Артур Лидд
История Млечного пути
Теперь никаких минут у нее не было. Был только пистолет и заложник. Эти двое, с каменными лицами у двери казалось, даже не смотрят на нее. Стоят, замерев, словно манекены в витрине магазина и им глубоко все равно убьет она вице-президента сейчас или через несколько минут. Лена ничего не сказала. Не сказала даже то, что нужно подождать! А сколько ждать? Десять минут? Двадцать? Час? Сколько?!
Марта посмотрела на распухшую ногу Дарановича, перетянутую липкой канцелярской лентой немного выше пулевого ранения. Все кругом было в крови. Она немного ослабила ленту и дала застоявшейся крови немного вытечь через рану, чтобы не образовывались тромбы, и не было заражения. Когда густой поток хлынул из раны, Даранович застонал и выгнулся от боли, но это длилось не долго, Марта тут же снова затянула повязку.
В планшете, что принесла ей Лена, был отчет профессора Райкова. Взгляд снова упал на него.
Подняв устройство свободной рукой, она опустилась вместе с ним и с заложником обратно на пол, покрытый липким, местами почерневшим от запекшейся крови, а местами еще багряный, ковер. Хватка, сжимающая толстую шею высокопоставленного чиновника и кинетический пистолет, прижатый дулом к его скуле, той же рукой, ослабла и тот, плюхнувшись, словно мешок с песком, простонал, что-то невнятное.
Марта принялась вновь перечитывать отчет профессора Райкова, вырванный из ее личного дела, когда она еще была участником программы Новая жизнь. Она читала, всматриваясь в строчки букв, снова и снова, пыталась выловить в складывающемся общем смысле содержания, какой-то скрытый подвох. Несостыковки. Доказательства лжи и того, что все написанное, слепили на скорую руку, только для того, чтобы заставить поверить ее в очередную ложь.
Должно быть хоть что-то!
Но как ни странно, она ничего не находила. Ничего, что могло бы заставить ее отказаться от вновь проясняющейся в ее сознании надежды.
Наконец дверь распахнулась, и в кабинет вошел худой высокий человек в строгом костюме и серьезным властным лицом. На воротничке пиджака красовался маленький красный значок Союза правящих партий Неополиса. Не обращая внимания ни на заложника, ни на Марту он прошел к все еще стоящему посередине кабинета, стулу и уселся на него. Лена встала у него за спиной.
Штеер, вновь обхватив Дарановича за шею, с трудом поднялась. Пистолет опять уперся ему в лицо. Вице-президент замычал от боли.
– Госпожа Штеер, вы вся в крови! – Дар брезгливо поморщился. – Не престало ученой пачкать руки таким образом!
Ветер все сильнее старался перекричать людские голоса.
– Кто вы такой? – Она с удивлением смотрела на человека, который ее не знал, но не побоялся войти к ней.
А ведь она могла застрелить не только заложника, а и любого, кто был рядом. И это понимали все. В том числе его телохранители. Однако если даже у них и было оружие, то руки их были пусты.
– Мое имя Дариус Квиний, я глава Секретариата Союза Правящих Партий Неополиса!
– Моя семья жива?! – Она кивнула на документальный планшет, который уже был не в ее руках, а лежал на столе.
– Это не исключено!
– Не исключено?! – Ее брови поднялись.
– Могу сказать только то, что на момент Вашего выздоровления после прохождения комплекса процедур в программе Новая жизнь, они все были живы и здоровы. Научное Сообщество и его штабы не отслеживают судьбы родственников субъектов, принявших участие в программе. Могу Вас заверить, что все участники прошли ровно через те же испытания что и Вы! Это условия контракта!
– Разница только в том, что они не помнят этого, а я вспомнила! Я вспомнила все! И ко мне снова вернулись чувства! – По щекам Марты опять потекли слезы.
– Да, Марта, до сегодняшнего дня программа Новая Жизнь считалась идеальной! Никто из пятидесяти пациентов не вспомнил и мгновения своего прошлого! – Он улыбнулся. – Бросай пистолет, и идем со мной! Даю слово, что как только ты сложишь оружие, ты окажешься под защитой правительства Неополиса и этих людей, − он кивнул через спину на дверь, − и лично под моей ответственностью. Я не отдам тебя ни отрядам Правопорядка, ни агентам Колониальной Федерации! – И протянул ей руку, которая была, конечно, далеко, чтобы Марта дотянулась до нее своей рукой, но это был больше символический жест, чем предложение физического контакта.
Марта заколебалась, перспектива жить все же брала верх над возможностью в несколько секунд свободного полета прекратить все это раз и навсегда, воспользовавшись распахнутым окном и холодным завывающим ветром. И все же сомнения были. А вдруг это только очередной гнусный и коварный план, придуманный агентами Колониальной Федерации, чтобы выманить ее из этого кабинета?
– Допустим! – Она кричала. – Допустим это так! Они живы, но издевательства и боль, которую причинял мне Райков все, то время что я лежала привязанной к кровати, это тоже иллюзия? Этого тоже не было?
– Я буду с тобой откровенен, Марта! – Он кивнул головой, и его рука опустилась на колено. – Это все было по-настоящему! Но это часть программы! Все мы чем-то жертвуем, ради того чтобы жить. Кто-то ради денег, кто-то ради науки.
– Ради чего тогда жертвую я?!
– Ради того, чтобы миру стало известно о том, что ты нашла на Проксима b! – Он снова улыбнулся. – Так было суждено, Марта, не приди ты в программу и быть может, кто-то другой не справился с этой задачей так блестяще!
– Я хочу, чтобы Райков был наказан! Я хочу, чтобы он заплатил за все то, что он сделал со мной!
– И опять, Марта, я буду с тобой откровенен! – Дар прикусил губу. – Его нельзя наказать! Он делал свою работу! Ты и еще сорок девять парней и девушек, пришли к нему добровольно! Никто не принуждал их, как и тебя, подписать контракт, никто силой не притащил их к Райкову и даже скажу больше, что детали программы, а именно боль и моральное подавление личности оговаривалось с каждым!
– И все соглашались, зная это? – Внутри ее груди взорвался фонтан гнева, ведь она вспомнила многое, но то, как пришла в программу, все еще оставалось для нее тайной.
– Да! Соглашались! Они же все понимали, что через две недели уже ничего этого не вспомнят! Они становились совершенно другими личностями! В рамках первой волны эксперимента пятьдесят субъектов было решено разделить на пять групп по десять человек в каждой и каждой группе вложить определенные навыки и способности, об обладании которых они и мечтать не могли, живя в трущобах и питаясь отходами! – Дарий закинул ногу на ногу, сцепил руки вместе и стал рассказывать Марте об эксперименте с совершенно спокойным и невозмутимым лицом. – Первые десять субъектов решено было наделить знаниями ученых, на них возлагались особые надежды, от них ждут величайших открытий и научных прорывов! Ты была в первой десятке! Другая группа получила знания и умения профессиональных воинов, солдат и сейчас они все расформированы в горячих точках планеты! – Иногда порывы ветра вырезали часть слов Дара Квиния, но общий смысл Марта отлично улавливала. – Второй десяток самый успешный! Семь субъектов уже дослужились как минимум до командиров взводов! Двое погибли во время боевых действий, проявив потрясающую храбрость и героизм! Один дал сбой и, его пришлось ликвидировать! Остальные три десятка получили навыки пилотов, музыкантов и врачей! За ними не столь пристальное наблюдение, но и они проявляют поистине фантастические способности каждый в своей отрасли! Они полностью отдаются своему делу и добиваются успехов и повышений по службе с такой скоростью, с какой не один еще обычный человек не смог ничего добиться!
– А я? Я тоже дала сбой? Меня тоже нужно ликвидировать? – Марта начинала верить главе секретариата, а ее голос уже не был так подавлен и пропитан ненавистью.
– Это нужно выяснять! Думаю, ты дала сбой не по причине некачественной чистки или по причине проявления психического расстройства, как у того ликвидированного солдата!
– Психическое расстройство?!
– Недоработка профессора Райкова! Он пропустил патологию в мозгу у того парня, не изучил должным образом анамнез и не увидел, что в его роду были больные шизофренией! Программа и воздействие на психику пробудили испорченный ген и спустя год, проснувшись ночью в военном лагере, он почему-то решил, что находится в окружении врага и открыл огонь по спящим в казарме сослуживцам! – Дарий поменял ногу и снова сложил руки. – Ты же совсем другое дело! Твой контакт с обнаруженной на Проксима b субстанцией, запустил регенерацию ремиссированных клеток областей мозга отвечающих за воспоминания! Ты начала вспоминать свое прошлое и к тебе стали возвращаться чувства!
– Если я так важна для Союза Правящих партий, и этот полет на Проксима b был так важен, то почему Вы допустили, чтобы со мной все это произошло?! Почему не курировали мои действия там?! Почему не защитили?! – Она сама не заметила, как опустила пистолет и уже не упирала смертоносное дуло в голову вице-президента, она просто разговаривала с магистратом и пыталась узнать правду.
– Мы не знали, что этот полет вообще был! Колониальная Федерация убедила Генерального Секретаря Союза Правящих Партий в том, что на этой планете совершенно ничего нет кроме камней, песка и ядовитой атмосферы! Мы сами отдали им Проксима b в распоряжение, для вывоза на нее радиоактивных отходов! Но и сам факт, что туда была совершена экспедиция, они скрыли! С этим еще предстоит разобраться после того, как наши специалисты изучат материал, который госпожа Кравец, по Вашей просьбе передала мне!
– И что будет теперь?
– Скорее всего, − Дар пожал плечами, − Генсек соберет совет правления Колониальной Федерации и назначит расследование с целью разобраться в причинах такого подлого обмана и найти виновных! – Он улыбнулся уголком рта.
– Что будет со мной?!
– Марта! – Глава секретариата вздохнул, этот разговор начинал его утомлять.
Он уже мечтал перебраться в какой-нибудь теплый и уютный кабинет, продолжить разговор там, ведь здесь жутко холодно, но ему нужно было, чтобы Марта начала беспрекословно ему доверять. Чтобы она пошла за ним, ее показания и знания бесценны и способны вывести на чистую воду целый синдикат заговорщиков.
– Сейчас ты положишь пистолет на пол, и мы выйдем с тобой в эти двери. – Ветер вдруг на какое-то время стих, позволив общаться, не надрывая голосовые связки. – Мои люди будут следить, чтобы с твоей головы не упал не один волос. – Он снова показал на парней замерших у выхода из кабинета, все так же молчаливо, словно манекены, по обе стороны от массивной двери. – Потом мы тихо покинем штаб Колониальной Федерации, и я отвезу тебя во Дворец Правительства. Там ты дашь показания, расскажешь обо всем, что произошло с тобой на Проксима b, а мы используем эту информацию для того чтобы наказать виновных в этом постыдном и низком обмане.
– Допустим. – Она обернулась и посмотрела на окно, которое каких-то несколько минут назад было ее единственным выходом отсюда. – А что будет потом? Потом, когда я дам все показания. Вы добьетесь своего, накажите виновных и заберете назад Проксима b. Что будет тогда со мной тогда? Меня ликвидируют? Я ведь уже не человек? Я чья-то собственность? Колониальной Федерации, которая инвестировала Новую Жизнь, Научного Сообщества, которое взрастило мою новую личность или Союза Правящих Партий Неополиса, что заявляет на меня права теперь?
Снова завыл с еще большей силой ветер, закончив свою передышку.
– Союз Правящих Партий и Колониальная Федерация, они… не разделимы! Все что является собственностью Колониальной Федерации, является и собственностью Союза Правящих Партий! Потому, что Колониальная Федерация это и есть Союз Правящих Партий! Его собственность и его неотъемлемая часть. – Он сделал величественный жест руками, гордясь своим положением и властью. – За твою помощь в разоблачении заговора против действующей власти, ты выбери сама, Марта свою дальнейшую судьбу! Что ты хочешь, чтобы было дальше?!
– Первое что я хочу, – Марта приободрилась, ее легкие стали перегонять холодный воздух с большим энтузиазмом, снова вернулась желание жить, – это перестать быть чьей-то собственностью! Я хочу быть свободным человеком! Второе, я хочу, чтобы Вы нашли мою семью!
– Этим уже занимаются мои люди!
− И хочу прекращения преследования за то, что мне пришлось поступить так, как я поступила!
− Тут немного сложнее, Марта! Совершенное тобой деяние, не что иное, как преступление против общества и к тому же, довольно резонансное! Могу обещать, что ситуация в которой ты оказалась, будет приоритетно учитываться при расследовании этого дела следователями уголовной службы города! Так же будет учитываться твое психическое состояние, ухудшившееся в фоне побочных эффектов после сбоя, что дал твой организм из-за программы Новая Жизнь! Наказание будет куда более чем лояльным! Тем более, если ты окажешься нам полезной! – Он снова сменил позу. – Все остальное осуществимо в полной мере и можешь не сомневаться, все будет именно так, как ты хочешь!
– Я хочу документального заверения! Контракт! Прямо сейчас! – Она посмотрела на Лену все это время стоящую в стороне и не проронившую ни слова.
Та только одобрительно и едва заметно кивнула, дав понять Марте, что она поступает правильно и что ее требования вполне разумны. На ее месте она поступила точно так же.
– Хорошо! – Дарий повернулся и приказал одному из своих людей принести чистый документальный планшет.
Через минуту тот уже протягивал его своему всемогущему боссу и когда тот взял его, то тут же отошел на свое прежнее место и замер в неизменной позе.
– Напиши сама, Марта, все что пожелаешь, а я подпишу от имени Генерального Секретаря. – Он бросил его ей и тот упал рядом с отчетом Райкова, на стол.
Пистолет уже лежал просто рядом, вице-президент благодарил бога за спасение, не веря своему счастью, а Марта выбирала в контекстном меню команду на создание нового документа. Два контрагента, вид документа – контракт. Далее, она быстро и ловко набросала свои требования, приложила большой палец правой руки к специальному месту для биометрической подписи и, тот пропищал, приняв ее данные. Закончив, она протянула планшет Дариусу Квинию, который успел за это время подняться со стула и подойти почти вплотную к ней и заложнику. Дар, быстро пробежав глазами по тексту, повторил ее манипуляцию с биометрической подписью. Планшет снова пропищал и уведомил пользователя о невозможности редактировать или удалить созданный контракт. Документ был автоматически скопирован в виртуальное хранилище, а просмотреть его было можно с любого устройства в пределах орбиты Земли.
– Передайте планшет Лене, пожалуйста. Я хочу, чтобы она сохранила его!
– Как скажешь, Марта! – Дариус не глядя, протянул планшет куда-то за спину, но Лена тут же выхватила его и, свернув в трубочку, засунула за ремень своих брюк.
– Что теперь?!
Марта снова подняла пистолет и ясно ощутила, что последние несколько часов она дышала и была жива только потому, что в ее руке было вот именно это оружие. Стоило хоть на секунду оставить его, как ее тут же расстреляли бы или скрутили, сковали наручниками и с позором провели по всем коридорам штаба Колониальной Федерации.
А что теперь? Неужели этого не будет? Этот чиновник спасает ее? Разве компания простит ей подобный поступок. Она убила двух работников охраны, ранила и пытала самого вице-президента, а теперь еще и грозится рассказать Союзу правящих партий то, что возможно вообще положит конец могуществу Колониальной Федерации! Хотя нет. Не Колониальной Федерации. Вся структура, как система, слишком важна. Проще поменять руководство на более ручного представителя, чем разрушать созданное десятилетиями.
Но не ложь ли все это?
Стоит рискнуть. Даже если она вдруг поймет, когда окажется за пределами кабинета, что что-то пошло не так, она бросится на первого же врага и спровоцирует его на то, чтобы он выстрелил в нее и убил! Только так. Только так или окно. Но окно не может дать шанс на спасение, а Дарий может! И что больше того он дает ей надежду увидеть снова ее семью, а эта надежда не сравнится ни с чем больше. Она должна рискнуть! Рискнуть только ради того, чтобы снова как в детстве бросится в объятия матери, увидеть, как вырос за эти годы брат, прижаться к отцу…
Если все это, конечно, не ложь!
Слеза покатилась по щеке. Нужно было принять решение.
Марта еще раз посмотрела на пистолет и одним движением пальца высвободила из его рукояти обойму. Обойма мягко упала на пропитанный кровью ковер. Пистолет лег рядом. Она медленно поднялась и трясущимися ногами сделала несколько шагов вперед. Дарий улыбнулся. Лена тоже. Страх перед тем, что все это было обманом, не оставлял ее. Она смотрела на дверь и ждала, что вот-вот сюда ворвется отряд бойцов и, выпустят в нее электрический разряд, чтобы нейтрализовать и арестовать. Но еще два шага, а в дверь никто не врывался. Значит это все правда? Она попыталась улыбнуться, но давившие изнутри слезы не давали это сделать.
Дарий стоял уже близко и протягивал руку.
Она медленно выпустила из рук Дарановича, потом обронила на стол пистолет и вышла из своего укрытия. Прошла несколько шагов по кабинету. Дар шел рядом. Она почувствовала, как подкашиваются от онемения и усталости ноги. Как голова стала вдруг тяжелой, словно вольфрамовый слиток, а все вокруг показалось необычайно далеким и неестественным. Неужели, все это, происходит с ней здесь и сейчас?
Еще пара шагов и внезапно громкий свист разрезал воздух, а гул ветра в его тени стал лишь тихим незаметным звуком. Что происходит?
– Марта! Нет! – Она услышала, как закричала Лена.
– Ложись! – Кричал что было сил в голосе глава секретариата Союза правящих партий Неополиса Дариус Квиний.
Это было последнее, что она услышала сквозь жуткий и дикий свист двигателей скорпиона, внезапно вынырнувшего откуда-то сверху и зависшего в распахнутом окне. Марта на секунду обернулась и в отблике солнечного света через тонировку стекла увидела черный закрытый шлем пилота. Он, не на секунду не заколебавшись, надавил на гашетку.
– Это конец… – Ее губы шевельнулись, но слов уже никто не услышал.
Всего несколько боеприпасов выпустил длинный черный спаренный ствол крупнокалиберного пулемета, и все они попали точно в цель, едва не на мелкие куски, разорвав хрупкое женское тело. Они прошли сквозь нее, как проходит сквозь масло нож, они даже не заметили ее, а пролетев дальше, вырвали из стены куски бетона и разрушили стеллаж с любимыми фигурками и фарфоровыми статуэтками вице-президента.
– Марта! Марта! Нет! – Лена кинулась к изуродованному телу, начала поднимать на руки то, что осталось от нее, пачкаясь в густой и липкой крови.
Она ненавистно посмотрела в окно, но скорпиона там уже не было.
– Ты! Ты это подстроил! Ты обманул ее! – Лена кинулась едва не с кулаками на поднявшегося с пола Дария, но вдруг увидела в его глазах ужас и поняла, что такой взгляд подделать было нельзя.
– Я тут не причем… – Дариус попятился назад, ища спиной стену, ему первый раз за много лет было страшно.
Лена снова рухнула на колени в лужу крови, увидела стеклянные глаза Марты, застывшие в ужасе удивления и непонимания, а потом слезы с криком вырвались из нее наружу. Она просто заорала, будто раненый зверь, зажмурив от боли глаза и стиснув кулаки, понимая сама, что даже не помнит когда плакала в этой жизни последний раз.
Глава 55
Я Корин Ройа и это моя история
Уже больше двух часов истекли, после того как врач-психотерапевт, у которого Марта была со своим мужем два дня назад, снова увел его в какие-то большие широкие двери, наказав как и в прошлый раз ей, ждать за огромным столом в главном зале. Когда они уходили, доктор, как всегда улыбался, был приветлив и решительно настроен на то, что проблема Корина с его ночными кошмарами будет решена сегодня в два счета.
Он махнул рукой и сообщил ей, что вся процедура займет не больше именно этих двух часов. Но вот уже как несколько минут назад в главный зал со стороны приемной вбежал странного вида человек и, засеменив в сопровождении еще кого-то, едва не бегом, пересек колоннаду и несколько раз ударил кулаком по той двери, за которой скрылся два часа назад ее муж.
Кто-то невидимый Марте немного приоткрыл дверь и странный человек, круглый и маленького роста, в причудливом костюме, скользнул в образовавшийся проем. За ним последовал и его спутник. Все это заставило ее немного насторожиться и подняться с кресла. Нарастало волнение. Какое-то чувство, близкое к инстинктивному рефлексу, подсказывало ей, что тут не все так, как должно быть и это еще не конец. Сердце забилось сильнее, а в груди появилось тревожное за близкого человека чувство, которое уже через минуту, стало настолько отчетливым, что ей без труда удалось выяснить ему причину – она боялась, что сделала ошибку. Ошибку в том, что сама настояла на поездке в Неополис в клинику и теперь боялась, что все эти психотерапевтические сеансы не просто не избавят Корина от его ночных кошмаров, а сделают только хуже. Почему? Она не могла этого объяснить. Это ощущение или предчувствие было выше ее понимания, но именно оно в глубине души смеялось над ней и уповало за то, что та сама, собственной инициативой, разворошило осиное гнездо.
Она вздохнула. Постаралась отбросить предрассудки. Все это глупые суеверия. Нужно доверять врачам.
Хотелось встать и начать ходить по залу приемного покоя, больше напоминающему гостиничный холл, чтобы хоть как-то заставить время идти быстрее.
Но что ей волноваться? Что может произойти с ее мужем, который просто сейчас находится под гипнозом? Волноваться стоило, когда в Варне ему делали сканирование мозга, ища опухоли и патологии, которые могли быть причиной его кошмаров, но там все было хорошо. Тут же, доктор-психотерапевт, пытается немного покопаться в его воспоминаниях и немного подкорректировать его восприятие обиды на отца в прошлом.
И она не пыталась внушить себе, что ей совершенно не о чем беспокоиться, но неприятное чувство тревоги в груди только усиливалось с каждой минутой ожидания после того как через весь зал, явно спеша, пробежал странный человек и вошел именно туда, где элитный мозгоправ, что-то искал в голове ее мужа.
И все же она поднялась из кресла и сама подошла к той двери.
Возможно, кто-то за ней сейчас наблюдает. Где-то же должны быть сенсорные камеры. Но чего ей бояться? Она же не делает ничего противозаконного. И не сделает. А вот нахождение в неведении не давало ей покоя, и она начинала понимать, что просто должна предпринять что-то, чтобы хоть как-то узнать о том, что происходит за этими закрытыми дверьми. Постучать? Подергать?
Она слегка надавила на дверь, определяя, закрыта она изнутри или нет. Оказалась закрыта. Нет. Стучать нельзя. Доктор предупреждал о том, что ни в коем случае, чтобы не произошло, хоть землетрясение, его не должны беспокоить и то, что происходит с пациентом сейчас намного важнее любого происшествия за пределами этой комнаты. Любое действие пока он находится в трансе и его мысли и воспоминания лежат, словно на блюдечке, любое вмешательство со стороны может навредить ему и в его голове может оказаться просто каша.
Может так оно и есть, может что-то пошло во время процедуры не так? Может что-то случилось с его мыслями и воспоминаниями, и доктору пришлось вызвать себе каких-то помощников, чтобы исправить получившуюся кашу в его голове!
Марта сорвалась с места и выскочила в приемную. Отыскав глазами девушку за стойкой рецепции, она выпрямилась и, сделав вид, что ее совершенно ничего не тревожит кроме обычного чувства любопытности, подошла к стойке и улыбнулась.
– Вы не подскажете, что за человек несколько минут назад вбежал в зал? – Она показала через плечо на двери ведущие в зал.
Девушка подняла на нее глаза и тоже приветливо улыбнулась.
– Это профессор Келлер, ведущий психиатр общества Новый Свет и председатель доктринного сообщества психиатров Неополиса.
– Он так бежал, меня с ног чуть не сбил и даже не остановился, не извинился. – Марта сделала возмущенное лицо.
– Видимо он очень спешил. – Девушка пожала плечами. – Должно быть, его вызвал заведующий клиникой.
– И часто его вызывает заведующий? – Марта усмехнулась.
– Нет. Не часто. Но иногда когда требуется мнение со стороны, это случается. – Девушка снова вежливо улыбнулась и дала видом понять, что ей нужно продолжать работать и что она вообще не должна отвечать на подобные вопросы.
Марта поблагодарила ее и вернулась в холл. Сердце заколотилось еще сильнее. Взгляд со стороны? На что? Или на кого? На Корина? Что это редкий исключительный случай такой, что требуется консультация какого-то там постороннего специалиста? Что в ее муже и в его голове может быть редким и исключительным? Ну, поссорился он с отцом много лет назад. Ну, считает он и до сих пор, что тот испортил его жизнь, запретив поступать в летную Академию. Что теперь? Да тысячи человек считают свою жизнь загубленной и половина из них в этом обязательно винят своих родителей! Но они-то не редкие и не исключительные случаи. Корин то почему такой случай?
Она выдохнула и покачала головой. Ей оставалось только ждать. Она даже и не подразумевала насколько была права в своих рассуждениях и насколько в этих рассуждениях одновременно ошибалась.
* * *
Стук в дверь и ассистент бросился открывать тяжелую высокую створку. Через секунду доктора уже приветствовал маленького роста, круглый человек в странном причудливом костюме с широким галстуком, больше похожем на платок и редкой бородой на нескольких подбородках, больше похожую на небритую несколько дней щетину.
– Благодарю, профессор Келлер, что прибыли так быстро, так как данный случай и в самом деле уникален и совершенно не поддается объяснению! – Доктор, размахивая руками, ходил по лаборатории вокруг кресла, в котором спал молодой человек и с восторженными глазами пытался объяснить своему коллеге то, что он обнаружил в мозгу этого нового пациента.
– Прошу Вас, доктор, давайте медленнее! – Он отдал своему помощнику небольшой кейс, который принес с собой и, подойдя ближе к креслу, стал рассматривать пациента.
– У нас остается мало времени… – Он снова куда-то метнулся. – Там, в зале его жена уже начинает волноваться.
– Послушайте, – Келлер переключил свое внимание от самого пациента на панель управления системой и стал, шевеля губами читать показания приборов. – Я не вижу ничего необычного в нейронной активности. Зачем Вы меня вызвали? Если Вы еще не поняли, то я с полщелчка раскушу все ваши попытки выжать из сообщества денег! – Он грозно взглянул из-под нависших сверху на глазницы мешков, поросших бровями.
– О, нет, профессор! Я Вам обещаю! Это именно то, что Вы ищите! Вы должны это увидеть!
– Ну, хорошо. – Профессор пожал безразлично плечами и неуклюже начал усаживаться в придвинутое помощником кресло так чтобы видеть все, что делает Бенефициарис. – Давайте увижу. – Он крякнул и закинул ногу на ногу так, словно собрался смотреть развлекательные медиашоу. − Показывайте что там у Вас, только учтите, – он погрозил ему пальцем, – еще одного шарлатанства я не потерплю!
Доктор воодушевленно и уверенно, потирая ладони в предвкушении того, что непременно должен сейчас удивить председателя доктринного сообщества психиатров, дал отмашку ассистенту, чтобы тот немедленно возобновлял сеанс транслокации пациента.
– Давай на ту дату, когда он поступает в академию. – Сам же он занял место в кресле на высокой ножке, отрегулированной так, чтобы его лицо располагалась на одной высоте с лицом Корина и, чтобы он мог в любой момент остановить его и задать интересующий его вопрос.
Руки пациента вдруг дрогнули, за ними дрогнули веки и губы, потом ступни ног. Он вдруг резко и глубоко вздохнул, но глаз не открыл. На мониторах, подключенных к нему через дистанционные датчики на голове и груди, стали происходить изменения, понятные только тем, кто был в этой комнате.
– Корин, ты меня слышишь? – Ясно и четко спросил доктор.
– Да, слышу. – Голос пациента был притупленный, казалось, он говорит, глотая некоторые буквы, словно пьяный.
– Ты можешь рассказать мне о том дне, когда ты последний раз был дома, перед тем как уехал поступать в Высшую летную академию? – Задав вопрос, он мельком посмотрел на профессора, но тот еще ничего не понимая, сидел, сложа руки на коленях, был внимателен к происходящему, но своим видом показывал какое-то недоверие ко всему, что тут происходит.
– Я проснулся в половине девятого утра, меня разбудила мать и сказала, что отец ждет меня на скотном дворе…
– Корин, стоп!
Корин тут же замолчал.
– Давай немного проскочим день и остановимся на вечере, когда семья собралась вместе за столом, чтобы проводить тебя за ужином!
– … отец был недоволен. Я чувствовал, как он внутри себя противиться тому, чтобы я уезжал в Неополис учиться. Он никогда не хотел, чтобы я стал пилотом. Он целый день старался нагрузить меня работой, словно это был такой же день, как и обычно, только из-за обиды на меня этой работы было куда больше чем всегда. Он старался не показывать виду, что расстроен, но я все чувствовал. В каждом его взгляде, в каждом слове, в каждом движении руки была злость. Он был готов отдать меня учиться на врача или юриста, да без разницы на кого, только не на пилота, только эта профессия была бы связана с Землей. Мне казалось, что он меня ненавидит. Ненавидит именно сегодня в мой последний день дома, хотя он уже год, как знал, что я поступлю именно в Высшую Летную Академию Неополиса, но видимо свою обиду он ощутил только сегодня, когда реально понял, что завтра меня тут уже не будет! Пока мы сидели за столом, он не проронил ни слова, за исключением только своей короткой речи якобы в честь моего поступления. После этого я решил, что не вернусь домой, пока не добьюсь успеха в той профессии, которой решил посвятить свою жизнь. Я не вернусь домой и не покажусь ему на глаза, пока не стану настоящим пилотом, Пилотом на настоящим космическом судне, с высоким гонораром и дальними полетами за спиной.
– Отец позволил поступать в Академию против своей воли?
– У него не было выбора. Целый год он сопротивлялся мне и матери, категорически отвечая отказом. Он говорил, чтобы я выбирал любую профессию кроме этой, а если нет, то всю оставшуюся жизнь буду месить навоз на фамильной ферме.
– Почему же он разрешил поступать?
– Это все мать. Она смогла как-то уговорить его. Она знала и понимала, что мне никогда не стать хорошим доктором или юристом, она одна хотела, чтобы я был счастлив, и знала, что для этого должна осуществиться моя мечта.
– Как она это сделала?
– Она никогда не говорила мне, но ходили слухи, что она узнала об измене отца с какой-то девкой на ферме, и после этого он выполнил многие ее условия, только бы она не подала на развод и не начала отсуживать половину всего, что он таким трудом создавал.