Исаак Борисович Гилютин
Жизнь и страх в «Крестах» и льдах (и кое-что ещё)
Весь следующий за этим событием месяц я продолжаю объезжать строительные площадки и прихожу к выводу, что самый первый объект, в который привезла меня Марина, является для меня приоритетным по нескольким причинам: во-первых, у него самое лучшее географическое расположение, т. к. он самый ближний к Сан Франциско, находится совсем рядом с тремя хайвэями (85, 87 и 280) и в 12-ти минутах езды от аэропорта Сан-Хосе, при этом закрыт горой от 87-го хайвэя и потому туда не проникает никакого от него шума. Во-вторых, как это ни странно звучит, цены на сравнимые дома в нём тоже самые дешёвые, причём, разница эта составляет 50–60, а то и все $100,000, хотя дома на других объектах побольше, но мне то, чем меньше и дешевле, тем лучше! Чуть позже я узнал, почему эта приоритетная для меня компания поднимала цены каждый месяц только на $15,000, а не на $20,000 или даже $30,000, как делали её конкуренты. Как мне объяснили знающие люди, эта компания (Kaufman and Broad Home Corp.) была, во-первых, самой крупной среди других компаний, а, во-вторых, у неё были большие планы на будущее строительство в нашем же районе и потому она заботилась о своём публичном имидже, искусственно ограничивая себя в росте цен по сравнению с другими местными строительными компаниями.
Как бы там ни было, теперь я только и думаю о том, как же мне выиграть в лотерею и купить дом именно у этой компании. Мною овладело такое же нестерпимое желание, которое я могу сравнить лишь с тем, которое было у меня 35 лет назад при поступлении в аспирантуру, когда я, будучи совершенно здоровым, уговорил себя, что болен и, кажется, действительно сумел заболеть, что помогло мне освободиться от трудовой повинности в колхозе и вовремя прибыть в Ленинград прямо ко дню сдачи экзаменов в аспирантуру.
Итак, проходит месяц и наступает последняя суббота марта. Уже лопнул пресловутый пузырь высокотехнологичных компаний на рынке акций NASDAQ, что сделало рынок недвижимости ещё более ажиотажным. Я еду на свою вторую в жизни лотерею. Естественно, проделываю трюк, который мне показался подозрительным, т. е. прикрепляю свою визитку к листочку, который даёт мне сотрудница компании. Далее всё происходит также, как и в первый раз: первые пять листочков менеджер достаёт и все они не содержат визиток. А вот шестой и седьмой листочки уже с прикреплёнными визитками. Ну мне от этого пока что ни тепло, ни холодно. Три следующие листочка опять не содержат визиток. А вот одиннадцатый – опять содержит визитку. А мне то, что от этого? Лотерея практически закончена, а будущее выглядит очень мрачно – так жаль тратить на всё это время, не имея никаких надежд на конец всей этой эпопеи. Я уже стал выстраивать дальнейшую стратегию, как вдруг слышу своё имя – в это было трудно поверить, но я всё-таки откликнулся, а когда протиснулся сквозь толпу, увидел в руках менеджера свою визитку и чуть не подпрыгнул от радости. Интересно, что мне не только повезло выиграть, но даже то, что я был последним из счастливчиков пошло мне на пользу – не надо было мучиться и выбирать, поскольку к процессу выбора я вообще не был готов и совсем не интересовался архитектурой и площадью домов. В моём случае можно сказать, что «дарёному коню в зубы не смотрят». Достался мне дом с четырьмя спальнями на втором этаже и дополнительным офисом на первом. Если бы у меня был выбор, я бы, конечно, выбрал дом с тремя спальнями (уж меньше дома вообще не строили), однако пришлось довольствоваться тем, что бог послал.
Теперь всё пошло как по маслу: я зарегистрировался, подписал кучу бумаг, дал задаток в виде чека в сумме 3 % от базовой стоимости дома $530,000, получил взамен чертёж с расположением моего участка, а также узнал, что дом будет построен через восемь месяцев. Мне также было сказано, что в течение месяца я должен посетить выставочный зал компании, где мне надо будет выбрать большое количество деталей дома из множества имеющихся вариантов. На радостях я пошёл смотреть на участок, на котором будет стоять мой дом. Это был кусочек пустынной земли (всего-то 324 м2), огороженный по углам четырьмя вбитыми в землю колышками. Как мне позже стало известно, этот кусочек земли стоил почти половину цены, которую я уплатил за дом. Не удивляйтесь – это же не просто Калифорния, а столица Силиконовой долины – вокруг столько высокооплачиваемой работы! А именно этот факт и определяет цену дома.
Однако история с покупкой дома на этом не заканчивается. Теперь, когда главная проблема так неожиданно разрешилась в мою пользу, я вспоминаю об агенте по недвижимости Марине, которая формально имеет право получить 3 % от стоимости моего дома только за то, что привела меня к офису по продажам. А это, между прочим, не такие уж маленькие деньги – $15,900. Мне, конечно, не жалко, но она, показав мне этот офис, практически не потратила на меня ни времени, ни усилий, ни средств. Не слишком ли это жирно? Я решаю, что будет справедливее, если мы с ней поделим эти деньги пополам – ведь я приложил к выигрышу в лотерею значительно больше усилий и времени, чем она. Теперь решаю разыграть сценарий, который первым приходит в мою голову: звоню ей и говорю, что нам надо бы встретиться. Поскольку она видела меня всего один раз и было это более двух месяцев назад, то, естественно, что она уже успела выкинуть меня из своей памяти. Пришлось напомнить о себе и повторить просьбу о встрече. В её голосе я почувствовал недовольство, т. к. в её понимании я был «начисто отрезанным ломтём», т. е. бесперспективным клиентом и тратить на меня время она явно не хотела. Вместо встречи она предложила мне рассказать в чём дело по телефону, на что я ответил, что это не телефонный разговор. После этого она нехотя назначила мне свидание через пару часов у дома, который будет показывать своему клиенту.
В назначенное время подъезжаю к этому дому – Марина сидит там в своей машине и предлагает мне сесть на пассажирское кресло. И тут между нами состоится следующий разговор:
– Марина, – говорю я – тут такое дело: я выиграл два дома в двух разных местах. Один из этих домов принадлежит компании Kaufman and Broad Home Corp., в которую вы привели меня более двух месяцев назад и поэтому там вы имеете право на получение комиссионных в размере 3 % от стоимости моего дома. Другой – немного дешевле первого и поэтому я хочу выбрать его. Однако, если вы согласитесь разделить со мной эти 3 % пополам, тогда я изменю свой выбор в пользу первого дома. Что вы мне на это можете ответить?
Марина вместо того, чтобы ответить на мой прямо поставленный вопрос, как я, впрочем, и ожидал, начала меня стыдить, что так нельзя, так не честно, что она потратила на меня время и честно заработала свои комиссионные. Пришлось мне её не очень, правда, вежливо «опустить на землю»:
– Марина, я, очевидно, плохо объяснил вам свою позицию. Поэтому повторюсь: если вы не принимаете моё условие, то я выбираю дом, к которому вы не имеете никакого отношения, и на этом мы можем закончить нашу встречу.
Вот теперь мои слова привели её в нормальное состояние, истерика исчезла, и она поняла, что $15,900 на дороге не валяются и что лучше иметь половину этой суммы, чем ничего. При том, что от неё для получения этой суммы вообще ничего не требуется, кроме как зайти в офис и подписать всего одну бумагу, в которой будет сказано, что это она привела меня к ним. Скажу честно, я не сомневался в том, что мой план сработает, хотя, как читатель, наверное, догадался, никакого второго дома у меня не было. Но при этом я ведь ничем не рисковал.
С этого момента между нами начался разговор двух деловых людей. Она объяснила мне, что на самом деле эта сумма поступит её брокеру и только половина её, т. е. $7,950, достанется ей лично. На эту сумму она ещё заплатит подоходный налог 15 % и, таким образом, делить пополам надо не $15,900, а $6,758. Против её доводов у меня не было возражений, и мы «ударили по рукам». Марина выполнила нашу договорённость и через девять месяцев, когда моя покупка полностью завершилась, я получил от неё чек на половину этой суммы. Можно так сказать, что это была сделка из разряда Win-Win situation (все выиграли и никто не проиграл).
Но это был не единственный случай, когда я заработал деньги на своём калифорнийском доме. Второй случай произошёл через пять месяцев после первого. Вот как это было. В августе 2000 года мой сын Женя прилетел из Нью-Йорка со своей подружкой Трейси, которая через два года станет его первой, но не последней, женой. Для Трейси это было первое посещение Калифорнии, а заодно он хотел познакомить её мной. Когда они посетили меня, я предложил им посмотреть на мой строящийся дом, они с удовольствием приняли моё приглашение, и мы поехали на строй площадку. За прошедшие пять месяцев я не был там ни разу и был приятно удивлён, что дом уже не только стоит, но в нём уже есть все окна и двери, запертые на замок. Поэтому показать дом изнутри не представлялось возможным, и я предложил им обойти дом вокруг и заглянуть в него через раздвижную дверь, через которую можно увидеть гостиную и кухню.
Мы так и сделали. Теперь мы все втроём прильнули к двери и, к своему удивлению, я вижу, что вместо острова к П-образной кухне добавлена пристройка в качестве четвёртой полу стены. Я поделился своим открытием с молодыми, заключив, что в общем-то какая разница. Но у молодых было другое мнение: компания, изменившая планировку без моего ведома, должна ответить за свою ошибку материально.
Лично я большой разницы в этом не усматривал, но поскольку они, в отличие от меня, были 100 % американцами, я решил прислушаться к их мнению и вернувшись домой, достал чертёж дома, на котором четыре месяца назад поставил свою утвердительную подпись. Убедившись, что мне это не померещилось, я позвонил в офис и поставил их в известность об этой ошибке. Сотрудница компании ответила мне, что они будут разбираться. Уже на следующий день менеджер компании позвонил мне и сказал, что я прав и за свою оплошность компания предлагает мне компенсацию в $2,000. Как я тогда понимал, можно было упереться и в процессе переговоров легко удвоить сумму компенсации, потому что переделать кухню стоило бы им дороже. Но, поскольку я не видел для себя большой разницы, то сразу же согласился на их предложение. Вот так неожиданно я «заработал» на доме ещё $2,000 только благодаря приезду Жени и Трейси и тому, что они так убедительно высказали мне своё мнение.
Но и этот «заработок» на доме был не последним. Вот что произошло уже после того, как я въехал в свой дом. Дело в том, что на самом деле я уплатил за дом ещё на $30,000 больше, чем его базовая цена – это за опции, которые я выбрал уже после выигрыша дома. Это касалось гранитной облицовки кухонных стен и столешницы ($10,000) вместо простой керамической плитки, самого дорогого паркета в кухне и гостиной ($10,000) вместо синтетического ковра и прочих более мелких замен. Через полгода после переезда я решил сделать новоселье и пригласил всех своих друзей-альпинистов на это редкое торжество. Зная, что мой паркетный пол самого высокого качества, я позволил всем гостям не снимать обувь, в которой они приехали. А на следующий после торжества день я заметил, что паркетный пол во многих местах повреждён. Тут я вспомнил, что двое из моих гостей приехали на торжество прямо после целого дня скалолазания в Йосемитском парке и, теперь стало очевидно, что в подошвах их кроссовок были мелкие камушки, которые и оставили следы на полу.
Теперь стало ясно, что даже самый дорогой паркет не позволяет ходить по нему в уличной обуви. Хорошо, что строительная компания даёт гарантию в течение первого года абсолютно на все части дома, на всю бытовую технику – на пять лет, а на крышу – даже 20 лет. Но, если бы это была маленькая компания, то заставить её делать гарантийный ремонт – всегда большая проблема. В моём случае, когда компания продолжала строить здесь дома, мне не составило труда вызвать их и переделать, по моей интерпретации, плохо сделанную ими работу. Они без проблем прислали паркетчика, который заменил до десятка паркетин. А ещё через какое-то время я обнаружил, что паркет во многих местах гостиной, особенно вдоль окон, которых там насчитывалось семь, проседает, когда на них наступаешь. Я понял, что паркет был уложен прямо на цементный пол, который, очевидно, не был выровнен прежде, чем класть паркет. Это они тоже починили без каких-либо пререканий. Интересно, что специалисту по паркету пришлось приходить ко мне три раза, потому что даже он не мог ожидать, что для того, чтобы ликвидировать пустоты под паркетом, ему понадобится 30 (!) литров специального клея.
В этом месте читатель, наверное, задаётся вопросом, почему я так подробно и именно в этой главе пишу об этих, казалось бы, несущественных эпизодах? Вот сейчас вы и поймёте почему. Года через два или даже три какая-то адвокатская контора проявила инициативу, но может быть эту инициативу проявил кто-то из собственников дома внутри нашего большого поселения, которое насчитывает около 400 домов, и решила судить строительную компанию, которая построила все наши дома. Адвокат от этой конторы вместе с независимым строительным инженером обходили все дома, построенные в нашем домовом сообществе, и расспрашивали каждого собственника, какие у него были проблемы с домом и вообще есть ли жалобы на строительную компанию. Я не могу сказать, что у меня были жалобы на компанию, но решил им подробно рассказать про все мои проблемы с паркетным полом. Они всё аккуратно выслушали, записали и ушли. Я, конечно, не придал их визиту никакого значения и практически сразу забыл про него. Какого же было моё удивление, когда через месяц я получил от строительной компании чек на $5,000 и даже без пояснений, за что он мне. Тут только я вспомнил об этом месячной давности визите и, естественно, не стал выяснять, за что мне так подфартило. А про себя решил, что это мне за моральные издержки. Вообще говоря, это очень по-американски: когда собираются судить большую и богатую компанию от лица, якобы, обиженных этой компанией простых американцев, эта компания старается не доводить до суда, а ограничиться выплатой компенсаций – репутация компании дороже этих выплат. Вот такая, на мой взгляд, нетипичная история произошла с моим четвёртым по счёту домом в США.
Психологические аспекты альпинизма
Уже со второго восхождения на Шасту я взял за правило не пропускать ни одно лето без восхождения на неё – с тех пор это стало непременным условием для того, чтобы отметить свой день рождения в кругу своих альпинистских друзей, который у меня приходится на 26 июля. Но почти никогда не удавалось выполнить все намеченные на лето мероприятия до календарного дня рождения, поэтому его приходилось отмечать где-то в августе или даже в сентябре, а один раз его пришлось отмечать уже в октябре. В общем, с того времени мой день рождения стал скользящим потому, что надо было дожидаться завершения всех намеченных спортивных мероприятий.
Воспитательное значение альпинизма
В 1999 году в приближении своего 60-летия я сказал своему сыну Жене:
– Давай-ка прилетай ко мне за неделю до моего дня рождения. Поскольку наступает круглая дата, надо бы её отметить как-то по-особому. Моё личное восхождение на Шасту уже стало банальностью, а вот, если я заведу туда тебя – это я смогу засчитать себе за новое достижение.
Я знаю, что ему эта Шаста и на фиг была не нужна, но, поскольку дата была круглая и я первый раз просил его сделать это для меня, ему было неловко отказаться и он вынужден был согласиться. Ему в тот год было 26 лет и был он очень спортивным, но, в отличие от меня, не любил бегать, зато всегда был отличным слаломистом и теннисистом и играл на самом высоком для любителей пятом уровне. Поэтому я и надеялся, что ему это не должно было быть очень трудным. Однако я ошибался.
В тот раз я взял на гору ещё одного Женю (Полонского, ровесника моему Жене). Он был сыном одного моего приятеля и, не в пример моему Жене, был совсем неспортивным, хотя школу закончил здесь в США. Причина, наверное, в том, что его родители никогда сами не занимались спортом. Зато у Жени Полонского было существенное преимущество по сравнению с моим Женей: он сам попросился взять его на гору, а такое рвение на заведомые трудности, тем более плохо подготовленного молодого человека, меня всегда подкупают.
Интересно, как я с ним познакомился. Его родители, оба преподаватели музыки, организовали выступление своих учеников в концертном зале Santa Clara University – престижном частном университете, расположенным совсем недалеко от моего дома. Один из моих приятелей, дочь которого там выступала, зная, что я большой любитель музыки, даже и такой, которую играют дети, позвал меня посетить это мероприятие. Мой приятель состоял в дружеских отношениях с этой музыкальной семьёй и, когда мероприятие закончилось, был приглашён к ним домой на обед в честь окончания музыкального учебного года. Очевидно, он получил их согласие и на моё присутствие там и после этого озвучил его мне. Я не могу сказать, что мне было интересно присутствовать в этой компании чересчур взрослых для меня людей, но там оказался их сын, ровесник моего Жени и я, заметив, что и ему вся эта взрослая компания в тягость, подошёл к нему и мы с ним разговорились. А на утро позвонил мне его отец Виктор и сказал мне буквально следующее (до этого мы вообще с ним были не знакомы):
– Знаешь, Исаак, в нашей семье имеется проблема – у нас полностью отсутствует контакт с нашим сыном. И вот вчера, когда все гости разошлись, он нам сказал, что среди всех наших русских друзей и приятелей он, наконец, увидел приличного человека, имея в виду тебя. Так что, если ты сможешь уделить ему какое-то время, мы были бы тебе очень благодарны.
А из разговора с самим Женей я уже знал, что он IT-шник и работает программистом, в родительском доме не живёт, а снимает у кого-то гараж для своего проживания. Между прочим, этот совсем не спортивный парень купил себе hand glider (хенд глайдер) и именно на этой почве мы с ним сошлись: в то время я как раз внимательно присматривался к этому виду спорта и был близок к покупке своего собственного hand glider’а. Когда же я узнал, что у Жени он уже имеется, то попросил его взять меня на его очередную тренировку – мне нужно было понять, действительно ли мне интересен этот вид спорта. Мы так и сделали и даже не один раз, а целых два воскресенья провели вместе, когда я натурально играл у Жени роль мальчика на побегушках, т. е. я на машине завозил его и hand glider на вершину холма, там помогал ему собрать его, помогал ему разогнаться, а затем съезжал вниз на машине, наблюдая за его парением. Внизу я помогал ему разобрать hand glider и опять отвозил их обоих наверх. Так повторялось несколько раз до тех пор, пока Женя не получал полного удовлетворения.
За эти два дня, проведённых с ним, я понял, что этот вид спорта мне не подходит, т. к. рюкзак с hand glider’ом очень тяжёлый и тащить его на своих плечах в гору – удовольствие не из приятных, а просить кого-то быть моим мальчиком на побегушках во время моих тренировок, чтобы завозили меня наверх на машине, было за пределами моего воображения, да и кто бы на это согласился. А других приятелей, которые бы увлекались этим видом спорта, у меня не было. Женя пытался меня уговорить, что мы, якобы, будем ездить тренироваться вместе, но я-то понимал лучше его, что завтра он, возможно, со мной и поедет, но уже послезавтра у него появится девушка и ему будет не до меня. Тогда я просто останусь один со своим hand glider’ом и максимум, что я с ним смогу делать – это собирать и разбирать его во дворе своего дома вместо того, чтобы летать на нём. На этом моё знакомство с этим видом спорта почти закончилось. Говорю «почти», потому что в 2012 году мои дети, Женя и Кристина, сделали мне подарок на 73-й день рождения – полёт на hand glider’е с инструктором над Тихим океаном южнее Сан-Франциско:
https://www.dropbox.com/s/bedqeg2zn5br9b9/Hand%20Gliding.JPG?dl=0
Как видно из этого фото, инструктор, несмотря на очень плохую погоду, даже доверил мне им управлять – могу свидетельствовать, что ощущения непередаваемые!
Однако вернёмся к моему восхождению на Шасту с двумя Женями. Своему Жене, как самому сильному, я доверил нести палатку до ночёвки на высоте 3,000 метров. На следующий день на самом восхождении они оба сильно «наелись» на горе, и я помню, когда мы спустились на ночёвку, мой Женя упал возле палатки и лишь сумел произнести:
– Пап, я не представляю, как я понесу вниз палатку, у меня больше нет сил.
На что я ему ответил:
– Не переживай, если ты не сможешь её нести, значит понесу её я.
В то время я ещё мог это делать без проблем, а вот через десять лет мне это было уже трудновато и потому я всегда предупреждал своего очередного напарника, что эта почётная миссия отводится для него.
Я хорошо знал своего Женьку – он не сможет допустить такое унижение и так оно и произошло: он отдохнул минут двадцать, затем сказал, что всё-таки попробует её нести сам и таки донёс её ещё три часа до машины. С тех пор своему Жене я уже больше не предлагал совершать такой подвиг – ни через десять лет, ни даже через двадцать, хотя это тоже были не менее круглые даты, чем 60-летие. Ну зачем ставить ребёнка в неловкое положение?