её лицо воина даже не дрогнуло внешне.
– Кыран-Кыран! – старик гордился своим красавцем. Орел раскрыл огромный клюв, показав изогнутый язык. Его желтые глаза то и дело открывала и закрывала белая пленка – веко. Темно-коричневые перья контрастировали с белыми крапинками у ярко-желтых чешуйчатых ног. Он крутил головой.
– Как вы поймали его? – дивилась Дина, разглядывая птицу.
– Мой отец, дед, прадед – все мы кушбеги, беркутшы… – он снова погрустнел, вероятно, вспомнил сына. – Из поколения в поколение передается эта наука – приручить орла. Для начала надо его изловить – нужно поставить ловушку с живой приманкой там, где они обитают. Потом, принеся домой птицу, ей нельзя давать есть и спать несколько суток. Это самый ответственный момент. Он касается только хозяина и птицы. Ведь тот, кто приручает, не спит тоже. Он сидит с ним наедине, играет на домбре, поёт и разговаривает с орлом. – дед улыбнулся. – Потом, когда голод возьмет своё, начинаешь кормить гордую птицу с руки. Вначале она бросается на человека, дичится. Но потом привыкает. Любит хозяина – предана ему.
– А как научить его ловить для тебя?
– О, это отдельная наука. Обычно берется шкура красной лисицы. Ее тянут на веревке. Если беркут принесет её – надо его похвалить и дать кусок мяса. Потом к томаге надо приучить. Подбрось его!
Эрис подбросила его, но беркут слентяйничал.
– Видимо, ты ему понравилась. – рассмеялся старик. Эрис была рада видеть его смех. – Обычно, когда снимаешь томага, он уже готов к атаке.
Эрис сделала вторую попытку. Гигант, махая крыльями, взлетел. Он устремился вперед. Потом начал набирать высоту. Он начал парить в небе, описывая круги.
– Дочка. Нам не удастся поймать что-нибудь здесь. – он вздохнул. – У меня всего одна лошадь. И та – старая кляча. Чтобы что-нибудь поймать, нужно немало проехать верхом. Потом подметить добычу самому, ускорить ход лошади, и лишь потом, открыв его голову, подбросить вверх.
– Ничего. Зато не каждый день на моей руке орлы сидят. – девушка улыбнулась.
– Как ты поедешь домой? – спросил дед. – У тебя нет лошади. Сейчас холодно. Денег у меня нет… Да и купить тут не у кого. Я – отшельник.
– Не знаю, отец.
– Забирай мою кобылу. – решительно предложил он.
– Нет, отец. Ты что. Как же тебе без неё? Как будешь зайцев ловить? Как за дровами ездить? Я не возьму. – отказалась Эрис.
– Аллах поможет мне. Возьми мою лошадь и иди к своим. Надеюсь, кляча выдержит долгий путь. Теперь я знаю, что сын не вернется. Останусь тут.
Эрис прослезилась. Ей было жаль деда. Она была бесконечно благодарна старику.
– Пусть Аллах простит твоего сына, отец. Пусть Аллах простит всех нас.
– Аминь. Смотри – Кыран! – произнес дед. – О, что это у него?
Орел поймал добычу. Это был маленький белый заяц.
Он опустился на землю рядом с ногами деда, держа в когтях мертвого русака.
– Вот видишь – это знак Всевышнего. Не будет со мной беды. Не умру с голоду.
– Спасибо, отец… – Эрис покачала головой, вытерев слезы. – Я хочу уйти сегодня.
– Уйдешь после обеда. – сказал дед, указывая на преуспевшего беркута.
Через некоторое время можно было увидеть, как одинокий старик сидит у юрты, смотрит вдаль и вытирает слёзы. Эти слезы не увидит никто. Эти слёзы брошенного на произвол судьбы и одинокую старость любящего и всепрощающего родителя…
Леон шел по следам Малика. Маулен и его сослуживцы – по следам франков. Эрис направлялась к реке Сангарья. У всех воинов был договор – в случае чего двигаться вниз по течению, держась левого берега. Так можно было встретить своих, еще не доходя до дома.
Целых четверо суток девушка медленно направлялась вперед, пока не начала узнавать знакомые места. Она благодарила Бога, что и на этот раз всё обошлось хорошо. Она лишь переживала за деда. Ведь он всего лишь уговаривал и утешал её, сказав, что обойдется без лошади.
Малик, Мерген и войны Кокжал шли ей навстречу. Душа бея переживала за доблестную девушку. Он был хмур и почти не разговаривал.
Наконец стрелок Мерген, зрение которого было лучшим среди всех, заметил приближение человека в монгольской форме.
– Не стрелять. Занять позиции. – приказал бей. Они легли на землю, взяв в руки луки.
Эрис приближалась. Старая лошадь совсем выдохлась.
– Это сестра! – крикнул Мерген, и Малик поднялся. Встали и остальные войны.
Счастью Эрис не было предела.
– Мои боевые братья! – Эрис прослезилась. Они достойно поприветствовали друг друга. – задание выполнено. Хайреддин, визирь султана, Дархан, Али и Фарук – это только несколько из вражеской свиты. – она рассказала все, что выяснила.
– Всевышний… Помоги нам одержать победу… – произнес Малик.
– Как домашние? Как Фатима, Амина ана, дети? Как они живут в осином гнезде? – спросила она.
– Слава Аллаху, держатся. Теперь я уничтожу Кутлуджу. Я знал, что шакалы вокруг него – враги нам.
– Мерген. Мой верный соратник. Как твои дела? – спешившаяся Эрис скрывала боль в бедре.
– Ты – ненормальная. Была б ты мужиком, я бы отдубасил тебя по-армейски! – возмутился паренек.
– Слышь! Давай тогда проверим, кто-кого? – нагло напала она и Мерген рассмеялся:
– Я и так знаю, кто победит.
– Братишки, как вы, мои верные воины, мои правые руки? – спросила Эрис у своих.
– Слава Аллаху. Ты в порядке, абла? – спросил Атаман.
– Моя совесть начала душить меня. – ответил Бугдай.
– А если б с тобой что-то случилось? Малик бей бы точно нас казнил. – пошутил Исакули.
– Я же в порядке. А как дела на границе?
– Эти люди оказались обнаглевшими. Я не могу пойти войной – разрушится союз. Но и не могу сидеть, сложа руки. Я загнан в угол… – произнес Малик. – Надеюсь на милость Аллаха. Он укажет мне путь.
– Люди на границе – Орденоносцы. Это значит, что они во что бы то ни стало хотят уничтожить всех, кто не похож на них. И сарацины в их списке – на первом месте, аби.
– Их глава – командир Таррос. Он уверен в себе. Он думает, что я уступлю ему. Пусть думает. Я выиграю время. Аллах поможет нам, а не им. – заключил Малик.
Чутье Эрис говорило ей, что Таррос – тот самый уверенный в себе человек. Который идет по отрубленным головам, следуя своей цели. Но здравый смысл отказывался принимать то, что назывется "Мир тесен". И она полагала, что все аргументы – стечение обстоятельств.
– Пора идти. Первым делом свергнем Кутлуджу. Уничтожим монгольских подхалимов. – решительно сказал бей.
– А как же визирь? Как быть с Хайреддином? – спросил Мерген.
– До визиря нам пока далековато. А Хайреддина следует уничтожить. Но перед этим он должен доказать султану, что я не замешан в продаже земель.
– Думаете, он станет выгораживать Вас и подставлять себя? – спросила Дина.
– Заставим. – уверенно сказал Малик.
– Тогда в путь. – Эрис приготовилась оседлать коня. Но боль подкосила её.
– Что такое, сестричка? – заволновался Мерген.
– Нукеры подстрелили мою ногу, будь они неладны.
– И как ты?
– Как видишь – жива. Скоро заживёт. Спасибо за заботу, родной. Только отпустим эту кобылу – это лошадь одного хорошего старика. Он спас мне жизнь, может, она сама найдёт путь домой…
Мерген отдал своего скауна Эрис, сев к Атаману. Они направились обратно, полные решимости растоптать власть в Баяты и вновь установить справедливость.
Следующий день они снова шли, переночевав между сгнившими сваленными деревьями. Ночью они грелись об лошадей.
Холод леса пробирал Эрис до костей. Её рана еще тянула и болела. Когда солнце было в зените, на опушке они остановились на привал. Войны разожгли костёр, что делать нежелательно, но приходится.
– Сестра. Ты сиди и грейся. Сейчас время обеда. Потом пойдем дальше. – сказал Мерген, отправляясь на охоту. Эрис сидела у костра. Никто не терял бдительности. Атаман и Исакули стояли в карауле. Малик и Эрис проговаривали план борьбы с предателями.
– Я… Не знаю, но у меня в душе такое чувство, брат… Будто бы тот командир греков… Если это тот самый человек, значит нам придётся идти до конца. По их и нашей крови, ибо тот человек, похожий на этого в ваших описаниях, никогда не останавливается. Всегда старается стиснуть глотку врагу, пока тот не издохнет… Будет выжидать. Потом уничтожит. – произнесла Дина, удивив воеводу.
– Не понял тебя. Откуда ты это знаешь? Ты знакома с ним?
– Не спрашивайте, бей. Я не хочу говорить ни о чем, что касается моей прошлой жизни. Ее больше нет – она исчезла. Исчезла и Эрис. Я просто предупреждаю Вас. Хотя, возможно, ошибаюсь.
– Видимо, тебе совсем плохо от незалеченной раны. Доедем до аула – даю отпуск на месяц. Ты совсем не отдыхаешь. Поняла?
– Нет. Я на отдыхе почувствую себя никчемной и бесполезной. Я справлюсь и на службе.
– Сестренка. Знаешь, иногда нужно брать перерыв. Ты же еще молода. Попробуй начать жить. Аллах создал женщину по другому. У нас почти у всех есть семьи. Где бы я ни был, мою душу греет любовь Фатимы. – сказал Малик, мечтательно улыбнувшись. – Много хороших молодых людей о тебе наслышаны. Может, если ты побудешь в ауле, Амина ана подберет тебе подходящую пару. Я помогу вам во всём.
– Настоящая любовь бывает только один раз в жизни. Однажды убитое сердце не способно полюбить снова. Волки, орлы, лебеди – это глупые животные. Но они умнее нас – потеряв половину, выбирают одиночество до конца своих дней. Люди, тем более, должны быть выше них. Если Вы придерживаетесь другого мнения, дайте знать. – Эрис встала. Этот разговор был совсем неприятный.
– Всё, Кокжал. Я понял тебя. Считай, что я ничего тебе не говорил.
– Так то лучше, брат. – она села снова.
– Бугдай, иди к Мергену. – приказал Малик.
Бугдай ушел к стрелку.
Они немного задерживались.
Через некоторое время Эрис начала переживать за братьев.
Она пошла на разведку, взяв нож Атамана. Прихрамывая, она прошла в лес. Деревья были невысокие. Листья почти опали. Зимняя тишина навевала тоску. Запах холода стеснял грудь.
По следам, обломанным веточкам и притоптанному перегною Эрис-Дина дошла до солдат. Те лежали на животе – караулили добычу. С души девушки упал камень – всё хорошо. Она подошла и приняла положение рядом.
– Сестра. Тихо. Здесь следы оленя. Но нам и газели достаточно. – сказал Мерген. Пару минут молчания. Стрелок натянул тетиву. Он видел и слышал то, что не чуяли многие.
– Бисмиллях. Аллаху акбар. – тихо произнес солдат.
Свист пущенной стрелы и короткий рёв дичи.
– Ха-ха! Вот так! – беззаботный парень направился в сторону газели. Эрис и Бугдай пошли с ним.
– Молодец! – говорила Эрис, улыбаясь. Они приблизились. Мерген наклонился. Он протянул руку к добыче.
В это же мгновение самого охотника поразила вражеская стрела.
Эти ужасные мгновения. Глаза Эрис смотрели туда, откуда стреляли. Несколько фигур промелькнули в чаще.
Мерген, как подкошенный, упал на землю. Стрела пробила его шею насквозь. Она торчала из гортани. Он вытягивал подбородок. Но бедный паренек не мог вдохнуть. Кровь шла из ран и быстро пошла из его рта.
– Мерген, братец! – Эрис упала на колени рядом. – Не умирай еще и ты! Ты же мой лучший друг! Мерген!!! – Эрис держала его за затылок. Он дергал ногами, подняв указательный палец к небу. Он не мог сказать шахаду, но девушка прочитала по губам. Он улыбнулся и глаза его закатились.
– Ааа!!! – крик девушки разорвал округу. – Она аккуратно положила его голову на мягкие листья. Эрис взяла его колчан и меч. Она, рыдая, начала стрелять по мелькающим фигурам.
– Будьте вы прокляты! Сдохните! Подонки! – ругалась она. Бугдай и Эрис начали скрываться. Они отстреливались и убегали.
Бугдай свистел, и Малик услышал. Атаман, Исакули и бей подтянулись к ним. Через пару мгновений Исакули упал, повторив судьбу Мергена.
– Уходим! – скомандовал бей.
Они добежали до лошадей.
Через некоторое время люди во главе с Леоном оседлали своих скакунов.
Началась погоня.
Эрис пристрелила троих человек. Бугдай и Малик разили по двое. Атаман одного.
Остался Леон с четырьмя людьми. Он ругался на своих бойцов.
Пока европейцы за пять секунд пускают по одной стреле, степняки за секунду по пять. Но стрелы закончились.
– Примем бой! – крикнул Малик.
Они хотели спешиться. Но увидели, что враг отступает. И они сначала не поняли, почему. Дальше по дороге им навстречу двигались разбойники.
– О, Аллах! Что будем делать? Бей!
– Разворачиваемся!
Они направили задыхающихся лошадей обратно. Теперь за ними увязалась банда головорезов.
Лошади выдохлись. Ни одной стрелы. Они решили сразиться.
Банда из двенадцати человек окружила их. Завязался бой. Натренированные бойцы быстро умертвили несколько. Но ранение Эрис мешало ей. Число разбойников преобладало. Их повязали.
Главарь подошёл к Малику. Он ударил бея. Тот сжирал его глазами.
– Ты кто такой? – спросил бандит.
Веревка с железными колючками тянулась двумя другими и больно впивалась в тело бея.
– Я – Малик бей! Бей из Баяты! Хозяин границы! – прокричал он.
– Правда что ли? Какая хорошая добыча! – воскликнул он. – Наши друзья из нукеров дорого за тебя заплатят, бей.
– Подхалим язычников! – выругалась Эрис. На ее шее затянули петлю.
– О, какая! А ты кто?! – главарь подошёл к ней и получил плевок. Страшное лицо перекосило злобой и Эрис получила удар.
– Это Кокжал. Волчица, погубившая сонмы твоих дружков, неверный! – ответил Малик.
– Кокжал? Сама Кокжал! – он был явно доволен. Слухи распространяются быстро. Особенно там, где любят бывать нехорошие люди. Особенно, если кругом предатели.
– За тебя дадут целое состояние. Твою кровь выпьют из чаши, пустив по кругу. Возмездие дороже золота, Кокжал.
– Тварь. – Эрис рычала на него.
– А малыш – кто? – он показал на Бугдая.
– Это мой воин! Не смей трогать его, клянусь, лишу жизни собственноручно! – ответила Эрис.
– Ха ха. Попробуй! – захохотал разбойник. Бугдаю явно было страшно. Но боец держался молодцом.
Малик бей молчал. Он знал, что им не спастись. Гордый сын степей просто молился в душе.
– Мужики! Этих двоих ведем в нукерскую ставку. Лишние нам не нужны.
Проклятый изувер перерезал горло Бугдаю. Он умер. Его застывший взор смотрел в бесконечность.
– Тварь. Я поклялась. И не нарушу клятву, так и знай! – гневно грозила Эрис, нарвавшись на очередной удар.
В арсенале разбойников есть кандалы. Железные, с цепью. Есть деревянные колодки, надеваемые на шею, в которые вставляются запястья. Именно такие надели на Малика. А кандалы, цепь от которых прикреплялась к наручникам – на Эрис.
– Проклятые… – Эрис плакала из-за своих солдат. Ее губы кровоточили от ударов разбойника. Она хромала. Малик сочувствующе смотрел на девушку, но ничем помочь не мог. Их били плетьми по спине, заставляя бежать за лошадьми.
– Сестренка. Не бойся – Аллах с нами. – сказал Малик.
– Аби. Мне жаль моих друзей. Они сгниют под жестоким небом или их ратерзают волки. – она всхлипывала. От голода и усталости её голова, казалось, расколется. Уже наступила ночь, а их всё гнали.
– Кто на нас напал? Как ты думаешь?
– Я точно знаю, что это не монголы. Слишком медленно стреляют. – ответила Дина.
– Кто-то знал, что я буду здесь… Кто-то передал нападавшим… – рассуждал Малик.
Их разговор прервал разбойник, ударив обоих камчей.
– Чтоб твои руки отсохли и ты сдох в ужасных муках! – сказала девушка. Он лишь рассмеялся, посмотрев на Эрис мерзким недвусмысленным взглядом, отчего у нее отнялись ноги. Малик заметил это. Он молил Аллаха, чтобы тот защитил его сестренку от толпы изуверов, не имеющих человечность.
– Привал! – заорал главарь, дойдя до вонючей пещеры. Все спешились.
Они вошли в неё. Это было их облюбованное заплесневелое убежище, ибо тут был и очаг, и факелы.
– Такие твари живут в пещерах. Как мои родственники на Крите. Работорговцы. – тихо произнесла Эрис.
Стража посадила Малика и Эрис друг против друга. Они сняли их доспехи и приковали бедняг, не снимая наручников.
– Посидите до утра. – охранник пнул Малика. Он повернулся к Эрис, вульгарно смотря на неё. Благо, его позвал главарь.
– Иду! – ответил он. Его страшные глаза горели из-под свисающей тьмы волос.
Эрис не сдавалась. Она не уступала в ярости взгляда. Она никогда не покажет женского страха и слабости.
– Птичка. Я вернусь. – произнес проклятый.
– Ты сдохнешь, как сдыхают все наши враги. С нами Аллах, с тобой – только твои вши, проклятый. – сказала она.
Он рассмеялся и встал, наступив каблуком от сапог на цепь Эрис, заставив её упасть на коленях перед его ногами.
– Посмотрим, как запоешь, когда я вернусь. Не один.
Он ушел, заставив Эрис трепетать от страха. Ее сердце щемило и замирало в ожидании ужаса.
Малик больше не переживал за себя. Он переживал только за Дину.
– Дина. Сестренка. – он звал её. – Чтобы не произошло, не сдавайся. Аллах посылает испытания только своим любимцам. Вспомни пророков. Немало из них были узниками в темницах. Немало было казнено.
– Малик бей. Смотри. Именно эта мужская животная черта сделала меня такой. Озлобленной. Яростной… Потерявшей себя. Мужчины – звери… Почему я родилась женщиной? Скажи мне, бей? – она перешла на ты. – Неужели я до самой смерти буду вынуждена терпеть это? – ее слезы обжигали рану на губах. – Почему мы обречены стать чьей-то жертвой? За что?
Её глаза смотрели в пустоту. Малик бей впервые слышал от неё жалобу. Это был крик души, в которой прятались прошедшие трагедии. От безысходности Малик напрягал тело. Он бился затылком о холодную стену. Ему не хотелось стать свидетелем унижения мусульманки. Все, что угодно. Но только не это.
Разбойники разожгли огонь. Они что-то варили. Они хохотали и пили. И естественным продолжением таких посиделок являлось гнобление безмощных.
Эрис напряженно ждала обещания живодёра. Малик молил Аллаха о спасении. Он бормотал аяты и молитвы.
– Дина. Мы притеснены. Наши молитвы никогда не отвергнутся. Проси, Дина.
– Аллах… Помоги нам… Спаси нас… Господи, умоляю, не дай мня унизить, не оставляй меня. Ты столько раз спасал меня… И в этот раз прибегаю только к твоей помощи… Взываю к тебе посредством твоих прекрасных имен. Вечносущий и Самодостаточный, Наказывающий ослушников, Милостивый… Ахад… Ахад… Ахад… – шептала Эрис, закрыв глаза.
– Эй, чего ты там бормочешь? – к ней подошли несколько человек. Эрис глубоко вдохнула.
– Не трогайте сестру. Не гневите Бога. Он никогда не прощает тех, кто покусился на честь женщины. Хоть языком, хоть делом. Остановитесь, будет слишком поздно. Наказание последует и в этом мире, и в следующей жизни. – предупредил Малик, вызвав хохот пьяни.
– Проповедник-воевода. Ты жалко выглядишь. Мы будем делать, что хотим, а ты – молча наблюдать. Иначе башку отрубим. – засмеялся разбойник. – Мы наслаждаемся в этой жизни и не верим в сказки для глупцов. Я еще не разу не видел, чтобы истлевшие кости воскресли.
– Аллах со мной. Он – мой защитник. А ваши друзья – гонимые дьяволы. Они даже не искушают вас. Они бегут от вас, ибо вы – адские люди, которых незачем соблазнять.
Слова Эрис разозлили разбойника. Он схватил ее за платок и сорвал его. Глаза Малика наполнились слезами. Он пытался заступиться, но не мог. Эрис утащили к остальным. Малик плакал…
– Вот красавица! – они начали толкать её от одного к другому. Один схватил её со спины. Эрис быстро протянула цепь к его затылку и обвила вокруг шеи. Она потянула разбойника на себя. Другие хотели вступиться, но опоздали – девушка засунула его морду в горящие уголья. Раздался страшный ор. Сердце Малика разрывалось.
– С. ка! – заорал другой, взяв нож. Эрис сцепленными руками вытащила из ножен поверженного меч. Она разила впереди стоящих. Но, естественно, против банды усилия девушки – мышиная возня. В её мозгу промелькнуло, что трагедии не избежать, что ей следует ранить себя в шею. Она подняла ногу и умышленно зацепила пяткой кипящий котел, опрокинув его. Шипение. Жидкость разлилась перед ногами разбойников. Пещера наполнилась паром. Малик не знал, чем помочь. Он слышал звуки борьбы. Эрис ударили пинком в живот. И она упала в свою же ловушку. Резкая боль от ожога пронзила ее верхнюю часть спины. Она вскрикнула, душу Малика пронзило. Он подумал, что всё кончено.
Альвизе и его четыре товарища успели в самый момент перед трагедией.
– Быстрее! – крикнул Малик, увидев их. Он не знал, кто это – друг или враг. Но надежда на спасение от Аллаха заставила его произнести это.
Альвизе, вытащив сабли, начал сражаться. Его соратники стреляли из лука. Приблизившись, они начали рукопашный бой. Пару минут борьбы, и бойцы султана умертвили всех. Звери заслужили подобного. Мольба притесненных была принята.
Альвизе со звуком шагал меж тел. Эрис корчилась от боли. Она сидела чуть поотдаль, ближе к погасшему огню. Ее спина начала покрываться огромным волдырем. Но под одеждой этого не видно.
Лицо Альвизе было закрыто. Он подошел к Эрис и присел. Когда человек сильно обжигается, его трясёт от шока. Руки Эрис ходили ходуном. Она даже перестала плакать – только невыносимая боль.
В полумраке Альвизе разглядывал лицо девушки. Его товарищ протянул факел. Маулен открыл своё лицо. Он узнал монашку с рынка. Ее мученическое выражение проникло ему в самое сердце.
Пока товарищ освобождал Малика, Маулен не мог поверить в свою удачу.
Эрис нахамила.
– Отойди, гад. Дайте мне мой платок! – жмурясь от боли, Эрис взяла из рук подошедшего Малика свой платок и замотала голову и шею. Маулен хотел помочь ей, но она встала сама.
– Абла, как ты, дорогая абла! Видишь – Аллах не оставил нас. Он никогда не оставит нуждающегося! – произнес Малик. Эрис, немо плача, покивала в ответ.
– Брат! Я пришел спасти тебя! – голос Маулена прервал их.
– Маулен? – глаза Малика выражали удивление, неизрекаемую радость и восторг от долгожданной встречи с родным братишкой, с которым они не виделись почти десять долгих лет. Они обнялись. И долго не разнимали объятий. Потом отпустили друг друга. Пожали руки и снова обнялись.
– Братишка мой. Спасибо тебе. – он благодарно смотрел на Маулена. – Как ты вырос! Больше не тот долговязый щуплый малой с прыщами на носу! – бей засмеялся. – Ух ты, у тебя щетина. А где борода? Бриться – грех!
Маулен смутился.
– Пошли отсюда быстрей, могут прийти их сообщники. – сказал он.
– Я заберу свои доспехи. – упрямая девушка забрала из рук Маулена факел. Через некоторое время она вернулась одетой, с мечом Мергена в руке и бросила вещи Малика перед его ногами.
– Спасибо. – бей оделся.
Альвизе Гварди старался прятать волнение. Дина-Эрис почувствовала нехорошее тепло души, исходящее от молодого человека. Ее настроение испортилось, несмотря на чудесное спасение, героем которого являлся Маулен.
Малик, Эрис, Маулен и его опасные сослуживцы уходили из черной пещеры в сторону границы.
