Анна Д. Фурсова
Счастье в мгновении. Часть 2
– Не слышала о таком, – исходит от подруги.
Джексон допивает чашечку кофе, так как засыпает на ходу, не упуская с меня взгляда, пока Питер продолжает разглагольствовать. Хорошо зная брата, я чувствую, что он переживает, а по какой причине остаётся только гадать.
– Я готова к ночным приключениям! – лепечу я, вставая с места.
– Я тоже, – повторяет за мной подруга.
– Раз вы готовы, то вперёд, – громко выражается Питер и поднимается со своего кресла с Джексоном.
* * *
– Я больше не могу с закрытыми глазами стоять, – сетую я. – Меня это напрягает, – протягиваю недовольно я.
Джексон останавливает мое тело, направляя его в какую-то сторону.
– И я, – злится Ритчелл. – Парни, что за трюк? Куда вы нас привели?
– Ритчелл, этот трюк у них семейный, – смеюсь я.
Питер цокает, усмехаясь:
– Джексон, какие упрямые и капризные у нас девушки.
Джексон буркает:
– Угу, – добавляя с выражением, – особенно моя.
Он мне за эти слова ответит.
– Особенный ты мой, я смотрю ты ничего не боишься, сообщая даме такие слова?.. – завожусь я.
– Ой…ой… какие мы серьёзные, – смеётся Джексон.
– Ритчелл, вот что с ними делать?..
– Любить и ценить, подруга, – говорит она, и мы всеми начинаем смеяться.
– Это уж точно, – дополняю я.
– Джексон, на счёт три снимаем им повязки! – отчетливо сообщает Питер.
Джексон касается ладонями моего лица, развязывая узел повязки, плотно прилегающей к глазам.
– Наконец, – голосим мы с Ритчелл, и устремляем взгляды вперёд.
Толедо сияет разноцветными огнями, как будто я на ладони держу совокупность мерцающих звезд.
– Безупречная красота… – восхищается Ритчелл, убирая волосы за уши, оглядываясь на меня.
– Дааа… ради таких видов, стоит путешествовать… – пребываю в полном восторге я. Панорамные площадки – моя отдельная вечная любовь. – Джексон, чего ты там торчишь в телефоне, ты посмотри какие виды!
Джексон молчит, продолжая водить пальцем по экрану смартфона.
Ритчелл не перестаёт поражаться огнями ночного Толедо с видом на Алькасар, долину, реку, холмы и фотографирует с разных позиций, разводя руками от неописуемого зрелища.
Я намереваюсь сообщить Джексону с Питером благодарность за чудесный день и вечер в этом поразительном городе, оборачиваю голову, но мои мысли перебивает песня. От смартфона Джексона струится мелодия «River Flows in You» Yiruma.
Освещенная лунным светом тень садится на одно колено и издаёт протяжный вздох, горящим взором взирая на открытую спину девушки. Я чувствую тяжелые толчки его сердца, улыбаясь потрясенному.
Несколько мгновений стою неподвижно. Пульс частый, затрудненный, толчкообразный. Очарованная, пробегаю взглядом на Ритчелл, все еще продолающей снимать окрестности, не лицезря то, что происходит.
– М-м-м… – У меня все пересохло во рту. – Ритчелл, обернись, – волнительно сообщаю я, взирая круглыми глазами на Питера.
Трепетный восторг потихоньку переполняет моё сердце.
– Что? – мурлыкает Ритчелл, моментально разворачивается, и в секунду замирает в стойке, вперив взгляд на Питера.
Выплывшая из-за туч Луна освещает ее сраженное наповал лицо.
Джексон хлопает приятельски по спине Питера, вполголоса улыбчиво сообщая:
– Отомри, начинай уже.
– Д-дда… – тараторит он, горящими, полыхающими любовью, глазами и взирает на подругу. Та в свою очередь прикрывает лицо ладонями.
Прозревший после долгих лет мрака, пепеполненный любовью, с живостью воспроизводит:
– Родная… – Я порывисто прижимаюсь к Джексону и, кажется, осознаю, зачем нам пришлось прилететь из Милана. Ради любви. Ради неё, родимой. – Я подготовил слова, которые хотел произнести для тебя в присутствии наших самых родных – Миланы и Джексона. – Нежная улыбка касается наших губ с Джексоном, и я, продолжая развивать мысли в голове, заливаюсь слезами, покрываясь мурашками. Питер делает предложение руки и сердца Ритчелл. Как я могла не догадаться о всех сегодняшних его волнениях, ухаживаний за подругой… Боже… мой брат… – Мое сердце вылетает… и… – нежным, запинающимся, невыносимо напряженным голосом выражается влюбленный, оживляя развалины, и с пылающим взглядом доставая красную коробочку из кармана своего пиджака, – я люблю тебя… – я слушаю его и плаваю, словно в небесах, – и хочу провести с тобой всю жизнь. Ты даришь мне смысл моего существования. – Сердце яростно колотится в груди, отчего я сжимаю руку Джексона. – Ты выйдешь за меня, любимая?.. – В грандиозном романтическом потрясении, покрывшаяся ангельским смущением, счастливица плачет. На фоне вселенских огней, у меня разрывается сердце. Я так волнуюсь, словно мне делают предложение. Слезы льются градом. – Подаришь мне возможность… – голос Питера дрожит, как колос в поле, – возможность проводить каждый день жизни вместе?.. – Эта благородная душа искала час спасения и достигла его.
Я не перестаю плакать от счастья. Шокированная Ритчелл, на подламывающихся коленях, не произносит ни слова, держа ладони возле рта. Ослепительно-загоревшееся в их глазах говорит о том, как любовь соединяет две близкие души, облекаясь в единую, небесную, возвышенную. Истинное произведение природы.
В эту секунду я вкушаю все счастье жизни, складывая строки, строки о любви…
* * *
Ах, любовь…
Одно слово, заставляющее нас трепетать,
Крепко обнимать особого человека и без устали нежно его целовать.
Что же делает с нами любовь?
Мы сбегаем, уходим и снова возвращаемся,
Несмотря на прошлое и минуты, когда мы были в отчаянности.
Любовь стирает все наши границы,
Уничтожает внутреннюю свободу.
Она желает, чтобы мы прощали любимого человека снова и снова.
Любовь не хочет, чтобы мы оставались одни,
Пребывая все минуты своей жизни в отсутствии любви.
Любовь убирает все наши страхи,
Принуждает нам бороться за неё ценой собственной жизни,
За того или ту, которая застряла в сердце организма.
Любовь требует ласки и нежности,
Без неё она – пустая звезда,
Не воссоздающее душевного просвета никогда.
Любовь делает нас уязвимыми,
Вселяя в каждого надежду и веру тогда,
Когда с близким человеком случилось беда,
Когда он нуждается в нашей моральной помощи, не прибегая к вызову «скорой помощи».
Ах, любовь…
Одно слово, вызывающее чувства благодарности
За бесценное счастье от жизни, в которой мы живём.
Живя ради неё год за годом, день за днём…
– Ритчелл?.. – дрожащим голосом говорит Питер, безмерно переживая. Его лицо залилось яркой краской.
Мы с Джексоном волнением смотрим на Ритчелл. Её губы безмолвствуют, так как душа пребывает в невыразимом блаженстве.
– Я… я… д-а, – отзывается она. – Да.
– Ааааа, – взвизгиваю я, чуть ли не прыгая до небес. Питер надевает ей кольцо, и они скрепляют свою безумную любовь страстным поцелуем. Этот поцелуй то же самое, что прикоснутся к вечности жизни. Переполняющие их чувства можно выразить только беззвучностью. Поцелуями он осушает ее слезы, прижимая любимую к сердцу.
Ошеломленная ощущениями нереальности происходящего, моя рука в руке Джексона становится мокрой. В наплыве чувств я бросаюсь в объятия подруги и брата, выкрикивая с переполняющей радостью:
– Поздравляю вас, мои дорогие, любимые… – Слезы счастья заполняют повторно мои глаза. – Вы самая красивая пара… – эмоционально прорывает меня. – Это так трогательно…
– Спасибо, сестренка, – доносится от Питера. Он не верит, что Ритчелл сказала «да». Подхватив Ритчелл на руки, он кружит её, разрываясь от счастья. Он смог, он смог произнести слова, в которых таится весь его смысл жизни.
– Ритчелл, Питер, я искренне поздравляю и счастлив за вас! – И добавляет: – Иисусе… неужели это свершилось? – Приступ смеха завладевает мной над театральным выражением Джексона. – Если бы вы знали, как этот шальной готовился и сколько часов выносил мне мозги…
Я подтираю слезы Ритчелл, которая не может придти в себя.
Питер смеётся оттого, что смог побороть свои страхи, сомнения и принял решение осчастливить мою подругу. Человек снова подтвердил, олицетворяющее его личность, слово «борьба».
– Это было трудно… – признается, робко улыбаясь, он, вытирая запотевший лоб. – Учись, Джексон! Бери пример со старшего брата! – поглядывая на меня, молвит счастливец.
Джексон поджимает губы от неловкости и командует, обняв за плечи Ритчелл и Питера:
– Так, ради такого случая поедем ко мне, отметим!
– Да! – восклицаю я. – Подруга моя, как же я счастлива за тебя.
– Спасибо, дорогая, я не могу…
Ритчелл вновь плачет.
Влюбленный, воззрившись на будущую супругу, безудержно выражает свои чувства:
– Любимая моя! Самая-самая!
– Питер, красавчик, красавчик, мы это уже поняли! – счастливо заключает Джексон, глумясь над братом.
– Джексон, Ритчелл, можно мне попросить аудиенции с Милой? – шутливо спрашивает Питер.
Соглашаясь, они стремятся к машине Питера, оставляя нас с братом наедине.
Мы косимся друг на друга, ожидая кто начнёт первым разговор. Нам есть что сказать друг другу.
– Милана, я… – тревожно произносит он и берет паузу, смотря на красочный город – Толедо.
Решение сделать Ритчелл предложение второстепенно затрагивало и меня. Ведь когда-то он, кладя руку на сердце, сообщал мне эти заветные для каждой девушки слова.
– Ты не думай, что я такой двуличный и…
– Ты что?! – обрываю намеренно его я. – Как ты мог подумать? Только не говори, что ты из-за меня не решался на это?..
Я вижу положительный ответ на вопрос в его глазах.
– Питер, боже мой!.. – восклицаю с ужасом я, с резкостью проводя по волосам. – Почему ты мне не звонил?.. Мы бы обсудили это. Почему молчал? Почему?..
Питер пожимает плечами и меланхолично протягивает:
– Возможно, не хотел причинять тебе боль прошлыми воспоминаниями.
Я остервенело сообщаю:
– Да что же такое?! Ты, Ритчелл, Джексон, вы, ставя какую-то мысль в центр вашего сознания, даже не подумали о том, что Я хотела на самом деле, а я хотела со всеми вами общаться! – твёрдо заявляю я. – Вы втроём считали, что, если я что-то вспомню из прошлого, то не переживу это, так? Но… разве прошлые воспоминания были что ни на есть ужасными?.. Ответь!..
– Милана, нет, но я… – замолкает он, – я боялся только одного, что ты… – ему тяжело говорить.
– Что я?.. Продолжи, пожалуйста.
– Что ты подумаешь, что я не сдержал слово, что моей любовью будешь только ты, – отрезает с волнением он.
Ладони его рук сжаты в кулаки.
– Питер, я не думаю так, – развенчиваю я его представления спокойным голосом, но с неспокойным биением сердца. – Да, у нас ничего не получилось и… Ситуацию кардинально повернули наши родители, поэтому мы здесь лишь отчасти виноваты.
– Да. Их ошибки предоставили нам самый сложный выбор в жизни.
Я скрещиваю руки, отмечая озноб внутри себя от эмоционального разговора с Питером, который принуждает ворошить прошлое.
– Не совсем. Напротив, их ошибки сами заставили нас придти к одному решению, причём без нашего на то согласия.
– Ты хочешь сказать, что, если бы этого не произошло, ты бы выбрала меня? – прямо спрашивает Питер.
Я судорожно глотаю слюну.
– Нет-нет, – выражаюсь отрицательно я. – Питер, я не хотела этого сказать. Давай н-не будем ворошить п-прошлое, – говорю я, через слово запинаясь, от внезапного вопроса Питера, который в настоящее время не имеет значения, цели и результата.
– Я, я хочу знать, ответь, – настаивает он.
– Мне неизвестно, что было бы тогда. Но то, что я люблю тебя, – факт, этого не изменить, но на ступени с табличкой «брат».
– И я тебя люблю, сестра, – вздыхает глубоко он. – Я спросил потому что… – резко останавливается он на полуслове.
– Милана, я… – Питер опять замолкает. Его паузы тревожат до безумия меня, что я готова взорваться, как бомба замедленного действия.
Питер нервозно проводит рукой по лбу несколько раз и закрывает ладонью глаза.
– Питер, какая мысль не даёт тебе покоя?.. Сейчас самое время обо всем сказать, – волнуюсь я.
– Я боюсь потерять Ритчелл так, как потерял тебя… – выдавливает он тихим голосом, волнуясь, продолжая держать ладонь на глазах.
Я меняю положение своей руки, кладя ее на плечо Питеру.
– Питер, этого не произойдёт. Она тебя любит, очень…
– Я еле пережил разлуку с тобой, и теперь у меня возникает страх, вернулись панические атаки… Мне страшно, что я и ее потеряю и не буду счастлив никогда в своей жизни… – Каждое слово от Питера говорит мне о том, что этот человек полон психологическими травмами, которые впитаны в его сознание, когда он был ещё ребенком, затем подростком, но они дают о себе знать во взрослом возрасте. Сначала он потерял отца, после питал любовь ко мне, которую я отвергала, попал в аварию, изменившую его жизнь, вскоре я для него оказалась сестрой, которую нельзя любить, как он любил, и вскоре он потерял меня… и не только меня, но и доверие к своей матери, обретая при этом родного биологического отца, о котором он и не подозревал все годы. Каждое изменение в его жизни затрагивало его эмоциональную сущность. Каждый раз что-то происходило, менялось, переворачивалось с ног на голову, что окончательно привело его в тупик и к образованию в нем мыслей: «Каждое новое приобретение чего-либо в жизни – невечно, и я потеряю это рано или поздно». Его фобия остаться одному – объяснима и то, что он поделился со мной этим, – бесценно.
– Питер, я понимаю тебя, но давай посмотрим на ситуацию трезвым взглядом и выделим положительные аспекты твоей жизни, – как красиво получилось. – Рядом с тобой замечательная девушка. Зная Ритчелл, я тебе на миллион процентов могу утверждать, что она не предаст тебя. Если быть с тобой откровенной, то ты для Ритчелл первый парень, до этого она не относилась к парням серьезно и не любила никого. – Ритчелл обидится на меня за такое откровение Питеру, но сейчас правда для него важнее всего на свете. – И она тебя безмерно любит, искренне переживает и заботится о тебе. И я счастлива… – Я глажу рукой по его плечу, чувствуя как будто с него сходит пар. Как же он переживает… – И как только я раньше не замечала, не видела вашу любовь?.. Я была слепа.
– Милана, ты не была слепа. Мы тщательно скрывали это, да и я был слеп, не замечал с какой любовью она относится ко мне; вбил себе в голову, что я не заслужил любви к себе…
– А зря, Питер. Я счастлива за вас с Ритчелл.
– Спасибо, сестренка, – сообщает с радостью и с волнением он.
Он обнимает меня, на что я отвечаю ему взаимностью.
– Питер, отбрось все страхи, рядом с тобой не только я и Ритчелл, но и Джексон, Джейсон и… – Я резко останавливаю саму себя, чуть ли не проговорившись про своего отца.
– И Ник, с которым я не общаюсь, – заканчивает он за меня.
– Я уверена, что мы все справимся с трудностями, ты сможешь простить и его, и маму. А что касается меня, то… – Вздыхаю глубоко. – Я простила отца, но наладить с ним отношения… стоит ли?! Мама против этого, – добавляю я, вспоминая свой последний разговор с ней.
– Она против всех нас, Милана, – с тоской сообщает Питер. – Ей нужно больше времени…
Я киваю головой, бормоча:
– Вся надежда на Марка. Только он поможет ей выбраться из этого бремени прошлого.
Питер не отвечает, озабоченно смотря в одну точку.
– Я вот о чем подумал.
– О чем? – любопытно спрашиваю я, размышляя о папе. Я скучаю по нему. Его последнее сообщение-поздравление включило во мне надежду, что он изменился, стал совершенно другим или это невозможно? Может, это все иллюзии, и я снова создаю в себе то, чего нет в реальной жизни?
– В этом месте менее двадцати минут назад я сделал предложение своей любимой стать больше, чем девушкой, а тебе хочу предложить быть частицами одного целого, согласна?
Я бросаю взгляд на часы, когда-то подаренные Питером, и сообщаю трепетно, написанное на них:
– И «всегда улыбаться»?
– Да, сестренка.
– Я согласна! – с чувством счастья заключаю я, соображая, что в моей жизни есть такой человек, как он.
В моей сумочке раздаётся вибрация.
– Ритчелл нас потеряла уже, – хихикает Питер.
– Или Джексон, – улыбаюсь я, не смотря в экран, радостно сообщаю:
– Да, мы скоро подойдём!
– Милана, как я рада, что дозвонилась до тебя, – плачущим голосом всхлипывая произносит Анхелика.
Моя улыбка с лица сходит сиюминутно, а руки начинают дрожать.
– Кто это, Мила? – шепчет Питер, наблюдая мое напуганное лицо.
– Добрый вечер, что такое? – говорю я, стараясь не поддаваться панике и разобраться во всем. Но ее, кусающим нервы, убитый от слез, голос приводит мое тело в дрожащую от холода ветку на дереве.
Анхелика рыдает в трубке, донося до моей барабанной перепонки возгласы, от которых меня, как будто бы придавливает гидравлическим прессом, и я не могу сообразить, что сказать ей.
– Милана, беда, у нас беда… – через поток ее горьких слез слышу я.
– Какая беда? – Мои глаза залезают на лоб, от ее высоких нотах в голосе от слез. – Анхелика, можете мне объяснить все?
– Даниэль, он… он… – Дрожит и хрипит от напряжения голосовых связок ее голос.
Питер выхватывает у меня телефон, обозревая, тревожась, мое застывшее на месте тело. Превозмогая бешеный стук в сердце, воображение подбрасывает устрашающие мысли. Даниэль в беде.
– Это Питер. Брат Миланы. Что произошло? – коротко и быстро голосит он, узнавая суть произошедшего.
Анхелика что-то бормочет.
– Что? – громко издает Питер. – ЧТО?..
И без того моё бледное лицо бледнеет. В глазах образуются слезы, не приносящие облегчения, а беспокойство затрагивает каждую клетку тела. Дьвольское наваждение рисует картины, одна страшнее другой…
Продолжение следует…
Благодарности
Благодарю мир за то, что обладаю возможностью поделиться с другими своими мыслями, чувствами, эмоциями.
Обнимаю каждого, кто прочел мое очередное душевное движение и жаждет продолжения.
Люблю Вас, мои дорогие Читатели!
Скажем все дружно наш с Вами девиз?
На три.
Раз.
Два.
Барабанная дробь усиливается.
Три.
«Счастье в мгновении».
С любовью, Анна. Д.
