Иван Владимирович Кириллов
Кель и Джил. Тайны древних
– Нет, Арен, стой! Мы не знаем, что произойдёт, когда руна … – Он успел сделать один шаг в направлении Крепости, но оборвался на полуслове.
Джил, опустив огонь факела к земле, собралась подбежать к Арену и схватить его.
А Содри и Кель стояли, как парализованные.
И ничего из этого не смогло удержать стражника.
Прежде, чем целитель успел закончить предложение, Арен замахнулся, и со всей силы долбанул по золотым наручникам.
Оковы сплющились. Руна-печать, всё это время источавшая свет, моментально потухла.
От удара, водяные руки Джинна обернулись массивным всплеском, разлетевшимся по всей стене. Но, прежде чем капли успели сменить вектор направления движения и расплескаться по полу, они полетели обратно, и в мгновение ока собрались все вместе, вновь сформировав руки Освободителя точно такими же, какими они были всего пару секунд назад. В какой-то момент Келю показалось, что Онан’Дэлл, освободившись от оков, сразу же огромной лужей растечётся по полу. Но, как только его руки безвольно повисли в воздухе, спокойный, как удав, хвост тут же обернулся неудержимым вихрем, закрутившим воду в извивающийся водоворот, что и удержало его от падения. Провисев так в воздухе секунд десять, Джинн поднял веки. Его глаза светились ультрамарином: «Так ему это было нужно, или нет? Они светятся, когда он в сознании? Или привычка?», – мелко тряся головой, Кель пытался отогнать неуместные мысли, но в то же время не мог оторвать взгляда от прекрасного, в своём роде, создания Источника.
Онан’Дэлл поднял голову и непонимающе посмотрел на исследователей. Как только он увидел Келя с Монархом, его лицо исказила гримаса невыносимой злобы:
– Зарр! – Взревел он, закинув голову назад, и эхо, звонко отразилось от золотых стен комнаты так, что каждый смог прочувствовать всю боль и ненависть, что испытал Джинн в первый же миг после своего пробуждения.
В следующую секунду, Освободитель выкинул вперёд правую руку с распрямлённым пальцами.
В экспедицию, со свистом рассекая воздух, тут же полетел пяток острых, как наконечник пики, сосулек разного размера.
Среагировав быстрее мангуста, Монарх, когда Джинн ещё только собирался применить заклинание, схватил Келя за спину и завёл его себе за спину, предусмотрительно выставив вперёд драконий глаз. Висп последовал за ним.
Подлетев вплотную к посоху, сосульки начали постепенно исчезать, издавая пронзительно дребезжание, как будто кто-то резал морковку, а отделившееся кусочки тут же пропадали в небытие.
Целитель взглянул на Джинна исподлобья. Его глаза горели решительностью. Кель понял, что маг был готов вступить в неравный бой и бороться за жизни своих товарищей до самого конца.
Монарх заорал во всю мощь своих лёгких. С его губ даже полетела слюна:
– Всё! Быстро за меня! Арен! – Стражник взглянул на старца испуганными глазами, видно было, что он понял, что натворил что-то совсем не то. – Будешь меня прикрывать! Если увидишь, что я не могу вас закрыть от чего-то, или увернуться – применишь свой молот!
Стражник, взглянув на боёк своего оружия, полностью выполненный из драконова стекла, быстро сообразил, что от него требуется и молниеносно встал с целителем плечом к плечу:
– Понял!
Джил, приготовившись к атаке, приняла боевую стойку, выставив вперёд выгнутую руку, готовая в любой момент произвести решающий выстрел двойным лезвием.
Услышав голос Монарха, Джинн, оробев, отстранился. Когда он ударился о стену, на которой ещё совсем недавно висел, Кель подумал, что сейчас раздастся всплеск. Но, вопреки его ожиданиям, Освободитель стукнулся о золотые кирпичи так, будто до сих пор состоял из плоти и крови. Он испуганно осматривал свои руки так, точно видел их впервые в жизни. Каждый раз, когда он моргал, это выглядело так, словно кто-то баловался с пламенем свечи в тёмной комнате, то подставляя, то убирая от него ладонь.
В конце концов, насмотревшись на свои ладони, он потерянным взглядом окинул свой кружащийся вихрем хвост, и посмотрел на путешественников:
– Ишша фарра там? – Произнёс Онан’Дэлл с отчаянием в голосе.
Но члены экспедиции уставились на него ничего не понимающим взглядом.
– Джор фина цур? – Предпринял вторую попытку Освободитель.
– Чего он там лопочет? – Раздражённо воскликнула Джил.
– Честно говоря, не имею ни малейшего понятия. – Отозвался Монрах.
– Если бы он повторит ещё разок, я могу постараться перевести. Кажется, я знаю один из этих диалектов. – Сказал Содри, приложив руку к уху.
– Так это было два разных диалекта? – Растерянно уточнил лекарь.
– Тише, мне нужно ловить каждое слово. – Недовольно отмахнулся антиквар.
Онан’Дэлл недоумённо осмотрел путешественников:
– Вы… вы все говорите только на общем? – Начал он очень настороженно. Его голос звучал, словно не из этого мира, очень гулко и громко, прямо как раскаты грома. Отчего в комнате создавалось двойное эхо.
– Боюсь, что это так, высокопочтенный мастер Онан’Дэлл. – Монарх действительно говорил очень почтительно, при этом, не переставая хмуриться. – Не исключено, что если вы продолжите перебирать все выученные за вашу длинную жизнь диалекты, то обязательно наткнётесь на один из известных мне. Но, спешу уведомить вас, что знания, которые я приобрёл в течение своего жизненного пути, успели вытеснить из моей головы почти все ставшие ненужными слова.
Джинн внимательно посмотрел на старца:
– Я… я узнаю это течение души… и голос… и занудную манеру речи… – Онан’Дэлл опустил глаза. – Монарх? – Его тон звучал так, будто он сам не верил своим воспоминаниям и глазам. Вернее, тому, что от них осталось.
Целитель расслабился:
– Да, мастер, это я.
– Монарх! – На лице Джинна промелькнула тень улыбки. Поначалу, он наклонился, чтобы подлететь поближе к старцу, но в следующий момент снова прижался к стене. Выпуклости на его голове, там, где когда-то располагались брови, сдвинулись:
– Я понял! – Взревел он. – Спустя столько лет Зарр послал своего ученика, чтобы закончить начатое! – Он обвинительно указал пальцем на целителя. – Замести следы, чтобы скрыть своё преступление! – Его лицо исказила злоба. – Он что, предал ещё и Ражина!? – Освободитель уставился на Монарха в ожидании ответов.
– Если честно, то я понятия не имею, о чем вы говорите, мастер. – Спокойно ответил старец.
– Не смей лгать мне! – Закричал Джинн, выставив ладонь в сторону целителя, но тот даже не шелохнулся. – Если вы пришли не убить меня, то зачем же? Отвечай!
Монарх прочистил горло:
– После того, как вы пропали, удалившись для исполнения своего таинственного ритуала. Все люди, проживавшие на материке, принялись вас искать. Но безрезультатно. – Развёл руками он. – С тех пор прошло много лет, ваши дела и подвиги ушли в историю, но никогда не были забыты. – Маг с сочувствием посмотрел на Онан’Дэлла. – И мы, гонимые жаждой знаний, и, не стану скрывать, наживы, отправились на поиски, использовав в качестве зацепки книжку неизвестного автора, в которой в зашифрованном виде указывалось положение этого места, где мы сейчас с вами и стоим. – Старец обвёл руками стенки комнаты.
– Книга? – Джинн опустил руку и задумчиво опустил глаза к полу. – Её мог написать только Ражин или Зарр! – Он жёстко посмотрел на целителя. – Кто из них вернулся?!
– Ни один. – Твёрдо ответил Монарх. – После ритуала никто не вернулся в башню.
– Что? Неужели им не удалось? Но я ведь чувствовал… Ритуал… – Пробормотал Онан’Дэлл, глядя сквозь свои водянистые пальцы. – Что они с нами сотворили… – Внезапно, он отдёрнулся и сжал руку в кулак. – Брат. Я должен помочь ему. – Джинн выглядел так, что ни на секунду не сомневался в своих возможностях.
– Ого, получается, ваш достопочтенный брат, Нагур’Мон, тоже ещё жив? – Спросил Содри. Сейчас он выглядел крайне заинтересованным в ответе Освободителя.
Монарх бросил на антиквара осуждающий взгляд:
– Мастер Онан’Дэлл, может быть, если вы нам расскажете, что здесь произошло, то, не исключено, что мы смогли бы вам помочь? – Участливо осведомился старец.
Но Джинн даже не смотрел в их сторону:
– Выходит, никто ничего не знает. – Говорил он сам себе, как вдруг, ни с того ни с сего, резко наклонился вперёд. Его водоворот забурлил с утроенной силой, унося элементаля вперёд, на огромной скорости, прямиком к Монарху.
Все, кроме старца, обеспокоились. «Кажется, он знает что-то, чего не знаем мы», – предположил Кель.
Онан’Дэлл, оказавшись лицом к лицу со старцем, схватил последнего за грудки, и, остервенело тряся мантию, но не самого целителя, истошно заорал:
– Когда мы только собрались совершать ритуал, ты был стройным юношей! А теперь – седой, дряхлый старик! Монарх, ответь мне, – в его голосе послышались нотки отчаяния, – сколько времени прошло с тех пор, как мы исчезли?!
Целитель не торопился отвечать, стараясь припомнить как можно более точную дату:
– Четыреста лет. – Видимо, память его, всё же, подвела.
– Четыреста лет… – Как заведённый повторил за ним Джинн. Он выглядел так, что ему сейчас крайне необходимо было присесть. Хотя бы на пол. Но водоворот, растущий вниз из его торса, дал ему только безвольно выгнуть спину.
Кель украдкой посмотрел на одежду старца, и заметил, что она совсем не намокла.
– Слушайте, мы вас тут освободили из очень долгого плена, отвечаем на все ваши вопросы, ведём себя очень вежливо, не смотря на ваши нападки. – Недовольным тоном высказал свои претензии Джил. – А вы не то, что не представились, или не поинтересовались, как нас зовут, – продолжила она, стараясь пристыдить Освободителя, – но даже и не хотите, элементарно, рассказать нам, что здесь произошло? – Девушка напирала всё сильнее. – Уж за столько лет заточения, можно было подумать над своим поведением, и научиться манерам, а? – Закончила она вопросом, из которого так и сквозил вызов.
Онан’Дэлл, вроде бы, даже и не слушал её, зато остальные участники экспедиции разом обернулись, огорошив артистку критикующими взглядами.
В очередной раз почувствовав давление со стороны, Джил съёжилась:
– А что? Вдруг, его именно за это тут и заперли? – Попыталась она восстановить уязвлённое самолюбие.
Кель предположил, что это произошло потому, что друзья выбрали в этом мимолётном конфликте сторону Освободителя, а не артистку, сто так рьяно защищала их от нападения волков всего несколько часов назад.
Тем не менее, грубость Джил, возымела действие, приведя опустошённого Джинна в чувство. Он распрямился и сложил руки на груди, даже бурлящий поток: «Удерживавший его на ногах», – скаламбурил про себя лекарь, стал несколько стройнее:
– Не смей грубить мне, дерзкое дитя. – Он говорил с девушкой так, как дедушка разговаривал бы с зарвавшейся внучкой. – В конце концов, я был одним из тех, кто придумывал эти правила приличия. И мне уж точно лучше, чем тебе известно, пока стоит их придерживаться, а когда – нет.
Джил хмыкнула, с лицом самой настоящей хамки.
А Освободитель, тем временем, продолжил, значительно взбодрившись:
– Так вы и вправду ничего не знаете? – Друзья отрицательно покачали головами. – Хах. – Он вновь посмотрел на свою руку. – Ражин и Зарр, они обманули нас. – Сказал он со стальными нотками в звучном голосе. Внутри Джинна сейчас кипела холодная ярость.
«Интересно, а если он просто придёт в ярость, то забурлит пузыриками?», – резко замотав головой, Кель отогнал, как всегда не вовремя пришедшие, неуместные мысли.
А Онан’Дэлл не останавливался:
– Они обещали нам вечную жизнь! Говорили, что тогда мы сможем до скончания веков охранять человечество от эльфийской заразы! – Гнев в его голосе возрос настолько, что Джинн непроизвольно задрал голову к потолку, скрючив пальцы руки, на которую уже столько раз посмотрел за их короткое знакомство. Когда он вновь взглянул на странников, было видно, что он заставил себя хоть немного успокоиться. – А что требовалось от нас? – Судя по тону, вопрос был чисто риторический. – Да ничего! – Резко взмахнул он рукой. – За нас всю работу должны были выполнить эти проклятые руны, изобретённые Зарром! – Закончив предложение, он осёкся, с недоверием осмотрев группу исследователей.
А те стояли, как деревянные истуканы, внимая каждому слову Освободителя. А Содри вообще, сам того не замечая, похлопывал себя по карманам куртки, видимо, надеясь найти там перо и бумагу, чтобы не упустить и малейшей детали.
Джинн, свысока осмотрев присутствующих, самодовольно хмыкнул и сменил тему. Теперь он говорил в крайней степени высокомерно:
– Хотя, знаете, что? Это всё дела давно минувших дней. Главное это то, что теперь я свободен, и могу, и даже должен, помочь своему брату. Естественно, не забывая и про Джар’Шасса.
– И первый маг земли в этом замешан? – Выпучился Кель.
– И как вы только все эти имена запоминаете, черви книжные? – Проворчала Джил.
– Феноменально… – Поправил очки Содри.
И только Арен продолжал молчать. Пытаясь сообразить, что здесь вообще происходит, он всё ещё стоял в боевой позе, на полусогнутых коленях, с молотом на вытянутых руках, в любой момент готовый отражать нападение Джина. Его хмурое лицо выражало крайнюю степень задумчивости и непрерывного процесса работы мозга.
Освободитель стоял, а точнее висел в воздухе, рассматривая то место, где когда-то росли его ногти, неторопливо похлопывая пальцами по ладони от мизинца к указательному:
– Освободить их из плена и избавить от этой участи, – он критически осмотрел своё «новое» тело, – это лучшее, и самое последнее, что я могу для него сделать. – Подытожил он суровым тоном.
– Получается, вы собираетесь оставить нас в полном неведении? – Забеспокоился Содри.
– О, ну что вы, – чуть ли не издевательски начал успокаивать Джинн, – как могу я, тот, кто когда-то вершил историю, оставить её нерассказанной? – Он ехидно улыбнулся, я предлагаю вам честный обмен.
– Обмен? – Переспросил Кель. Он совершенно не понимал, что Джинн мог бы хотеть получить от них.
– Да, что ещё за обмен? – Выпятив подбородок, выпалила Джил. Сложившаяся ситуация нравилась ей всё меньше и меньше.
– Я отвечу на все интересующие вас вопросы. – Спокойно отвечал Джинн. – Расскажу, как всё начиналось, наши планы и надежды, предположения и мечты. – Онан’Дэлл начинал это предложение, как добрый дядюшка, чтобы закончить, как сварливый дед. – И чем всё это, в итоге, обернулось. – Угрюмо подытожил он, закрыв глаза. Они тут же перестали светиться. И только Джил собралась спросить, в чём же заключается их часть сделки, как элементали сам ответил нан этот вопрос. – А в обмен, вы пойдёте со мной, чтобы увидеть своими глазами, чем закончиться эта история, её конец!– Он закивал сам себе в ритм собственных слов. – Мне необходимы свидетели, что смогут рассказать правду о том, что на самом деле стало с Освободителями. А если вы не вернётесь, – он горько усмехнулся, – то так тому и быть. Эта тайна навсегда уйдёт в могилу вместе с нами. – Дальше он говорил, глядя в пустоту. – Мы итак похоронили сами себя, согласившись на этот проклятый ритуал. По крайней мере, теперь нас будет гораздо легче найти. – Он поднёс ладони к своему лицу. – Нас ли?
Первым запаниковал Содри:
– То есть, вы хотите сказать, что мы можем не вернуться? – Очень проникновенно уточнил антиквар. – Может быть, в таком случае, объясните нам сейчас хотя бы этот момент, чтобы мы знали, на что идём?
– Нет. – Отрезал Джинн, разрубив рукой воздух. – Все вопросы в дороге, таков уговор. Можете верить мне. В конце концов, кому, если не Освободителю? – Упёрся он рогами в землю, но, всё же, дал совсем маленькую слабину. – Могу сказать вам точно только одно – с какими бы намерениями вы не пришли – благими, или скверными, вы получите то, что хотели. Так или иначе.
В поиске поддержки, Кель первым делом посмотрел на Монарха. Старец, что поразило лекаря больше всего, молчал уже очень долгое время, не двигаясь, и не выражая никаких эмоций. Создавалось ощущение, что он как будто бы наблюдал за происходящим со стороны: «Он точно что-то знает! – Встревожился юноша. – Может быть, он уже смирился с тем, что нас ждёт и стойко принимает свою судьбу? Точно! А нам не говорит, чтобы не беспокоить перед смертью лишний раз! Бесы! Что же делать?! Я не хочу умирать! Я ведь только… руку протянуть… и всё… Ладно. Успокойся, болван. Может быть, наоборот, он пытается найти выход?», – внутренние метания юноши, тем не менее, отражались на его лице только перебегающими из стороны в сторону беспокойными зрачками. В остальном, он старался сохранять спокойствие, хотя бы внешне.
А вот Джил, как обычно, предпочитала не сдерживать свои душевные порывы:
– Да? – Она встала в позу. – А что, если мы откажемся?
Содри, набравшись смелости, поддержал девушку:
– Вот именно! Если мы откажемся? Тогда что? – Он даже топнул ногой от переполнявшего его негодования.
Арен продолжал готовиться к битве, сосредоточенно наблюдая за каждым движение Джинна.
Кель, решив, что в таком деле нельзя оставаться в стороне, открыл было рот, чтобы присоединиться к протесту друзей, но его опередил сам Онан’Дэлл.
Рассмеявшись, он, загадочно улыбнулся, и, соединив все кончики водяных пальцев, проникновенно спросил:
– Глупые дети! Вы и вправду думаете, что у вас есть возможность отказаться?
Неожиданно, проснулся Монарх. Отступив пару шагов назад, чтобы быть поближе к остальным, он горестно прошептал:
– Лучше бы вы держали рты на замке.
Лицо Освободителя резко ужесточилось:
– Позвольте мне продемонстрировать. – Его выпуклые, водяные губы растянулись в кровожадной улыбке.
В следующий миг, Джинн, рассоединив пальцы, сжал их, и, выставив ладони параллельно земле, принялся чертить горизонтальные невидимые круги. В следующий момент, он отвёл левую назад, и тут же выкинул её вперёд так, точно толкнул круг в сторону путников.
Сразу после этого, вокруг участников экспедиции в мгновение ока выросло кольцо льда, толщиной с кулак здоровенного мужика. Друзья испуганно заозирались вокруг, хаотично размахивая факелами, пытались понять, что же происходит.
Освободитель, тем временем, не опуская левой руки, резко выбросил вверх правую, очертив в воздухе дугу.
Белый, точно творог, лёд, подчиняясь команде Онан’Дэлла, начал расти, как на дрожжах, натужно похрустевшая, но, тем не менее, абсолютно не трескаясь, постепенно смыкаясь над головами незадачливых путешественников. Висп старца как раз оказался аккурат под новым, ледяным потолком. Лёд рос с такой скорость, что Кель, если бы захотел, и вовремя дал старт – в самом начале – мог бы успеть его перепрыгнуть, но, рассудив, что ещё неизвестно, где окажется хуже, снаружи или внутри, решил поступить по примеру Монарха и спокойно, насколько получиться, наблюдать за происходящим.
Опасаясь того, что может произойти дальше, исследователи попятились, отчего почти одновременно все стукнулись спинами друг о друга и растеряно переглянулись.
Лекарь бешено вращал глазами, осматривая морозную сферу, в одно мгновение ставшую для всех них клеткой. В его голове молнией металась одна мысль, не дававшая ему покоя: «Он точно не мог взять воду из земли, особенно здесь, получается, он её создаёт! Это большой выброс энергии! Но, чтобы сотворить кольцо холода в определённом месте, требуется применять тонкие манипуляции с маной. Но чтобы заставить воду замёрзнуть с такой скоростью, снова требуется выброс энергии! А чтобы приказать расти льду – тщательный самоконтроль! Как он может совмещать в одном теле и то, и другое?!», – негодовал про себя юноша. Но следующее заклинание, приманенное Джинном, расставило все точки над «й», и тогда Кель понял, что, зачастую, то, что вычитываешь в книжке, и то, что происходит в реальности, слишком сильно разнится, особенно, если дело касается магии, и столь мало изученного явления, как элементали.
Внезапно, сфера стала настолько прозрачной, будто её тут и не было вовсе.
Кель посмотрел на освободителя. Тот стоял, стукнув кулаками друг о друга. Бросив на запертых в ледяном плену насмешливый взгляд, Онан’Дэлл, расслабив руки, обернулся вокруг себя, явно намереваясь упасть в конце этого действия. Но едва он начал приобретать горизонтальное положение, как обратился огромной, неудержимой волной, мгновенно затопившей комнату, гораздо больше, чем наполовину: «Он… он уплыл в направлении выхода? Получается, он просто хотел сбежать? Ха! Да Монарх нас в два счёта отсюда вытащит», – но ликовать лекарю оставалось совсем недолго. Цунами, достигнув прохода, через который путники попали в золотое помещение, начало налегать на каменную дверь с такой силой, что кромка моментально заполнилась пушистой пеной.
Кель сглотнул – он порадовался, что не покинул сферу, когда у него была такая возможность, похлопывая себя по гипотетически не уцелевшим бы частям тела: «Да меня по стене размазало бы в два счёта. Мокрого места бы не осталось». И тут лекарь осознал, насколько мало люди знают о Джиннах, и сколь ничтожное количество трудов, связанных с этими магическими существами он встречал в их с учителем обширной библиотеке. «Выберусь живым – обязательно напишу об этом хотя бы трактат», – твёрдо решил про себя юноша.
Дверь, тем временем, не продержавшись и двух секунд, начала медленно, но, всё же быстрее, чем когда её открывал Монарх, закрываться под давлением необузданной стихии.
Кель оценил, насколько Освободителю хорошо удавалось контролировать всё происходящее по тому, что ни единой капли созданной магией жидкости не пролилось наружу.
Запечатав выход, вода успокоилась. Но через мгновение она, будто специально, чтобы держать в зрителей в напряжении, начала неторопливо подниматься, заполняя комнату под самый потолок.
Посмотрев на представление с недоверием, приправленным долькой разочарования, Джил, недовольно скривившись, сказала:
– Ну и что? Что он сделал? Показал, что может по-быстрому сотворить аквариум-наоборот? – Развернувшись вокруг своей оси, девушка обвела рукой получившуюся морозную сферу.
– Я, конечно, не большой знаток магии, – поправил Содри очки, – но, тем не менее, за свою, довольно таки долгую, жизнь, кое-что повидал. И, должен сказать, умения Джиннов действительно впечатляют. Но, пожалуй, об этом следует спросить настоящего эксперта. – Он повернулся к старцу. – Монарх? Что думаете?
Целитель обвёл настороженным взглядом ледяную клетку, и вздохнул, прикрыв глаза:
– На данный момент, меня больше интересует, что мастер Онан’Дэлл собирается делать дальше, и насколько нам хватит воздуха, если действо затянется. – Он посмотрел на юношу. – Поэтому, я переадресую этот вопрос своему не менее толковому коллеге. Итак, Кель, какова твоя оценка текущей ситуации?
– Мы в полной жопе. – На полном серьёзе выдал лекарь.
– Пожалуй, я соглашусь со столь авторитетным мнением. – Кивнул Монарх.
Пока остальные вели беседу, Арен продолжал стоять, соображая, с какой стороны может произойти нападение. Судя по всему, самым краешком своего сознания он понимал, что если что-то такое и случиться, то разом и отовсюду. Но разум несокрушимого воина не позволял ему принять действительность, где существовал удар, который невозможно было отразить.
Пода продолжа заполнять помещение. И когда последний кубический сантиметр воздуха исчез из комнаты, купол треснул.
Все исследователи, без исключения, нервно дёрнулись, прижавшись друг к другу плечами.
Сразу после этого, лёд, весь исходя трещинами, раскрошился, развалившись на сотни мелких кусочков, и растаял в захлестнувшей его воде так быстро, словно его никогда и не существовало.
Теперь друзей со всех сторон окружала хлынувшая внутрь воздушного пузыря вода. А кислород, медленно просачиваясь наверх, создавал прослойку между собой и золотым потолком.
Путники, невольно сжавшись, попытались закрыться руками. На удивление, это сработало.
В некоторой мере.
Боёк молота Арена засветился. Драконово стекло стражника мешало созданию Джинном новой жидкости, таким образом, что теперь вокруг друзей образовался новый купол, гораздо меньше предыдущего, как раз ограниченных руками товарищей, с водой на его стенках, непрерывно вращающейся по спирали, снизу вверх.
Монарх даже не шелохнулся. Он понимал, что тягаться по количеству маны с кем-то, вроде того, чем теперь стал Онан’Дэлл, совершенно бессмысленно. Сейчас старец сохранял энергию для чего-то другого, более полезного.
Но стражник, в отличие от целителя, не имел никакой власти над этим процессом, помимо возможности выпустить из рук молот, чего он делать явно не собирался. Когда бесконтрольно струящаяся по его телу мана закончилась, всех исследователей в ту же секунду захлестнула волна, туша факелы, как спички, и увлекая друзей за собой в пучину бездонного, холодного отчаяния.
Лекарь испуганно зажмурился.
Когда Кель открыл глаза, он, в первую очередь, выяснил, что висп Монарха мог продолжать источать свет, оставаясь в воде. Юноша огляделся огляделся, чтобы понять, всё ли в порядке с его друзьями. Но, к сожалению, в его поле зрения никого из них не оказалось. Лекарь попытался погрести руками, чтобы изменить своё положение в пространстве, когда понял, что в этом ему сильно мешали факелы, за которые он держался так, точно они были его последней ниточкой, ведущей к спасению. Досадливо нахмурившись, он отбросил от себя ставшие бесполезными палки, и замахал руками. Но в этот раз более-менее свободно перемещаться ему помешал плащ, который юноша, не моргнув глазом, отстегнул одной левой рукой. Для улучшения обзора, следующим кандидатом на удаление стала шляпа подаренная гномом в Кориделе. Волосы немедленно вырвались на свободу. Пришлось немедленно поправить их, чтобы в дальнейшем не мешались во время исполнения подводных манёвров. Юноша начал грести руками, наподобие мельницы, чтобы, не особо растрачивать ставшим вдруг ценнее любого золота, кислород и силы.
Первым, попавшимся на глаза, оказался Содри. Антиквар, отдавшись на волю судьбе, свободно вращался в воде, пуская носом пузыри. Он выглядел в крайней степени напуганным, и Кель его прекрасно понимал.
Лекарь прокрутился ещё немного, теперь уже в другом направлении когда в поле зрения оказался стражник.
Благодаря Арену, лекарь смог понять, где в данный момент находился пол, так как Крепость продолжал держаться за молот, что утащил его на самое дно, явно всё ещё намереваясь, при необходимости, защищать своих друзей.
И тут Кель почувствовал, что вдохнул явно недостаточно перед волной. Воздух начинал кончаться.
Он не на шутку перетрусил, разом вспомнив все рассказы выпавших за борт, или чудом спасшихся после кораблекрушения моряков, о том, насколько это дикая боль, когда безжалостная, беспощадная вода разом заполняет сверху донизу твои тёплые, беззащитные лёгкие.
Лекарю показалось, что смерть уже тянет к его горлу свои мерзкие, костлявые ручонки, отчего тот невольно вытянул шею, ощерив зубы.
Но продлилось это недолго. Ровно до тех пор, пока он не заметил мирно дрейфующего с одной стороны в другу Монарха, с совершенно спокойным выражением на морщинистом лице. Целитель обеими руками держался за посох, стремившийся всеми силами вытащить хозяина к поверхности воды. Но даже его стараний не хватило бы для подъёма тщедушного тела мага.
Старец безмятежным взглядом посмотрел в глаза Келю.
И тут юноша смог прочитать, что беспокоиться было совершенно не о чем: «Если бы он хотел убить нас, то сделал бы это сразу, и менее изощрённым способом, – догадался лекарь – видимо, Монарх знает, что Онан’Дэлл при жизни был не таким уж и плохим человеком. Возможно, Джинн просто играет с нами?»
Но почувствовать чувствовать себя умиротворённым в полной мере Келю не удалось.
В следующий момент, после того, как он ещё раз загрёб руками, и развернулся в воде, его взгляд упал на Джил.
Девушка, совершенно не двигаясь, чтобы не терять драгоценный кислород, свободной рукой держалась за горло. Её лицо уже начинало синеть, а глаза, полные мольбой о помощи, жалостливо вперились в лекаря. Тем не менее, она все ещё умудрилась не выпустить кинжал из левой руки. Факел, принадлежавший артистке, плавал рядом с владелицей.
Веки Келя широко распахнулись: «Должно быть, Джил не успела заглотнуть достаточно воздуха! Я должен помочь ей! Поделиться своим! – В голову вновь полезли неуместные мысли, но серьёзность ситуации позволила проигнорировать их настолько, точно их никогда и не существовало.
Неуклюже перебирая ногами и руками, Кель сменил положение своего тела так, чтобы оно находилось перпендикулярно к Джил, едва не перекрутившись в процессе из-за спешки. В чём ему, помимо итак мешавшей сумки, очень сильно мог бы наслоить и плащ.
Не теряя времени, Кель поплыл к задыхающейся девушке, при этом, не слишком торопясь в процессе, чтобы не делать лишних движений, и не расходовать драгоценный кислород.
Когда лекарь преодолел больше половины пути, то заметил, как глаза Джил начали непроизвольно закатываться, только в этот раз не из-за того, что ей кто-то надоел, достал, или утомил. Рука, зажимавшая шею, ослабевала с каждой секундой всё сильней. Пальцы постепенно разжимались, отправляясь в свободное плавание.
Лекарь потерял голову. Совершенно забыв о кислороде, он ускорился, наплевав на собственное благополучие. Его руки, одетые в перчатки, непрерывно замелькали перед глазами, а ноги работали как вёсла у заядлого любителя гребли: «Плевать, если сам задохнусь! Главное – помочь Джил!», – было единственное, о чём он мог в тот момент думать.
Но когда он подобрался к девушке настолько близко, что оставалось только протянуть руку, её губы, судорожно сжимаемые из последних сил, разжались, чтобы впустить в организм дозу магической, но ни в коем случае не менее смертельной, жидкости.
Зрачки Келя расширились. Он так и застыл в воде, с протянутой в направлении умирающей Джилли рукой. Только теперь он тянулся не для того, чтобы схватить её. Теперь, когда ему казалось, что она уходит от него, оставляет одного во всём этом огромном, неотзывчивом мире, удаляется куда-то ещё, туда, где он никогда не сможет больше её увидеть, покидает его навсегда, уплывая в бездонную пучину, за которой кончается любая жизнь, что теперь, когда вокруг не существует никого, кроме него и её, Кель тянулся, чтобы поймать ей, удержать здесь, с собой, чтобы спасти, обнять и никогда больше не отпускать.
Но было уже слишком поздно.
Губы Джил распахнулись.
И в тот же миг, как это произошло, вся окружавшая их вода куда-то исчезла в одно мгновение ока.
Казалось бы, а такой момент все должны были закричать, удивившись внезапности произошедшего, и предстоящему падению. Но вместо этого по комнате, дразнящим эхом отражаясь от выложенных блоками, отлитыми из чистого золота, разнеслись пять лихорадочных, конвульсивных вдохов.
А за ними последовало пять звуков падения разновесных тел в разнообразных позах.