полная версия

Анна Д. Фурсова
Счастье в мгновении. Часть 2

Глава 13

Солнечный свет стучится ко мне в окно, осветив всю комнату и разбудив меня. Я закрываю голову одеялом и приоткрываю глаза. И первая моя мысль ото сна: встреча с Джексоном в пять вечера. Что же за сюрприз он приготовил для меня? Разве так можно? Быть с одним, но любить другого? Я не понимаю, в моей жизни каждый раз будет так? Передо мной будет постоянно стоять выбор… или выбор только у меня в голове? А на самом деле единственным моим выбором был и будет Джексон? Быть может, смысла нашей встречи с Джексоном сегодня вовсе нет? А сообщения ночью… В них я чувствовала любовь. Значит, Джексон по-прежнему любит меня?

Поднимаюсь, зеваю, присаживаюсь на край кровати и тянусь за дневником.

Беру ручку, снова зеваю и пишу:

«Почему для нас проще сбегать от настоящих чувств к человеку, чем признаться в них самим себе? Я же люблю его, но не позволяю себе это признать. Хватаюсь за все посторонние вещи, предметы, действия, помогающие мне забыть этого человека из прошлого, но он возвращается в мою жизнь снова и снова, напоминая мне о тех днях, где воздух помнит мое счастливое дыхание».

Посмотрев невзначай в сторону, на край кровати, я замечаю засветившийся экран. В надежде получить то сообщение, которое я желаю, я схватываю мигом телефон, роняя ручку на пол.

«Доброе утро, моя любимая», – пишет Даниэль, ставя в конце смайлик в виде сердца.

Эх…

«Доброе утро, дорогой», – отвечаю я.

«Какие планы на день? Не желаешь устроить пикник среди просторов природы? Можем куда-нибудь съездить…»

«Я планировала с мамой съездить в торговый центр. Сегодня не получится, извини. И да, у меня к тебе предложение. В пятницу вечером состоится мероприятие, устраиваемое нашим модельным агентством, будешь моим сопровождающим?»

«Да, для меня это честь быть рядом с моделью… Спасибо!»

«Я буду вставать. Много планов на день. Вечером созвонимся».

«Отличного дня, моя модель».

«Взаимно, Даниэль, целую».

– Милана, – стучится в дверь мама, – к тебе можно?

– Да, мам, входи. Я уже встала.

– Доброе утро. И снова ты уже с дневником сидишь… Ты вообще спишь по ночам?

За исключением этой ночи, да.

– Доброе утро, – тянусь руками вверх. – Да.

Срочно нужна доза кофе. Две.

– А я так подозреваю, что нет, – с ухмылкой улыбается она.

Так она слышала мои ночные похождения?

– Это не так, – раздраженно произношу я, сама того не осознавая. Если я не высыпаюсь, то со мной лучше не поддерживать общения. – Сама порой ложишься поздно, а я уже не маленькая!

– Милана, ну пошутить уже нельзя. – Мама поджимает обидчиво губы.

Я протираю глаза, вздыхая.

– Мам, просто у меня столько дел перед всеми мероприятиями, и поэтому я… прости.

– Может нужна в чем-то помощь? Я могу взять выходной и помочь тебе в твоих «стольких делах»? – выделяет она тоном голоса крайнее слово.

– Да, – поднимаю на нее глаза и улыбаюсь, – мне нужна помощь.

– Говори в чем? Позавтракаем, и я сразу же займусь твоими делами!

– Мам, просто обними меня, – с грустью сообщаю я.

– Я как чувствовала, что с тобой что-то неладное творится.

– Нет-нет, просто захотелось твоих тёплых объятий.

Мама улыбается и обнимает меня. Я шуточно заваливаю маму на кровать, отчего она безудержно смеется, и прижимаюсь к её плечу, как в детстве.

– И когда ты успела вырасти?.. – поглаживая меня по голове, нежно исходит от мамы. – Помню тебя маленькой любопытной девочкой, любящей кукурузные палочки, сладкую вату…

– Брось мам. – Ее слова вызывают во мне печаль. – Мне кажется, что я и сейчас та же девочка. Я ощущаю себя лет на пятнадцать, не больше.

– Ну что ты. Сейчас ты настоящая леди. Не оглянешься, как гулять на твоей свадьбе будем.

– Мам, – восклицаю я. – Ты в порядке? К чему опять разговоры про свадьбу, помолвку? Неужели смысл жизни женщины строится только на том, чтобы выйти замуж?

– Дочь, года идут, я не хочу, чтобы ты у меня осталась одна. Я буду безмерна рада видеть тебя с Даниэлем.

– Не начинай. Я ещё девочка!

– Милана, я не шучу. Даниэль – идеальная кандидатура. Вы говорили с ним на эту тему?

Тошнит о разговорах про свадьбу.

– М-а-а-а-м, – закатываю я глаза и недовольно вякаю, – я не желаю выходить замуж, по крайней мере в ближайшее время. Да и вообще, брак – это иллюзия. Можно и без брака жить долго и счастливо. Главное, найти своего человека.

– Ты нашла его?

– Ещё нет… – вздыхаю я.

– А Даниэль?

– Мам, в мире полно других мужчин, а ты прицепилась к одному Даниэлю. Мы с ним хорошие друзья. Я не рассматриваю наши отношения на перспективу.

– Почему не рассматриваешь?

Я стараюсь быть непоколебимой, но с моим несолнечным настроением я могу наговорить лишнего.

– Я не вижу в нем того, чего бы хотела видеть в своём будущем муже.

– Например?

– Хм…

– Видишь, – дразнит намеренно она, испытывая мои нервишки, – ты молчишь, не зная, что и сказать, так как он – Даниэль – идеальный. В нем нет недостатков. Просто ты думаешь о принцах, о своих мечтах, о романтике. Но в жизни всё по-другому. Важно быть с тем человеком, который бы всю жизнь о тебе заботился, а ты находилась бы у него под защитой.

– Мам, я лучше всю жизнь буду одна, чем буду находиться под крылом у того человека, к которому не испытываю чувств… Как можно жить с человеком, которого не любишь? – с моих губ срывается правда.

– Нет такого, чтобы двое любили друг друга до гроба… – заявляет мама убедительным тоном.

Что? Нет. Есть.

– Мам, ты хочешь мне сказать, что ты не веришь в любовь? – Я резко вскакиваю и гляжу на неё недоумевающим взглядом.

– Верю, но ее преувеличивают.

– Не согласна с тобой! – спорю с ней я. – Как ты можешь так говорить? Ты просто боишься признать, что влюблена в Марка!

– Я? Нет… Мне приятно с ним общаться и всё.

– Не верю, – стою я на своем.

– Не верь. – Я обдумываю, что ей сказать и начинаю: – Мам, без любви – нет жизни. Без неё наша жизнь была бы подобна жалкому существованию, где каждый только удовлетворял свои насущные потребности и ничего более. А любовь – это высшее благородное чувство. Его можно сравнить с рождением растения среди щелей дороги, по которой проезжают тысячи автомобилей. Цветок боролся и победил свой страх вылезти на свет не там, где все… Это чувство, которое не возникает с пустого места. Чтобы достичь его, мы должны пройти через миллиард препятствий. Чтобы понять, что мы любим другого человека нужно пережить с ним всё: счастливые моменты, боль, предательство, обиды, разочарование, болезнь и здравие, расставание и расстояние… И только тогда мы поймём, что есть любовь…

Слышно только, как мы дышим с мамой. Но в этой тишине – столько слов; мама задумалась так же, как и я.

Я продолжаю свой монолог о любви:

– Человек, который не верит в любовь либо не любил никогда либо не позволяет открыть волю своим чувствам. Другого варианта нет.

– Но ведь большая часть людей находится рядом с теми, с кем им просто хорошо, не важно любят ли они или нет… Лишь бы просто быть с кем-то.

– А ты не задавала себе вопрос: почему?

– Думаю, потому что так проще, – предполагает она.

– Совсем нет. – Во мне пробуждается приступ душевного подъема. – Люди не борются за свои чувства и опускают руки. Они заранее считают, что этот бой обретёт поражение, даже не прикладывая к этому усилий. Они думают, что если нужно бороться за любовь, то нужно пройти немало трудностей, которые им не по силам. Но в этом и есть особенность любви. Чтобы получить желаемое, нужно достичь этого. В жизни ничего не складывается просто так. Счастливым является тот, кто победил все преграды, стоящие на пути, кто сражался за свои чувства, кто падал и поднимался, кто не проявлял жалость к себе, оправдывая ей свои неудачи.

Каждый второй кричит, что он будет счастлив, если встретит свою любовь. Но этот каждый глубоко ошибается. Он путает два слова «встретить» и «обрести». А именно в них и кроется весь смысл слова «счастья». Встретить можно кого угодно. Вон сотни тысяч туристов посещают Мадрид, встречай, знакомься, хоть с каждым из них, а вот обрести можно, следуя шаг за шагом к «счастью» с выбранным человеком, упорно, старательно, по совести… не сдаваясь, если что-то пойдет не так.

– Как скоро ты допишешь свою книгу? – не по теме вставляет мама.

– Мам, я тут о таких вещах глаголю, – сержусь я.

– Я к тому, что ты мудро мыслишь. И я хочу читать твои мысли в книге.

– Спасибо. Сейчас ты согласна с моими словами?

Мама делает небольшую паузу.

– Но… – Она не хочет признавать поражения. А это тоже часть борьбы.

– Мам, ты ищешь причины. Но, пойми, в любви их нет. Если ты любишь, ты любишь всем сердцем, несмотря на все преграды. Всё остальное – это оправдания. Любовь нельзя увидеть, пощупать, ее можно только почувствовать. Это самое чудесное чувство из всех. Именно оно дарит тебе всю груду ярких звёзд во Вселенной. Если ты ее не чувствуешь, это не любовь, это что угодно, но не любовь… Нужно убегать от такой любви, где любит только один. Потому что такая любовь называется зависимостью или болезнью, но не любовью…

– Мне трудно в этом признаться, но ты права… – со вздохом выражается мама. – А если ты ещё не знаешь, любишь ли ты человека или нет? Или это просто зависимость, то, как быть, растолкуй, раз ты у меня все знаешь?..

– Солнце всходит каждый день по утрам, так как оно любит Вселенную. Если ты любишь этого человека, ты захочешь вставать ради него по утрам, снабжая себя и его энергией и внутренней силой. Ты почувствуешь, насколько тебе дорого присутствие этого человека, причем дороже самых драгоценных подарков во всем мире. Ты поймёшь, что расстояние, которое имеется или имелось между вами заставило вас ждать с нетерпением встречи друг с другом. Ты осознаёшь, что ты любишь его недостатки. Вот это называется истинная безусловная любовь.

– Теперь ты мой личный психолог, – улыбается она. – Кажется, я начинаю понимать…

– Мам, и ещё хочу сказать, что мы не ищем… Любовь находит нас сама. Наша задача держать крепко ее зубами, чтобы не упустить…

– Великие слова! Но сама-то ты следуешь ими в своей жизни?

– Хороший вопрос, – смеюсь я. – Только лишь наполовину. Но я учусь…

А ведь и правда. Следуя ли я тому, что говорю и что пишу в своей книге? Или забываю про борьбу и сдаюсь?

– Так, а мы же вроде сегодня собирались за покупками платья? – мнет она мои щеки, как в детстве.

– М-а, хва-тит.

– Мой ты хомячок. Слишком умный хомячок.

– Я же могу и обидеться?! – хохочу я, беря небольшую коричневую подушку и кидая её в лицо мамы.

– Так! – раскатистый смех заливает комнату. – Завтракаем и едем! А то уже полдень.

– Да, а мне ещё сегодня вечером нужно успеть на встречу. – Я встаю, поднимая с пола бежевое покрывало, которое успело упасть.

– С Даниэлем?

– Нет, – коротко бросаю я.

– Надеюсь, что не с этим?.. – намекает мама на Джексона, вскидывая одну бровь.

– С кем? – будто не поняв, переспрашиваю я и ставлю телефон на зарядку после длительного применения его ночью в незапланированных целях.

– С сыном Марии, – срывается резко с ее губ. Она заправляет кровать, встряхивая дважды покрывалом, отчего порывы воздуха с пылью поднимаются вверх, словно в этом проявляется её ненависть.

– Мам! – закатив глаза, отрезаю я.

Я не намерена сообщать ей, с кем у меня сегодня состоится встреча.

– Я поняла, нет, значит, нет. Но ни в коем случае не встречайся с ним! Он тебе не нужен, – бурчит она.

– Идем завтракать уже, – подстрекаю ее я, чтобы не заострять тему о Джексоне, Марии пока мы не разругались.

* * *

– Мам, ты очаровательна в этом серебряном, с пайетками, платье длины миди… – держа вещи мамы, стоя в примерочной комнате, осматриваю я наряд, подобранный мной маме. – Будешь вся сиять.

Мама делает оборот вокруг себя, ослепляя блеском.

– А я и стройная-то в нём… – Не может она насмотреться на себя, становясь в разные позиции, поворачиваясь то в одну, то в другую сторону. – И пару моих лишних «килограммчиков» незаметно, – выдает комплимент она себе, что смешит меня.

– А этот глубокий вырез… – произношу с выражением я, шутя: – Я думаю, он понравится Марку!

– Милана! – тыркает она в меня указательным пальцем и снова не отрывается от отражения себя в зеркале. – Оно мне так нравится. Берём.

– Да неужели, ты уже весь магазин перемерила… – закатываю я глаза и смотрю на время. О нет. Оно как раз не стоит на месте. У меня в запасе остается час до встречи с Джексоном, значит, нужно быстее подобрать что-то мне, что является затруднительным, так как я придирчива к любым деталям одежды. В противном случае придется искать наряд дома из тех, что уже имеется в моем «маленьком» шкафу, с которого, как говорит мама: «Всё вываливается».

Пока мама расплачивается на кассе, я всматриваюсь в расположение других магазинов в торговом центре. Мое внимание всецело устремляется на платье, висящее на манекене, напротив бутика, в котором находимся мы.

– Мам, я отойду… – бурчу тихо я, не спуская взгляда с макета.

Озаренная виденьем платья я размашистым шагом иду к нему, разглядывая это перламутровое с золотым отливом, приталенное, со спущенными плечами, длинное «платье-рыбка».

– Оно великолепное… – округляя глаза, я останавливаюсь перед ним, изумляясь еще больше. – Имею я возможность померить его?

– Да, вы вовремя. Оно последнее осталось, – отвечает мне продавец-консультант, обозревая пристально меня. – Если я не ошибаюсь, размер платья, висящий на манекене, должен Вам подойти. Сейчас сниму его Вам для примерки.

«Так всегда, если мне что-то безумно нравится, то оно остается последним».

Мужчина продолжает странным образом глазеть на меня, словно я манекен. Это меня смущает, отчего я смотрю в пол. Что ему нужно?

– Я видел Вас на обложке журнала. Вы модель?

«Неужели этот тип, лет пятидесяти, регулярно просматривает модные журналы?»

– Да, – киваю я, коротко смеясь от своей мысли. – Спасибо, мне приятно.

– А мне приятно иметь дело с моделью. Я уверен, Вам оно подойдёт. – Его тон значительно меняется и становится более вежливым.

А если бы я не была моделью, то такое бы отношение было ко мне? Нахожу неравенство, дискриминацию. Нужно к каждому человеку относиться на равных.

Надевая чарующее меня на повал платье, я прихожу к мысли, что это любовь с первого взгляда. Оно идеально подчёркивает мою стройную талию, правда, я бы сказала слегка открытое в области груди. Но опять же, как считает моя мама: «Когда, если не сейчас носить такую одежду?!»

Я выхожу с примерочной, смотря на себя в огромное зеркало. Мужчина замер.

– Я в восторге… – ликую я. Еще раз убеждаюсь, что одежда – моё всё.

– Вы без-безупречны… – заикается он.

Я вижу через стекло бутика, что мама не может меня найти.

– Мам, – кричу я, – я здесь, – машу рукой.

– О, – ляпает она и заходит в бутик. – Дочь, ты такая… Ты…ты…

– Берём? – счастливо спрашиваю я.

Я кружусь в нем, ослепляя всех перламутровым блеском. Учитывая, что платье такое длинное, бежевые туфли на высоком каблуке, которые лежат у меня дома для особых случаев, будут идеально сочетаться с этим дизайнерским творением.

– Бесспорно, – восхищается мама.

– Модель, как она есть… – с тающим взглядом доносится от мужчины. Мы с мамой переглядываемся и тихонько хихикаем.

«Тьфу, тьфу… Что-то не нравится мне он».

– Все, мы покупаем это платье, – отрезаю уверенно я, представляя себя в нем на ближайшем мероприятии. – Спасибо Вам большое!

– Вам спасибо за приобретение! Всего доброго!

– Взаимно!

Глава 14

Мы выходим с покупками из торгового центра и каждая из нас пребывает в своих мечтаниях. Нам с мамой под венец можно идти в этих платьях.

– Мам, я так рада нашим покупкам.

– Я уже с нетерпением жду вечера пятницы, – мечтательно сообщает она.

Хочет окончательно покорить сердце Марка!

– И я-я-я, – визжу тихо я.

А я не знаю, кого хочу покорить, да и не к чему мне это.

– Мам, – размышляю я об образе, – тебе подойдут локоны под это платье.

– А тебе элегантный пучок.

– Да, но это мы потом обсудим. – Как бы отлучиться сейчас, чтобы оставить себя без лишних вопросов? – Мам, – стараюсь без волнений говорить я, – я уже спешу на деловую встречу, возьмёшь мое платье? Ты же домой сейчас?

– Да, конечно, возьму. – Она забирает мой пакет.

Фух. Это было легко.

Мама делает минутную паузу, о чем-то думая.

– Подожди, ты на деловую встречу пойдёшь в джинсах и в белой футболке?

– А что? – Всё. Начинается.

– Дочь, только давай без глупостей. Я не хочу, чтобы ты снова страдала.

– Мам, всё в порядке, – держу себя в руках.

Я понимаю чувства мамы, но это моя жизнь и мне решать, как я буду ей управлять.

– Дочь, он не нужен тебе… – встревожено, повышая голос, диктует она мне.

Мы останавливаемся.

– Мам, давай я сама разберусь, что мне нужно, а что нет, – вспыхиваю я. – А мне нужно поговорить с ним и всё окончательно прояснить.

– Но он снова сделает тебе больно, – закипает она. – Нам не нужна эта семья, – выплевывает с ненавистью мама. – Они все предатели!

Я резко втягиваю воздух и откидываю голову назад. Что значит они ВСЕ предатели? Как будто МЫ виноваты все в том, что Мария и мой отец встречались… Это не наши ошибки, но мы и за них расплачиваемся с Джексоном, этим чертовым расстоянием.

– Мам, я не желаю с тобой ссориться! – громко восклицаю я.

Взгляд мамы взбешен.

– Милана, я сейчас же позвоню Даниэлю и скажу, чтобы он не отпускал тебя ни на шаг к нему! – орет она на всю улицу, указывая пальцем на телефон.

– Ч-что, – нервно смеюсь я, – что ты сказала? – взрываюсь я, не веря своим ушам.

– То, что я знаю! – свирепо бросает она, упирая руки по бокам.

– Что ты знаешь? – снова у меня вырывается нервный смешок.

– Ты предаёшь Даниэля, встречаясь с этим Джексоном! Ты действуешь, как твой отец! Ты изменница! – грубо выкрикивает она.

Я хватаю ртом воздух, смотря в ее полные гнева и злости глаза. Вздернув подбородок гордым жестом, я разворачиваюсь и убегаю в неизвестную для меня сторону, отправляя Джексону сообщение, что я буду находиться напротив его офиса, располагающегося неподалеку.

– Немедленно вернись! – шумит, как сумасшедшая она, привлекая к себе взгляды прохожих. – Я сказала! Быстро иди сюда! – командует она, не соображая, что я уже в трех метрах от неё и не намерена возвращаться.

Я не нахожу объяснений тому, что я слышала от мамы. Она сравнила меня с моим отцом. Она даже понятия не имеет, что я чувствую после таких слов… У папы были свои причины так поступать, у меня свои. Так она ещё и угрожает мне, говоря, что позвонит Даниэлю, чтобы он запретил мне общаться с Джексоном. Да кто он мне такой, чтобы запрещать?

Мы не понимаем друг друга и это мне делает больно. Ведь это нас отдаляет друг от друга.

Я стою возле того самого офиса Джексона, в котором я находилась вчера. Вздыхаю. Чувствую пустоту в душе после слов мамы.

«С Джексоном нужно во всём разобраться и понять, что происходит между нами», – сознание подбрасывает мне план на день.

– Милана! – зовет мне кто-то. Я дергаюсь. – Приветствую Вас!

Оборачиваюсь.

– Тайлер, здравствуйте! – отвечаю я личному водителю и телохранителю Джексона, которого мне удалось видеть однажды и создать вывод о нем, о его необщительности и чрезмерной хладнокровности.

– Джексон, приказал мне отвезти Вас в одно место. И он уже ждет нас там.

– Да? – озадаченно смотрю я на него. – Я написала ему, что буду ждать его здесь.

– Присаживайтесь в машину, я объясню по пути все Вам.

Согласиться или дождаться Джексона? А вдруг это ложь? Или стоит довериться ему?

Я киваю, полагаясь на то, что раз он является личным телохранителем Джексона, то он не причинит мне ничего ужасного, что произвольно образуется в моем подсознании.

Тайлер открывает мне дверцу, и я сажусь в автомобиль на заднее сиденье.

– Джексоном Моррисом было сообщено, что Вас тогда запечатлели на камеру папарацци, когда вы находились в ресторане… – Уже и Тайлеру об этом известно. – Поэтому мы действуем крайне осторожно, чтобы это не повторилось, так как СМИ могут оказывать негативное воздействие на карьерную жизнь как Джексона Моррис, так и на Вашу, сеньорита Милана.

– Да… – тихо, смущаясь, что сижу одна в этом автомобиле, сообщаю я, не переставая думать о словах мамы. «Ты действуешь, как твой отец. Изменница». Но…но… он же, Джексон, для меня, как брат, пусть и между нами было расстояние. Я желаю просто поговорить с ним и мне никто не сможет этого запретить.

– Сеньорита Милана, у Вас всё в порядке? – неожиданно интересуется моим состоянием водитель.

– Да, спасибо. – Я навешиваю улыбку, чтобы не выглядеть уныло.

– Если Вас что-то беспокоит или имеются какие-то проблемы, говорите. Я к Вашим услугам.

«Имеются, личные… Но их решению могу поспособствовать только я сама».

– Нет, все хорошо, – уверяю его я, смущаясь, от того, что Тайлер сегодня весьма многословен. – Спасибо Вам.

– Я вполне серьёзно, Милана Фьючерс, потому что я осведомлён тем, что ранее с Вами произошло…

Я на секунду замираю и затем сглатываю горький комок боли, застрявший в горле. Он знает ВСЁ?

– Так, Вы, всё знаете? – с ужасом проговариваю я.

– Да, мы с мистером Моррисом и его отцом знакомы много лет и за это время стали друг другу преданными друзьями. Поймите, это очень важно знать, имеются ли враги, недоброжелатели у его знакомых. А учитывая Вашу историю, мне нужно быть осведомленным о каждой детали, касающейся Вашего прошлого.

– А что конкретно Вам известно обо мне? – решаюсь спросить я.

– Мне известно о Ваших бывших отношениях с Джексоном… – сердце увеличивает ритм, – и о той компании лиц, которая Вас подставила…

Я настолько удивлена… Этот человек так близок Джексону.

– Да, это так, – с моих губ слетает вздох. Непривычно обсуждать трагичность тех времен с Тайлером, человеком, который едва мне знаком.

– Но в настоящий момент Вам не о чем беспокоиться. Они все находятся в исправительной колонии и в течение нескольких лет не должны помешать Вам в жизненных планах. Однако нужно быть на чеку и отслеживать это, чем я и занимаюсь.

Я провожу рукой по шее, думая о том, как часто я стала обращаться к своему прошлому, особенно за последние недели.

И всё же. Куда мы держим путь? Раз Тайлер сегодня разговорчивый, то может, ответит мне?

– Тайлер, а куда мы едем?

– Джексон Моррис просил не говорить Вам.

Тайлер заметно улыбается, заражая меня, и затем резко подавляет свою улыбку.

Я сжимаю губы в тонкую линию, чтобы не показывать Тайлеру своих истинных чувств.

– Сколько лет я являюсь для него телохранителем, а вчера впервые увидел в нем энергичность, бодрость, я бы даже сказал, чрезмерную доброту. И, кажется, за этой холодно-неприступной личностью скрывается чувствительное и нежное сердце… – Я слушаю Тайлера и таю. Эти слова окрыляют меня. – Быть может, причина в Вас, сеньорита Милана? – Я вожу ногтями по коленям, нервничая от вопроса, и молчу.

Тайлер бросает на меня взгляд через зеркало автомобиля. Я не могу сдержать улыбку от услышанных слов и продвигаю ее до ушей. А ведь я тоже почувствовала себя живой после встречи с ним.

– Мне неизвестно, – счастливым голосом отвечаю я, чувствуя, как лицо озаряется невольной радостью.

– Мы почти приехали, – комментирует водитель, на что я окончательно удивляюсь. На первый взгляд, он казался мне таким скрытным, но сегодня… Я ценю, когда человек доверяет мне и делится информацией о себе, предлагает искренне помощь.

Стекла автомобиля настолько истинно чёрные, что невозможно разглядеть, где мы находимся.

Машина останавливается возле ворот. Тайлер выходит и открывает дверь, подавая мне руку.

– Спасибо, Тайлер, – вежливо говорю я.

Я осматриваю местность, в которой нахожусь.

– Ничего себе…

Я прихожу в изумление с каждой секундой. Напротив меня – великолепной красоты современный домик среди деревьев на берегу озера. Как будто всё, что я лицезрю, – на картинке.

– Приветствую, дружище, – доносится голос Джексона. Разворачиваясь, я заостряю на нем взгляд. Он заставляет меня врасплох. Ведь этот спортивный стиль одежды так контрастирует с его повседневным классическим видом. На нем – бежевые брюки и белая хлопковая рубашка, рукава которой подвернуты до предплечья. «Боже ты мой…» Его тёмные волосы слегка взъерошенные. Я встречаюсь с ним взглядом.

– Сеньорита доставлена в целости и сохранности, – пожимая руку Джексону, сообщает бодро, с настроением, Тайлер.

– Привет… – робко выдаю я, смотря на этого соблазняющего человека, стоящего напротив меня.

– Тайлер, спасибо тебе, что привёз ко мне девушку, – сияет Джексон. Что же его так счастливит? – Я тебе напишу завтра.

Завтра? Стоп. А сегодня? А кто меня отвезет сегодня? Я же на пару часиков и… Надеюсь, что… Ко мне подкатывается паника, отчего потеют ладони.

– Хорошего вам вечера! – искренне говорит Тайлер, пуская на меня взгляд.

– Спасибо! – улыбаюсь я, не спуская взгляда от Джексона. – До свидания.

Тайлер возвращается в автомобиль и уезжает в обратном направлении, оставляя нас с Джексоном одних. С бьющимся сердцем я провожаю взглядом черную, как дьявол, машину.

Я предполагала, что мы будем беседовать с Джексоном в каком-нибудь месте по типу кафе, ресторана или… Но уединенность с ним среди этого дома и озера меня приводит в замешательство.

Джексон, косясь на меня сбоку, начинает наш разговор:

– Как Вы, мисс?

Я сталкиваюсь с его глазами, замечая его улыбку, и резко отвожу взгляд, взирая на голубое небо. Улыбка этого человека сводит меня с ума.

«Милана, не теряй самообладание. Ты приехала сюда, чтобы поговорить и всё прояснить…»

Я слегка встряхиваю голову.

– В порядке. Я в восторге от этого места… – Голос предательски дрожит. Что же такое. Почему я не могу свободно разговаривать? – Это твой дом? – необдуманно слетает вопрос с моих губ.

– Да… – намного увереннее меня отвечает Джексон. – Я купил его недавно. В этом месте мне спокойно и уютно, будто…

Краем глаза замечаю, как его плечи заметно передергиваются и продолжаю за него, не зная к чему:

– Все становится на свои места?

Секунда молчания. И только слышны звонкие пения птиц.

– Да, и сейчас так… – протягивает низким голосом Джексон.

Голова идет кругом. С берущим вверх волнением, смотрю на дом.

Что же сказать ему? О чем спросить?

– Я покажу тебе дом чуть позже, а сейчас хочу продемонстрировать обещанный сюрприз. Готова?

Находясь рядом с этим мужчиной, я повторно забываю обо всем.

«Это место такое завораживающее, словно создано для нас с Джексоном…»

Я теряюсь, затем отвечаю:

– Да, но я не знаю, что может быть лучше того, что я вижу сейчас, – улыбаюсь я. Нижняя губа трясется.

– Узнаешь, идём.

Я осмеливаюсь взглянуть на него дольше секунды.

Последний раз я так волновалась перед первым дефиле в моей жизни, будучи в Сиэтле.

– Хорошо, – соглашаюсь я, тревожась всем тем, что со мной происходит в эту минуту. Он показывает рукой тропинку, пропуская меня вперед. Я делаю шаги ватными ногами, не зная, как я вообще иду. Джексон плетется сзади меня.

– Стоп, – кладя внезапно руки на мою талию, заявляет Джексон, останавливая меня. Я горю, как спичка. Мои глаза стекленеют. – Теперь ты по традиции должна закрыть глаза, – нежно командует он.

– Это обязательно? – выговариваю с трудом я, ощущая минимальную дистанцию между нами. Я слышу его прерывистое дыхание, устремляющееся мне в шею.

– Обязательно! – В его голосе уверенность сливается с незначительным переживанием. Это чувствуется.

– Ну… Джексон, – умоляюще лепечу я. – Не хочу закрыва…

Джексон не даёт мне досказать фразу и подойдя вплотную накрывает своими огненными большими ладонями мои глаза, отчего мое сердце выпрыгивает из груди. Мы прижаты друг к другу.

Этот аромат мужской парфюмерии, доносящийся от Джексона, божественен…

Он наклоняется и отрывисто шепчет мне в ухо, носом прикасаясь к щеке:

– Отстранись от всех мыслей, которые не дают тебе покоя…

Трудно не думать ни о чем, особенно, если он занимает большую часть моих мыслей.

Я пробую снова. Воспроизвожу пение птиц, шелест ветерка, которого сегодня почти нет. Жаркие лучи солнца словно ложатся на мое тело… Идет процесс внедрения в меня гармонии, вдохновения.

– Что ты чувствуешь? – спрашивает он, выдыхая в мои волосы.

– Чувствую умиротворение… – тонко исходит от меня.

– Чувствуешь, что ты, как будто сливаешься с природой и становишься ее частью? – басовитым голосом спрашивает он.

– Да… – трепетно выпаливаю я. – Я ощущаю лёгкость, спокойствие внутри себя…

– Помнишь, как мы называем это с тобой?

Я невольно улыбаюсь. Я знаю, о чём он. Но нет. Я не скажу. Я не желаю, чтобы он подумал, что все эти годы я жила прошлым «счастьем в мгновении».

– Э… – пищу я, – нет, не помню.

– Не верю! – восклицает Джексон. – Начинается на букву с…

– Сила? – хихикаю я. Его ладони по-прежнему покоятся на моих глазах.

– Милана, опустим шутки, – смеется он, вдыхая запах моих волос. Сильный удар сердца. Я жива еще или нет? – Я же знаю, ты понимаешь, о чем я.

– Нет, не знаю, – играюсь я с ним, сообщая голосом ребенка.

– Я это называю «Счастье в мгновении».

От него наши с ним слова звучат по-особенному.

– Да… – прерывисто слетает с моих губ.

– А теперь не открывай глаза в течение нескольких секунд.

– Я подумаю, – заигрываю я с Джексоном.

Он касается горячими губами моей шее, вызывая во мне дрожь и наслаждение от знакомого тепла его губ.

– Милана!

– Хорошо, хорошо, я поняла, – нервно сглатываю слюну и соглашаюсь на его условие.

Джексон убирает свою руку от моих глаз, куда-то направляясь.

– Открывай!

Я открываю глаза и смотрю левее, на Джексона, сидящего в лодке.

– Это и есть сюрприз? – улыбаюсь я, кладя руки за спину, оглядывая неповторимой красоты просторы озера, которые мне были скрыты ладонями Джексона.

– Как я тебе? – подмигивая мне глазом, выражается Джексон, на что я краснею.

– Мы будем кататься на лодке? – счастливо лепечу я, не отвечая на его вопрос.

– Конечно.

Джексон протягивает мне руку и с ее помощью я сажусь в синюю большую лодку. Джексон, обхватив вёсла обеими руками, начинает движение лодки по озеру, наполненному таинственностью, которую невозможно описать, увидеть, только почувствовать. Мы сидим напротив друг друга. Джексон безучастно смотрит на меня, а я, улыбаясь, делаю всё, чтобы не встретиться с ним взглядом, который сбивает меня с толку.

Мы молчим, но даже эта тишина по-своему прекрасна. Мне просто хорошо находиться с ним рядом.