Исаак Борисович Гилютин
Жизнь и страх в «Крестах» и льдах (и кое-что ещё)
Странные порядки на военно-воздушной базе США
В марте 1987 года я делал доклад на конференции GUIDE 67, которая проходила в Конференц-центре Анахайма, города, который является частью большого Лос-Анжелеса и в котором находится знаменитый на весь мир Диснейленд. После доклада ко мне подходят два человека и тот, который постарше (он оказался менеджером, а другой руководителем группы) обращается ко мне со следующими словами:
– Мы прилетели сюда из Сан-Франциско только из-за одного вашего доклада. Дело в том, что наша компания, Fireman’s Fund Insurance Company (Пожарная страховая компания), полгода назад обратилась к IBM-у в Сан-Франциско (IBM Systems Integration and Professional Services) с просьбой сделать для нас систему управления проектами. Мы хотели, чтобы нам сделали нечто подобное тому, что вы только что презентовали здесь. Для этого мы даже купили у IBM-а целую ПС систему за $100,000. IBM прислал нам двух девочек, которые трудятся уже несколько месяцев и конца этому не видно, а главное у нас появились сомнения, понимают ли они сами, что делают. Не могли бы вы сразу после конференции прилететь к нам, посмотреть, оценить и дать ваше заключение. Конечно, мы все расходы берём на себя.
Нет сомнения, что мне было лестно всё это слышать, тем более что Сан-Франциско относится к тем городам, которые я очень люблю. Но пришлось им ответить, как и подобает в таких случаях:
– Я сам такие вопросы решать не могу, у меня в Нью-Йорке есть менеджер и только он может принять решение о моей поездке к вам. Что же касается меня, то я с удовольствием приеду, если получу на то разрешение от своего менеджера. Вам же я могу посоветовать обратиться с этой просьбой к руководству IBM-а в Сан-Франциско.
На этом мы расстались. Когда я через несколько дней вернулся в Нью-Йорк на свою работу, мой менеджер Георгий, он же мой друг, звонит мне и приглашает зайти. Оказывается, эти ребята уже связались с офисом IBM-а в Сан-Франциско и просто потребовали (помните правило: покупатель всегда прав) командировать меня к ним. Теперь менеджер офиса в Сан-Франциско слёзно уговаривает моего менеджера послать меня к ним на два месяца разобраться с их проблемами и исправить неприятную ситуацию. Кончилось тем, что они договорились всего на один месяц. Таким образом, где-то через месяц, когда я «разгрёб все завалы», скопившиеся за моё отсутствие, в начале мая я полетел в Сан-Франциско. Следует заметить, что в то время в IBM-е существовало неписанное правило одалживать людей с одного завода на другой и, в особенности, в офисы по продажам, которые имелись во всех крупных городах США и Европы, без каких-либо денежных расчётов. Т. е. все мои поездки оплачивал мой завод, несмотря на то что принимающая сторона всегда предлагала оплатить мои расходы. Как я понимаю, это просто считалось неприличным, учитывая, что мы все принадлежим к одной компании.
Когда страховая компания получила известие, что я всё-таки прилечу к ним, они без моего ведома прислали мне на дом посылку весом не менее пяти килограммов, в которой я обнаружил тысячу страниц распечатанных программ, которые были созданы IBM-овскими программистками за всё время их деятельности. Я немного удивился наглости моих будущих клиентов – было очевидно, что они хотели ускорить мою миссию за счёт того, что я начну изучать их программы ещё дома, а может и в самолёте, к тому же «в сухую», т. е. без компьютера. Ну я же не сумасшедший, чтобы ещё дома по вечерам работать над их проблемами. Естественно, что я просто выбросил эту макулатуру и забыл про неё.
Когда я прилетел в Сан-Франциско и приехал по адресу отеля, где мне зарезервировали номер сотрудники IBM-овского офиса в Сан-Франциско, я подумал, что произошла какая-то ошибка и с опаской подошёл к стойке регистрации. Взгляните сами на этот Hyatt Regency отель в финансовом центре Сан-Франциско, и вы сами поймёте моё смущение:
https://www.dropbox.com/s/tg8isa5014stk1q/Hyatt%20Reg%20hotel.jpg?dl=0
Оказалось, что номер в нём стоит $350 за ночь и, несмотря на это, клерк нашёл моё бронирование без проблем. Я знал, что для таких простых инженеров, как я, у нас на заводе существует лимит на отель в $150 за ночь и сразу подумал, что при отчёте за командировку у себя в Нью-Йорке в бухгалтерии должны возникнуть ко мне вопросы – почему я остановился в таком дорогом отеле, когда вокруг есть много других, более дешёвых. Затем пришла спасительная мысль: я ведь не сам бронировал этот отель, это было сделано IBM-овским офисом и вот у меня в руках их Е-мейл, а я тут ни при чём. Забегая вперёд, скажу, что да, по возвращению из командировки этот вопрос-таки был мне задан и спас меня от неприятностей этот самый их Е-мейл. Они ведь готовы были сами оплачивать мою командировку, а мой завод от этого отказался. Таким образом, я впервые в жизни попал в такой серьёзный отель и да, я наслаждался всей тамошней роскошью, но только потому, что не я платил такие деньги за совсем не нужную мне роскошь. А утром следующего дня выяснилось, что мне даже машина, которую я запарковал в подземном паркинге за ещё $25 в день, мне совсем не нужна, т. к. IBM-овский офис находился в высотном здании прямо напротив моего отеля. А это уже действительно роскошь, когда в таком интересном городе можно обойтись без машины. Может быть, близость к их офису и было причиной выбора такого дорогого отеля. Короче, я уговорил себя, что и в самом деле заслуживаю этот отель и больше об этом уже не заморачивался.
В назначенное время я прибыл в офис на 37-м этаже, где меня встретила очень приятная женщина средних лет по имени Мона (Mona Simpson), которая представилась директором этого офиса и провела меня в зал для совещаний, где уже собрались все, кто так или иначе были задействованы в этом проекте – руководитель группы программистов, в которой трудились те самые две программистки, из-за которых возникли все проблемы, и ещё пара руководителей этого офиса. После того как Мона представила мне всех присутствующих, она сообщила, обращаясь уже только ко мне:
– Проект, из-за которого мы вас вынуждены были просить приехать, находится в критическом состоянии: IBM получил за него предоплату $40,000, работа ведётся уже полгода, но заказчик недоволен как тем, что уже сделано, так и перспективами её окончания. На кону стоит не только эта сумма, но сама репутация IBM-а. Две программистки, которые там работают, действительно имеют малый опыт работы с ПС. Вы наша единственная надежда выправить ситуацию. Поскольку наша вина здесь очевидна, мы договорились с заказчиком, что первые две недели вы работаете у них бесплатно, а после этого каждый день вашей там работы им будет стоить $800. Я прошу вас провести вашу миссию предельно честно, открыто и не скрывая наших ошибок. А по окончании этого совещания мы с вами вдвоём поедем на совещание к заказчику, где нас уже ждут.
Fairman’s Fund Insurance Company расположена в городке Novato, что в 20-ти милях от Сан-Франциско на север, за всемирно известным мостом «Золотые ворота». Но она лишь географически принадлежала этому городу с населением 50,000 человек. На самом деле, она расположена за пределами даже этого маленького городка в очень живописной местности Морского округа (Marin county), как здесь говорят, самого богатого (не по производству, а по обилию богатых жителей) округа в районе Сан-Франциско. Вот посмотрите сами, что представилось моим глазам, когда мы вышли из машины. У меня даже слюни потекли – так мне захотелось здесь жить и работать! Однако пора заняться делом, для которого я сюда прибыл. Нас встретили и провели в зал заседаний, где уже сидели те два менеджера, которые вели со мной переговоры после моего доклада на конференции GUIDE в Анахайм почти два месяца назад, а также их начальство. Мона сидела рядом со мной, но не проронила ни слова – было ясно, что на этом её миссия по передаче меня заказчику заканчивалась. Первый раз в жизни я оказался в ситуации человека, на которого направлены взгляды всех присутствующих, занимающих куда более высокое положение, чем я, и от которого они ждут решение их проблем. Не скрою, что такая ситуация была очень лестной, т. к. была из разряда «этого не может быть, потому что этого не может быть никогда». Но одновременно с этим кайфом возникла и другая мысль: как бы не опозориться, уж слишком большие возлагаются на меня надежды, справлюсь ли я?
После констатации уже известных мне фактов, председательствующий спрашивает меня:
– Поделитесь, пожалуйста, с нами методом, которым вы собираетесь работать, чтобы решить наши проблемы.
На это я отвечаю:
– Я бы хотел провести несколько дней за беседой с Эдвардом (это руководитель проекта), если, конечно, он не будет возражать, и компьютером, чтобы понять архитектуру системы, а также, как и что уже сделано. Думаю, что после этого я смогу написать докладную записку, где изложу своё мнение, как об архитектуре системы, так и об отдельных её частях – удачных и неудачных, если таковые будут замечены. Вот как-то так.
Все присутствующие удовлетворились моим ответом и на этом наше заседание закончилось. С этого момента я четыре дня провёл с Эдвардом, разбирая их систему «по косточкам». За это время мы с ним даже подружились, я убедился, что он совсем неплохо разбирается в своей системе и мне было по-настоящему интересно вести с ним беседу. Именно он и был тем человеком, который забил тревогу о судьбе проекта. Для себя же я понял, что они действительно хотели построить систему очень похожую на мою ИСУП, но ещё более сложную, потому что у них она должна быть распределительной между тремя странами, США, Индией и Великобританией. В этих трёх странах находятся люди, задействованные в проекте, который они собираются контролировать с помощью этой системы. Уже в первые дни стало ясно, что в системе допущена одна фундаментальная ошибка, которая должна быть исправлена обязательно, и несколько других, менее серьёзных, которые желательно исправить для ускорения работы системы. Вот обо всём этом я и написал в своём заключении на пятый день работы, вручил его Эдварду, а копию отправил Моне в Сан-Францисский офис.
Не могу не упомянуть про мой досуг и отдых в период выполнения этой работы. Мой отель находился всего в двух милях от места работы в тихом уединённом местечке. Так получилось, что он был практически пустой и мне казалось, что я там вообще живу один. По крайней мере, когда я перед сном, часов в 10 вечера, выходил на улицу, чтобы расслабиться в джакузи в 50 метрах от здания отеля, там никогда никого, кроме меня, не было. Вот когда я наслаждался своей поездкой, рассматривая её как дарованный мне отпуск! Именно в эти дни я впервые влюбился в Калифорнию и тогда у меня появилась уверенность, что, рано или поздно, но я перееду в неё жить.
Вся следующая неделя ушла на исправление озвученных проблем, а в пятницу меня позвал на ланч менеджер Эдварда, чтобы сказать мне следующее:
– Сегодня заканчивается вторая неделя, на которую нам одолжили вас бесплатно. Вы сильно помогли нам, указав на недостатки в системе и возможные пути их исправления и мы решили, что нам нет смысла платить за ваше присутствие по $800 в день, теперь мы справимся сами. А вам большое спасибо за помощь.
Я позвонил Моне в Сан-Франциско, чтобы сказать ей, что моя миссия здесь закончена и спросить следует ли мне завтра же улетать домой. Её неожиданный ответ мне очень даже понравился:
– Нет, пока не улетайте. Погуляйте здесь пару дней, а во вторник утром приходите к нам в офис – кажется, будет ещё одно для вас поручение.
Оказалось, что мой отпуск продолжается – я не мог скрыть своей радости. И вот что объявила мне Мона через три дня, когда я опять посетил их офис:
– У нас есть постоянный заказчик, Военно-Воздушная База МкКлеллан (McClellan Air Force Base), которая находится недалеко от Сакраменто (это столица штата Калифорния). Там в эти дни находится группа турецких офицеров, которая занимается выбором софтвера для управления проектами для нужд турецкой армии. IBM-овская ПС конкурирует у них наряду с другими кандидатами на покупку. Я считаю, что, если вы сделаете для них презентацию по вашей системе ИСУП, это сильно повысит шансы на то, что они выберут нашу ПС. Пожалуйста, подъезжайте завтра к 9 утра вот по этому адресу к ресторану, который расположен рядом с базой, там вас встретит наш менеджер, Стив Норман (Steve Norman), ответственный за этого заказчика. Все дальнейшие объяснения и детали вы получите от него.
Утром я подъехал к ресторану, там меня уже ждал Стив. За завтраком он обрисовал мне сложившуюся обстановку:
– Турция получает от США военную помощь в размере $450 млн, которые она может потратить на закупку как военной продукции, так и на софтвер для военных целей. Сейчас делегация, состоящая из турецких офицеров, находится на базе и знакомится и с тем, и с другим. В частности, они выбирают софтвер для создания систем управления проектами. Наша IBM-овская ПС является одним из трёх кандидатов, с которыми они сейчас знакомятся. Они с удовольствием приняли наше предложение заслушать ваш доклад о применении ПС как раз для этих целей. На 10:30 утра назначен ваш доклад. А сейчас вы оставляйте свою машину здесь у ресторана, а на базу поедем на моей. Надеюсь, что у вас с собой паспорт и ваш IBM-кий пропуск – и то и другое может понадобиться. А теперь воздержитесь от вопросов и поехали на базу.
Я сел справа от него на пассажирское сидение его машины, и мы поехали. Меня распирало любопытство – как это он проведёт меня на современную действующую военно-воздушную базу США без предварительной заявки и проверки моих документов и моей личности? В моей памяти ещё сохранилась процедура попадания на любой военный, и, значит, секретный, объект СССР. Хотя я уже и был гражданином США, но не так давно – всего то десять лет назад – я был ещё гражданином СССР! Ведь никогда не было большим секретом, что с потоком еврейских иммигрантов в США въехало и какое-то количество людей, ассоциированных с советской разведкой. Разумеется, и мне это было известно.
Теперь мы подъезжаем к КПП (Контрольно-Пропускному Пункту) базы и мой сопровождающий останавливает машину перед шлагбаумом. Никаких людей на улице нет – ни перед шлагбаумом, ни за ним. Стив вылезает из машины и так доверительно просит меня:
– Пожалуйста, сидите тихо и не высовывайтесь из машины, я скоро вернусь.
После этого он уходит в направлении домика КПП, в котором он, очевидно, должен показать свой пропуск на базу. В этот момент я соображаю, что на меня должен быть заказан пропуск, но не могу понять, почему он оставил меня в машине вместо того, чтобы пойти с ним и предъявить мой паспорт для опознания. Минут через пять проверка его личности завершена, он возвращается в машину, нам поднимают шлагбаум, и мы беспрепятственно проезжаем на базу. А я в машине!? Моему изумлению нет предела! Теперь мы едем по базе и, наконец, возле одного из многочисленных бараков (я не ошибся – все здания на базе в самом деле были барачного типа) он паркуется. Заходим внутрь барака, а там одно громадное помещение величиной больше, чем футбольное поле, кое-где видны перегородки на высоте человеческого роста. Мы сразу направляемся за одну из таких перегородок, где через десять минут мне предстоит делать доклад. Тут всё уже готово – доска, проектор, ряды стульев и пр. Я потрясён спартанским видом помещения, где работают десятки, если не сотни человек, – по сравнению с IBM-ом, где даже такой «маленький человечек», как я, имеет отдельный полноценный кабинет, обставленный необходимой и очень удобной мебелью, – здесь же я вижу, используя сленг современной молодёжи, просто какой-то «отстой».
Итак, ровно в назначенное время в помещение входят и рассаживаются человек тридцать – это, как мне пояснил Стив, прикомандированные турки и местные менеджеры. Минут сорок я рассказываю, а затем отвечаю на многочисленные вопросы. По вопросам я понимаю, что имею дело с вполне подготовленной аудиторией. После окончания доклада наступает время обеда, но Стив сообщает мне, что мы остаёмся, т. к. турки выразили желание пообщаться со мной пару часов наедине, т. е. без присутствия их коллег-американцев. Я понял это так, что они хотят экзаменовать меня по системе ПС на предмет удобства её использования и её ограничений, если таковые имеются, да так, чтобы присутствие американцев не давило ни на них, ни на меня. Я еле сдержал себя, чтобы не расхохотаться от этой комической ситуации: выходило, что турки не доверяли американцам, которые давали им деньги на покупку оборудования и софтвера, зато доверяли еврею, не так давно бывшему гражданину СССР, непосредственному противнику Турции, как члену НАТО! Одним словом, – хоть стой, хоть падай!
Догадываясь, что их кафетерий будет похож на барак, в котором мы только что были, и еда там, наверное, тоже соответствующая, я сказал Стиву, что не хочу туда идти. На это Стив мне ответил, что он тоже не пойдёт есть, но ему за это время надо с кем-то повидаться и предложил мне погулять по базе (!?). Меня его предложение в очередной раз развеселило – гулять по военно-воздушной базе одному, без сопровождения (!), но и обрадовало – люблю быть предоставленным самому себе. За мою жизнь мне пришлось лишь однажды побывать на военной базе – это была военно-морская база Балтийского флота СССР в городе Балтийск, где я со своими сокурсниками по институту проходил месячную практику перед получением военного звания младшего лейтенанта запаса. Было это летом 1960 года и там всё было на порядок строже. А сейчас я один гуляю по военно-воздушной базе США, откуда на моих глазах взлетают широко известные всему миру истребители «Фантом», и не могу в это поверить. Погуляв так с полчаса среди военного и невоенного люда, не будучи остановлен никем и ни разу, я возвратился к «моему» бараку. Стив уже поджидал меня там и отвёл в кабинку (cubicle), которую оккупировали турки. Затем Стив тоже покинул кабинку – очевидно, и это было условием, которое выдвинули сами турки.
Тут самое время сознаться, что моё представление о турках было сформировано ещё в детстве и за все последующие годы не претерпело изменения, поскольку я никогда в жизни сам их не встречал. А сформировано оно было улицей и сводилось приблизительно к следующему: «ну он же турок, что с него возьмёшь?». Отношение к туркам было, как и к цыганам, т. е., как к людям второго сорта. Вообще, в СССР отношение к иностранцам было двоякое – либо подобострастное (к европейцам и американцам), либо, наоборот, уничижительное (к туркам, цыганам, африканцам и т. д.). И вот теперь мне предстояло отвечать на их вопросы. И как только они стали задавать мне вопросы, я сразу же изменил своё о них мнение на прямо противоположное – они ничем не отличались от других европейцев, с которыми мне приходилось встречаться, – ни по внешнему виду, ни по образованию, ни по своему поведению. Мне было очень стыдно за своё прошлое о них мнение. Когда я ответил на все имеющиеся у них вопросы, меня отпустили, и мы со Стивом покинули базу. Через пару недель до меня дошёл слух о том, что турки приняли решение купить IBM-овскую ПС за $100,000. Вот так закончился мой визит на военно-воздушную базу МкКлеллан.
На следующее утро я опять приехал в Сан-Францисский офис, понимая, что на этом моя самая приятная командировка, к сожалению, заканчивается. Там состоялся заключительный разговор с Моной. Она, между прочим, спросила меня, понравилось ли мне здесь работать, на что я, совершенно искренне ответил, что даже очень, и добавил, что теперь это будет моей мечтой – жить и работать в Калифорнии. Как только она это услышала, сразу предложила мне работу в своём офисе. Но я сказал, что у меня есть жена, которая только учится программированию и ей тоже нужна будет работа. Её это совершенно не смутило, она даже не стала спрашивать, какой программистский язык она изучает, а задала мне только один вопрос: может ли она работать под стрессом? Поскольку я не мог ответить на этот вопрос утвердительно, то просто промолчал, а она всё поняла и без слов. На этом моя командировка подошла к концу.
Однако было ещё и продолжение моего визита на военно-воздушную базу МкКлеллан: через полгода, в конце октября 1987 года, мой первый менеджер Гари Марковиц, который к этому времени стал уже менеджером третьего уровня, получил из Сан-Франциского офиса письмо уже от другого менеджера с просьбой одолжить меня ещё раз на 2–4 недели для обучения 8–10 других турецких офицеров пользованию системой ПС, а также поделиться практическим опытом использования ПС для создания систем управления проектами. Эта просьба на обучение турок как раз и была подтверждением того факта, что турки тоже купили нашу ПС за $100,000. Однако на этот раз меня уже не отпустили, посчитали, что, хотя бы иногда, но работать надо и там, где мне платят зарплату.
Настало время рассказать о моей «дружбе» с английским языком. Читатель уже знает, с какими проблемами мне пришлось столкнуться на своей первой работе и о том, что я очень неспособный к языкам – следствие абсолютной неразвитости памяти в детстве. Хорошо понимая этот свой недостаток, я с самого первого дня моего прибытия в США запретил себе читать русские книги до тех пор, пока по-настоящему не «подружусь» с английским языком. Вот теперь, спустя десять лет, много разъезжая по стране с докладами, я, наконец, получил такое доказательство и теперь можно было этот запрет отменить. В связи с этим здесь интересно заметить, что за три года, проведённые в IBM-е, я убедился, что пишу докладные записки, не говоря уже о печатных статьях, грамотнее, чем половина менеджеров и инженеров IBM-а. Когда мне это открылось, я довольно быстро нашёл этому простое объяснение: ни у кого из них не было моей проблемы, почти для всех английский был их родным языком и потому они могли позволить себе писать с ошибками – их никто не заподозрит в плохом его знании. Я же, зная эту свою проблему, прежде чем отправить написанное, много раз проверяю его на грамотность, и только убедившись, что ошибок нет, отправляю адресату. Нет сомнения, что при таком отношении к своим текстам, я затрачиваю на них во много раз больше времени, чем остальные, зато этим я не даю повода для подозрения в своей неграмотности. Отчасти и поэтому мне приходится проводить больше времени на работе, чем другим сотрудникам.