Исаак Борисович Гилютин
Жизнь и страх в «Крестах» и льдах (и кое-что ещё)
1) Надо срочно продавать дом, а это совсем не лёгкая задача, учитывая, что рынок недвижимости с началом экономического спада в первом квартале 1991 года (это как раз момент, когда я его купил), продолжал падать; а сегодня, т. е. в апреле 1993 года, когда в нашем небольшом городке оказалось 7,700 уволенных из IBM-а, он просто рухнул. Понятно, что продать его в короткое время будет невозможно, его придётся отдать в агентство по недвижимости и уехать.
2) Надо организовать пересылку самых необходимых вещей, в том числе, автомобиль, в Калифорнию, остальные либо выкинуть, либо раздать, если найдутся на них желающие.
Здесь следует заметить, что, если бы я согласился на 1-й из предложенных вариантов, т. е. на перевод внутри IBM-а, он бы, конечно, полностью оплатил мой переезд. А так я теперь всё должен делать за свой счёт. Поэтому я срочно стал обзванивать всех своих знакомых внутри IBM-а на предмет нет ли ещё кого-нибудь либо на нашем, либо на двух соседних IBM-их заводах (на всех трёх было уволено 17,000 человек), кто уже нашёл себе работу тоже в Сан-Хосе или просто на территории Силиконовой долины, но, в отличие от меня, по переводу внутри IBM-а. Как это ни странно звучит, но уже на следующий день такой человек нашёлся. Это был молодой человек лет 30 по имени Пол (Paul Bonifacio), американец с итальянскими корнями. В тот же вечер он пригласил меня к себе домой для знакомства. Вот тут выяснилось, что Пол, специалист по интеграционным схемам, получил работу в одном из IBM-овских подразделений в Силиконовой долине, но будет туда переезжать только через два месяца, когда закончит свой проект на старом месте. Он, как и я жил в своём доме один, по его словам, он был женат, но годом раньше развёлся. После обмена мнений оказалось, что у нас обоих одинаковое видение будущего в Калифорнии: мы оба привыкли жить в собственном доме и потому оба собираемся там ими обзавестись, но сначала разумно пожить там временно в съёмном доме, чтобы не торопясь познакомиться с местным рынком недвижимости. Сразу возник вопрос о том, что было бы выгодно и удобно снять временный дом на двоих.
Я обратил внимание, что он относится к тем редким аккуратным мужчинам, у которых в доме был полный порядок, несмотря на отсутствие женщины в доме. Интересное совпадение – я тоже знаю за собой такой же «грех». Очевидно, поэтому он пожелал назавтра навестить меня в моём доме. Я догадался, что он хочет посмотреть, насколько аккуратен и я в быту. На следующий день я получил подтверждение своей догадке: он внимательно осмотрел как я живу и, видно было, что удовлетворился тем, что увидел.
Теперь, когда я прошёл тест на аккуратность, а также и на нормальную коммуникабельность, мы договорились о следующем:
1) Я вылетаю 1 мая, т. е. уже через неделю и в ожидании его два месяца живу в отеле; за эти два месяца подыскиваю временный большой дом для нас обоих – такой, чтобы туда могла поместиться вся мебель из наших двух домов.
2) За оставшиеся до моего отлёта дни я перевожу всю свою мебель и автомобиль к нему в дом; через два месяца он отдаёт их IBM-у вместе со своей мебелью, автомобилем и мотоциклом для отправки в Калифорнию по адресу, который я к тому времени ему сообщу. После этого доставка мебели из двух наших домов и двух автомобилей берёт на себя IBM. Это значит, что и для меня доставка в Калифорнию будет абсолютно бесплатной.
3) Через два месяца он прилетает сам, и мы вселяемся в этот временный (предположительно на полгода) дом.
Вот так неожиданно хорошо закончился лично для меня эпизод с массовым увольнением из IBM-а. Я бы даже сказал через чур хорошо, потому что вот чем всё это закончилось:
• Между 1993 и 1999 гг. IBM продолжал полностью оплачивать медицинскую страховку мне и моим детям (тем, которые уже существуют, а также и тем, которые могли появиться на свет), как и всем IBM-ерам, которые оставались в штате.
• В феврале 1999 года, когда исполнится необходимый 15-летний срок для получения пенсии (9-летний срок моей настоящей работы в IBM-е плюс 6 лет необходимого ожидания), моё окончательное расставание с IBM-ом было официально оформлено и я начал получать IBM-кую пенсию в размере $821 в месяц.
• В это же время они перестали оплачивать медицинскую страховку, но взамен стали давать мне $7,000 в год на покупку наиболее подходящей медицинской страховки по моему усмотрению. Этой суммы вполне хватало на хорошую страховку.
• В 2004 году, когда я достиг пенсионного возраста (65.5 лет) и получил право на федеральную медицинскую страховку по старости (Medicare), которая оплачивает 80% всех расходов на медицинское обслуживание, IBM уменьшил свою часть до $3,000 в год, которых хватает на покупку второй медицинской страховки, которая как раз и покрывает оставшиеся 20% медицинских расходов. Похоже, что я буду продолжать получать эти $3,000 в год до конца жизни, если только не исчезнет сам IBM.
• Наконец, ещё одна, совсем смешная выплата от IBM-а – $250 ежегодно на покрытие расходов, связанных с членством в спортивном клубе. Этой выплатой IBM стимулировал как своих настоящих, так и бывших, сотрудников на регулярное посещение спорт клуба для поддержания своего физического и душевного здоровья. Несмотря на то, что, находясь в Калифорнии, я всегда был членом местного спорт клуба, однако много лет я не знал о наличии такой льготы и, таким образом, сэкономил много денег IBM-у – мне просто не могло прийти в голову, что такое может иметь место.
Как видите, у меня нет оснований иметь хоть какую-нибудь обиду на IBM.
Следующая часть книги будет посвящена моей жизни в стране Калифорния. Я умышленно называю Калифорнию страной, потому что она сильно отличается от остальной Америки.
Часть 5: Снова новая страна, на этот раз Калифорния
Калифорния – это не Америка!
Что же такое Силиконовая долина?
Как раз в дни (конец апреля – начало мая 2020 года), когда я пишу эту главу, Интернет взорвался 3-часовым фильмом-репортажем Юрия Дудя под названием «Как устроена IT-столица мира (Силиконовая долина)»:
А ещё через пару дней появился критический отзыв о нём Павла Дурова:
Надеюсь, что мои читатели не нуждаются в представлении обоих. Меня особенно впечатлила активность зрителей репортажа – всего через три недели число просмотров было уже 18 миллионов (!), 67,000 комментариев (!), из них 98 % положительных и 2 % отрицательных. Я не подписчик на сайт Павла Дурова, но получил его комментарии практически одновременно от двух своих друзей моего возраста из Питера. Сам факт присылки мне отрицательного отзыва Павла Дурова в ответ на мою для них ссылку на репортаж Дудя я расценил как их поддержку или согласие с доводами Павла. После прочтения отзыва Дурова, который высказался не столько по теме репортажа, сколько по другим вопросам жизни в Силиконовой долине, выдавая себя за их знатока, я не мог удержаться, чтобы не ответить своим друзьям на семь затронутых Павлом вопросов, с пятью из которых я никак не мог согласиться. Так завязалась полемика между нами по всем этим вопросам. Она, как и следовало ожидать, никого ни в чём не переубедила. Поэтому, пользуясь правом автора, я хочу высказать свою точку зрения на вопрос: как и почему возникла Силиконовая долина именно здесь, в Северной Калифорнии, и что это не могло произойти ни в каком другом регионе страны, включая и Южную Калифорнию.
Начну, наверное, с главного – наличие большого количества (несколько десятков) университетов, три из них самого высокого (мирового) класса – Стэндфордский, ун-т в Беркли (UC Berkeley) и ун-т в Сан-Франциско (UCSF). Затем географическое положение: с трёх сторон долина окружена водой – с запада Тихий океан, с севера и востока Залив Сан-Франциско, что и определяет её климат как мягкий субтропический, очень похожий на климат прибрежной Италии или Франции. Пять летних месяцев (с мая по сентябрь) дождей практически не бывает, а зимой никогда не бывает снега. При том, что в 3,5 часах езды в районе озера Тахо находится 1,5 дюжины лыжных курортов в горах Сьерры-Невады, где лыжные склоны (а летом они велосипедные) расположены на высоте до 3,000 метров и лыжный сезон длится с конца ноября до середины апреля. Более того, качество снега в этих местах много лучше, чем на многочисленных лыжных курортах восточного побережья, – из-за низкой влажности воздуха он почти всегда сухой и потому не образует льда на лыжных склонах. Таким образом, в декабре или январе можно в один и тот же день кататься на лыжах в горах и играть в теннис в долине. Обилие гор вокруг позволяет заниматься круглый год альпинизмом и скалолазанием, а наличие океана в пределах получаса езды позволяет заниматься сёрфингом (катание на доске по океанским волнам) тоже круглый год. А ещё следует упомянуть об экологии и качестве воздуха: когда в июле 1993 года прибыл мой автомобиль из Нью-Йорка, при его регистрации в Калифорнии с меня взяли штраф $300 как раз за то, что он первоначально был продан в штате Нью-Йорк, где стандарты к выхлопным газам ниже, чем в Калифорнии. Именно тогда я и узнал, что все автомобили, которые здесь продаются, соответствуют повышенным стандартам по выхлопным газам.
После такого вступления теперь можно перейти к предмету этой главы. Дело в том, что в Стэндфордский университет и университет в Беркли можно, без всякого преувеличения, сказать, приезжают студенты со всего мира и при конкурсе в 20 человек на одно место, можно предполагать, что туда съезжаются «сливки» современной наиболее образованной мировой молодёжи. А у современных студентов вообще наблюдается культ спорта и здорового образа жизни в значительно большей степени, чем это было раньше (30–40 и более лет назад). К примеру, Стэндфордский университет я много наблюдал извне в 90-е годы и, в особенности, в последние четыре года прошедшего тысячелетия, когда там училась моя дочь Кристина. Создавалось впечатление, что все, без исключения, студенты проводили своё время либо в науках, либо в спорте. А спорт очень сближает молодых людей и одновременно «влюбляет» их в себя. Теперь представьте себе студентов, которые за четыре года жизни бок о бок в студенческом общежитии приобрели своих самых близких и просто хороших друзей, влюбились в этот редкостный климат и круглогодичный спорт на свежем воздухе. Думаю, что мало кому из них по окончании университета захочется возвращаться из, не побоюсь этого слова, рая к себе домой в свой штат или даже свою страну.
Мне кажется очевидным, что большому большинству из них захочется остаться в этом земном рае вместе со своими друзьями, и главным препятствием для этого будет лишь наличие хорошо оплачиваемой работы, потому что жизнь в Силиконовой долине, наверное, самая дорогая на всей территории США, исключая самые центры больших городов. Учитывая, что Стэнфорд и Беркли – университеты мирового значения и, если их специальности востребованы в Силиконовой долине, то даже их начальные зарплаты вполне позволяют им здесь обосноваться и жить. Но, если они овладели специальностью в области информационных технологий или других высоких технологий и к тому же обладают склонностью к изобретательству, то здесь им на помощь приходят десятки инвестиционных фондов, которые помогают им довольно быстро стать крутыми бизнесменами в своих областях. Вот из-за таких умных и хорошо образованных ребят, а также из-за перечисленных мною сопутствующих причин
и образовалась известная на весь мир Силиконовая долина. А дальше происходит цепная реакция: уже состоявшиеся и разбогатевшие бизнесмены, в первую очередь, поддерживают саму Альма-Матер и её выпускников, а уже потом всех остальных. Думаю, что этот феномен знаком всем выпускникам всех ВУЗов.
Теперь вам будет понятен мой трепет, с которым я переселялся из северной части штата Нью-Йорк тоже в северную часть, но только Калифорнии.
Мечта о переселении в Калифорнию реализовалась!
1 мая 1993 года я, в который уже раз, приземлился в международном аэропорту Сан-Франциско. Однако, не в пример всем предыдущим разам, когда я был её гостем, на этот раз я прибыл сюда в совершенно другом качестве – в качестве её постоянного жителя и, самое главное, с работой и с неожиданно высокой зарплатой. Это чувство меня просто распирало от осознания того, что свершилось что-то такое, чего никак не должно было свершиться. Всю последнюю неделю меня не оставляли мысли о том, что произошло что-то из разряда «too good to be true» (слишком хорошо, чтобы быть правдой), особенно если учесть, что там, в Нью-Йоркском городе Poughkeepsie, осталось около 8,000 человек без работы и без какой-либо надежды на скорое её появление.
Я взял машину и поехал в Сан-Хосе, в дешёвенький отель, где за $70 в день мне предстояло жить следующие два месяца. Мой номер представлял собой комнатку – 13 м2 в очень старом одноэтажном здании, в которой располагалась небольшая кухня, но ещё был сан узел с ванной и туалетом. Это что-то напоминает Апарт-отель в сегодняшнем Питере, только много хуже, потому что в Питере все такие номера переоборудованы сравнительно недавно, а в Сан-Хосе им было к этому времени уже лет 40. В номере стояла кровать, но, как ни странно, не было ни одного стула. Впрочем, очень скоро я познакомился с одной молодой семьёй из Ленинграда, которая одолжила мне стул. Атмосфера очень спартанская, но мне ведь большего и не надо – я буду приходить сюда лишь для того, чтобы спать, а остальное время, я не сомневался, буду работать в новом для меня IBM-овском офисе.
В понедельник я уже был в этом офисе и нашёл в нём единственного человека по имени Брайан (Brian), который, наконец-таки, посвятил меня в суть моей будущей работы. Оказалось, что я работаю по контракту с IBM Pennant Systems Inc., printer company in Boulder, Colorado (IBM-кая дочерняя фирма по производству нового поколения много функциональных принтеров, которые совмещают в себе принтер, сканнер, копировальную машину и факс, с главным офисом в Болдере, штат Колорадо). Компания эта образована всего то пять месяцев назад и людей в неё набирают как раз среди уволенных из других подразделений IBM-а. По задумке начальства подразделение, на которое я буду работать, должно создать систему для обслуживания продавцов всей линейки производимых принтеров по всей стране и за рубежом. В отличие от систем, которые я создавал раньше для стационарных компьютеров, эта система должна была стать распределительной, под которой понимается следующее: все продавцы передвигаются по стране с ноутбуками, которые с помощью WI-FI имеют постоянную связь с большим компьютером, в который поступает текущая информация от каждого продавца и, таким образом, начальство разного уровня имеет доступ к самой последней информации о состоянии и уровне продаж.
Сам Брайан был программистом и совсем неплохо разбирался в ПС (Прикладная Система, т. е. IBM’s AS – Application System, состоящая из шести программирующих языков), а также и в системах управления проектами. Тем не менее, я понял, что меня взяли сюда на роль лидера проекта. После того, как Брайан рассказал мне всё, что ему было известно о требованиях, предъявляемых к нашей будущей системе, я пришёл к выводу, что она сильно отличается от того, что я создавал до сих пор. Это обстоятельство принципиально меняло подход к выбору инструмента, с помощью которого надо её строить. До сих пор таким инструментом для меня была IBM-овская ПС, которую я неплохо знал, т. к. проработал с ней уже семь лет. А вообще, к этому времени на рынке было уже несколько десятков подобных инструментов, из которых мне следовало выбрать тот, который в наибольшей степени подходил для создания нашей будущей системы. Конечно, это сильно осложняло мою миссию, поскольку выбор любого другого инструмента потребует от меня его изучения прежде, чем я смогу с его помощью строить систему. Уже само это может потребовать от меня много дополнительного времени, к чему я не очень-то был готов, да и моё новое положение контрактника не позволяло на это рассчитывать.
Как бы там ни было, но другого выхода всё равно не было, потому что я подозревал, что наверняка в арсенале продуктов на рынке был такой, который лучше подходил для нашей задачи. Теперь, уже считая себя профессионалом в своей области, иначе я поступить не мог, даже понимая, что иду против своих интересов. Поскольку я обладал неплохой собственной библиотекой других инструментов, то через пару недель пришёл к выводу, что мне следует слетать в командировку в город Кери в штате Северная Каролина, где находилась фирма под названием SAS Institute, которая создала SAS Package – систему похожую на ПС, но в некоторых аспектах лучше, чем ПС. Когда через пару недель я туда слетал и ближе познакомился с их продуктом, то лишь убедился в правоте своих подозрений о том, что он подходит для нашей задачи лучше, чем хорошо известная мне IBM-овская ПС. По возвращению домой пришлось открыто признать перед начальством, что надо покупать SAS Package и полностью перестраиваться на работу с ним.
Приблизительно в это же время выяснилось, что есть ещё целая группа из пяти сотрудников, которые работают над этим же проектом на восточном берегу США – в городе Рали, столице штата Северная Каролина. Все они, как и я, были приглашены в этот проект из числа уволенных на ближайших заводах IBM-а, однако, в отличие от меня, не увольнялись из IBM-а, а были переведены из своих бывших подразделений в наше. Всё это время они вели себя очень тихо, но занимались приблизительно тем же, чем и я – подготовкой к работе над проектом. Эта тишина с их стороны объяснялась тем, что у них всё это время вообще не было начальника, который был занят на предыдущем проекте и вот только теперь освободился, и, наконец, занял ожидающую его уже два месяца должность руководителя нашего проекта. Теперь наш новый руководитель в порядке ознакомления с личным составом созвал совещание в городе Рали, где все они и располагались. Мне пришлось туда лететь на один день.
На этом совещании выяснилось, что все участники нашей группы, помимо руководителя, являются программистами, однако, между мной и ими есть большая разница в возрасте (20–25 лет), не говоря уже о том, что у меня контракт на девять месяцев, а они все – в штате компании. Мне сразу стало понятно, что оба эти фактора – не в мою пользу. Ещё я узнал, что кто-то из них уже знаком с языком программирования SAS, а остальные в ускоренном порядке его изучают. Это говорит о том, что они, как и я, самостоятельно пришли к тому же заключению относительно выбора инструмента для нашего проекта. Улетел я тогда из Северной Каролины с «тяжёлым сердцем»: ситуация начала напоминать ту, в которой я оказался в конце 1987 года, когда был переброшен из одной группы в другую даже без согласования со мной. Напомню: тогда меня пытались заставить работать простым программистом рядом с молодыми программистами, с которыми я бы определённо проигрывал в скорости программирования. Причём, тогда инструмент программирования мне был хорошо знаком, теперь – он был для меня абсолютно новым. И второе, что меня опечалило: я привык создавать свои системы один и, надо сказать, у меня это неплохо получалось, а доказательством этого служит большая их популярность у пользователей. Когда я соглашался на эту работу, то подразумевал, что так же будет и на этот раз. На самом деле, теперь я буду лишь одним из винтиков команды, которой будет управлять руководитель проекта. И ещё один момент будет работать против меня: вся команда во главе с начальником территориально располагается на восточном побережье США, и только я и ещё один программист – на его западном берегу.
Вот с такими нехорошими новостями возвратился я к себе в Сан-Хосе. А уже половина времени из 9-месячного контракта прошло. Не успеешь оглянуться, как подойдёт весь его срок. И что я тогда буду делать? В общем, с этого момента я уже почти не сомневался, что мой контракт продлён не будет. И с этой мыслью я продолжал ходить на работу всю вторую половину моего контракта.
Но вернёмся к жизни в Сан-Хосе помимо работы. Мой режим был очень ограниченным: вставал я тут на час раньше, чем это было в Нью-Йорке, т. е. в 7 часов, и делал пробежку в 5 км, потому что, если бегать позже, то будет чересчур жарко. Весь день часов до 8–9 вечера проводил на работе и возвращался в своё «логово» для сна. По выходным я очень любил прокатиться на машине по окрестностям долины, а они такие живописные! Но самым любимым местом для
отдыха был Стэндфордский университет, который располагался в 25 минутах езды от моего места проживания. Там же довольно часто по вечерам давали концерты классической музыки. Так было первые два месяца, а затем прилетел Пол, и мы поселились c ним в большом доме, куда вместили всю прибывшую к тому времени мебель из наших двух домов. В этом доме мы прожили до апреля 1994 года.
Интересная зарисовка: когда я ещё жил в захудалом отеле, однажды утром я пробегал мимо небольшого сооружения, в котором стояли баки для раздельного сбора мусора от его постояльцев, а рядом с этим сооружением я увидел аккуратно помещённый в картонную коробку вымытый обеденный сервиз, в котором, при более внимательном рассмотрении, недоставало одной самой большой тарелки. Поскольку он выглядел очень даже прилично, я решил, что он мне вполне может пригодиться в хозяйстве и для меня совсем неважно будут в нём тарелки на шесть персон или только на пять. Короче, я прервал свой бег и принёс этот сервиз к себе в номер. А при первой же моей оплошности, когда я уронил одну из тарелок на пол, выяснилось, что она сделана из необычного стекла, которое не разбивается. Таким образом, мы с Полом с удовольствием пользовались этим сервизом и, к слову сказать, он и сегодня, спустя 27 лет, всё ещё продолжает мне служить. Но затеял я это повествование только из-за того, чтобы познакомить вас с реакцией Пола на мой рассказ о появлении у меня этого сервиза. Вот что он мне тогда сказал: «вот потому они и проживают свою жизнь в этом захудалом отеле, что выбрасывают нормальные вещи и тратят немалые деньги на покупку новых; при таком подходе к жизни им никогда не накопить на собственный дом». Мне кажется, что это очень поучительное замечание от профессионального, хорошо образованного и вполне успешного по жизни американца.
Как я и ожидал, в середине января 1994 года, за две недели до окончания моего контракта, начальство объявило мне, что мой договор продлеваться не будет. Ну вот всё и вернулось на круги своя – я опять безработный. Теперь я, хотя бы, получил небольшое утешение от того, что девять месяцев назад сделал правильный выбор своей последней работы – в течение следующих шести месяцев я буду получать пособие по безработице, а оно не такое уж и маленькое – чуть больше $1,600 в месяц.