Анна Д. Фурсова
Счастье в мгновении. Часть 2
Глава 43
Сдвинувшись с места, мы держим путь в Барселону, столицу Каталонии, в чарующий, одним лишь видом, приморский город, с восхитительным культурным и историческим наследием на северо-востоке Испании. Средневековые кварталы с архитектурными шедеврами современности надолго оставляют невыразимые впечатления.
В моих планах поездка в Барселону была после окончания университета, но внезапная, незапланированная поездка – удивительный шанс познакомиться с оживленным мировым творением, с дыханием вечной неземной исторической красоты, неубиваемой временем. Всё в Барселоне – пышное украшение земли.
Барселона оснащена такими длинными известными пляжами, как Сан-Себастьян, Сан-Мигель, Барселонета, Мар-Белья, Богатель и др. Помимо них этот город окутывает немыслимое множество достопримечательностей: готический квартал, представляющий собой музей под открытым небом, незабываемый вид на город открывает популярная гора Тибидабо, ставшая легендой, как и гора Монжуик, являющаяся историческим комплексом, в котором располагаются поющие фонтаны, национальные музеи искусства, музеи Пикассо и Жоана Миро. Можно увидеть причудливый дом Бальо, дом Мила с необычайными формами и строением, искусный парк Сьютаделья и много других живописных мест, о которых я до этого момента лишь читала. И уже через считанные часы буду лицезреть жизнь в Барселоне на одном дыхании.
Поразмыслив о поездке, я снова ухожу в свои воспоминания, подбрасывающиеся в мой раскаленный мозг.
Несколько нет назад я думала, что с возрастом человек взрослеет, в прямом смысле этого слова, становится рационально мыслящим, принимает с каждым днем более верные и обоснованные решения. Как унесенный бешеным течением, он бьется о подводные скалы, становясь сильней. Оказалось, не всё так. Дело обстоит в ином. Груз прошлых моментов никак не влияет на будущее, если не производить его анализ, раскладывая всё по полочкам. Можно всю жизнь следовать одному и тому же сценарию, не меняя своей, ориентирующей на важную жизненную цель, стратегии. При каждой схожей ситуации применять текст, написанный в сознании, не задумываясь о результате. Стояние на месте, не так ли? Только умение извлечь из прошлого события урок, признать ошибку, не допускать повторения события делает нас опытнее, мудрее. А та цифра, которая написана в документе с гербовой печатью, – всего лишь цифра, которая порой ничего не значит. Совсем.
Легкий способ удостовериться в том, что мы на верном пути, это сравнить себя, свою личность прошлую и нынешнюю и тогда, возможно, найдётся ответ.
Бывает, смотришь на человека, не виделся с ним какое-то время и понимаешь, пообщавшись с ним, что он не изменился, максимум волосы перекрасил в другой цвет или морщинки вокруг глаз дали о себе знать, но сущность та же, нет продвижения в человеке.
Мне двадцать два года, и я могу с уверенностью сказать, что во мне изменилось не все. Да, я выбрала свой путь, нашла себя, своё предназначение, но нерешительность во мне имеет место быть, как и чувство бескрайнего переживания (по мелочам) и, превосходящего крайности, сочувствия. Но ведь есть к чему стремится.
Годы делают нас мудрее тогда, когда мы проживаем их не попусту, а с глубоким смыслом, привнося в каждый свой день кучку задач с перспективой, которая выражается в конечном эффективном результате.
Приближаясь с каждым километром к яркому примеру великолепия архитектуры, сердце радостно сжимается. Но первым делом нужно поговорить обо всем с подругой, постараться понять позиции нас обоих. Ссориться из-за того, что мы по-разному смотрим на вещи (на Джексона) – бессмысленно. Каждый человек разный, у каждого свои мотивы совершения тех или иных поступков; у каждого мозг насыщен своим опытом, знаниями, умениями, поэтому думать о том, что кто-то не понимает тебя, – вполне объяснимая вещь, так как другой человек не является копией, прототипом тебя. Поэтому в мире и возникают жестокие войны, мировые конфликты между странами, порой ведущие к истреблению человеческой расы.
Мы твердим своё мнение, не прислушиваемся к другому, смотрим на мир сквозь призму своих очков. И порой, именно в этом состоит сложность взаимоотношений разных уровней (семейных, любовных, дружеских, деловых и т. д.). Думаю, здесь есть выход один – найти общее решение, порассуждать над мнением другого или рассмотреть оба варианта. Мы всегда усложняем всё, хотя истина кроется в простоте…
Закончив свои размышления, я снова бросаю взгляд в окно, с незабываемым удивлением, рассматривая проезжающие места. Эти горные массивы… Огромные спящие великаны, делающие нашу планету восхитительной и полной загадками, чудесами. Их возраст совершенно не влияет на их мудрость, разве что демонстрирует частичку прошлого в окаменелостях, о которых так любопытно повествуют экскурсоводы.
Въезжая в оживленный готический квартал, водитель произносит:
– Сеньорита, мы на месте. Если исходить из той картинки с адресом, что вы мне показали.
– Благодарю! – оплатив, выхожу из автомобиля и случайно хлопаю дверью, взирая в эту секунду на окружающую красоту.
«Мамочки… Где же я сейчас? Как будто перенеслась на несколько веков назад».
Всё кажется бесконечно великим, живым, потрясающе-изысканным, полным отблесками прошлого и настоящего. Архитектурный ансамбль приводит в изумление, а извилистые, тесные улочки поистине завораживают.
Где Питер? Уверял меня, что встретит, но… Оборачиваюсь по сторонам в поиске кудрявой мордашки брата. Как ни странно, но я сейчас в таком месте, где кроме прошедшей мимо меня парочки нет огромных масс людей, отчего я чувствую себя неловко и словно на взводе. Одна-одинешенька в неизвестном городе.
Резко проезжающий автомобиль сворачивает в мою сторону и останавливается почти перед носом.
«Да это же моя малышка… Какая чистая».
– Welcome to Barcelona! – ликующе произносит Питер и вылезает из машины в ускоренном темпе, держа что-то в руках за спиной.
Его кремовый классический костюм с белой облегающей рубашкой приковывает к себе внимание. Коричневый ремень и такого же цвета туфли создают гармонию цветовых сочетаний с оттенком костюма. Он походит на сбежавшего из кино голливудского актера. Безмерно красив.
– Thank you! – Не могу оторваться от безупречного вида Питера и своего автомобиля. – Ты что, помыл её? И себя? – Из меня произвольно слетает шутка.
– Брось, – в приподнятом настроении кидает он, – привёл в идеальную форму и то, и другое.
– Она как с салона, как и ты, – смеюсь я. – Спасибо! Это и есть мой подарок? Я о машине. – Черт. Вот сейчас была не совсем удачная шутка.
– Так, не перебивай меня, – командует Питер, слегка засмущавшись. – Милана, – пристально рассматривает он меня, подступая ближе, – ты очаровательна… – Когда он так говорит, сердце не на месте. – На тебя невозможно наглядеться, как и всегда. – Оробев, я сплетаю влажные ладони, опустив на них глаза. – С Днём Рождения, сестрёнка! Скажу только одно, всегда улыбайся и будь счастлива! Люблю тебя и горжусь тобой!
Он забыл сказать: «Борись».
– Спасиииибо, Питер, – искренне благодарю я.
– Это тебе, сестрёнка! – Он протягивает мне букет синих с бирюзовым отливом орхидей, искусно уложенных в светло-коричневую бумагу. Словно оторвал кусочек неба со звёздами, собрав их в подарочный пакет.
– Вааау… – восторгаюсь я, осматривая это великолепие. Сначала белые пионы, затем Барселона почти на ладони и неземные орхидеи… «Милана с самого утра получает такие подарки, которые ей даже не снились». – Они самые красивые на всём свете, никогда не видела таких. Спасибо! Спасибо! – визжу я, обнимая Питера.
– Так же, как и ты, единственная и неповторимая, – торжественно одаряет комплиментами. Я улыбаюсь, не зная, что и сказать, когда говорят такие слова. Брат улавливает повисшую на мне неловкость, добавляя: – Орхидеи фантастически сочетаются под твой наряд, словно я был осведомлен о цвете твоего платья.
– Д-а-а-а, – протягиваю я, пребывая на седьмом небе от счастья, прислоняя к себе букет. – Это невероятно! Спасибо тебе!
– А сам подарок чуть подальше находится. Едем?
– Обещанное кафе? – с иронией заключаю я. – А Ритчелл нас там ожидает? Мы же не вдвоё…
– Милана, именинница, – прерывает он меня, – садимся в машину, всё потом! – Питер не убирает взгляда от своих наручных часов с коричневым ремешком. Он сегодня – показатель стиля. – Уже опаздываем!
Усевшись, мы со всей скоростью стремимся к месту.
Мы несемся так, что я не успеваю оглядывать близлежащие достопримечательности, о которых мне по пути толкует Питер. Несмотря на гипнотическое изящество каждого уголка Барселоны, всё возрастающее волнение не дает мне покоя.
– Питер, а куда мы едем? Как долго нам ехать? А ты точно знаешь дорогу? И я же просила никаких сюрпризов, подарков. И где моя подруга? Ты что, забыл её в гостинице? – не отрываясь от орхидей, допытываю его я.
– Подарила же Вселенная мне любопытную сестру, вот что с ней делать? – с сарказмом говорит Питер, отрывисто гогоча.
– Сейчас обижусь! Ты мне можешь сказать, где Ритчелл? Почему она не отвечает на звонок?
– На месте. – Он так резко поворачивает налево, что я стукаюсь головой о стекло машины.
– Эй-йййййй! – нахмурив брови, восклицаю я. – Поаккуратнее с моей малышкой. И зачем так спешить, не понимаю? У Ритчелл не такой зверский аппетит, не съест она всё без нас, – дурачусь я.
– Прости, но нужно, – коротко бросает он, снова смотря на время.
Что-то мне становится не по себе. А вдруг Питер похищает меня? От этой мысли скручивается в узел желудок.
– Нужно?
– Да!
– Я еду туда, неизвестно куда. Еду за тем, неизвестно за чем, – толкую я вслух, не прекращая смеяться от легкого страха.
– Милана, какая же ты всё-таки болтушка, – смеётся Питер, искоса смотря на меня. – Так, мы почти на месте.
– Да неужели, а то у меня уже седые волосы начинают вылезать от неожиданностей, сваливающихся на меня в последнее время.
– Сейчас тебе всё станет понятно!
Точно похищает, поэтому увез в другой город. Лучи собственного бессилия окутывают меня. И что теперь будет? А если Питер заделался агентом и… «Милана, ты угомонишься или нет?»
Круто повернув налево, он мелит:
– Всё…
На что я радостно кричу:
– Наконец-то, а то я уже и проголодалась…
На такие фантазии вся энергия утратилась.
Питер, еле сдерживая смех от моих мыслей, снижает скорость.
– Возьми на заднем сиденье красный платок и повяжи им глаза.
– Что? – брякаю я. – Не поняла. Чтобы зайти в кафе нужно надеть платок? Чтобы я чувствовала еду только на запах?
– О боже… За что мне такая сестра… – вздыхает, шутя, Питер, поджимая губы от деланного недовольства.
– Что? Знаешь что? – повышаю я намеренно голос. – Я сейчас выйду и уйду!
– О как, – усмехается он. – Так иди. Одна. По улицам Барселоны. Упускай мечту, – интригующе произносит Питер.
– МЕЧТУ? – Поднимаю вверх глаза.
– Мечту, Милана, свою.
Резко выдохнув воздух, я прицепляю шелковый платок на глаза, Питер завязывает его мне так туго, чтобы я ничего не смогла увидеть и, слышать тоже, помогает выйти из машины.
А что, если это всё для того, чтобы я не знала, куда меня уведут и не смогла выбраться? Скала, пещера, подземелье, холодок, смерть. «Вот и твоя доверчивость, Милана». Боже. Что творится?
– Питер, я не знаю, что сделаю с тобой и с Ритчелл после всего этого. Говорила же, только попробуйте приготовить сюрприз, – приговариваю я, идя туда, куда ведёт меня Питер.
– Да-да-да, – насмешливо говорит он, ни о чем не беспокоясь.
Сердце бешено бьется.
– Питер, вот зачем нужно было это делать? Куда ты меня ведешь? Спокойно бы втроем посидели, покушали, поговорили… – Я мусолю одну и ту же мысль, стараясь оттеснить на план слова, проплывающие перед глазами: «П-о-х-и-щ-е-н-и-е».
– Стоять, Милана. – Он держит меня за плечи и через секунду убирает свои руки. Ощущение, что он отходит куда-то.
– Питер, ты куда? – боязно спрашиваю я.
Тихо. Смертельно тихо. Лишь слышится шум прибоя и тёплое, но порывистое дыхание ветра. Это галлюцинации? Сейчас будет расстрел?
В свой день рождения я, с закрытыми глазами, нахожусь среди неизвестности.
– Питеееер! – злостно выкрикиваю я в сотый раз я, испытывая чувство раздражения от нагнетающей мёртвой тишины и проявляющегося во мне страха.
«Как там он говорил, исполнение моей мечты? О да, моя мечта сбылась. Всю жизнь хотела стоять, не видя ничего перед собой, в глуши, там где не колышутся даже листики на деревьях, лишь доносятся странные отголоски пения бурлящих волн…»
– Питер, почему ты молчишь?
Проходит несколько секунд.
– Так. На счёт три, ты можешь снять с себя повязку.
– Аллилуйе, я слышу звук твоего голоса. Я уже думала, ты оставил меня одну, а сам ушёл встречать рассвет в джунглях, – нервничаю я, меля полную чушь.
– РАЗ, – голосит Питер и в это же мгновение начинает играть песня «Breathing» исполнителя Jason Derulo. – ДВА! – Песня нарастает по уровню громкости. – ТРИ!
– С ДНЁМ РОЖДЕНИЯ! С ДНЁМ РОЖДЕНИЯ! С ДНЁМ РОЖДЕНИЯ! – произносится хор чьих-то голосов.
Я снимаю повязку.
О БОЖЕ… ГЛАЗАМИ НЕ ВЕРЮ. ЭТОГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ. Вытаращив глаза, я замираю в скульптурной позе, как сталактит в глубокой пещере.
Живые слезы подходят к глазам. Я… я… я. Это… Я закрываю рот рукой, затаив дыхание.
Напротив меня – еще один мир, еще одна бездна – Средиземное море. Больших размеров яхта, обвешанная разноцветными огоньками-фонариками, ждет своего часа для отплытия. На огромном морском чуде стоят мои друзья, мои школьные друзья. Это сон. НЕ ВЕРЮ.
– С ДНЁМ РОЖДЕНИЯ, МИЛАНА! – раздаются счастливые возгласы.
В припадке радостного безумия, в глубокой пучине изумления, я проговариваю, запинаясь:
– С-СПАСИБО!
Ахая от изумления, я ступаю к яхте, вздохнув морской воздух. Питер помогает мне забраться.
– Это ты так называешь тихо, скромно и в кругу друзей? – успеваю я ему прошептать на ухо, продолжая лить слезы.
– Разве нет? – усмехается он. – Детка, добро пожаловать в «Marina Port Vell».
– Это… это… – плачу я, поднося ладони к лицу, смотря на всех своих друзей, которых я так давно не видела.
О БОЖЕ. Это всё происходит не со мной.
Неизъяснимое удивление одолевает меня.
– С Днём Рождения, Миланочка! – отзывается Митчелл, и я крепко обнимаю её.
– А-А-А-А, – визжу я. – Спасибо. Как же я соскучилась!
– И я! – во весь голос шумит Митчелл, светясь в лиловом пышном платье до колен.
– С рождением, наша звезда, – раздаётся грубоватый голос Джуаны, обдавая меня цветом фуксии своего брючного костюма.
– С днюхой, – вскрикивает Джей в один голос с Кэтрин.
– С днём рождения, красотка, – поздравляет блондин Ден, ничуть не изменившийся.
– Спасибо, спасибо, – крепко обнимаю его. – Как же давно мы не виделись… и… Элена? – Глаза становятся круглыми. Завоевал её все-таки?!
– Я-Я-Я-Я-Я, – радостно издается от нее, – ты стала ещё красивее, моделька наша. С Днём Рождения!!!
– Спасибо! Спасибо! Спасибо! – произношу я, заключая всех в объятия.
Я не общалась с ними с момента празднования восемнадцатилетия.
– Но как вы здесь все оказались?.. – поражаюсь я.
Друзья указывают на Питера и стоящую с ним даму в красном шелковом с глубоким декольте и с разрезом от бедра платье, разносящемся по ветру. Ритчелл. Это Ритчелл? Ее длинные волосы перевоплощены в стрижку каре и осветлены до темно-русого цвета. ЧТО? ЧТО С НЕЙ СТАЛО?
Я лепечу от радости:
– Спасибо вам за этот подарок! Это лучший подарок видеть всех моих друзей! СПАСИБО!
Ритчелл с Питером улыбчиво кивают и о чем-то шепчутся. От подруги и брата не оторвать глаз.
– Уважаемые друзья, минуточку внимания! Празднуя день рождения Миланы – солнца нашего, – восторженно произносит Ритчелл в микрофон, косясь на меня, – мы отправимся в путешествие по этому удивительному и потрясающему месту.
«Так вот, о каком мероприятии говорил Даниэль».
– ЕЕЕ! – восхищаются друзья, продолжая искренне поздравлять меня и дарить подарки.
Как Ритчелл и Питеру удалось собрать наших школьных друзей, разбросанных по всему миру. Всех, кроме Лукаса и Софии. Бумерангом к ним вернулись те беды, которые они накладывали на мои отношения с Джексоном и Питером.
– Все на борт! – выражается громко Питер, подавая команду капитану, виднеющемуся вдалеке. Обозревая его, меня потрясает экстравагантность стиля этого мужчины. На нем широкого покроя рваные джинсы, синего цвета рубашка с подвернутыми рукавами до предплечья, голову прикрывает соломенная шляпа. Черные очки, устраняющие свет в глазах от дивного заката солнца, сидят на его глазах. Это мексиканец? Что за странный тип?
Наверняка – заслуга Ритчелл, продумать образы присутствующим. Девушки, если присмотреться, наряжены в яркие, ослепляющие взор, наряды, мужчины – в бежевых, белых оттенках, за исключением управляющего яхтой, от которого зависит наш морской путь.
– Есть, сэр, – отвечает грубым голосом руководитель путешествия, приподняв руку.
Обхватывая взглядом водные, расстилающиеся просторы, я оживляюсь, изумление повышается до небес в преддверии движения по морю. Клочки пены воздымаются ветром, морской двигатель ревёт, как лесной зверь, и я, носимая по волнам, окунаюсь в непостижимые морские пучины, сливаясь с ними душой, из которой выползает исступление.
Небосклон освещен оранжевыми отблесками и в то же время пастельными оттенками уходящего солнца.
– Друзья, пообщайтесь пока, – выражается Ритчелл. – Нам с Питером нужно настроить звук и демонстрацию экрана для поздравлений.
– Ритчелл, – подзываю её я. Нужно же нам всё обсудить и помириться в конце концов? – Мы можем поговор…
– Милана, чуть позже, – бросает она мне, идя за ручку вместе с Питером к сооруженной сцене.
Ритчелл продолжает держать обиду?
– Милана, – дёргает меня за плечо Джуана, – а ты чего без Даниэля?
– Он продолжает болеть, – вру я, не считая нужным, чтобы она знала всю правду.
– Как жаль. Что-то серьезное?
– Нет-нет.
Пока Джуана повествует мне о всех новостях в модельном, о предстоящих фотосессиях, я любопытными глазами обшариваю яхту, которую, мои дорогие, превратили в гениальное невразумительное, не поддающееся выражению словами, кафе у моря. По обе стороны, по четыре на каждой, (дабы освободить место для танцев) стоят ресторанные столики, накинутые бархатными тёмно-синими скатертями до пола, в тон моего платья, (откуда же им удалось узнать, каким будет мой наряд?) На них установлен несравненный декор – светодиодные искусственные свечи, создающие неподдельную романтическую обстановку и прозрачные маленькие вазочки с лепестками синих орхидей, точь-в-точь подаренных мне Питером. «Задумка невероятно-фешенебельная». Столы покрыты морем вкусностей, которые официанты с нижнего этажа продолжают приносить. На подносах – порции сочной запеченной красной рыбы, лежащей на свежей зелени, мастеровито украшенной маринованным луком в форме короны, дольками лимона, оливками по краям, покрытая сверху сливочным соусом; порции судака в сицилийском соусе, под каждого – салат «Цезарь» с креветками, кальмары на гриле со шпинатом, обжаренным на воке, раковый крем-суп. Манят своим преискусным видом закуски из креветок и мидий с булгуром, строганина из муксуна с соусом из анчоусов, темпура из овощей и морепродуктов, крабовые котлеты с шафрановым соусом со спаржей. Главное блюдо стола – морской деликатес – тихоокеанские устрицы, подаваемые в чашах со льдом, посередине которых изысканно уряжены кусочки лайма.
Так и хочется сказать – в гостях у моря, раз блюда исключительно морские.
Напротив столиков, по центру, висит интерактивная доска, рядом покоятся колонки, из которых звонко доносится музыка.
Сделав пару шагов вперед, ослепляясь всеми огоньками, праздничной атмосферой, я невыразимо восторгаюсь. Чуть позже будет еще красивее. Всё будет светиться и сливаться со стразами на моём платье.
– Милана, – зовет меня Митчелл, и я, улыбаясь, шагаю к ней. – Я так рада тебя видеть. Ещё раз с Днём Рождения тебя, моя дорогая!
– Спасибо тебе, взаимно! – искренне говорю я, обняв ее за плечи.
– Для нас эта такая честь побывать здесь, в Барселоне.
– Идеи Ритчелл превосходят мировые чудеса. Я просила их с Питером не готовить для меня сюрприз, но они сделали лучший в мире подарок, собрав всех вас здесь.
– Они с Питером вместе?.. – таращится подруга на них.
Я оборачиваю голову.
Питер проверяет уровень громкости видеозаписи, Ритчелл перечитывает про себя записи на бумажных листах, кладя их на доску-планшет с зажимом. Они даже разработали сценарий?
– Да, – счастливо говорю я. – Они такие красивые и так влюблены.
– Чудесная пара!
– И я за вас рада! – говорю я, осмотрев низкого по росту Джейкоба, но великодушного парня. – Позовёшь на свадьбу?
– Пф-ф-ф, – смеётся Митчелл. – Обижаешь! Конечно, позову. Милана, как тебе новая страна? Новая жизнь? Новая любовь?
Я не удивлюсь, что её больше интересует последний вопрос, нежели первые два.
– Ух, сколько вопросов. Все прекрасно! Но не хватает вас, моих лучших друзей. Я смотрю, все по парам, кроме меня. – Моя пара лежит с побитым и лицом и ребром. – Ты и Джейкоб, Джей и Кэтрин вообще со школьной скамьи встречаются, Ден и Элена, Питер и Ритчелл, с параллельного класса – Алиса и Александр, Лилия и Кевин. Ну и Итан с Джуаной – мои друзья с модельного агентства.
– О да… А Ден все-таки смог добиться расположения к себе Элены и преодолел религиозные традиции её семьи.
Мы заливаемся в смехе, вспомнив их историю любви.
– Ну так ты не ответила, есть кавалер?
Не терплю таких вопросов.
– Возможно, – со смешком говорю я.
– Я поняла, – резвится она. – Это конфиденциальная информация для моделей?
– Есть такое, – хихикаю я, скрывая за этим информацию о себе. Личное на то и личное. – Митчелл, а ты все также в Сиэтле живешь?
– Нет, в Нью-Йорк переместилась. Приезжай к нам в гости со своим парнем. Будем рады тебе с Джейкобом! Мы любим гостей.
– Вы вместе живёте?
– Да!
Как все повзрослели. Боже.
– А с профессией как у вас?
– Я преподаю в колледже юридические дисциплины, а он – преподаватель физической культуры.
– Серьезно? Преподаватели? – Мои глаза залезают на лоб.
– Все уже такие семейные стали. Не оглянешься уже и с детьми будем.
Грустная улыбка образуется у меня на губах. Года бегут незаметно. Только были детьми, а уже…
– Я помню, как когда-то праздновали восемнадцатилетие. – Имя Джексона повисло в воздухе и вот-вот спустится на землю. Она добавляет: – Твоё и Джексона. – Я предполагала, что от нее, мега любопытной Митчелл, этот вопрос не пройдет мимо. Наложив на себя маску бесстрастия, я чувствую, как полыхает моё внутреннее невидимое море эмоций.
– Угу…
– Ритчелл такой праздник тогда устроила до сих пор не могу забыть. Поэтому мы и приехали с моим парнем – Джейкобом – по приглашению. Уверены были, что Ритчелл снова что-то бомбезное сотворит для тебя. Вы с ним не общаетесь кстати, с Джексоном?
Мой голос сливается с гулом ветра:
– Нет, не общаемся. – Я сжимаю силу воли в кулак, смотря, как лучики солнца растворяются в пространстве. Пламя горит, ведь, несмотря на свои проблемы, мы даже не поздравили друг друга, после всего того, что было между нами. Но, повинуясь внутреннему компасу, во мне ощущается близость неведомого, словно я не одна в это мгновение, а с ним.
– Я слышала, что в Нью-Йорке в особых кругах он очень известен, но с виду стал суровым, – это совсем не так, – увлёкся какой-то девушкой, дочерью популярного бизнесмена. – Брендона Гонсалеса. Она думает, что мне неизвестно? – Как же её Мэлла, Молли или… – перебирает она.
Буду верить, что никто из присутствующих не читал последних испанских новостей, не смотрел, записанное Джексоном, интервью, касающееся той прессы.
«Друзья прилетели в Испанию из Америки, им это незачем, да и не к чему знать. Не беспокойся». – Успокаивает внутренний голос.
– Белла, – сухо добавляю я, сглотнув горькую слюну.
– О, точно. Я тоже о ней наслышана, – словно желая мне что-то рассказать о Белле молвит она, но затем затыкается.
– Что знаешь о ней? – намеренно спрашиваю я.
– Я читала, что у неё много парней было до Джексона. Но именно его она любит до гроба. В Нью-Йорке те, кто занимается изучением жизни известных личностей, уже давно ждут их свадьбу.
«Милана, все хорошо. Успокойся. Не верь всему тому, что говорят. Не воспринимай это на свой счет», – что-то подбадривает меня изнутри.
– И все же, Милана, можно узнать?..
Очередной вопрос про Джексона.
– Спрашивай, раз уж начала.
– У вас ведь была любовь и… – осторожно начинает она.
Я обдумываю её слова, видя, как меркнут последние лучи заката.
Обождав минуту, произношу:
– Мы перестали общаться в какое-то время…
– А я так радовалась за вас, когда вы были вместе. Вы парили в воздухе от любви…
– Знаешь, мне тоже так казалось… – не скрываю своей горести об ушедших временах.
– Минуточку внимания! – гласит громко Ритчелл, перебивая наш разговор.
Мы с Митчелл поворачиваем сиюминутно головы в ее сторону.
– Друзья, всем добрый вечер! Мы рады приветствовать Вас на этом торжественном мероприятии, посвященном нашему чудному, потрясающему человечку – Милане. Располагайтесь за столики. Имена расписаны на стульях. Вечеринка объявляется открытой! – под музыку провозглашает Ритчелл. Раздается хлопанье ладош, ликование и веселье. Гости рассаживаются. Столик, на котором столовые приборы положены в количестве для одного человека, мой. Ни Даниэля, ни Джексона. Но грустить в этот день нельзя. Никоим образом. – Я бы хотела начать со своего поздравления.
Нет, подруга. Сначала я выражу благодарность, помирюсь с тобой, иначе моя совесть меня же и убьет.
– Митчелл, потом договорим, – бросаю я ей и устремляюсь в сторону сцены к Ритчелл.
– Конечно, ещё пообщаемся.
Я подхожу к человеку, который сотворил этот необычайный праздник.
– Ритчелл, ты успеешь ещё сказать всё, но я бы хотела начать. Позволишь?
– Да, хорошо, – отвечает, улыбаясь, она и отходит в сторону, размещаясь с Питером за первым столиком.
Взгляды друзей, поднимающих бокалы с игристым шампанским, устремляются на меня.
– Такого подарка на день рождения, я уж точно не ожидала, – импровизирую я, слегка поежившись под пристальными взглядами друзей. Кто бы знал, что всё будет так, а ведь можно было заранее подготовить речь и блистать, как великий оратор, певуче гласить благодарности. Главное, чтобы слова исходили от сердца. Обозревая школьных приятелей, которых я не видела безоглядную вечность, продолжаю: – Я безмерно счастлива видеть всех вас, друзья, с которыми наши дороги жизни разошлись несколько лет назад. Ваши искренние слова-поздравления стоят для меня гораздо больше, чем все подарки в мире. С каждым из вас связаны воспоминания о школьных годах моей жизни, за что я вас искренне благодарю. Спасибо за то, что нашли время для приезда в столь отдаленную от родного Сиэтла страну, – коротко смеюсь я. – Я даже и представить не могла о таком торжестве… И поэтому, хочу отдельно поблагодарить двух особо значащих для меня людей. – Я глубоко вздыхаю, моля про себя, чтобы не разреветься от трогательности слов, которые хочу выразить. – Ритчелл, – смотрю на неё, – ты – мое сокровище, мой очаг воспоминаний. То, что твои грандиозные, сногсшибательные идеи мероприятий превосходят слово «идеальность», как я убедилась, поняли все, и даже ради этого приехали в самое сердце Барселоны – яхтенную марину, чтобы свидеться со мной и лицезреть праздник, который устроила ты. – Питер кричит с места о том, что я забыла сказать про него. Я исправляюсь: – Который устроила ты и твой парень-кудряшка. – Присутствующие смеются. – Хочу всем признаться, что незадолго до моего дня рождения мы с подругой поссорились. Нечаянно брошенная фраза, ничего не предвещавшая сначала, подорвала нашу дружбу. – Микрофон дрожит в моих руках, как и голос. – Ритчелл, – я еле держусь эмоционально, – каждая наша ссора – мелочь, внезапно напавшая на нас, как вспышка молнии. Но никто не сможет разорвать наше дружеское космическое притяжение, никакая слепая сила. Ты оживляешь мою душевную пустоту, ты наполняешь каждый день моей жизни звонким смехом, ободряющим меня. – Ритчелл плачет. – Знай, я люблю тебя до Луны и обратно. Спасибо тебе за то, что ты рядом со мной, даже когда в ссоре или когда в нескольких милях от меня. Прости меня. Ты – моя душевная сестра. Спасибо за этот подарок побыть с друзьями на яхте, отметив так день рождения. Кажется, он входит в список лучших… – улыбаюсь сквозь слезы я, соображая, что теперь хотела бы сказать несколько слов Питеру.
Раздаются аплодисменты и звон бокалов.
Растроганная моими словами, подруга вмиг пускается ко мне, и мы обнимаем друг друга, плача в плечи каждого.
– Прости меня, Милана… – сквозь слезы говорит она.
Слегка приоткрыв глаза отмечаю, что мои слова довели до слез Митчелл, Элену, Алису, подтирающих салфеткой глаза, и принудили самого капитана смотреть на нас и приостановить действие яхты.
– И ты меня, подруга, – реву я. – Без тебя мир стал серым, без красок. Я была неправа, ты защища…
– Стой! Нет, Милана! Это я была неправа. Я совершила ошибку! Я не должна была решать за тебя, но… Я всё исправлю, обещаю. Считай, что это будет еще один подарок для тебя, но только чуть позже.
– Нет лучшего подарка в мире, чем обнимать свою лучшую подругу, которая навечно поселилась в моём сердце.
– Сейчас будет моё поздравление, – успокаивается она.
– Я ещё не закончила, – смеюсь я.
Мы отпускаем друг друга, и я возвращаюсь к сцене.
– Эта была минута передышки и обнимашек, – хихикаю я. – Я тут надолго, друзья.
– Милана, мы готовы тебя бесконечно слушать, – выдает Джуана. – Вещай. Сегодня твой день.
Я улыбаюсь и продолжаю:
– Есть ещё в моей жизни один человек, занимающий особое место в сердце. – Я устремляю свой взор на Питера, который услышав мою фразу, в секунду остолбенел. Поставив не начатый бокал на столик, он внимательно впивается в меня взглядом. – Иногда нам кажется, что жизнь так несправедлива к нам. Она забирает у нас то, за что мы боролись, – произношу великое слово, – к чему стремились и кого любили… – тонко произношу крайнее слово, испытывая запредельное волнение. Все-таки произносить такие речи нужно тем, кто менее эмоционален. А я уже от своих слов начинаю пускать слезу. Быть может, в этом выражается моя искренность, которую я доношу другим? – Мы гневим всех, гневим весь мир, что жизнь поступила с нами так, как мы не желали. – Питер сжимает ладони в кулаки. Ритчелл обеспокоенно смотрит на него и кладет свою руку ему на колено. – Но потом, спустя много-много лет, мы осознаём такую вещь и говорим себе: «А как же всё удачно сложилось? Как будто так и должно было получиться…» – По коже бегут мурашки. – То же самое случилось и со мной. Я предполагаю, что многие ознакомлены с моими изменениями, кардинальными изменениями в жизни. И знаете, в них тоже есть свои плюсы. В мою жизнь случайным образом вошёл один ангел, да, ангел-спаситель, – Питер поджимает губы, и я чувствую, как ему эмоционально трудно, но я должна об этом сказать, – и который сразу же стал частью моей, казалось, искалеченной души. Это мой брат, Питер. – Питер еле сдерживается, Ритчелл обхватывает его ладонь, а другой рукой утирает текущие ручьи со своих глаз. Кто-то из друзей ахает, так как, по всей видимости, не знал об этом. Я делаю короткую паузу, бросая взгляд на капитана, который оцепенел, заслушавшись меня. – Питер, я благодарна тебе за все. Не знаю, существует ли судьба, если ли там что-то, – поднимаю голову на небо, – но я благодарю мир за этого ангела, моего ангела-спасителя. – Пару секунд пытаюсь собраться и досказать желаемое. – Вы не поверите, сколько раз Питер выручал меня… Он обнял мои раны… – делаю короткую передышку, – боролся за мою жизнь, даже не за свою, – слезы льются по щекам, я за них не отвечаю, – когда находился на грани жизни и смерти… – Я заикаюсь от слез. – Это тот человек, который независимо от обстоятельств приходит мне на помощь. Мой брат, – гордо говорю я, плача, – как многое сказано в этом слове. Во много раз больше, чем во всех моих словах. Я безмерно тебя люблю, я горжусь тобой, своим кудряшкой-братом, и я счастлива, что рядом с тобой моё сокровище – Ритчелл. Люблю вас!
