Артур Лидд
История Млечного пути
− Маер, какого хрена? – Фрайд активировал внешние динамики. – Это что, шутка такая?
− Не понимаю, командор. – Грек откашлялся. – Будьте добры объясните, что Вы имеете в виду.
− Нет там никакого пилота.
− Что значит, нет? – Маер привстал с кресла, всем видом показывая, что желает сам убедиться в том, о чем говорит Фрайд.
− Возникают подозрения, что Вы что-то не договариваете. – Он коснулся плеча Грека рукой и тот снова оказался в кресле.
− Покажите мне место, откуда исходит сигнал! – Маер продолжал настаивать. – Я хочу видеть сам.
Через минуту командир уже рассматривал переданные беспилотником снимки и видео.
– Возможно какой-то лаг при определении координат. – Он передал экран обратно Сименону. – Нужно обновить данные.
– Свяжись с Анной.
– Есть. – Сименон кивнул и занялся установкой связи.
Фрайд, устав стоять в полусогнутом положении, а с его ростом иначе было просто невозможно стоять в салоне транспортера, уселся в кресло.
– Нужно чтобы она запросила у Колла обновление данных. – Он отключил внешние динамики боевого защитного костюма и Маер этих слов уже не слышал.
Через несколько минут стандартных переговоров, которые так же были переведены во внутренний канал Эскадрильи, Анна начала загружать в навигационную систему транспортера через локальную сеть взлетно-посадочного модуля С-2, который использовался в качестве трансфертного передатчика, обновленные данные с системы слежения Александра Колла.
– Что дальше, командор? – Сименон, как и Фрайд, оказался в нескрываемом недоумении, когда обновленные данные с СИД подтвердили, что сигнал бедствия, посылаемый в автоматическом режиме защитным костюмом пилота Корина Ройа, все же находится на расстоянии тысячи метров от них, в непроходимых скальных наростах.
– Сходим туда и сами посмотрим. Тут всего каких-то тысяча метров…
– Каким образом ты собираешься это делать? – Сименон прикрикнул на вновь подавшего голос Бека. – Этот километр мы будем добираться туда часов шесть и то, если бы у нас было горное снаряжение!
– Так. – Фрайд жестом заставил всех замолчать. – Заткнитесь. Сигнал слабый. Он не усиливается и не слабеет. Что это значит?
– Что он статичен.
– А еще? Он слишком слаб для такого сигнала.
− Он должен был равномерно усиливаться с нашим приближением. Но не усилился.
– И что?
– А давай наведем на него эхо?
– Думаешь…
– Запускай! – Командор хлопнул бойца по плечу.
– Этого же быть не может. – Сименон переключил интерфейс навигационной системы на эхосканирование. – Нужно подъехать как можно ближе.
Снова засвистел двигатель транспортера и шесть огромных колес медленно тронули его вперед. Последовал спуск с холма и треск камней под шасси. Все снова вцепились в поручни. Но на этот раз угол наклона хоть и был больше тридцати градусов, но Сименон вел его очень аккуратно и медленно. В самом конце спуска оказался обрыв и водитель предупредил о нем, крикнув, чтобы все держались крепче. Не слышал предупреждения только Маер и когда транспорт едва ли не свалился вниз, предварительно встав к обрыву боком, он едва удержался в кресле.
После того как Сименону удалось продвинуться еще на двести метров, он остановил транспортер и сообщил, что дальше путь преграждают скалы и валуны, между которыми не протиснуться. Если все-таки попытаться, то можно угодить в разлом и если удастся выжить, то они точно потеряют технику, а к месту посадки придется идти пешком. Фрайд с ним согласился и приказал действовать.
На крыше транспортера развернулся довольно большой отражающий экран с лучевой пушкой в центре. Для подобной процедуры нужно было время. Время и большая масса энергии. Направленное высокочастотное излучение впивалось в рельеф, в песок, в камни, в возвышающиеся перед ними валуны, холмы и пики скал за ними. Невидимый луч проникал сквозь породу, глубоко вглубь материи, в каждую молекулу, в каждый атом, чтобы рассказать тому, кто направил его, о том, что происходит внутри и что скрывает в своих недрах эта планета. Затрачиваемые усилия эхосканирования заставили потускнеть светящиеся проекции экранов в защитных полимерных оболочках.
Чтобы это не было, подумал Грек, это затрачивает огромное количество энергии.
Через томительные десять минут ожидания, пока мощный компьютер расшифровывал и форматировал получаемые сканером данные в визуальную картину, командор увидел на проекции экрана заставку «Эхо». Тут же почувствовав близкое присутствие кого-то, он обернулся и понял, что прямо за спиной у него, присев на выступ поручня, стоял Грек Маер и с интересом смотрел на прорисовывающийся в трехмерной проекции рельеф местности с охватом в несколько сотен квадратных метров. Фрайд усмехнулся, но не прогнал старого командира. Пусть смотрит. Маер лишь условность в его задании. Но какую бы угрозу эта условность не представляла для его работодателя, старый командир все же вызывал в нем некоторое подобие уважения. Фрайд не мог назвать это чувство действительно уважением, но «подобие» − является подходящим термином. Уважал он его не за физическую силу, которой у того не было. И не за силу духа, потому что командор считал себя сильнее во всех отношениях и не мог оценить должным образом характер старого пилота. Он уважал его как человека посветившего свою жизнь одному единственному делу и добившегося в этом деле довольно высоких результатов. А таких результатов слабые люди не добиваются. Для него такое положение было сравнимо с профессией солдата. Солдат может быть только солдатом. Солдату приходится или умирать или посветить свою жизнь войне. И хоть профессия пилота не была никоим образом связана с войной, а само понимание того, что человек боле сорока лет своей жизни посветил одной профессии, вызывало невольное восхищение.
На дисплее, точка, циклично двигаясь от одного края к другому прорисовывая рельеф, а потом прорисовывала то, что находится под верхним слоем почвы. Луч сканера проникал в камень. Проникал вглубь породы, и ни что не могло утаиться от него. В условиях боевых действий, во время которых необходимо точно установить скрывающегося противника, такая технология казалась незаменимой. Чисто военная разработка, стоившая бешеных денег и скорее всего не афишируемая в народе, показывала себя в действии на службе Колониальной Федерации. На службе предприимчивых и деятельных людей, обладающих достаточным влиянием в человеческом мире, чтобы обладать ей.
– Командор.
− Вижу! – Фрайд усмехнулся своей же находчивости. – Сигнал идет не с поверхности.
– Объект под поверхностью. – Сименон принялся фильтровать изображение при помощи встроенных в интерфейс расширений, разделяя трехмерную проекцию на слои и обрабатывая каждый слой по отдельности. – Смотри.
Фрайд склонился над экраном, вглядываясь в не совсем ставшие понятными ему данные.
− Да там целая сеть пещер!
− Молодец, отличная работа. – Он благодарно похлопал своего бойца по плечу, по черному панцирю тактического костюма. – Ищи, как нам туда попасть.
Боец кивнул, не отрываясь от своего занятия.
− Если попал он, попадем и мы.
− Только торопись, не хочу тут торчать до ночи!
Командор обернулся и, снова увидев Маера, включил внешние динамики.
− Маер. – Он махнул на него рукой, словно прогоняя назойливую муху. – Займите свое место.
Достаточно он уже посмотрел. Командор решил, что с него хватит. Итак много чего уже увидел, того что видеть был не должен.
− Есть ответвление. Тянется на запад и из всех подобных оно ближе всего проходит к поверхности. – Сименон протянул экран Фрайду, но тот отказался смотреть.
− Если считаешь, что нужно искать вход в пещеру там, значит ищи. – Скомандовав, он вернулся в свое кресло рядом с водительским местом и кивнул Сименону. – Вперед.
Мотор гулко свистнул, и транспортер снова закидало на ухабистой поверхности. Пришлось разворачиваться, и на какой-то возвышенности техника едва не запрокинулась набок. Все снова вцепились в поручни, а экраны закачались на шарнирах.
Все что оказалось ясно Ильясу Фрайду из объяснения Сименона, было то, что внутренняя структура планеты, по крайней мере, структура верхних слоев литосферы, если ее сообразно было так называть на примере строения мантии Земли, была испещрена длинными нитями пещерных коридоров. Нити эти тянулись вдоль всего экрана выдающего трехмерное изображение, словно сложный узор паутины, сплетенный неведомым гигантским пауком. Местами прямые, а местами хаотично извилистые они пересекались в узлы и то уходили глубже, то поднимались вновь выше к поверхности. Периодически, нити соединяясь, образовывали довольно просторные полости. И если учитывать масштабирование изображения, то некоторые галереи по площади могли достигать нескольких сотен квадратных метров. Закономерности или какого-то порядка в этих системах Сименон не увидел, чем так же поделился с командором. Все это напомнило ему дыры в сыре. Сыровар не может заранее запланировать, где и какие дыры получатся в куске сыра. Или это результат жизнедеятельности исполинских земляных червей. Вот только земли, как почвы, сканер там не обнаружил. Преобладающим в коре планеты элементом оказался кремний. Так что нити коридоров усеивали исключительно скальную породу.
Фрайд поднялся и, держась, чтобы не упасть от быстрого и почти сумасшедшего движения транспортера по инопланетному бездорожью, подсел к Маеру, снова включив внешние динамики.
− Видели?
− Да. Видел.
– Ваш человек, где-то в одной из этих пещер. Я, конечно, не верю в то, что он жив но, – он поднял палец вверх, – можно предположить, что когда до него дошло, что вы его бросили, а с минуту на минуту ему на голову свалятся тонны радиоактивного дерьма, то стал искать спасение. Не знаю, постарался как можно дальше уехать на квадроцикле от места сброса. И в итоге забрался в пещеру, рассчитывая на то, что после того как он израсходует дыхательную смесь, костюм введет его в состояние гибернации.
– Мы его не бросали! – Командир подвинулся ближе, как бы принимая вызов в диалоге. – Есть протокол! Не выполни мы его, и поставили бы под угрозу срыва всю миссию и жизни всех членов экипажа!
– Маер. − Фрайд сложил руки на груди, перестав держаться за поручни и почувствовав, что под колесами транспортера, который снова въехал на плато, началась более или менее ровная поверхность. – А Вы попробуйте представить себя на его месте. Как думаете, что чувствовал этот человек, когда смотрел сквозь смог, – он показал условно рукой куда-то в неопределенность, – как модуль, оставивший его тут, взмывает вверх? Нет. – Он протянул «нет». − Вы именно бросили его! Бросили тут подыхать! Сколько ему лет было? Двадцать пять? Двадцать семь? А? – Командор наклонился к собеседнику, сидя напротив.
– А как бы Вы поступили на моем месте? – Маер отодвинулся от приблизившегося к нему черного тела. – Если бы Ваш человек потерял связь и не вернулся в установленные сроки, а буквально через несколько минут, наступает ночь. – Он взглянул через квадратный прозрачный небольшой лючок на серую мглу и тут же сильно вцепился за подлокотники.
Транспортер опять на что-то наехал, резко перевалившись на один бок, но Сименон быстро выровнял положение.
– Ночь. – Маер продолжал. − Температура опускается почти до двухсот градусов Цельсия ниже нуля. Нитрид водорода, парящий в атмосфере, начинает кристаллизироваться. Создается впечатление, что идет снег и замирает, как будто кто-то поставил его на паузу. Он просто висит в желеобразном воздухе, а наверху, – Грек кивнул кверху, – вихревые потоки расширяются и сливаются друг с другом. А если не сливаются, то образуют новые вихри и поднять модуль через плотные слои становится просто невозможным, потому что лопасти атмосферных стабилизаторов не справляются с такой плотностью, а турбореакторы превращают ядовитые кристаллы в плазму, которая растекается огненными потоками по поверхности и отталкивания не происходит! – Маер вздохнул. − И вот у Вас, Командор есть только тридцать или максимум сорок минут, чтобы выйти на орбиту, пока все это не началось. Но одного из ваших людей нет! Он не вернулся с задания. Его местоположение не отображается на навигационных экранах. Он не выходит на связь. Вы не знаете, жив он или нет, но знаете, что если промедлите еще каких-то десять минут, то погибнут точно все! Что Вы решаете? Как поступите в такой ситуации?
Командор продолжал пристально смотреть на старого капитана и не мог точно определить, какие именно чувства тот вызывает в нем. Он не чувствовал по отношении к этому маленькому человеку ненависти, какой чувствует к большинству человечества в целом. Не чувствовал и презрения, каким награждает любого, кого считает слабее себя. Он вдруг поймал себя на мысли, что в какой-то степени завидует ему. Вот только не мог понять, в чем именно проявляется эта зависть.
– Я бы пошел его искать. – Фрайд все же ответил после почти минуты молчания. – Точно по его маршруту, и нашел бы его живого или мертвого. И мне плевать, какие бы это повлекло последствия.
– И подвергли бы верной гибели всех остальных?
– Я не знаю, какие отношения среди членов команды, Маер, но за себя и своих людей скажу, что меня любой бы из них пристрелил на месте, реши я бросить кого-то умирать! Даже если бы пришлось рискнуть собой и всеми остальными.
– Командор! – Раздался вдруг голос Сименона во внутреннем канале, так что Маер его не слышал, но по тому, что Фрайд повернулся к водителю, понял это.
– Говори. – Внешние динамики выключились, оставив Грека снова в тишине наедине с собой.
– Я нашел вход. – Он передал дисплей командору, который уже был рядом. – Вот. Среди этих скал. – Транспортер резко остановился. – Дальше придется прогуляться.
Глава 28
История насущных времен
Мощные лучи желтоватого света, наплечных фонарей, рассекая туманную мглу и полумрак ледяной атмосферы, сновали в черной пустоте разлома скальной породы, осматривая непривычную и негостеприимную природу. Вход в пещеру предстал перед бойцами Первой Эскадрильи бесформенным, не имеющим четких краев с десятком ответвлений-трещин и провалом среди выросших довольно плотно друг к другу аркообразных серых скал. Скалы эти, ненамного превышающие человеческий рост и скорее всего являющиеся подножьем, уже через десяток метров вытягивались высотою в дом из нескольких этажей. Горы.
Три человека в черных боевых костюмах, со светящимися на рукавах голограммами навигационных систем и смертоносными штурмовыми винтовками в слотах, обступили провал и удивленно заглядывали вниз, в полную неизвестность, пытаясь различить хоть что-то. Но тоннель уходил строго вниз, почти под прямым углом, и лучи фонарей натыкались только на неровности его стен, бугры и каменные шишки.
– Командор, это невероятно! – Сименон опустился на колени и провел рукой по краю разлома.
Где-то неподалеку с грохотом стали падать камни, видимо сброшенные очередным потоком ветра, с какого-нибудь утеса. Все машинально посмотрели в ту сторону.
– Как думаешь, это все само собой получилось или дело чьих-то рук?
Фрайд не стал отвечать. Его тут совершенно ничего не восхищало. Кроме отвращения он больше ничего не чувствовал к этому месту.
– Некоторые камни такие гладкие, что это могла сделать или вода, или человек.
– Человек? – Бек подошел ближе, услышав слово человек.
– Я имею в виду, что мне не знакома ни одна особь, способная шлифовать каменную поверхность, кроме человека!
Бек кивнул понимающе головой.
– Эти подземные ходы? – Он с трудом выражал мысли о том, о чем имел скудное представление, потому говорил с трудом и медленно. – Они же могли появиться тут сами собой?
– На Земле есть несколько мест, где под землей скрываются целые миры пещер. Там озера, реки, огромные лабиринты. Конечно, там они кажутся более правдоподобными, а тут все как нарисованное, нереальное.
Командор перестал их слушать и сменил визуальный фильтр забрала шлема на диафрагмальный, позволяющий лучше видеть на расстоянии, чем вблизи. Черно-белый пейзаж Проксимы b вдруг порозовел, но стал чистый от желтоватой туманной мглы, а далекие пики горных вершин, очистились от пелены мрачной атмосферы с бушующими между ними бесшумными молниевыми свечениями.
Что за уродливый мир? Фрайд бы сплюнул в горечах, как делал всегда, когда что-то ему не нравилось или выводило из себя, но плевок внутри шлема был неуместен. Просто хотелось скорее выполнить работу и покинуть это ужасное место. Планета совершенно не нравилась командору. Скорее всего, из-за плохой видимости. Из-за этого долбаного тумана! И хоть фильтры фильтрами, но все же изображение, поступающее через них, не есть какое приятное. То розовеет все вокруг, то все в черно-белом исполнении. Это доставляло ему неописуемый дискомфорт. Как фобия. Как боязнь замкнутого пространства у некоторых людей. Как человеку, боящемуся змей, но вынужденному жить в террариуме. Вроде бы гады все в клетках, но очень рядом. Одним словом, на Титане в тысячу раз находиться приятнее!
– Командор, как спускаться будем? – Бек, казалось, заорал ему прямо в ухо, и Фрайд едва сдержал себя, чтобы просто не спихнуть его в разлом, тем самым ответив на глупый вопрос.
Вместо этого он убавил громкость гарнитуры и принялся, молча рассматривать немного загибающиеся пики вершин горной гряды. Все это было простым оттягиванием времени. Его люди о чем-то переговаривались, но он даже не старался вникать в суть их разговора. Ему до ужаса не хотелось лезть в этот разлом.
Он опять представил человека боящегося змей, но живущего с ними на одной территории – как бы эта пещера не оказалась аквариумом с пресмыкающимся гадом!
Еще и Маер. Почему он испытывает к нему такое противоречивое чувство? Какое-то опасение, перерастающее в очень нехорошее предчувствие того, что этот маленький старый человек, каким-то образом может повлиять на ход выполнения его задания. Может все испортить. Командор уже пожалел, что позволил ему смотреть на данные эхосканирования. Такой непростой человек как Маер может в будущем использовать это в своих целях. Было у них что-то общее. Нужно держать его на расстоянии. Очень хорошо, что не позволил ему пойти с ними. Да об этом и речи быть не могло. Неужели тот и в самом деле мог подумать, что ему позволят все это время наступать им на пятки?
От Маера придется все же избавиться. Интересно, наступит ли облегчение, когда он его убьет? Это же самое правильное решение. Фрайд всегда так поступал с теми, кого считал занозой в заднице. А Маер самая настоящая заноза. Хоть и стар. Хоть и не проявил себя. Пока не проявил. Но эта заноза уже в заднице. Просто не начала нарывать. Пока не начала.
На выходе из транспортера, из которого Маер выходил последним, Фрайд остановил его, когда тот только собирался перешагнуть порог и сойти на поверхность Беты. Ладонь в черной перчатке из экзоматериала, уперлась в грудь командиру СИД.
– Нет. Вы остаетесь тут.
– Эй! Я думал, мы договорились! – Командир не на шутку возмутился, не ожидая подобного решения. − Я подписал все, что было нужно, так что я тоже иду. – Маер снова шагнул вперед, но опять был остановлен тяжелым жестом.
– Мы договорились, что когда Вы спуститесь с нами на поверхность, то будите смотреть, молчать и не будите мешать. – Называя каждый пункт соглашения, Фрайд загибал по одному пальцу. – Так вот второй пункт Вы уже нарушили, а если пойдете с нами, то нарушите и третий. Потому, для Вашей же безопасности, вы останетесь в транспортере. – С этими словами, он снова подвинул его рукой, усиленной экзотехнологией тактического костюма и закрыл деку двери.
Щелкнули замки, заперев старого командира внутри. И через небольшое окошко Фрайд увидел, как Маер попытался снова открыть ее, нажимая на сенсор, но тот несколько раз пропищал отказ. Теперь транспортер можно было открыть только снаружи.
Время шло. Нужно было действовать.
Собравшись с мыслями, командор снова вернул прежний визуальный фильтр, позволяющий видеть на вблизи и, подойдя ближе к разлому, опустился перед ним на колени. Разговоры в канале, которые минуту назад, судя по интонациям, переросли в спор, тут же прекратились. В его руках появилась «стартовая» и пиропатрон, заряженный анкером. Он вложил пиропатрон в «стартовую», приставил к каменной поверхности у самого края разлома и выстрелил. Титановый анкер, проломив породу, вошел в скалу практически по самую петлю на противоположном конце. Потом Фрайд закрепил в петле карабин троса, вытянув его из пояса и молча, не сказав никому не слова, спрыгнул в разлом. Повисев немного, начал спуск, то и дело, перебирая ногами по наклону стены, выбирая для упора каменные наросты и шишки.
Сименон и Бек, переглянувшись, принялись извлекать из слотов «стартовые».
* * *
Маер, прильнув к окошку на деке двери транспортера, смотрел, пока все трое бойцов Первой Эскадрильи не скрылись в туманной мгле. Ближе к перешейку, чем выше поднимался уровень местности относительно плато, тем концентрации в атмосфере нитридо-водородных соединений или становились менее плотными, или уменьшались их небулятивные свойства. Так что туман тут был более рассеянным, и это позволяло смотреть сквозь пелену на большее расстояние, чем на равнине или в низинах, как например, в районе посадки модуля.
Но, что дальше? Фрайд его банально обманул. Позволил спуститься на Бету вместе сними, но все же запер в транспортере, решив, что того что уже он увидел, с него будет достаточно. И всего остального, всего, что будет происходить, и что будут делать его люди, как и кого, они будут спасать, ему наблюдать не стоит. Но почему? Или он…
Командир пошатнулся, вдруг осознав суть происходящего. Он вернулся на свое место в задней части салона и уселся в кресло. Как же он сразу не догадался? Естественно, присутствие его во всей этой игре может неким образом спутать карты Колониальной Федерации или тому, кто за всем этим стоит в совете ее директоров. Он один заинтересован в том, чтобы докопаться до правды исчезновения своего пилота и попытаться вернуть его! Значит, Марта все же была права. Не Корина они спасать прилетели. А после того как вернутся с образцами того за чем явились сюда, если конечно найдут что искали, в чем Маер очень сомневался, его попросту устранят. Чтобы не создавал лишних проблем. Команде же скажут, что произошел, какой-нибудь несчастный случай и заставят молчать. С ними-то проще будет договориться. Они не станут рыть землю в поисках истины, и не будут делать попыток истину эту предать огласке, в случае если цели компании не будут совпадать с их целями или цели эти окажутся циничными и аморальными по отношению к ним и пропавшему пилоту. Они окажутся без командира, без поддержки. Они пойдут на все, чтобы их просто вернули домой.
Маер вскочил с кресла и, пройдя по салону транспортера, сел в кресло водителя.
Вот бы сейчас запустить двигатель и уехать отсюда! Бросить этих отморозков тут!
Грек начал что-то нажимать, пытаться включить панели управления и навигацию. Разобраться, как тут все работает. Но любые попытки оказывались безрезультатными. Совершенно незнакомая ему электроника, молчала, показывая экраны, перечеркнутые красной линией или сообщением об отсутствии доступа. Скорее всего, управление было заблокировано от несанкционированного доступа, как и дверь от открытия изнутри.
Взгляд снова устремился в окно, на едва различимый в сером тумане каменный пейзаж.
Что же это за планета-то такая? Сначала пропадает Корин, но его костюм продолжает слать сигнал бедствия и шлет его до сих пор. Потом едва не сходит с ума Марк, утверждая, что на этой планете ожили камни и напали на него! Где эти камни? Увидеть бы хоть один.
Грек смотрел в ветровое окно на серые скалы и валуны, возвышающиеся прямо перед носом транспортера. И не один из них даже не пошевелился.
Дальше Марта Штеер, показывает ему воду, и утверждает, что на планете есть жизнь! А Колониальная Федерация тайно отправляет следом за ними Тор с Первой Эскадрильей на борту, словно знали наперед, что Маеру обязательно потребуется спасательная миссия.
Маер вдруг вскочил, вспомнив про то, что панель, на которую Сименон выводил результат эхосканирования, не интегрирована с интерфейсом управления системами транспортера и возможно будет работать. Он пересел в другое кресло, в котором всю дорогу ехал командор Фрайд и подтянул к себе гибкий шарнир. И да. Проекция экрана засветилась синим светом внутри прозрачного полимерного кожуха.
В голову вдруг пришла мысль, что в салоне транспортера могут быть сенсоры слежения, и они зафиксируют то, как он копается в файлах сканирования. Но Маер махнул рукой. Это важнее. Да и когда они смогут запись просмотреть? Когда вернуться на свой Тор? Да пускай смотрят. Тогда Маеру уже будет плевать и на Фрайда и на его людей. Он продолжил.
Загрузились последние данные. Командир определил местоположение транспортера и, не мешкая, отправил координаты в память своего служебного делса, интегрированного с экраном управления на предплечье защитного костюма. Потом стал просматривать результаты эхосканирования поверхности и того что находится под ней. Сейчас он мог без всяких помех в полной мере разглядеть это. И это его поразило. За свою довольно длинную и насыщенную карьеру пилота, он видел многое, но это… Такое Маер видел впервые. На первый взгляд паутинки тоннелей казались совершенно хаотичными, но стоило присмотреться и более детально изучить их, как он сразу начал понимать, что во всем этом есть смысл. Нет, это был не кусок сыра на полке сыровара, это были длинные и продуманные коридоры и переходы от одних узлов к другим. Командир движением пальцев руки приближал, увеличивая изображение, разглядывая узлы там, где одиночные тоннели образовывали пучки и создавали объемные галереи. Снова отдалял их и переходил к другому узлу. Каждая пещера была отлична ото всех других, но в тоже время их структура и строение были схожи, как будто строились по единому плану.
Связь! Нужно связаться с СИД. Интересно, эта штука может залезть в блок связи транспортера?
Маер принялся искать выходы на один интерфейс через другой, но быстро понял, что это невозможно. Панель блока связи в таком же полимерном кожухе, запросила у него код доступа, который он не знал. Вводить наугад он не решился. Вряд ли тот, кто кодировал систему боевой машины, мог использовать такие пароли как «четыре нуля» или числовой ряд от одного до девяти. А вот неудачная попытка вполне может заставить транспортер удаленно просигналить Фрайду о несанкционированной попытке получения доступа.
В итоге не добившись ровным счетом ничего, Маер снова сел в кресло и откинулся на спинку, но тут же выпрямился, решив, что нужно хотя бы скопировать себе на делс результаты эхосканирования. Возможно, это ему еще пригодится. Если переживет следующую встречу с командором Фрайдом.
Интересно, он его сам убьет или прикажет это сделать кому-то из своих подопечных?
Повторив то же самое, что и с координатами местонахождения он дождался подтверждения копирования и немедленно погасил все запущенные им экраны, после чего постарался вспомнить, в каких положениях какой из них находился и придал им нетронутый вид.
Совершенно не представляя, насколько долго продлится вся эта спасательная операция и сколько Фрайд со своими людьми пробудут в пещере, вход в которую они обнаружили, Греку ничего не пришло больше в голову, как только откинуть спинку своего кресла и, закрыв глаза попытаться вздремнуть.
Абсурдно. Глупо! В такой ситуации, когда сидишь взаперти и ждешь, что когда запертая дверь откроется, и тебя, скорее всего, пристрелят, глупее занятия, чем сон, придумать невозможно. Интересно, кот Шредингера спал в своем ящике, ожидая конца эксперимента?
Ладно. Но что остается? Все системы, через которые возможно было бы наладить коммуникацию с СИД, оказались заблокированными, двигатель транспортера не запустить, спрятаться тут некуда, выбраться из него тоже не получиться, а оружия никакого не найти. Так что он, усмехнувшись сам себе, сравнению себя с котом в ящике и такому незавидному положению, закинул руки за голову и расслабился. Да пошли они все!
На какое-то время старого командира поглотила тишина, прерываемая лишь завываниями ветра за бортом транспортера. Ни мыслей. Ни ощущений. Только усталость и желание, чтобы поскорее закончился весь этот кошмар и концовка, пусть хоть какая-нибудь, но случится.
Однако же, сон на расстояние четырех световых лет от дома, взаперти на холодной ядовитой планете, не приходил. В голову все же пролезли, словно пиявки в поисках плоти и крови, самые скверные мысли о предстоящем недалеком будущем. А что если они не вернутся? Что если с ними что-то случится? Ну, сорвутся, например, в обрыв или окажутся раздавленными камнепадом. Нет, конечно, Маер не верил в обитаемость Беты и возможность того, что на Эскадрилью нападет и уничтожит какая-то внеземная цивилизация… типа как ожившие камни в галлюцинациях Марка, но случиться могло что угодно. И что же лучше? Быть застреленным, по возвращении Фрайда или остаться тут навсегда, но живым, пока дыхательная смесь богата кислородом – сказать было трудно. Альтернативы одна другой не лучше.
– Эх, Корин, Корин! – Маер вздохнул. – Заварил ты кашу.
Кого там из них первого завербовали агенты Колониальной Федерации, пилота или инженера Колла, Грек уже и не думал. Ясно было только одно. Оба они выполняли чьи-то указания. Корин вот только, быть может, пошел на это не по собственной воле, а вот Александр Колл, уж точно преследовал свою личную выгоду. Заплатили ему или пообещали должность командира экипажа СИД, после того как отправят старого командира на покой, было совершенно не важно. Единственно важным было то, что за спиной Маера, все это время, оказывается, плелись заговоры, а его самого просто использовали, словно вещь или инструмент. Причем одноразовый. Предмет, в инструкции по эксплуатации которого сказано ‒ утилизировать после применения. Вот и его, Маера, заслуженного пилота и ветерана, основателя первого профессионального союза орбитальных строителей, собираются теперь утилизировать по ненадобности.
А Корин? Корин просто стал таким же орудием в руках агентов Колониальной Федерации, которые, судя по всему, накопали на него что-то, что заставило парня плясать под их дудку. А когда дело было сделано и он, прекрасно понимая, что вернуться на С-2 ему уже никак нельзя, решил как можно дальше уйти от эпицентра сброса траулеров и в итоге спрятался в пещере. Примерно такую же версию ему озвучил и командор Фрайд. Все очевидно. И скорее всего, ему и спасение пообещали. Гарантировали, что прибудет Эскадрилья и вытащит его оттуда. Ну, подумаешь, придется проваляться чуть больше месяца на ледяной ядовитой планете в состоянии гибернации…