Анна Д. Фурсова
Счастье в мгновении. Часть 2
– Спасибо! – искренне отвечаю я, успокаиваясь.
После раскрытия нашей с мамой тайны, мы вчетвером начинаем относиться с выраженным доверием к каждому. Правда сближает.
Марк делится своей историей жизни, как он рос без отца, который скоропостижно скончался от болезни сердца, когда ему было всего лишь шестнадцать лет, а затем через пять лет ушла в тот мир и мать, так как не смогла пережить смерть супруга.
Даниэль рассказывает, как он безмерно переживал, когда его бабушка болела онкологическим заболеванием, но смогла победить рак четвертой степени.
Марк не отходит от мамы ни на шаг и уже смело держит ее ладонь в своей руке. Словно Вселенная послала его к нам, на тот благотворительный вечер… чтобы маме стало морально, душевно легче. Он большую часть жизни был одинок, для него никто никогда не готовил еду, не заботился, не обнимал… А мы с мамой становимся, кажется, для него, за эти дни, отправной точкой его истинного личного счастья.
Посидев еще несколько часов, Даниэль с Марком уходят домой. Мы с мамой недолго болтаем за чашечкой ромашкового чая перед сном и с теплой улыбкой на лице идём смотреть сны.
Этот вечер помог нам сблизиться с душами каждого.
Глава 10
Прошла почти неделя, которую я посвятила писательству книге, но из памяти так и не стирается та роковая встреча. Мысли продолжают уноситься вслед за дорогим моему сердцу. И все попытки его забыть решительно пресечены невидым миром. Свет не хочет достичь моего душевного ущелья. Снабжаю себя мыслью, что человек из прошлого уехал с девицей Гонсалес далеко-далеко, и больше нас ничто не соединит с ним. Никакие «случайные» обстоятельства.
– Мне пора. У нас два занятия сегодня, – кричу я маме, убирающейся на кухне, и обуваю бежевые туфли на шпильках.
Она выглядывает из кухни и, обводя меня оценивающим взглядом, улыбаясь, произносит:
– Какая ты элегантная дама… в этом приталенном, с открытыми плечами, персиковом платье. А как тебе идёт хвост с челкой…
– Спасибо, мам. – Я одергиваю платье. – Ты сегодня как обычно, до семи?
– Нет, – смущенно бросает она, продолжая протирать пол. – Сегодня буду работать дома над квартальным отчётом.
Она никогда ранее не работала дома.
– Марк придёт? – поддразниваю я её. Все дни она проводит с Марком, разгуливая по вечернему Мадриду после работы, но, видимо, кроме сегодня, так как сеньор находится в статусе гостей и заглянет сюда с минуты на минуту. Они сближаются с каждым часом, чему я очень рада.
После секундного молчания, она бросает, задыхаясь от лихорадочной уборки:
– Всё возможно.
– Мне задержаться? – усмехаюсь я.
– Снова глумишься? Иди, а то опоздаешь.
Я смеюсь, натягиваю бежевую сумочку через плечо и выхожу из квартиры.
Смахивая, как пыль, все мысли о Джексоне, я оглядываюсь по сторонам, чтобы перейти дорогу и замечаю Джуану.
– Эййй… Джуа-а-ана.
Я несусь к ней, чтобы вместе пойти на занятия и заодно узнать у неё последние новости. Этот человек – Джуана – знает всё о всех.
– О, Милана, привет! Ты сегодня шикарно выглядишь.
– Благодарю, – обнимаю её. – Вся в тебя.
– Не льсти мне.
– И не подумала.
– Ты видела масштабный график наших мероприятий на две недели?
– Не проверяла почту. Что там?
– Милана… – испускает она воздух с щек. – Ты вообще выбилась из расписания. Где ты застреваешь?
Джексон, Марк полностью вытащили меня из реальности.
– Ну, так ты расскажешь?..
– Во-первых, у нас будет два показа мод, но там выборочно выберут моделей, не всю группу, – загибает она один палец, – во-вторых, через несколько дней состоится грандиозная вечеринка по случаю открытия нового филиала агентства в Мадриде, – загибает второй, что смешит меня, – в-третьих, будет три фотосъёмки, – делает аналогичное с другим пальцем. – Это то, что я прочла в нашей беседе в социальной сети. Сейчас узнаем подробнее от Максимилиана, нашего главаря.
От услышанного Джуаной, я восхищаюсь и, несомненно, радуюсь.
– Ничего себе… – вылетает из меня.
Наконец-то я смогу полностью погрузиться в атмосферу модельного бизнеса и не буду думать о… о нем.
– Да-а, – протягивает, восторгаясь, она. – Дресс-код самого крутого мероприятия: вечерний образ.
– Ура, – ликую я, – даже не верится… Будем ждать.
Я испытываю невероятные эмоции внутри себя, и от радости обнимаю за плечи подругу.
Мы занимаем с Джуаной места в зале и общаемся с коллективом.
– Добрый день! – приходит Максимилиан, опаздывая на десять минут. При этом нам – моделям – нельзя и на секунду задержаться. – Вы, пожалуй, группа № 17. – Кто-то отвечает «да». Он пробегает по нам глазами, отмечая в журнальном списке тех, кто присутствует на месте и тех, кого нет. – Я смотрю, не все живы, здоровы после длительных выходных, чрезмерно длительных, – почесывая усики, с усмешкой говорит он.
Максимилиан находится в бодром расположении духа, что слегка удивляет.
– Начнем. Почту просмотрели все?
Большая часть кричит «да».
Почему я не посмотрела почту? О чём я только думаю все эти дни?
– Вот и славно, тогда мне не придётся рассказывать с нуля последние новости. – Я опускаю глаза, дабы не встретиться с ним взглядом. Иначе, поймет, что я и этого не сделала. – Итак, начну с мероприятия.
– Вечеринка-а-а, – блондинка Диана эмоционально выкрикивает с места, отчего мы зубоскалим с Джуаной.
Максимилиан грубо отрезает, оправляя рукава своего коричневого в клетку пиджака:
– Сделайте тишину в зале, пожалуйста!
Даже дышать становится не по себе. Слишком слышно.
– Приедет масса известных людей, включая представителей из Италии, США, Китая и др. Это грандиозное событие для каждого из нас. У нас не только откроется новый филиал агентства, но, и мы воплотим наконец возможность планировать большее количество съёмок, полётов за границу, так как у нас появился долгожданный инвестор. – У меня загораются глаза от этого грандиозного известия. – Модели, для Вас это гениальная возможность, чтобы стремиться к повышению, к заключению контракта с модельными гуру в других странах, например, в Китае. И да, пока не забыл, можете пригласить на это мероприятие всех своих знакомых, друзей, родителей… Почему нет? Отпразднуем эти события всеми вместе! – Последняя фраза исходит от Максимилиана с улыбкой на лице.
Наша аудитория взрывается от возгласов восхищения. Эмоции бьют через край.
Это будет незабываемо… Нужно обязательно продумать свой вечерний наряд и пригласить маму с Марком на это фешенебельное мероприятие и, конечно, Даниэля, моего бойфренда, сопровождающего.
– Это ещё не все, – на удивление счастливым голосом сообщает Максимилиан. – Будут два показа мод в стиле 90-х и две или три съёмки, но давайте чуть позже о них.
Радостные крики так и заполняют всё пространство зала.
– Не забываем, что через десять минут, – он бросает взгляд на настенные часы, висящие на двери, располагающиеся напротив Максимилиана, – у вас по плану два занятия. Не пропустите! – Все поднимаются с мест, взмахивая руками от предстоящего торжества.
– А ты, – обращается ко мне Максимилиан, – Милана, подойди ко мне.
Я застываю в стоящем положении, свирепо бросая взгляд на Максимилиана. Что ему еще от меня нужно?
– Я смотрю, ваши разговоры «тет-а-тет» участились, – хлопая меня по плечу, смеется Джуана, пролезая через меня к выходу. А вот мне совсем не смешно.
– Да уж… – Я неприятно заинтригована. – Надеюсь, что я не отчислена. – Смыкаю молитвенно пальцы.
– Милана, если тебя отчислят, уйду и я.
Я расплываюсь в улыбке.
– Хотя сегодня его грубость не превышает предела, может, и новость скажет тебе отличную. В общем, я пошла на занятия, – надевает она синий рюкзак на плечи, – предупрежу преподавателей, что ты опоздаешь.
– Ох, спасибо, – вздыхаю я. – Хорошо, но я не думаю, что он надолго меня задержит, – говорю ей вслед.
– Давай, удачи.
Небрежно отмахнувшись от назойливых мыслей, приближаюсь к Максимилиану, как на расстрел. Неужели я снова нашла себе приключений?
С прессой мы разобрались. Мне посчастливилось, что этот случай обошел стороной Даниэля, и он не прочитал той фальшивой информации с фотографией меня и Джексона.
Что же тогда еще?
– Милана, чего Вы такая серьёзная и напряженная? – Вороша бумаги, выдает Максимилиан.
ЧТО? Выражение его лица обмануто моим ожиданием.
– Я… – Я смотрю себе под ноги, лепеча и без того дрожащим голосом. – Я… я не знаю, – растерянно пожимаю плечами.
– Улыбнитесь! – настаивает Максимилиан, на что я смущенно качаю головой. – Пока вы не отчислены. – Замечательная шутка. Но странно, что я её слышу от такого вечно недовольного человека, как он.
– Милана, расслабьтесь… – Не сплю ли я сейчас? – Я хотел кое-что вам поручить. – Поручить? – Нам нужна документация и подписи одного человека, который скоро официально станет нашим инвестором. Я подумал, что Вы и так на «отлично» знаете большую часть дисциплин, поэтому не смогли бы Вы доехать своим ходом до адреса, который я Вам назову? Там находится главный офис компании инвестора. – Тяжелый воздух насмехается надо мной. И не только воздух.
Я никогда не слышала от Максимилиана подобного. Чтобы он мне доверил ответственное дело? Никогда не было такого.
– Что скажете? Окажите помощь?
Я поднимаю на него глаза, видя на его лице улыбку, отчего в уголках его глаз собираются морщинки.
– Д-а, – запинаюсь я.
– Милана, и я должен извиниться перед Вами, – тише произносит он.
Что-то здесь не то. Я ничего не понимаю.
– Что? О чем Вы? – Я теряю остатки самообладания и не могу управлять своим телом, покачиваясь слегка на месте.
– Я по поводу того газетного или журнального, уже не помню, выпуска. Я тогда нагрубил Вам… – отчаянно говорит он, почесывая бровь пальцем. – Поймите, Вы ценный человек для «Планеты стиля», мы не хотим Вас потерять, поэтому я лишь предупредил Вас, но…
Сумка падает с моего плеча, не веря, как и я, извинениям Максимилиана. Я поправляю её и, проговариваю, затыкаясь на слове:
– Всё, в-сё, в порядке.
– Ну и вот и славно. Сможете прямо сейчас совершить поездку на автотранспорте?
– Сегодня я без машины, но я смогу взять такси.
– Отлично. Держите, – протягивает он мне листок с адресом. – В папке лежат бумаги для подписи. Не забудьте напомнить инвестору о мероприятии, которое состоится в пятницу на этой недели, то есть через четыре дня.
– Да, я Вас поняла. Будет выполнено.
– Милана, мы признательны Вам! И позвоните мне, пожалуйста, когда выйдете с офиса.
– Да.
Глава 11
Я оглядываю высотное здание офиса, находящееся в центре Мадрида.
«Как красиво… А внутри там, наверное, дворец?..»
– Здравствуйте! – приветствует меня на входе мужчина, сидевший за стойкой. – Слушаю Вас.
– Здравствуйте! Я с модельного агентства «Планета стиля» и…
Мужчина перебивает меня:
– Я понял. Извещён о том, что вы должны придти. Поднимайтесь на 14 этаж, 117 кабинет. Вас уже ждут. Вот вам карта для входа.
Стоя в лифте, я обозреваю себя в зеркале и добавляю немного прозрачного блеска на губы. Мой идеальный внешний вид придает мне бодрость и уверенность в себе, что поможет мне смело взять необходимые документы и, если будет на то необходимость, поддержать на профессиональном уровне диалог с инвестором и тем самым выполнить порученное мне Максимилианом дело.
Неожиданно-приятно, что Максимилиан извинился за тот инцидент, осознав, что тот тип – Джексон Моррис – не причинит никакого вреда агентству. Смею заметить, что годы меняют людей, как и обстоятельства, и возлагать большие надежды на то, что Джексон абсолютно идентичен прошлому образу, который был когда-то неразлучен со мной, – ненадежно, несмотря на то, что при каждой встречи с ним, с новой его грубоватой, эксцентричной, импульсивной и неузнаваемой личности, в моей душе разгорается теплый и ностальгический огонек, превращающийся каждый день в пламя.
Поэтому я, что ни на есть, рада тому, что мы с Джексоном выбрали свои жизненные пути, прояснили случай с прессой и разбрелись по глубинам Мадрида.
Глубоко вздохнув, собирая на себе недоуменные и подчас завистливые женские взгляды, я стучусь в кабинет.
– Можно войти? – смущенно хрипло выдаю я.
Раздается ровный, мужской, низкий голос:
– Да, но будьте осторожны, здесь скользко.
Я распахиваю дверь, вхожу и пошатываюсь от образцового, в пастельных оттенках интерьера кабинета, оттого пропускаю смысл слов, сказанных инвестором. Окинув глазами всё пространство, я восхищаюсь огромным, весьма просторным, помещением с панорамным видом на центральную площадь Мадрида. Посередине кабинета стоит письменный, бежевого оттенка, удлиненный стол, как я полагаю, предназначенный для совещаний, на котором расположен серебристый ноутбук Apple MacBook Air. Светло-коричневое кожаное кресло безукоризненно вписывается в обстановку офисного кабинета. Из-за горизонта появляется половинка солнечного диска и щедро освещает минимализм убранства.
Я делаю пару шагов, постукивая каблуками, и поворачиваю голову в левую сторону, к мужчине, который стоит спиной ко мне возле шкафа с открытыми полками, заполненными массивными пачками бумаг и держит в руках документы и штампы с печатями. Сделав еще один случайно-резкий шаг, моя шпилька на туфлях становится неустойчивой, и я, взмахнув руками, падаю на кафельный влажный пол.
Мужчина молниеносно ступает ко мне и, подавая руку, непоколебимым, железным голосом цедит:
– Я же информировал Вас, мисс, что полы мокрые.
Держась за ладонь мужчины, я поднимаюсь, одергиваю своё платье, мысленно осознавая то, что сейчас произошло.
«Кто мог попасть в самую нелепую ситуацию и опозориться, упав в ноги финансовому партнеру, так это только Милана… Неуклюжая Милана».
– Не ушиблись? – со сдержанной вежливостью выдает мужчина.
– Нет, простите, я не… – Сгорая от стыда, я поднимаю взгляд, наполненный смущения, на инвестора и… в мой разум вливается вода, не давая мне возможности соображать. Кабинет бешено вертится в моих глазах и я, опираясь кулаком о край стола, с упавшим сердцем, гляжу на черты человека.
– Д-Джексон-г? – вырывается от изумления из меня. Это жестокий обман зрения? Внутренности переворачиваются. Я стою не в состоянии вымолвить слова. Оцепенение вызванное внезапностью нападения нового события вселенского масштаба, покрывает меня с головой. Джексон взирает с неописуемо-потрясенным видом и, недоумевая, выражается, изогнув бровь:
– Милана?
– Но… но как? – Мое сердце перестает биться. Дрожащим от убийственного онемения в теле голосом, я произношу: – П-подожди. Мне сказали, что нужно взять документацию у нового инвестора агентства и…
Охваченный невыразимым удивлением, Джексон ледяным голосом, не позволив проникнуть улыбке на лице, заключает:
– Я и есть новый инвестор.
Я лишаюсь сознания под натиском не поддающихся описанию эмоций, обуревавших меня полностью.
– Как это ты?
Вне себя от поразившего меня на повал удивления я пробегаю глазами по Джексону, делая остановку на его мускулистой груди, виднеющейся из расстёгнутых верхних пуговиц на его белой рубашке, отмечая пленительный аромат парфюмерии, исходящий при каждом его движении.
– Я принял для себя мысль о помощи своему другу с открытием филиала модельного агентства и решил стать инвестором, – глядя мне в глаза, как он только может, излагает Джексон. В его очах море эмоций, но он их ловко скрывает под видом хладнокровного, ледяного мужчины, которого ничто и никто не может задеть, позволив ему стать уязвимым.
В мозгу вихрем проносится: «Почему Джексон? Куда бы я не пошла, где бы я не была… Как так получается?»
Я допускаю, что Джексон, став вкладчиком, косвенно привносит свои извинения за тот инцидент с прессой, из-за которой меня чуть ли не вышвырнули с модельного агентства.
– Джексон, не стоило из-за меня это… – говорю я все тем же не собственным голосом.
– Милана, это не из-за тебя и это не обсуждается! – грубовато отрезает он.
Лжет! Уверена!
– Можно пройти? – осторожно протягиваю я.
Между нами слепой, но непробиваемый барьер. Он не позволяет себе открыться. Ему что-то мешает.
– Конечно, извини за отсутствие вежливого тона, – проводит он судорожно по лбу, где собрались бисеринки от пота. – Проходи.
Откуда в нем собралась масса этих неискренних слов, которые он гордо произносит? Я подхожу к окну, вид в котором неотразим и всматриваюсь вдаль.
– Красивый у тебя офис. Здесь и жить можно, – вырывается у меня прежде, чем я успеваю подумать.
– Да… – Он становится рядом со мной. Трудно совладать с нервами. Он так соблазнительно близко, что мозг перестает посылать импульсы нейронам, отвечающим за дыхание. – Но в Нью-Йорке еще красивее. – Конечно. Ведь архитектором здания являлась Белла и ее папаша.
Нет ничего прекраснее, чем видеть, как солнце, ворвавшись в окно, заполняет все пространство горячими зайчиками, игриво отражающимися на стенах.
– А закаты, наверное, безупречные… – не унимаюсь нести бред я, ощущая, как усиливается дрожь в ногах.
– Да… – эхом раздается от Джексона. Его голос врывается в мои жалкие мысли и переносит в далекое ушедшее прошлое. Понадобится целая вечность, чтобы стереть с памяти обнимающие меня руки Джексона. Но я пришла за делом, которое поручил мне Максимилиан, а, значит, отходить от сценария нельзя.
– Подпишешь документы? – Я взволнованно бормочу и закусываю нижнюю губу.
– Конечно… – Я вижу сбоку, что он изучает меня. Мои легкие судорожно втягивают воздух. – Будешь кофе/чай?..
– Да, мне коф…
– Капучино ванильный у нас тоже делают, – дополняет Джексон мою незаконченную мысль. Я произвольно расплываюсь в улыбке, думая: «Он все еще помнит мой любимый ванильный капучино?»
Джексон в мгновение ока набирает секретарше и заказывает нам капучино, возвращаясь к прежнему положению тела, рядом со мной, но чуть уменьшая дистанцию.
Опасный блеск в его глазах заряжает нашу атмосферу опьяняющим присутствием.
– Как Белла? – устраняя напряженную тишину между нами, мягко спрашиваю я, сама не зная зачем.
– Белла? Ты ей очень понравилась! – По голосу он заметно нервничает. – Она ждёт тебя в гости.
Поставленная тупик таким заявлением я одновременно пытаюсь сглотнуть и втянуть воздух, про себя стоя на одном: «Ни за что! Никаких встреч с этой Беллой!»
– Нет, спасибо, – отрезаю моментально я слегка в презрительном тоне.
– Почему? Обдумываешь о вероятностном неблагополучном исходе вечера, если проведешь время с моей девушкой? – Его завороченные формулировки вводят меня в заблуждение. В его глазах загораются смешинки от того, что я не совсем догоняю смысл фразы. – Я о том, что твой жених смеет обозлиться на тебя затем, что ты ему не выделила время и ушла в гости. – Он намеренно ревностно шутит, дабы задеть меня. Но не дождется. И с чего это он взял, что я буду отчитываться перед Даниэлем, если пойду в гости к кому-либо? Я сама себе командир. И нет того человека, кто посмеет указывать мне.
Я делаю медленный, гордый поворот головой в его сторону, замечая появившийся свет, зажигающий выразительные глаза Джексона, и говорю:
– Что? Нет. У меня всего-навсего отсутствует такое желание.
Джексон одаряет нас минутной тишиной.
– Хороший парень твой жених… – с едким сарказмом выражается Джексон.
Очевидно же, что он притворяется. Следуя теми же сознательными, а может, и бессознательными, мотивами, что и я.
– Милана… – произносит с неосознанной чувственностью он и замолкает. Звуки моего имени на его губах лишают меня равновесия. И я, загипнотизированная его мужским обаянием, выпаливаю:
– Джексон, давай будем честными. Мы не в восторге от них… – Часы на стене тикают в такт моего сердца, но… вот-вот, и они проиграют эту бессмысленную битву.
Джексон резко оборачивается, шагает навстречу, устраняя все границы между нами; наши взгляды устремляются друг на друга с минимальным расстоянием, испепеляя разум. «Нет. Боже. Нет. Нет. Что это?» – приходит в бешенство сознание. Сердце колотится в бешенном темпе. Он невольно тянется к моей руке, но замирает, так и не прикоснувшись. Внутренняя сила останавливает его, не дает сделать то, о чем шепчут его, полные тайн, глаза, точно озеро. Он раскрывает рот, словно хочет произнести что-то, но не решается. Что-то вспыхивает в глубинах наших душ… Волны нарастают, порывы ветра достигают высокой отметки, облака сгущаются, образуя наполненное электричеством грозовое облако, раскаты грома от которого проникают через наши взгляды в область груди. Зажигается звезда морей. Всё покрывается сладострастием, лишая меня разумных чувств. Мое сердце так бьется, что я боюсь не расслышать, что он намеревается мне сказать. Происходит битва. Битва желаний с подчас жестокой реальностью. Властный мужчина, сумев завладеть расположением к себе массой элитных лиц в обществе предпринимателей, не даёт волю исступленным, всепоглощающим чувствам. Истерзанный, с усилием делает повторную попытку, пронзая током обжигающих глаз. Его горячая, большая рука нежно обвивает мое ледяное от внутреннего, поставленного на всю мощность, кондиционера запястье… учащенный пульс из которого заставляет сотрясаться полумертвую руку. Лёд моей души начинает остывать, разбрызгивая тонны жидкости по телу, придавая ему таинственную, могучую силу, покрывая ранки, закостенелые событиями прошлого. Я чувствую, как внутри меня всё оживает… каждая клетка, подобно рождающимся почкам на деревьях весенней порой.
– Давай признаем, что… что мы по-прежнему любим друг друга… – отрывисто шепчет он в полузабытьи прямо в мои приоткрывшиеся помертвелые губы.
Голова предательски кружится. Здравый смысл умолкает. До моего затуманенного мозга через секунду вбивается мысль, что облик из прошлого просит признать, что мы любим друг друга. «Милана, дыши, дыши».
Он же, он же по пульсу может понять, что я чувствую к нему. Но я не должна этого допустить. Мы не должны. Мне дозволенно только одно – хранить молчание.
Я отшатываюсь на шаг назад, с силой подавив все эмоции и чувства, образующие этим человеком во мне и считываю мысль безжалостного разума:
– Джексон, между нами ничего не может быть, – сообщаю ему в глаза, содрогнувшись всем телом. От моего сердца обламывается осколок, падая в поток циркулирующей во мне крови, приливая литр горечи, горечи утраты… И тот самый невообразимый огонек души превращается в горячий уголек.
– Не могло быть между тобой и Питером, но… – с подлинной грубостью подает реплику он, подвергнувшись душевному уничтожению.
– Без «но»! – твердо восклицаю я, отходя еще на один шаг. Но мой тон выдает тайну сердца.
– Мы это проверим.
Я не успеваю обдумать его мысли, как Джексон, усиленно дыша, встаёт позади меня, прикованную к полу, и укладывает слегка дрожащие руки мне на плечи, утыкаясь лицом в мои волосы. Боже. Нет. Утихшая и заснувшая страсть подымается из глубины на поверхность. Я… Я… я в слепом отчаянии не могу сдвинуться с места, словно звезда из мира живых врезается в мою душу. Я закрываю глаза, не проронив ни слова. Во мне взвывает болезненная жажда его тела. Его обжигающие губы спускаются чуть ниже, оставляя ожоги на затылке, обсыпая шею и часть моей обнаженной спины нежными и трепетными, томительными поцелуями, запрещенные нам обоим под железным стальным замком, который каждую секунду делается нежизненным, превращаясь в желе. Сводившие меня с ума неземным наслаждением его опьяняющие прикосновения возвращают ко мне подавленные чувства. Я теряю поражение ещё до начала битвы. Он проводит губами по моей кожи с сокрушительной нежностью, с его нескрываемо-дерзкой чувственностью, отчего я полностью оказываюсь в его власти… Я переношусь туда, где есть только Джексон. Этими таинственными губами я слепо узнаю нечто извечно родное, теплое. Затерянная в пропасти бунтующего желания, я ощущаю, как во мне возникает миллион химических связей. Буря чувств овладевает моим телом, не позволяя сражаться… Он с жадностью, бросая губами следы на моей спине, вспенивает остатки разума, покрывая, вызывающие неистовую дрожь, мурашками, исходящими от измученного ожиданиями этих прикосновений тела.
Мои кожные покровы словно созданы для его губ, как звезды для Вселенной. В симбиозе губ Джексона и моей кожи во мне преобразуется новая температура тела, выходящая за рамки нормы. Становится так жарко, точно наше слияние образовывает облучающий всё напрочь ярчайший свет.
– Джексон, прош-у-у-у, – с насыщенной возбужденностью умоляю его я закончить, но в моем голосе слышатся совершенно противоположные слова. – Не нужно… – Мне хочется большего… Я хочу почувствовать его, соединившись поцелуем. Мое неровное дыхание выходит за пределы.
– Я вижу обратное, – возбуждающим голосом полушепотом говорит Джексон мне в шею. Он мучительно нежен.
– Так нельзя… – Я не могу позволить себе отслониться от него… Это немыслимо сложно и крайне трудно.
Спустя секунду после певуче произнесенных мной слов с мольбой, неожиданно распахивается дверь кабинета. Мы вздрагиваем, резко отскакивая друг от друга прочь, на метр. Джексон случайным образом упирается бедром о кожаное кресло и начинает нервно почесывать себе затылок, пыхтя от недовольства.
– Ваш кофе, сэр, – вежливо говорит девушка, проходит к столу и ставит напитки на его поверхность. Ее взгляд отличает любопытное недоумение. Она же ничего не смогла увидеть? О боже… Почему она не постучалась?
Сегодня тот день, когда все нелепые в мире ситуации обрушиваются на меня, как снег на голову.
Мое сердце бьется быстрее прежнего.
– Спасибо, Кармелия, – выдает нервно Джексон и, теребя ворот рубашки, берет пульт от кондиционера, делая температуру на пять градусов ниже, создавая ещё более прохладную атмосферу, которая нам обоим необходима.
– Не буду Вас отвлекать, – бросив на меня странный взгляд, она уходит.
Я выдыхаю, чувствуя, как щемит сердце.
Джексон кивает и идет следом за неё, плотно закрывая дверь на щелчок. Его руки лихорадочно трясутся, а в действиях заметна крайняя возбуждённость. Наши взгляды встречаются.
– К черту всё… – издает громко Джексон и быстрым шагом направляется ко мне.
– Чт…
Прежде чем я осознаю смысл его слов, он обхватывает трясущимися от возбуждения руками мой затылок, утопая пальцами в облитых золотом от солнца волосах, откидывает мне голову, удерживая её неподвижно, и накрывает мои губы своими в исступленном, голодном, хищном поцелуе, отнявшем у меня воздух. Он с жадностью впивается в мой рот, проникая языком сквозь преграду зубов. Его жесткие губы выбивают меня из колеи, и я забываю обо всем, растворяясь в поцелуе, отвечая на него с безграничной тяжестью испытываемых к нему чувств. Другая ладонь этого дерзкого, возбужденного мужчины накрывает тяжелую вершинку моей груди, сжимая её изо всех сил. С моих губ срывается чуть заметный стон, что приводит Джексона к еще большей чувственной ярости. Мы сливаемся в эротическом танце страсти, от которого ежесекундно возрастает желание. С нескрываемым неутолимым голодом, он сокрушает мои губы своими, разрушив первоначальное сопротивление. Я обвиваю руками его шею, впиваясь ногтями в волосы. Он продолжает притягивать меня к себе на грудь, заставляя ощущать всю силу желания жаждущего тела. Мы говорим на языке, доступном только нам.
– Любимые губы… – взмаливается, словно в небеса, истоскованное сердце Джексона.
– Дже-ксо-о-н… – отзываюсь я, приостановив страстный поцелуй, из-за которого онемело тело. Как так могло случиться, что у наших уст состоялось свидание?
Он прижимается влажными губами к моей горящей, как вулканическая лава, щеке, ласково, отрывисто, с исступленным восторгом произнося:
– Что, малышка? – В эту секунду он, как будто сливается с внутренним сиянием.
Лед во мне еще сильней тает после этих слов. Они подобны физической ласке.
– Я…я… – Он оставляет меня без слов, скользя рукой по бедрам, ногам, талии, поднимаясь к острым кончикам груди.
– Я хочу тебя… – Он жадно обжигает меня и словами, и огненным взглядом. – Я так тебя хочу. Хочу, чтобы ты была только моей… – как заклинание произносит он.
Слова Джексона уносят меня в самую глубь Вселенной. Я беспомощно теряю сознание. Мозг полностью утрачивает способность удерживать думы о другом, в эту минуту все мысли не принимают устойчивые формы, облекаясь в одну единую оболочку любви.
– Я… я…я… – Пламенное тело покрывается мурашками. Со мной происходит необъяснимое явление, упаковывавшее мой разум в сейф.
Джексон берет меня за волосы, осторожно натягивая их так, что я вынуждена смотреть ему в глаза. Он пристально впивается в меня убийственно-возбуждающим взглядом.
– Несколько лет назад я совершил самую ужасную ошибку в своей жизни, – с его губ срывается роковое признание, от которого сердце дает сильный перебой.
«Он произнес так, словно пропел звездой».
– Какую? – Затуманенная страстным поцелуем, еле произношу я, коснувшись кончиками пальцев его огненной щеки.
– Я отпустил тебя… – Он тяжело вздыхает и очерчивает пальцем линию моих влажных губ.
Я застываю… не дышу, не моргаю, живу с каждым его вздохом.
– Джексон, я… – Я в трансе. Я не могу подобрать слов и сконцентрироваться. Мозговой центр поставлен на блокировку.
– Встретимся завтра? В пять? – звучит заманчивым, пронзительным голосом от Джексона.
Взвешивая на таинственных весах его предложение, сию секунду появляется отчетливый результат. Я отворила дверь, отдавшись неодолимой силе, непреднамеренно склонив голову перед ним. И даже мысль о том, что это может завершиться неминуемой гибелью, – меня не тревожит.
Отказать ему не в моих силах и желаниях. Но нужно хотя бы попытаться.
– Джексон, я не… – Он указательным пальцем дотрагивается до моих губ.
– Я не принимаю отказы, малышка. Нам нужно поговорить.
Смущаясь, я широко улыбаюсь. Я чувствую невероятную живую энергию внутри себя. За все эти годы, испытываемое мной состояние сейчас, впервые настигло меня. Ему удалось забраться в глубь моей души.
Джексон без слов заключает меня в объятия, шумно дыша мне в волосы.
– Моя малышка, не изменилась… И ты вся дрожишь… – обеспокоенно произносит он.
Я дрожу оттого, что нахожусь в объятиях Джексона, моего друга детства, с которым мучительные годы провела в разлуке.
– Джексон, я…
– Тсс! Я просто хочу обнимать тебя. Мне это необходимо! – страстно восклицает он.
Я узнаю его. Это он. Наконец-то. Самый искренний человек на всем свете. И любимый.
Наша рьяная чувственность чуть стихает под чарующим действием душевного спокойствия. Невыразимые объятия двух любящих душ соединяют в себе все сокровища в мире.
– И мне, – наконец проговариваю я с лихорадочно блестящим взглядом.
Нет объяснений тому, как называется то, что я чувствую в этот момент… Вопреки всем моим убеждениям во мне зажглись чувства комфорта, тепла, уюта, дома, и всё это благодаря ему одному – Джексону.
– Завтра в пять, мой водитель заберёт тебя, и я кое-куда тебя украду, – соблазнительно исходит от Джексона.
