полная версия

Анна Д. Фурсова
Счастье в мгновении. Часть 2

– Счастье в мгновении, – заикаюсь от слез я, но опустив глаза вниз, горько зарыдав, я продолжаю, – навсегда.

Глава 50

Джексон, разбудив на рассвете меня поцелуем, от которого бездна сна обиделась и удалилась, отошел разузнать, смогут ли заблаговременно принести нам завтрак в номер, чтобы пораньше отправиться покорять разительные края Милана. Встав, зевая на ходу от бессонной романтической ночи, я заправляю одеяло, которое успело вылезти из пододеяльника. Скромная улыбка разводит мои губы, припоминая в памяти события последних ночей. Проводя ладонью по атласной простыни, я ощущаю копну нежных чувств, которые завладевали нами. Постель сохранила наши отпечатки… отпечатки нашей сумасшедшей любви, страсти и океана желания, желания жадных прикосновений каждой частицы обнаженных тел.

Причесавшись, я окидываю взглядом одежду, разбросанную среди комнаты, и принимаюсь ее сворачивать, укладывая в два чемодана. Сегодня, пожалуй, надену белые рваные джинсы на высокой талии и бирюзовый с рукавами-фонариками топ, чтобы после длительной прогулки до самого вечера, не переодеваясь, взять сумки и поехать в аэропорт.

– Любимая, – с весельем подходит Джексон, жизнерадостно продолжая: – Завтрак в номер будет доставлен через десять минут.

– Чего это ты такой энергичный?.. – Когда он покидал номер, то настроение в нем было совсем другим.

– Милана, дорогая… – Он покрывает меня изяществом манер перед тем, как сказать какую-то мысль, как будто заранее задабривает.

Дорогая? Я чуть ближе подхожу к нему, сообщая серьезным голосом:

– За этой «дорогой» ты маскируешь то, что хочешь сказать?

– Дорогая моя, это… это… – Он насыщен неизъяснимой радостью.

– О… всё еще хуже, чем я думала. Подкупаешь словечками? Что «это… это»?

Приступу счастья, засевшему на его лице, должно быть какое-то объяснение.

– Не наводи меня на ужас, прошу. Скажи, как есть.

Итак за последнее время ежедневно что-то случается.

– Мила, Мила, Мила, – широко улыбается Джексон, касаясь моей ладони. – Я разговаривал с Питером. И он мне доложил секретную информацию… – Шепотом твердит себе под нос: – Не подозревал… не воображал… – Его глаза полны удивления.

Насторожившись, я с нажимом настаиваю:

– Ты можешь мне объяснить, что «не подозревал», «не воображал»? Что с Питером? Что?

Джексон несколько раз протирает глаза, вываливает несколько смешков, бурчит что-то нечленораздельное и сладким голосом молвит:

– Собирайся. Через час мы вылетаем. Я уже связался с Тайлером.

ЧТО?

Я с резкостью убираю от него свои руки, широко раскрываю глаза, восклицая:

– Я не ослышалась? Мы улетаем СЕЙЧАС? – Мои скулы напряжены.

Наш рейс ночью, а он настаивает на том, чтобы мы улетели через час?

Кто снова посмел встрять между нами, подорвав поездку?

– Мы вынуждены уехать. Это очень срочно. Прям очень.

Ничего не понимаю. С мрачно-сосредоточенным выражением лица выдаю:

– Зачем? Ты можешь объяснить?

– Это очень срочно. – Его голос чрезвычайно удивленный и мягкий, как пушинка.

– Срочно для кого?.. – чуть вскрикиваю я.

– Срочно для воздыхателя, – сию секунду исправляет, – то есть Питера.

– Ты сейчас в своём уме? – вылупляю я глаза, продолжая говорить на высоких тонах. – Мы не можем уехать и точка!

Он смотрит на меня щенячьим взглядом и словно уговаривает:

– Милана, это важно и для Ритчелл. – Для Ритчелл? Но почему она мне ничего не сказала вчера, когда мы разговаривали? – Мы ещё приедем сюда, но сейчас нам пора собираться, чтобы прилететь в договоренное время в Испанию.

Договоренное время?

– Так ты теперь договариваешься без меня? Без МОИХ интересов! – раздосадовано указываю я.

– Дорогая моя, чт…

Я перебиваю:

– ДОРОГАЯ? КАКАЯ Я ТЕБЕ ДОРОГАЯ, ЕСЛИ МЫ УЛЕТАЕМ НЕ ТОГДА, КОГДА СЛЕДОВАЛО!

– В-о-у, – смеется он, – что за, – снова смеется, – дорогая, раз Питер сказал, что это срочно, то нужно возвращаться.

– Ну да, – нервно усмехаюсь я, – на моём самолёте. Как я могла забыть, ха-ха-ха.

– Зачем так реагировать? И да, на твоём, – успокаивающем голосом заверяет он.

– Зачем? – развожу я руками. – Скажи мне, зачем портить поездку ранним вылетом?

– Милана, он мой брат, – объясняет Джексон, как будто этот факт является значимой причиной уезда из Милана. – Причём и твой брат тоже. Другого выхода нет.

– Я не вижу смысла уезжать из-за того, что это нужно ЕМУ, – выделяю громко я, вооружившись суровостью, – а не НАМ.

– Милана, я уже обговорил это с ним и с Тайлером! – говорит он, строча кому-то сообщение. – Позавтракаем и поедем. Я сделаю ещё пару звонков перед отъездом. – Уходит из номера.

Протестуя, с обидой на весь мир я кидаю наглаженные вещи в сторону и усаживаюсь на край кровати, склонив голову вниз.

Звучит навязчиво один-единственный вопрос: почему???

Боже, что нам всегда что-то мешает? Почему? Почему? Почему???

Я набираю Ритчелл, чтобы узнать, что за образовавшиеся проблемы, из-за которых мы должнывылететь в Мадрид, но та не отвечает. Все предельно ясно. Они вот так решили подставить нас?! Не брать на звонки до нашего прилета. Что ж… Отчаянное положение. Летим на моём самолете. НА МОЕЙ БЕЛОЙ КРЫЛАТОЙ ПТИЦЕ.

С печальной улыбкой смирившегося человека я вздыхаю. Пора начинать готовиться моральным образом к возвращению домой, где многое предстоит прояснить.

* * *

Мы пересаживаемся из самолёта в автомобиль. Всю дорогу мы и не обмолвились словом с Джексоном.

– Милая, я не могу так, когда ты молчишь… – сжимая мою ладонь, заявляет нежно Джексон. Впадая в отчаяние, я не противлюсь прикосновению. – Скажи хоть что-нибудь…

Продолжая игнорировать его, я испытываю неприятные чувства, что наша любовная сказка в Милане вот так резко оборвалась.

Уткнувшись в другую сторону, не поворачиваясь к Джексону, я наблюдаю за движением машин, стремящихся вдаль. Мой телефон пиликает. Пришло уведомление: «Ритчелл появилась в сети». С грустью я отключаю его и продолжаю смотреть в окно.

– Любимая, умоляю, не печалься

Я глубоко вздыхаю и коротко выдыхаю, поджимая губы.

– Не горю желанием возвращаться в реальность… – уныло произношу я, сгребая охапку волос, укладывая ее на одну сторону.

Джексон приобнимает меня и тёплыми губами проводит по щеке.

– Но мы не возвращаемся в реальность сегодня, если ты об этом, а возвратимся завтра.

– Это как? – оживленно говорю я.

Так мы не едем домой?!

Размышляя над засевшей в его голове мысли, он снова расплывается в удивленной улыбке, которую я видела утром в момент, когда он бухтел: «Не подозревал… не воображал».

– Питеру обещал держать рот на замке, прости, – говорит он после нескольких секунд молчания и показывает мне это жестом.

Я косо взираю на Тайлера, который прикрывает улыбку на лице от действий и слов Джексона.

– Ну да-а-а, – с сарказмом произношу я, – это же Питер, а что просит девушка, то не нужно обращать внимания.

– Мила, ты с каких пор стала такой врединой? – усмехается Джексон.

Меня начинают злить его слова.

– Я такая вредина, которую ты не можешь больше терпеть? И зачем ты тогда со мной сидишь?

– О Боже… – раздраженно высказывает Джексон. – Женщины… как вас понять?! Это не так, то не так, не нравится, что обнимаю, не нравится, что не обнимаю… – страдальчески выдает он вполголоса словно для себя. – Тайлер, вот скажи, я говорил так?

Лицезря на нас в зеркальце заднего обзора, Тайлер отзывается:

– Дружище, в твоих словах прослеживался на это намек.

– Воооот, – тяну я, обоготворяя Тайлера. – Тайлер, спасибо вам огромное! Вы меня понимаете. Настоящий мужчина!

– Тайлер, я не понял, ты за кого вообще?.. – смеётся Джексон, стукая шуточно в кресло водителя.

– Я за правду, – баритоном заявляет водитель, – несмотря на уважение к тебе. Это отличительная струна души женщины или свойственная им эмоциональность, поэтому они воспринимают каждое слово на свой счёт.

Охваченная потрясением от слов Тайлера, немедля вставляю:

– Тайлер, ты прошёл курсы по психологии?

– По первому образованию я являюсь психологом.

– МАМА МИА, – неожиданно вскрикиваю я, испугав Джексона. Привстав с лежачего положения, я лихорадочно говорю: – Тайлер, так мы же с вами одной специальности, получается, но с оговоркой, так как я получу диплом ближе к осени.

Необъяснимое, но приятное чувство возникает, когда я поддерживаю общение с человеком, имеющий такое же образование, как и у меня. Звезды одной планеты.

– Да, Милана, Джексон докладывал мне об этом, – без нотки удивления, эмоций сообщает Тайлер.

Так он рассказывал такие подробности обо мне Тайлеру?..

Я обозреваю своего любимого, недовольно прикрывающего глаза ладонью.

– Тайлер, а на какой специализации вы были задействованы? – движимая любопытством, образуется у меня вопрос. – Социальная, юридическая, педагогическая, медицинская психология?..

Тайлер погружается в раздумье.

Через минуту он отвечает:

– Я обучался на кафедре общей психологии, психологии личности.

– О, – выскакивает изумлено от меня, – точно так же, как и я. Невероятно.

Мое рвение заваливать вопросами Тайлера увеличивается в разы.

– И как вам нравилось обучение? Вы работаете по специальности? – тараторю я, бросая вопросы. – А как называлась тема диплома, которую вы защищали?

– Тайлер, – вмешивается Джексон, – теперь ты «в моей тарелке». Видишь, какая любопытная эта девушка. Так просто ты не отделаешься. Всё хочет знать, – лыбится Джексон, шёпотом добавляя, подхватывая мой взгляд, – моя девушка.

Тайлер не сдерживается и выдает смешок.

– Ну… – мямлит он, – не так, чтобы да и не так, чтобы нет. – Я наблюдаю некоторое беспокойство в его голосе. Кажется, я затронула его больную тему. – Я поступал в университет в Нью-Йорке по воле своих родителей, которые настоятельно рекомендовали именно данную специальность для меня в качестве основной. Они подтверждали, что профессия психолога всегда будет актуальной и незаменимой в жизни, как для себя, так и для других людей, которым нужна консультация/помощь…

ЧТО?.. Я не смыкая глаз, слушаю повесть о его жизни, размышляя о влиянии родителей на будущее своих детей. Что было бы, если я пошла на экономический факультет и работала сейчас бухгалтером, как хотели мои родители?.. Была бы я счастлива? Что было бы с моей жизнью?

Порой родители так озабочены нами, нашим будущим, что переходят все границы, не замечая истинных интересов своих детей. Они силой хотят, чтобы мы последовали их желаниям, их несбывшимся надеждам, их представлением о жизни. Родители не осознают, что принуждение в отношении интересов своего ребёнка, даже в благих целях, не принесёт настоящего успеха. Каким будет взрослый человек, если все его детство родители настаивали на той карьере, которой не был заинтересован ребёнок?.. Родителей можно понять, основываясь на их детстве и воспитании, времени, в котором они росли, но переубедить в их домыслах крайне трудно. Трансформация уже выработанного сознания к возрасту сорока лет, на мой взгляд, невозможна. Остаётся только одно. Следовать своим интересам, пробовать «падать» и «подниматься», не с целью, чтобы доказать это родителям, а постараться дать им понять, что желаешь сам руководить своей жизнью, а не позволять это другим. Сначала им будет непросто смириться с этим, поскольку для них мы вечно будем детьми, но больше общаясь с ними, мы сможем найти взаимопонимание. Согласна с мыслью психиатра Карла Густава Юнга: «Детей ориентируют на то, чтобы добиваться именно того, чего не добились их родители, им навязывают амбиции, которые родители так и не смогли реализовать. Такие методы и идеалы порождают педагогических монстров».^[14]

– Тайлер, но вам же затем по душе пришлась эта специальность, или вы насильно себя заставили… – думаю я, как закончить свой вопрос, – мм… Скажем так, заставили себя полюбить это направление?

Тайлер судорожно вздыхает, словно в нем открывается эмоциональный триггер, который образовывается у него при упоминании об образовании и профессии.

– Милана, по большей части я никогда не работал по специальности, поэтому не могу с точностью тебе ответить. Скорее я отучился для себя, но смог выделить несколько предметов, преподаваемых в университете, значимых в жизни.

Джексон торкает носком своего ботинка о мою ногу, сообщая мысленно, чтобы я перестала расспрашивать о его жизни, как будто в ней тоже имеется место для тайн.

Я отмалчиваюсь, отвечая на слова Тайлера кивком головы и коротким «угу».

– Ты ещё чем-то интересовалась?.. – говорит он и сам же отвечает: – Про тему диплома, кажется. Тема называлась «Особенности стрессоустойчивости студентов разных специальностей». Работал с ней свыше полугода. Увлёкся ею не на шутку, создавал анкеты, проводил опросы… Защитил ее на «отлично», – с улыбкой на губах вспоминает студенческие годы Тайлер.

– Так у нас даже чем-то похожи с вами темы, – повышаю я голос от удивления. – Моя – «Гендерные особенности девиантного поведения детей подросткового возраста».

– Есть немного, – коротко отвечает он.

– Тайлер, а… – начинаю я и в эту же секунду встревает в беседу Джексон:

– Вызывает брат, секундочку.

Я хмурю брови, что Джексон перебил меня и стараюсь прислушаться к их разговору.

– Да-да, мы почти приехали, вы на месте? – отвечает торопливо Джексон.

– Ждём вас, – слышу я от Питера.

– ОК, – говорит Джексон и убирает телефон.

– Джексон, ты перебил нас! – восклицаю я, потеряв мысль, которую желала спросить у Тайлера.

– Достаточно разговоров, – командует шуточно он. – Тайлер, останови возле во-о-о-он той машины. – Джексон не желает, чтобы я поддерживала диалог с Тайлером. Но почему?.. Он боится, что я могу что-то лишнего узнать?

– Как скажете, – молвит Тайлер и замедляет скорость машины.

– Джексон, хватит указывать! – заявляю раздраженно я.

– Потом поговорите, выходим, Милана.

Небо обложено тучками – разгневанными женщинами, которые хотят привлечь к себе внимание, поливая сухую землю дождем, могучими каплями жизни.

Обозревая края, вдалеке, в овале света, вырисовываются фигуры кудрявого брата и подруги «с карешкой».

– Идём к нашим, – улыбается Джексон.

Ошеломлённая необычайной красотой места, мы следуем к парочке, вырвашей нас из путешествия. Ритчелл бранится с Питером, доказывая ему что-то ему и вопит: «Вот зачем? Скажи зачем? Почему именно сегодня? Им нужна эта поездка, а ты вытащил их сюда… И где мы сейчас?..» Подруга стоит спиной, не замечая нас с Джексоном. Питер заглядывает ей через плечо и расплывается в улыбке, увидев моё личико. Я поджимаю губы, чтобы не улыбаться, открыто проявляя обиду на Питера и Джексона, который согласился на авантюру первого.

– Сестренка, как я рад тебя видеть… – через поток недовольных слов от Ритчелл, задорно говорит Питер, протягивая руку Джексону.

Ритчелл оборачивается.

– Милана, Джексон, привет. Простите, это всё из-за него, – разъяренно произносит Ритчелл, бросая на Питера взгляд, отражающий нервозность. – Он нас всех сюда вытащил! Я ни при делах!

Мы обнимаемся с подругой.

– Не только из-за него, – подмечаю я, – Джексон тоже виноват.

– Так, дамы! Мы захотели с Джексоном сделать для вас небольшую экскурсию в этот город. Вы даже не…

– Именно сегодня? – грубовато перебиваю я, глубоко выдыхая.

– Мы могли бы и завтра съездить после возвращения Миланы и Джексона, – вставляет, злясь, Ритчелл.

– Ритчелл, всё в порядке, в любом случае это была наша не последняя поездка с Миланой, – разруливает ситуацию Джексон, защищая брата. – А идея Питера меня привлекла.

Мы с Ритчелл продолжаем гневиться на парней, говоря каждому из них свои доводы.

– Остановитесь! – шумит Джексон. – Давайте выслушаем Питера. Он хочет что-то сказать.

Джексон подмигивает ему глазами, дабы тот продолжил мысль.

Глаза Питера бегают от внезапности фразы Джексона.

– Я хочу что-то сказать?.. – смеётся Питер, говоря свои мысли вслух. Мы с Ритчелл косимся друг на друга. – А-а, – стукает себя по лбу, – я хотел сказать, что мы с вами находимся в нескольких метрах от самого завораживающего города Испании. Я предлагаю нам всеми отправиться в путешествие по просторам бывшей столицы Испании – города Толедо, расположенного на берегу реки Тахо.

– Толедо? – в один голос произносим мы с Ритчелл.

– Так мы не в Мадриде? – выражаюсь я. – Я думала, что… – я делаю паузу, осматриваясь.

– Вы решили устроить нам сюрприз? – заявляет, уже улыбаясь, подруга.

Питер с Джексоном одновременно сообщают:

– Ооооо…

– Вот скажи, брат, а догадаться раньше они не смогли?.. – усмехается Питер, положив руку на плечо Джексону.

– Хм… брат, это же девушки, – ухмыляется Джексон. – Я и не такое в Милане слышал, кругом недовольства, – заливается в смехе.

– Я сделаю вид, что не слышала этого, – строго говорю я. – Так что, мальчики, где мы говорите? В Толедо?

– Милана, ты знаешь о Толедо?

– Нет, Ритчелл, только от Питера услышала, – хихикаю я, поправляя рукой свою чёлку, которую от ветра так и разносит в разные стороны.

– Пойдёмте.

– Почему выбрал Толедо для пр… – начинает Джексон и обрывает себя, – для путешествия?

Мы двигаемся вперёд.

Я шепчу на ушко Ритчелл:

– Я уверена, Питер что-то задумал.

Ритчелл делает недовольное лицо:

– Все дни, когда вы были в отъезде он где-то пропадал, куда-то отъезжал… Ужасно бесит. Ещё и сегодня, когда я занималась рекламной деятельностью для проекта, вашего кстати, он меня посадил в машину и поехал в неизвестном направлении, говоря, что что-то хочет показать мне и вам с Джексоном.

– Если Питера что-то заинтересовало, то он не остановится перед этим. Значит, уж так привлёк его этот Толедо.

Питер разговаривает вполголоса с Джексоном, чтобы мы не услышали с Ритчелл.

– Ох… – надувает губы Ритчелл. – Так, Милана колись теперь ты, как съездили?.. Как провели два дня в Милане? В романтике?.. – выразительно спрашивает подруга. – Понравилось ли тебе? А наш подарок? А как Милан вообще? И ещё раз прошу прощения, что Питер неожиданно всех нас так собрал.

Я смеюсь.

– Ритчелл, ты превращаешься в меня… Ты спрашиваешь, как будто я поисковая система – Google, – усмехаюсь я. – Я так рада тебя видеть, два дня не виделись, а как будто неделю.

– И яяяя, – ликует Ритчелл, со скоростью присоединяясь бедром к моему, словно танцуя.

– Эйййй… – Поступаю также.

Я принимаюсь докладывать подруге свои впечатления о Милане, о дефиле, который занял в моем сердце особое место, о достопримечательностях, о романтических вечерах с Джексоном и наших глупых ссорах. В ходе рассказа я показываю Ритчелл фотографии, на что подруга умиляется и смеётся.

– Ой, как я могла забыть… – говорю я, доставая из сумочки подарок для Ритчелл.

– Держи обещанный долг, – передаю я ей подарочный пакетик.

– Долг? – делает удивлённую гримасу Ритчелл.

– Да, открой, – улыбаюсь я. – Но я решила изменить гравировку, не ту, которую ты хотела.

Ритчелл с огромным любопытством и удивлением раскрывает мешочек.

– ААААААА… – восхищается громко она. – БРАСЛЕТ? – рассматривая его вслух сообщает подруга, читая: – «Друзья навсегда». – Ритчелл широко улыбается: – Я же пошутила в прошлый раз и…

– Ритчелл, пусть он обогревает тебя каждый раз, когда мы далеки друг от друга.

Она не перестает визжать от радости.

– Чего это вы? Никак соскучились?.. – шутит Питер, обернувшись.

– Спасииииииииииибо, – протягивает радостно Ритчелл, надевая браслетик на запястье руки. – Ее глаза становятся мокрыми.

– Я счастлива, что тебе он понравился.

Ритчелл показывает своему парню:

– Смотри, Питер.

– Ух ты… Я тоже такой хочу.

– Ну, брат, в следующий раз, – смеётся Джексон. – Мы итак утонули в «квадрате моды». Но теперь я запомню, что дарить тебе на день рождения.

– Спасибо тебе ещё раз, подруга, – обнимает меня повторно Ритчелл.

– Питер, Джексон, вам не надоело идти поодаль от нас? О чем вы там бормочете уже полчаса? Я уже Ритчелл все подробности нашего приключения рассказала.

– Подробности? Все? – распахивает глаза Джексон, кашлянув.

– Почти, – гогочу я. – Питер, ты обещал рассказать о месте, в которое мы идём. И почему нельзя доехать до Толедо? Почему нужно идти сорок минут до него?

– Всё, всё, сейчас начну.

Мы продолжаем наш путь, держа за руки источников нашего счастья, моментами переглядываясь с подругой и широко улыбаясь.

Никогда бы не могла вообразить себе, что такое возможно. Я и Джексон, Питер и Ритчелл. Идти вот так вчетвером, – такое счастье. Мы по-настоящему завоевали с подругой сердца братьев Моррисов.

– Про Толедо, – толкует Питер, – я узнал совсем недавно и меня он привлек своей красотой и необычностью. Этот город, как я уже сказал, являлся ранее столицей Испании. Он характеризуется средневековой архитектурой, является объектом Всемирного наследия ЮНЕСКО и…

– Огооо, – вставляю я, сама того не ожидая. – А я сколько лет живу в Мадриде и думала, что он всегда являлся центром Испании.

– Не обращайте внимания, – намекает на то, что я перебила Питера, – Милана сегодня разошлась в общении, – подшучивает Джексон.

– Я не забуду этого, отомщу позже, – хохочу я. – Я знаю, щекоток ты боишься до сих пор! – восклицаю я, вспоминая детство, когда мы с Джексоном и Питером щекотали «до смерти» друг друга.

– Как будто ты неуязвима к ним, – заигрывает Джексон. – Попробуем прямо сейчас?.. – не выдерживает Джексон и прикасается к мое талии.

– Эй, эй, вы что?.. – ржёт Питер. – Или вам действительно было мало дней в Милане, м-м-м?

– Конечно мало, сам нас вытащил оттуда, – поддакиваю я на шутки брата.

– Я хочу услышать продолжение о городе, – произносит Ритчелл, прекращая наши споры.

– Да, так на чем я там остановился?.. Ах да, вспомнил.

Джексон целует меня в щеку, обдавая краской мое лицо.

– Люблю тебя, – шепотом ласково доносится от него.

– И я тебя люблю, – счастливо отвечаю я. – Но к щекоткам будь готов!

– А ты к долгим поцелуям, – заманчиво выражается моя любовь. Я зависаю в его выразительном взгляде.

– Разговорчики! – вскрикивает шуточно Ритчелл.

– Всё, всё, мы слушаем экскурсовода.

– Я читал, что Толедо часто именуют «музеем под открытым небом».

– Как и Мадрид, – снова перебиваю его я. – И Милан.

– Милана! – втроём кричат мне друзья.

– Что? – приподнимаю я брови от тройного возгласа. – Я просто вспомнила. Молчу.

– Считается, что Толедо – один из самых красивых городов Испании и не побывать здесь, значит, вовсе не прочувствовать атмосферу Испании.

– Это как «Миланский Кафедральный собор», – произношу случайно я, на что они втроём заявляют, повышая голос:

– МИЛАНА!

– Нельзя уже и слова сказать, – закусываю я губу, злясь на них. Может, я сравниваю Испанию и Италию, что в этом такого?..

– Сестренка, а ты говорушка, – не может остановиться от смеха Питер. – И все же вернёмся к делу, а то мы почти дошли, а я так и не рассказал аннотации перед посещением. Прогулка по незнакомому городу подобна путешествию по страницам книги… Толедо известен ремёслами, ювелирным делом, дамасской сталью, изысканными блюдами, особенно марципанами. Этот город настолько удивительный, а его крошечные улицы берут вверх над сознанием. Ну что, готовы?

– Конечно, милый, так рассказал, что захотелось уже увидеть все это своими глазами.

– Милана, теперь и ты можешь сказать, – усмехается Питер. – А то несколько минут молчания приведут тебя к взрыву.

Друзья смеются, я обрываю руку Джексона, и стремительно направляюсь вперёд, взирая на вход в Толедо с равнины через ворота Бисагра.

– Воооооу… – доносится от Джексона с Питером. – Дерзкая дама, – добавляет Джексон.

– Красота… – тихо говорю я, поражаясь сооружением из двух башен, соединённых аркой. На воротах запечатлены гербы династии Габсбургов, чуть выше располагается статуя Карла V. Я пытаюсь охватить взглядом все и сразу и по отдельности.

Питер начинает рассказывать про историю сооружения, переходя постепенно вещать про крепость «Алькасар», возвышающуюся над городом.

– Ранее замок служил резиденцией королей Кастилии, – отмечает брат, – в настоящее время там библиотека и военный музей.

– Безупречный вид… – очаровывается Ритчелл.

Город полон лабиринтов узких средневековых улочек, тихих дворов, каменных зданий. Шедевром готического искусства является Кафедральный собор «Святой Марии», башни которых достигают свыше сорока метров высоты. Далее мы приближаемся к францисканской обители – «Сан-Хуан-де-лос-Рейес», построенный в XV веке. Главная особенность этого монастыря состоит в том, что-то возведен в стиле исабелино, направления готической архитектуры, которая включает в себя европейскую готику, мудехар и мавританский стиль. Необычен и известный иудейский храм – «Синагога-дель-Трансито», являющийся национальным памятником с элементами мавританских манер. Купол церкви «Сан-Ильдефонсо» является одним из самых высоких в городе. Барочная церковь строилась порядка 100 лет, что придаёт ей необъяснимую магию и своеобразный дух, заполняющий ее пространство. По пути мы заходим в музей «Эль-Греко», богатый величайшими шедеврами живописи Эль Греко, после в музей «Санта-Круз», также вмещающий в себя полотна Эль Греко и творений других художников. Этот город дарит незабываемые впечатления. Проходя по площади Сокодовер, через здание Ратуша Толедо, фасад которого отличается изяществом, я смотрю на время, стрелки которого показывают 20:00.

– Мои ноги больше не выдержат такой нагрузки, – заявляет уставшим голосом Ритчелл, беря меня под руку.

– И я тоже больше не могу ходить, еле волочу ноги… – жалобно пропеваю я. – Сколько же мы прошли…

– Слабенькие вы мои, – шутит снова Питер. Его шутки, смешивающимся с рассказом об истории города можно рассматривать как отдельное искусство. – Вы посмотрите на Джексона, бодр, молод, снимает виды Толедо. Учитесь! – хлопает в ладоши Питер.

У Джексона вмиг падает телефон, но он быстро подхватывает его в воздухе, как клоун – шарики.

Мы закатываемся от смеха, хотя щеки и мышцы животы уже болят.

– Брат, что за мысли? Это от страха?..

Питер дергается и нашептывает Джексону так, что слышно и нам с Ритчелл:

– Ты в своём уме? Тише, я же просил.

– Ритчелл, что это было? – смеюсь я.

– Не-не знаю, – косится она на Питера. – От какого страха? – недоумевает она, переспрашивая у своего парня.

– Э…м…м…м… – Питер весьма напуган.

Джексон бьет его по спине, чтобы тот пришёл в себя.

– Нет-нет, я бесстрашный воин! – страх в глазах Питера сливается с юмором.

Я смотрю на него, ощущая на себе его волнение. Что заставляет его переживать? Питер меня беспокоит.

«Не связано ли это со мной и нашим прошлым?..»

– А может в кафе зайдём? – предлагает Джексон. – Перекусим перед боем?

– О каком бое идёт речь? – спрашивает тревожно Ритчелл. – Питер, ты странный с самого утра. Ребят, – указывает подруга нам с Джексоном, – мне кажется, с ним что-то не то.

– Отличная идея! Как раз рядом с нами «El Albero» – ресторан со средиземноморской и испанской кухней, – старательно уходит он от темы, обнимает Ритчелл, и мы с Джексоном шагаем за ними в ресторан.

– Я уже успел сокучиться по твоим губам, – чувственно произносит он и привлекает к себе, прильнув к моим устам.

Я улыбаюсь и пребываю в двойном счастье, видя впереди счастливых Питера и Ритчелл.

– Не отставайте, голубки, – смеётся Питер, распахивая дверь ресторана.

– Кто бы говорил, – подтрунивает его Джексон.

Я захожу, Джексон с Питером решают, кто из них зайдёт внутрь первым. Если ранее они ломились бесперебойно вперёд, то сейчас каждый из них уступает друг другу.

Оба красавцы, оба влюбленные, оба с разбитыми душами, но первый – безумный весельчак с неизменной улыбкой на лице, а второй – лишь отчасти шутник и только если надо мной, а также серьезнее, вспыльчивее.

Мы с Ритчелл занимаем столик, не переставая смеяться над нашими ухажёрами-братьями. Вчетвером мы быстро принимаем решения, что вкусного отведать в этом месте и предаемся воспоминаниям, связанным с нашими приключениями в Сиэтле.

– Милана, я все не могу поверить в то, как все удачно сложилось, – радостно выражается Ритчелл, пока наши парни куда-то отошли, – ты с Джексоном, я с Питером.

– Братья покорили нас, а мы – их, – добавляю я.

– У нас вообще семейный подряд, – шутит подруга. – Кроме меня.

– Я бы так не сказала, – говорю я, маленькими глоточками допивая ледяной ягодный морс.

– В смысле?

– Ты для меня душевная сестра, и это даже больше… – искренне говорю я.

– Как и ты для меня.

Мы смеёмся и подносим бокалы друг к другу.

– За нас? – выражаюсь я.

– За нас. Пусть наш четырехугольник будет всегда таким веселым и счастливым.

– Да!

По мне проходит грусть, бросаясь в мои глаза, отчего они заметно становятся мокрыми.

– Милана, вы справитесь! Ваша любовь поможет всё преодолеть. Даниэль, твоя мама, Белла… это временные проблемы, главное, что вы сами смогли простить друг друга, принять чувства и быть снова вместе. И не забывай, что мы с Питером всегда будем готовы помочь вам. И выше носик, подруга!

– Спасибо вам за всё! – благодарю я. – Эта поездка дала нам понять то, как мы любим друг друга…

– Милана, мы только хотели помочь, все остальное вы сами сделали. Поездка – идея Джексона, если что. Мы лишь приобрели билеты на дефиле.

– Как и самолет, – усмехаюсь я. – Ты же знаешь об этом подарке?

– Самолет? – чуть удивляется она.

Я смеюсь, отчего живот вновь вибрирует. Странно, что об этом им Джексон не сказал.

– Подарок Джексона, – еле выговариваю я.

Подруга выплевывает глоток морса и попадает мне на бирюзовый топ, отчего смех усиливается в разы. Хохоча несколько минут, она произносит:

– Ему не хватит всех денег в мире, чтобы показать, как он любит тебя…

– А мне достаточно всего лишь улыбки на его лице… – чувственно произношу я.

– И спасибо за браслет, – улыбаясь, говорит подруга, взирая на ювелирное изделие, проводя пальцем по гравировке «Друзья навсегда».

– Люблю тебя всей душой…

– И я тебя!

– Ритчелл, а ты звонила Даниэлю?

– Да, я ему передавала, что ты отъехала на пару дней. Что-то не так?

– Он звонил, но Джексон… – только я начинаю сообщать мысль и слышу сзади:

– Что опять Джексон?

О нет.

– Ничего, – в один голос произносим мы с подругой, слегка напугавшись.

– Вы говорили про нас? – задорно выдает любимый, садясь за столик.

– А ты не понял, конечно, про нас, брат.

– Не угадали, – отмечает Ритчелл, – куда вы уходили, мне интересно знать?!

Питер быстро бросает взгляд на Джексона и с сомнением молвит:

– Дамы, нет, – он нервно кашляет, продолжая, – уважаемые дамы, сейчас мы отправимся в завершающее место в Толедо, если не посетить его, – считайте, вы не побывали здесь.

– Интересно-интересно, – говорю с любопытством я.

– Но ночь же почти, – вставляет Ритчелл, не понимая, куда мы поедем.

– Но ночь – это не повод только погружаться в сон, а наоборот прикоснуться к чудесам, расстилающимся по всему небесному своду в определенный час… – Являясь писателем, Питер знает, как чувственно выразить свою мысль, заставив призадуматься над ней. – Мы будем держать путь в «Mirador del Valle».