Артур Лидд
История Млечного пути
Глава 87
История насущных времен
‒ Эй, парень, слышишь меня?
Сквозь мутную пелену, Марк увидел лицо фельдшера. Голос женщины дрожал, сбивался, искажался и менялся, становясь то быстрее, то медленнее. Это все что он сумел разобрать из сказанного ею. Она говорила что-то еще, но подавленное сознание было не способно уловить смысл всего ею сказанного.
Вообще, как оказалось, фельдшер говорила много. Постоянно что-то рассказывала или рассуждала сама с собой. Вечно насвистывала какие-то мелодии, но все же почему-то всегда оставалась странно грустной.
Что она там говорила или говорит, Марк не знал. Не понимал. Просто осознавал сам факт, что она разговаривает и все. Быть может, она всегда была такая разговорчивая, а может от скуки начала постоянно разговаривать с ним, когда он появился в медицинском блоке. Вот что было ему интересно, а она вообще понимает, что он овощ? Что он вообще ничего не может разобрать из сказанного ею? У него слюни текут по щеке из приоткрытого рта и собираются в лужицу на кушетке возле его уха. Он испражняется во вставленный ему в уретру катетер и никогда сам решит это сделать, а когда его организм сочтет нужным. Питание ему так же поступает в виде протеинового коктейля через подключичную артерию, где-то в области его шеи. Он живой труп с минимальным набором мыслительных функций, не позволяющих ему смириться с обреченной им судьбой все время, выдумывая в сознании и мыслях, какие-то надежды, что вот-вот придет командир Грек Маер и непременно спасет его.
Но сегодня что-то изменилось. Он сглотнул. Самостоятельно. А еще открыл глаза и может моргать, смазывая выделениями слезных желез пересохшие роговицы. Мутная пелена постепенно пропадала. И тут же почувствовал дикий голод, жажду и желание говорить. Точнее не столько потребность в собеседнике, сколько необходимость в получении информации из мира, который он проспал.
Марк промычал что-то невнятное, смотря на нависшее над ним женское лицо. Речевые способности к нему еще не вернулись.
‒ Тебе нужно вставать. Нас с тобой командир вызывает. – Фельдшер несколько раз шлепнула его ладошкой по щекам. Сначала по одной, потом по другой, наверное, чтобы он снова не погрузился в забытье. ‒ Слушай, то, что ты сейчас чувствуешь себя так гадко, это потому что лекарства перестают действовать и проявляются побочные эффекты от расщепления препарата в крови. Если кисть еще не заболела, то скоро заболит. ‒ Женщина помогла ему сесть в высоком медицинском кресле, разложенном в лежачее положение.
Марк свесил ноги, и пола они не коснулись. Кресло было поднято по высоте. Его начинало трясти. Почему-то в голову пришла мысль о том, как было бы неплохо, ощутить себя в невесомости. Вот бы кто ни будь, отключил полимагнитное ядро. Зубы застучали друг об друга.
Женщина-фельдшер на какое-то время пропала из поля зрения и оставшись один, он осознал, насколько хреново себя чувствует. Состояние, возможно, было сравнить с внутренним адом. Наверное, лучше или снова под нейролептики или подохнуть, если нет вариантов ускорить метаболизм и убрать абстиненцию.
Он осмотрелся. Все тот же медицинский блок в техническом модуле. Как будто и не было ничего. Но что-то же было? Этот ублюдок приказал разбудить не просто так. Ему что-то нужно. Или что-то случилось. Или…
Как там интересно Маер и Карнеги?
В этот момент, ноющими приливами по нарастающей спирали, вернулась боль в руке. Марк застонал и прижал кисть с надетой на нее септической повязкой к груди свободной рукой.
Вернулась фельдшер с инъектором в руке, при виде которого техник отпрянул всем трясущимся телом, в испуге.
− Это анальгетик. – Она поднесла инъектор ближе к нему, словно показывая ребенку игрушку, которую он испугался, давая понять, что бояться ему нечего. – Тебе станет лучше. По крайней мере, боль будет сносной.
Он протянул ей руку.
Колл! Он вспомнил про нового командира этого судна. Зачем он ему понадобился? Но в голову не приходила ни одна догадка.
За то, он почему-то точно решил, что Грек Маер, скорее всего, погиб. Если не при спуске на поверхность Беты, то в схватке с наемниками Колониальной Федерации. Ему стало жалко своего старого и, как он считал, безумного командира. Там уж точно никакой Виктор Карнеги ему помочь бы не смог. Никто им там уже не поможет. Их не победить. Они сильны и делают все, что захотят. Они уничтожили Пилон-3000, который хоть и был ржавой доисторической посудиной, с которой даже делс отказывался интегрироваться, но был ему домом почти полтора года. А они, просто взяли и разнесли его вдребезги! Тут-то им, конечно, все дозволено. Кто что им скажет? Четыре световых года от Солнца. При самых современных способах передачи информации, при направленном посыле сигнала в интерферентной среде, сообщение до Земли будет идти почти месяц. Или чуть больше. Тут каждый сам за себя. Помощи ждать не от кого. Тут нет отрядов правопорядка, нет Черных Ястребов, надзорных органов контроля и органов уголовного преследования. Тут есть только поставленное в боевой режим оружие, которое может спасти одну жизнь, отняв другую. И очень плохо, когда такого оружия нет.
Выкинули бы они что-то подобное на орбите Земли, Марса или любой из колоний, да вообще в пределах транснавигационных локационных маяков Порта, их бы за такое правозащитники сожрали бы живьем! А тут, все как будто, так и нужно.
Маера было жаль. Да и Карнеги тоже жаль было. Нелепые и глупые смерти. Сами пошли на смерть, силой их никто сюда не тащил. Да и он тоже. Сам вызвался. Знал ведь, что погибнет, вот только верить по-настоящему не хотелось, хотя и говорил всем об этом.
Однако, если думая о Маере и Карнеги, Марк испытывал жалость и чувство утраты, то себя ему жалко не было. Он словно приготовился к смерти и смирился с этим. И это было странно. Может все дело в препаратах, расщепляющихся в его организме?
‒ Меня убьют?
Обезболивающее подействовало почти мгновенно. Трясти стало значительно меньше, а боль в руке притупилась и стала похожа больше на боль от обычного ушиба, а не от ампутации пальца. Но самое главное, он с трудом, но теперь мог выговаривать слова.
‒ Ты под арестом. Командир считает, что ты террорист. Но по закону он не может тебя убить. Он должен передать тебя властям по возвращению на орбиту Земли.
‒ Меня убьют. ‒ Это уже был не вопрос.
− Нам пора идти. – Женщина помогла ему подняться, а он тут же почувствовав, что ноги не держат вес тела, схватил ее за одежду и едва не упал. ‒ Держись за меня. – Перебросив его руку себе через шею, она снова поставила его в прямое положение.
− Что ему от меня нужно?
− Понятия не имею. Честно. – Они сделали несколько шагов к выходу из медицинского блока. – Единственное, что я слышала, это что те люди, с которыми ты прилетел сюда, и которые спустились на поверхность планеты, захватили транспортный модуль и требуют стыковки с нами.
− Так Маер жив? – Марк даже приободрился, услышав от фельдшера слова о том, что кто-то захватил взлетно-посадочный модуль на поверхности желтой планеты. – Они на орбите?
− Да не знаю я ничего. – Они уже вышли в технический модуль и, женщина прошипела эти слова ему на ухо таким тоном, что он тут же понял, что сейчас их могут услышать и все разговоры необходимо отложить до лучшего момента.
Как оказалось, в этот раз далеко идти не пришлось. Колл и еще один человек, видимо пилот, ждали их возле технического шлюза. По слышимым голосам можно было предположить, что возле шлюза был не только экипаж судна. Тут явно были еще люди.
К виску прикоснулось, что-то холодное и Марк невольно вздрогнул. Мужчина, который принял Марка из рук фельдшера, встряхнув его за руку, поставил на колени перед собой и упер ствол кинетического пистолета в голову. Сделал он это без особого труда, словно не человека заставил упасть, а набитую соломой куклу. И хотя Марк был совершенно обессилен и стоял едва, не падая, он все же понял, что мужчина этот был крепок телом и с сильными руками. От мужчины исходил специфический, не очень приятный запах и хотя Ковнер не помнил, чтобы раньше видел его, запах этот показался ему знакомым. Дуло пистолета, плотно прижималось к его виску.
Справа от них стоял командир Колл и еще кто-то. А слева… А слева, он не мог увидеть, так как пришлось бы сильнее поворачивать голову, но там был пистолет.
Так что же задумал командир магистрального космического судка класса СИД Александр Колл?
Это стало ясно, как только портал шлюза открылся и, держась за поручни в технический модуль стали подниматься люди.
Первые двое, поднявшись, сделали несколько шагов вперед, освобождая место для тех, кто поднимался следом за ними, и откинули шлемы. Руки их сразу же поднялись вверх, обозначая таким образом, что они сдаются и переходят под власть командира экипажа СИД. Следом появился человек уже с оружием в руках. Потом еще один вооруженный человек. Остальные кто поднимался и выходил в пространство технического модуля были безоружны, но на всех без исключения были серые инженерные защитные костюмы для проведения работ на поверхностях планетарных тел, имеющих атмосферу.
Но что это? Не может быть! Марк сначала узнает, поднявшего голову вслед за руками, Виктора Карнеги, а потом Грека Маера и тут же все понимает. Он использовал его! Колл использовал Марка Ковнера, как средство давления на Маера, чтобы тот сдался, сложил оружие! Вот почему они его не убивают! Он заложник!
Маер все сделал, что хотел сделать. Он победил. Раз оказался здесь значит, победил! Вот только Марк снова подвел его. Подвел! Он должен был умереть вместе с Пилоном. Умереть, чтобы не дать возможность врагу манипулировать его командиром, угрожая убить его. Он должен был умереть или не попасться в руки Коллу! Что теперь делать-то?
Ну, уж нет! Марк этого не допустит. Марк больше не подведет своего командира!
Кто-то что-то сказал. Потом еще. Громко сказал и шагнул вперед навстречу Маеру и Виктору. Это был Александр Колл, и его винтовка была готова в любой момент выстрелить, целясь в Грека Маера.
«Ну что ж, я все равно был к этому готов».
Марк подумал, зажмурился и, резко выпрямившись, чего точно не ожидал держащий его мужчина, обеими руками, превозмогая вновь нахлынувшую в раненое запястье боль, схватил его за руку, в котором тот держал пистолет, еще сильнее уперся в его холодное дуло головой и сжал, что было сил.
Раздался хлопок. В глазах ярко и в последний раз сверкнул свет, а потом наступила полная темнота.
* * *
Все произошло как по наитию. Женский крик и Ева Аскарян стоит с безумно вытаращенными глазами, раскрыв рот и, понимает, что прямо сейчас, их с Александром Коллом пленник, только что кинетическим боеприпасом взбил внутри своей головы, мозг.
Не сразу понял, что произошло и пилот, который держал его. Такого поворота событий не ожидал никто. Все произошло настолько быстро, что понимание происходящего пришло всем спустя лишь две или три секунды. Но этого вполне хватило Виктору Карнеги. Пилот все еще продолжал держать под руку обмякшее тело бывшего техника этого судна, когда Карнеги выстрелил в него после небольшого замешательства, нереально быстро, выхватив из слота на голени кинетическое оружие. Маер, оттолкнув Стродина, вырвал у него из рук штурмовую винтовку и выстрелил в человека, идущего ему навстречу. Пуля попала Коллу в шею и, пронзив его насквозь, высекла искру из двери в переход между модулями. Тонкой струйкой кровь хлестнула из раны и Колл, захрипев, выпустил из рук оружие, а потом упал. Какое-то время, с глазами полными ужаса он руками пытался то ли зажать рану, толи просто трогал ее, пока не замер.
Когда Маер повернулся, то увидел Виктора, который с улыбкой во все заросшее волосами лицо, устранив угрозу спереди, медленно поворачивался назад, направляя оружие на Стродина и его людей.
− Виктор, не стрелять! – Он заорал что было сил, понимая, что его срочно нужно было остановить.
Когда слова долетели до него, группа ученых, под дулом пистолета, уже волной начала смятение в поисках укрытий, но Карнеги подчинился приказу и сначала опустил пистолет, а потом и вовсе бросил его на металлический пол.
Как только оружие звякнуло, упав, на них тут же набросились люди Стродина и Евы Аскарян. Грека скрутили сразу. Он и не сопротивлялся. А вот с Карнеги пришлось повозиться.
Как только люди, желающие его скрутить и арестовать, оказались в пределах досягаемости, старый солдат, усмехнувшись, размахнулся и огромным кулаком в перчатке, которая делала его еще больше, засадил первому нападающему точно по носу. Потом второго. Третьего. Он бил еще и еще. Он бил их, раскидывал, улыбаясь и издавая радостные рычания, а они вставали и снова бросались на него, но уже не с таким энтузиазмом как в первый раз. Казалось, его никто не может остановить. Он готов был перебить весь экипаж СИД и научного комплекса, голыми руками. Что-то кричала Ева Аскарян, что-то кричал Евгений Стродин, а потом, видя, что большая мужская часть уже не способна драться, поднял винтовку и немного, замешкавшись с постановкой ее в боевой режим, выстрелил в рычащего от злобы и азарта Виктора Карнеги.
‒ Стродин! Ублюдок! ‒ Маер кричал, но чьи-то руки уже тащили его к выходу из техмодуля. ‒ Помогите ему, твари! ‒ Он закричал на женщину в термокомбинезоне с шевроном медика, когда его тащили мимо нее и она словно очнувшись, бросилась к раненому.
Когда крик Маера затих в переходе, а дверь за ними закрылась, Ева подошла к Стродину и, уже придя в себя после произошедшего, взяла из его дрожащих рук винтовку.
‒ Несите носилки! ‒ Доктор поднялась над тяжело дышащим Виктором Карнеги и ее руки были в крови.
Кто-то побежал исполнять ее приказ.
‒ Он террорист. ‒ В голосе госпожи Аскарян было призрение, и смотрела она прямо в глаза фельдшеру, даже подумывая о том, что стоит добить раненого, а не спасать ему жизнь.
‒ Он человек. – Женщина-фельдшер стрельнула в нее взглядом так, что у той пропало все желание спорить. – Мое дело спасти ему жизнь, а что будет потом, не мое дело. ‒ Она помахала рукой человеку, который никак не мог протиснуть в дверной проем складные носилки. ‒ Да быстрее ты!
Внезапно, Ева вдруг осознала, что осталась одна. Когда командир экипажа Александр Колл начал перетягивать одеяло на себя, чтобы играть ведущую роль в принятии важных и ответственных решений, ответственность за которые он смело, брал на себя, она смело позволяла ему это. Почему? Хороший вопрос! Наверное, потому, что она посчитала его рассуждения и действия единственно в данной ситуации правильными рассуждениями и действиями. Она отдала ему это одеяло, умыв руки и, оставшись в стороне от ответственности. Возложила не него груз, который она нести не хотела, да и не могла. Ева Аскарян не политик, не солдат. Она ученый и в ее ученой голове, уже с проскакиваемой проседью волосах, воспитанной на символах науки, истории и вбитой целью сделать Вселенную лучше, никогда и возникнуть не могла мысль, что придется выживать среди солдат, террористов и что на ее глазах будут расстреливать людей.
Она подошла и посмотрела на труп командира экипажа СИД. Ее люди, ученые, некоторые побитые, что вернулись с поверхности Проксима b, некоторые те, что сбежались на шум и сигналы тревоги, старались прибраться и скрыть следы этой кровавой бойни. Кто-то засыпал лужи крови белым порошком, чтобы она свернулась, и можно было проще все убрать, кто-то, менее брезгливый и более стойкий, притащил сюда огромные мешки, и трое мужчин уже упаковав Марка Ковнера и пилота, подошли к трупу Колла, крови из которого вытекло больше всего. Они остановились, видя, что Ева, сдвинув брови над глазами, смотрит на тело.
‒ Что делать с ними? ‒ Один из мужчин прервал ее ужасные размышления вопросом, который она поняла не сразу.
‒ Что? ‒ Ева подняла на него взгляд и ее глаза были заполнены слезами.
‒ Простите, госпожа Аскарян, ‒ он тут же отвел взгляд, ‒ нужно решить, что делать с телами. У нас, в комплексе, если прикажете, можно их заморозить.
Ева кивнула и отошла, а мужчины принялись упаковывать тело командира экипажа СИД. Позади их уже кто-то стоял с баллоном дезинфицирующего порошка, чтобы засыпать, скопившуюся под ним кровь.
Тут она поняла, что главнее ее, на борту этого большого и жуткого судна, не было больше никого и теперь все решения, принятые в его модулях и блоках должны исходить от нее и отвечать за все предстоит только ей одной.
А через два часа, на орбиту Проксима b, вышло еще одно магистральное космическое судно класса СИД.
Когда стало необходимо разрешить стыковку двух судов, на первом СИД произошло замешательство. Произошло оно по очень простой причине. Никто из присутствующих на борту не знал, как это сделать. Не было человека, который хотя бы отдаленно был знаком с эксплуатацией транспортного космического судна.
Командир Колл не очень-то приветствовал большой штат в командном составе. Он и медика-то включил лишь потому, что этого требовал контракт с Колониальной Федерацией именно для этой экспедиции. Все остальные функции он взял на себя и половину возложил на своего второго пилота.
В сопровождении своих людей, Ева Аскарян вошла в лобби СИД. Один из сопровождающих ее мужчин с лиловой гематомой под опухшим глазом, открыл одну из дверей в один из кубикулов. Внутри на соте спокойно сидел Грек Маер со связанными за спиной руками.
‒ Поднимитесь, пожалуйста. ‒ Ева сделала жест рукой.
Молодой парень, инженер или техник, что открыл перед ней дверь, отходить с прохода не стал, находясь как бы между ними на случай того, если пленник решит напасть.
Но у пленника и в мыслях такого не было. Он просто сидел на соте и смотрел в пол.
‒ Вы кто? ‒ Маер исключительно ради интереса взглянул на нее и снова безразлично уставился куда-то вниз.
‒ Мое имя Ева Аскарян. ‒ Она жестом отодвинула с прохода молодого сотрудника и встала на его место. ‒ Я возглавляю штаб Всемирного Научного Сообщества по изучению и освоению дальнего космоса.
Услышав, что эта женщина глава штаба изучения и освоения дальнего космоса, Маер снова посмотрел на нее с уже большим интересом, ища в ней сходства с Мартой Штеер.
‒ Вы тоже из этих… ‒ Он поморщился, то ли вспоминая, то ли не желая договаривать.
‒ Из этих? ‒ Ева удивленно подняла брови.
‒ Ну, из программы «Новая Жизнь» или как там ее.
‒ Нет. Я не имею никакого отношения к этой программе.
‒ Уверенны? ‒ Грек ехидно улыбнулся, пытаясь вызвать в ней сомнения. ‒ Я был знаком с Вашей предшественницей, пока она…
‒ Довольно. ‒ Ева остановила его жестом. ‒ Я знаю, что с ней произошло. Я пришла не для того чтобы разговаривать с Вами по душам.
‒ Так что Вам нужно, Ева Аскарян? ‒ Маер потянул затекшую спину.
‒ Я знаю, что Вы способны управлять этим судном.
‒ Конечно. ‒ Он усмехнулся. ‒ Я же пилот!
‒ Я хочу, чтобы Вы разрешили другому судну стыковку.
‒ Другому судну? – Маер подумал, что вернулся сбежавший Тор, а это ничего хорошего не предвещает. ‒ Что еще за судно?
‒ А вот это не Ваше дело. Вы под арестом и выбора у Вас нет.
‒ Что с Виктором? Хочу видеть его.
‒ Вы про того громилу? Он ранен, но жить будет. ‒ Она покачала головой. ‒ Увидеть его я не позволю.
‒ Ну, раз так, тогда разбирайтесь сами со стыковкой. – Он усмехнулся. – Или у меня тоже будут условия.
‒ А у Вас не то положение, чтобы диктовать условия! ‒ Она повысила голос, перебив его и пытаясь показать, кто тут главный.
Нет, это был не Тор. Не такие же они тут тупые, чтобы хоть кто-то не связался с его пилотом и проконсультировался у него, как можно подтвердить стыковку с консоли управления. Это был точно кто-то, кому они не могут сказать о подобной ситуации, по крайней мере, вот так напрямую.
‒ А Вы, в какой ситуации? ‒ Маер вдруг слез с соты, и Ева сделала шаг назад. ‒ Я так понимаю, на орбите ожидает стыковки кто-то, для кого промедление подтверждения со стороны СИД, могут расценить, как попытку выиграть для чего-то время. Например, скрыть какие-то улики или просто неподчинение приказу.
Аскарян стиснула зубы, но молчала, понимая, что чем дольше делегация секретариата Союза Правящих Партий Неополиса ожидает подтверждения, тем больше шансов на то, что они могут решить именно так, как сказал этот человек.
‒ Прежде всего, я должен увидеть Виктора Карнеги.
‒ Хорошо. Что-то еще? ‒ Ева вдруг подумала, что она не очень хороший руководитель и дипломат, и подумала она это не первый раз в своей жизни.
‒ Грузы, которые были подняты с Проксима b для доставки на Землю. Маркированные литерами «А» и «Б». ‒ Он увидел, как его слова вызывают изумление в лице главы штаба по изучению и освоению дальнего космоса. ‒ В одном из них находится человек. Я хочу видеть этого человека.