Анна Д. Фурсова
Счастье в мгновении. Часть 2
Глава 27
Всё утро, из-за низкой скорости интернет-сети, у меня скачивалось интервью на ноутбук, которое не давало мне покоя ночью. Я почти готова к просмотру. Делаю глубокий вдох и выдох и нажимаю кнопку включения. На видео показывается, как Джексон заходит в студию и приветствует женщину, которая с обманчивой вежливостью указывает ему, куда можно присесть. Они садятся в кресла друг напротив друга. Между ними – стеклянный столик, на котором в хаотичном порядке разбросаны журналы и стоят две бутылки с минеральной водой рядом со стеклянными стаканами. Женщина начинает с вопросов, прямо касающихся бизнеса Джексона и плавно переходит к допросу о его личной жизни:
– Джексон Моррис, Вы не успели приехать в Мадрид, чтобы начать реализацию Вашего проекта, как Вас уже запечатлели в одном из выпусков недельного журнала с некой Миланой Фьючерс, моделью агентства «Планета стиля»? Как можете прокомментировать это? – Ее злорадная улыбка вызывает во мне тошноту.
– Совершенно верно, – идиллически соглашается Джексон. – Могу с уверенностью заявить, что презираю тех, кто стремится создать фотографии, прикрепить к ним жалкую ложь и публично огласить это. В рамках осуществляемой мной деятельности я регулярно встречаюсь, созваниваюсь с массами людей по всему миру, начиная с США. Я вижу иллюзорность информации, распространившейся попусту из-за ничтожного обмана, следующего от издателей журнала. – Я слушаю его на одном дыхании. Незаметное напряжение и страсть в голосе этого человека не перестают потрясать меня.
– Джексон Моррис, судя по счастливым лицам на фотографии, Вы были и ранее знакомы с этой моделью? – Мое сердце начинает вылетать из груди.
Джексон издает короткий смешок.
– Не совсем так. Я впервые узнал эту леди на благотворительном вечере, состоявшемся относительно недавно в центре Мадрида. Как представитель мужского пола, я уважаю тех девушек, которые стремятся к познанию себя, своих способностей и таланта. Меня увлекла грамотная речь и профессионализм девушки, вследствие этого я предложил ей встречу, намериваясь поработать с ней над одним проектом, помощь в котором с ее стороны оказалась бы уместной и чрезвычайно необходимой. – Я с вздыхаю и продолжаю слушать дальше. «Я впервые…» – ложь… ложь… Как я устала от нее.
– Как указывают репортеры, как правило, Вы сдержаны и эмоционально хладнокровны, но на данной фотографии, – ее показывают на экране в увеличенном масштабе, – все наоборот.
Джексон делает несколько глотков воды, налив себе в стакан содержимого бутылки, и продолжает в том же невозмутимом тоне:
– А что мне оставалось делать, если девушка также одарена умением вызывать у меня смех? – Я мило улыбаюсь.
– Получается, что незнакомая девушка при первой же встречи пошла с Вами на контакт и поделилась весьма веселой историей? – задает провокационный вопрос женщина. Меня удивляет бесстрастность взгляда Джексона.
– У нас мир сейчас такой, мадмуазель, – фальшиво усмехается Джексон. – Девушки способны на всё, чтобы привлечь свое внимание вплоть до того, чтобы сказать пошлую шутку или рассказать глупую историю. Они могут из кожи вон лезть, чтобы заполучить мужчину. – Вот сейчас было обидно. «Всё остальное, сказанное в нем, – забудь», – предупреждал меня вчера Джексон. Но так ужасно тяжело на душе от этого вранья.
– Вы хотите сказать, что?.. – интервьюер делает изумленный взгляд. Я раскрываю рот. Она подумала, что я ненормальная или повешенная на внимании от мужчин?
– Я заявил в широком смысле слова. Но хочу провозгласить, что у этой девушки, Миланы Фьючерс, большое будущее, как и у многих других, кто жаждет победы в жизни, – настойчиво уверяет Джексон. – И мы всего-навсего случайным образом пересеклись с ней. Поэтому то, что наговорили в СМИ, – чистой воды гнусная неправда. Впрочем, место дамы моего сердца занимает Белла Гонсалес, официально состоящая со мной в отношениях. – Я сжимаю пальцами покрывало на диване, отказываясь дать волю, сжимавшим горло слезам.
«А мы всего-навсего знакомые незнакомцы», – безнадежно договариваю я вслух.
– Джексон Моррис, месяцем ранее, в интервью, которое Вы давали в Буэнос-Айресе говорилось, что скоро состоится Ваша помолвка с Беллой Гонсалес, дочерью магната Брендоном Гонсалес, нам можно уже ожидать этого события? – Я не дышу.
– Время подскажет, – бросает Джексон. – Я надеюсь, что смог ответить на все Ваши вопросы. Счастливого дня. – Он пожимает ей руку.
– Бесспорно. Профессиональных успехов Вам! – Она окидывает его пристальным взглядом, полный абсолютного неверия ко всему тому, что предъявил Джексон.
– Взаимно, – цедит Джексон и удаляется из студии.
Поцелуй поцелуем, танец танцем, любовь любовью, а жизнь диктует нам с Джексоном свои правила.
* * *
Я повышаю скорость, держа путь на встречу с Максимилианом и Джексоном, делаю музыку громче, чтобы заглушить мысли приходящие в голову: о маме, о Даниэле, о вчерашнем танце с Джексоном, поцелуе, чёртовом интервью, которое бы я лучше не смотрела. Мама меня беспокоит больше всего. Не нахожу объяснений ее сокрушенным действиям. Она решила, что действовать таким образом – логично? Я от неё всего могла ожидать, но устраивать вчера скандальные сцены без веских на то оснований, губя всё то, что мы с ней строили, доверительные отношения, – нет слов. На звонки она не желает отвечать. Что с ней такое происходит?
«Может быть, дело в том, что и она прочла этот проклятый выпуск журнала?»
Припарковавшись, поправив свои классические расклешенные красные брюки с белой рубашкой, заправленной в них, я направляюсь в кафе, в прозрачной стене которого замечаю Джексона и Максимилиана. По времени я не опаздываю и в запасе у меня есть ещё целых пять минут.
– Добрый день, – здороваюсь я с Джексоном и Максимилианом, мужественно подняв подбородок, подходя к столику, за которым они сидят.
– Здравствуй! – кивает мне Максимилиан, прерывая разговор с Джексоном.
– Приветствую! – в деловой манере слетает из уст Джексона. Он обозревает меня взглядом сверху вниз, пока я усаживаюсь рядом с руководителем, обдавая его и Джексона сладким ароматом парфюмерии от Chanel Chance Eau Tendre.
– Милана чай/кофе? Я угощаю, – предлагает молниеносно Максимилиан, подставляя к губам чашечку зернового кофе, от которого доносится приятный ореховый запах.
Я немедля соглашаюсь:
– Да, я бы хотела… – начинаю я и Джексон тут же:
– Я осуществлю заказ ванильного капучино, секунду, – любезно сообщив, Джексон встаёт и идет месту, в котором принимаются заказы.
– Э… м-м-м, – заплетаюсь я, не соображая, что всё это значит. Я делаю тщетную попытку окинуть его долгим, пронзительным взглядом, но так и не могу вынести преграды, стоящей между нами.
– Этот деловой мужчина предельно внимателен к Вам, мисс, – подчеркивает Максимилиан, на что я застенчиво, приподняв уголки губ, отвечаю:
– Возможно.
– Я заметил, – размышляет Максимилиан, отвернувшись, дабы скрыть улыбку. Невообразимо. Что он там помышляет? Пусть посмотрит интервью, где все предельно ясно сказано, кто мы с Джексоном, – знакомые незнакомцы. – Я уверен, Вы давно знакомы с Джексоном Моррис, – словно насмехается он надо мной, заставив вспыхнуть на моих бледных щеках красным пятнам. И что с его настроением? Где его злобный и наставнический тон? Черт… никуда не спрячешься ото всех. Все всё замечают и узнают.
– Не так давно, – быстро поправляет его Джексон, подошедший со спины, успевая и принести готовый мне капучино, и вставить свою лепту в наш разговор с руководителем.
– Спасибо, – немного смущаясь отвечаю я, приближая рукой к себе горячую чашку.
– Не стоит благодарности, – обольстительно сообщает Джексон, возвращаясь на своё прежнее место, бросая на меня взгляд, исполненный любопытства увидеть мою реакцию. Следует короткое задумчивое молчание.
– Так, Милана, – приветливо разряжает нашу молчанку Максимилиан, – мы уже начали обсуждать кое-какие детали с Джексоном, касающихся руководства над проектом.
Я мотаю головой, вслушиваясь в его слова, одновременно одолеваемая паническими мыслями, непрерывно терзающими мозг. Джексон, сидящий напротив, утыкается лицом в ежедневник и подчеркивает что-то ручкой с серебряными вставками.
– Во-первых, давайте определим сроки проекта. Показ предварительно должен состояться в конце июля, то есть ровно месяц у вас есть в запасе.
– Я думаю, что сроки реальны, поэтому с ними проблем не должно быть, – соглашается Джексон, помечая информацию на бумагу.
– Как я поняла, наша главная задача состоит в создании линейки одежды и в поиске детей, желающих попробовать себя бесплатно в качестве моделей для осуществления своей мечты, – рассуждаю я, старательно отводя глаза от больших, властных рук Джексона.
– Да, но предстоит работа с детками, – мило заявляет Максимилиан, на что я неимоверно удивляюсь. – Поэтому, Милана, все твои знания, полученные в агентстве, ты должна применить в проекте, научив детей модельной походке и т. д. и т. п., и, даже не обсуждается, серьезному подходу к проекту.
– А какое количество детей нам стоит рассмотреть для проекта? – уточняет Джексон, украдкой взглянув на меня с интимной улыбкой на лице поверх ежедневника. Он настолько доволен неожиданно представившейся возможностью работать со мной? Или что с ним? А с Максимилианом?
– Я говорил, что в письме конкурса указан пункт «неограниченное количество», но мы можем с Вами определить, чтобы не было неопределенности, – думает Максимилиан, ставя галочку в документе.
– Мне кажется, мы должны исходить из учета скорости пошива одежды на детей… – поспешно вставляю я, пытаясь сосредоточиться, но жизненные проблемы, имеющиеся у меня, не дают полностью погрузиться в оживленную беседу, особенно, когда я осознаю близость Джексона.
– Да-да-да, смотрите, – кивает несколько раз Максимилиан. – Ещё раз обговорю важный момент. Все финансовые расходы берет на себя наш главный корпус. Нужно верно их применить, организовать подобранную команду детей, научить их модельным основам, повторюсь, дети, горящие желаниям быть моделями в будущем, как ты, например, Милана, – это раз. Учитывая опыт в бизнесе Джексона, в этом проекте важна организация по проектированию и договорённости с квалифицированными специалистами для того, чтобы претворить все детали в жизнь – это два.
– На мой взгляд, – добавляет серьезным, профессиональным тоном Джексон, – наша главная задача – разработать дизайн одежды для моделей и осуществить ее пошив. А уже затем нужно подобрать моделей и организовать дисциплину среди них, дать им несколько уроков, связанных с моделингом. И после уже продемонстрировать нашу работу на дефиле перед жюри. Так?
– Верно, – отмечает, улыбаясь, Максимилиан. – Я рад, что Вы понимаете сущность стоящей задачи.
Я пью уже подстывший капучино и уточняю:
– Максимилиан, а вы говорили о том, что выбор лучшего проекта из представленных принимает жюри, так?
– Да, Милана, жюри, исходя из просмотров выполненного проекта среди конкурсантов филиалов, выбирает трех победителей. Приз или выигрыш также будет, но меня не уведомили о нем.
– Не думаю, что это имеет столикую важность. Наша задача заключается не в выигрыше, а в помощи тяжелобольным, – весьма благородно рассуждает Джексон, сцепив пальцы рук.
– Я всё больше убеждаюсь в правильности своего решения относительно выбора Вас двоих! – Мы переглядываемся с Джексоном, скромно улыбаясь друг другу.
– Максимилиан, а если нам найти детей от 7-10 лет в количестве 14, то есть 7 девочек и 7 мальчиков, то этого будет достаточно?
– Милана, отличный вариант. Мне кажется, вполне, – восхищается Максимилиан. – Вообще, весь проект в ваших руках. Вы можете сделать всё, что вы хотите, на что хватит у вас сил, желания и возможностей.
– Так, хорошо. – Я записываю детали в заметки телефона.
– Мне нравится ваш ответственный подход к проекту, поэтому если будет нужна моя помощь или совет, то я с удовольствием…
Я начинаю постепенно включаться в содержание того, что нам нужно сотворить с Джексоном и прихожу к выводу, что это не простой, но безумно интересный и важный проект и раз сам Роберто Кастильо поручил его нам, то стоит приложить все усилия для достижения успеха, чтобы, во-первых, помочь тем, кто борется за свою жизнь каждую секунду, во-вторых, воплотить мечту тех деток, которые так же, как и я когда-то, мечтают о модельной жизни и, самое главное, в-третьих, получить от этой грандиозной работы невероятные эмоции. Джексон был прав, выигрыш для нас не является первостепенной целью.
– И да, я тут подумал… – задумчиво говорит Максимилиан, – в нашем агентстве работает на полставки человек по имени Марк Стоун. Он высококлассный стилист-дизайнер. Вот как раз он и сможет оказать вам помощь в дизайне одежды и тогда вам останется только лишь сшить вовремя образы на определённое количество детей.
Марк Стоун? Это же… О да, но… мама. Я хмыкаю, пытаясь заглушить рвущийся из горла смех. Это шутки Вселенной, я уже разузнала.
– Сейчас обязательно запишу его инициалы, – заявляет Джексон. – А у вас есть его контактные данные?
– Да, секунду, нужно найти.
Мое горло пересохло, и я залпом допиваю уже полностью остывший напиток, осознавая, что придётся сотрудничать с Марком. Может, мама именно тогда сможет понять, что у меня действительно глобальный проект с Джексоном?
– Что-то не могу найти, – бурчит Максимилиан, копаясь в смартфоне.
– Не стоит искать, – решительно ляпаю я, – у меня есть его контактный номер. Я знакома с ним… лично.
Джексон удивлённым взглядом, изогнув одну бровь косится на меня. К нему в пару добавляется Максимилиан:
– Ты не ошиблась? Марк Стоун, он родом из…
– Сиэтла, – вставляю я, усмехаясь.
– Откуда вы знакомы, если не секрет? – Максимилиан хлопает глазами.
– Это долгая история, – протягиваю я со смешком.
– А если коротко?.. – проявляет настойчивое любопытство Максимилиан. Я обдумываю, как ему сказать, но кто-то меня выручает и звонит, на что я вздрагиваю. На экране высвечивается «Даниэль». Глаза Джексона и Максимилиана устремляются на мой вибрирующий телефон. Я отключаю звонок.
– Если это срочно, возьми, – с гневно-презрительным видом произносит Джексон, догадываясь, от кого исходит звонок.
– Нет-нет, – мягко обрываю его я, – порядок, перезвоню.
Даниэль повторно набирает телефон, и я продолжаю сбрасывать до тех пор, пока не переворачиваю телефон другой стороной, чтобы не был виден загорающийся экран. Джексон внимательно следит за моими действиями.
– Марк готовил мой образ к съемке в Сиэтле, так мы и познакомились с ним.
– Так ты тоже из Сиэтла? – У него округляются глаза словно он впервые узнал, что я из другого континента.
Джексон слегка улыбается.
– Максимилиан, а вы не знали или?.. – смеюсь я.
– А я помню, что в анкете ты отмечала не Сиэтл, а Систелью. Значит, ты не родом из Испании?
Я продолжаю смеяться, прикрывая рот рукой.
– Нет, я родилась в Сиэтле, в США.
– А я-то думал, что ты родом из Испании, но… – Он ошарашен. – Как ты тогда хорошо владеешь испанским?
– Я бы так не сказала, но годы практики…
– Могу сказать, что неофициально английский у нас распространен. И тебе повезло, Милана, что в модельном у нас два языка. Все руководители ими, собственно, и должны владеть, так как много моделей обучаются из разных стран, а английский постепенно вливается в каждую страну. Однако возникают тонкости и с этим языком. Я про американский английский и британский. Но для жизни в Мадриде, конечно, без испанского никак. Вы, Джексон, тоже неместный, как я полагаю?
– Да, – кивает Джексон. – Но у меня с испанским все обстоит гораздо хуже, чем у сеньориты Миланы, – проглатывает усмешку он.
– Я бы так не сказал. Вчера на мероприятии Ваша речь взорвала публику, как и Миланы. – Я скромно улыбаюсь.
– Благодарю. Личный преподаватель оказывает мне помощь. – Я выпаливаю прежде, чем сумела сдержаться:
– Личный преподаватель??? – Он не говорил об этом.
– Учиться никогда не поздно, Милана, – произносит, слегка, улыбаясь, Джексон.
– Я солидарен с мыслью Джексона. И все же, Милана, ты меня удивила… Но как ты попала в главный корпус агентства? Если я не ошибаюсь, в Сиэтле есть наш филиал.
– Благодаря своей подруге, которой… – Я замолкаю. Меня накрывает ошеломляющая мысль. Ну, конечно. Как я могла не вспомнить о ней. Ритчелл же скоро приедет в Мадрид с семьёй, и, бесспорно, окажет нам помощь с Джексоном в этом проекте. Да! Ура!
– Милана, почему замолчала? – переспрашивает Максимилиан, внимательно слушая меня.
– Её накрыли тёплые воспоминания по родине, да? – вставляет Джексон, умело уводя меня от очередных вопросов Максимилиана.
– Так, значит, вон как… – заключает, хихикнув, Максимилиан.
– Джексон, Милана, есть ли какие-то вопросы у вас? Вам понятно в настоящее время, что от вас требуется?
– Да, – отвечает Джексон.
– Да-да, – говорю я, косо читая сообщения от Даниэля.
«Моя родная, где ты?»
«Почему я ночевал у Итана и Джуаны?»
«Что произошло?»
«Прости… я ничего не помню…»
«Мы можем встретиться?»
«Ты обиделась и поэтому не отвечаешь на звонки?»
«Милана, прошу, ответь…»
– Если будут вопросы, пишите, звоните в любое время.
– У меня вопрос, – вспоминаю я.
– Да.
– Вы говорили, что если я приступлю к работе над проектом, то я могу не посещать занятия?
– Всё так, за исключением твоих любимых съёмок, – отмечает Максимилиан, вызывая во мне искреннюю улыбку, – и один показ мод должен состояться в конце июле. А там посмотрим, ты писала, что желаешь отпуск взять на две недели, быть может, я приму решение отпустить тебя на несколько дней, но нам без тебя никуда! – Необычно слышать подобные вещи от Максимилиана, который большую часть времени в агентстве только и знает, что всех третирует.
– Спасибо большое… – с моих губ срывается неуверенное бормотание.
– Милана, тебе спасибо и Джексону.
Джексон, криво улыбаясь, покачивает головой, закрывая ежедневник.
– Я так думаю, что нам можно с вами повторить встречу через полторы недели. За этот срок должна быть продумана тематика дефиле, то есть, что это будет, какие образы будете демонстрировать, например, вечерние наряды, прогулочная одежда, спортивный стиль… Понимаете?
– Да! – объявляю радостно я. В это мгновение в моей голове генерируются идеи, одна другой лучше. Я загорелась этим проектом, скорее желаю начать работу.
– И должны быть выбраны модели. А уже после изготовления одежды, пойдет процесс подготовки к дефиле: подготовка сопровождающей речи, собственные изюминки, чтобы заинтересовать жюри, все-таки я был бы счастлив вашему выигрышу, я вижу в вас обоих потенциал. Милана, – обращается ко мне Максимилиан, – ты – творческая личность, ты сможешь сделать это дефиле неповторимым, которое было бы отличным от других.
– Спасибо! Да, я уже готова прямо сейчас заняться разработкой всех деталей.
– Джексон, Милана, ну что, будем расходиться? Будут вопросы, повторяю, звоните в любое время, за исключением ночи, так как у меня гостит внучка, которой годик.
– Оу, она же совсем малышка, – вырывается у меня. Джексон зажимает рукой рот, чтобы заглушить смех, услышав слово «малышка».
– Ещё какая, но весьма капризная малышка, – счастливо хохочет Максимилиан, ища что-то в смартфоне.
– Вот такая она… – показывает он фотографию своей внучки.
– Милая такая… – нежно говорю я, разглядывая на фото маленькие ручки девочки.
– У неё ваши глаза, – замечает Джексон, и мы начинаем втроём смеяться.
– Да, она очень похожа на меня, – с любовью проносит Максимилиан. Он словно другой человек, когда говорит о своей внучке. И это так здорово, что он счастлив быть дедушкой. Это удивительно видеть кого-то иным, если речь заходит о том, что представляет слабость для человека. За все эти годы Максимилиан казался для меня серьёзным, вечно недовольным, придирающимся ко всему, мужчиной, но сейчас я наблюдаю другую его сторону… и это доказывает, что все мы имеем уязвимость в отношении чего-то или кого-то.
– Вы – счастливый дедушка! – лепечу я, бесконечно радуясь за него.
– Ещё бы… – широко улыбается Максимилиан, который не может насмотреться на фотографию дитя. – Она любит, когда я начинаю играться с ней, строить пирамидки из песка. Это наше любимое занятие.
– И моё когда-то, – подключается Джексон, не убирая своего взгляда от меня.
– И моё, – соглашаюсь весело я. – Вашей внучке повезло с вами! Это безграничное счастье чувствовать, когда тебя любят за то, что ты есть, – говорю я смотря в глаза Джексону, – а я уверена, вы безгранично её любите…
– Милана, спасибо тебе за мудрые слова. Твой дедушка, наверняка, тоже гордится тобой.
У Джексона мгновенно падает ручка на пол. Я опускаю глаза вниз, легонько улыбаюсь, дабы не заплакать.
– Как можно ей не гордиться, – немного встревоженно отвечает Джексон, зная, что я чувствую в момент, когда речь заходит о дедушке, особенно после вчерашнего моего сна в его машине. Тот сон, или необъяснимая магия, или… прокручивается у меня в мозгу, как веретеница.
– А он в Испании живет или в Сиэтле?
Образуется странная колющая боль в сердце. Джексон начинает злиться, отметив дотошность со стороны Максимилиана.
Я вздыхаю и печально сообщаю, вертя пальцем по краю пустой чашки.
– Его давно нет рядом…
– Прости, – тараторит Максимилиан. – Я не знал и…
– Ничего. Но… он был для меня всем, – произношу я, стараясь не заплакать, закусив щеку.
– Милана… – он опешил, – я… я уверен, что он счастлив за тебя, счастлив твоими успехами, пусть и не рядом с тобой.
Я не верю, что слышу эти слова от Максимилиана. Я поднимаю глаза, отмечая, как колотится мое сердце.
– С-спасибо, – запинаюсь я.
– Тот стих, который ты выкладывала, – в его честь?
Джексон желает отвести разговор, но не знает как и растерянно потирает ладони друг о друга.
– Да… – Я аккуратно почесываю левый глаз, из которого скатилась слезинка, чтобы не смазать тушь.
– Милана, не грусти, пожалуйста. Даже и не знаю, чем помочь тебе, так как сам знаю, что слова здесь пусты. – Проходит долгая минута молчания. – В этом и состоит наша жизнь – вечный круговорот, от которого никуда не убежишь и не спрячешься, – он глубоко выдыхает.
– Спасибо Вам огромное за каждое слово, – трепетно говорю я.
– Тебе спасибо за то, что ты есть и являешься нашей, как я говорю, звездочкой агентства.
– Спасибо… – Я наполовину смогла преодолеть слезы. Я в сомнении, что еще сказать, чтобы завершить эту деловую встречу и поскорее поехать домой, поспать хотя бы час, так как этой ночью я почти не спала, неустанно дописывала свой роман, отвлекаясь от реальности.
– Я думаю, что нам уже пора заканчивать, так как мне ещё по делам нужно заехать, – заявляет Джексон, смотря на циферблат часов.
«Спасибо, что всегда меня спасаешь…»
– Да, засиделись мы что-то с вами… – Мы встаём с мест и идём к выходу.
– И спасибо ещё раз за то, что выбрали нас для проекта, – с благодарностью высказываю я Максимилиану.
– Вам спасибо, у нас даже с вами скорее душевная беседа была, нежели деловая…
Я с улыбкой киваю. Максимилиан открывает передо мной дверь.
– Спасибо.
– Джексон, Милана, мне нужно заскочить в агентство, поэтому я вас оставлю. Всего доброго. Я на связи.
– До свидания, – говорю я.
– До встречи, – пожимая руку Максимилиану, напряженным голосом отвечает Джексон.
Мы с Джексоном остаёмся одни на переулке.
– Он любопытнее тебя, – саркастически усмехается Джексон, добавив с доброй улыбкой: – Я сделал всё, что смог… – Как же он притягивает хрипловатыми нотками и чувственным, неотразимым блеском глаз.
Я сиюминутно дополняю:
– Спасибо, Джексон.
– Милана, я хотел бы объясниться… насчет поцелуя.
– Нет, Джексон, обойдемся без объяснений! – немного с резкостью говорю я, припомнив интервью, где он ясно и четко заявил, кто официально является дамой его сердца. Достаточно с меня сомнений и неясности. Мы – друзья и несмотря на то, что воспоминания о тех бурных, ослепительных минутах, проведенных с ним вместе, не дают покоя… Мы – всего лишь друзья, даже если я терзаюсь желанием вновь ощутить его губы на своих. С видом крайнего возмущения он упрямо произносит:
– Но я бы хотел объясниться.
– Оставим все без объяснений… – умоляюще говорю я спокойным голосом. Я устала, устала… раздувать тлеющие огоньки в яркое пламя, а потом в это пламя беспощадно сливать сток ледяной воды от событий, происходящих в жизни, разрушая всё.
– Но кое с кем тебе придётся объясниться, – стиснув челюсти, дерзко цедит Джексон.
– С кем?
– Обернись, – недовольно объявляет он.
Я поворачиваю голову. В пяти метрах от нас – Даниэль. Он держит руками смартфон, лихорадочно перебирая пальцами по экрану.
– О… – выдавливаю я с предчувствием надвигающейся бури. Я начинаю готовиться к тому, что неминуемо может последовать, если мы втроем начнем обсуждать вчерашний вечер.
– Мила, – начинает Джексон. Его глаза презрительно сужаются. – Мне нужно заехать по делам в офис. Встретимся завтра, чтобы распределить обязанности по проекту? Или ты желаешь отдохнуть в воскресенье?
– Я желаю начать работу над этим безумным проектом, – говорю я срывающимся голосом. Джексон, слушая меня, параллельно устремляет злостный взор на Даниэля, идущий широкими, решительными шагами к нам.
– В 11, в моем офисе подойдёт? – поспешно бросает он, словно не желает сталкиваться с Даниэлем.
– Да, конечно, – нервничаю я.
– Договорились, а сейчас мне нужно ехать, – тараторит Джексон, второпях подходя к машине.
– До завтра.
– Милана, – кричит сзади меня Даниэль ошеломленным голосом.
Джексон оперативно садится в машину и открывает окно.
– Привет! – улыбаясь, произносит Даниэль, но тот с нежеланием, со свирепым негодованием, шипит:
– Скажи спасибо, что ты цел и невредим. – Он заводит машину и со всей скоростью трогается с места.
Я сглатываю, с расширенными от ужаса глазами, наблюдая недоуменный вид Даниэля, плавно переходящий в безрассудную ярость:
– Милана, что всё это значит? Ты мне можешь объяснить? На звонки и сообщения ты не отвечаешь. – Подняв брови вверх, мрачно добавляет: – Ты встречалась с Джексоном? И что он имел в виду под фразой, что я цел и невредим?
– Во-первых, смени тон! – указываю я, потихоньку закипая. – Это я должна спросить, что на тебя нашло вчера? Ты же только и знаешь, что неустанно твердишь фразу «здоровый образ жизни». А вчера, что было? – Я нервно жестикулирую руками.
– Что? – округляет глаза Даниэль, подбоченившись. – То есть нашло на меня?
– Что? – брякаю я. Неужели он ничего не помнит? – Ты весь вечер был чем-то недоволен, употреблял с Итаном тонны спиртного, да ещё и в конце праздника сделал обидное заявление, опозорив меня перед всеми!
– Я? – поражается Даниэль, разевая рот. – Что?! – уверенно восклицает он. – Я бы никогда не позволил опозорить тебя!
Я невольно хохочу от его убежденности в своих действиях.
– Только взял и опозорил! – с плевком бросаю я. – Сказав при всех, чтобы у нас не было секса, – без обиняков вырывается у меня, как только я вспоминаю, что чувствовала вчера, краснея перед друзьями.
– ЧТОООО? – взирает он круглыми глазами на меня вместо объяснений. – Я… я… б-ы… к-как? – заикается он, ероша волосы. – Нет, я… – Он растирает виски дрожащими руками.
– И я о том же, – с шумным выдохом выплевываю я. – Думаешь, что я умирала от восторга после таких заявлений?
– Я помню, что ты уехала куда-то с Джексоном, и он возникал на меня. И сейчас, как я понял, возникает.
– Возникал на тебя? – усмехаюсь я, резко отмахивая волосы назад. – Он защищал меня от всех твоих нападок! – громко восклицаю я. – Что нужно ты не помнишь… – хмыкаю я, обводя взглядом его взбудораженный вид.
– Милана, – касается Даниэль обеими руками моих плеч, но я отбрасываю его руки со злостью, – почему ты всегда оказываешься рядом с ним?
– Потому что он хороший человек! – незамедлительно на повышенном тоне говорю я, даже не подумав.
– А я – плохой? – расплывается в кривой гримасе.
– Причём здесь это? – закатываю я глаза. – Ты бы лучше поучился у него, а то, видите ли, вчера весь праздник так и сидел с Итаном, не проявляя никакого внимания ко мне!
– Так в этом дело?.. – Он смягчается. – Но, Милана, да, я был зол, так как нельзя разговаривать с матерью в подобном тоне! Я слышал ваш разговор со стороны. А пресса? – рычит он. – Зачем ты с ним ходила в ресторан? И когда это было? И что происходит между вами?
– ВСПОМНИЛ? Не тебе указывать, что я должна, а что – нет! И тебе известно, на что способны представители прессы, – грублю я. – И вообще, мне нужно домой! Мне надоело всё. – Я говорю ему в лицо и направляюсь в сторону стоянки автомобилей.
– К чему всегда уходить? – Даниэль подбегает ко мне. – Мы не договорили. Если я так поступил, сказал про нас с тобой друзьям, правда не помню этого совсем, прости меня, родная. И по поводу мамы. Я не хотел тебя задеть, просто…
– Что «просто»? – рявкаю я, останавливаясь на месте.
– Просто в момент вашей ссоры я подумал о своей маме, которой нет в живых и… – Даниэль отводит взгляд на идущего мальчика с мамой за ручку. – Я… я бы не хотел, чтобы вы упускали возможность общения друг с другом. Вы же были не разлей вода всё это время, но что произошло между вами?
Я смягчаюсь, развивая мысль о чувствах Даниэля в отношении своих родителей.
– Мы не понимаем друг друга, – заключаю со вздохом я.
– Не понимаете? – изумляется Даниэль. – Милана, умоляю, не совершай ошибок, прости ее… – взволновано, но в наставническом тоне, говорит он. – Я бы все отдал, чтобы увидеть своих родных…
– Даниэль, мне понятны твои чувства, но…
– Звони ей сейчас, тем более мы же договаривались сегодня идти ко мне домой в гости, так и её давай позовём с Марком! – указывает он мне.
– Я не буду никому звонить, – крайне строго сообщаю я. – Мама собрала свои вещи и уехала к Марку.
– Милана, в тебе говорит гордыня. Может, стоит подумать ещё раз? Что важнее: гордость или родная мама?
Я раздражаюсь, когда меня заставляют что-либо делать без моей воли:
– Ты не знаешь всех причин наших ссор, поэтому оставь свои указы при себе.
– Хорошо, – с сарказмом выдает Даниэль и достаёт телефон, набирая вызов.
– Что ты делаешь?
– Пытаюсь наладить ваши отношения!
– Наладить? – вскрикиваю я. – Кто тебя просит? Может, мы сами разберёмся? Отдай сюда телефон! – выкрикиваю я несколько раз.
Даниэль умело отворачивается, приложив к уху мобильный. Я делаю всяческие попытки забрать его и от этого случайно включается громкая связь.
– Ало, Анна? Это Даниэль.
– Да, здравствуй, – с радостью в голосе отзывается мама.
– Хочу пригласить Вас с Марком сегодня ко мне в гости, домой, на семейный ужин. Бабушка и дедушка будут очень рады. По времени – к 6 вечера.
– Спасибо большое, мы с удовольствием придём! Марк будет рад! – Она согласилась? Что? Почему она решает все за Марка?
