Инна Михайловна Чеганова
Между нами война
Глава шестьдесят первая
Воины шли к Эрзеруму. Они старались поддерживать боевой дух – шутили и хохотали.
– Вы слишком много смеетесь. Это черствит сердце. – сделал замечание Малик бей. – Лучше делайте зикр – поминайте Господа.
– Мы – бравые тюркские войны. И нет лучше нас, хитрее нас, сильнее нас. – ответил желтовласый зеленоглазый тюрок.
– Ах, Мерген. Ты – один из лучших стрелков. Но и на тебя найдется кто-то лучше. Никогда не зазнавайся, перестанешь совершенствоваться. – учил бей.
– Я и так совершенен.
– В своей глупости, русак. – ответил Аят.
– Не называй меня русым. – вспылил Мерген.
Войны засмеялись снова. Малик бей спросил у своих:
– Знаете народную притчу о тюрке и портном?
– Нет. – ответили войны.
– Слушайте тогда. Хитрость и проделки портных известны всем, и рассказы о них часто увеселяют различные собрания. Но когда в одном из таких собраний стали рассказывать разные истории о вороватых портных, сидевший среди собравшихся славный воин из Туркестана заявил, что нет на всей земле такого портного, который мог бы его, тюрка, обмануть. Все засмеялись, но воин упорствовал и в конце концов сказал:
– Хорошо! Назовите мне самого хитрого в вашем городе портного, и пусть он попробует у меня что-нибудь украсть!
Предвидя потеху, ему дали адрес такого портного, и воин поспорил с собравшимися на своего скакуна, что жулик у него ничего не урежет.
На следующий день воин купил отрез дорогого атласа и отправился в мастерскую этого портного и заказал ему кафтан, который бы обтягивал его плечи, а книзу расширялся, чтобы не стеснять движений в бою.
Как только он переступил порог мастерской, портной стал болтать без умолку. К тому времени, когда нужно было кроить атлас, он уморил заказчика своими байками, и тот от смеха закрыл глаза. Заметив это, портной ловко отхватил кусок атласа и сунул его в ящик стола. Продолжив затем свою работу, он без конца сыпал шутками, прибаутками и весёлыми сказками, и заказчик даже задыхался от смеха, но всё равно просил портного продолжать свои рассказы. Портной же каждый раз, когда воин впадал в раж и закрывал глаза, отрезал и прятал куски принесённой им ткани.
И наконец он сказал воину:
– Знаешь, от моих историй обычно ничего хорошего не бывает. Вот и твой кафтан почему-то выходит тесным из-за твоего смеха!
А ведь воин, которого так легко обманул портной, ещё и лишился своего скакуна!
– А смысл?
– Ты – самоуверенный. Не будь таким – опозоришься, Мерген. А теперь бейт: О люди, смейтесь в меру, а иначе весёлый смех ваш будет горше плача.
Да, это так, и никто не смел спорить с предводителем.
Дина вывернула коня к отрядам из-за пролеска.
– Ассалам уалейкум, братья. – произнесла девушка, показавшись из тьмы.
– Ух, напугала, сестренка! – воскликнул Арслан-альп.
– Вот уж не подумала, что смогу напугать тюркского воина! Лестно-лестно. – сказала Эрис, усмехнувшись.
– Как съездила, сестра? – спросил Малик.
– В мире полно чудес. Я поняла – что нет ничего случайного в этом мире, даже сна.
– Это так. Встречи, слова, всё в этом мире не случайно. – ответил Малик.
– Знаешь, бей. Слушай мои слова.
– Валяй, сестренка.
– Свет Ислама мир осветит пусть
И сердец людей исчезнет грусть
Горе знай исчезнет навсегда
Жалко лишь прошедшие года.
Что без Веры человек провел —
Ел и спал без цели, как осел.
Развлекался, тешился в грехах
Потерявши пред Аллахом страх.
Обманулся миром человек —
Не поднимет с глаз слепых он век.
Развлеченья, страсти, мода, быт…
А Создатель созданным забыт.
Чтобы в Судный день не видеть крах
Помни – за тобой следит Аллах
Будь достойным ты его рабом
И веди борьбу добра со злом.
– Офарин, сестренка. Идем на монгола. Запевай наш марш!
Арслан-альп заорал во всю глотку по-солдатски:
– Над нами восход,
– Ну сейчас же ночь! – сказала Эрис-Дина.
– Это не важно! – ответил Арслан. Их голоса громко звучали, эхом разрывая ночную округу. Некоторые спешились, некоторые шли на конях. Звук марширующих ног смелых детей степи бил в уши. Трава шуршала, кони топали и звенели своими металлическими принадлежностями. Птицы, только что пронзающие ночную глушь прекрасным пением и странными звонкими воплями, вмиг замолкали, лишь только войско приближалось. Шло оно, широко построившись, чтобы всем коням доставался зеленый фураж при надобности.
Над нами восход,
Выходим в поход.
Отряд наш идет
Только вперед.
Только вперед.
С нами – Аллах.
В душе, и в делах —
Нет слову – страх.
Врагу несем крах,
Останется прах.
Не оставим следа —
За нами победа!
Мы – стойкие в бедах,
Над нами – небо.
Над нами – небо.
Остра меча сталь.
Врага нам не жаль.
Глаза смотрят вдаль.
Долой всю печаль.
Долой всю печаль.
С нами – Аллах.
Нет слову – страх.
Отряд наш идет
Только вперед.
Только вперед!
Неспокойно стало в стойбище Баяты. Таррос искусил беев своим предложением. Он встретился в Шахристане, в прохладном караван-сарае, исполненном в лучших восточных традициях, *гостиница, постоялый двор, столовая(тюрк. перс.)* приютом купцов и разбойников, с Дархан беем.
– Мы хотели бы продать земли Вам. – сказал Дархан бей, сидя у маленького очажка-камина, одного из десятка таких в этом большом здании. Он смотрел на Тарроса своими влажными небольшими глазками, то и дело гладя свою длинную, просеченную сединой, бороду. Полы его продолговатого кафтана темно-синего цвета были аккуратно подобраны под бея. Он сидел на полу, на толстой овечьей шкуре.
– Я дам тебе средства, подкупи свою знать и посмей противостоять престарелой женщине, сарацин. – грубо сказал Таррос. На нем была форма Никейской Республики – темно-бордовый хитон, грубый и тяжелый. Таррос не любил разноцветные геральдические трико – кальцони, так любимые другими. Мода «мипарти» на разные по виду и раскраске стороны была не для него.
– Сразу давай. Я отдам деньги кому надо. – ответил бей, выпрямляя спину.
– Возьми. И помни, что теперь у нас с тобой Завет, только попробуй обмануть меня – шкуру спущу с живого. – пригрозил воевода греков, пожирая его глазами.
Тот покачал головой в шапке и сказал:
– Не сомневайся в нас, грек. Мы не похожи на вас – мы все доделываем до конца.
Мускул на щеке Тарроса дернулся. Он хотел нахамить, но ответил:
– Я и не сомневаюсь.
Таррос успел и тут. Смута в племени, смута на границе, смута в Никее и даже в крепости – все это скоро должно неминуемо взорваться.
На рассвете одного дня войска Султана дошли до осажденного города. То, что они увидели, повергло их в шок – монгольские желтые шатры раскинулись в долине. От их обилия, казалось, земля была похожа на звездное небо ночной степи – так много их было. Султан смотрел на это и его брови изогнулись, выдавая отчаянье.
– Их больше нас раз в двадцать-тридцать! – воскликнул он.
– На каждого война придется по двадцать пять человек минимум! – сказал визирь.
– Собери старшин всех крыльев! Нам надо провести совет! – приказал Султан визирю.
– Слушаюсь, Султаным. – он послал гонцов к отрядам.
Гонец мчал против направления и приказывал явиться командирам.
– Бей! Что-то произошло… – проговорил Арслан-альп, начиная волноваться.
– Я поехал. Сестренка, Аят, Арслан, поехали! Аскар, Мерген, Тюркют – вы за старших. – приказал Малик бей.
Их кони с гулом и звоном помчались к правителю в начало строя. Казалось, веренице бойцов нет конца.
Они прибыли. За час собрались все тридцать человек. Эрис смотрела сквозь деревья горного уступа на долину у города. Ее сердце больно щипало.
"Господи… Не дай этим зверям захватить невинных созданий…" – думала девушка.
Малик бей – суровый воин, и на этот раз в его глазах читалась доля отчаянья и бессилия.
Султан начал говорить:
– Мои верные воины! Мы пришли сюда для того, чтобы одержать победу и изгнать жестоких язычников с наших земель. Но нам нужно оценивать ситуацию трезво. – он замолчал на мгновение, переводя дух. – Я понимаю, что в этом обреченном городе наши родные. Наши родственники, единоверцы и опекаемые нами по праву. Но мы не можем так рисковать сегодня – мы должны правильно думать.
– Что же, Вы хотите отступить, обрекая жителей на смерть и поругание чести? – это была Дина. – Уйти нам, как подлым трусам. Уйти их последней надежде! – она указала на край обрыва, под которым стелился город, рукой.
– Как ты смеешь разговаривать с Султаном, еще в таком тоне! – крикнул визирь.
– Пусть говорит, не мешай ей. – сказал Султан. – Всё?
– Пока да. – съязвила девушка, прожигая взглядом правителя. Все командиры удивлялись ее дерзости. Она могла бы лишиться головы за секунду.
– Девушка может не понимает сути войны. – нападал Султан. – Иногда важно уметь отступить, чтобы потом внезапно ударить и разбить врага.
– Девушка прекрасно все понимает, Султан Гияс-ад-Дин. Вы – сомеваетесь в победе. Вы – заколебались, увидя количество собак. Но разве стае волков страшна свора собак, большая по количеству? Вы уже проиграли, даже не начав эту битву! Взгляд и настрой – это уже половина победы, султан! – вы сказалась Эрис-Дина.
Вопреки ожиданиям большинства, султан произнес:
– Что вы думаете, мои командиры?
– Сестренка права. – сказал Малик бей.
– Да! – поддержал Арслан-альп.
– Я тоже поддерживаю. – сказал Аят.
– И я. – это был Артоърол, вождь Канълы.
Больше никто не поддержал их. Все остались молчать, смотря на юнца Султана, как на всемогущего.
Эрис с разочарованием оглядела командиров и родоначальников – они прятали глаза.
– Мы должны брать пример с великих полководцев, а не с таких начитанных юношей, Султан. Вы, я вижу, много читали во дворце? – это был вопрос с подковыркой.
– Моим любимым предметом была военная история. – он скалился. Его одновременно злила и интересовала эта баталия.
– А знаете, чем она пишется?
– Чернилами.
– Нет. Что такое мировая история???
Она написана кровью простых солдат, чьих-то детей, братьев и мужей.
Глаза визиря полезли на лоб от такого неслыханного неуважения. Султан пресек его своей золотой палицей, внимательно слушая.
– Никакие правила не опишут все возможные ситуации – как будет действовать противник, сколько у него сил и какие это силы, когда подойдет момент для введения в бой резервов, для переброски сил с одного участка на другой. Еще сложнее обеспечить войска всем необходимым, совершить без потерь переход на сотни и тысячи километров, обучить солдат и внушить им уверенность в своих силах. А в каких книгах можно прочитать о том, как заставить своих подчиненных полюбить себя, как и когда проявить личную отвагу? Вы сейчас разбили весь настрой их командиров, значит – Вы растоптали веру в себя остальных солдат.
– Ты права, рабыня! – сказал Султан, покраснев. – И если бы ты была мужчиной, я отрубил бы твою дерзкую голову прямо тут!
– Если бы я была мужчиной, оставила бы Вас отдыхать во дворце и сейчас стояла бы на Вашем месте и повела бы побеждать тех, кто пришел сюда только ради этого! – нападала она.
– Вспомните Халид ибн Валида – он не проиграл ни одного сражения. – произнес Малик бей. – Враги многократно превосходили его войско численностью.
– Александр тоже не проиграл ни одной битвы в жизни! Численность, конечно, важна, но не главна так, как Вы делаете на ней акцент. – сказала Дина-Эрис.
– Мы – отступаем. – отрезал Султан. – Мы идем домой, чтобы вызвать на подмогу войска союзников.
– Султан! – Эрис скорбно посмотрела на правителя. – Отдадите Эрзерум, они схватят вас за руки и ноги! Что будете делать, связанный? Потом доберутся до Сюгюта – головы, потом достанут и вынут ваше сердце – Конью!!
– Я решил. Я полагаюсь на Аллаха.
– Аллах сказал – с тебя ъаракат, с меня – баракат. *с тебя старания, с меня благословенная благодать(араб.)* – ответил Малик.
– Что вы молчите, беи и баъатыры? – Эрис обратилась к вождям, не смеющим говорить при правителе. – Полчища нечестивцев разорили ваши земли и пригнали вас сюда, заставив голодать ваши семьи! И они натупают вам на пятки!
– Отставить подстрекания, не то лишу головы, смутьянка! – крикнул Султан.
– Все, Султан. Приказывайте. – сказала Эрис.
– Отступаем. – решительно произнес правитель, скрежа зубами. Это выглядело, как позволение со стороны Дины. Но почему-то он не захотел казнить сильного духом человека, сумевшего противостоять ему.
Вожди покачали головой. Доблестные мужи знали, что до добра это не доведет.
– Чтобы быть полководцем, нужно обладать исконно мужскими качествами – быстротой реакции, решительностью, четкой постановкой цели. А Вам бы только отцовский трон просиживать. – плюнула словами Эрис, развернув Йылдырыма к лесу и уходя.
– Султан, эта девка покушается на вашу честь при подданных. – сказал визирь.
– Женщины – змеи. Они не упустят случая ужалить словом, плюнуть ядом. Но я позволяю им это только потому что они – немощны.
– Если она женщина, что ей делать тут? Гоните ее тогда отсюда – пусть дома сидит.
– Во все времена защита отечества являлась мужской заботой. Но если сердце не может терпеть, как жестокий беспощадный враг топчет землю, уничтожает города и села, режет и глумится над мирными жителями, тогда не только девушки, но и дети встанут в один строй с воинами. – сказал Гияс-ад-Дин. Он прекрасно понимал чувства своих подчиненных, но рисковать не смел и не умел. Он планировал притянуть к себе соседей – абхазских и грузинских князей, написать Иоанну Дуке третьему с просьбой прислать войско на подмогу.
– Дина, что ты наговорила султану, это было ужасно! – сказал Арслан-альп. Малик бей возвращался к своим молча. Он представлял то, как будет говорить о том, что султан струсил.
– Мой бей, брат Малик! – это была Эрис.
Он молчал.
– Брат! Аби! – звала его девушка.
– Ты! – он нахмурился. – Ты – безответственно относишься к своей жизни! – он явно был зол. – Ты хоть понимаешь, с кем разговаривала сейчас?! – крикнул он. Это больно ударило Эрис. – это не Тоган, не Мерген, не Арслан! Это даже не я! Это – правитель земель Анатолийских, и они не прощают своеволия! Не думаешь о себе – думай о Баяты, которое приютило тебя! – это были ужасные слова, заставившие Эрис спуститься с небес на землю и вспомнить ее позорное положение.
Она покачала головой, немо глотая слезы.
Малик бей знал, что Дина абсолютно права и знает тонкости военного искусства лучше всех тех, кого он встречал в жизни. Но ее внешний вид и статус не позволял некоторым разглядеть этого.
– Малик бей. Я не отступаю. Дайте мне дюжину дисциплинированных ребят, ловкости и силе я научу их сама.
– Что ты еще задумала? – хмуро спросил он.
– Разведки по монголам у султана нет. Это позор и провал.
– Зачем нужна разведка?
– Это глупый и смешной вопрос. – Дина остановила лошадь. Она спрыгнула и набрала на земле охапку тонких прутиков. – Возьмите, Малик бей.
– Зачем?
– Сломайте их.
– Вот так? – Малик бей начал ломать связку, но они не поддавались.
– Попробуйте разделить их и сломать по отдельности. – сказала Эрис.
Он начал с хрустом ломать прутья частями и бросать на землю.
– Причем тут твоя разведка? – сказал он, обтряхнув руки.
– Вы только что сами ответили на свой вопрос.
Он начал проясняться лицом.
– Ты хочешь с дюжиной людей убивать монголов по частям?
– Нет. Я хочу с дюжиной людей выяснять, какими путям они движутся по вашим землям, а Вы и войны будете истреблять завоевателей. Я буду узнавать их тактику и планы, а Вы будете строить ответную стратегию. – поведала девушка.
– Нет. Ты себя подвергаешь риску не думая – не подвергай моих ребят. – отрезал бей.
– Не думала, что кочевника смогу уличить в трусости. – сказала Эрис. Черные глаза Малика сделались страшными. – Отрубите мою голову, и все на этом. По крайней мере до меня не дойдут новости о спаленном Эрзеруме и о поруганных монголами сестрах. – она сказала это и слезы наполнили ее глаза.
– Дина. Я – не трус. Восемнадцать лет назад я и смелые кипчаки участвовали в битве Калки. Нами руководил наш Киевский князь. Ими – Субэдэй и Джэбэ. Монголы сделали вид, что отступают и разбили нас. После этого эта саранча прошла шесть тысяч километров назад и разорила наши земли за три года. Сам Чингисхан напал на город Балх на Амударье – он убил, – ты только подумай над цифрой, – семьсот тысяч мирных жителей. Чингисхан приказал уничтожить даже кошек и собак, разрушить здания и распахать местность. И за эти восемнадцать лет они истребляют людей огромных территорий – от народов Корё *(Корея)*, до Индии. Может быть, юный Султан и прав…
Девушке стало стыдно. Война – вечная память, вечная боль… Это – суровое время. Оно наложило печать на наши сердца, мы не должны забывать об ее ужасах, разлуке, страданиях, смерти миллионов.
Этих людей постигла великая трагедия – они защитники своей Родины, матерей жен и детей; войны доблести и чести. И они умудряются быть благочестивыми, отзывчивыми и думать о других в это нелегкое время.
Бойцы проявляют стойкость и мужество, несгибаемую волю, исполнение долга.
Изнуренные жаждой, глотающие пыль дорог, вытаскивают они с поля боя раненых сослуживцев. Или один на один с врагами прикрывают отход своих, отражая атаки хорошо обученного, вооруженного лучше них, передового противника. Порой ценою собственной жизни. Им приходится разгребать кровавые руины того, что когда-то называлось «Светлым будущим.»
По нужде степняки с детства сидят в седле – и правильно. Знания о войне нужно прививать с самого детства, чтобы не утерять нить памяти о доблести и самопожертвовании тех, кто подарил нам жизнь и голубое небо…
Глава шестьдесят вторая
Следующее время они ехали молча. Настигнув своих, Малик бей отдал приказ султана. Войны были недовольны. Тысячами вереница направилась по домам обратно.
Эрис сошла с пути по необходимости. Она отстала от своих.
Уже собираясь догнать, она заметила среди деревьев черную фигуру.
– Что за нечисть? – прошептала она. Тихо крадучись, Эрис намеревалась выяснить, кто же это.
Она напала на его след. Эрис видела мелькающую фигуру. Она догнала её.
Это был монгольский нукер.
– Стой! – крикнула девушка. Тот не послушался. Не долго думая, она пристрелила его.
Подойдя, она увидела их война. Он был жив. Его шлем с загнутой назад верхушкой и кожаный клепанный намордник слетели с головы. Воин был одет в запачканый жиром и дорожной грязью тулуп под насмолеными доспехами из толстой вываренной кожи, его шаровары были вправлены в зашнурованые сапоги на толстой подошве. Она забрала его широкую саблю, нож, лук и колчан.
– Бурада не йапийорсын? * Что ты тут делаешь? (тюрк.)* – спросила она.
– Уг хэлэхийг тэсэн ядан хүлээж байна, нохой! *не дождешься и слова, собака! (монгол.)* – прорычал нукер. Вид его был отвратителен для Эрис. Его прическа представляла собой выбритые макушку, затылок и виски, подобно монашеской тонзуре франков, только кольцо из волос здесь было разорванным. Чуб его спускался до бровей и был ровно обрезан. Остальные волосы заплетались в длинные черные косы. Взгляд его узких угольно-красных глаз был страшен и пронзителен. У него почти не было бороды, зато были длинные усы, которые, как казалось для непривыкших глаз, выходят из расплющенных ноздрей. От него исходило ужасное зловоние и сыпались темные блестящие вши, которые ползали прямо перед глазами Эрис из-за своего обилия – печать и спутники всех солдат всего мира.
– Я научу тебя говорить на этом языке! – Эрис отвязала свою веревку от пояса и связала раненого. Он был меньше ее ростом, крупный, но с тонким станом. Стрела попала под правую лопатку и прошла насквозь. Она схватила кровавый наконечник стрелы и начала расшатывать ее, причиняя ему страдания.
– Где твоя лошадь?
– Зогс, нохой, та нар бүгдээрээ нохой, бид чоно, бид чамайг няцалж, салгаж, бүгдийг нь зажилна. *Прекрати, собака! Вы все – собаки, мы – волки, задавим вас, разорвем вас на части и проглотим каждого. Если не одумаетесь(монгол.)* – говорил он. Эрис не понимала его.
– Говори по-тюркски! – она била его кулаком по лицу, но тот молчал. Она встала и повела нукера к Йыдырыму. – Я не дам тебе рассказать о нас хозяевам.
– Нас много. – сказал он. – Вам не осилить нас. Твои земляки толпами вступают в наши ряды, ощущая нашу мощь.
Эрис усмехнулась.
– Я пока не видела ни одного своего земляка в наших рядах, щитомордая тварь Божья. – оскорбила его девушка, пнув в поясницу. – Говори, где твоя лошадь?
От боли он не мог противостоять, но мог идти. Эрис привязала его к Йылдырыму и погнала к своим, заставив нукера идти за ней пешком.
Малик бей начал волноваться за Эрис. Было время молитвы, и он отдал приказ молиться прямо на ходу, верхом на лошадях.
Он давал салам на правое плечо, когда увидел свое ненормальное приобретение, скачущее к ним на медленном ходу. Малик бей снисходительно относился к девушке, ценя ее стойкость – она никогда не жаловалась и не открывала свою душу. Она могла запросто взять управление крылом в свои руки, когда было нужно. Она никогда не выставляла свою природную красоту, которую даже слепой мог услышать по голосу и грации шагов – Малик бей уважал девушку, считая, что на стойбище нет достойного мужчины, такого же сильного духом, способного приручить это строптивое создание. Для Малика добрая ко всем и строгая к заслужившим порицание Эрис-Дина стала его умной упрямой сестренкой, на которую всегда можно положиться. К тому же его мама, жена и мальчики особо симпатизировали ей, а это весомей всего для семейного человека. И не в его планах была казнь султаном вспыльчивой девушки из-за её длинного языка и неумения сдерживать искренние порывы.
– Бейим! – это был ее голос. Он отвернулся и шепнул «Салам» на левое плечо.
Дина остановила Йылдырыма. Нукер скользнул вперед по лесной листве и с грохотом рухнул у ног коня.
– Субханаллах! *Свят Аллах! (араб.)* Где ты его достала? – воскликнул Арслан-альп.
Малик бей все еще хотел строить из себя саму воинственную строгость, но человеческое любопытство одержало верх над ним. Он повернулся.
– Я хотела, чтоб Ваши глаза еще раз на лоб полезли. Поэтому не оставила этого шпиона подыхать в лесу. – она нахмурилась. – Шучу. Это – ключ к успеху. Если только заговорит и не умрет раньше времени.
– Не думай, что приведя к нам этого безродного, ты обеспечила себе прощение. – отрезал Малик.
– Я его и не просила. Я не раскаиваюсь. Ваш малолетний султан не мыслит в Стратегии так же, как я не смыслю в искусстве использования своей женственности в свою пользу.
– Ха – ха! – хохот Арслана разорвал отряд.
– Справедливое сравнение. – отметил Малик.
– Допроси его – он должен расказать, на сколько дивизий разделено войско монголов, имена командиров и пути перехода.
– Так прямо и скажет? – сказал Аят. – Или отрубать его пальцы по-одному, пока не сознается?
– Я предлагаю вырывать твоими строительными щипцами куски его мяса, пока не начнет говорить. – сказала Эрис, запугивая врага и сжигая его хмурым взглядом.
– Нет. Я лучше сам заставлю его говорить. – сказал Малик бей. – Веревки мне. Четыре.
Ему дали четыре веревки.
– Дина! Седлай Йылдырыма. – Эрис послушалась.
– Аят, Арслан, Мерген! По коням! – мужчины сели в седла.
– Ко мне, медленно, ведите коня задом. – он говорил сурово и решительно. Его вена на переносице взбухла от гнева. Он сломал стрелу, торчащую со спины мужчины и положил его на землю. Он вязал руки и ноги врага крепким солдатским узлом. Монгол с ужасом наблюдал действия Малик бея. Ему не хотелось умереть такой ужасной смертью.
Кони подошли. Малик привязал к ноге каждого по веревке так, чтобы погнав их, монгола разорвало на части.
Сердце шпиона подкатило к горлу. Всё было готово. Осталось услышать только команду Малик бея. Привыкший к зверствам монгол не сомневался в правдивости половца.
– Я – вождь Баяты, с именем Аллаха Милостивого Милосердного, приказываю тебе, нечестивец, в последний раз – говори, все, что знаешь!
Монгол расхохотался. Его рана и страх заставили сходить с ума.
– Разве ты оставишь меня в живых, сказав я тебе? – с недоверием спросил он.
– Скажи всё, умрешь не так мучительно. – сказал Малик бей.
– Тогда не скажу, нохой. *собака(монгол.)*
– Дина, Аят, Арслан, Мерген! Готовься!
Он поднял руку. Войны прижали ноги к бокам лошадей.
– Стой! Сохрани мне жизнь!
– Ты – не в праве что-либо просить. Но жизнь я сохраняю только тогда, когда пленный примет Ислам. Прими своего Создателя и откажись от идолов, и я обещаю тебе своё покровительство. Моя Вера запрещает притеснение. – сказал Малик бей, смотря в глаза лежащего на земле монгола.
– Хорошо. Отвяжи меня, я расскажу все, что знаю. – попросил пленник.
Он отвязал монгола и усадил под деревом.
– Говори. – приближеные войны спешились и окружили их.
– Я – Джамбул. *Крепость(монг. мужс. нац. имя)* Я – нукер, служу в войске князя Бэйджу, в восьмой дивизии.
– Сколько дивизий составляет ваше войско? – это была Эрис.
– Четырнадцать.
– Расскажи построение своей дивизии? – она продолжила допрос, доверяя своим армейским знаниям. Она знала, что в бою знание – важнейшая составляющая.
– Дивизии строятся в центр, левое и правое крылья.
– Из чего состоит правое крыло?
– Из фронта и арьергарда.
– Из чего состоит фронт? – допрашивала его Эрис.
– Фронт состоит из трех дивизий, как и арьергард.
– Скажи их название.
– Они называются передовой, первой и второй. – тихо говорил он.
– Левое крыло аналогично?
– Да… – сознание солдата мутилось. Эрис вытащила свою флягу и влила в его рот воду.
– Говори – что есть ваш центр?
– Два отборных отряда; это авангард центра.
– Кто и как там построен? – продолжала девушка.
– Здесь ставятся лучшие копейщики, затем отборные воины, а за ними лучники и меченосцы. Центральный авангард первым должен атаковать врага, испуская при этом громкие крики… – говоря устав, его голова падала на грудь.
– Эй! – Эрис вылила воду на его голову.
Он очнулся.
– Говори, куда вы пойдете после Эрзерума?
– Я не знаю…
– Говори, больно будет! – крикнула Эрис, хватая окровавленую стрелу рукой.
– Прошу, не трогай, я правда – не знаю… Мой командир – Данзан, что-то говорил про Абхазию…
– И все? – спросила Эрис, сжимая стрелу, но не причиняя страдания.
– Еще они говорили о своих в ваших рядах… Мне нечего терять, моя смерть – близка, я вижу ее…
– Говори, кто они?
– Это знать… Наместники…
– Какие? Имена! Говори!
Он начал хрипеть.
– Джамбул! – Дина схватила его за воротник и растрясла, приведя в сознание. – Не умирай, не сказав шахады – повторяй за командиром, сотри зло и не превращай свои деяния в пепел! – ей стало жалко врага – врожденное, исконно женское убеждение, что даже самый ужасный злодей имеет шанс на исправление, никуда не делось.
Малик бей сказал шахаду, склонившись над его лицом и воин, хотя или нехотя, повторил за ним, ведь последние секунды надежды очень важны.
– Обещайте мне молиться за мою душу до собственной смерти… – попросил человек.
– После каждой молитвы. Даю слово. – сказал Малик бей.
Он умер.
– Похороните этого брата. Все грехи и зверства этого хорошего человека стерлись сейчас. – сказал Малик бей.
Войны начали копать могилу, несмотря на неудобства и опасность. Они раздели его и завернули в чистую ткань. Потом наспех огромной толпой, уместившийся между чащами и рощами, совершили заупокойную молитву по человеку, который еще пару часов назад готовился к насилию и грабежу невинных, и если бы пал он смертью на поле боя, то его безызвестное тело поглотили падальщики, а грешная душа подверглась мучениям за злые деяния.
– Ищите его коня, Малик бей! – сказала Эрис. – Животное не должны найти его сослуживцы.
Малик бей приказал найти скакуна и уже через двадцать минут его обнаружили.
Это был красно-коричневого цвета низкорослая кобыла с длинной, густой шерстью.
Эрис обыскала его поклажу – она надеялась найти карты, какие-нибудь зацепки, но, к сожалению, это был рядовой воин – разведчик. Его поклажа состояла из большой кожаной сумки, двух бурдюков с кумысом, воды, железного котелка, запасов под седлом в виде трех кусочков вяленого мяса и сухого молока, легкого топорика, напильника для заточки стрел, иглы, шила, ниток, мотка длинной веревки, аркана, второго монгольского лука – длиннее, чем конфискованный, еще одного колчана с двумя видами стрел, маленького щита и нескольких дротиков.
– Ой, Арслан, прошу, брат, вытряхни его доспехи и это добро, я смерть, как боюсь подхватить вшей! – воскликнула Эрис, кинув перед воином личные вещи нукера.
– Вот сестра дает. А я уж думал, она ничего не боится. – сказал Арслан, подняв и вытаскивая доспехи.
– Боюсь… Еще тараканов боюсь. И внутренних паразитов всяких. – Эрис передернуло. – Вот своего Йылдырыма я постоянно натираю и кормлю полынью. Он у меня чистюля внутри и снаружи. – задумчиво приговаривала она, разочаровавшись, что не удалось достать ничего полезного – сплошная бытовая ерунда. Она отвлекалась от досады шутками.
Малик бей после слов нукера понял, что нужно начинать искать предателей сверху.
– Дина абла! – это был Малик бей.
– Слушаю, брат.
– Ты – молодец. – он довольно покачал головой. – Но держись от властителей на дистанции – не позволяй себе комментировать поступки элиты. Иначе нам всем не сдобровать. Договорились?
– Я не обещаю. Но сделаю все, что в моих силах. А у меня их пока много. – улыбнулась сестренка.
– Аят. Нам нужно возвращаться и выяснить, кто из наместников связан с монголами.
– Есть. – ответил воин.
– Бейим. Когда-то на Родине мне говорили, что завоевание какой-либо земли не происходит на ровном месте, просто так. Сначала происходит так называемая прелюдия – обычное дело. Это может быть шпионаж и подкуп людей. Обычно – высокопоставленных. Так что его слова меня не удивили.
– Ты права.
– А насчет разведки – Вы дадите мне хотя бы десять послушных людей? – вновь попросила она.
– Я подумаю… – ответил бей. Это было равносильно согласию, и Эрис-Дина возликовала молча, не подавая виду.
– Арслан-альп! Прошу, избей эти доспехи так, как изобьешь монгола в них. Выбей всю живность и отдай мне – они необходимы сейчас мне, как воздух. – попросила Эрис.
– Хорошо, сестренка. – он принялся усердствовать с еще более мощной силой.
– Да не порви только! – сказала Дина, оседлав Йылдырыма.
– По коням! – приказал Малик. Через некоторое время войско продолжило путь.
Люди приграничных сел пришли в стойбище Баяты за помощью, рыдая и рвя на себе волосы – неделю назад на них напали крестоносцы, а два дня назад – мирные греки, мстящие за своих родственников. Горели нивы и посевы. На Севере Евразии и без этого была ужасная засуха, заставившая голодать и умирать обреченный народ. Это были годы скорби и ужаса.
– Успокойтесь, братья, сестры, просим вас! – это была Амина ана. Ее большое сердце хотело бы вместить всех обездоленных, да не получалось.
– Амина ана, их слишком много! Что мы будем делать? – в глазах Фатимы читалась безысходность.
