Артур Лидд
История Млечного пути
Не сбавляя скорости, хотя чтобы погасить инерцию ему нужен заряд сжатого газа в реверсах, а его не было, он кое-как сумел повернуться в сторону того места в пространстве, где несколько секунд назад на гео был его Пилон, но совершенно ничего не увидел. А еще через секунду в его шлем ударил какой-то обломок, бывший совсем недавно предметом интерьера или части конструкции технического модуля космического судна. Видимо ускорение, полученное им посредством взрыва, все же превысило скорость инерционного движения Марка на удаление, и он догнал его.
Удар был сильный, и Марк потерял сознание.
Глава 72
История насущных времен
Грек Маер знал, что волноваться о поисках научного хаба, лаборатории, мобильного штаба или что там развернули штатные сотрудники Колониальной Федерации, на поверхности Проксима b, было совершенно не к чему. Понятно, что изначально, еще первая экспедиция под его командованием, провела достаточную работу по поиску самого оптимального и комфортного, если так можно было сказать, места посадки. Вряд ли новая экспедиция, уже в совершенно другом составе и в другой численности, будет искать иное место. Он был уверен на все сто процентов, что-то плато, на котором Лена Кравец посадила когда-то С-2, использовали и они. Вот только насколько далеко они отклонились от того самого плато, сказать было невозможно.
Координаты были заложены в навигационную систему их миниатюрного посадочного модуля, но учитывая, что вхождение в плотные слои атмосферы они выполняли в совершенно другом полушарии, то С-1, чтобы сесть хотя бы в тысяче километрах от заданной цели, должен был пролететь после вхождения, под фронтами бурь, целых десять тысяч километров. Для аппарата, который не имеет аэродинамических возможностей, это расстояние просто непреодолимо.
Грек это понимал, потому, когда разжав кулаки и челюсти, с облегчением выдохнув, поняв, что они миновали образовавшийся между слиянием двух фронтов, коридор, найденный Марком в последний момент, и буря им уже не опасна, предпринял еще одно, совершенно безумное действие. Он выпустил аэродинамический купол.
Купол не был в силах помочь С-1 пролететь в атмосфере Беты такое расстояние, ведь он предназначен лишь для гашения ускорения при свободном падении в гравитационный колодец планетарного тела, да и то, не на такой высоте. Там от него вообще мало было бы, какой либо пользы, если бы не одно но.
Когда купол раскрылся и модуль начало раскручивать на стропилах словно вращающийся по оси маятник с центром тяжести, где-то наверху, командир подсек момент совпадения проложенной прямой координат приблизительно в сторону их предполагаемой цели и, не раздумывая, запустил двигатель гашения посадочной скорости.
Он услышал, как Виктор недовольно закряхтел, когда модуль словно подбросило кверху, а через секунду, когда он отдал системе управления сбросить аэродинамический купол, тот не выдержал и заорал во все горло басом, который практически перебил всю армаду сопутствующих на тот момент звуков.
− Грек! Какого хера ты делаешь?! Совсем рехнулся, старый ты мудак?! – Гомон его рычания превзошел тогда и звуки вибрации и гудение ядовитой атмосферы за бортом, лижущей до плазмообразования обтекатель С-1 и рев ракетного двигателя, изрыгающего в течение двух с половиной минут, огненный раскаленный шлейф.
− Заткнись Виктор и лучше держись крепче! – Маер орал в ответ, но гарантировать, что его голос можно было расслышать так же четко, как голос его друга, во всей этой адской какофонии звуков, он естественно не мог.
Задача сводилась к тому, чтобы подобраться как можно ближе к плато, на котором, как он предполагал, находится мобильный штаб Колониальной Федерации, а значит и тело Корина Ройа, которого они, должно быть, изучают всеми возможными и невозможными способами. Причем, свалиться на крышу этого самого штаба, было бы тоже вариантом не самым лучшим, а вот в паре десятков километров – самое то. Свалиться на достаточно безопасном удалении и ждать, когда те, кто охраняют ученых, явятся сами. А дальше снова импровизация. Но теперь и в этом гарантий никаких не было.
В глазах потемнело, когда ускорение достигло максимальной отметки. Тяжесть целой планеты, казалось, навалилась старому командиру на лобовую часть лица и переносицу. В какой-то момент он понял, что теряет сознание. Потом приходит в себя от резкой тряски и снова теряет сознание. В бороде над верхней губой скопилась жидкость. Кровь пошла носом. Скверный признак. В момент, когда на секунду сознание вернулось, он успел увидеть согнувшегося в парке Карнеги. Тот сидел, обхватив руками голову и, Маер подумал, что наверно ему следовало бы принять такое же положение, потому что, когда ускорение закончится, закончится топливо, то они начнут обычное падение на поверхность, сквозь остаточное расстояние и все ту же атмосферу, только уже без вообще каких либо средств гашения скорости. Нет больше ни аэродинамического купола, ни ракетного двигателя. Просто камнем вниз!
Принять позу Карнеги он не успел. Сознание снова покинуло его, от перепада давления вызванного резко прекратившимся ускорением и переходом в режим свободного полета, сопровожденного возникновением еще и центробежной силы от появившегося вращения. На секунду перед этим, его организм, напомнил ему тошнотой, что он уже довольно стар для подобных перегрузок.
Сейчас где-то вдалеке, словно в какой-то трубе, он слышал голос Виктора. Он не понимал, что тот ему говорит. Он старался вообще не обращать на него внимания, считая сейчас его речь второстепенной и не важной в данной ситуации. Маер размышляя над тем, что их преимущество вовсе не в силе, оружие или в количестве. Их преимущество в том, что тот, кто руководит сегодня парадом на Бете от лица Колониальной Федерации, а Грек не сомневался, что это командор Ильяс Фрайд, владеет крайне не точной информацией о составе его команды, совершающей вторжение. Остается лишь придумать, как сыграть на этой неосведомленности, чтобы полностью завладеть контролем над ситуацией.
Почему он не перестает звать? Да что тебе нужно?!
Голос Виктора становился все отчетливее и яснее, а Маер вдруг понял, что лежит на поверхности планеты, а не сидит в парке спускового модуля.
– Грек! Грек! Грек!
Он повторял его имя, то растягивая буквы в слове, то наоборот произносил его словно один слог, будто издевался как школьник над одноклассником и периодически стучал ладонью в перчатке по забралу его шлема.
Что тебе нужно, Виктор?
Вдруг очень сильно захотелось вздохнуть. Так сильно захотелось ощутить кислород в легких, что с этим желанием совершенно не возможно было бороться. Бороться? Почему он противится желанию дышать? Что за глупость? Что вообще происходит? Виктор?
– Грек! Грек! Грек!
– Что?! – Маер вдруг заорал вопросом на Карнеги, немного приподнявшись на локте и хрипло впустив резким вздохом дыхательную смесь себе в легкие.
– Живой! – Карнеги сел на песок и если бы не шлем то, наверное, вытер бы пот со лба и устало чесал бороду.
– Что произошло? – К голове наплывала волна мутной и противной боли.
– Когда нас закрутило, ты сознание потерял. И у тебя…
– Что у меня? – Грек уже догадался, что у него.
– У тебя кровь в глазах.
– Сильно?
– Белого вообще нет. Все красное.
– Пройдет. – Командир махнул рукой, продолжая сипло дышать, но не мог никак насладиться таким желанным кислородным коктейлем, каким в этот момент пичкала его система жизнеобеспечения защитного костюма, измерив сатурацию и, решив увеличить процент этого газа в составе дыхательной смеси.
Он так и сидел еще какое-то время, раздумывая сначала над тем, что должно быть Альберт Малагвинов все-таки не врал, когда говорил, что в один прекрасный момент после подобной перегрузки, которая приведет к потере сознания и остановке дыхания, он может не побороть в себе желание вдохнуть, очнуться и жить. Потом думал о том, как определить насколько далеко они грохнулись от плато, на котором должен располагаться научный штаб Колониальной Федерации. А вокруг них было явно не плато. Но и не гряда. Значит, гористую местность они миновали. Значит, где-то посередине. Значит, все-таки получилось!
– Как вижу, посадка состоялась? – Он приподнялся и увидел то, что осталось от посадочного модуля С-1.
Падая, тот прочертил котлован в грунте глубиной в половину человеческого роста, собрав в месте остановки скольжения холм из камней и песка. Кругом валялись какие-то обломки и матерчатые обрывки, похожие на элементы обшивки или какие-то теплоизолирующие волокна.
− Состоялась. – Карнеги сидел рядом.
− Как мы живы-то остались? – Поднявшись, наконец, на ноги, Маер подошел ближе и посмотрел в котлован на модуль.
− Яйца. – Пробормотал Виктор.
− Вижу. – Командир вдруг закашлял и каждый надрывный кашель, заставлял на долю секунды пропадать его зрение. – Не знал, что у этого модуля есть яйца. – Он усмехнулся получившейся тавтологии.
Как оказалось, при угрозе неизбежного столкновения с твердой поверхностью, посадочный модуль С-1 активировал аварийный режим. На этот случай, может всегда, а может по воле китайца Син Лин Мина, он оказался оснащен спасательной системой пневмоамортизации. Десять, а может больше шаров из плотной полимерной материи, в мгновение надутые газами от микровзрывов встроенных в корпус модуля пиропатронов, отпружинили от поверхности и отбросили его снова вверх. Некоторые пневмоамортизаторы или как их называют «яйца», естественно не выдержали и лопнули, что объясняет наличие повсюду рваных ошметков. Потом снова падение, но уже не такое ощутимое и снова вверх. А потом, когда уже яиц осталось совсем мало и они не способны были амортизировать, модуль, наконец-то пропахал котлован в грунте и остановился.
Повреждения были значительны, но судя по всему, получены уже при последнем ударе и скольжении. Корпус практически разрушился. Из разломов и круглого отверстия в месте, которого должен быть герметичный люк, вылезала серая аварийная пена, которая так же заполнила внутреннее пространство, чтобы смягчать влияние ударов о поверхность планеты на экипаж. Однако самую огромную благодарность нужно было выразить антиперегрузочным паркам. Если бы не они, и Маер и Карнеги, были бы уже мертвы задолго до первого касания грунта Беты.
– Модуль уничтожен, но мы целы. – Виктор грустно вздохнул. – У тебя небольшое повреждение целостности скафандра, но я все устранил. Поставил латку. – Он показал ему на внутреннюю часть набедренного панциря. – Все нормально.
– В систему дыхания проникли внешние газы? – Маер потрогал рукой место латки, а потом запустил диагностику на консоле управления защитным костюмом.
– Нет, я думаю, нет. – Виктор покачал головой, все еще не отрывая взгляда от обломков С-1. – Ниже поясного отдела, а значит второй цикл, которым регулируется только давление. Не отвечает за подачу смеси в шлем. Через пару кругов отфильтруется.
Грек запустил систему навигации костюма, но дисплей и проекция на ферросплаве забрала показали ошибку и сообщили, что нет связи с внешним координатором. Без основного модулятора, которым должен являться посадочный модуль и который несет в себе основное навигационное оборудование, ничего не выйдет. В плане локации и навигации, эти костюмы не более чем периферийные устройства. Им нужен администратор. А его не было.
Сколько же километров до плато?
Все еще ощущая пульсирующую боль в голове, загребая сапогами костюма песчаный грунт, Маер побрел в сторону лежащего неподалеку большому валуну и не с первой попытки, но взобрался на него, чтобы оказаться хоть немного выше, но тут же понял, что практически все видимое пространство вокруг застилает густая пелена тумана.
Бесполезно! Да и что он собирался увидеть? Смешно.
– Что будем делать, Грек?
Виктор уже держал в руках дробовик. Интересно он понимает, что вся надежда на спасение это только то, что их падение отследят люди, охраняющие научный хаб и вышлют группу для захвата и ликвидации нарушителей.
– Ждать. – Маер сел на кусок корпуса спускового аппарата и положил руки на колени.
Ждать они могли тридцать часов. Это именно то время, которое рассчитано на поддержание жизни в человеческом теле системой жизнеобеспечения инженерного защитного костюма, предназначенного для проведения работ на поверхности планетарных тел.
После этого, если не сменить фильтра и запас дыхательной смеси, костюм принудительно переведет их биологические ритмы в состояние гибернации, которое будет сохранять им жизнь еще тридцать суток. Потом… потом ничего. Если люди Фрайда не прибудут сюда хотя бы в течение пятнадцати часов – им конец! Считается, что после уже трех суток в такой гибернации, происходят необратимые некротические нарушения в головном мозге. Другими словами еще не один из тех, кого приходилось возвращать к жизни после проведения в гибернации защитного костюма более трех суток, не очнулись в здравом уме и ясном сознании. Безопасную биологическую гибернацию на более длительный период времени, способны поддерживать лишь системы сота, но эту технологию невозможно запихнуть в рамки защитных костюмов, потому было бы неплохо, если люди Фрайда найдут их раньше чем через тридцать часов.
Карнеги покачал головой и просто лег на спину, положив под голову дробовик. Ему было все равно. Куда-то идти или ждать… Совершенно безразлично. Если Грек сказал ждать, он будет ждать. Час или два, а может и десять лет, он будет ждать столько, сколько будет нужно командиру Маеру.
* * *
Два квадроцикла, стараясь двигаться как можно быстрее среди каменистого усеянного валунами и кратерами грунта, не жалея ни сил ни техники стремились добраться до места посадки незарегистрированного транспортного аппарата. Они спешили изо всех сил, чтобы успеть до того момента, как лучи Проксимы скроются в другом полушарии планеты, и в сумерках, над почвой, туман превратится в желе от низкой температуры, а потом и вовсе наступит кромешная тьма.
В это время, в бытовом корпусе научного комплекса Центавра, Ильяс Фрайд налил в пластиковый стакан алкоголь и выпил. В пальцах крутилась незажженная сигара. Он не спешил ее выкуривать. Она была последней.
С помощью Анны он изучил координаты посадки неопознанного объекта и, ему сразу стало ясно что, по сути, эта посадка не состоялась, а было крушение. Да и планировалась сама посадка не там куда сейчас так спешат четверо его бойцов на двух машинах, а скорее всего, значительно ближе, просто модуль, должно быть, попал в бурю и его отбросило на несколько сотен тысяч метров от них. Если вихрь разрушил аппарат еще в атмосфере то, скорее всего, живых там никого нет, но если он вышел из него целый, то даже если и упал, шансы выжить достаточно велики. Фрайд надеялся на лучшее. А лучшим исходом для него был исход с наименьшими затратами сил и средств, следовательно было бы не плохо погибнуть неугомонному командиру Маеру еще в атмосфере и не беспокоить больше не его, ни Колониальную Федерацию. Помнил Фрайд и событие двухлетней давности, когда тут же на Проксима b, он принял решение ликвидировать командира, но тот оказался на удивление везучим и даже тогда смог избежать пули его штурмовой винтовки. Больше такого везения допускать было нельзя. Маер мешает. А везение свое он больше не повторит. Тогда его, можно сказать, спасла Марта Штеер. Хотя этот момент до сих пор не дает покоя Ильясу Фрайду. Каким же таким образом, старый командир сумел промыть мозги успешной топовой сотруднице, главе штаба изучения и освоения дальнего космоса при Всемирном Научном Сообществе, что та предала своих работодателей и инвесторов! Но в этот раз помощи Маеру ждать не от кого. Нет у него ни команды, ни судна. С орбиты уже пришли известия о том, что судно, идентифицировать которое так и не удалось, было обнаружено и уничтожено почти час назад.
Так что все, Маер! Посадочный модуль твой и тот разбился о ледяные камни этой сраной планеты. Как он вообще собирается возвращаться на Землю?
Фрайд усмехнулся своим мыслям. Ему вдруг захотелось сообщить бойцам, что если командир окажется жив, то его непременно нужно ликвидировать, но сдержался. У него был четкий приказ. Маера арестовать и доставить на Землю, где он, скорее всего, а это уже домыслы самого Фрайда, будет обвинен в шпионаже, терроризме и, наверное, после недолгого судебного процесса сослан на Луну. Одним словом, его работодатель желает, чтобы этот человек прочувствовал на себе весь гнев сильных мира сего, беспощадность судебной системы за неподчинение приказам и строгость неизбежного, смертельного наказания за устроенные им все эти проблемы, обман и выход из-под контроля.
Фрайд вздохнул. Когда они доберутся до столь отдаленного квадрата под номером пятнадцать?
* * *
Один из квадроциклов подлетел, оторвавшись от поверхности всеми четырьмя зазубренными колесами и, с грохотом упал снова. Мелкие камни фонтаном брызнули из-под мощного натиска протекторов из легкосплавного, но прочного металла, с утопленными в нем шипами, каждый длиной с человеческий палец. Остановок не делали. Почти восемь часов беспрерывного движения по порою непроходимой местности. Пару раз на их пути возникали пропасти древних как сама Вселенная кратеров – следов никому не известной истории многомиллионной давности, когда Млечный путь только формировался из звезд и планет.
Никто из четверых бойцов посланных командором на поиски упавшего спускового аппарата, в отличие от самого Фрайда, не сомневался в том, что прибыв на место в пятнадцатом квадрате, они обнаружат лишь обломки спускового аппарата и несколько изуродованных тел экипажа. Все четверо спешили. Но спешили не потому, что верили в спасение командира Маера и пленение его по приказу командора, нет, они просто выполняли приказ, а еще хотели закончить с его выполнением до того, как на полушарие опустится ночь, и квадроциклы станут бесполезным транспортом в желеобразном воздухе.
Самое ужасное во всем этом было еще и то, что такое расстояние невозможно было преодолеть и вернуться назад до наступления ночи. Согласно расчетам и с учетом всех возможных факторов, в том числе и вооруженного столкновения, в пятнадцатом квадрате, наступит кромешная темнота через каких-то полтора часа, после того как поисковая группа прибудет на место посадки спускового аппарата. Место же для ночлега искать предстоит самим, так как сведений о данном квадрате, в том числе и о наличие пещер с доступными входами у них было очень мало, а точнее были, но не подтвержденные.
Это злило. Это заставляло спешить, ехать как можно быстрее, чтобы разобравшись в месте падения, успеть найти вход в одну из пещер, еще до сумерек, а не ночевать на камнях и песке среди ледяной пелены, превращающегося в желе от критически низких температур воздуха.
Казавшийся адом путь сквозь гряду горных хребтов, уходящих высоко в туманные небеса острыми пиками, наконец-то закончился и все восемь колес двух квадроциклов въехали на песчаный грунт еще одного небольшого, но песчаного плато. Стало легче. Еще через час Сименон, как руководитель поисковой группы, сообщил по внутреннему каналу, что они пересекли границу пятнадцатого квадрата и движутся в нужном направлении. Скоро нужно будет найти возвышение, чтобы осмотреться.
До наступления темноты оставалось каких-то два или три часа. Темнеть еще не начало, но туман к этому времени как бы пропадал, говоря о начале падения температуры окружающей среды. Это обуславливалось изменением атмосферного давления. Зато потом, как только наступят сумерки, воздух начнет сначала блестеть, а потом кристаллизоваться, превращаясь в субстанцию или форму принимаемую газом нитридом водорода при определенных условиях, созданных природой Проксима b.
Один из квадроциклов разметая грунт, взлетел на холм и на какое-то время замер. Потом так же рьяно скатился вниз и помчался вперед, сообщая в канале всем остальным членам группы, что в нескольких километрах есть след падения и возможно обломки спускового аппарата.
Вскоре все четверо уже осматривали начало шлейфа, что проложил С-1, падая с неба.
Стало понятно, что столкнувшись с почвой, челнок снова подскочил и снова упал…
– Туда! – Один из бойцов вытянул руку и тут же рванул квадр в том направлении.
Еще один шлейф и воткнутый, словно стрела в мишень, остроносый модуль, под углом градусов в тридцать, сдвинув несколько тонн векового песчаного пласта в огромную кучу, среди кусков корпуса и других обломков, рядом лежал человек. Судя по всему все, что он смог сделать после падения, это выползти из разрушенного аппарата.
Сименон проехал немного вперед и остановил квадроцикл. Бойцы переглянулись.
– Проверь. – Он кивнул Беку на лежащее без движения тело и тот, встав ногами на грунт, потянув занемевшую от долгого сидения в одном положении спину, неуклюже стал спускаться в котлован.
Тем временем, Луи с сидящим сзади еще одним бойцом, принялся объезжать место падения с другой стороны, пытаясь определить наличие в нем еще кого либо, чувствуя где-то в подсознании, что тут не все так чисто как кажется на первый взгляд.
Бек перевернул тело в инженерном защитном костюме не спину и постучал тыльной стороной ладони по затемненному забралу шлема. Потом сложил ладони на нем лодочкой и подсветил наплечным фонарем, чтобы пробиться сквозь тонировку.
– Это Маер! – Он поднял его левую руку и стал активировать на дисплее данные системы жизнеобеспечения, чтобы узнать, жив он вообще или нет и даже не заметил, как в правой руке командира, спрятанной все это время под собственным телом вдруг появился пистолет.
Пистолет этот, как учил его Карнеги, Маер медленно просунул под верхнюю часть нагрудного бронированного панциря и, протиснув между ним и поясной зоной туда, где материал тактического войскового экзокостюма, обеспечивал не жесткость, а гибкость, выстрелил несколько раз. Точно и в упор. Конструктивно, в режиме ведения боевых действий, эта часть обычно защищена наслоением одной брони на другую, но Маер залез туда, где защиты не было.
Три глухих хлопка и три безгильзовых снаряда в одно мгновение пробивают экзокостюм бойца Первой эскадрильи. Миниатюрные кусочки металла вторгаются в его организм, пробивая у себя на пути так же термокомбинезон и кожный покров. Врываются в брюшную полость и застревают недалеко от нижней стенки желудка. Одна из них уродует артерию.
Бек взвыл нечеловеческим голосом от резкой боли, вскочил на ноги и, сделав несколько шагов назад, снова повалился сначала на колени, а потом на бок, приняв позу эмбриона и трясясь всем телом словно от холода.
Тем временем, только услышав звуки выстрелов, Виктор Карнеги резко поднялся из своего укрытия, сбросив с себя присыпанный песком кусок корпуса посадочного модуля и, точным выстрелом из армейского дробовика сбил сидящего на квадроцикле в нескольких метрах от них еще одного бойца. Расстояние было минимальным. Квадр остановился прямо на возвышении у самого края котлована и практически прямо перед ним. Шрапнель поразила забрало шлема, а ударная волна снесла его с пассажирского места, словно манекен, а не живого человека.
– Сзади! – Маер приподнялся и открыл бесприцельный огонь по успевшему объехать с другой стороны второму квадроциклу.
Опешивший от такого поворота событий Сименон, поняв, что по своей же глупости они попали в западню устроенную двумя дилетантами, только и успел выхватить винтовку, как на него и сидящего позади другого бойца, посыпался град шрапнели. Виктор выстрелил минимум еще два раза, поворачивая грузное тело и практически не целясь. На втором или третьем выстреле он успел заметить, как выпущенные им в очередной раз, девять смертоносных снарядов, выполненные из сверхпрочного сплава вольфрама и никеля, предназначенные специально для поражения целей защищенных легкой броней, высекали искры из хромированного крыла квадроцикла.
Сименону пришлось отступить. Теперь он гнал как можно дальше и думал о том, что как-то предстоит все это доложить командору Фрайду и что он только что потерял двух людей…
– Эй! Ты там как? – Он толкнул локтем навалившегося на него сзади пассажира. Но тот, словно мешок с песком, начал съезжать с сиденья и в итоге упал с квадроцикла на полном ходу. – Сука! – Луи отчаянно выругался и остановился, он был уже достаточно далеко.
Теперь он потерял трех людей.