Артур Лидд
История Млечного пути
Грек посмотрел на верхушки низких специфических зданий Космопорта с его восточной стороны, за территорию зоны высадки, огороженную низким забором, для защиты от проникновения посторонних лиц. Оранжевое Солнце выглядывало своими лучами, цепляясь за них, и будто подтягивалось на этих крышах словно на руках, пытаясь скорее превратить это прохладное утро в день.
Очередной флоп, издав режущий слух, звук торможения аэродинамических подушек, остановился в разрезе трубы и двери раздвинулись, выпуская наружу новоприбывших посетителей, клиентов и работников, заступающих на новую смену в Космопорте. Маер вглядывался в каждого выходившего из флопа человека, но и в этот раз там не оказалось кого-либо из его команды.
Он снова посмотрел на уже показавшее над крышами зданий, кусок своего диска, Солнце и подумал, что все-таки мир устроен очень интересно. Там, на орбите Земли, все совершенно иначе. И Солнце там совсем другое. Не оранжевое или желтое, а ослепительно белое. И лучи его не ласковые и теплые, а убийственные и радиоактивные. Земля там видится не как дом – колыбель человечества, не как люди, здания, города, моря и реки, леса и степи, а как одно из миллиардов космических тел в одной из миллиардов галактик необъятной Вселенной. Там по настоящему понимаешь разницу перспективы вещей и ничтожность человека.
Грек положил ладонь на правый карман куртки в районе груди и сквозь ткань почувствовал небольшой прямоугольный предмет, полученный им вчера от первого помощника президента Колониальной Федерации Валентина Истомина. В этом предмете заключалось богатство. С другой стороны для кого-то это может быть и богатство, а для кого-то ничего не значащая сумма. Для него это было все же богатством. И именно об этом богатстве он много думал этой ночью. Вернувшись после общения с тем безумным стариком в главном штабе компании, обратно в Космопорт, Маер снял номер в отеле. У него не было совершенно никакого желания оставаться в Неополисе. Его угнетал город, он давил своими стенами зданий и небоскребов, и ему нужно было быстрее вернуться если не на орбиту, то хотя бы в Космопорт, где атмосфера для него уже была более привычная.
Первым в зоне высадки оказался Марк. Выйдя из флопа, он огляделся и сразу увидел, стоящего немного в стороне от основного потока людей командира Маера.
– Командир!
– Доброе утро, Марк.
Техник кивнул.
– Долго мучили? – Маер вздохнул и сменил плечо, которым подпирал стойку.
– Четыре часа.
– О чем спрашивали? – Марк не успел открыть рот, как Маер его перебил – Хотя какая разница, это уже ничего не изменит.
– Командир, что произошло? – Марк насторожился.
– То, что я больше не командир. – Маер ответил резко и увидел быстрым шагом приближающуюся к ним Лену.
Она была явно в приподнятом настроении, и даже лицо ее, казалось, просто светилось от счастья. Ему вдруг показалось, что они прибыли сюда вместе, просто в последний момент разделились, чтобы он не узнал об этом.
– Вы тут, о чем говорите? – Она поприветствовала их взмахом руки.
– Что значит Вы больше не командир? – Марк казалось, не заметил ее и продолжал допытываться, но Грек взял Лену под руку и повел ее в сторону главного терминала Космопорта.
– Как ты? – Маер грустно посмотрел на своего пилота.
– Все хорошо, продержали несколько часов, все хотели знать, где Марта, но от меня сложно чего-либо добиться.
– Ты вся прям сияешь! – Марк усмехнулся, поравнявшись с ними.
– Марк, я дома! Я, за почти три года, первый раз увидела дочек, я счастлива, что весь этот кошмар наконец-то закончился. – Она перевела взгляд на Маера – Не командир? Уволили?
– Я теперь пенсионер. – Маер улыбнулся. – Предлагаю выпить кофе. Настоящий земной кофе! – Он ускорил шаг.
Они направились в главное здание Космопорта, в один из свободных холлов, которые не подразумевали нахождения в них граждан, непосредственно оплативших перелет в Порт. Там было множество различных кафе и ресторанов, разных классов, для разных посетителей. Тут можно было выбрать место, где перекусить и выбрать что-то из широкого ассортимента горячих напитков, по своим средствам и подходящего интерьера.
В одном из таких мест, они выбрали столик и, усевшись за ним, сделали заказ, через голограмму над столиком.
– Я хочу вернуться на Бету. – Маер посмотрел им обоим в глаза, ожидая бурной реакции, но они только переглянулись и, опустив глаза, молчали.
Точно, они встретились еще до того как оказаться на одной с ним флоп-станции, и явно успели обсудить заранее то, как именно будут реагировать на его очевидные предложения снова вернуться на орбиту и ввязаться в очередную его авантюру.
– Лена! Я понимаю, что у тебя семья, дети, но все, же ты нужна мне. – Он заставил ее посмотреть на себя.
– Грек… – Она вздохнула, принимая немного виноватый вид. – Я не полечу с тобой. – Я больше не буду летать.
Маер понимающе покачал головой. Он всегда ценил ее за прямолинейность и за то, что они никогда не пыталась просто уйти от неприятного ей разговора.
– Тебя тоже уволили? – Марк посмотрел на официанта, принесшего поднос с чашками черного напитка, который начал медленно расставлять их перед посетителями.
Все молчали, пока он не сделал свою работу и не удалился.
– Нет, не уволили. – Лена опустила в чашку кусок сахара и принялась помешивать ложечкой. – Мне предложили место диспетчера тут в Космопорте, на стартовой площадке принадлежащей Колониальной Федерации. График работы сменный, так, что я смогу теперь быть с дочками. Ты знаешь, я всегда хотела этого. – Она посмотрела на Маера, тот молчал, не притронувшись к кофе. – И я взяла месячный отпуск. Буду дома. Не хочу больше, чтобы они росли без матери.
– Я понимаю. – Грек выпрямился и потянул спину, вспоминая, как она всегда не упускала возможности выказывать свое ненавистное отношение к Колониальной Федерации, ее агентам и всему, что связано с этой организацией, а теперь сама будет работать на их стартовой площадке. – А ты, Марк?
– А я не понимаю? – Он вдруг оживился. – Как Вы собираетесь туда вернуться? Вас же отстранили! У Вас больше нет судна!
– Сейчас нет, но будет. – Маер говорил спокойно.
– Будет?
– Да, я куплю его.
– Купите? – Он вытаращил на него удивленные глаза.
– Колониальная Федерация заплатила выходное пособие, и я думаю, что если добавить мои собственные сбережения, то можно вполне рассмотреть вариант покупки небольшого судна.
– Грек, зачем тебе это все? Почему ты не можешь просто спокойно жить? – Лена замахала у него перед носом руками. – Не пора ли и в самом деле подумать о спокойной старости?
– Тебе никогда этого не понять… – Он взял ложечку и опустил в чашку.
– Конечно, не понять! Кто я, а кто ты! Ты всегда у нас был героем! Это же про тебя в академии курсантам лекции читают! Очнись! – Она протянула к нему руку и слегка толкнула его в плечо. – В жизни есть не только космос, есть еще много чего интересного, и тебе, Грек, стоит все это увидеть! – Она подозвала жестом официанта и, не дав ему подойти, указала на пустую чашку, тот тут же понятливо развернулся и заспешил исполнять повторный заказ. – Я так понимаю, что если ты собираешься на эти деньги, что тебе компания заплатила, купить судно, то там, наверное, приличная сумма.
– Не маленькая. – Грек сделал глоток. – Марк, что ты скажешь? Ты со мной? – Он снова обратил на себя внимание техника, а Лена бурно усмехнувшись в душе, ударила по столу кулаком, понимая, что этот старый идиот, совершенно не способен стремиться к лучшему.
– Простите Командир, но я уже получил назначение на Агольф. – Марк так же как Лена виновато посмотрел на него. – У меня тоже двухнедельный отпуск, а потом собеседование.
– Агольф? Это что, луноход?
Маер знал, что Агольф. Транспортное судно, предназначенное для перевозки заключенных на Луну.
– Да, туда навигационный техник требуется.
– Не знал, что луноход принадлежит Колониальной Федерации.
– Вроде бы и нет, но как мне объяснили, они инвестировали, в свое время, лунный проект и в кадровых вопросах теперь имеют определенные позиции.
– Я так понимаю, Ваше молчание они купили предложениями о работе? – Грек улыбнулся, но улыбка его была рождена обидой и разочарованием, а потом одним глотком осушил остывший кофе из чашки.
– А тебе не за то же самое заплатили? – В голосе Лены был сарказм.
– Да пускай они думают, что заплатили мне за молчание, но я распоряжусь этими деньгами, так как считаю нужным. – Маер вдруг заговорил сухо и надменно, а закончив, поднялся и молча, вышел, со звоном бросив ложечку в пустую чашку, давая понять им обоим, что он в них ошибся.
Глава 38
История насущных времен
Свет ударил в глаза с такой силой, что тут же заставил машинально от него отвернуться, зажмуриться и простонать. Это было резко. Резко и противно. Повязка лежала уже где-то в лотке для использованных инструментов, а около лица, светился белый диск сканера. Резь в глазах, сопровождаемая слезовыделением и тяжестью в правой височной доле, не давали увидеть происходящее вокруг. Первую минуту, с момента возвращения в сознание, было сложно вспомнить, что это за место такое. Сознание терялось, путалось и понимание того что все так, как и быть должно, приходило постепенно, гранича с паникой и страхом.
Грек Маер потянулся рукой, чтобы вытереть выступившие слезы, но кто-то перехватил его запястье и вернул руку обратно на мягкий подлокотник медицинского манипуляционного кресла, разложенного в горизонтальное положение.
− Не так быстро, Грек. – Прозвучал знакомый голос. – Всему свое время.
Но посмотреть на сидящего рядом человека, было пока невозможно, хотя Маер и так знал, что это был Альберт Малагвинов. Тут же в лицо ударил поток ледяного воздуха, осушая влагу и убирая зуд, а диск сканера медленно погас или может просто отъехал куда-то в сторону. Память вернула воспоминания страха неизвестности, испытанного им прямо перед тем, как он лег на операционный стол. Пришлось немного помолчать, как бы снова переживая его, но радость того, что все уже закончилось, быстро сменила страх. О подобных последствиях… как выразился Малагвинов – послеоперационных неудобствах, он был предупрежден.
− Если я не смогу видеть, я тебя убью. – Маер подставил под поток воздуха другую щеку.
В ответ послышалась усмешка.
Потом подошел кто-то еще и, гремя металлическими предметами, стал что-то перекладывать. Манера движений и еще что-то невидимое, выдавали в этом «кто-то», женщину. Быстрые движения рук сменили накидку, которая закрывала тело лежащего пациента и после короткого диалога с сидящим, рядом с Маером, врачом, этот кто-то удалилась.
− Через пару часов, сможешь видеть мир во всех красках.
Грек облизал пересохшие губы.
− Как все прошло?
− Значительно не плохо.
− Значительно не плохо?
− Такую положительную оценку дал нейрохирургический оператор. – Альберт пожал плечами, как бы извиняясь перед другом за то, что не он сам проводил операцию, а доверил столь сложную процедуру машине.
Маер только усмехнулся и тут же поморщился. Где-то в глубине черепной коробки, довольно неприятно кольнуло.
− Болеть будет? – Он догадывался, что большинство истинных ощущений пока что скрыты от сознания пеленой нейронаркоза, но медленно появляющаяся тошнота и покалывания в пальцах конечностей, говорили о том, что они уже совсем рядом и только ждут, когда действия препаратов, закончится.
− У тебя под левой рукой на подлокотнике есть кнопка.
− Точно. Есть. – Грек сжал ладонь и почувствовал небольшой выступ на полимерной рукояти, где была хорошо ощутимая кнопка.
− Когда почувствуешь нарастающую в голове и шее боль, значит, анестезия заканчивает действие и можешь нажать на нее. Это обезболивающее.
Греку захотелось нажать на нее прямо сейчас, чтобы не ждать, когда появится эта самая нарастающая боль. В конце концов, в его голове, всего несколько минут назад, ковырялся нейрохирургический робот, дотрагиваясь своим ультрачастотным щупальцем до мозга! Он, каким-то там непонятным образом, естественно непонятным Маеру, сумел, удалить небольшую часть кровеносного сосуда и заменить его на такой же сосуд, синтезированный из его ДНК. И пускай ему не производили трепанацию, не делали лоботомию, как поступали хирурги каких-то двести лет назад, и теперь об их варварских методах лечения, можно было узнать разве что в музеях медицин или исторических материалах. Но все же, ощущения в голове и теле говорили о том, что его мозг словно вытащили из черепной коробки, перебрали по деталям и засунули обратно. Так что ждать, когда «послеоперационные неудобства» перерастут в послеоперационную боль, ему совсем не хотелось.
− И сколько времени мне тут валяться? – Палец жадно гладил кнопку.
− Пару недель.
Кровать качнулась под весом тела доктора, когда тот поднялся на ноги.
− Ну, хоть так. – Грек вздохнул, радуясь воздуху в легких и тому, что еще один страх относительно того, что что-то могло пойти не так, во время операции, и он больше не сможет ощутить его, испарился на выдохе. – Я думал, ты скажешь месяц или год.
− Если будешь выполнять все назначения по реабилитационной физиотерапии, и при условии отсутствия осложнений, быть может, управишься и раньше. – Он похлопал его по плечу, собираясь уходить. – Сегодня просто отдыхай. Работать начнем завтра. – Малагвинов направился к выходу из блока интенсивной терапии.
− Альберт! – Маер окрикнул его, когда тот уже был одной ногой в коридоре.
− Прости Грек, мне работать нужно, я зайду к тебе завтра.
− Я не про то… − Маер замялся. – Мне бы это… Нужно кое-что сделать… Ну, ты понимаешь!
− А! – Альберт снова перешагнул порог, вернувшись в терапию. – Можешь смело это делать.
− Не понял?
− Ну как в вакуумном костюме.
Грек удивленно поднял накидку, как бы заглядывая под нее, но это было больше машинально, потому что зрение к нему еще не вернулось, и перед собой он увидел разве что всплеск белого полотнища в фоне общего освещения. Глаза снова наполнились слезами, будто он долго смотрел на Солнце с орбиты Земли без оптического фильтра.
− У меня там, что мочесборник?
− Ну, принцип такой же.
Альберт ушел, и дверь за ним закрылась, а Маер снова положил руку на кнопку. Погладил ее несколько секунд пальцем, прикидывая, не началась ли где-то отдаленно появляться боль в голове? Пока что нет. Но и без того ощущения были невыносимо ужасными, а теперь еще и тошнота. Наверное, если бы он не последовал правилам предоперационной подготовки и наелся бы вчера перед сном в номере кемпа на Среднем уровне то, скорее всего вся эта еда сейчас из него уже бы вышла. Но возможно… Возможно, эта кнопка может избавлять не только от боли, но и сделать последствия операции, более сносными. Чего ждать-то? Грек надавил.
Тут же где-то снизу, к запястью руки прикоснулся электрод, и высвободил миллисекундный электрический импульс, лизнувший тонкую кожу, словно лист крапивы. Он ужалил нервные рецепторы, передав в них синтетический нейроанальгетик, проникший в мозг с рефлексной скоростью и в ушах начали лопаться мыльные пузыри.
В одно мгновение, реальность скрытая лишь отсутствием возможности ее видеть, начала меркнуть. Воздух, проникая в легкие, показался приятным и холодным. Тошнота мгновенно улетучилась.
Грек открыл глаза и увидел белый свет. Тот же что и раньше, только мягкий белый свет. Свет, который не резал глаза и не вызывал слезовыделения. Но он увидел только свет и ничего больше. Зрение пока не возвращалось. Однако вместо этого появилось ощущение вселенского спокойствия и блаженства.
Старый командир, прежде чем нажать на волшебную кнопку еще раз, успел только подумать, что за все прожитые им годы, ему не приходилось ощущать настолько блаженного умиротворения. Должно быть, любой нейронаркоман из гетто земных городов или Нижнего уровня Порта, готов будет половину жизни отдать за такую «кнопку» у себя в кармане.
Палец снова ощутил легкий щелчок, желая усилить эффект анестезии. И с новым электрическим импульсом на запястье руки, пропали все звуки, кроме вновь начавших лопаться мыльных пузырей. Грека Маера поглотил глубокий и крепкий сон без сновидений и без возможности бороться с ним. Да ему и не хотелось.
Последнее, что он запомнил, было улыбающееся лицо Корина Ройа.
* * *
– Что ты пишешь? – Маер вытянул перед собой руку и указательный палец, потом приближая и отдаляя его, старался, не отрываясь, смотреть на его кончик.
– Вношу тебя в списки пациентов. – Не поднимая головы, ответил Альберт Малагвинов.
– Ты забыл, что я не гражданин Порта?
С того дня как нейрохирургический интел-центр провел Греку операцию по замене сосуда головного мозга с аневризмой на выращенный из его стволовых клеток, прошло тринадцать суток. Все это время он находился в клинике на Верхнем уровне орбитальной станции Порт. Поддерживаемый желанием скорее выбраться из этого довольно комфортного и оснащенного передовым технологическим медицинским оборудованием, места, избавиться от внезапно засевшей в его голове угрозе, что мешала делать работу всей его жизни под страхом смерти и, желая скорее вернуться к осуществлению созревшего в его сознании плана, он безропотно и неподдельно, выполнял все рекомендации и назначения Малагвинова и какого-то еще физиотерапевта, приставленного к нему на период реабилитации. Теперь его самочувствие было в полном порядке. Он чувствовал прилив сил и скорее верил, чем знал или понимал, что теперь, чтобы не довелось испытать ему в полете, на орбите, никакому испорченному сосуду в голове не одолеть старого командира. А то, что он станет делать, как только перешагнет порог этого места, он знал точно. У него в руках было то, что откроет перед ним неплохие возможности для реализации задуманного – деньги. Но и этого было мало. Еще, ему нужна будет помощь, и он ее получит. Его план будет воплощен в жизнь, и он в этом не сомневался. Поразмыслить же над ним и над тем, как и в какой последовательности, притворять задуманное, у него было довольно много времени. Целых тринадцать орбитальных суток.
В клинику он естественно был госпитализирован неофициально, потому что Верхний уровень обслуживал исключительно граждан Порта
– Внесу тебя как гражданина. – Альберт улыбнулся. – В этом месяце мало пациентов, не хочу, чтобы клинику закрыли из-за нерентабельности.
– Дела идут неважно?
– По-всякому бывает. – Он закончил и отложил гибкий документальный планшет. – Конкуренция большая, Грек. На верхнем уровне еще две клиники и моя меньше. А еще есть Средний уровень. За последние пару лет клиники там неплохо подтянулись по качеству предоставления медицинских услуг. И мои расценки по сравнению с их ценами совершенно не конкурентоспособны. Вот и приходится как-то крутиться, но аренда, сам знаешь, вообще не выговоришь.
– А сколько стоит такая операция?
– Тебе какая разница? Я с тебя денег не возьму. Тут дело в деньгах, а в рентабельности. – Он развел руками. – Нужен клиентский прирост, а мы тут обслуживаем исключительно членов Совета Управления. Все остальные спускаются ниже.
– Я просто спрашиваю. – Грек пожал плечами. – Интересно.
– Для тех, кому интересно, в приемной есть голографический прайс.
– Ладно, посмотрю.
– Что делать думаешь? – Доктор вышел из-за стола и сел рядом с ним на такое же кресло.
Между креслами стоял маленький столик со старинным графином из прозрачного стекла и такими же бокалами. Он налил воды и принялся, смакуя пить.
– Куплю дом с садом в какой-нибудь автономии Неополиса или вообще улечу в другую страну. Отдохну немного, потом возможно буду преподавать. Не знаю еще. – Он говорил отрешенно и не смотрел на своего друга.
– Что-то с трудом верится мне, что ты так просто откажешься от полетов.
– Да я и не отказываюсь. Колониальная Федерация каким-то образом пронюхала про мою болезнь и дала отставку. – Грек развел руками.
Пусть его друг лучше знает эту правду, чем то, что произошло на самом деле. Ему вообще не к чему вникать во все эти проблемы, у него и своих забот хватает.
– Клянусь, Грек, из этого кабинета ничего не выходило! – Альберт искренне положил руку себе на грудь.
– Успокойся, я знаю. – Маер махнул рукой, совершенно не желая, чтобы доктор подумал, что он винит его в своей отставке, хотя с врачебной позиции, это могло объяснить такую легенду.
Врач, рдея исключительно за здоровье пациента, анонимно доводит до агентов его работодателя, информацию о заболевании, чтобы пациента специально отстранили от полетов, которые прямо могут угрожать его жизни.
– Ты же на меня не думаешь?
– Да сказал, успокойся! – Маер прикрикнул на него и тот расслабился.
– Ты и в правду отходишь от дел? – Доктор был удивлен.
Грек кивнул несколько раз.
– Ну, оно и к лучшему должно быть. – Он откинулся на спинку кресла и допил воду.
– Мне когда можно будет уйти отсюда?
– Мое общество тебе надоело? – Доктор засмеялся.
– Оно мне вообще никогда не нравилось! – Маер сказал в шутку и тоже заулыбался.
– Давай вали уже тогда отсюда! – Малагвинов поднялся и замахал руками на дверь.
На выходе из кабинета они обнялись как старые друзья и Грек вышел. Пройдя через приемную, он вдруг остановился и, сделав несколько шагов назад, увидел электронный прайс. Это был аккуратный столбик, высотою в полтора метра с сенсорным датчиком на верхней части. Маер провел рукой по сенсору, и над столбиком тут же появилось изображение, с возможностью выбора меню. Грек, несколько раз ошибаясь, с трудом понимая изображенные на проекции термины и обозначения, все же выбрал нужные, по его мнению, разделы с описаниями врачебных манипуляций и процедур и наконец, перешел в нужном направлении, но уже через секунду понял, что снова ошибся. Кто-то встал у него за спиной.
– Простите, – он обернулся к человеку, занявшему за ним очередь к электронному прайсу – Вы мне не поможете?
– Как Вам помочь? – Голос был грубый, низкий, но не безразличный, принадлежащий высокому человеку в дорогом черном костюме.
– Мне нужно найти раздел с ценами на нейрохирургические операции.
Человек слегка подался вперед, вытянул руку и в несколько касаний перешел именно туда, куда было нужно.
Грек поблагодарил одетого в дорогой костюм незнакомца кивком головы и выбрал на прайсе строку «Ультрачастотная хирургия на сосудах головного мозга». Потом из контекстного прилагаемого списка связанных процедур, выбрал «Генное конструирование тканей из биоматериала пациента» и приплюсовал к первой позиции. Отображаемые коин-суммы слились в одну итоговую цифру. Он нажал оплатить. Прайс выдал запрос на идентификацию. Нужно было ввести присвоенный ему номер пациента. Посмотрев по сторонам в поисках того, что может содержать такую информацию, он осознал, что снова попал в тупик.
− Ваша рука. – За спиной раздался все тот же низкий голос.
− Что?
− У вас на руке идентификационный браслет.
Маер посмотрел на руку и увидел тонкую полимерную полоску с набором символов.
− Спасибо. – Пришлось снова раскошелиться на благодарности.
Он поднял руку, поднес браслет к окну запроса на идентификацию и тот считал его данные, определив Грека Маера как пациента клиники.
Желаете произвести оплату?
Грек нажал «да». Потом он повторил то же самое со своей коин-картой, что и с браслетом идентификации, перечислив некоторую сумму на счет клиники Альберта Малагвинова.
Спустя минуту, он снова шел по жилому комплексу Верхнего уровня, ровно как и два с лишним года назад, до своего последнего полета и до того как все в его жизни перевернулось с ног на голову. А вот Верхний уровень не изменился ни на атом. Все та же, мощеная имитацией природного камня, дорожка, ведущая гостя по овалу жилого сектора, огибая полосу насаждений из причудливых декоративных растений, окруживших обширный газон, сияющий нереальной зеленью подстриженной травы. Все так же там отдыхали молодые люди – отпрыски граждан Порта. Все так же синело голографическое ненастоящее небо над головой. Все так же, время от времени, в волосы и под расстегнутую куртку с эмблемой «Профессионального союза пилотов и орбитальных строителей», врывался сквозняк, создаваемый воздушными рециркуляторами и не имеющий ничего общего с настоящим ветром Земли. Все так же неумолимо часы жизни отсчитывали минуту за минутой прожитого времени по нулевому меридиану, равные общеорбитальному времени на станции Порт.
Тогда, два года и три месяца назад, он вышел из клиники Малагвинова подавленным и с чувством страха за то, что его же мозг может в любую минуту убить его. А в предстоящих хлопотах к новой экспедиции он не мог позволить себе устраниться на лечение, даже на каких-то две недели. Пришлось рискнуть.
Тогда еще никто не знал, чем вся эта миссия для них закончится. Марк все время шутил, постоянно старался кого-нибудь разыграть, Лена, как всегда мрачная и суровая, после двухмесячного отпуска дома с детьми, готовилась к новому полету. Корин просто радовался жизни и тому, что он наконец-то станет частью чего-то на самом деле большого и важного в этой Вселенной. И самое главное он был тогда еще жив.
И именно в тот день состоялась его встреча с Ройа. Именно в тот день он в прямом смысле решил его судьбу, предложив молодому парню, в котором увидел себя, летать с ним на СИД. Но ведь он хотел как лучше!
Не сделай он его тогда вторым пилотом, летал бы Корин на Пилигриме и по сей день, и может быть к его возвращению был бы уже совсем не навигационным техником. А теперь его нет. Он остался там, на ледяной и ядовитой планете за четыре световых года от дома и ничто не заставит его поверить в то, что какой-то там командор Фрайд забрал его тело и вернул на Землю. Но что вернули тогда его семье? И вернули ли вообще что-то?
Не верит старый командир в эту сказку. Не верит, но обязательно проверит это и обязательно узнает всю скрытую от него и от всего остального мира, правду.
Сейчас все по-другому. Лена, почувствовала опасность. Не ту опасность, которая ходит по пятам за всеми, кто посвящает часть своей жизни работе на орбите, которая царит вокруг каждого, кто облачен в защитный или вакуумный костюм. Не ту опасность, которую скрывают чужие планеты и космос, а ту опасность, которая может настигнуть внезапно. Внезапно прийти от лживых и алчных рук таких же людей, которые, без всякого сомнения, преследуя собственные цели, оставят ее дочек сиротами. А это для нее было самое страшное. Она больше не хочет летать. Она довольствуется работой диспетчера на стартовой площадке Космопорта, и все свое нерабочее время, теперь будет проводить с семьей. Пройдет какое-то время, и она навсегда забудет, кто такой командир Грек Маер, кто такой Марк Ковнер и уж тем более, кто такой Корин Ройа.
Марк тоже изменился. Он больше не шутит, больше не рассказывает смешные истории, про то, как работал на круизном лайнере, он стал задумчивым и все чаще стал уходить в себя. На пути домой, Маер часто замечал, что после своей вахты, он, ложась в соту, не включал подачу газа и несколько часов просто лежал с закрытыми глазами, будто боясь заснуть. Его до сих пор мучают кошмары.
Инженер Александр Колл! Экспедиция на Бету, была девятой по счету, как инженер Колл находился в его команде. С первого полета он зарекомендовал себя своенравным, грамотным, но малословным человеком и настоящим профессионалом в своем деле. Установка меток координат сброса, поиск места сброса, зондирование рельефа, подрывные расчеты, для создания наилучших условий сброса, все это было своего рода искусством, требующего не только специфических знаний, но и особого умения. Практика вывоза радиоактивных отходов с Земли и Порта, только начинала приобретать серьезные масштабы и Маер со своей командой находились у ее истока. Колл же, и вовсе был своего рода, определителем стандартов на практике техники, которая до него была только в теории. Грек не знал, не на Земле, не в Порту, человека, который мог бы стать заменой Коллу, как в принципе и он сам не мог никому доверить процесс непосредственного сброса траулеров уже по обозначенным метками координатам, хоть это и стало за время их многолетней практики, уже практически автоматизированным процессом.
Интересно, Колониальная Федерация наградит Колла за его заслуги? Или так же, как и других, после использования в своих интересах, просто возьмет и забудет? Ответ прост. Если инженер владеет информацией, разглашение которой может навредить им то, скорее всего, они и в самом деле просто постараются купить его молчание или деньгами, или той же должностью командира космического судна. На это Колл и шел, к этому-то он и стремился.
Маер вдруг подумал о Марте. Где она сейчас? Девушка, пришедшая в команду против его воли, навязанная Федерацией ему, чтобы следить за ним, ученая. Она вдруг в какой-то момент поняла, что сама стала в руках агентов, орудием для достижения определенной цели и что, помимо того она на самом деле совершенно не та, которой привыкла сама себя считать. Как она исчезла с судна, когда все выходили на площадку пирса в Порту? Так нужно суметь. Тут ей стоит отдать должное. Да и то, что он теперь в долгу перед ней, потому что она спасла его от пули Командора Фрайда, он не забудет никогда.
Когда-нибудь, а может очень скоро, мир узнает кто такая Марта Штеер, а Марта Штеер когда-нибудь узнает кем же, в самом деле, является она.
В своих мыслях, Грек Маер, незаметно для себя вдруг оказался на главной станции внутренних коммуникаций Верхнего уровня Порта. Он будто очнулся, провел ладонью по лицу и осмотрел красивое куполообразное белое здание, за которым с уровня стартовали транспортники. Кто-то из небольшого потока людей, прибывающих и убывающих на станцию, нечаянно толкнул его плечом и, не извинившись, пошел дальше. Маер тряхнул головой, вздохнул и двинулся вперед к входу с зеркальными дверьми. Через какой-то час он уже будет в Космопорте Неополиса.
* * *
Главный холл станции встретил Маера легким ароматом полевых цветов в воздухе. К терминальной кассе, где возможно было приобрести место на транспортник первого класса, курсирующий в разные Космопорты Земли, была небольшая очередь, богато одетых мужчин и пары женщин с детьми. За стойкой снова девушка, на ней берет синего цвета с ленточками и приятная улыбка, обходительно обслуживала состоятельных клиентов. Помимо резервирования мест и списания средств с коин-карт граждан, она еще умудрялась задавать клиентам любезные вопросы. Детям же, что держали за руки своих мам, она выдала по какой-то сладости, которые были специально приготовлены под промостойкой для такого случая.
– Космопорт Неополис. – Маер тоже улыбнулся в ответ.
– Багаж будет? – Девушка приняла его карту и положила на считывающую панель.
Цифра, обозначающая сумму средств, находящихся на карте, тут же засветилась сильнее, как и логотип банка.