Артур Лидд
История Млечного пути
Они, тут сразу поняв, что Фрайд больше зол, чем расстроен, поняв, что сейчас и в самом деле лучше переждать, где-нибудь в другом модуле, попятились задом к выходу, а Анна, женщина в бейсболке с длинным козырьком, кинулась к встроенному в стену у выхода отделению для хранения продуктов питания.
Уже через минуту Колл налил сам себе из прозрачной бутылки жидкость чайного цвета в низкий, но широкий стакан из такого же прозрачного полимера и выпил залпом. Поморщился, посмаковал губами, посмотрел на дно стакана, налил снова и поставил перед собой на подставку, которую Анна принесла вместе с выпивкой.
– Да! – Колл закивал головой. – В наше время трудно найти хорошее спиртное!
– Очень трудно. – Фрайд интонацией голоса показал инженеру, что хорошее спиртное, кроме как редкое еще и очень дорогое.
– Особенно в другой звездной системе! – Он вдруг захохотал и опустошил одним глотком вторую порцию. – У Маера только долбанный субститурированный кофе, от которого скоро блевать начну!
– Может пора перейти к делу?
– Несомненно, командор! – Он хлопнул в ладоши, а Фрайд заметил, что его лицо налилось краской. – Первое, что Вам нужно знать это то, что причина вашего тут появления все еще жив.
Командор удивленно вздернул бровь.
– Ваш пилот? Что значит жив?
– То и значит. – Он снова налил виски. – Его костюм шлет сигнал, система жизнеобеспечения все еще активна, вот уже месяц я наблюдаю его и жду, когда сигнал пропадет или сменит посыл на гибернацию, но он не пропадает. Что-то поддерживает там, – Колл показал пальцем вниз, – в нем жизнь!
– Такое невозможно.
– Однако так есть. – Он снова выпил и поморщился в этот раз сильнее. – Есть вероятность, что вы столкнетесь с неустановленной формой жизни, которая может быть крайне агрессивна.
– Да брось ты, инженер! – Фрайд махнул рукой. – Просто в костюме сбой произошел, пилот умер или введен в гибернацию, а система жизнеобеспечения не отключилась.
– Система отключается, как только активность мозга носителя прекращается. А мозг выдерживает около месяца гибернации. Вот почему нельзя спать в соте больше недели без перерыва. Можно свихнуться. Так что по времени, пилот должен быть в любом случае мертв. Но костюм настойчиво продолжает посылать сигнал бедствия, только мы его видим по-другому. – Колл запнулся, поняв, что объяснять нужно проще, Командору, привыкшему воспринимать мир просто и наглядно, сложно понимать его речь. – Короче, он жив и, его нужно найти.
– Ну, то, что его нужно найти и спасти, я и без тебя знаю. – Фрайд подозрительно смотрел на инженера, крепкий спиртной напиток заметно ударил в его мозг и он, глядя на него, оценивал, стоит ли верить пьяному человеку или нет.
– Нет, командор.
– Что нет?
– Вы его не будите спасать, когда найдете.
– Ну и ну. ‒ Фрайд демонстративно изобразил на лице негодование. ‒ Так мы пролетели сюда четыре световых года, чтобы просто убить того, кто и так если жив, то все равно скоро издохнет?
– Типа того. ‒ Колл налил снова и предложил выпить собеседнику.
‒ Спасибо, я предпочитаю пить один.
‒ А еще вам нужно забрать с Беты образец особи и доставить его на Землю.
– Так все-таки там кто-то живет? – Теперь расхохотался Фрайд.
Он не верил Коллу и считал его слова полным бредом, а теперь еще и пьяным бредом. И уж точно у него не было никакого желания подчиняться этому человеку, который явно привносил в поставленные Колониальной Федерацией, задачи, идущие лично ему на руку изменения. А может быть он пытался скрыть только свои недостатки в работе, что если вытекут наружу, отразятся не лучшим образом на его судьбе.
– И зачем мне убивать пилота, если он конечно и в самом деле, как ты говоришь жив?
– А чтобы никто ничего не узнал! – Колл наклонился ближе к Фрайду и его язык начал основательно заплетаться при произношении слов. – Живой человек имеет привычку разговаривать.
Командор только покивал головой в знак того что понимает его и усмехнулся в знак того, что совершенно не верит в то, что он говорит.
– И если Маер, что-то заподозрит, от него тоже нужно будет избавиться.
– Маера? А не слишком ли это, даже для тебя? – Командор взял бутылку и, отставил в сторону, опасаясь того, что этот человек, если приложится еще пару раз к стакану, то завалится спать прямо тут. – У Маера ведь те же покровители, что и у тебя!
– Маер больше никто! – Колл снова развалился в кресле и икнул. – Нет у него больше никаких покровителей!
– Ты уверен?
– Старик провалил миссию! Он потерял пилота, который, кстати, оказался еще и предателем, просрал два квадроцикла, а его штурман получил ранение при выполнении задания и тоже чуть не погиб! Как только он сойдет на пирс, его тут же отправят в отставку, если он, конечно, доживет до этого момента. – Колл засмеялся.
Фрайд поднялся и прошел по модулю. Потом вернулся, забрал бутылку и снова пройдя через помещение, спрятал ее во встроенный в стеновую панель шкафчик с раздвижными створками.
Не хватало ему еще пьяного придурка-инженера, который будет указывать ему, как делать его работу.
Теперь он всерьез подумывал над тем, чтобы просто напросто взять и всех перебить на СИД. И начать следовало с Колла. Он даже перебрал в мозгу несколько вариантов того, как прямо сейчас готов с огромным удовольствием сделать это. Например, его устроил бы вариант, снова достать из шкафчика бутылку и затолкать ее ему в глотку горлышком, а потом сидеть и смотреть, как он мучается. Ну, или можно пристрелить.
А что? Брифинг состоялся. Цели определены. Колл свою роль сыграл. Он больше не нужен. Ведь ему ничего не помешает, впоследствии просто взять и все свалить на Фрайда, сказав, что никаких приказов он не отдавал. Нужно было прикрыть свой тыл, защитить себя и своих людей от этого человека, и способ был тут только один.
Все-таки есть плюсы работы за четыре световых года от дома, где никто не сможет подать сигнал бедствия.
Вопрос только в том, что скажет Торри? А что он скажет? Компании что нужно? Чтобы Фрайд спустился на планету и нашел там какую-то форму жизни, существование которой и так находится под вопросом. А искать нужно там, где пилот. Или то, что от него осталось. Еще Федерации нужны молчаливые, обо всем этом, люди. А как сказал сам Колл, живые люди имеют привычку разговаривать. Значит, проблем не будет. Нужно только узнать, что же действительно случилось с пилотом. Если там и вправду есть что-то… «что-то», то тогда можно и всерьез подумать над тем, чтобы люди не разговаривали. Всегда можно списать потери на постороннее вмешательство. А если там ничего нет, то могут возникнуть вопросы, о том, что случилось с командой Маера.
Ах да! Маер. Он хочет спуститься вместе с его командой на поверхность желтой планеты и участвовать в спасательной операции. Что ж, это даже к лучшему. Если дойдет до крайних мер, он замолчит первым.
– А что, пилот этот и, правда, предатель? – Командор вдруг оказался довольно близко к развалившемуся в кресле инженеру и посмотрел на него сверху вниз.
– О! – Колл закатился в смехе, роняя слюну на синий ворот комбинезона – Еще какой!
Глава 26
История грядущих времен
Вы любите смотреть на звезды?
Марта зажмурила глаза и снова увидела грустное улыбающееся лицо Корина. Как тогда, в панораме, она пристально смотрела ему в глаза, а он смотрел в глаза ей. Он спрашивал у нее про звезды и другие планеты, а она ему отвечала. Она говорила как ученый. Говорила, как преподаватель со студентом пока не уловила его пристальный взгляд. Их глаза столкнулись словно внезапно. Но как будто это случайное на первый взгляд столкновение оказалось запланировано ходом времени самого Млечного Пути. Несмотря на все ее непонимание, ее измененное и переделанное кем-то сознание, не обратило на эту искру никакого внимания. Точнее смяв ее, засунуло в забытый и отдаленный карман в самой глубине сознания, словно испорченный листок древней бумаги. И все же, в глубине души, даже тогда, она поняла, что это что-то да значило. Теперь же она точно знала, что изменись она сейчас, или в любое другое время, после возвращения с Беты, то не отвернулась бы! Она не упустила бы из внимания это новое и неистовое чувство и никакая деформация ее перцепции не помешала бы ей окунуться в него как во что-то единственное из нового приобретенного, что приносит на удивление не боль, а удовольствие.
Вот только когда пришло это понимание, Корина рядом уже не было.
И это пробуждало в Марте то, что любой другой человек, родившийся в Солнечной системе и проживший жизнь или даже малую часть отведенной ему жизни, но без постороннего экспериментального вмешательства, назвал бы грустью. Или обидой с грустным послевкусием.
Сожалением же можно было назвать то, что она чувствовала себя еще и виноватой за то, как грубо обошлась с этим парнем, когда он своими действиями, совсем слегка пересек невидимую черту между ними. Словно нечаянно и словно испытывая ее, но очень как-то робко, он пытался определить ее реакцию на свое желание быть ближе. И вот ее реакция…
Как же глупо, наверное, выглядело это со стороны! Она сказала ему, что он всего лишь пилот и его подобные помыслы в отношении нее, если проявятся снова, получат в отчете Колониальной Федерации и Всемирному Научному Сообществу должную оценку! Она дала ему понять, что он недостоин, даже думать о ней, как о женщине. О том, чтобы даже просто коснуться края ее одежды, уж не говоря о чем-то большем! А, в самом деле, она просто испугалась. Испугалась, прикрыла свой испуг ученой степенью и убежала! Вот только поняла она это значительно позже. Позже, в один прекрасный момент, когда действие очередной порции воды с Проксима b, выпитой ей в импровизированной лаборатории медицинского блока на борту СИД закончилось. Прошла галлюцинация, воспроизводящая события в панораме. А она продолжала сидеть на перфорированном сером полу блока. Прислонившись спиной к стене, она сожалела о том, что шанс ощутить все это в реальности, упущен. Она сидела разбитая и угнетенная новым чувством, Но на тот момент такая возможность оказалась утерянной вместе со вторым пилотом экипажа судна под командованием старого Грека Маера.
Она помнит, как зажмурилась, выдавливая из-под век слезы, а остаточное воздействие неизвестного токсина или фермента, содержащегося в принятой ею жидкости, все еще показывало улыбающееся лицо Корина Ройа. Не открывая глаз, она протянула к нему руку, но он оказался дальше, чем она ожидала. А так хотелось дотянуться и дотронуться до него, сделать то, что она сама не дала ему сделать тогда в панораме. Тогда, когда Проксима Центавра, озаряя гало планеты мыслимыми и немыслимыми красками, выползала из-за лимба гигантского космического тела. Корин снова улыбнулся, но молчал.
И все же она услышала его голос. Как в какой-то трубе. Как не настоящий, но его.
– Ты умер?
– Я не знаю.
– Я тоже хочу умереть.
– Тебе нельзя, Марта. Нельзя.
– Почему?
– Ты должна закончить то, что ты начала.
– Но зачем? Наверное, я уже не хочу ничего заканчивать. Наверное, в этом больше нет смысла. Или просто я его уже не вижу. Я просто хочу к тебе!
– Еще рано, Марта, еще очень рано!
– Но они все равно меня убьют!
Пленник зашевелился, пытаясь вытащить связанные из-за спины руки, видимо подумав, что Марта задремала, сидя рядом с ним с закрытыми глазами и привстал на здоровое колено. Но будучи человеком неуклюжим и не расторопным, потерял равновесие и упал, толкнув торшер возле стола, который упал с грохотом на пол и вернул Марту в реальность.
Она посмотрела на него, сильно стиснув от злобы и ненависти челюсти. Даранович нервно дышал.
– Тебе помощь нужна, ты не понимаешь что делаешь! – Он заговорил хриплым голосом.
Марта резко дернула его за раненую ногу и вице-президент, вскрикнув, снова оказался на полу. Ее колено плавно прижалось к тому месту, где заканчивался у пленника второй подбородок. Она надавила. Одновременно продавливая до трахеи и задевая рану под ключицей. Большое круглое лицо надулось и налилось краской, губы побелели, а изо рта высунулся язык и полезли хрипы. Вице-президент замахал руками и несколько раз дернул здоровой ногой. Это были все попытки сопротивления. Больше он ни на что способен не был. Большое, но слабое и никчемное существо. Марта почувствовала отвращение и не капли жалости. Словно давит не человека, а насекомое.
– Что ты сказал? – Она убрала колено и Даранович смог сделать вдох.
– Ты разговаривала сама с собой! Ты говорила, что хочешь умереть! Ты больная! ‒ Слова вырывались наружу отрывками, сквозь свистящие короткие, но частые вдохи. – Тебя убьют! Ты не доживешь до утра! Ты уже труп!
Не слушая его, Марта поднялась и принялась открывать створки окна. Тяжелые и высокие они распахнулись на удивление легко и быстро. В помещение роскошного кабинета Вицлава Дарановича, ворвались потоки холодного осеннего ветра, бушующего на высоте сотого этажа, тут же растрепав ее заколотые на затылке волосы и сметя с массивного письменного стола все легкое, что не было закреплено или прижато более тяжелыми предметами. До того как площадь перед небоскребом компании, коридоры и весь этаж, заполонили отряды правопорядка и регулярные войсковые подразделения Неополиса, Марта успела немного подготовится. Она соорудила баррикаду из стола и прочей мебели, крепко связала липкой лентой своего пленника, перетянула той же лентой его ногу выше раны, чтобы он не умер раньше времени от кровопотери. Заперла дверь, дополнительно подставив под нее огромное черное кресло. Все это должно было доставить некоторые неудобства силовикам, в случае если они решат начать штурм. Открытые окна, делали невозможным применение паралитических и слезоточивых газов. Марта не сомневалась в том, что как не повернулась бы ситуация, войска не пойдут на штурм, пока жив вице-президент и пока он находится у нее на прицеле.
Она проверила боекомплект. Три патрона в обойме раритетного пистолета в ее руке и рядом лежал еще один. Полностью заряженный. Этот пистолет хоть и был больше по размеру, но вес его практически не чувствовался в руке из-за цельнополимерного изготовления. Из такого оружия можно вести огонь без отдачи и с максимальной точностью. Марта посмотрела на пленника. Тот был бледен и лежал на боку. Белый ковер под ним пропитался кровью. На лице застыла гримаса боли и страха. Просыпаясь в теплой мягкой постели сегодня утром, он явно и подумать не мог, что к вечеру окажется заложником под дулом пистолета на волоске от смерти с простреленной ногой и в луже собственной крови. А в коридорах, да и уже в приемной, слышались приглушенные выкрики тактических команд и специфические звуки, издаваемые микшерами боевых костюмов. Отступать не куда.
Единственным выходом теперь могло служить только распахнутое на высоте почти двухсот метров, большое панорамное окно. Это окно сейчас было ее слабым местом. Штурмовики могут достать ее через него, если привлекут летательные аппараты. Остается только ждать. После того как ее обложат со всех сторон, на связь должен будет выйти переговорщик, чтобы выяснить ее требования. А требование у нее было только одно – узнать правду о том кто она есть на самом деле. Как ее настоящее имя, откуда она родом, где она родилась и выросла, где ее семья. А еще она хотела видеть в этом кабинете профессора Райкова, руководителя программы «Новая жизнь». Именно его она считала виновным во всех своих бедах. В ее воспоминаниях, полученных благодаря воде с Беты, четко выделялась его ехидная ухмылка, когда-то казавшаяся доброй и отеческой, на противном крысином лице. Вот он, сложив руки на груди, смотрел, как трое отморозков в белых одеждах истязали ее. Как у нее на глазах, они насиловали мать, а потом убивали ее отца и маленького брата.
Сквозь завывающий вой потоков ветра, где-то вдалеке послышался свистящий шум двигателей. Марта переложила пистолет в другую руку и приставила дуло к голове вице-президента. Они были всего в нескольких метрах от распахнутого окна, створки которого были высотою от пола до потолка. Расположившись за столом, который стал для них щитом от того кто ворвется во входную дверь, они оказались как на ладони для того, кто окажется по ту сторону окна. Шум двигателей резко приблизился и в секунду, как бы вынырнув откуда-то снизу, в проеме окна появилась тупая морда скорпиона. Боевая летательная машина войсковых подразделений Неополиса, своей формой напоминающая ядовитое насекомое и поднимающаяся в воздух за счет двух контурных электромагнитных нагнетателей, зависла прямо перед распахнутым окном, заслонив собой свет уходящего в зенит солнца.
Марта различила сквозь зеркальное стекло очертания пилота и тут же перевела взгляд на длинные спаренные стволы смертоносного крупнокалиберного пулемета, направленного прямо на нее.
Одно слово в гарнитуре пилота, одна команда, отданная кем-то с Земли, сюда на высоту сотого этажа и на Марту обрушится смертоносный град, который за секунду превратит ее тело в бесформенную массу крови, плоти и изуродованных костей. Но пилот видел и заложника и пистолет у его головы. Он тут же доложил командованию о том, что увидел и о том, что Даранович жив, хоть и связан, хоть и истекает кровью, но жив. Доложил о серьезности намерений госпожи Штеер и опасности нависшей над одним из самых влиятельных людей в Неополисе.
Увидев все, что было необходимо, скорпион отпрянул назад, чтобы не зацепить фюзеляжем и кольцами электромагнитных нагнетателей остов здания, взмыл вверх и исчез из поля зрения Марты. А через минуту, сброшенный во время борьбы куда-то под стол служебный делс издал протяженный звук, извещающий о входящем вызове.
Марта перешагнула через пленника и подняла с пола устройство. Поставила его на ковер перед собой, она приняла вызов. Тут же на выскочившим из делса экране, появилось строгое смуглое широкое лицо мужчины с большими губами и короткой стрижкой. Он молчал, ожидая, что с ним заговорят первым, но Марта вместо слов, направила делс на пленника и на пистолет, приставленный к его голове. Подержала так секунду, давая переговорщику возможность получше рассмотреть страдания и отчаяние на лице вице-президента, а потом самому начать диалог.
– Здравствуйте, Марта, меня зовут, Маршал Стерлин, я представляю городское подразделение по борьбе с терроризмом и массовыми беспорядками. ‒ Небольшая пауза, но Марта продолжала молчать. ‒ Мы можем поговорить? ‒ Он приподнял одну бровь и сдвинул уголки рта, полагая, что приняв такое добродушное и немного бестолковое выражение лица, сможет лучше расположить к себе собеседника с оружием в руке.
Марта лишь слегка кивнула, в основном глазами.
‒ Хорошо. Я изучил Ваше досье, Марта. Изучил и выяснил, что Вы не такой человек! ‒ Он начал качать головой, словно жалея ее. ‒ Вы не способны на подобные поступки и мало того, у Вас нет на это причин! Вы карьерист. И причем успешный. Научное сообщество характеризует Вас как отличного специалиста и опытного руководителя. Работа штаба под Вашим началом оценивается и руководством сообщества, и руководством Колониальной Федерации как инвестором и проектным партнером на очень высоком уровне. ‒ В этот момент выражение его лица достигло немыслимо наигранного апогея, в искренность которого мог поверить лишь ребенок или умалишенный. ‒ Полагаю, что Вы просто запутались. Чтобы там не произошло между Вами и господином Дарановичем, поверьте, оно того не стоит! Все ваши разногласия могут быть решены мирно.
‒ Хватит разговоров. ‒ Марта прервала его, как только поняла кое-что из этого монолога.
Во-первых, он считает ее сумасшедшей. Во-вторых, что основная версия силовиков относительно захвата ею заложника, заключалась в наличии личностного конфликта между ней и вице-президентом, что было необходимо развеять.
‒ Хорошо. – Маршал согласно кивнул, пытаясь внушить готовность идти на любые уступки.
− Давайте сразу к делу. – Она выдохнула. – Тут человек истекает кровью, так что время сейчас дорого.
Маршал Стерлин показал ей ладони, уверяя в понимании.
‒ Как скажете, Марта. ‒ Он облизал губы. ‒ Отпустите его и я, со своей стороны, даю Вам правительственную гарантию того, что Вас никто пальцем не тронет. Вам будет предоставлена защита, а Ваши действия будут расследоваться без предвзятости и строго по закону. Так же могу обещать, что Вас не будут судить за терроризм и захват заложника. Только нападение и нанесение увечья. И еще, Вы сможете предъявить встречные обвинения этому человеку, если у Вас есть на то такие основания. Они так же будут расследоваться в соответствии с законом и если будут доказаны, то возможно будет шанс переквалифицировать и предъявляемые Вам статьи.
– Простите, Маршал. ‒ Она перевела взгляд от экрана делса на пленника, который монотонно постанывал с каждым свистящим вдохом. ‒ Мне плевать на этого человека. Он мне не нужен. Мне нужна информация. А он, ‒ Она кивнула в сторону Дарановича и еще сильнее прижала ствол пистолета к его голове, ‒ единственный способ добраться до того, кто ей владеет. Это все что мне нужно. Мне терять нечего. Дайте мне то, что я хочу, а потом я его отпущу и сдамся.
Стерлин на несколько секунд задумался, пытаясь понять, равносильность причин, которые толкнули эту женщину на подобное преступление. Правду ли она говорит? Или, скорее всего, она действительно сошла с ума.
‒ И какую же информацию Вы готовы обменять на его жизнь, Марта?
– Райков.
– Что? Марта, повторите еще раз.
– Я готова обменять вице-президента Вицлава Дарановича на профессора Райкова! И пока я не увижу его перед собой, разговаривать больше мы не будем. Если он не окажется тут через час, я убью заложника и выпрыгну в окно.
Не дожидаясь ответа Маршала, она прервала связь, только и, успев услышать где-то за спиной собеседника адресованный кем-то невидимым, кому-то еще вопрос относительно того, кто такой этот Райков.
* * *
Площадь, окружавшая небоскреб, в котором располагался главный штаб Колониальной Федерации «Сириус» была до отказа наполнена людьми. Как не странно, именно сегодня и именно в этот день, десяток человек с транспарантами, переносными промостойками и устройствами усиливающими голос, вышли на мирное пикетирование в поддержку профсоюзов отстаивающих права вахтовых рудодобытчиков. Эти самые профсоюзы, защищали права простых рабочих, которые, как они считали, нарушаются еще на уровне контрактов, а условия работ и слабое оснащение средствами индивидуальной защиты, провоцируют высокую смертность в колониях от несчастных случаев и, по возвращению на Землю, от онкологических патологий, вызванных космической радиацией. Зачастую те, кто нанимается по вахтовому контракту на орбиту Земли, Марс или спутники Сатурна, не имеют достаточных средств на лечение заболеваний вызванных облучением, в клиниках практикующих генную репродукцию. А именно, только перепрофилирование стволовых клеток ДНК способно избавить человека от раковых опухолей. И такое лечение стоит не дешево. Так что опасения профсоюзов были не напрасными. Вот только спустя слишком много времени президенту Колониальной Федерации Герману Торри доложили о том, что истинные профессиональные организации никакого отношения к этому пикетированию не имели.
А пока, к манифестантам примыкали всякого рода бездельники, зеваки и просто прохожие. Кто-то проникался идеей законности прав старателей. Кто-то, проходя мимо, останавливался, завлекаемый красочными речами и кричалками людей в ярких куртках. Были тут и те, кто сами когда-то побывавшие в шкуре вахтовика и испытавшие на себе тягостный и буквально адский труд, помнят смерти своих товарищей из-за того, что буровая установка по ошибке инженеров-маркшейдеров наткнулась на пузырь оксида серы. Помнят, как токсичный газ, вырвавшийся в галерею рудника, за пару десятков минут убил всю смену. Помнят ужас в их глазах. Помнят, как их друзья задыхались потому, что их защитные костюмы не были оснащены аварийными источниками дыхания. Помнят, как их товарищи в панике бросились из галереи к шлюзу, сбивая друг друга с ног при низкой гравитации, сразу после гулкого хлопка, когда обрушилась стена и заверещала тревожная сигнализация. Но шлюз был закрыт. Служба контроля заблокировала выход, опасаясь, что едкий газ отравит весь рудник. Ужас безысходности в выражениях лиц людей обреченных на медленную мучительную смерть запоминается навсегда. И кого им следовало винить в этих и подобных этим смертям?
Скрыть инцидент с захватом Вицлава Дарановича в заложники от глаз общественности руководству Колониальной Федерации так же не удалось. Как только пикетчики собрали на площади достаточное количество единомышленников, а к штабу Колониальной Федерации стал прибывать спецтранспорт отрядов правопорядка, по головам поползли слухи о происшествии. Люди в ярких куртках за промостойками смело делали заявления представителям прессы, так словно только несколько минут назад сами своими глазами видели, что твориться на сотом этаже небоскреба компании.
По всем новостным каналам звучало имя Марты Штеер. Стараниями раззадоренных подстрекателями и зазывалами, граждан, что внимали с экранов промостоек последствия облучения и трупы вахтовиков, застывших в неестественных позах смерти в вакууме от отравлений токсичными веществами, мирное пикетирование превращалось в экстремистский протест. Так что, отрядам правопорядка пришлось призвать подкрепление и через какой-то час вокруг площади появились барьеры, силовые щиты и устрашающе засверкали импульсные разрядники.
В итоге, пока специальное подразделение регулярных войск Неополиса, призванное властями города и президентом Торри, решить сложившуюся проблему, разрабатывали тактику действия по освобождению заложника и изучали план сотого этажа на случай штурма, облаченные в черную устрашающую броню, отряды правопорядка, сдерживали толпу.
В это время, расталкивая плечами и локтями плотный людской строй, Лена пробивалась вперед ближе к ограждениям. Она еще не знала, что будет делать, когда доберется до цели, но знала, что должна это сделать, должна спасти эту глупую девку. Следом за ней по пятам, едва успевал нагонять ее, спешил мужчина с длинными засаленными волосами до плеч, а одет он был именно в такую ярко-красную куртку, как люди за промостойками. Он встретил Лену, не успела она выйти с флопа на ближайшей к площади станции. Он встретил ее, потому что она связалась с ним и спросила о том, что происходит. И он ответил, что знает и что может провести ее максимально близко к оцеплению. Вот только ей для этого помощь не понадобилась. Она и сама неплохо прорезалась через плотные людские массы.
В какой-то момент он отстал, но быстро сообразив, увидев мелькнувшую фигуру Лены, что была выше многих тут людей, рванул вперед за ней. Когда уже барьеры ограждений были совсем близко, а сквозь пестрые фигуры людей, было видно черные щиты отрядов правопорядка, мужчина, растолкав двоих зевак, которые в ответ, закричали что-то оскорбительное, все-таки нагнал взволнованную спутницу и остановил ее, дернув за рукав куртки.
– Лена, стой! ‒ Он тяжело дышал, и было видно, что эта пробежка, заставила попотеть не привыкший к физическим нагрузкам организм.
– Что! – Она остановилась и обернулась. ‒ Что тебе еще нужно? Это ты и твои ублюдские дружки ей мозги промыли! Вы использовали ее! ‒ Она схватила нежеланного спутника за ворот куртки и довольно сильно тряхнула. ‒ Из-за всего этого мне приходится рисковать своей жизнью и своими детьми! Придушить бы тебя!
Она отпустила, а он едва не упал, явно уступая женщине в росте и силе.
‒ Ничего подобного. ‒ Он поправил ворот, пытаясь отдышаться. ‒ Она сама нас нашла. Без нее мы так бы и оставались кучкой активистов, собирающихся по подвалам и закуткам, а все что мы могли, это только размахивая руками выказывать недовольство и негодование колониальной политикой, озираясь на двери и окна в страхе, что нас услышит кто-то чужой!
Им приходилось кричать, чтобы понимать друг друга в сливающемся гаме толпы.
‒ И тут она свалилась на ваши головы? Действующий топовый сотрудник Всемирного Научного Сообщества! Работающая на гранты Колониальной Федерации, но ставшая отступником и попавшая в опалу! Какое везение! ‒ Лена всплеснула руками. ‒ Да и хрен бы с вами со всеми! И с тобой и с ней и со всей вашей доморощенной никому не нужной ячейкой! Причем тут я? За каким хером, нужно было меня втягивать во все это говно?
‒ Марта так решила! Она сказала, что кроме тебя больше никто на такое не способен! Никто не пойдет! Никто, из всех кто был там с ней!
‒ Кто был с ней? – Лена громко усмехнулась. – Это не мы были с ней! Это она была с нами! ‒ Потом вздохнула и поправила растрепавшиеся волосы.
‒ Что?! ‒ Мужчина ее не расслышал.
‒ Ничего! ‒ В этот момент, кто-то, протискиваясь мимо них, довольно сильно толкнул ее в спину, но обернувшись, чтобы залепить ему в ответ, она увидела только мельтешащие спины других людей. ‒ Я говорю, что вы как были кучкой никчемных голословных активистов, так ими и остались! Ваша эта акция сегодня, ничего не изменит! Завтра все закончится и все кого не арестуют вернуться в подвалы и закутки. Только озираться на двери и окна придется более тщательно. Да и выказывать недовольство, нужно будет еще тише, чем раньше!
‒ Возможно так! Но это наш шанс! ‒ Он посмотрел себе под ноги и снова на нее. ‒ Если все получится… Если у тебя все получится, возможно мир узнает много нового! И Колониальной Федерации придется не сладко!
‒ Вы словно дети, наивные! Ладно, вали отсюда. Мне нужно двигаться вперед. ‒ Лена зло усмехнулась.
– Как ты собираешься попасть туда?!
– Я скажу им, что знаю ее, что мне нужно с ней поговорить, я смогу убедить ее отпустить заложника!
‒ А если это не сработает?!
‒ Тогда я скажу что знаю, кто организовал это мирное пикетирование! ‒ Она сильно ткнула указательным пальцем ему в грудь. ‒ Знаю, кто слил в прессу информацию о захвате заложника и кто подстрекает людей.
На несколько секунд мужчина опешил, но потом, вытаращив глаза, испугано уставился на нее.
‒ Ты этого не сделаешь… Ты… ‒ Он схватил ее за рукав, как будто ребенок боится затеряться в толпе и держится за мать.
– У тебя все? – Лена снова усмехнулась, но теперь не так озлобленно. ‒ Молись, чтобы сработал первый вариант! ‒ Она одернула рукав и шагнула в толпу.
До барьеров оставалось с десяток метров, но эти десять метров оказались самыми трудными. Наконец, наступая людям на ноги, бесцеремонно толкаясь, она все-таки оказалась прямо перед ними. Кто-то из отряда правопорядка, ходил от человека к человеку, грозя всем, кто пытался перелезть через ограждение или сдвинуть его, шоковым разрядником.