полная версия

Анна Д. Фурсова
Счастье в мгновении. Часть 2

Слова Беллы заставляют меня терзаться воспоминаниями о своем отце, по которому, как бы там ни было, я скучаю… Мне никогда не понять, почему он ранее не признался во всём, ведь тогда можно бы было избежать последствий, которые после неизбежно настигли нас. Но порой мне так не хватает именно «папиного плеча». Посидеть с ним рядом, поговорить обо всем насущном, посмеяться вместе… Это же совершенно не так, как с мамой. С папой – особенная атмосфера. Я не могу сказать, что ранее мои мысли реализовывались на практике, чтобы мы сидели с папой возле камина и, не смолкая, беседовали. Нет. Такого не было. Лишь с дедушкой, но…

Кажется, повзрослев, я начинаю понимать, почему при воспитании ребенка важность играет как роль матери, так и роль отца. Без этого симбиоза, без этой двойственности, как «инь» и «янь», невозможно дать ребенку полноценные черты характера, умения, позволяющие ему без сложностей ставить жизненные миссии, достигать их…

После ухода дедушки я потеряла взаимосвязь себя с каким-либо мужчиной в моей жизни, который был смог внести, внедрить в меня ту же решительность, которой часто мне не хватает в нынешней жизни. Мы с отцом большую часть времени ругались, я видела и чувствовала то, что я не нужна ему. Он редко говорил мне о своей любви и почти не проводил со мной время. Папа только и твердил о поступлении меня на экономический факультет. Вот и в чем заключался регулярный с ним разговор.

Проходя обучение на факультете, я, как-то изучая психологию женщины, пришла к мысли, что если женщина не получила полноценного воспитания со стороны отца, то в будущем это может негативно повлиять на ее отношения с мужчинами, что уже имеет свое подтверждение.

В последнее время я стала замечать, что у меня возникает острая потребность общения именно с мужской половиной, словно я ищу какую-то поддержку, «крыло», которое прикрыло бы меня в любых ситуациях и подбодрило бы… И когда я знакомлюсь с парнем, я обращаюсь к такому вопросу: «Заменяет ли он мне отца, становясь для меня той самой опорой?» Возможно, со мной что-то не так. Возможно, я психически неадекватна, но потребность есть… И то, что я нуждаюсь в отцовской заботе, любви, которой мне, видимо, не достаёт, – сущая правда.

– Я тебя утомила своим рассказом? – прерывает мои размышления Белла в момент, когда лучи поднимающегося солнца осветили мое лицо.

– Нет-нет, – очнувшись от задумчивости, я быстро отвечаю и выдавливаю улыбку. – Спасибо, что поделилась.

Щурясь от солнца, она расплывается в широкой улыбке. Ее темные, я бы сказала, черные волосы, со светлым отливом на солнце, разлетаются по ветру. Благородная дама с висячими жемчужными серьгами, на первый взгляд, показалась мне натуральной брюнеткой, но только сейчас я вижу, что по природе она русая, о чем говорят, если смотреть искоса, ее негустые светлые брови, сверху накрашенные темными тенями. Идеально очерченная пухлая верхняя губа, розовые щечки, прямой нос, серые глаза делают ее красивой, возможно, именно на это обратил Джексон. Или на заметную выпученность выше ее талии?

– Я так рада, что мы с Джексоном вырвались погулять с вами. Все своё время мы проводим за работой… – сетует она, поглядывая на него, – что и нет возможности прогуляться.

Я просовывываю руку в огонь, осмеливаясь спросить:

– У вас серьёзные планы на будущее с Джексоном?

С пылающим взглядом в его честь отвечает:

– Да, я в последнее время начала намекать ему на помолвку, так как нам хорошо вместе, и я не хочу терять времени. Я люблю его очень.

На ее слова мой желудок резко реагирует, прорезая всю брюшную полость ножом. Почему мне больно слышать, что она любит его, очень?

Она возбуждает во мне странную ревность.

– А он любит? – щиплю я сквозь зубы, задетая ее словами.

– Думаю, что да. Хоть и не говорит мне часто об этом, я уверена, что у нас все серьёзно. А у вас с Даниэлем?

– Пока ничего не планируем, – отрезаю я, давая понять ей, что больше не желаю продолжать общения.

– Вы красивая пара… – сообщает она. Насколько правдивы ее слова – непонятно. Я неубедительно улыбаюсь и не отвечаю ей. – А над чем вы работаете с Джексоном?

– Э… – Кто придумал эту отговорку? Боже… – Мы решили создать благотворительную акцию… и работаем над этим. – Хриплым голосом я говорю первое, что приходит мне в голову.

– Я слышала, что вчерашний сбор помог собрать достаточное количество средств, чтобы помочь тиграм.

– Да? – вскидываю я бровь. – Это хорошая новость. – Только мне не до этого. Своим бы душевным тиграм помочь.

– Да. Нам сегодня известили об этом, так как мой отец тоже вложил большую сумму в этот сбор.

Снова хвалится средствами своего отца?

– Твой папа настолько богат? – уточняю я, дабы понять, что там за бог, которого восхваляет ее величество.

– Да, у него целая империя, – принимается тараторить она. Я попала в тему, которая ей приходится по душе. – Он здорово помогает Джексону. Они так сблизились за эти годы… – счастливо сообщает она. – Мой папа может всё, – гордо восклицает она. – Поверь мне. Если будут проблемы в чем-то, обращайся. Папа решит все.

Папа, папа, папа… А сама на что?

Впервые за долгое время я отмечаю в себе высокий уровень раздражения. На грани. Тонкой.

– Спасибо, конечно, но думаю, что мне не пригодится его помощь, – с коротким смешком, произношу я.

– В любом случае, ты мне уже нравишься! Я уверена, что Джексон не ошибся в тебе, предложив сотрудничать.

Что? Но… ООО… Она ничего обо мне не знает, но считает хорошим человеком?

– Спасибо, раз ты так считаешь… – с иронией отвечаю я. Лжет. Умышленно лжет.

И что в ней нашёл Джексон? По каким критериям Джексон изъявил желание встречаться с этой девушкой?!

– А что, если нам зайти в кафе? – объявляет предложение Белла, останавливая всех нас.

«Вот бы Даниэль был против», – молю про себя я.

– Пообедаем, испробуем местную кухню? – произносит протяжно вертихвостка, уговаривая нас. – Получше узнаем друг друга.

Нет, спасибо. И так тошно.

– Нам неудобно как-то… – Да ты же мой любимый. Я взмаливаюсь на то, чтобы мы повернули обратно и пошли домой. – Вы и так согласились на встречу с нами. – Даниэль приходит в замешательство.

– Мы с удовольствием прогулялись с вами, да, любимый? – ласкательно, проводя по щеке Джексона кончиком пальца, лепечет она. – И для похода в кафе у нас найдётся время.

Зачем она это делает? Старается перед нами показать нежность, испытываемых чувств к Джексону?

– Бесспорно. Милана, Даниэль, – обращается он к нам, косясь на меня, – идёмте! У нас ещё есть свободное время. Да и у Даниэля, на мой взгляд, ещё есть вопросы ко мне…

Белла радостно схватывает руку Джексона, приобнимая его за то, что он согласился.

– Это точно, вопросы есть, – молвит Даниэль, показывая мне глазами, чтобы я согласилась пойти в кафе.

Нет. Нет. Нет. Только не это.

– ОК, – с отвращением от слов и действий Беллы выдавливаю я из себя. Выбора у меня нет.

– Недалеко располагается ресторан галисийской кухни «El Ancla». Я с подругой как-то была там. Радужная атмосфера и вкусная еда, уверяю вас, присутствует в этом ресторане. Предлагаю туда идти. Что скажете?

– Мне без разницы, – бурчу я себе под нос.

Поскорей бы уже домой…

– Отличный вариант! – подмечает, улыбаясь, Даниэль, который, как мне кажется, единственный, кто искренне доволен встречей.

– Да-да, вперед, – выдает безразлично Джексон, подначивая нас на дальнейшую прогулку.

– Милана, а можно ли придти на показ мод и побыть в качестве зрителя? У тебя есть программа или график дефиле, по которому у вас проходят показы? – удивляет меня своим вопросом Белла.

Только мне не хватало этого… Чтобы ещё и она сидела на первом ряду зала и таращилась на меня, как на клоуна в цирке.

Я пытаюсь ответить, не показывая гнев:

– Я могу прислать тебе на почту ближайшие дефиле. Если заинтересуешься, приходи, – хмыкаю я.

Я сделаю всё, чтобы ее там не было.

– Обязательно заинтересуется. Белла обожает наряды! – Я чуть было не ударяюсь о лавочку, стоящую рядом. ЧТО? Джексон потерял чувство уместности? И я не с ним сейчас вообще-то говорю. – У неё платьев в гардеробе больше, чем у меня сделок в бизнесе.

Как ловко Джексон превозносит свою девушку. Последней фразой он еще больше подбрасывает дров в огонь моей души.

– Это уж точно… – посмеивается Белла. – Замечательно! Давай обменяемся сотовыми данными?

Я заставляю себя вытащить телефон из сумки. Может, мне стоит заявить что-нибудь о себе?

Я принимаюсь рассказывать о своей модельной жизни. Джексон скрытно улыбается, смотря в другую сторону, на птиц, которых кормит молодая парочка, подбрасывая им крошки хлеба. «Когда-то мы тоже так делали с Джексоном». Даниэль поддакивает в ходе моего монолога, сообщая через слово, как он гордится мной.

– Это же, наверное, так непросто сохранять свой вес, внешние данные, а я смотрю, ты прям худышка-худышка, – изумленно оглядывает она меня. – Ты ограничиваешь себя во всем? Я бы так не смогла, разве что, если ходить в зал, что я, собственно, и делаю. Кушаю всё, а затем занимаюсь спортом. – Слишком много для первой встречи я узнаю о ней.

Она явно нашла интерес в моих повествованиях.

– Спасибо. Я расставила для себя приоритеты. Для меня важнее не набивать желудок едой, а потреблять всё в меру, сохраняя идеальную форму и…

Джексон неожиданно перебивает меня.

– Поверь, это отговорки, она всегда кушает мало, – окидывая меня своими проницательными глазами, не подумав, предполагает Джексон, на что я потрясаюсь. Он же палит нас. Что он творит? Его что, припекло солнцем? Ведь ни Даниэль, ни Белла не знают, что мы с ним были знакомы до вчерашнего мероприятия.

Пришпилив его взглядом, я лихорадочно включаю спящий разум, придумывая, что отвечу, если начнутся дополнительные вопросы.

– В смысле? – поднимает брови вверх Белла, не поняв, о чем сказал Джексон. – Откуда ты знаешь?

– Э… – мямлит Джексон, бегая глазами туда-сюда. «Сам раскручивайся, не я тянула тебя за язык».

– Я имел в виду, что все модели едят мало… – Его плечи заметно передергиваются. – Они же привыкают к этому… – Джексон начинает нести чушь. – Мне неизвестно детство Миланы Фьючерс, – от вранья становится лихо, – но я думаю, что ее желудок не является большим.

«Не менее убедительный аргумент, браво Джексон, браво».

О, боже… Я заливаюсь краской, строя ему гримасу, пока Белла и Даниэль, закатывающиеся в смехе, не видят нас.

– Возможно, – молвлю я, выдыхаю и смеюсь, от того, что мы не попали в западню и никто ничего не понял. Напряженный, обозревая наших партнеров, он показывает мне пальцами руки жест «ОК».

– Кажется, вот тот самый ресторан, – выплевываю я, отходя от произошедшей ситуации.

– Да, – отзывается, нервно, Джексон. – Дамы вперёд!

Мы с Беллой проходим внутрь ресторана под взглядами наших парней. Интерьер в помещении без изысканностей. И где здесь Белла нашла небесные красоты? Обычное пространство, заставленное столиками, где можно утолить приступ голода.

Заняв свободные места, я осознаю, что оказалась посередине между Джексоном и Беллой.

– Добро пожаловать, в наш ресторан! Вот Ваши меню, – сообщает вежливо официантка, подавая картонные листы с названиями блюд. Она оглядывает Джексона странно-потрясенным образом, будто привидение, и, округляя глаза, голосит: – А вы случайно не Джексон Моррис?

– Здравствуйте! – говорю я, присаживаясь удобнее.

– Тот самый, – слегка улыбнувшись, не испытав от этого восторга, что его узнали в заведении, заявляет Джексон.

– Ого… Тот самый Джексон? Можно взять Ваш автограф?

Задрав кверху лицо, Белла взглядывает на бедную девушку из-под полуопущенных век. «Боюсь, ей теперь не поздоровится».

Я удивляюсь. Джексона узнают даже в Испании. С высокомерно-пренебрежительным отношением он моментально достает ручку из внутреннего кармана пиджака и расписывается на блокноте девушки.

«Так быстро, чтобы та отстала от него, как можно скорей».

– Спасибо! Очень рад, что Вы отдаёте предпочтение нашему заведению! Обещаю, что Вам понравится наша кухня. Вы готовы сделать заказы сейчас?

– Да, – выражается лукаво Белла. – Мне каратицу на гриле, тост с копченным лососем и бокал красного вина.

«Неплохо».

– А мне, будьте добры, кальмар по-римски и свежевыжатый сок любого фрукта, – сообщаю я свой простецкий выбор.

– Я, пожалуй, буду гренки с анчоусом и сливочным сыром, – отмечает Даниэль, отдавая меню.

– А Вам, Джексон Моррис?

– Давайте мне аналогичное, что и моей девушке, – решает Джексон, отчего у Беллы вмиг засияли глаза.

Эти слова действуют, как удар тока. Этот мужчина заставляет меня держаться вдали от жизни.

– Хорошо, я Вас понял. Время приготовления: пятнадцать минут. Приятного времяпровождения!

– Спасибо, – вежливо отзываюсь я.

Я уверена, что он это делает неспроста. Думает, что меня задевает это? Нисколечко.

– Благодарю Вас, – отвечает Джексон.

– Белла, ты употребляешь алкоголь? – ляпаю я и сразу же жалею об этом.

– В меру. Вино – моя любовь. Любимый, знает об этом… – Бросает она на него счастливый взгляд и через меня касается его руки, поглаживая ее. Я стараюсь морально сохранять спокойствие.

«Милана, сегодня у тебя проверка на прочность твоего нервного блока в организме».

Я согласна на то, чтобы проиграть эту битву, лишь бы не оказаться повторно с ними.

– Да, вино оно и полезное для здоровья… – подхватывает Джексон мысль своей девушки.

– Какие находите источники информации? – смело спрашиваю я, закипая потихоньку.

– Так говорил мой отец, – произносит Белла, собирая длинные волосы в хвост.

– Вы бы знали, какое вино готовит мой дед! Вот это настоящий напиток богов, не то, что продается в магазинах, – говорит Даниэль, словно защищает Беллу и Джексона от моих фраз.

– Жду с нетерпением приглашения на ужин, – намекает прямо Белла.

– Непременно! Мой дед еще с молодости занимается виноделием. У нас даже есть небольшой сарай, где хранится вино десятками лет выдержки.

– В-а-а-у, – восхищается Белла. – Мы будем ждать приглашения.

Я замолкаю и не ввязываюсь в дальнейшую беседу, где голубки друг друга защищают с участием Даниэля, который, являясь моим парнем, как минимум, должен быть на моей стороне.

Мне кажется или Джексон, делает все, что скажет ему Белла. Или это специально, чтобы я заметила? Он рассчитывает на то, что вызовет во мне чувства ревности?

– Извините, я скоро буду, мне нужно поправить макияж, – исходит от Беллы.

– Да, конечно, – отвечает Джексон. – Ждем тебя.

Белла встает, обольстительно проводит ноготком по шее Джексона и уходит в сторону общественного места. Мы остаемся втроём. Между нами разражается тишина и только играет легкая медленная музыка.

Неловкость возрастает до предельного уровня, когда мозг осознает, что я сижу между бывшим и настоящим парнем. Даниэль о чем-то думает, глядя на влюбленную парочку молодых, сидящих за соседним столом. Джексон, сплетая пальцы рук у края стола, утыкается взглядом вниз.

Тишину нарушает звук телефона Даниэля, отчего я слегка вздрагиваю.

– Мне нужно поговорить… – Смотрит он на экран. – Это срочно. Я отлучусь.

– Да, конечно, милый, – намеренно сообщаю я нежным голосом с печально опущенными углами губ.

Мы с Джексоном скромно переглядываемся друг с другом. Официантка приносит мне свежевыжатый апельсиновый сок, а Джексону и Белле бокалы красного вина, ставя их на деревянный столик. Я принимаюсь пить сок, дабы не общаться с Джексоном.

– Я смотрю, ты недовольна сегодняшней прогулкой? – мягко спрашивает Джексон. Я не моргаю, продолжая вкушать сок, который с каждой секундой исчерпывается и приближает меня к разговору с Джексоном. – Тебе не нравится Белла?

Я ставлю пустой стакан на стол, осознавая, как полон мой желудок.

– С чего ты взял? – огрызаюсь я, устремляя взор на часы.

– Что за тон? Я же вижу, не слепой.

Ему не нравится мой тон? Однако я не Белла, я не намерена вести себя с ним так, будто он король. Подумаешь, предприниматель. Да и вообще, я из-за него сегодня могла лишиться собственной карьеры.

Я делаю нахмуренный вид.

– Милана, что-то случилось? – Он обводит меня недоуменным взглядом. – Может, расскажешь? – запросто сообщает он, как будто мы с ним близки. – Мы же знаем друг друга всю жизнь…

Наносит поверхностную рану. В моем беззвучии закипает ярость, которую я не намерена не показывать.

– Знаешь меня всю жизнь? – прорывает меня. – Но почему ты не звонил мне все эти годы? Почему ты обещал, что мы встретимся при первой же твоей возможности?.. – озлобленно сообщаю я, поражаясь собой. – Джексон, всё, что ты мне обещал, где это? – Мне безразлично, даже если за такой грубый тон его компания наложит на меня санкции. Я буду предельно откровенна с ним.

Джексон не ожидал, что я так открыто выскажусь, но грубость в моих словах, пронизанная затаенной обидой на него, не задевает этого невозмутимого юношу, которого я не узнаю со вчерашней встречи, на что он непробиваемо-сдержанно отвечает:

– А почему ты, сударыня, не писала и не звонила? Не проявляла инициативу?

Сударыня? Что за?.. Да как он смеет?!

– Сударь, поосторожнее выражайся! – отбиваюсь я с издевкой и невольно поворачиваю голову, ошибаясь стороной, отчего мой взгляд, словно втыкается в очи Джексона. Наши лица в меньше десяти сантиметрах друг от друга. Передо мной – зеленого цвета глаза, которые так чертовски манят меня, заставляя приблизиться к нему. Я застываю в немом поражении.

Пытаясь собрать разрозненные обрывки воспоминаний, я чувствую, как больно, что всё, что между нами было когда-то, испарилось…

– Милана… – соблазняюще произносит пухлыми алыми губами Джексон.

– Джексон… – продолжая на него смотреть, не зная зачем, из уст вырывается его имя.

– Ты стала такой обольстительной… – внезапно трепетно бросает он.

«А каким стал он…»

Мне нельзя так думать. Нет. Ни в коем случае. Ни при каких обстоятельствах.

Как он смеет морочить мне голову? У него есть Белла, у меня – Даниэль. Нам ни к чему возвращаться к прежнему неудачному опыту в отношениях.

– Джексон, – обрываю его я, отводя взгляд в другую сторону, – я думаю, что нам не стоит встречаться больше, – с болью в груди, со вздохом, медленно говорю я. – Это наша последняя встреча.

– Почему?

Неужели он не понимает?

– Я не вижу в этом смысла, – с горечью признаюсь я. – Понимаешь, все прошло. Мы друг для друга…

– Друзья, – заканчивает мою фразу Джексон, как будто ожидая такой минуты.

Я сглатываю комок в горле и снова позволяю себе взглянуть на него.

– Друзья? – сквозь слезы, которые зреют у меня внутри, переспрашиваю я. Я свожу брови в линию.

– Будем друзьями? – сжимает губы в тонкую линию.

– Ты сейчас серьёзно или?.. – недоуменно спрашиваю я, склонив голову набок. – Нет! Мой ответ – нет!

Я столько месяцев пыталась отойти от расставания с Джексоном, что… не смогу морально решиться на то, чтобы стать ему другом. Стать друзьями – это тот путь, который приведет меня к погибели, а пережить повторно расставание – я не сумею.

– Причины? – Он волнительно перебирает пальцами по столу, отбивая чечетку. – Быть друзьями – это лучший выход из нашей ситуации, разве не так?

– Джексон, нам вовсе не следует встречаться, – с моих губ слетает вздох. – Между нами многое стоит и…

– Ты ревнуешь? – усмехается Джексон, заслоняя этим свое волнение. Я возбуждаю в нем насмешки? «Хоть что-то из деланной серьезности». – Из-за этого?

Он издевается. Он совершенно не понимает, какого это для нас обоих возобновить отношения дружбы. В эту секунду я хочу чем-нибудь треснуть его за такие слова. Жаль, рядом нет подушки.

– Ревную? – нервно фыркаю я. Голова идет кругом от таких слов. – Мне незачем тебя ревновать. У меня есть близкий человек, Даниэль, и я люблю его, – выделяю я последнюю фразу, намеренно обжигая его.

Джексон опускает глаза и ледяным тоном продолжает:

– Но почему, Ваше превосходительство, не желает стать мне приятелем?

Раздражает. Бесит. Что за дикие усмешки? Приятелем, значит?

– Мистер Джексон, – повышаю я голос, – вы читали последнюю прессу?.

Он одаряет меня злорадным смешком.

– Нет. Я не читаю газеты. Я не дедушка и не достиг еще пенсионного возраста, если ты так считаешь, – издевательски потешается он.

– Очень смешно, смотри, а то животик надорвешь, – забавляюсь я с частицей своенравности.

Он насыщается раздражением:

– Много позволяешь себе, модель, «язычок острит».

С чувством агрессии вываливаю так, как есть:

– Посмотрим, как ты отреагируешь на это, бизнесмен. – Изливаю весь запас ненависти: – На последней местной прессе вкраплены наши запечатленные мордашки, – тут же поправляюсь я, – личности, занимающие целую страницу с набором ереси. Нас с тобой зафиксировали на камеру, когда мы находились в ресторане, как тебе?

Джексон трясет ворот своей рубашки от нехватки воздуха.

– Ч-что? – запинается он, сипло продолжая: – Как они посмели? – уже с криком сообщает он, развивая мысли, что же написали там в газете.

– Посмели не только сделать фото, но и сделать нелепые подписи к нему, – договариваю я, доставая из сумки прессу, которую я все же решила забрать у Джуаны в момент, когда мы сидели в зале. Я показываю ее Джексону.

Он, заглядывая мне в глаза, едва касаясь моей ладони, позволив этим замереть на мгновение моё сердце, берет медленно газету и моментально считывает написанное шепотом.

– НОВАЯ ПОДРУЖКА ДЖЕКСОНА? ИИСУСЕ… – ошарашенно, испуская вздохи, брюзжит Джексон и нервно потирает небольшую щетину на подбородке, продолжая вчитываться. – Дребедень! Горячечный бред! – зудит он и сминает многотиражку, отдавая мне этот комок чей-то комичной забавы, не поворачивая голову в мою сторону.

Нас пронизывает молчание. Я даже не знаю, что и сказать, оттого прижимаю пальцы ко лбу, чтобы заработала голова.

– Тебя только это заботит? – заявляет он с недовольством. Я хмурюсь, переваривая его слова. То есть? – Или ты боишься, что твой парень обо всем узнает? – вкрадчиво-угрожающим тоном выпаливает Джексон.

Он глубоко ошибается. Я не имела цели, показав прессу, дать ему понять, что Даниэль будет ревновать меня, и поэтому нам с Джексоном нужно держать дистанцию. Вовсе нет.

– Заботит? – рычу я. – А ты не боишься, что твоя разнеможная увидит это?

Он затих, резко выдохнув.

Но я не могу молчать.

– Джексон, – разозлившись, бормочу я, устремив взгляд на его мужественный подбородок, – если еще раз, – сглатываю я, останавливаясь на секунду, – подобная информация будет в прессе, то меня выгонят с модельного агентства.

– Что за ахинея? – ерничает он. – Сама сочинила этот несносный бред? – Эти слова, как горечь, острыми когтями впивающаяся в сердце. Я считаю десять раз про себя, дабы не вывалить всё, что хочется высказать этому человеку, но и это уже не помогает мне.

– Джексон, – глядя на его губы, спокойно сообщаю я, – мне сегодня сделали выговор в модельном агентстве. У нас строгие правила. Если я ещё раз появлюсь на обложке газеты с таким названием и содержанием, то моя карьера пойдет ко дну.

Я согласна с ним, это полная чушь. Но от чертовых правил никуда не денешься, если на счету карьера, которая значит для меня больше моей жизни.

– Ты сейчас серьёзно? – Он взирает на меня со злым отчаянием.

– По-твоему я сейчас шучу? – громко выговариваю я.

Он шумно выдыхает, напряженно сплетая пальцы рук.

– Дьявол побери… – Он осознает правду в моих словах и как будто припоминает в памяти схожее событие, случившееся с ним. – Милана, я всё улажу. Тысячу извинений… – с неохотным, как мне показалось, сожалением доносится от него. – Я завтра же свяжусь с начальством агентства! – обдумывает он, хладнокровно заключив.

Беспомощно обозревая его, я развиваю ситуацию, представив, как Джексон вламывается в кабинет Максимилиана и выясняет с ним отношения, доказывая, что написанное на куске бумаги – нелепая неправда.

– Джексон, ничего не нужно, не вмешивайся лучше совсем! – умоляю я, вздыхая. – Только хуже будет.

– Я виноват… – понимающим тоном выражается Джексон и поджимает пухлые губы.

– Джексон… – протягиваю я. – Забудем про это.

В этом случае вина не только лежит над теми, кто снимал нас без разрешения на камеру, но и на мне. Ведь, если бы я отказалась от встречи с ним, то ничего бы и не было. Я не желаю, чтобы он пытался исправить мои ошибки. Я буду сама отвечать за нее, пусть даже, если лишусь места в модельном агентстве.

– Я понял, – холодно заключает он, опуская глаза вниз.

И мы молчим.

Даниэль с Беллой словно сговорились и ушли, чтобы оставить нас с Джексоном наедине. Нужно ли нам это уединение? Думаю, нет. Всё давно в прошлом. И то, что сейчас происходит между нами обоими – это не что иное, как последствия проклятого расстояния, которое постигло нас.

– Все хорошо у вас? – вставляет, возвращаясь, Даниэль, обозревая мой недоуменно-загадочный и задумчивый вид.

Я, занятая своими переживаниями, еле сдерживая глупые, сентиментальные слезы, фальшиво восторженно выражаюсь, жестикулируя рукой:

– А вот и наш обед! – Представляю, какой странной я сейчас кажусь.

– Да! – подходит Белла, подхватывая мою мысль. – Я та-а-а-к проголодалась… – протягивает она, цепляясь за руку Джексона, который, как будто воды в рот набрал, и садится на место.

«Какие мысли кипят в его голове?..»

– А я на удивление нет, – отвечает Даниэль.

– Я солидарен с Даниэлем, – сообщает Джексон, не трогая столовые приборы. В его руках только бокал красного вина, содержимое которого он доносит до своих губ, употребляя мелкими глоточками.

– Конечно, ты утром так плотно наелся моими блинчиками с вареньем, – безостановочно поедая заказанные блюда, с чувством гордости о своих умениях по готовке, вставляет Белла.

Что значит «утром»? Они вместе живут? У них все так действительно серьезно?

– Вы вместе живёте, получается? – жевавши спрашивает мой парень, как будто пролез ко мне в мозг и достал эту мысль.

– Нет, но это только пока, – счастливо отвечает Белла, бросая влюбленный взгляд на Джексона, добавляя, – как же вкусно здесь готовят!

– Белла – отличный повар! – внезапно, оживляясь от мыслей, унесших его куда-то вдаль, цедит Джексон. – Милана, вы даже можете что-нибудь вдвоём приготовить?..

Я застываю, держа в руках вилку, и чувствую подкатывающуюся тошноту. Мой аппетит окончательно испортился. Джексон снова взялся обоготворять свою девушку? Вчера мне удалось хоть на мгновение видеть в его глазах того Джексона, которого я знала большую часть своей жизни. А что сейчас? Сейчас он иной… Он решил вот так посмеяться надо мной? Без спроса влезть в мою жизнь и создавать проблемы? Это игра? Но кто является пустым игроком в ней: я или Белла? С кем играет Джексон? И с какой целью?

– Мм… – кивает радостно она головой. – Превосходная идея! Ребят, я хочу с вами чаще встречаться! Мне так комфортно с вами проводить время, я так отдыхаю ото всех забот, хлопот, работы… – Пфф… Комфортно? Я отчаянно вздыхаю и с трудом навешиваю улыбку на лице. В горле набухает болезненный слезный ком. Я еще раз убеждаюсь в том, что встречи с людьми из прошлого, – абсурдны. – Правда, Милана, у меня есть квартира в Мадриде, приходите с Даниэлем в гости. Мы с тобой сготовим что-нибудь для наших любимых мужчин.

Ещё чего, буду я с ней готовить.

Белла лишь кажется искренней, но что-то меня напрягает в ней, заставляет не верить ее словам.

– Да-а, – придушенно протягиваю я, отчаянная от затопившей сердце неистовой тоски… тоски.

Счастливая она заводит разговор о спортивных увлечениях, подробно превознося свои достоинства о наивысших способностях в фигурном катании. Даниэль поддерживает выбранную тему и толкует о достижениях в плавании, которым он занимался в детстве и будучи подростком для себя предопределил, что в будущем займется разработкой идей по созданию удобной, безопасной одежды и необходимых аксессуаров для пловцов. Чем он сейчас и занимается в своей компании.

Я вожу вилкой по тарелке, не желая даже пробовать ничего. Меня воротит от того, как Джексон резко меняется в общении со мной при Белле и в ее отсутствии. Он бесится, что я встречаюсь с Даниэлем?

– Родная, почему не кушаешь? – спрашивает, обозревая меня, мой парень, решивший напомнить о себе.

Изучая странно-нежное выражение лица Даниэля, я нервно вспыхиваю. Зачем обращать внимание на меня при всех? Хочу ем, хочу не ем. Давно я не испытывала такого раздражения и одновременно печали, как сейчас. Но показывать истинный набор чувств при всех – не является необходимым, поэтому я с грустью отвечаю:

– Нет аппетита…

Прогулка с Джексоном была иллюзией. Я видела то, чего нет. Да и его отношение ко мне. Оно изменилось. Он безразличен ко мне и отчасти груб. Я уже не верю, что тот Джексон, которого я знала раньше вовсе существует. Проявленная в нашем пустом разговоре с его стороны жалость ко мне была исключительно для того, чтобы задобрить мою злость относительно прессы, из-за которой у меня возникли проблемы на работе.

– Милана бережёт фигуру, Даниэль! – подхватывает Джексон, находясь в отличном состоянии, не то, что я.

Мои предположения подтверждаются. Он разлюбил меня. Если так умело может издеваться.

– Мне тоже пора задуматься о своей фигуре, – изъявляет шуточно Белла. – Слишком много ем в последнее время, – со смешком продолжает она.

Только мне, да и Даниэлю, ни капельки не интересно об этом знать.

– Ты у меня и так тощая! – милым голосом бормочет Джексон.

«Он улыбается ей той улыбкой, которой раньше улыбался мне».

Я хватаю ртом воздух, совсем путаясь в происходящем. С меня хватит этого лицемерия. Всё. Сполна. Я не могу больше это слышать. К чему все это? Может, мне уйти?

– Извините, но я как-то нехорошо себя чувствую, – держась за голову, жалостливо говорю я. – Я лучше пойду домой.

– Что такое, милая? – взволнованно спохватывается Даниэль, но замечая, что я вру.

«Когда-то так меня называл Джексон», – пролетает мысль, отчего я напрочь ее прогоняю и резко встаю с места.

– Чувствую головную боль, хочется прилечь… – лгу почти убедительно я. – Извините. – Я покидаю их.

Джексон косится на меня недоумевающим видом. Белла радуется тому, что останется вдвоем с Джексоном и противно пищит:

– Тогда, конечно, лучше иди домой, отлежись, как следует. Быть может, устала от вчерашнего изнурительного мероприятия… До скорой встречи. – Эти сердечные слова скрывают мутные мысли.

– Я провожу тебя, – торопливо громким голосом говорит Даниэль. – Всего доброго! – бросает он, оставляя деньги за нашу еду и бежит за мной. Я отчаянно спасаюсь бегством, так как другого выхода не нахожу. Боль съедает меня изнутри, с жадностью лакомясь кусочками моего и без того расколотого сердца.

– Что все это значит? – недовольно молвит Даниэль, обхватывая резко меня за запястье, останавливая в движении.

Я впервые замечаю в действиях и словах Даниэля грубость. У Джексона научился, что ли?

– А почему такая дерзость? – поражаюсь я, обрывая его сильные руки, но он не отпускает их и сжимает сильней.