Милорад Экмечич
История сербов в Новое время (1492–1992). Долгий путь от меча до орала
В причинах Первой мировой войны, как и в ее последствиях, можно обнаружить все важные мотивы предшествующей и последующей истории. Со времени последнего крупного восстания 1882 года прошло 32 года, и участников его было немало. Со времени последней крупной аграрной забастовки в 1910 году, с массовым проходом колонн крестьян из уезда в уезд, остался отголосок социального недовольства феодальным строем, который австрийская оккупация зацементировала навечно. Были политики, верившие, что решение аграрного вопроса привлечет на сторону правительства значительную часть крестьянского, сербского населения. Однако для государства это было менее выгодно, чем поддержка, которую оно получало от мусульманских землевладельцев и городского населения. Было принято решение о возможности факультативного выкупа феодальных повинностей с освобождением за счет крупных банковских кредитов, предоставлявшихся на кабальных условиях.
Нерешенный аграрный вопрос невозможно увидеть воочию, но он всегда становился фоном любых событий и движений, менталитета общества в целом, независимо от того, присутствовал он косвенно или напрямую. Так что хорошей соломы для разжигания общественного пожара всегда хватало. Меры государственного террора, принятые в августе 1914 года, задержали его возникновение до бурных дней 1917 года, когда произошел большой социальный переворот, для него крестьяне позаимствовали название у австрийской армии: «зеленые кадры», зеленые отряды. Сербское правительство опасалось оставлять этот социальный порох чрезмерно оптимистично настроенным офицерам из общества «Объединение или смерть». В правительственной Инструкции по формированию добровольческих отрядов от 22 октября 1914 года определялось, что эти партизанские отряды будут «легкомобильными войсками, необходимыми для самостоятельной работы и использования в особых ситуациях, которые, кроме того, должны быть хорошо обучены, лучше, чем нынешние четники, и лучше дисциплинированы». Правительство хотело такую армию, для которой законы имели бы значение.
Уже в начале войны (к 5 августа) было собрано четыре отряда и 2200 солдат. Король Черногории также начал создавать такие отряды четников. Цель состояла в том, чтобы занимать «горы, леса и вообще пересеченные и покрытые лесами местности». На них создавались базы для размещения беженцев, хранения запасов продуктов для армии и ее снаряжения. Такие письменные инструкции были скорее свидетельством неудачи, чем стимулом для всеобщего народного восстания. Не имеющий никаких правил, такой способ ведения войны насчитывает уже не менее двух тысячелетий от первых описанных партизанских восстаний против римских легионов во времена детства Христа. В крупных партизанских мятежах не было большого количества письменных инструкций, и они переходили в традиционное право народа. Стихотворение поэта Горация времен Древнего Рима о сражениях повстанцев во Фракии считается первым в мировой истории трактатом о партизанском способе ведения войны.
Именно в силу традиции этот повторяемый опыт Первой мировой войны станет постоянно обновляемой основой всеобщего народного восстания в годы Второй мировой войны. Проверено, что везде, где располагались партизанские центры «зеленых кадров» в 1917 году, находились и базы и опорные пункты партизанских восстаний в 1941 году. В связи с этим через 27 лет нацистские войска использовали меры и учреждения, созданные в Первую мировую войну австро-венгерскими властями. Корни хорватского фашизма были заложены после Аннексионного кризиса 1908–1909 годов.
Армия Габсбургов сосредоточила основную часть своих сил, 5-ю и 6-ю армии, в Боснии, а неполную 2-ю армию – в Среме. По политическим причинам использовалась стратегия, которая редко принималась во внимание за всю историю всех войн на Балканах. Армии всегда шли с севера на юг или с юга на север, а также вдоль долины реки Моравы и к Белграду как «ключу к Дунаю». Австрийский военачальник в этом регионе генерал Альфред Краусс[743] в своих поздних воспоминаниях находил оправдание неудачи главным образом в этой ошибочной стратегии. Целью австрийского правительства было провести этническую чистку в долине реки Дрины и навсегда освободиться от забот по поводу своих государственных кризисов.
Сербские войска были разделены на три армии, а помимо них были еще Ужицкое войско и силы обороны города Белграда. Во главе стояли командующий принц Александр Карагеоргиевич, начальник штаба Радомир Путник[744] и заместитель Живоин Мишич[745]. Черногорская армия формально должна была действовать в соответствии с совместным планом, разработанным генералом Путником. У обеих сторон имелись представители во втором штабе для разработки основ совместного ведения войны и ее целей: командующий дивизией Йован Бечир находился в сербском штабе, а военная миссия с генералом Божидаром Янковичем и полковником Петром Пешичем – в черногорском. Вначале существовало подозрение, что черногорский король не верит в русскую победу и действует в своих интересах. Российские и британские наблюдатели соглашались с тем, что король направлял свои атаки так, чтобы захватить часть Северной Албании и озера Скадар.
Австрийский монитор «Темеш» на реке Саве, 1914 г. Открытка
Первая австрийская атака через Дрину была остановлена, и в важном сражении, состоявшемся с 16 по 20 августа на склонах Цера, сербским частям удалось отбросить армию противника обратно в Боснию. В австрийских частях позаботились о том, чтобы до 50 % солдат были югославянского происхождения. Кроме того, генерал Потиорек следом вел силы, предназначенные для управления оккупированной Сербией, посты в этой полиции были полностью заняты боснийскими мусульманами. Он хотел навсегда вбить клин ненависти между этими двумя народами.
Австро-венгерские солдаты вешают мирных жителей в сербских селах в районе города Шабац в оккупированной Сербии, август 1914 г. Архив Сербии
После крупного поражения австрийской армии в битве при Цере энтузиазм поднялся во всех странах Антанты, и особенно в России, но даже после этого австрийское руководство еще обладало исключительным политическим превосходством. Сербская армия форсировала Саву и открыла малые фронты на Цере, а сербская и черногорская армии направились к Сараеву. В этих условиях шуцкоровские отряды, сосредоточенные в основном в этом районе, выполняли свою первостепенную задачу. Они не позволяли группам сербов преследовать отступавшие австрийские части. После неудачи этого сербского прорыва их основной задачей было инициировать переселение сербского крестьянства вместе с отступлением сербских войск. Политическая стратегия, встраиваемая в подготовку и проведение австро-венгерских военных операций с 1906 года, начала приносить обильные плоды. Потиорек гордился планами расселить мусульман, беженцев с сербской стороны или добровольцев, в долине реки Дрины.
Новая атака австрийских войск заставила сербскую армию отступить. Ее врагами стали как нехватка артиллерийских боеприпасов, так и первые признаки сыпного тифа. Противник доставлял технику в том числе по железной дороге через Македонию. Чтобы сократить линию фронта, сербы временно покинули и Белград. Все культурные и социальные учреждения остановили работу. Новое сражение при Сувоборе, начавшееся 3 декабря, закончилось полным крахом военной кампании Австро-Венгрии в Сербии. Белград был освобожден 15 декабря. Колубарская битва показала, что Сербия является серьезным военным фактором в мире. Способность сербских генералов разделить две атакующие армии противника и особенно военный опыт генерала Мишича дали понять, что эта армия может проигрывать сражения только из-за отсутствия помощи. В войне приняла участие седьмая часть населения Черногории, что в то время стало самым высоким процентом в мире.
В то время как в 1915 году Германия и Австро-Венгрия напали на Сербию, в спину ей ударила коварная Болгария, а Греция придерживалась договора о нейтралитете. Французская пропагандистская открытка о ситуации на Балканах, 1915 г.
Великие военные победы сербской армии открыли эпоху политических переговоров с целью создания единого крупного фронта исключительного значения на юго-востоке Европы. Обе воюющие стороны вели переговоры с Болгарией и Италией о возможных уступках. Выиграв Колубарскую битву, Сербия не только временно устранила непосредственную опасность военного уничтожения, но и завоевала право высказывать свое мнение по вопросам определения целей, к которым она исторически стремилась. Без победы на поле боя сербское правительство не могло бы добиться такого достойного положения одними лишь дипломатическими навыками.
Сербские военные цели были определены в нескольких ключевых документах. На первом месте – воззвание регента Александра о войне, опубликованное 4 августа 1914 года. Затем Циркулярная нота сербского правительства от 4 сентября и, наконец, Нишская декларация Народной скупщины от 7 декабря 1914 года. Эти документы показали как на дипломатическом уровне, так и для мирового общественного мнения, что Сербия хочет реализовать исторический идеал: объединить своих угнетенных братьев – всех сербов, хорватов и словенцев. То, что регент Александр не упомянул в прокламации Словению, считают странной ошибкой.
Альтернативные цели объединить вокруг Сербии только территории штокавского диалекта не сформулированы четко ни в одном программном документе, но присутствуют в соответствующих статьях, происхождение которых следует искать в окружении «Черной руки». Проектов Великой Сербии не существовало, но некоторые заявления представителей иностранных правительств сербскому правительству можно интерпретировать именно таким образом. 3 мая 1915 года британский министр Эдвард Грей[746] направил сообщение о том, что «победа союзников обеспечит Сербии по крайней мере освобождение всей Боснии и Герцеговины, их объединение с Сербией и широкий выход к Адриатике в Далмации. О вхождении в будущую федерацию решение хорваты должны принять самостоятельно».
На это заявление повлиял проект федеративного югославянского государства, составленный историком Р. У. Сетон-Уотсоном в меморандуме британскому Министерству иностранных дел от 1 октября 1914 года. Проект предусматривал создание дуалистической федерации Хорватии и Сербии. Словения была бы присоединена к Хорватии, а Сербия бы объединилась с Боснией и Герцеговиной и Черногорией. Под Сербией подразумевалось государство в границах после Балканских войн 1913 года, а также Косово, Метохия и Македония. Сербия получила бы выход к морю через Которский залив. Сербский король должен был короноваться хорватской короной короля Звонимира. Столица либо находилась бы постоянно в Сараеве, либо перемещалась в Сараево, Белград, Загреб, Скопье и Любляну. Проект предусматривал, что «более цивилизованные хорваты и словенцы вскоре займут лидирующие позиции в политическом руководстве и идеологии нового государства по отношению к своим галантным, но более примитивным сербским соплеменникам». Судьба Воеводины здесь не упоминалась, вероятно, потому, что она считалась сербскими землями, то есть «задворками Белграда», или подразумевалось, что этнические границы там четко не определены. Фактически союзные правительства предлагали не Великую Сербию, а выход Сербии к морю.
Как и всегда, когда речь идет об идеях и проектах британских ученых о южнославянском государстве, возникает уверенность, что они также находились в кругу, принимающем решения по данным вопросам. С другой стороны, всегда действует старое правило, что у Великобритании есть только вечные интересы, но не вечные друзья. Вечный интерес Великобритании – оставаться главной военно-морской державой в Средиземном море. В этом плане ее лучший союзник – Италия, а главные противники – Россия и Франция. Хорваты были ближе к Италии, а сербы – к России и Франции, поэтому в отношении них у британских предложений всегда имелся открытый запасной план, более умеренный. Этот проект Сетон-Уотсона повлиял на Франо Супило[747], одного из представителей хорватской группы, в которую входили Иван Мештрович и Анте Трумбич[748], бежавшие из Австро-Венгрии. Когда сербское правительство решило создать Югославянский комитет, который представлял бы интересы Сербии и южных славян в странах Запада, эти три хорватских представителя заняли в нем ключевые места. Идеи о таком комитете существовали с 1908 года.
Югославянский комитет вырос из группы ученых, собранных сербским правительством 29 августа 1914 года (Люба Йованович, Александр Белич, Йован Цвиич, Никола Стоянович, Мирко Латас и Слободан Йованович)[749]. В проекте от 27 октября Никола Пашич более последовательно объяснил, что должен сделать этот комитет. Он должен был создать проект будущего югославянского «или, возможно, сербскохорватского государства». Хорваты могли бы получить автономию, а сербский король даже мог быть коронован хорватской короной. Планировалось выкристаллизовать единую сербскохорватскую нацию с гарантией разделения религий, письменности и традиционных символов. После встреч во Флоренции и Париже комитет был окончательно размещен в Лондоне 9 мая 1915 года, председателем назначен Анте Трумбич. Бюджет комитета на две трети состоял из средств сербского правительства, и одна треть (приблизительно) поступала из других источников.
Австрийские солдаты пьют вино из бочонка с лозунгом: «Мировая война, 1914. Русские и сербы должны сдохнуть!» Открытка
Альтернативу вышеописанной программе сербского правительства можно обнаружить лишь в различных предложениях союзных держав (России, Франции и Великобритании). Они вели тайные переговоры о своих общих целях, но четко не представляли, будет ли Австро-Венгрия как государство уничтожена полностью или же превратится в меньшее по масштабам объединение. Союзники сходились во мнении, что Сербия должна пойти на определенные уступки в отношении Болгарии и Италии: территориальные жертвы должны были открыть возможность присоединения этих двух стран к союзному блоку государств. Позднее, в меньшей степени, это будет сделано и с Румынией.
Сербия согласилась прийти к договоренности с Болгарией о демаркации границы в Македонии. В ней, после коллективной ноты союзников от 17 августа 1915 года, Сербия потребовала, чтобы Скопье, Овче-Поле, Прилеп и Западная Македония остались в составе Сербии. Решающую роль в этом сыграла неудавшаяся попытка союзников высадкой в Галлиполи захватить турецкую столицу Константинополь, и они начали перебрасывать остатки вторгшейся армии в Салоники. Во внутренних районах, за Салониками, формально находящихся под греческим суверенитетом, союзники постепенно создают неактивный военный опорный пункт, который лишь позднее начнет играть решающую роль в войне. 6 сентября 1915 года Болгария заключила секретный договор и военную конвенцию с Германией, а 23 сентября провела мобилизацию. Первые бои против сербской армии начались 12 октября 1915 года, после чего болгары захватили Ниш и Скопье. Блок союзных государств – Россия, Великобритания и Франция – вел переговоры с Италией о территориальной компенсации как плате за ее вступление в войну против Центральных держав. Сербии была предложена возможность заключить с Италией соглашение, но она отказалась от него 6 апреля 1915 года: «Мы не можем торговать своим народом». По Лондонскому пакту от 26 апреля 1915 года Италия получила Тироль до Бреннера, Трентино, Триест, всю Истрию и половину Далмации «от хорватского побережья до мыса Плоче к северу от Сплита». Из островов только Брач, Шолта, Крк и Раб остались вне итальянской зоны. На основании этого 20 мая 1915 года итальянская армия вступила в войну. В последний момент из Лондонского пакта был исключен пункт о запрете объединения Сербии и Черногории, но и разрешением этого он не был заменен. Была оставлена возможность создания Великой Сербии, но не союза с Хорватией. Этот удар могли бы расширить и на Славонию, но отложили принятие решения до конца войны. Ошибочно полагать, что союзники определили границы Великой Сербии в 1915 году. Это была просто корректировка решения Берлинского конгресса (1878): Сербия получала Боснию, Герцеговину и естественный выход к морю.
Лондонский пакт обещал создание Великой Сербии, но не создал ее. Была проведена граница раздела с Италией в Далмации, вопрос об объединении с Черногорией остался открытым, а Славония была обещана Сербии лишь позже. Правительство Сербии уже 3 мая сообщило итальянскому послу, что знает о подписании Лондонского пакта, но сразу же дало понять, что это не только «разочарование, но и моральный удар в сердце». В «сербской Далмации» после австрийского наступило итальянское господство, и оно выглядело столь же чуждым и гнетущим.
Основой обещаний Великой Сербии выступало соглашение между Великобританией, Францией и Россией, заключенное в августе 1915 года. Фундаментом для него послужил проект британского министра иностранных дел Эдварда Грея. Это соглашение так никогда и не было полностью реализовано, как не были даны и твердые обещания, поскольку речь шла о предложении разграничить Сербию и Черногорию. В совместном заявлении союзников Пашичу от 16 августа Сербии была обещана Далмация от мыса Плоче до точки в десяти километрах южнее Цавтата. Остальная часть Конавле и Которского залива должна была отойти Черногории, как и часть Северной Албании до реки Црни-Дрим (со Скадаром). Из крупных адриатических островов Сербии бы отошли Шолта, Брач и полуостров Пелешац. Вис, Хвар, Корчула и Млет остались бы за Италией. Босния и Герцеговина полностью передавалась Сербии, а на северной границе – Бачка и Срем на постоянной основе.
Русские и сербские артиллеристы на защите белградской крепости Калемегдан, лето 1915 г. Музей города Белграда
Банат все еще был предметом переговоров с Румынией, в которых по максимальным требованиям Румыния хотела получить всю территорию до Сланкамена и устья реки Тисы. Таким образом, Панчево бы также осталось внутри румынских границ. Славония была только обещана. У Италии относительно нее были возражения, а министр иностранных дел России Сазонов до предоставления согласия придерживался иной, отличной точки зрения. В предложении от 16 августа остался пункт о включении Славонии в сербские границы, «если к концу войны ее судьба будет в руках союзников». Создание независимого хорватского государства не предусматривалось, поэтому оставшиеся территории, без Славонии, а также словенские провинции должны были стать частью будущей монархии Габсбургов. Далмация не считалась территорией хорватского государства, коей она на самом деле и не была, хотя этнически была именно хорватской.
Центральные державы снова напали на Сербию после соглашения о союзе с Болгарией. Атака началась 5 октября под командованием немецкого фельдмаршала Августа фон Макензена. Немцы не повторили ошибку Австрии: не стали наносить удар с западной стороны через реку Дрину, а атаковали в том направлении, в котором велись все войны в этом регионе еще со времен Средневековья. Болгария всей своей армией наступала в направлении Восточной Сербии, а второе крыло двигалось в сторону Македонии. С ними шел и Македонский легион. Черногория теряла репутацию в глазах союзников, особенно России, из-за постоянных подозрений, что король Никола опосредованно контактировал с представителями Австро-Венгрии. Под командованием генерала Саркотича войска Австро-Венгрии захватили Ловчен, но 5 января 1916 года ослабленная черногорская армия сумела задержать прорыв через Мойковац и даже временно потеснить противника. В той героической битве черногорское военное руководство содействовало отступлению сербских войск в сторону Северной Албании. 13 января 1916 года король Никола принял условия капитуляции и отправился сначала в Италию, а затем во Францию.
При отступлении через Албанию сербская армия пережила еще одну трагедию. В Скадар прибыло 185 930 солдат, но из-за отсутствия соглашения о переброске на остров Корфу численность армии сократилась. Во время пешего перехода до портового города Влёра вдоль дороги остались лежать горы трупов. Спаслось 150 000 солдат, треть оперативного состава в 1914 году. Немецкая и австрийская армии оставили болгарам задачу удерживать границу в направлении Салоникского фронта. Греция не собиралась вступать в войну на стороне держав Антанты. К 5 августа 1916 года основные сербские силы были переброшены на Салоникский фронт. К ним присоединились 65 000 французских и 85 000 британских солдат, а также итальянская дивизия и русская бригада. Сербское правительство осталось на Корфу, формально нейтральной территории, где находились консулы Австро-Венгрии и Германии.
В оккупированной Сербии было организовано военное генерал-губернаторство с губернатором и гражданским комиссаром во главе, отдельной администрацией для Белграда и 12 округами. При открытии новых школ ввели латинский алфавит, а также были попытки предложить сотрудничество с оккупационными властями, в том числе членам прежних правительств и высшим офицерам сербской армии. Предложение сформировать коллаборационистское правительство было отклонено. Правительство Сербии было проинформировано о составе оккупационной администрации: «…в основном из венгров и “франковцев”, а полиция набирается почти исключительно из боснийских магометан. Последние используются почти везде как самый верный и надежный элемент, у которого, кажется, угасла всякая идея национального самосознания и братской солидарности. Это заставляет наших людей жаловаться на них».
Первая мировая война в Сербии, 1915 г.
На Галицийском фронте против России в плен было захвачено 211 000 солдат югославянского происхождения, но попытки использовать эту армию, более многочисленную, чем сербская армия в Северной Греции, в качестве источника добровольцев не увенчались успехом. Сербские специалисты считали, что только около 10 % из них можно привлечь в качестве добровольцев. Часть австро-венгерских пленных хорватского происхождения отступила с сербской армией, но не отказалась от статуса военнопленных. Среди них был писатель Миле Будак, один из высших руководителей фашистской Хорватии в 1941 году.
В оккупированной Сербии, за неимением лучшего варианта, оккупационная администрация сохранила в качестве платежного средства сербский серебряный динар. Изъять его у населения было невозможно. На белградских рынках этот динар, в отсутствие лучших источников информации, был мерилом положения на фронтах, и все больше и больше пели: «Лучше динар, чем крона, сербы идут от Салоников». Хотя некоторые интеллектуалы, такие как писатель Бора Станкович, публиковались в оккупационных журналах, большинство людей вели себя так, будто находятся в плену. Преступления, совершаемые против населения, стали лишь прелюдией к тому, что 23 года спустя предпримет нацистская армия. Американский ученый Дж. М. Рид[750] в труде об ужасах войны привел список величайших преступлений за всю Первую мировую войну, который был утвержден комиссией, работавшей над положениями Версальского мирного договора в 1919 году. Согласно этому списку, в общей сложности из 280 мест совершения военных преступлений во всем мире Сербии принадлежит печальный рекорд – 98. Франция занимает вторую позицию в этом списке (42 места), Бельгия – третью (39 военных преступлений). Рид цитирует американского писателя Уилла Ирвина[751], который отмечал, что в Сербии «самые страшные злодеяния творили австрийцы (и особенно венгры и несербское население)». Оккупационные полицейские, в основном представители боснийских мусульман, оставили у народа печальную память.
Продолжался набор добровольцев на сербский фронт. Небольшая часть из них прошла «албанскую Голгофу» вместе с отступающей сербской армией. Душан Семиз и Мустафа Голубич[752] были отправлены в Россию для работы по организации добровольцев среди военнопленных из югославянских стран. Эти мероприятия были успешными в основном среди сербских пленных. К моменту разгрома фронта в Сербию было переброшено 3500 человек. Когда болгары вступили в войну, в Одессе открылся сборный пункт. К февралю 1916 года была собрана первая добровольческая дивизия численностью 20 000 солдат, а позже и корпус, состоящий из двух дивизий. Хорватский общественно-политический деятель, сторонник правых сил Крунослав Геруц[753] развил в Петрограде активную деятельность по помощи Хорватии. Выходила газета, в которой не отвергались варианты создания федеративной Югославии.
После решения о переброске добровольческого корпуса в Добруджу в нем произошел мятеж и началось массовое дезертирство. Из 37 000 добровольцев осталось только 20 000. Британцы пытались вербовать в добровольцы хорватов, захваченных на австрийских судах, но безуспешно. Когда корпус кораблями через Архангельск был переброшен на Салоникский фронт, там, в составе сербской армии, обстановка стабилизировалась. В Италии был собран Югославянский легион из шести рот. Этих добровольцев не удалось вовлечь в войну против Австрии, а позднее, в 1918 году, итальянский Генеральный штаб использовал их в качестве возможных детонаторов восстаний против Югославии. Их собрали в Гаэте вместе с некоторыми черногорскими пленными и добровольцами для переброски в Черногорию. Анни Лакруа-Риз[754], историк из Франции, в своей работе о Ватикане, Европе и Германии в период двух мировых войн (1996) объяснила, что среди этих добровольцев был и назначенный впоследствии архиепископом Загреба Алоизие Степинац, «очевидно, в качестве информатора».
Опасаясь внутреннего мятежа в Сербии и Черногории, оккупационные власти приступили к депортациям. Подсчитано, что в мае 1917 года в восьми наиболее важных концентрационных лагерях находилось около 40 000 арестованных жителей Шумадии, но упоминается также число в 150 000 человек. До конца войны в Черногории было арестовано 9950 человек, почти все военные, в том числе 17 бывших генералов. Были сформированы рабочие отряды общей численностью 15 000 человек. В некоторых частях оккупированной территории начался массовый голод, а вместе с ним и различные эпидемии. В Боснии и Герцеговине была предпринята акция по переселению детей в районы с бо́льшим количеством продовольствия. Однако около 100 000 из них погибло до конца войны. В Восточной Сербии болгарская оккупационная администрация вела преследования, особенно в связи с тем, что ей приходилось защищать железнодорожные линии, от которых зависело снабжение армии на Салоникском фронте.
Первые сербские добровольческие части в России. Одесса, апрель 1916 г. Архив Сербии
Все это стало горючим материалом, приведшим к зарождению движения сопротивления. Как и в ходе Второй мировой войны, в Первую мировую войну также существовала борьба против иностранной оккупации, и эти события имеют двойной смысл. С одной стороны, они значимы сами по себе как события своего времени. С другой стороны, они стали моделями, ростками, из которых развилось движение Сопротивления в оккупированных странах Европы после 1941 года.
Первые его проявления были отмечены в Черногории. В мае 1916 года был убит унтер-офицер оккупационных сил. Развитию этого движения способствовали офицеры черногорской армии, сохранившие верность королю Николе, а также те, кто стремился создать единое сербское государство под властью династии Карагеоргиевичей. Подсчитано, что в 1916 году в Васоевичах находилось около 300 вооруженных комитаджиев – участников небольших партизанских отрядов. В сентябре 1916 года подняли восстание несколько деревень вокруг Крагуеваца. В окрестностях Косовской Митровицы и Крушеваца сторонники собирались вокруг офицера Косты Войиновича Косоваца[755], который из-за ранения остался на родине. Он сформировал отряд ибарско-копаоникских четников.
Могила сербского добровольца Гойко Томича из села Тохличи в пригороде Сараева, Кандалакша, 1918 г. Фотография Г. Н. Александрова
Коста Милованович Печанац[756] был доставлен с Салоникского фронта в Косаницкий уезд. В его задачу входило проведение диверсий на железной дороге и создание ядра партизанских отрядов. В районе Копаоника и Косова было создано около 70 таких опорных пунктов. Тем не менее война Сербии против держав Центральной Европы являлась лишь частью европейского конфликта с Германией и ее союзниками, поэтому все подобные локальные пожары следует рассматривать именно в этом контексте. Помимо тяжелых потерь, в том числе среди личного состава, сербская армия еще оставалась значительным фактором в этой европейской войне. Союзники рассчитали, что рядом с сербской армией на Салоникском фронте им необходимо держать и свои 23 дивизии. Против этого фронта численностью около 300 000 бойцов со стороны неприятеля стояло 360 000 болгарских и немецких солдат. Позднее численный состав обеих сторон увеличился.
Австрийские оккупационные войска вешают заподозренного в мятяже сербского крестьянина. Ужице, 1916/1917 гг. Архив Сербии
Из-за осложнений, связанных с решением Румынии вступить в войну и болгарским наступлением через греческую границу, с 12 сентября по 19 ноября 1916 года сербская армия предприняла основные наступательные действия на Салоникском фронте. В результате ей удалось освободить часть Королевства Сербия, и сербская армия вновь оказалась на территории своей страны. Главным препятствием был Каймакчалан, вершина горы Нидже. Этими операциями командовал генерал Живоин Мишич, который подтвердил свой авторитет одного из лучших военачальников на территории Балкан. Однако сербский триумф на Каймакчалане был лишь частично использован для общего продвижения, что вызвало перераспределение сил на протяжении всего фронта.
Вступление Румынии в войну принесло больше временной головной боли, чем пользы, поскольку румынская армия оказалась слабым фактором против опытной немецкой военной машины. Однако вступление Греции в войну должно было подготовить страну к улучшению позиции в войне. Важнейшим событием стала русская революция 23 февраля 1917 года. В результате нее произошла внутренняя демократизация государства, но разошлись и все швы, через которые русская имперская бочка начала протекать. Это время расцвета предложений, тайных и открытых действий по заключению сепаратного мира. Волна расслабления и демократизации во всем мире ощущалась и в Австро-Венгрии. Новый губернатор Боснии и Герцеговины генерал Саркотич пытался избавиться от «плачевного наследия» 1914 года: открыл двери тюрем и выпустил бывших учащихся на свободу. Ватикан своей активной инициативой мирных переговоров явно выступал на стороне Германии и пытался создать больше выгод для нее, чем для союзников. Были выпущены обвиняемые по Баня-Лукскому процессу на основании подтверждений из дневников сербского пограничника Косты Тодоровича, показавших, что Сербия была виновна в том, что позволила террористам проникнуть в Боснию и подготовить покушение в Сараеве. В обвинительном акте упоминается и роль «Народной обороны», но никто не принял во внимание, что в Шабаце существовала организация под таким же названием. Объяснения дали позднейшие исследования. Вердикт гласил: Сербия виновна и должна выплатить военные репарации в размере 31 754 990 крон. То, что принесла первая русская революция в 1917 году, было духом распада старых феодальных империй, который все же давал малым народам новую надежду.