Артур Лидд
История Млечного пути
– Вы что, близки?
– Нет.
– Тогда зачем Вам это нужно? Какое Вам дело до нее?
– Когда мы вместе летали на СИД, она спасла жизнь моему командиру и возможно всех нас. Я хочу расплатиться по счетам. – Краем глаза она заметила, как некоторые из мужчин переглянулись и поежились, словно от внезапно подувшего холодного ветра, после этих слов, а через секундную паузу, один из них, что тоже имел значок Союза Правящих Партий, но державшийся весь разговор немного в стороне, подошел ближе и как-то странно заглянул в глаза Лены.
– Вы летали с Мартой на СИД? Я правильно понял? – Его голос был хриплым, а глаза неестественного ярко-синего цвета.
– Да… ‒ Их внезапно оживший интерес ее встревожил и, она подумала, что могла сказать лишнего, ведь ее договоренность с Колониальной Федерацией никто не отменял.
– То есть, Вы летали на СИД вместе с госпожой Штеер, в систему Сатурна? – Он буквально впился в нее словами и взглядом.
– Господа! – Внезапно, подал голос тучный мужчина в блестящем костюме, что все время тихо и неприметно сидел за столом.
Он вдруг поднялся, громыхнув отъехавшим назад креслом и, втиснулся в разговор.
– Я считаю, что нам стоит подумать над предложением этой особы и, быть может дать ей возможность поговорить с террористкой Штеер? – Он заулыбался всеми мускулами лица, бегая глазами от одного члена Союза правящих партий к другому.
Его выслушали молча. Как только грузное тело характерными звуками дало о себе знать, все повернулись к нему и никто ничего не говорил, пока тот не закончил. Но когда, его предложение было высказано, первый кто начал разговор с Леной, тактично, но очень жестко, одной лишь фразой усадил его обратно в кресло.
– Господин Фегрисус, я что-то упустил? Вас кто-то наделил полномочиями перебивать меня?
Тучный мужчина, тут же осекся и, пожевав тонкие губы, стал искать рукой позади себя, спинку кресла.
Эта его попытка нарушить ход допроса, сбить представителей секретариата Союза Правящих Партий Неополиса с толку, заставила Лену, в принципе, обратить на внимание на этого человека. И теперь она вдруг поняла, что в действительности, этот Фегрисус ни кто иной, как просто хозяин этого кабинета. Кабинета, который эти высокопоставленные люди просто использовали как помещение в рабочих целях. Видно было, что он их боится. Не просто опасается, а именно боится. До ужаса. Значит, вот почему Марта хотела, чтобы эта информация попала к представителям именно правительства. Вот у кого настоящая власть!
А сам Фегрисус показался ей противным и жалким. Видя его, она представляла именно такой типаж людей. Пищевые рабы, имеющие достаточный доход, чтобы покупать дорогую и вкусную, натуральную еду. Интересно, сколько раз этот жирный ублюдок уже делал в жизни биокорректировки? Липосакции? Таким как он, все эти процедуры дают лишь временный эффект. Через несколько месяцев они снова возвращаются в свою привычную форму. Врачи потом советуют единственный действительный шанс – патогенезисное вмешательство в ЦНС. Они просто блокируют тот участок коры головного мозга, что отвечает за аппетит. Еда, после этого становится не удовольствием, а просто фактором, который необходим для существования. Как малому космическому судну, предназначенному для технического обслуживания внешней инфраструктуры орбитальной станции, необходима квантовая батарея и, которую нужно иногда заряжать. В общем, становится безразлично. Но разве такой любитель поесть, сможет ради внешнего вида, отказаться от своего «наркотика»?
– Вы летали на Титан? – Человек снова настойчиво задал вопрос, когда с Фегрисусом было все решено, и он снова затерялся между столом и креслом.
Вопрос вернул Лену в реальность из погружения в собственные мысли. Она заглянула внутрь влажных и ярко-голубых глаз мужчины, почему-то обратив внимание на полное отсутствие складок на лице. Хотя по самой коже было совершенно ясно, что лет этому человеку, не мало.
И что ей делать теперь? Как поступить? Этот, как там его, Фегрисус, не зря перебил старого, он явно знает больше, чем возможно они тут все думают. И он явно боится того, что Лена может нарушить данное, по прилету в Порт, агенту Колониальной Федерации, соглашение, о неразглашении деталей полета.
А ей сейчас нужно было ответить на вопрос.
Если она скажет правду, то по закону попадет под нарушение юридического соглашения, что дает основание Колониальной Федерации предъявить ей за это вполне законные претензии. А последствия ответственности за нарушение такого соглашения точно, перечеркнет все то, к чему она шла так долго и упорно.
Ну а если соврет? То…
Но кто перед ней? Это же не простые люди, которые гуляли, час назад, по площади «Сады Безмолвия», а потом решили зайти на «чашку чая» к прожорливому Фегрисусу! Они же могут в одно мгновение все взять и изменить! Все контракты и соглашения полетят к чертям, только бы они оказались людьми, а не такими же сволочами, как остальные агенты.
Нужно было поступить сейчас крайне мудро.
Лена провела рукой по волосам, вздохнула и выпрямила спину, сделавшись вдруг еще серьезней, чем когда ей приходится на ручном управлении стыковать СИД с пирсом Порта.
– Прошу прощения. Но я не могу разглашать подробности этого полета.
Она выдохнула и уставилась куда-то в стену, думая о том, чтобы быстрее уже закончился сегодняшний день и о том, как сильно она хочет сейчас увидеть и обнять дочерей. Как долго она шла к тому, чтобы бросить летать и быть с ними, а не обещать перед каждым очередным полетом, что это будет в последний раз.
Оба члена Союза правящих партий Неополиса продолжали смотреть на нее с еще большим интересом, и они требовали от нее ответов.
– И почему же? – Старик вернулся на свое место.
– Меня заставили подписать обязательство о неразглашении.
– Понятно. – Тот мужчина, что сидел на столе, резко встал на ноги и повернулся ко всем присутствующим. – Выходите.
– Как это? Как это выходите? – Фегрисус, начал подниматься, явно поддаваясь панике, и его щеки затряслись толи от волнения, толи от попыток что-то возразить. – Я как руководитель кабинета управления делами президента Колониальной Федерации имею право присутствовать на любых переговорах с представителями Союза Правящих Партий Неополиса!
– Фегрисус, Вам что-то не понятно? – Высокий мужчина подошел к столу – Мне охрану позвать? – Его голос был удивительно спокойным, уверенным и жестким.
Меньше чем через минуту, в кабинете остались только двое. И одним из них был тот, кого Лена безошибочно сочла самым главным. Он, занял место Фегрисуса, и когда дверь закрылась вслед за последним, покинувшим помещение он, наконец, предложил женщине занять место на мягком кожаном диване.
Она не отказалась.
− Что у Вас с лицом? – Теперь он внимательно осматривал собеседницу, явно пытаясь в разговоре больше расположить к себе и пренебрегая, возможно драгоценными минутами, не старался рубить вопросами «с плеча».
Лена отмахнулась.
− Пустяки. Пришлось немного потерпеть неудобства, чтобы попасть за ограждение.
− Да. – Он кивнул. – Сегодня явно кому-то пришлось постараться, чтобы завести толпу. Они как знали, что сейчас самое время для пикетирования.
Лена только пожала плечами, не собираясь ничего объяснять. В конце концов, к этому-то она точно не причастна. Но и разбираться с причинами пикетов, точно не ей, а пусть они делают это самостоятельно, без ее подсказок. Она им тут не помощник, а они не дураки, сами все понимают и скорее всего диву дивятся, как Штеер удалось провернуть и то и другое.
− Вы спрашивали как мое имя? Дариус Квиний.
Имя ей не говорило ни о чем. Так что, она просто посмотрела на него, оценивая наигранность его выражения лица, сопоставляя его с интонацией голоса и, снова стала рассматривать белоснежное напольное покрытие.
– Лена, Вы сейчас, можете рассказать мне все, что произошло с экипажем Вашего судна во время последнего полета, в котором участвовала так же и Марта Штеер. – Он покрутил на поверхности стола какой-то декоративный прозрачный шар. – Я же правильно понимаю, что причина того, что она сейчас вытворяет, кроется в этом?
Лена с минуту просто молчала, обдумывая то, что и как говорить дальше. А время неумолимо приближало Марту Штеер, судя по всему, находящуюся тут совсем не далеко и забаррикадировавшуюся с высокопоставленным заложником в одном из помещений штаба, к штурму и гибели. Тишина создалась такая, что Лена услышала как стрелка древних механических часов, висевших на стене, прямо над головой господина Квиния, слегка щелкнула, перешагнув на следующий час, закончив оборот минутной стрелки.
− Я понятия не имею, что за каша там у нее в голове, и почему она захватила заложника, я лишь хочу выполнить ее просьбу. Что же касается нашего последнего полета, то да, могу. А Вы, выслушав меня и получив то, что хотите, встанете и уйдете, благополучно забыв о моем существовании! Кто я для Вас? Я никто! А они меня потом просто растерзают как предателя!
– Вы еще не поняли? – Он снова крутанул шар, всматриваясь в играющую призму цветов, преломляющегося света в его центре.
Лена пожала плечами.
– С этого момента, я аннулирую все заключенные ранее между Вами и Колониальной Федерацией соглашения. Вы больше не обязаны соблюдать неразглашение деталей той миссии. – Он резко остановил вращение и сделал предупредительный жест рукой. – И мне это, как главе секретариата Союза Правящих Партий Неополиса, это очень даже под силу.
Лена усмехнулась, но после этих слов, уверенности в ней, прибавилось.
– Ладно. – Она кивнула. – Но, я хочу официальный документ. У меня семья и мне нужна уверенность в том, что со мной ничего плохого не произойдет. Так же я хочу сохранить работу, которую мне агенты Колониальной Федерации предоставили за то, что я подпишу соглашение. – Волнение плавно перешло в другую, менее радикальную стадию.
– Сейчас все будет. – Дариус Квиний активировал делс без раскрытия экрана и попросил кого-то зайти.
Уже через несколько секунд дверь открылась и, в кабинет Фегрисуса вернулся тот мужчина, что был моложе остальных и на тот момент, когда командир отряда Правопорядка привел Лену, занимал тот самый диван, в котором сейчас сидела она.
Глава секретариата СПП подозвал его ближе к столу и дал какие-то указания, а когда тот так же быстро вышел, как и вошел, снова обратился к Лене.
− Пока мой помощник готовит документы, хотите кофе?
* * *
Пять минут истекло. Часы перескочили заветную цифру и Марта, наконец, осознав, что пока она не покажет еще раз всем, кто смотрит за ней и кто сейчас окружает кабинет вице-президента, серьезность своих намерений, дело не сдвинется с мертвой точки, а профессор Райков ни за что не войдет в эту дверь. Он не подставится под удар, даже будь на кону сейчас жизнь не только второго по значимости человека в Компании, а хоть и половины человечества. Райков – трусливое животное и был бы его выбор он вообще, не за что, не прибыл сюда на переговоры, исход которых может стоить ему жизни. Он способен только унижать и издеваться над беззащитными людьми, накаченными препаратами, угнетающими сознание и разрушающими личность.
Марта стиснула челюсти, что было сил, и приставила дуло пистолета к голове вице-президента. Понимая, что он испытывает свои последние секунды жизни, тот замычал сквозь липкую ленту, заклеившую рот и задергал ногами. В его глазах был ужас.
– Стой, Марта! Не надо!
Она обернулась и увидела, что дверь в кабинет вице-президента Колониальной Федерации немного приоткрылась. Совсем немного. Приоткрылась настолько, насколько позволяло подставленное к закрытому дверному проему, кресло.
Райков? Он все-таки вошел в кабинет? Марта приподнялась на коленях, чтобы лучше видеть того кто стоит в дверях.
– Не надо, Марта, не убивай его! – Кто-то нагло и настойчиво таранил дверь, пытаясь войти.
И этому человеку явно было плевать на оружие в руках Марты, на угрозу смерти вице-президента Колониальной Федерации и самое главное, на свою собственную жизнь! Этот кто-то совершенно не боялся, что сам получит пулю и целенаправленно, полный уверенности пытался открыть дверь.
Наконец, в появившийся небольшой проем пролезла рука и с нескольких попыток, приложив немалые усилия, сдвинула кресло. Потом несколько толчков дверью и проем расширился настолько, что в кабинет смогла протиснуться высокая женская фигура.
– Лена…
Этого просто не могло быть. В кабинет вместо профессора Райкова вошла Лена. Та Лена, с которой они вместе летали на Проксима b. Лена, первый пилот космического магистрального судна класса СИД. Та Лена, которой она неделю назад передала очень важную информацию и которая пообещала, что сможет в случае беды, передать ее в руки любого члена Союза правящих партий Неополиса. Но что она делает тут? Почему она в этом кабинете? Это еще одна хитрая уловка или Лена предала ее и перешла на сторону врага? Что е нужно? Она пытается лишить Марту бдительности? Хочет отвлечь ее внимание, чтобы она выпустила из поля зрения заложника, предоставив штурмовому отряду возможность ворваться сюда и расстрелять ее?
– Что ты тут делаешь?! – Не выпуская из радиуса поражения заложника, она закричала, пытаясь быть громче, чем завывающие потоки ветра на высоте сотого этажа.
– Я сделала, что ты просила! Я отдала карту Дариусу Квинию! Знаешь такого? Это какой-то там глава чего-то там, в Союзе правящих партий! Ты больше не должна этого делать, тебе ничего не угрожает, Марта! Отпусти его!
Марта смотрела то на Лену, то на Дарановича, лежащего на полу и все еще мычавшего, что-то. Ужас в его глазах спал. У него появилась надежда на спасение.
– Лена, ты ничего не знаешь! Ты не знаешь, почему я тут! Мне плевать на то, что на этой карте, эта карта мой очередной подарок командиру Маеру! Если честно, то я думала, что ты отдашь ее ему! – Почему-то именно в этот момент, огромный комок липкой и противной обиды, внезапно вырвался из нее наружу, в секунду залив солеными глазными выделениями все лицо.
Пришлось, стиснув зубы терпеть. А так хотелось просто разрыдаться.
– Что же ты хочешь? Зачем ты все это устроила? – Лена стала подходить ближе, но продвигалась медленно и осторожно.
– Стой! – Она показала на нее свободной рукой, сама не замечая того, как все сильнее начинает давить металлом ствола пистолета на затылок заложника, словно боясь забыться и отвести оружие. – Дальше не шагу!
Лена замерла.
− Поняла, стою.
− Понимаешь, они лишили меня личности! Они украли мое прошлое! Мою память! На самом деле, никакая я не Марта Штеер! Я вообще не ученая и не глава никакого штаба Всемирного Научного сообщества! – Слезы душили все сильнее. – Есть такой человек по фамилии Райков. Он лишил меня моего прошлого. Заставил забыть, кто я в действительности! Его люди на моих глазах убили моих родителей и брата! Они пытали меня! Моих родных! А потом я все забыла и стала Мартой Штеер! – Свободная рука, скользнула по лицу, убирая рукавом влагу. – Там на Бете, я нашла кое-что, Лена. Это кое-что, вернуло мне фрагменты памяти. Но этого оказалось мало, чтобы вспомнить все. Так что я вспомнила только ужас и пытки, которые меня заставил пережить профессор Райков! Ты слышала о такой программе как «Новая жизнь»?
Конечно, Лена слышала. В основном от Марка. Когда он еще шутил и любил рассказывать всяческие небылицы. Слышала она про это, может быть и из других источников но, как и любой человек из масс, она не придавала никакого значения этому названию. Для нее, как и для любого другого обывателя, этот термин был лишь пустым словосочетанием и все что про эту программу рассказывали, больше походила на какую-то городскую легенду, чем на действительность.
– И что ты хочешь?! Отомстить этому Райкову?! Убить его?! Что дальше?! Ты собираешься вернуть свое прошлое, убивая людей? – Лена собрала растрепанные ветром волосы в хвост и спрятала его под ворот куртки.
Слова о какой-то волшебной находке на Проксима b, она пропустила мимо ушей, решив, сделать ей скидку на не совсем здравый ум и психику. А если она и в самом деле стала жертвой какого-то там научного эксперимента, то скорее всего, причина всего происходящего с ней и ей содеянного, видимая Лене, значительно проще. Этот эксперимент просто дал трещину. Сбой. Ошибка. На то он и эксперимент, чтобы опытным путем и путем ошибок, достигать идеального результата. И Марта Штеер, оказалась не на финишной прямой. Да, девушку было жалко. Но теперь, она наломала слишком много дров, чтобы кто-то начал разбираться в ее проблеме с предвзятостью на одну сторону.
Лена вздохнула.
Марта выглядела, уставшей, подавленной и сумасшедшей.
– Хорошо! – Лена снова сделала небольшой шаг вперед и Марта на него не отреагировала. – Ты можешь дать мне время?! – она вопросительно и довольно убедительно посмотрела на Марту.
Она подумала, что ей сейчас просто нужно взять и подойти к ней. Забрать у нее пистолет, а потом силой прижать к себе, как бы она не сопротивлялась. Дать ей выплакаться. Но снова взглянув на Марту, она поняла, что это у нее вряд ли получится без жертв.
– Зачем?!
– Я не обещаю, что Райков войдет в этот кабинет, но я точно могу сказать, что через двадцать минут, ты будешь знать ответы на все необходимые тебе вопросы! Если у тебя было какое-то прошлое, о котором ты ничего не помнишь, я даю тебе слово, что ты о нем узнаешь все!
– Слишком поздно, Лена! Они только и делают, что просят время! – Она закрутила головой из стороны в сторону.
– Но я-то, у тебя его еще не просила?! – Она усмехнулась.
Марта вдруг замерла на какое-то время.
– Двадцать минут! – Она вытерла рукавом градом льющиеся слезы. – Двадцать минут, и я выстрелю ему в голову!
Лена кивнула и вышла. В приемной, первого кого она увидела, был самый молодой член Союза правящих партий Неополиса. Тот, которого Дариус Квиний назвал своим помощником. За его спиной стояло несколько солдат и еще какие-то люди.
– Вы слышали весь разговор?
– Да, слышали. И слышали и видели.
– Слышали про Бету… Проксима b?
– Мы все слышали.
– Она может рассказать намного больше чем я.
– Мы не сомневаемся.
– Сделайте то, что она хочет. Дайте ей ее прошлое.
– Мои люди уже ищут файлы, но Райкова она не получит.
– А как же то, что он убил ее семью?
– Никого он не убивал. – Мужчина с красным значком на воротнике костюма ухмыльнулся невежеству простого человека. – Это не более чем иллюзия. – Он развел руками. – Райков работает на нас. Мы финансировали программу «Новая Жизнь». Все что происходило с ней, было частью эксперимента. Другими словами, ее просто заставили поверить в то, что ее семью убили. – Он кивнул куда-то в сторону и, Лена увидела среди солдат и еще каких-то служащих небольшого роста бледного человека, с седой редкой бородкой.
Руки Райкова дрожали, он явно не находил себе места и явно был напуган до ужаса. Его взгляд взбудоражено метался в поисках кого-то или чего-то и его явно держали в тонизирующем страхе перед тем, что могут обменять на вице-президента Дарановича, а приставленная к нему охрана, не спускала глаз и не позволяла отойти от них не на шаг.
Лена подумала, что еще сегодня утром этот тщедушный человек, просыпался с пониманием того что, наверное, он один из самых уважаемых и передовых ученых Всемирного Научного Сообщества, а теперь понимает, что он ни что иное как очередной инструмент в руках своих инвесторов.
«Райкова она не получит»! Да конечно!
Это вчера ему полагались почет и лавры, а сегодня, если придется, его без тени сомнения бросят на растерзание. Если проблема Марты Штеер все же поставит пред выбором – жизнь Дарановича или жизнь какого-то там ученого, пусть и придумавшего, как наделить человеческий мозг новым разумом и личностью, они не задумываясь, схватят его под руки и, не церемонясь, впихнут в кабинет вице-президента.
– Так они живы? – Лена отвернулась от Райкова, который видимо, заметил внимание со стороны неизвестной ему женщины и насторожился, уставившись на нее в ответ.
– Не знаю. – Член СПП безразлично пожал плечами. – Когда она подписывала контракт на участие в программе «Новая Жизнь», они были целы и невредимы, а еще, им выплатили приличную сумму по условиям контракта. Что касается сейчас, то до них нет никому дела.
Часть четвертая
Глава 49
История минувших времен
В кромешной темноте, среди скал и ледяного холода, среди воздуха несущего гибель любому живому существу, стояли головы.
Головы не людей, головы потрясающих и невиданных никем существ. Каменные, высотой с гигантские исполины, они различали на своих лицах, лишь контуры тех черт, которые мы привыкли видеть у обитателей нашего мира. И их было бесчисленное множество.
Они стояли так близко друг к другу, что между ними едва хватало места, чтобы идти человеку. Внизу же, каменное плато было усеяно такими же, похожими на них, только намного меньшего размера подобиями этих голов. Разные по размеру, от совсем крохотных размером с горошину, до таких, что можно было присесть и отдохнуть, они были повсюду. Без преувеличения везде, куда только можно было бросить взгляд. На каждом склоне, каждом возвышении и каждом ухабе, что в неестественном взаимодействии создавали неприятный серо-коричневый пейзаж странного и непонятного мира. Они усыпали буквально все. Как паразитирующие наросты, как каменные пузыри склероцидной плесени, почему-то эволюционировавшей до гигантских размеров, они покрывали каждый сантиметр видимого пространства и только большие головы значительно отличались от них.
Они были выше. Выше и больше. И если первое впечатление могло обмануть, намекая на их видовое родство, то спустя какое-то время становилось ясно, что у них нет между собой, кроме форм, ничего общего.
А еще, каждая из них несла в себе огромный объем информации. Настолько огромный, что размеры Вселенной могут показаться ничтожными по сравнению с ней. Настолько огромный и грандиозный, что если тому, кто наделен сознанием и способен мыслить удалось бы получить доступ к этой информации, он непременно лишится рассудка от неспособности принять и смириться даже с малой долей осознанного.
Информация эта складывалась из простейших. Минимальных дифференциальных значений, которые каждый раз повторялись практически полностью, копируя предыдущих себя, лишь с небольшой, практически незаметной и незначительной разницей. И все же, повторяли себя они такое количество раз, что уже в середине этого бесконечного уравнения они кардинально отличались от тех значений, которые читались вначале. Они были как отражения в зеркальной комнате. Комнате без окон и дверей. Отражения, которые не заканчивались. Которые не могли закончиться. У которых не было ни начала, ни конца. Была только безмятежная бесконечность, немного изменяющаяся с каждым новым отражением.
Но для того, что вся эта информация воплощает в реальность, каждая голова лишь маленькая песчинка одного большого алгоритма под названием жизнь.
Среди этих голов, восхищенно глядя по сторонам, шел человек. И хотя он знал, что это не его мир и все виденное им создано не ему подобными, он все же по какой-то причине, ему самому непонятной, понимал происходящее вокруг. Как ни странно он знал, что означают эти головы, что содержат они и мог читать то, что они таили в себе.
Человек знал, что весь этот окружающий его иллюзорный мир, все, что происходит с ним сейчас, да и он сам, все было не в действительности. Не по-настоящему. Он прекрасно понимал, что, скорее всего, все, что он чувствует и понимает, всего лишь остаточные нейрохимические процессы в его умирающем мозге и должно быть именно так тысячи лет назад, религиозные догматы предлагали желающим обрести надежду представителям человечества, представить спасительную жизнь после смерти.
А впрочем, сейчас человеку было уже все равно. Грань пройдена. Страх и стремления жить остались где-то в другом мире. Там, где осталось и его физическое тело. Изуродованное, измененное и брошенное. Так что, он теперь был совершенно безмятежен и смиренен. И он просто шел. Шел, потому что знал, чем быстрее он дойдет до конца, тем быстрее его мозг погасит всю эту нереальность и тогда, наконец-то наступит абсолютный покой.
Ну, а пока он шел, то иногда, когда ему становилось интересно, когда он специально или не нарочно касался одной из голов, и та издавала странный звук, похожий на стрекот, одновременно с этим начиная выбрасывать короткие и частые волны вибрации, похожие на недовольство, человек останавливался и начинал читать.
Усилий для этого никаких не требовалось. Чтобы слиться с информацией заключенной в каменной голове, ему было достаточно только заглянуть в нее сквозь каменную плоть и в его сознание потоком начинали бежать странные повторяющиеся символы, которые тут же превращались в красочные и живые картины его прошлого мира. В этих картинах он видел жизни. Он видел жизни разных людей. Он мог следить за ними в реальном времени, пока с каждой новой прожитой секундой, со скоростью мысли и боли, появляются новые повторяющиеся символы дифференциальных значений.
Вдох – четыре символа. Выдох – три. Удар сердца – два символа. Моргание, жевание, чихание, движение рук и ног, поворот головы, взгляд устремленный в небо… Каждый видимый образ. Каждая мысль. Желания, чувства. Инстинкты! Все это записывалось и запоминалось в виде причудливых, но понятных, символов.
Каждому простейшему действию соответствовали от одного до четырех разных символов, но помимо этих символов, что отражали базовую моторику, были и другие. Они соответствовали обменам нейронных сигналов, которые запускали эту моторику. И чем глубже был причинный смысл, что заставлял совершать эти простейшие движения, тем больше символов сопровождало основной их ряд.
Символы прибывали и прибывали. С каждым мгновением их становилось все больше. В некоторых случаях и на некоторых этапах развития алгоритма, цепь разветвлялась, и происходило так, что какое-то время, в одной голове, могли существовать несколько рядов повторений, только один из которых был ведущим, доминирующим, а остальные ограничивались в основном лишь простейшими и примитивными базовыми моториками. Но, когда второстепенные ответвления развивались и обрастали более сложными дифференциалами, то заставляли голову выращивать рядом с собой подобие себе, куда постепенно перебазировались ответвления алгоритмических значений, начиная копировать ряды повторений, и основывались там, продолжая дальше, но уже самостоятельно развиваться.
Жизней было несчетное множество. Человек, проделывая свой путь через мир голов, прочитал их не меньше десятка. Тут были и мужчины и женщины. Счастливые и несчастные. Отчаявшиеся и потерявшие смысл существования. Дети, взрослые, больные и старики, алгоритм которых вот-вот должен был прекратиться. Сумасшедшие, умалишенные и рожденные с уродливыми патологиями, повторения которых, кроме основных, включали в себя еще и те, которых тут быть не должно. Таких видно сразу. Символы дифференциалов, которые вклинивались против стандартной единой модели, были похожи на вирус. Паразитирующие символы. Неверные символы, с ошибками. Но, избавиться от них было нельзя. Это было не в чьей власти. Так должно было быть. В некоторых случаях паразиты появлялись еще при разветвлении рядов дифференциалов в одном носителе. Ошибка. Сбой в первичном копировании данных, а дальше цепная реакция, которая не давала обычным повторениям повторяться так, как это было нужно, и с каждым новым рядом ошибка выскакивала вновь.
Некоторые алгоритмы останавливались. В какой-то момент, повторения простейших дифференциалов прекращались и больше не происходили, что со временем вело к постепенному, но полному разрушению каменной плоти. Такие головы были темнее. Их было видно сразу. И они не высказывали недовольства на касания, высоким стрекотом и короткими, но частыми волнами вибрации. Они замирали. Навсегда.
А человек шел дальше.
Его сопровождало несколько существ. И то были не люди. Тонкие и вытянутые, без четких различимых границ частей тел и конечностей, они словно плыли немного впереди, показывая человеку правильный путь.
Когда же он останавливался, чтобы прочитать очередную голову и словно изнутри взглянуть на одну из жизней одного из представителей своего мира, они останавливались тоже и застывали в ожидании, пока их гость удовлетворит свое любопытство, словно не смели ему в этом мешать.
Прочитать те головы, что были меньше и путались под ногами, у него не выходило. Алгоритмы, живущие в них, словно выталкивали его попытки проникнуть внутрь. Они вступали в конфликт с его распознаванием кода дифференциалов. И человеку так и не удалось узнать, что за жизни рождают и отражают ряды повторяющихся в них символов. Оставалось только предположить, что они являются пристанищем жизней существ, стоящих на более низких эволюционных ступенях, чем представители человечества.
Сколько они уже шли, он не знает, но когда безразличие от увиденных десятков человеческих судеб, достигло предела, когда человек понял, что увиденные им боли, беды, несчастья и трагедии его все же не трогают, он принялся рассматривать окружающий его мир.
Это был мир из камня. Иллюзорный, без признаков реальности, серый, но окрашенный в багровые тона благодаря неестественному свечению, исполосованного, вытянутыми подобиями красноватых облаков, неба. И на этом небе не было ни Солнца, ни звезд, ни Луны. Не было ничего на краснеющих переливами и от того кажущихся взволнованными, небесах. Но так же не было и ветра. Сила тяжести тут соответствовала земной. По крайней мере, для человека, потому что существа, что сопровождали его, казалось, вообще были не подвластны гравитации и, двигаясь вперед, парили над россыпью миниатюрных каменных голов.
В какой-то момент, повернув за очередную голову, что прострекотала ему вслед, взору предстал необычный постамент в виде каменной плиты, образующей своего рода приподнятую над общим пейзажем площадь, высотой почти в человеческий рост. Сопровождающие существа легко всплыли на плиту и встав полукругом замерли ожидая того кого привели сюда.
А человек удивился отсутствию того, что могло бы помочь ему в преодолении этого препятствия. Он принялся искать то, при помощи чего можно было ему взобраться на постамент. Он обошел его по всему периметру, но не нашел совершенно ничего. Ни ступеней, ни более низких плит прилегающих вплотную к большой, удивительно гладкой и ровной плите. И все было тщетно, а стоящие полукругом существа каждый раз поворачивались в его сторону, когда он снова обходил площадь.
Наконец желание достигнуть цели и неведомая призрачная тяга предстать перед теми, кто был сверху, преодолела логическое мышление, и человек сам для себя удивительно просто шагнул и взмыл на пьедестал, практически не напрягая не одной мышцы своего тела.