Артур Лидд
История Млечного пути
Грек Маер никогда не интересовался подобными сектами и движениями. К тому же тут на станции, их культуры были не так развиты и распространены как на Земле. Он их просто никогда не замечал впрочем, как и местные власти, зная, что какой-то угрозы в себе они не несут, зачастую проповедуя ненасилие.
‒ Как Вы думаете, они по-настоящему верят в своего Бога?
‒ Понятия не имею. ‒ Маер еще не понимал, радоваться ему, что тема разговора сменилась или нет.
‒ Сколько их там, тридцать, может сорок человек? ‒ Как не старался я сконцентрировать взгляд на этих людях и сосчитать их приблизительное количество, я сделать этого не смог. ‒ Пять!
‒ Что пять? ‒ Маер не понял.
‒ Только пятеро из этой толпы искренне преданны своей вере. В том, кто читает проповедь, нет ни капли веры, только лицемерие. Он делает это потому, что это способ его заработка. Ради выгоды он готов быть преданным любой религии. А вот те несколько… пятеро его единомышленников, что стоят с плакатами, вот они искренне верят. Они верят в Бога и фанатично боготворят того, что стоит на контейнере и пудрит им мозги.
‒ Пудрит мозги? ‒ Грек вдруг почувствовал усталость и сильно захотел отправиться за Карнеги, который ушел на Средний уровень искать их отель. ‒ Разве не так делали все пророки? Разве религия это не обман по своей сути?
‒ Религия, это самый мощный рычаг воздействия на судьбу и развитие мира, в нашем случае человечества как вида. Кстати, все остальные собрались вокруг или ради того чтобы скоротать время, или в поисках того, что этот пророк сможет предложить им какую-то выгоду.
‒ Допустим…
‒ Я видел много миров, обитатели которых совершенно ничем не похожи на нас, некоторые из них не имеют физических тел, а некоторые существуют в других временных рамках.
‒ Кажется, я понимаю, что ты имеешь в виду. ‒ Грек понял, что речь идет о существах, для которых одна минута земного времени, возможно, будет равна временному промежутку в земной год или, наоборот, в одно мгновение.
‒ Но у всех миров и их обитателей есть кое-что общее. ‒ Я сделал небольшую паузу, давая возможность лучше уловить суть моей мысли. ‒ Религии. Конечно не в тех пониманиях, как воспринимаем это понятие мы, все зависит от особенностей и сущностей тех, кто верит. Наш мир сделал нас такими, какие мы есть, их же миры совсем другие, и они другие, для нас непонятные и с другими законами физики. Другими религиями.
‒ Как Бета?
‒ Не как Бета. Бета, это немного другое.
‒ В смысле?
‒ Эта планета… ‒ Тут мне пришлось подбирать слова, чтобы было понятнее. ‒ Представьте, что она просто не подошла для создания мира. Ее бросили, но материал остался. Начальный, правильный и несущий в себе верные свойства, материал. Только без того кто знает как из него строить жизнь, получилось что-то нелепое и неживое.
‒ Но они двигались. Жили!
‒ Двигаться не значит жить. ‒ Я почти рассмеялся его наивности. ‒ Таких миров много, они словно кривые зеркала, скомканные листы бумаги с испорченным текстом, брошенные на произвол Вселенной. Они есть вблизи каждого удачного мира и везде одно и то же.
‒ Но подожди! ‒ Маер вдруг оживился, вспомнив свои последние минуты пребывания на Проксима b. ‒ Когда мы с Виктором улетали с Беты, мы почти проиграли бой Первой Эскадрильи и их командор нас убил бы, если бы не тот черный валун! ‒ Грек щелкнул пальцами, чувствуя, что ему есть, что противопоставить мне как собеседнику. ‒ Он закидал его камнями с такой силой, что разбил забрало шлема! Но он не тронул нас и дал уйти, он спас нас, а значит, он сделал разумный выбор в том кого убить, а кого нет.
Вот тут я и в самом деле рассмеялся, положив руку на плечо старому командиру.
‒ Это был не валун.
Маер вытаращил на меня глаза, боясь сказать и ошибиться.
‒ Ты? – Наконец вымолвил он после некоторой паузы.
Я кивнул.
‒ Я вмешался. Мне разрешили. Почему я не знаю и, наверное, эта тайна будет преследовать меня до конца жизни. Если я должен был жить другой жизнью, почему вы с Виктором просто не погибли там на той планете и никогда не спасли бы меня.
‒ Как, ты это делаешь?
‒ Я уже говорил, что дабы направить развитие истории какого-то мира, да хоть нашего, в определенное русло, в нужный момент вводится необходимый персонаж, наделенный способностями, с помощью которых он становится пророком.
‒ Вводится?
‒ Он рождается, командир. Живет, растет и в какой-то период своей жизни понимает, что он не просто человек, он миссия. ‒ Внезапно меня сразил приступ кашля. ‒ Невозможно воздействовать на уже рожденного человека, но можно внести изменения в него до его рождения. Точнее, запрограммировать рождение. Этот миссия создаст религию и объединит вокруг нее весь мир. Христианство, ислам, иудаизм, буддизм. Везде были свои великие пророки.
Маер вздохнул.
‒ Но ты говоришь, что можешь вносить изменения в человека? Как мне, голос тогда отключил.
‒ Нет, это иное. То, что я получил, дает мне возможность управлять любым персонажем этого мира, но не делать его другим, не менять.
‒ Покажи. ‒ Маер подвинулся ближе.
Я снова попытался сконцентрировать взгляд на беспорядочно толпящихся людей на секторальной площади и выделить одного того, что все еще вел дискуссию, стоя на каком-то ящике в окружении последователей своей веры.
Внезапно пророк, резко замолчал и, сложив руки вдоль тела, выпрямился во весь рост, словно солдат в карауле, и упал плашмя вперед со своего ящика-трибуны, на металлический пол зала ожидания.
Все произошло так быстро, что никто не успел ничего сообразить. Никто не подхватил его в момент падения и должно быть, ударившись, он разбил себе лицо и возможно голову. Но это было настолько эффектно и впечатляюще, что Маер едва не захлопал в ладоши от увиденного представления.
Потом послышались крики и кто-то засуетился. Ближайшие приверженцы, побросав плакаты, стали поднимать своего лидера, приводить в чувства, но тот снова падал на пол, и казалось, с каждым разом старался удариться об него сам как можно сильнее. Кто-то звал врача. Толпа зевак стала образовывать плотное кольцо вокруг случившегося, и уже видно ничего не было, пока два отряда обеспечения правопорядка, расталкивая народ, стали протискиваться в центр событий, чтобы понять суть происходящего.
‒ Что ты сделал? – Пытаясь лучше рассмотреть происходящее, командир поднялся на ноги.
‒ Я парализовал его и для большего эффекта отключил пространственную ориентацию, от чего не чувствуя своего тела, но все понимая и ощущая, он интуитивно пытается перевернуться вниз головой, думая что так правильно. ‒ Я видел, что Маер был удовлетворен представлением.
‒ Ладно, теперь отпусти его.
‒ Уже. Он уже в порядке. Пришел в себя. Разбитый нос и несколько синяков особого физического вреда ему не принесут, а вот осмысление того, что вообще это было, пусть преследует его до конца дней, каждый раз, когда он будет читать свои проповеди.
Из толпы зевак, двое мужчин вывели проповедника и, поддерживая под руки, повели прочь. Патрульные отряда обеспечения правопорядка шли следом, не забывая по дороге напоминать людям, чтобы расходились и не толпились в одном месте.
‒ И что дальше? ‒ Маер уселся обратно. ‒ Станешь новым Иисусом или Мухаммедом? Будешь создавать свою религию?
Наконец, он начинал что-то понимать.
‒ Я думал об этом. Это, как я уже говорил, величайший соблазн из всех какие только могут быть и я не должен поддаться ему.
‒ Почему же? ‒ Маер хмыкнув, развел руками. ‒ Если на тебя вдруг свалилась такая возможность, то почему же не воспользоваться ей?!
‒ Этому миру не нужна новая религия. Ему не нужны новые спасители и пророки. Я получил то, что мне не причитается, и я не имею никакого права менять этот мир.
‒ И кто тебе может помешать? ‒ Маер вскрикнул и снова встал напротив. ‒ Представь, сколько всего плохого творится в мире, и сколько хорошего ты сможешь ему дать. ‒ Грек положил обе руки мне на плечи и посмотрел в глаза, убеждая. ‒ Сколько сможешь изменить и сколько жизней спасти. Ты, в конце концов, мог бы остановить эту войну, что заперла нас тут!
‒ Нет, командир. ‒ Я стряхнул с плеч его руки и сам поднялся на ноги. ‒ В Вас говорит честолюбие. Не более. Война это то, что должно было случиться. И все плохое, что есть в этом мире, это то, что должно быть. Менять что либо, у меня нет никакого права. А если я все-таки окунусь в это, то поверьте, отвечать придется всему человечеству.
‒ И что ты будешь делать?
‒ Я вернусь обратно.
‒ Обратно?! ‒ Маер пошатнулся от таких слов. ‒ На Бету, что ли?
‒ Нет. В ту жизнь, из которой Вы меня вытащили. В ту жизнь, где у меня есть семья. Жена и дети. В ту жизнь, где я счастлив.
Чувствуя жуткую усталость, которая еще сильнее обостряла чувство отторжения моего тела самого себя, я медленно побрел в сторону переходов и лифтов.
− Еще кое-что. – Я не видел, последовал ли Маер за мной, но знал, что он меня слышит. – Вы теперь знаете, что я могу. На что способен. Скоро узнает и Ваш друг, Квиний. Он захочет меня заполучить. И мне нужно все это провернуть до того, как истекут сто девяносто два часа оплаченного простоя СИД в тракционе Союза Правящих партий Неополиса.
‒ И как ты собираешься это сделать? ‒ Маер все же шел позади.
‒ Вы, мне поможете, командир Маер.
Глава 92
История насущных времен
Идея Корина Ройа, не была по душе старому командиру, но он согласился. Согласился по большей части из-за того, что у него попросту не было никакого выбора. С одной стороны он чувствовал свою вину перед своим бывшим пилотом, с другой – он его боялся. Сейчас он уже прекрасно понимал, каким разрушительным и уничтожающим потенциалом обладает этот человек и, несомненно, осознавал, что откажи он ему в помощи и тот, лишь взглянув на него, влезет в голову и заставит сделать все что необходимо. Так стоило ли отказывать?
С другой стороны Маер не мог взять в голову тот факт, что человек, вдруг получивший такие способности, берет и вот так просто отказывается от всего и решает буквально покончить жизнь самоубийством, пусть и довольно изощренным способом думая, что так он попадет в какой-то приснившийся ему мир, где у него сложилась совершенно другая судьба и он никогда не был пилотом. А ведь он мог бы достичь невообразимых успехов. Мог бы, при желании, даже управлять всем миром, имея возможность управлять людьми только захотев этого. Неужели вода с Беты, в которой он провел эти годы, разжижила не только его тело, но и его разум до такой степени?
Вместе, они могут вершить немыслимые вещи! Они могут уничтожить, полностью уничтожить и Колониальную Федерацию, и Союз Правящих Партий Неополиса и даже Новое Европейское Содружество, если захотят. Они могут избавиться от всех членов Совета управления орбитальной станции Порт и управлять ею сами!
От мыслей о подобных перспективах у Грека кружилась голова. От мыслей, что все это, поистине все, весь сраный мир, вся Вселенная может лежать у его ног, но все это так близко, так может, но никогда не будет и не произойдет. А тот, кто является ключом ко всему, полный идиот. Почему? Потому, что получив то, о чем мечтает каждый, вдруг решил, что слишком слаб для этого, что не по праву им взятое и что должен убить себя, только бы не воспользоваться этим, от этих мыслей старого командира, тошнило.
Но он все же согласился. Его все еще преследовало чувство вины перед Ройа, а теперь это чувство было еще сильнее, ведь Корин то, оказался жив. А все что произошло с ним, по большей части последствия его неверных решений. А Корин винил его лишь в том, что тот разбудил его. Заставил оставить свой эфемерный и выдуманный мир, в котором всю жизнь просидел на отцовской ферме в Холмове. И Маер, скрепя сердцем, конечно, пытался все исправить. Да и теперь, когда он знал о происходящем на Земле, знал о том, что Колониальная Федерация с ее президентом Германом Торри потерпели фиаско и вся эта финансовая, политическая машина развалилась на мелкие части, ему просто не оставалось ничего, как избавиться от СИД. Порт ведь в ожидании победителя прекратил все космические полеты! И потому, космическое судно, которое он уже видел в своем будущем неприкосновенной собственностью, которое сделала в его фантазиях из простого пилота, судовладельца, о чем он мог только мечтать, в несколько минут его осознанья реальности, стало не сокровищем, а обузой.
Эта обуза могла его разорить уже через неделю, когда придет первый счет от администрации Порта за тракционный отстой. Ему нечем было платить. Неплохо было бы сняться с отстойника и уйти в космос. Стать на орбиту вокруг Земли или Марса, переждать кризис там, но Порт его не выпустит. Регистрации полетов отменены. Кстати, регистрация так же стоит денег. И еще реверсное топливо. И еще провиант. Ведь неизвестно, сколько этот кризис продлится.
СИД было жалко, но выбора не было.
Маер сплюнул. В воздухе резко запахло жженым силиконом и серой. Видимо, где-то произошел выброс едких паров, но в секторе Верфь на Нижнем уровне это было привычным делом. Никто из местных обитателей даже не обращал на изменившийся запах в воздухе сектора, совершенно никакого внимания. Грек стоял на овальной площади Верфи, именно там, где когда-то он, Виктор Карнеги и Марк Ковнер пришли сюда в поисках судна для того чтобы отправиться в путешествие длиною в годы, к другой, чужой звезде. В центре площади все оставалось прежним. Все такая же свалка ремонтных отходов и все так же люди в грязных робах бродили между грудами мусора в поисках чего-то, что можно было бы использовать повторно в ремонтных работах или того, что содержит дорогостоящие металлы, которые можно было бы выгодно продать.
И что они интересно тут продолжают выискивать, если полетов нет?
А нет полетов, нет и заказов на ремонт. Ничто не летает, ничто не ломается. Ничто не ломается, нечего чинить.
Но люди бродили. Перекрикивались друг с другом. Кто-то что-то подсказывал кому-то, указывая, что именно нужно искать. Кто-то тащил, перебросив через плечо, огромную связку энергошлейфов со следами оплавления, но видимо надеясь, восстановить и где-то использовать.
Маер повернулся и посмотрел направо, скользя взглядом по периметру окружности сектора, где располагались ремонтные доки.
Он искал… Да вот, нашел. Китайские фонарики. Все там же, на том же месте. А в глубине души он надеялся, что кризис ударил по китайцам и они, свернув свое дело, отбыли на родину в колодец. Но нет. Этого не произошло. Фонарики, пусть теперь запыленные и потускневшие, висели там же где и прошлый раз. Он направился к ним.
Бумажные конструкции фонариков, зашевелились, не успел он подойти к ним, говоря о том, что системы фильтрации воздуха заработали на полную мощность. Но тут был не Средний уровень, где потолки секторов были низкими и уж тем более не Верхний, тут была Верфь и потолок, являющийся полом для сектора над ней, находился в пяти метрах над головой и пока воздухозаборники прогонят через фильтры, весь этот объем атмосферы, пройдет не менее часа. Пока приходилось дышать какими-то серными и возможно ядовитыми парами. Ремонтные доки, это самый низ Порта и Верфь ‒ самый грязный его сектор.
Через какое-то время, высокие металлические ворота, выкрашенные в коричневый, больше с желтизной цвет, скрипя, приоткрылись и, в них показался маленького роста китаец, раздетый до пояса, грязный и с непонятной татуировкой на груди.
− Син на месте? – Маер не стал утруждать себя приветствиями и лишними объяснениями, кто он и зачем явился. – Мне нужно его увидеть.
‒ Син ждет. ‒ Китаец закивал головой, отступая в сторону и вглубь ворот, пропуская гостя.
Надо же, ждет. Интересно, давно?
Грек подумал, что Син вряд ли может знать о его прибытии в Порт во время блокады, к тому же он прилетел не на Пилоне-3000, который купил у него, а на совершенно другом судне и тот при всем желании, если бы ни случайная встреча, никогда бы не узнал о его возвращении. Но пока они шли по полозьям дока, китаец кое-как объяснил гостю, что над входом в док теперь есть визуальный сенсор и его босс видит всех, кто подходит к воротам ближе, чем на пять метров.
Внутри дока за это время ничего не изменилось. Внизу, на сцепке висел какой-то транспортник, похожий на те, что курсируют от Земли к Порту. Не было только присущей этому народу суеты. Никто не работал. Внизу не искрились сварочные лазеры, не стучали отбойники и, не ревела гидравлика. Группа китайцев тихо что-то обсуждала, усевшись прямо на корпусе транспортника.
‒ Сюда! ‒ Китаец уже махал засмотревшемуся с парапета вниз Греку Маеру рукой, зазывая подняться по металлической лестнице наверх, где располагался кабинет владельца дока.
Маер прекрасно помнил, куда ему нужно идти, но кивнул, как бы поблагодарив китайца за подсказку и, прошел вперед него, чтобы подняться по лестнице.
В помещении, которое занимал Син, практически так же не изменилось. Возможно, стало больше статуэток, но властный китаец сидел все в той же позе за тем же низким столиком. На нем был красный халат с драконами, а в воздухе стоял запах благовоний, источающий тлеющими перед ним на столике, ароматическими палочками.
С непривычки Маер закашлял. В горле запершило от резкого перехода с ароматов жженого латекса и серы на пряные запахи китайских ароматизаторов.
‒ Командир, командир! ‒ Син Лин Мин улыбнулся и предложил Маеру занять один из низких табуретов.
‒ Приветствую, Вас господин Син. ‒ Усевшись, Грек сделал жест головой, какой обычно делают все китайцы, приветствуя друг друга, словно кланяясь.
‒ Когда Вы прилетели, командир? Я знаю обо всех стыковках, но Пилона-3000 среди них не было. ‒ Китаец потянулся куда-то и поставил перед собой две миниатюрные чайные чашечки, после чего, поднял левую руку вверх и, рукав халата съехал, обнажил золотой делс, прикрепленный к запястью.
Он сказал что-то на непонятном Маеру языке и ему ответили тем же на том конце, а через минуту в комнату уже вошел другой китаец и, забрав чашечки удалился.
‒ Будите чай, командир?
‒ Спасибо, не откажусь.
‒ Так, когда же Вы вернулись? Как Пилон?
‒ Пилона больше нет. Он уничтожен, но свое дело он сделал. Большего от него и не требовалось. ‒ Командир пригладил бородку. ‒ Я вернулся на другом судне. Вчера.
Син покачал головой.
‒ Ну, а как там алмазная пыль и вольфрамовая руда, которые должны сделать нас богатыми?
‒ Ничего не было.
‒ Да? ‒ Казалось китаец не испытывал никаких эмоций.
‒ Все это было лишь обманом или ошибкой исследователей. ‒ Маер старался говорить как можно увереннее, чтобы китаец, наконец, задался вопросом о том, какого черта этот безумный старик явился сюда, не имея денег для оплаты доли Сина, тем более что у него была возможность просто не показываться ему на глаза, ведь Син не знал о его прибытии.
‒ Обманом… Ошибкой… ‒ Син потер ладони и вздохнул, показывая, как ему не хочется переходить к стадии разговора, в которой присутствуют угрозы.
Дверь открылась, и вошедший китаец учтиво поставил перед ними на столик поднос с чайником и вымытые маленькие чашечки.
Как ни в чем не бывало, Син налил из чайника ароматный горячий напиток себе и гостю.
‒ К сожалению это так, господин Син. ‒ Маер взял чашечку и, сделав глоток, поморщился, было еще горячо.
‒ Командир, командир! Что мне сказать? ‒ Син поднял свою чашечку и стал дуть в нее. ‒ Вы видели, что происходит вокруг? На Земле? ‒ Китаец покачал головой. ‒ Раньше от заказов отбоя не было. Очередь была. А сейчас? Один транспортник, да и за тот никак клиент не может заплатить. ‒ Он сделал громкий глоток, втянув жидкость губами. ‒ Это все война! Люди заперты тут. Компании заперты тут. Все несут убытки. И я несу убытки. Быть может в другой ситуации, когда все было бы не так плохо, я бы не настаивал, но сейчас, я просто вынужден спросить. ‒ Он снова сделал глоток, наблюдая за каждым движением Маера. ‒ Сколько времени нужно командиру Маеру, чтобы расплатиться со мной? ‒ Он поставил чашечку и уставился на него, ожидая ответа.
‒ Господин Син. ‒ Грек внезапно оживился, словно и не был должен китайцам целого состояния. ‒ У меня есть для Вас более выгодное предложение.
‒ Неужели? ‒ Син снова налил себе чай. ‒ Какое? Еще одна планета полная сокровищ? – Он недружелюбно захихикал.
Маер протянул китайцу сложенный документальный планшет, который обычно используется для хранения и доступа к документам, без публикации в глобальной информационной сети.
С любопытным видом, Син взял его и развернул. Голубое свечение экрана тут же озарило его круглое лицо.
‒ Что это? ‒ Син недоумевал.
‒ Это космическое магистральное судно класса СИД. ‒ Маер сел удобнее, перехватив чашечку в другую руку.
‒ Я знаю что это. Тут так же написано, что его владелец Грек Маер.
‒ Да. Именно на этом судне я и прилетел обратно. ‒ Маер старался не делать пауз в разговоре, чтобы у китайца не было времени обдумывать его слова. ‒ Стоимость этого судна, скажем так, в несколько раз превосходит тот долг, который числится за мной перед Вами.
Син согласно кивнул.
‒ Он Ваш. В счет долга.
После этих слов узкие глаза китайца, едва не вылезли на лоб.
‒ Но, мне нужна услуга. Вернее, две услуги.
‒ Говори командир! ‒ За такой подарок, Син готов был удовлетворить любой каприз старого человека.
‒ Мне нужна капсула. Одноместная капсула. Герметичная. Для дрейфового полета в космосе с разовым ракетным ускорителем, способным разогнать ее настолько насколько это возможно. Внутрь должен помещаться предмет, размером с соту.
‒ Что еще? ‒ Син усмехнулся, давая понять, что это для него раз плюнуть.
‒ Потом, я пока еще на своем судне выйду в космос и запущу капсулу, после чего вернусь и оформлю регистрацию СИД на Вас. Так вот обойти блокаду и убраться из Порта, это моя вторая просьба.
Син что-то пробурчал невнятное себе под нос, а потом став еще более важным чем был до этого, ответил согласием.
‒ Приходи завтра, командир. Мой человек проверит, все ли соответствует твоему рассказу и этим документам. ‒ Он снова оголил делс и скопировал себе данные о судне. ‒ В самом ли деле такое судно сейчас там, где сказано тут. ‒ Он вернул планшет Маеру. ‒ Плохо получится, если когда я поднимусь на борт, вдруг появятся другие владельцы. ‒ Син хихикнул. – А с вылетом проблем не будет. Но судно оформишь сразу.
Маер посмотрел на него с вопросом. Не доверяет что ли?
− Если все так, как ты говоришь, командир, я заберу судно. Поставлю его на свой тракцион. А с моего пирса, кто запретит мне полет? Но оно должно быть моим. Иначе ничего не получится.
Грек уловил суть постановки вопроса. И понимал, что китаец прав. Действительно, это же его тракцион. И должно быть в условиях кризиса, это дает ему неплохой заработок. Желающих вернуться на Землю много и многие готовы за это платить.
‒ Хорошо. Завтра, значит завтра.
‒ Да. ‒ Китаец облизал губы. ‒ Заключим договор, чтобы сделка не сорвалась. ‒ Настроение Сина явно поднималось от осознания того что он будет владеть таким судном.
Маер кивнул и направился к выходу.
‒ Командир, командир!
Грек обернулся.
‒ Для кого эта капсула, а? ‒ Китаец любопытно щурился.
Маер ничего не ответил и просто покинул Сина, а потом и его ремонтный док. Через тридцать минут он уже был на пути к Верхнему уровню. Рельсовый лифт поднимал… или опускал, смотря с какой стороны смотреть, его так мягко, что казалось, он просто стоял, но вес его тела то прибывал, то практически исчезал. Сквозь прозрачную панорамную часть просторной кабины можно было видеть Нижний уровень, выдававшийся своей площадью намного сильнее остальных. Большую часть занимали технологические сектора и пирсы с безмятежно покоящимися на тракционах судами. В основном это были небольшие коммерческие транспортники и грузовозы ближнего назначения. Немного правее застыли строительные леса, похожие на гигантскую клетку из металлических каркасных полос и труб. Внутри этой клетки велось строительство какого-то нового сектора. Но сейчас все было безмятежно. Рабочих не было. В Порту остановилось не только транспортное сообщение. Все работы, финансирование которых напрямую зависело от перевозок, оказались замороженными. О том, что тут что-то строилось, напоминала только клетка лесов и зацепившийся за одну из ее труб, какой-то инструмент, весящий прямо вверх, натянув провод. Земли видно не было. Солнца тоже. Видимо сейчас станция была развернута к ним другой стороной.
В кабине лифта слышался спокойный разговор двух мужчин в дорогих костюмах с портфелями. Говорили они о Земле, конфликте между правящими корпорациями и создавшейся на этом фоне политической обстановке. По их речам, было ясно, что эти двое явно разбираются в политике и знают, о чем говорят. Больше никого в лифте не было.
Когда кабина остановилась и овальные двери с орнаментными вставками разъехались в стороны так же бесшумно, как и двигался сам лифт, двое попутчиков Маера вышли первыми и им тут же заулыбались две молодые работницы зоны открытого доступа ‒ специально оборудованного зала, для регистрации и учета всех поднимающихся на Верхний уровень гостей и проверки их допуска.
Они по очереди, приложили большие пальцы правых рук к идентификационному сенсору, что протянула им одна из девушек, одетая в стильную голубую форму. Так же поступил и Маер. Потом обменявшись приветствиями и пожеланиями о приятном пребывании на Верхнем уровне, он прошел в зал, где проекционные экраны по всему периметру выдавали забавно оформленные ролики о правилах поведения на Верхнем уровне, разбавленные рекламой и бегущей строкой, содержащей последнюю информацию о вооруженном конфликте на Земле. Казалось тут совершенно ничего не изменилось. Война и блокада абсолютно не сказались на приветственных выражениях лиц и поведении персонала, да и на общую атмосферу уровня в целом.
Грек на минуту задержался читая. Последние данные говорили о явно заниженном числе погибших после последнего ракетного удара по Неополису и о том, что местонахождение президента Колониальной Федерации Германа Торри, еще не установлено. Говорилось, что вина в развязывании войны полностью возложена на него и пока он не будет арестован или ликвидирован, говорить о прекращении военных действий, смысла нет. Так же говорили, что несмотря на разрушения, наносимые ракетными ударами, в Неополисе продолжает расти число мобилизированных вооруженных групп, готовых встретить наземные силы объединенной армии стран Деприоритета и их союзников во все оружие.
Кто-то позади Маера, сделал вывод, что ни Секретариат, ни Министерство обороны больше не контролируют город. Похоже, местные радикальные группировки, воспользовавшись происходящим, начинают постепенно захватывать район за районом.
На подобное заявление, его собеседник ответил, что ели эти группировки и финансируются извне, координируются кем-то и это, несомненно, НЕС. Кто же еще может иметь интерес подчинить себе Неополис… или если не получится подчинить, то ввергнуть его в такой хаос, что он потом десятилетиями будет выходить из него. А если и были там какие-то радикально настроенные граждане, но самостоятельные и не ведомые НЕС, то у них духа точно не хватило бы устраивать революцию на тлеющих углях террора.
Первый собеседник, со всем этим, громко согласился.
Маер зашагал дальше. Ему казалось, что мир сошел с ума. Что-то сломалось в умах тех, кто правит этим миром. Простые люди сотнями гибнут на охваченных огнем улицах ради власти тех, кто не хотел признавать власть других. Человечество за последние сто лет шагнула вперед таким исполинским шагом, что думая об этом, начинает кружиться голова! Мы покоряем звезды и другие планеты, добываем редкие для Земли руды в колониях на Марсе и спутниках Юпитера. А ведь были времена и были они по меркам человечества, совсем уж не так давно, когда Земля была практически вымершей из-за ошибок, которые, как считалось, больше никто не должен был допустить! А теперь, когда мы только-только поднялись с колен и только начав уверенно стоять на ногах, начали войну. Почему? Почему, вместо того, чтобы как в прошлом, почувствовав приближение трудных времен, вместо того, чтобы убивать друг друга, не объединиться и не сделать новый прорыв, не кинуть все силы для поиска экономических ресурсов на других планетах?
А вместо этого? Сколько простоят колонии без поддержки и снабжения? Неужели воюющие стороны, готовы жертвовать самыми ценными ресурсами ради того, чтобы силой доказывать кто главнее?
Нет. Это точно. Мир сошел с ума.
Из погружения в мысли Грека вывел легкий свежий поток воздуха, похожий на ветерок, нагоняемый вентиляционными установками, колониально размещенными по всему центральному парку Верхнего уровня. Какая же разница ощущается, когда так резко меняешь локации Нижнего уровня на Верхний. Грандиозное сооружение в сооружении! Гигантский пузырь из металла и композитов, внутри выстроенный таким образом, словно пребываешь не на орбитальной станции, а в центре какого-то небольшого и уютного городка. Настоящая растительность, деревца, фонарики и скамейки, все это переплетено в сеть прогулочных дорожек, и конечно легендарная имитация земного неба с птицами и облаками. За прошедшие почти три года, что Маер отсутствовал, было видно, как инженеры доработали симуляцию. Небо стало выглядеть намного реальнее. Пропало ощущение, будто некоторые элементы словно нарисованы красками. Зато появилось ощущение, что оно слишком низко и если забраться на самую высокую конструкцию из строений, что окружают парк по периметру, то можно, потрогать голограмму рукой. Правда, Грек счел этот недостаток большей мелочью, чем неестественно прорисованные облака и повторяющиеся алгоритмы полетов птиц. К ощущению тяжелого неба, нависшего над головой, словно стоишь на вершине горы, он привык уже через пять минут.
По периметру Центрального парка Верхнего уровня, встроенные в общую конструкцию, но кажущиеся отдельными зданиями, располагались ряды элитных маркетов, отелей и других оказывающих различные дорогостоящие услуги организаций. Из-за экономии всегда недостаточного пространства, они были напичканы так плотно, что прилегающие территории зачастую не разделялись и были общими владениями.
Найдя взглядом подходящую проекционную вывеску, Маер свернул с дорожки парка и, перейдя на другую сторону, оказался у входа в здание. Прозрачные двери тут же распахнулись, впуская посетителя.
В помещении без окон, но с висящими на стенах фотографическими изображениями планет Солнечной системы в узких рамках, пахло цветочными ароматизаторами. Такие обычно добавляют в систему фильтрации воздуха, чтобы скрыть в домах и офисах иные специфические запахи. Но даже сквозь него Грек чувствовал то, что скрывалось тут. Такой запах не спутать не с чем. Купаж запахов лекарственных средств, медицинских препаратов и дезинфицирующих составов.