полная версия

Милорад Экмечич
История сербов в Новое время (1492–1992). Долгий путь от меча до орала

Историки обычно путают причины и поводы, когда заняты поиском настоящих причин начала Кандийской войны в 1645 году. Глубинной причиной было стратегическое устремление османов вытеснить Венецию, а вместе с ней и европейскую торговлю из Средиземноморья. Венеция владела островом Крит с 1204 года, построив там прекрасные укрепления, чтобы создать безопасные условия для торговли с Ближним Востоком. За два года до того, как в 1645 году началась война, обострились отношения в Далмации. Решение султана Ибрагима I закрыть для купцов проход вдоль побережья Далмации к венецианским портам было, среди всего прочего, инспирировано и влиянием одного из его крупных вельмож, силахдара Юсуф-паши Машковича^[144], «родителями которого были христиане в селе Врани близ Задара», как пишет историк Марко Ячов^[145].

Турецкое вторжение на остров Крит шло медленно. После битвы при Лепанто турки высоко оценивали европейское могущество на морях. С другой стороны, война на одном острове не позволяла вести игру легкого заключения и расторжения союзов с противниками своих противников или с народными движениями. Пытаясь склонить на свою сторону военную фортуну в результате набегов на прибрежные города на Адриатике и в Бока-Которской, турки тем самым подогревали сербское повстанческое движение во внутренних районах. В этой войне Черногория была одним из второстепенных театров военных действий. Причиной послужили конфликты, связанные с уплатой налогов и отменой ранее полученных привилегий. В Боке местные авторитетные фигуры из общины Маине заключили союз с венецианским провидуром^[146] в Которе. Вскоре бокельские повстанцы, при посредничестве цетиньского владыки, попытались привлечь на свою сторону черногорские племена. В результате на войну против турок поднялись, не считая Маине, еще две общины – Грбаль и Паштровичи. Венеция признавала за приморскими территориями право на налоговые и таможенные льготы. В 1657 году турки попытались занять Котор. На сам остров Крит высадилась османская армия числом в 20 000 бойцов. Осада главной венецианской крепости Кандия продолжалась 20 лет. В устном народном творчестве Герцеговины и Черногории эта война оставила глубокий след. Сохранилась поговорка: когда сосед подерется с соседом, то говорят, что «получил оплеух, как Кандия пушечных ядер».

Во время Критской (Кандийской) войны предпринимались попытки усилить автономию скотоводческих областей. Именно тогда обнаруживается, что и в Черногории народ имел право выбирать одного воеводу, который в силу обстоятельств, но не закона передавал власть по наследству. По всему Приморью венецианцы позволяли «свободнее дышать» жителям определенных областей, которые со средневековых времен сохраняли обособленный самобытный характер. Во главе таких областей они назначали своих воевод или кнезов, которых они называли гувернадурами^[147]. Такие начальники имелись в областях Грбаль, Маине, Поборы, в континентальной части Далматинской Загоры за Макарской, которую обычно называли «турецкая Далмация» – по аналогии с «турецкой Хорватией», которая находилась севернее – до Врбаса и Пливы.

Под властью османов в Черногории у народа было право выбирать воеводу, право на уплату одного налога, который собирал специальный чиновник султана, право вести военные действия только на своей территории и право на некоторую судебную автономию. Образцом подобной автономии служили права, предоставленные в 1423 году Венецией племени (и региону) Паштровичи. Поэтому во всех переговорах выдвигалось требование аналогичного уровня самостоятельности. Население имело право выбирать кнеза, которого утверждала венецианская власть. Кроме того, у паштровичей были автономии по соседству. В свою очередь, они должны были оборонять соседние территории до Скадара и Котора, первые несколько дней бесплатно, потом за плату.

Вдохновленные военными успехами венецианских войск и желающие добиться больших политических свобод, в феврале 1648 года черногорцы подали провидуру в Которе прошение о покровительстве Венеции, с условием их автономии. Было сказано, что такой «добровольной сдачи» требуют цетиньский владыка и вельможи. В восьми пунктах этого прошения, опубликованного Глигором Станоевичем в 1953 году, выдвинуто требование «освобождения от налогов и транспортной повинности», как в Паштровичах. Поскольку в турецкой части имелся начальник из Черногории («потому что страна большая и раздольная»), выдвигалось требование назначить гувернадура. Они называют его кнезом, что венецианцы понимают как conte principale – главный кнез, наряду с пятью подчиненными воеводами в пяти нахиях^[148], как это было под турками. Он также должен был быть наделен определенными полномочиями в судебной власти. Выдвигалось также требование, чтобы из 6000 черногорцев под ружьем 500 были гвардией гувернадура, с капитанами-знаменосцами; гувернадур также должен был иметь печать, а войско следовало вооружить.

Следствием этих требований было перемещение театра военных действий в Черногорию, вплоть до поражения в 1649 году. Главным же результатом все-таки стал рост осознания права на ограниченные формы государственности. Этот дух не угасает от военных поражений.

Попытки Венеции найти в сербском населении этих областей наилучшего союзника не увенчались успехом. Некоторое время османы с большим успехом использовали черногорские отряды в нападениях на венецианские крепости и города Бока-Которской. Поскольку в 1649 году туркам не удалось взять Котор, венецианцы попытались создать базу для дальнейших военных действий у Цетинье. В течение 1660 года 30 герцеговинских сел признали венецианскую власть. В начале декабря 1660 года в Которе была достигнута договоренность черногорских предводителей с венецианскими властями, на которую дал согласие и общий совет племен. В начале 1662 года герцеговинский санджак-бей в Колашине устроил зверскую бойню, в которой было убито 57 кнезов из сел в окрестностях Никшича, Пивы, Дробняка и Морачи: «с некоторых живьем сдирали кожу, а потом сажали на кол», другим вспарывали животы и велели носить в руках свои внутренности, пока не умрут, – так было написано в одном тексте, который опубликовал историк Йован Радонич^[149]. Не только война, но и сильное землетрясение, случившееся утром 6 апреля 1667 года, уничтожили и Котор, и еще несколько поселений в его окрестностях.

Великая Турецкая война, 1683–1699 гг.

В Кандийской войне весьма важную роль сыграли герцеговинские гайдуки. Из 1500 беженцев в Которе треть была способна носить оружие. Венецианцы воспользовались их услугами, место сбора было в Перасте, а их харамбаша^[150] Байо Пивлянин^[151] стал эпическим героем своего времени. Он воевал с турками и после окончания Кандийской войны в 1684 году. Когда в мае 1685 года турки пытались покорить всю Черногорию и захватить Цетинье, венецианцы организовали сопротивление бокельских и герцеговинских гайдуков. В бою при Вртиельке близ Цетинье был убит и прославленный харамбаша Байо Пивлянин.

В Кандийской войне, как и в следующей, которая началась с третьей осады Вены в 1683 году, сербское население из всех областей бежало на габсбургские и венецианские территории. Известна неудачная попытка значительного числа черногорцев поселиться в Истрии. По всей Османской империи вспыхивали беспорядки, разразились голод и эпидемии опасных болезней. В какой-то момент из-за того, что Венеция закрыла проход через проливы, случился и бунт в Константинополе. Кандийская война завершилась в 1699 году взятием турками главной крепости, которую они осаждали 20 лет. Только три крепости оставались в руках венецианцев до 1715 года.

Во время этой войны должность великого визиря Османской империи последовательно занимали потомки албанского переселенца Мехмеда Кёпрюлю (Köprüly)^[152], султанского повара, известного в сербской историографии под фамилией Чуприлич. С 1656 года, когда неграмотный, но талантливый воин пришел из анатолийского местечка, позже в его честь названного Визирь-Кёпрю (Vezir Köprü), он заложил основы власти своей семьи в империи вплоть до 1710 года. Мир был поспешно заключен из-за вероломства французов. Хотя у них был договор с турками – «Капитуляции» 1536 года о праве на свободную торговлю и защиту консулов и подданных на территории империи, – в Кандийской войне французы помогали Венеции. Когда французы направили на помощь Венеции отряд крестоносцев, султан аннулировал торговый договор, отнял право на защиту «святых мест» в Палестине и передал его православным. Хотя венецианцам не удалось занять Котор, они получили крепость Клис поблизости от Сплита.

В череде событий, вызванных турецкими войнами за завоевание Центральной Европы, длившихся почти два столетия, на историю сербского народа наибольшее влияние оказала война с Австрией и ее союзниками в 1683–1699 годах. Причина войны состояла в том, что Турция опасалась из-за Трансильвании потерять влияние в Венгрии. Это было время, когда великие визири из семьи Кёпрюлю возродили империю. В империи царила анархия, вызванная сумасшедшим Ибрагимом I^[153]. Он слишком много развлекался в гареме, и его мать, султанша Кёсем, правила империей. Когда султан был убит, а на престол формально возведен восьмилетний мальчик Мехмед IV, его мать, Турхан, начала соперничать с бабушкой Кёсем. Мехмед Кёпрюлю подавил восстание янычар и сумел победить венецианцев в Кандийской войне. Турецкие войны с Польшей и Россией из-за Украины также играли важную роль. Швеция, союзник Турции, пыталась связать эти войны с конфликтами из-за Dominium maris baltici. Это послужило основой того, что вскоре Россия стала членом Концерта великих европейских держав и взяла на себя ведущую роль в конфликтах с Турцией.

В 1676 году великим визирем стал Кара Мустафа-паша Кёпрюлю (известный также как Мерзифули). Он начал реформу армии и впервые опробовал систему «низам-и-джедид», официально введенную через сто лет, когда янычары больше не играли ведущей роли. Война 1683 года началась с беспорядков в Венгрии, с заговора хорватских магнатов Зриньского и Франкопана, с восстания Ференца Ракоци^[154] и восстания Имре Тёкёли, просившего покровительства султана. Кара Мустафа-паша предпринял последнюю великую осаду Вены. Турецкая армия выдвинулась из Эдирне, но у ученых нет единства при оценке ее численности. Считалось, что это 170 000 человек, в наше время это число снизилось до 100 000, но назывались и огромные цифры – 1 300 000, в Энциклопедии ислама (1927) приводят 200 000. В 1683 году Франция возобновляет договор «Капитуляций» с Турцией. Туркам помогают автономные княжества Молдавии и Валахии, крымские татары и венгры из Трансильвании. На стороне австрийцев выступил польский король Ян Собеский^[155] с армией численностью 76 000 человек (по другим данным, 40 000), а также немецкие добровольцы.

«Великое переселение сербов в 1690 г.». Художник П. Йованович, 1896 г. Народный музей Панчева

Кара Мустафа-паша встал под стенами Вены 14 июля 1683 года, а в главной битве 12 сентября, длившейся с шести часов утра до семи вечера, турецкое войско распалось и бежало с поля боя. Это поражение сбило с турок спесь, и этот распад (инхаляль), как его обычно называют, сыграл в сознании турецкого народа ту же роль, что и поражение сербов на Косовом поле или венгров в битве при Мохаче. Турки потеряли 10 000 человек, а христиане – 2000. Эта война в 1684 году очень быстро превратилась в войну Священной лиги, которую поддержал папа римский (Австрия, Польша, Венеция и сторонники Тёкёли в Венгрии). В 1686-м была освобождена Буда, а к 1688 году – большая часть Венгрии. В 1685-м Венеция заняла Пелопоннес, при взятии Афин двумя годами позже Франческо Морозини^[156] случайно повредил эллинский храм Акрополь. Турки превратили его в мечеть, а венецианцы – в пороховой склад. Герцег-Нови был занят силами в 6000 человек.

Сербский народ принял участие в этом великом поражении исламской империи. Вспыхивают народные восстания, в конце сентября 1689 года освобожден Ниш, в начале ноября – Призрен. В составе армии, которая в октябре приходит в Косово, два полка расциан^[157], а также пехотные части. Самым крупным было восстание бывшего горняка из Скопье Карпоша. Ему удалось укрепить захваченные Крива-Паланку и Куманово. От императора Габсбургов он получил признание титула «король Куманова». Македонская наука считает Карпоша национальным героем, что, без сомнения, точно. Тем не менее следует учитывать, что современники, как отмечает болгарский историк Иван Парвев, жителей Западной Болгарии и Македонии называли расцианами. Историк Жозеф-Мари Жуаннен^[158] писал: «Повстанец Карпош, возглавивший восстание сербов, провозгласил себя королем и укрепил Крива-Паланку, Куманово и Качаник». Татарский крымский хан Селим-Гирей нанес тяжелое поражение войску Карпоша под Качаником. Татары вернули Скопье, и там взятого в плен Карпоша казнили, посадив на кол.

Территориальные изменения в результате Конгресса 1698–1699 годов в городе Карловац

Письмо императора Габсбургов сербскому патриарху Арсению III Черноевичу^[159] от 4 апреля 1690 года послужило призывом сербскому народу к восстанию. Когда османская армия стала возвращаться на временно занятые территории Северной Македонии и Косова, началось массовое переселение на север. Точно неизвестно, сколько было участников этой печальной процессии, которую возглавил патриарх. Албанские ученые переходят всякие границы в желании доказать, что именно тогда Косово было очищено от сербского народа. Возможно, речь шла о 37 000‒40 000 семей, в основном из окрестностей Ниша, а собственно из Косова примерно четверть. Обычно считается, что всего было около 100 000 семей.

Остается предметом разногласий – что именно император Габсбургов манифестом от 6 апреля 1690 года обещал сербам. Этот призыв (Invitatoria) был обращен не только к сербам, но и к другим народам, жившим к югу от Дуная. Им было обещано автономное государство с точно прописанными привилегиями. Позже сербские авторы старались доказать, что обещание этих привилегий касалось государства в пределах империи Габсбургов, но современная наука считает, что обещание касалось сербской государственности на освобожденной от турок территории. Несмотря ни на что, Великое переселение сербов в 1690 году стало одним из переломных событий в сербской национальной истории. Оно не привело к возникновению сербского национального сообщества в Южной Венгрии, но только его укрепило. Новым было, как отмечает историк Душан Попович, политическое осознание того, что сербы – народ, который требует своей государственности.

Окончательный мир был подписан 26 января 1699 года в Сремски-Карловци, по правовому принципу uti possidetis^[160], то есть обе стороны получают то, что у них оказалось в руках на момент подписания договора. Граница между двумя империями проходила по рекам Уна и Сава на западе, по Дунаю на севере; при этом части Баната от Тисы до Темишвара (Темишоары) и восточного Срема оставались в руках турок. Венеция получала Пелопоннес, Книн, Синь и долину реки Неретвы до города Габела («влашская долина»). С помощью Габсбургов Дубровнику удалось защититься от опасного венецианского соседства, и узкий участок побережья с обеих сторон (Неум – Клек, Суторина) был оставлен, чтобы их разделить. Карловац был выбран местом заключения мирного договора, поскольку оставался единственным сохранившимся городом, хотя крепость в нем турки разрушили. Еще в 1553 году один венгерский путешественник писал, что это единственный город, «у которого отняли внешний блеск, уменьшилось количество домов и жителей, но он сохранился, а виноградники и поля в окрестностях обрабатывались». В текст Карловацкого (Карловицкого) мирного договора были включены статьи о торговле и запрете евреям на трансграничную торговлю. Как и во всех других договорах с Османской империей, мусульманскому населению запрещалось оставаться на христианской стороне. Хотя русские некоторое время и присутствовали в Сремски-Карловци, Российская империя подписала мирный договор в Константинополе в 1700 году.

Джурадж Бранкович, провозгласивший себя в 1683 году наследником сербской средневековой династии Бранковичей. Неизвестный художник, начало XVIII в. Музей Сербской православной церкви

Основное достижение Карловацкого мирного договора все-таки состоит в том факте, что Османская империя больше не была самым могущественным государством в мире, но оставалась одним из сильнейших. Считается, что с этого момента начались кризис в обществе и потеря могущества, и с 1699 года открывается Восточный вопрос, который будет окончательно закрыт крахом Османской империи и возникновением республики, а также Лозаннской конвенцией с Грецией 1923 года об обмене населением, составлявшим несколько миллионов человек.

Хотя переселение сербов в 1690 году само по себе было исторической трагедией, оно в исключительной мере способствовало перспективе национального освобождения. До этого события идея о восстановлении сербского средневекового государства была связана с локальными крестьянскими бунтами, такими как восстание Йована Ненада, когда предводитель восстания создавал миф о том, что он послан Богом, чтобы восстановить сербское христианское государство, и при необходимости присочинял, что он потомок прежних правителей Сербии или даже Византии. Теперь сербы получили легальную элиту, которая приведет их окончательному освобождению. Последним (по порядку, но не по значению) самозваным правителем, попытавшимся поднять восстание, был сербский магнат и автор все еще не опубликованного рукописного наследия Джордже (Джурадж) Бранкович. Его имя встречалось на этой войне много раз. Он родился в 1645 году, считал себя потомком сербского правящего дома Бранковичей, был прекрасно образован. В какой-то момент был членом делегации представителей сербской знати, пытавшейся получить помощь от России, и участвовал в составлении жалобы на венецианцев, которые превращали православные церкви в униатские. Был венгерским послом при султанском дворе. Австрийский император Леопольд I признавал Джураджа Бранковича и его брата венгерскими магнатами, 20 сентября 1688 года провозгласил правителем Иллирии и части других сербских земель. Этому предшествовал план Бранковича создать на юге Иллирийское королевство. Драгоценными оказались сведения из его сохранившихся записей, свидетельствовавшие о том, что новые царства осуждены на крах, если все начинается с царских бумаг. Это было время общего подъема сербского народа, которому требовался крестьянский вождь, способный с легкостью ночевать в чистом поле.

В мае 1689 года Бранкович собрал отряд из 800 человек, а 12 июня направил воззвание населению Иллирии, Фракии, Македонии и Мёзии. Себя он называл правителем Герцеговины, Черногории, Срема, Святосавского дуката. Патетика, свойственная тем, кто закладывает основы нового царства, возлагая корону на себя, была и причиной неудачи. Австрийские военачальники заманили его в Кладово, схватили и отправили на каторгу. Сербская церковь пыталась его освободить и ссылалась на него как на возможного будущего сербского правителя, но император Габсбургов считал Бранковича бунтовщиком, который хотел сам, без участия императора, создать сербское национальное государство. После каторги он какое-то время жил в Сибинье, потом в Вене, где и скончался в 1711 году, утешившись тем, что королевскому суду не удалось доказать его вину. По-прежнему оставалось пространство для будущих самозванцев, и они будут появляться. Ключи к успеху были в руках предстоятелей Сербской церкви в Южной Венгрии, именно там сложилось новое общество, которое станет основой новых секулярных слоев в сербском народе. Только они, в соответствии с победоносным приливом рационалистической философии, могли принять далеко идущие решения. Эти решения, очевидно, не были в руках абсолютистских правителей в Вене и Петербурге, чтобы на основании каких-то неубедительных для них исторических прав создать сербское государство.

Сербский народ в общественных системах пограничных областей двух империй

Расселение этносов на Балканском полуострове, существующее на сегодняшний день, не соответствует тому, которое было на исходе Средневековья, в начале XVI века. Основной признак нации на сербскохорватской территории бывшего югославского государства – наличие религиозно мотивированного сообщества. В раннее Новое время, после 1492 года, религия еще не стала водоразделом нации, как это происходит теперь. Сербский народ остался только в сообществе православной церкви, хорваты – католической, а мусульмане пережили исторический процесс смены названия своей идентичности: с 1868 по 1993 год название менялось девять раз. Ускоренный процесс превращения религии в водораздел нации был запущен только после конфликта интересов западноевропейских великих держав и сербского народа, с момента революции 1804‒1815 годов.

Разница между сербской нацией, сложившейся в Средние века, и современной нацией, сформировавшейся в XIX веке, состоит только в различии политического сознания индивидов, ее составляющих. Лишь со времени борьбы за реализацию принципа политического суверенитета, после Великой французской революции 1789 года, каждый индивид из составляющих нацию сознает свою идентичность, и от этого зависит его жизнь. До этого момента, в то время, когда войны, прерогативы королей и самозваных правителей определяли, что будет государством, простой человек такими вопросами не задавался.

Все-таки нация – это извечная категория, а не достижение развития в Новое время, как проповедуют силы, которые хотят глобальной организации современного человечества.

Историк Стоян Новакович^[161] в 1911 году полагал, что православные и католики стали считаться двумя народами еще в XV веке. Можно даже сказать, что это началось в момент большого церковного раскола 1054 года: если изучить презрительные клички, которыми православные и католики награждают друг друга, то можно заметить, что они связаны с крупными богословскими диспутами византийских и римских теологов, которые велись в XI веке. Православные называют католиков «улиточниками» и «трупоедами». Православный канон запрещал христианину употреблять рыбу и мясо животных, из которых не истекла кровь, а это улитки, лягушки, неубитые рыбы и животные. Слободан Йованович^[162] отмечает, что использовать улиток в сербской кухне стали только во второй половине XIX века, после возвращения сербских студентов из французских университетов. У православных, живущих в сельской местности, принято выловленную рыбу сразу выпотрошить ножом. Разумеется, есть и другие названия, которые подтверждают правило. Католики называют православных «ркаћ» (рычащий) или «репоња» (хвостатый). Первое слово не связано с глаголом «храпеть», как люди обычно думают, а, по объяснению лингвиста Франца Миклошича^[163], происходит от слова Grecaccio – грек, православный. Второе слово связано с обязанностью православных священников носить бороду, а одно время и заплетать волосы в косицу.

Исторически сербский народ сложился в раннем Средневековье, в результате смешения переселившихся сербов с тем местным населением, которое они застали. Это население обычно называли иллирийцами. Науке известно, что иллирийцы не были гомогенны в этническом смысле, а разделялись на множество племен и родов, которые не говорили на одном языке или наречии. Это теории некоторых албанских историков, а также целого сонма политологов. Славянские переселенцы в раннем Средневековье принесли с собой земледелие в качестве основного занятия населения. Поэтому и названия орудий труда для обработки земли в албанском языке славянского происхождения. В высокогорных районах Албании названия растений албанского происхождения, а на равнинах доминируют славянские.

Сербский этнограф Йован Цвиич на банкноте в 500 динаров. Югославия, 1992 г.

Процесс ассимиляции иллирийцев славянскими поселенцами завершился еще в Средние века. Часть историков полагает, что это не так и что название «влахи», обозначающее потомков иллирийских племен, – это этноним. Эти теории опираются на определенные политические интересы и в научном плане произвольные. Современные хорватские и мусульманские националисты полагают, что сербский народ сложился в результате того, что священники и учителя воспитали влахов в сербском национальном духе, и произошло это недавно. Один из главных идеологов хорватского национализма францисканец Доминик Мандич^[164] в 1957 году опубликовал труд, в котором утверждал, что сербы – это прежние перевоспитанные влахи, которые, в свою очередь, произошли от африканских негров, воевавших в неких римских легионах, размещенных в Паннонии. Однако серьезная хорватская наука считает, что «влахи» – это название православных, которые занимаются скотоводством, как объясняет «Хорватский лексикон» 1997 года.

В антропологическом смысле, с точки зрения расы сербы и соседние народы принадлежат к динарской, или адриатической, расе. Эту классификацию разработал антрополог Жозеф Деникер^[165] в 1889‒1900 годах. В науке не встречается другая характеристика сербов с точки зрения принадлежности к расе, если не считать несерьезной националистической литературы. Расовые свойства сербского, хорватского и мусульманского народов описал швейцарский этнолог Эжен Питтар^[166], путешествуя в исследовательских целях по сельской местности в 1903‒1915 годах.

Йован Цвиич в труде «Балканский полуостров»^[167] 1918 года систематизировал антропологические описания южных славян, но еще в 1904-м он установил, исследуя «культурные пояса», что существует шесть крупных культурных историко-этнографических областей. Итальянский культурный пояс вдоль адриатического побережья, «цинцарско-византийский» – в Восточной Сербии и долине реки Моравы, мусульманский – во всех городах восточнее реки Уны, центральноевропейский – в Воеводине, Славонии и в Северной Сербии, включая Белград. Основной – это патриархальный пояс, включающий в себя Боснию и Герцеговину целиком, внутреннюю Далмацию, Черногорию, Рашскую область и Западную Сербию. Этот пояс существенно отличается от остальных. «Цинцарско-византийский» пояс характеризуется развитыми в экономическом и финансовом плане городами; здесь поздно женятся («греческий жених»); в жилищах чисто и аккуратно; население очень набожно. К семье по типу задруги и племенной структуре в Черногории, а также к наличию эпической поэзии Слободан Йованович добавил и исключительное чувство справедливости, но не законопослушность.

Динарская раса сложилась в результате слияния нордической и армянской рас. Территориально она распространена от Центральной Албании до долины реки По в Италии. Характеристики: средний рост 1,68‒1,72 м, выраженная брахицефалия (85‒86), цвет волос каштановый и черный, темные глаза и цвет кожи смуглый. Доля блондинов в Боснии менее 5 %, в Сербии 5‒10 %, в Болгарии несколько больше. После 1918 года в Западной Сербии и Белграде доминирует группа крови А. В Загребе и на территории Западной Боснии – группа В. Расовый фактор не играет заметной роли в разделении народов, поэтому Питтар в большом исследовании об этнических основах истории сделал вывод, что на этой территории существует тип «религиозных наций», которые не могут сохранить единое государство. Наиболее древнее население – это боснийские сербы. В качестве характеристики динарского населения Йован Цвиич приводил патриотическое чувство и недоверие к чужакам. В силу племенных традиций на черногорцах остался отпечаток, что это бедные люди с исключительным чувством собственного достоинства. Эжен Питтар писал, что в окрестностях Негоша под Цетинье живут по расовым свойствам самые красивые люди в Европе. Они чем-то похожи на население греческого Пелопоннеса.

Происхождение народов – это одна из крупных исследовательских тем, особенно для сербской науки. Она доминировала до 1941 года, но еще не закрыта. Большие войны, особенно набеги турок на Центральную Европу до 1699 года, затем «метанастатические» и принудительные миграции послужили причиной расселения православных сербов вперемежку с католиками, до разграничения по Карловацкому миру 1699 года. У сербов никогда не было четкой территориальной границы, потому что национальная граница разделяла семьи, села и территории, и нигде в ней нет географической логики. Основная характеристика сербской истории Нового времени – это потеря территорий на юге и усиление сербского сообщества в городах на севере. Это касается и национальной культуры, которая по большей части была связана с великими реками Дунай и Сава. В сознании народа осталось меланхолическое чувство, что цветущий сад потерян, особенно по сравнению с урбанизированным индустриальным севером. Эта потеря территорий в пользу албанцев, македонцев и хорватов сопровождалась формированием неопределенного понятия «Старая Сербия». Кто-то видит ее границы как все южное пространство до Эгейского моря и Восточной Адриатики, а Гастон Гравье^[168] в 1911 году свел эту территорию до Косова, Метохии, долины Вардара в Македонии и Рашской области. С начала Нового времени до окончания Наполеоновских войн в 1815 году рос процент мусульманского населения. Затем последовал спад из-за эпидемий и социального регресса, а применение антибиотиков и тракторов, окончательно заменивших деревянный плуг, после 1945 года приводит к взрывному росту. Исламизация завершается в 1815 году, ее пик приходится на турецкие военные походы в Центральную Европу.

Если попытаться ответить на вопрос, кто составляет сербский народ до конца XV века, то следует принимать во внимание и объективные различия, и различия в трактовках разных авторов. В соседней Италии, как утверждал Федерико Шабо^[169], действовал принцип, что нация – это государство или край, и это понятие может относиться даже к одному городу. В этом смысле и в Дубровнике есть осознание, что существуют дубровницкая и которская нации. Историк Серафино Рацци^[170] в 1595 году в истории Дубровника упоминает la nazione Ragusea^[171], относя это определение к людям, которые занимаются торговлей. Сами дубровчане официально в 1446 году объяснили, что они «и по своему языку, и по положению жители края Далмация». Под Далмацией в то время понимали территорию, простиравшуюся далеко на север. Людовик Цриевич-Туберон в уже упоминавшемся труде говорит об «одной части Далмации, которая называется Босния». Он пишет, что Хорватией называлась малая часть Боснии на западе (позже ее называли «турецкая Хорватия»), откуда народ переселился в Хорватское Приморье. Это западная часть Боснийской Краины до реки Пливы. Сами дубровчане в этническом смысле идентифицировали себя с тем народом, который живет в Боснии, Герцеговине, Сербии. Язык, как и кириллическое письмо, использовали и далматинские католики до Омиша, а на островах в 1458 году письмо называли letera serbiana, а в 1684 году – lingua е lettera cirrilica, illirica, detto serbski. Редкие образованные авторы точно обозначали сербскую территорию: например, поэт Иван Гундулич^[172] в эпической поэме «Осман» (1621) пишет, что понятие «Сербия» обозначает «большую часть венгерской короны», Герцеговину и территории, прилегающие к Дубровнику.