Иван Владимирович Кириллов
Кель и Джил. Тайны древних
– Не убивай! Слышь! Прошу тебя! Только не убива …
Мольбы о пощаде стали последними словами крысолюда.
Кель, схватив тварь за продолговатую часть морды, вывернул её так, чтобы здоровый глаз крысолюда смотрел строго в пол. Прицелившись в сонную артерию, юноша засадил кинжал в шею крысолюда по самую рукоять.
Перчатку смочила горячая, совсем свежая, ярко-красная артериальная кровь. Кель чувствовал, как с каждым мгновением сердце крысолюда билось всё медленнее и медленнее, с каждым сокращением выдавливая из раны на шеё всё меньше и меньше жизненно-необходимой жидкости. Пока, наконец, крысолюд совсем не перестал дёргаться.
Кель поднялся. Половина правой перчатки и штанины побагровели от крови подземного создания. Но сейчас это было абсолютно неважно.
Лекарь развернулся на месте и присел перед обездвиженным стражником. Первым делом юноша проверил пульс человека-крепости: «Отлично, сердце бьётся, хоть и медленно». После этого, Кель попытался просунуть пальцы под латы стражника, чтобы перевернуть его. Но, даже задействовав всю силу своих самых среднестатистических мышц, лекарю удалось только лишь слегка приподнять громадную тушу единственного сына легендарного кузнеца, издав при этом жалостный, сдавленный стон.
Вздохнув, Кель понял, что у него ничего не получится:
– Арен! – Лекарь принялся трясти стражника за плечо. – Арен! Если ты так будешь валяться, я не смогу тебе помочь! Сначала ты должен помочь себе сам! Постарайся перевернуться! – Мольбы юноши гулким эхом отразились от стен новообразованного крысиного кладбища.
Неожиданно, Арен сжал правую руку в кулак. Собравшись с силами, Крепость потянул трясущуюся кисть к своему плечу. Кель, чтобы упростить стражнику задачу, обхватил его запястье, для чего ему пришлось задействовать обе руки, и помог довести кулак до точки назначения. Когда тот оказался в нужном месте, Арен упёрся костяшками пальцев в землю. Его рука заходила ходуном от напряжения. Глаза лекаря расширились. Стражник, не смотря на смертельное для любого другого человека отравление, не только оставался в сознании, но ещё и умудрился, будучи закованным в полный комплект латных доспехов, отжаться от земли одной рукой, поднимая вес собственного тела и обмундирования!
Юноша растеряно глядел на потуги стражника, поражаясь его физической подготовке и силе воли.
Арен полностью распрямил руку. Он дрожал всем своим телом.
Затормозив самую малость, Кель помог человеку-крепости перевернуться на спину, и аккуратно опуститься обратно на землю:
– Если бы я не знал, кто твой отец, то непременно подумал бы, что ты сын Ультона. – Ошарашенно прошептал лекарь.
Но Арен не обратил на слова Келя никакого внимания. Он продолжал лежать, наполовину прикрыв веки, закатив глаза. Кожа лица начала приобретать синеватый оттенок. Тяжело дыша, стражник сипел, что свидетельствовало о том, что дыхательные пути сильно сжались, и перестали пропускать в лёгкие достаточное для нормальной жизнедеятельности количество воздуха.
Кель быстро достал и откупорил пробирку номер восемь.
Приподняв голову Арена, Кель принялся вливать противоядие в полуоткрытый рот стражника, приговаривая:
– Пей, Арен, пей скорее! Чем больше за один раз проглотишь – тем лучше.
Споив Крепости большую часть противоядия, лекарь решил оставить пару капель на следующий раз. На всякий случай.
Закупорив склянку, юноша спрятал её на место, взамен достав с пояса Джил белую повязку, изготовленную из наволочки старого целителя, и светло-голубую пропитку.
Наспех смочив тряпицу, истратив явно большее количество пропитки, чем следовало, Кель закрепил её на лице стражника.
Закончив процедуру, он снова приподнял голову Арена, обхватив её за затылок:
– Давай же, давай! Ты сражался, будучи отравленным! После такой сокрушительной победы просто нельзя умирать!
Стражник не отвечал.
«Бесы! Джил хотя бы стонала! Какие никакие, а признаки жизни!»
Лекарь, стянув зубами перчатку с левой руки, осторожно опустил голову Крепости на пол, а правой, испачканной в крови крысолюда, растянул Арену веки. Щёлкнув пальцами в воздухе несколько раз, юноша облегчённо вздохнул – зрачок стражника дёрнулся в сторону раздражителя:
– С мозгом всё в порядке. Остаётся только ждать. – Обречённо прошептал лекарь.
Он снова приподнял голову стражника.
Они так и сидели вдвоём, в абсолютной тишине.
Снаружи доносился тихий звук журчащей сточной воды.
Келю вдруг стало невыносимо одиноко.
***
Джи наблюдала за двумя людьми, которые умудрились в мгновение ока уничтожить почти весь крысолюдский род, ворвавшись в их тихое, подземное убежище.
Крысолюдка, в пурпурном платочке с синими цветочками, молча смотрела на людей, стоя внутри небольшого тоннеля, сокрытом от чужих глаз за мешками с награбленным золотом. Из того самого тоннеля, через который она и все её сородичи должны были скрыться, в случае возникновения чрезвычайной ситуации.
Но сейчас она стояла здесь одна:
– Ну вот. Всё случилось так, как я и говорила. – Тихо, почти не слыша саму себя, пробормотала она. – Я ведь их предупреждала, а они меня не послушали.
Джи бросила короткий взгляд на человека в плаще, цвета коры дуба. Сейчас он сидел над своим павшим товарищем и пытался спасти его жизнь.
Джи могла бы подкрасться сзади и убить человека, погубившего всех её родных и друзей, тем самым отомстив за всех разом, но не стала:
– Именно это и привело нас к такому плачевному результату. Именно такое отношение и погубило нас всех. – Крысолюдка окинула отчаянным взглядом зал, где весь пол был усеяян трупами её сородичей. Её глаза остановились на кучках тряпья, что лежали вдоль левой стены. – Ах, если бы я только могла помочь и вам. Но люди не дадут мне этого сделать. Они не поверят мне, не поймут. Простите меня, простите. – По нижнему веку крысолюдки, описав дугу, скатилась слеза. Она сразу же затерялась в густой шерсти печального подземного создания.
Глаза Джи опустились вниз.
В каждой своей небольшой, но сильной лапке, она держала по два маленьких, всё ещё слеповато щурящихся детёныша. Все малыши отличались друг от друга цветом шерсти и формой уха. Два мальчика и две девочки. «И ведь только один из них мой, – с тоской подумала крысолюдка, – но так надо», – убеждала она себя в правильности своего поступка.
Джи бросила последний взгляд на свой дом:
– Простите меня. – Крысолюдка в пурпурном платочке с синими цветочками посмотрела на, ставших своими, деток. – Что ж, здесь нам делать больше нечего, дорогие мои. Теперь нам нужно найти новый дом. Но не беспокойтесь, я о вас как следует позабочусь.
С этой мыслью Джи, не оборачиваясь, прыгучими шагами, скрылась в тени.
На долгие, долгие годы.
До самой Второй Великой Войны.
***
Кель сидел, не выпуская головы Арена из руки. Находясь в таком положении, лекарь уже успел натянуть обратно свою перчатку и вытащить из шеи воришки кинжал Джил.
Отчаяние лекаря понемногу отступало – с каждой минутой, проведённой на его руке, кожа стражника всё больше приобретала свой естественный, розоватый оттенок.
Наконец, в какой-то момент, Арен неожиданно резко открыл глаза, жадно и шумно втянув воздух ртом. В его глазах сверкнули молнии. По крайней мере, так показалось лекарю.
Кель, испугавшись странного пробуждения стражника, отпрыгнул, больно приземлившись на пятую точку.
Арен, ошарашено распахнув глаза, завертел головой. Закончив осмотр, он выпалил:
– Что?! Все мертвы?!
Кель, недовольный тем, что его напугали, обиженно ответил:
– Все, все! Чего ты так орешь?
– Что? Я? Разве? Извини, просто я… ну, мне показалось, что я уже… короче, что это за бормотуха была у тебя в банках?
– Не в банках, а в пробирках. – Нахмурившись, поправил лекарь.
– Да без разницы, чем таким ты их тут всех напичкал?
Прежде чем ответить, лекарь встал и отряхнулся, спрятав руки под плащ:
– Очень нестабильная смесь. При контакте с воздухом, начинает усиленно испаряться, выделяя, при этом, газ настолько ядовитый, что за пяток вдохов способно убить даже слона.
– Слона это чего такое?
– Про слонов никогда не читал что ли?
– Не-а. – Арен поднялся и пошёл поднимать с земли свой молот. – Я как-то, знаешь, всё больше по мышцам, а не по мозгам. – С этими словами человек-крепость водрузил своё грозное оружие на плечо.
– Понятно. – Коротко ответил Кель. – В общем, слон – это такое огромное животное, с толстой шкурой и длинным-предлинным носом, через который он пьёт и моется, набрав в рот воды. Высотой как два тебя, а весом как шесть быков.
– Здоровенная животина.
– Ага.
– И что? Говоришь, этот газ и шесть быков завалил бы?
– Хм. Ты немного исказил мои вычисления, но да.
– И для чего столько усилий? Они ж обычные крысы, только чуть побольше.
– Для надёжности. – Мрачно ответил лекарь. Вопросы стражника начинали его доставать. – А что?
– Да так. Я как вдохнул немного этого розового дыма – так в голове всё как в тумане сразу. Чувствую, дыхание сперло, а мысль только одна: «Убить, убить, убить!». И ни о чём другом думать не могу – ярость просто переполняла!
– Обычное помутнение рассудка. Такой бывает, когда отравляешь смертельно опасным газом – Улыбнулся Кель.
– Ну, ясно. – Арен, улыбнувшись в ответ, поправил молот. – Хорошо, что ты рядом был. Кстати, о надёжности. Ты точно уверен, что всё они мертвы? – Стражник мотнул головой себе за спину.
– Нет. Кто-то, совершенно случайно, мог пережить и яд и газ.
– Понятно. – Пожал плечами стражник. – Тогда я пройдусь тут, проверю.
– Давай. – Опустил голову лекарь.
– Слышь? – Веко Келя нервно дёрнулось. – А чего тут так темно стало вдруг? Когда начинали – ещё светло было.
– Потом объясню, на обратном пути.
– Договорились.
Закончив разговор, Арен, перехватив молот обеими руками, отправился добивать выживших.
Кель бросил короткий взгляд на книгу. В его поле зрения случайно попало тело крысиного короля, изуродованное зверским ударом молота: «Ладно, мой томик теперь точно никуда не убежит».
Решив для начала удовлетворить своё любопытство, Кель направился к кучам тряпья, лежавшим вдоль левой стены: «Сколько они убили людей в итоге? Если пересчитать все комплекты одежды, можно будет составить хотя бы примерную статистику о потерях. Авось, зачем-нибудь да пригодиться».
Пока Кель шёл до места, за спиной раздался громкий, хриплый, но короткий единичный кашель, настолько сильный, будто на него ушёл весь воздух из лёгких. Лекарь поёжился, но оборачиваться не стал. Следом, раздался второй, сиплый, словно огромное количество воздуха разом выдавили через узкую трубочку.
Юноша не выдержал. Он бросил взгляд на воришку, которого собственноручно прирезал совсем недавно. Затем, Кель посмотрел на свою окровавленную штанину и перчатку. Он тяжело вздохнул: «У меня не было выбора. Либо он, либо Арен. – Лекарь опустил глаза на пол, усеянный трупами крысолюдов с выцарапанными глазами, и поморщился. – Наверное, стоило приготовить что-то, что принесло им лёгкую смерть, а не столь ужасающую. И что только на меня нашло? – В его голове молнией пронеслись воспоминания об антикваре, подворотне, книге и Джил, которая чуть не рассталась с жизнью. Лекарь горько усмехнулся. – Ну да, точно».
За спиной Келя раздавались глухие, чавкающие удары.
– Эй, Кель!
Лекарь обернулся:
– Чего?
– А отрава-то твоя – ого-го! Я пока только двоих выживших нашёл.
– Спасибо, наверное? Сочту за комплемент.
– Да я это, ну, знаешь, мы их и травить пробовали, но обычным, крысиным ядом – а им хоть бы хны! А твой – если и не убил, то в отключку ввёл это точно!
Кель лишь пожал плечами в ответ.
Каждый продолжил заниматься своим делом.
Не доходя пары шагов до тряпья, юноша услышал тихий, жалобный писк.
– Не может быть. – Растеряно прошептал Кель.
Юноша тут же кинулся в ближайшему вороху наваленной друг на друга одежды. Упав перед ним на колени, лекарь немедленно одёрнул платок, лежавший на самом верху.
Увиденное повергло его в шок.
Внутри груды всего этого тряпья, оказавшегося, на самом деле, гнездом, плотно прижавшись друг к другу, лежали маленькие, завёрнутые в чистые пелёнки, детёныши крысолюдов. Как только Кель отдёрнул тряпицу, служившую малышам общим одеялом, один из них поёжился от холода, а другой, слеповато щурясь, и прикрывая крохотной лапкой черненькие глазки-пуговки, посмотрел прямо на лекаря. Оба бодрствовавших детёныша тихонько запищали. Кель, чтобы ничего не повредить, очень осторожно достал одного крысолюдёныша из кроватки. Лекарю периодически приходилось принимать роды, когда существовала вероятность, что они пройдут тяжело для плода или для матери, поэтому он знал, каково это – держать на руках новорожденного человечка. Но чувство, которое ему довелось испытать сейчас, нельзя было сравнить ни с одним другим:
– Они даже пеленали вас, как мы своих детей … – Пробормотал Кель самому себе.
Увлекшись, юноша даже не заметил, что Арен давным-давно закончил свою экзекуцию – молот умолк.
В то время, как Кель завороженно рассматривал детёныша крысолюдов, за его спиной раздался привычно бравый, молодцеватый голос:
– Кель! Иди-ка сюда!
Вздрогнув, лекарь оглянулся и снова посмотрел на детёныша: «Что же нам с вами делать?»
– Секунду! – Крикнул Кель через плечо.
Он аккуратно уложил крысолюдёныша на место и прикрыл одеялом.
Поднявшись с колен, юноша направился к своему напарнику.
Он решил не говорить Арену о находке настолько долго, насколько можно, чтобы оставить себе больше времени на раздумья.
Стражник стоял перед грудой наваленных друг на друга мешков, уткнув кулаки в бока. Его молот висел на спине.
Кель поравнялся с Крепостью.
Арен на мгновение посмотрел на соратника, самодовольно ухмыльнувшись. Он выставил вперёд распрямлённые руки с растопыренными пальцами:
– Ты понимаешь, что это означает, Кель?
– Возможно. – Лекарь вытянул уголок рта в ехидной улыбке. Он ожидал, что стражник сейчас снова начнёт заливать про справедливость и правосудие.
Но человек-крепость не оправдал ожиданий:
– Мы богаты!
Губы Келя, вытянувшись в трубочку, поползли куда-то в сторону:
– Што? – Юноша бросил удивлённый взгляд на товарища.
– Конечно, мы богаты! Ведь только духовно богатый, честный человек с могучей силой воли и чистым сердцем сможет вернуть такую кучу золота законным владельцам, чтобы восстановить справедливость! А ведь это самые главные качества воина! А мы с тобой вдвоём настоящие воины!
Кель выдохнул. Такое поведение гораздо больше подходило человеку, с которым он познакомился несколько часов назад в трактире.
– Ага. – Покачал головой лекарь. – Но как же качественная броня? Разве воину не нужна хорошая защита?
Хмуро взглянув в потолок, низко опустив уголки губ, Арен покачал головой:
– Пожалуй, ты прав, хорошая броня пригодится доброму воину.
– А оружие? Как же оружие?
Стражник почесал затылок:
– И то верно. – Он поднял указательный палец вверх. – Ладно! Честь, отважное сердце, жажда справедливости, добротное оружие и броня – вот всё, что нужно настоящему воину.
Кель прыснул.
Человек-крепость строго на него посмотрел:
– Ты ведь ничего отсюда не забрал себе, пока я лежал в отключке?
Обвинение застало юношу врасплох. Он ошарашенно посмотрел на товарища и посерьёзнел:
– Нет.
– Молодец! – Стражник показал ему большой палец. – Из тебя получился бы отличный поборник справедливости.
– Нет уж спасибо. – Кель помахал ладонью в воздухе. – С меня хватит, пока что. Кстати, пока ты всё не вернул законным, и не очень, владельцам, в приступе самоотверженности … – Лекарь развернулся на месте и направился к трону поверженного короля.
Стараясь не смотреть на кроваво-жировую кашу, Кель поднял с пола свою книгу. Подняв её на свет, юноша, едва касаясь, прошёлся кончиками пальцев по кожаному тиснению и обитым железом уголкам. Ему вспомнились слова Монарха, выкрикнутые в спешке в подворотне: «Хех. Теперь моя судьба снова в моих руках, не так ли?» – Улыбнулся юноша, но ухмылку с его лица тут же смыла другая мысль: «И как я буду перед ним объясняться теперь, когда вернусь обратно в трактир?»
– Это, Кель, я не против, чтобы ты смотрел, но забирать с собой нельзя – оно нам не принадлежит.
Лицо лекаря начало выражать полную апатию: «Весь кайф обломал»:
– Это моя книга.
Стражник прищурился, уголки рта, скрытые под новой повязкой, поползли вверх. Келю показалось, что Арен ему не поверил, но дело оказалось в другом:
– Так это чё, ты сюда за книжкой какой-то полез? – Спросил он насмешливо.
– Ну, скажем так, не в первую очередь, но и за ней тоже.
Крепость коротко хохотнул:
– А чего? Испугался, что если в библиотеку не вернёшь – новую не дадут? Или того хуже – штраф заставят заплатить? – Прищурился он.
– Говорю же, я не поэтому сюда спустился. – Теперь юноша выглядел так, словно съел очень кислый лимон.
Стражник, обративший на это внимание, посерьёзнел:
– Проехали. Твоя так твоя – забирай.
– Вот спасибо.
– Пожалуйста. – Качнул головой Арен. – Кстати, а чего это ты перед тряпками аж на колени присел? Обновку выбирал что ль?
В голосе Келя зазвучал злой сарказм:
– А что, ты и одежду хочешь владельцам вернуть? Или семьям погибших?
– Да не кипятись ты. – Стражник примирительно поднял в воздух обе ладони. – Я ж просто шутил. Просто атмосферка тут, ну, – он почесал затылок, – я к такой не привык.
Кель оглянулся, ещё раз взглянув на искалеченные, искорёженные, валяющиеся то тут, то там поодиночке и горками, трупы:
– Да уж. – Его настроение мгновенно упало ниже некуда.
– А одежду я и не собирался возвращать. Это слишком даже для меня. – Арен снова упёр руки в бока. – Попробуй найти родственников её владельцев. А если и найдёшь – зачем лишний раз им о потере напоминать?
– Это верно. – Кель, перехватив книгу поудобнее, приложил её к бедру. – Кстати, об одежде, пойдём, покажу кое-что.
Крепость вопросительно посмотрел на напарника, но тот, ничего не сказав, молча направился обратно к горам тряпья. Стражник последовал за ним.
Приблизившись к гнёздам, лекарь присел на одно колено и откинул покрывало, открывая взору Арена детёнышей крысолюдов.
Стражник помрачнел.
Кель, не поворачивая головы, невинно спросил:
– Что думаешь? Что нам следует с ними сделать?
– Убить. – Отрезал Арен.
– Что?! – От неожиданности, лекарь резко поднялся. – Но почему так категорично?
– Мы собираемся получить награду за честно выполненную работу. А в объявлении ясно сказано – истребить всех крысолюдов. Если мы не убьём крысёнышей – то и никакого права требовать вознаграждение у нас не будет. Да и когда они повзрослеют? Вдруг продолжат дело своих родителей?
– Но ведь это же дети! – Отчаянно воскликнул Кель. Арен посмотрел на него исподлобья. – Я имею ввиду, что их можно воспитать совсем по-другому! Вырастить из них добропорядочных… граждан. Всё ещё можно исправить!
Арен язвительно усмехнулся:
– И кто же займётся их исправлением и воспитанием?
– Да на свете полно всяких чудаков! – Кель махнул рукой. – Я уверен, что найдётся какой-нибудь альтруист, который с радостью согласиться позаботиться о детёнышах! Наверняка, в Кориделе имеется один, а то и парочка богачей, которые захотят иметь среди своих приёмных детей самый настоящих крысолюдов! – Стражник начал медленно осматривать ряд наваленных друг на друга тряпок. Лекарь не унимался. – Ты знаешь, что говорят о хищниках? Если, к примеру, тот же волк сыт, то он никогда не убьёт кроля за просто так! Даже если тот будет сидеть совсем рядом с ним! Хищники убивают когда голодные! Понимаешь, к чему я клоню? Если вырастить хищников, в нашем случае крысолюдов, в таких условиях, что им не придётся убивать, чтобы выжить, то со временем у них пропадёт этот инстинкт, и они будут вести себя как порядочные люди! Э-э-э… существа!
Арен резко остановился и вперился во что-то взглядом. Продолжая смотреть куда-то в сторону, он ответил:
– Я не знаю, кто такой этот твой альтруист, что он будет готов растить целую тучу чужих детей, но я тоже кое-что слышал о хищниках. – Глаза Арена метнулись на Келя. Не изменяя положения головы, стражник мотнул подбородком в ту сторону, куда смотрел всё это время. – Если зверь однажды отведал человеческой плоти – то он уже ни перед чем не остановиться, чтобы вкусить её ещё раз.
Кель непонимающе посмотрел на стражника. Он так и завис, с открытым ртом и воздетым к потолку пальцем, явно намереваясь что-то сказать. Развернувшись на месте, юноша посмотрел туда, куда ему указали. Ничего не обнаружив, он подошёл ближе, но снова ничего не нашёл. Тогда лекарю пришлось приподняться на цыпочки.
От увиденного веки Келя широко распахнулись. Он резко отпрянул от того места, чуть не наступив на собственный плащ. Кулак непроизвольно рванулся к губам.
За гнёздами, сокрытый от чужих глаз, лежал человеческий труп. Точнее, его сложно было даже назвать трупом – обглоданный до костей скелет, с торчащими тут и там кусочками мяса и шматами болтающейся, ничего не прикрывающей кожи. Труп смотрел в вечность всего лишь одним глазом, второй полностью отсутствовал, его место занимали непрерывно копошащиеся белые черви. На нижней челюсти и на голове ещё оставались небольшие лоскутки кожи с некогда пышными, русыми волосами и бородой. Судя по всему, тело лежало здесь недостаточно давно, чтобы сгнить, но и появилось оно тут не вчера, чтобы иметь возможность сохранить товарный вид.
К горлу Келя снова подкатил комок, на этот раз гораздо больше и мерзостнее, но и его лекарь сдержал. «Во время практики приходилось видеть и не такое», – подумал он.
– Неужели… они выкармливали детей человеческим мясом? – Еле слышно пробормотал лекарь. – И сами им питались …
– Ну?.. Что теперь скажешь? – Мрачно поинтересовался стражник.
– Я. – Кель опешил. Выдержав длительную паузу, пока рассматривал остальные гнезда, юноша ответил. – Я считаю, что дети не должны нести ответственность за своих родителей.
Арен взорвался:
– Хватит искать им оправдания! Преступление есть преступление! Их родители его совершили, и наш долг сделать так, чтобы дети не пошли за ними по кривой дорожке! Мы должны искоренить зло в самом зачатке!
– И это ты называешь справедливостью?! – Ответным залпом выпалил Кель. – Убивать детей преступников? Это, по-твоему, справедливо?!
– Может быть, и нет! Но сам подумай – скольких чужих детей убили родители этих тварей?! Сколько несчастья они принесли человеческому роду? – Стражник тряханул кулаком. – Кровь за кровь! Это и есть настоящая справедливость! Сам подумай, сколько зла они принесут в мир, если повторят путь своих родителей? Кто тебе дороже, в конце концов? Люди или какие-то мохнатые твари? Уроды, явившиеся на свет непонятно откуда? Они вообще не должны были существовать!
– Я! – Кель запнулся. На этот раз пауза затягивалась. Юноша вспомнил рассказы Лара, лежащую без сознания Джил, полное отчаяние лицо Содри. – Сколько путей они прервали? – Тихо спросил Кель сам у себя, глядя в никуда. – Будет ли справедливо, если мы прервём их путь тоже? Какое право мы имеем вмешиваться в их судьбу? Предназначение? Путь, в конце концов?
Внезапная задумчивость лекаря напрягла Арена. Он наклонился, чтобы посмотреть в глаза Келю:
– Эй, ты чего? С тобой всё нормально?
Лекарь медленно поднял глаза на стражника. Он ответил, тяжело вздохнув:
– Ладно. Делай то, что должен.
Человек-крепость закинул руки за спину. Обхватив рукоятку, он достал молот:
– Давно бы так.
Арен занёс молот над головой.
Кель отвернулся.
Вшух!
До уха лекаря донеслись предсмертный жалобный писк и хрипение. Он мрачно посмотрел на свою книгу.
Новый взмах. Крики предсмертной агонии.
Кель взглянул на спину стражника через плечо.
С каждым ударом в зале становилось всё темнее и темнее.
***
Два крысолюда возвращались в убежище с разведки.
Один из них был одет в камзол, явно принадлежавший ребёнку лет десяти-двенадцати.
Другой, закутанный в грязную, белу простыню, всё время хихикал и трясся, подёргивая, при этом, усатым носом:
– Слышь. Хе-хе. Слышь! Хи-ха. Никого не поймали.
– Слышь! Ага! Ничего!
– Слышь! Хи-хи. Давай. Это. Ха-хи. Давай пожрём! Хе-хе. И на охоту!
– Давай!
– Хи-хе! Пришьём кого-нить! Ха-ха! И Сожрём! Хе-хе! Мясо его сожрём! Хи-хи! И детей накормим!
– Ага! Накормим-накормим!
Крысолюды прошли через арку.
– Слышь. Хе-хе. А чё так темно? Хи-хе.
– Слышь! Не зна …
Вшух!
Бах!
Хруст!
Последние слова Камзольщика прервал мощный удар молота Арена, припечатавший голову разведчика к стене.
Хихикающий с ужасом наблюдал, как серые мозги его, ещё секунду назад живого, товарища медленно стекали по арке. Почему-то смеяться его больше не тянуло.
Вшух!
Хруст!
Хихикающему достался удар сверху. Его уши, ранее расположенные на противоположных сторонах головы, теперь встретились прямиком над вмявшейся макушкой крысолюда.
Монстр упал замертво. Его приятель в камзоле медленно сползал со стены.
Арен крутанул молот в руках:
– Это которые по счёту?
Из-за арки вышел Кель. Поморщившись на размазанные по стене мозги, он ответил:
– Мог бы и почище как-то. – Стражник невинно пожал плечами. Лекарь, схватив трупы за лысые хвосты, потащил их в зал. – Четвёртые, если считать по парам. Если по отдельности – седьмой и восьмой.
Человек-крепость проводил их глазами:
– Так, говоришь, у них есть душа? – Спросил стражник, становясь за угол арки.
– Вроде того. – Ответил через плечо юноша. Он закинул тела вновь преставившихся крысолюдов в общую кучу, недалеко от котлов. Костры уже давно потухли, поставив после себя мелкие угольки. Варево успело остыть. Соратники так и не собрались вытащить трупик несчастного повара из котелка, да и не очень-то и хотелось. Лекарь отряхнул руки. – Каждый раз, когда они приближаются к убежищу – люстры начинают немного светиться. Ты, скорее всего, этого не замечаешь, так как стоишь на страже, но у меня довольно много свободного времени, чтобы понаблюдать.
– Вот это да! Я-то думал, что душа только у людей есть.
Лекарь немного смутился:
– Вообще-то, так и есть. Было. До этого момента. Но, судя по тому, что свет появляется сам по себе, они не знают ничего о души или просто не умеют её контролировать.
– Это хорошо! – Глупо улыбнулся Арен. – Вот только крыс, метающих огненные шары из рук, нам только не хватало!
– И то верно. – Поддержал Кель.
– Ладно. С этим разобрались. – Крепость размял плечи. – Сколько нам ещё тут стоять?
– Хм. – Лекарь погладил подбородок. – Судя по тому, что все разведчики мужчины, да и самки их не были ничем вооружены, я бы предположил, что даже если мы упустим парочку – свой род они восстановить никак не смогут.
– Ага. Чего это значит?
– Мальчик с мальчиком не могут иметь детей.
– О. – Арен отвёл глаза. – Так бы сразу и сказал. Так ждать-то нам сколько?
– Я думаю, прибьём ещё парочку – и пойдём.
– Это меня устраивает. – Кивнул Арен. – Слушай, а если мы отсюда выберемся через ближайший колодец – как мы потом это место снова найдём?
– Об этом не беспокойся. У меня своя методика. Правда, придётся прогуляться весь путь обратно туда, откуда мы пришли.
– Это ничего. Лишь бы надёжно.
Окончив разговоры, товарищи затаились возле арки.
***
Кель и Арен уверенной походкой шли по пустынной улице.
Лекарь знал, что теперь можно гулять, не оглядываясь постоянно через плечо.
Стражник нёс за спиной мерзкий труп крысиного короля, держа тело за длинный, лысый хвост. Прежде чем покинуть убежище, Арен как следует потряс тушу крысиного правителя над мешками с золотом. Цепочки, браслеты, ожерелья, кулоны и бусы слетели довольно легко, заодно с тошнотворной, густой, кроваво-золотистой массой, которая по цвету весьма неплохо контрастировала с остальными драгоценностями. А вот кольца с хвоста и когтистых пальцев пришлось снимать вручную. Но самодельную корону соратники прихватили с собой.
Город казался совершенно необитаемым. Даже самые загульные пьянчужки успели устроиться на ночлег дома, в канаве, на пороге таверны или где-либо ещё.
Друзья шли, ни на что не обращая внимания, с гордо поднятой головой. Действительно, это был их вечер, и ничто не могло этого изменить. В общем-то, в ближайшем обозримом радиусе, это делать было-то особо и некому.
По крайней мере, так они думали.
Ни стражник, ни лекарь не замечали человека в чёрном, меховом плаще с красивым, резным луком за спиной. Да никто и не мог его заметить, потому что человек в плаще чёрном, словно вороново крыло, перепрыгивал с крыши на крышу почти бесшумно, словно загулявшаяся кошка.
Когда товарищи вышли на финишную прямую к комиссариату, Кель как раз заканчивал свой рассказ:
– И вот я снарядил пояс Джил ядами. Потом, мне очень просто удалось прошмыгнуть мимо охранника, и я выбрался на улицу. А дальше ты, в общем-то, знаешь.
– А чего, сторож в «Ворчливом Псе» злой что ли? Обычно они всех выпускают, кому надо, а потом впускают. Только впускают уже не всех. Чужому дверь отпирать не станут.
Лекарь пожал плечами:
– Тогда я этого не знал.
Человек-крепость цокнул языком:
– Ну, история, конечно, отличная! – Арен улыбнулся, показав большой палец. Его нос и губы уже давно не покрывала повязка, пропитанная голубоватым, нейтрализующим раствором. От защиты против ядовитого сливового газа соратники избавились сразу же, как выбрались из канализационного колодца. – И погоня, и смертельно опасная травма, и лечение! А ты – вообще молодцом! Не растерялся, перевязал свою девчонку и до дома донёс! А на вид – дохляк дохляком.
– Ну, спасибо на добром слове. – Поморщился Кель.
– Да не, я не про то. – Начал оправдываться Арен. – Короче, ты смыл обиду кровью и, самое главное, восстановил справедливость! Покарал воришек и вернул эту свою книженцию.
– Да, это точно. – Кель опустил глаза, чирикнув взглядом по зажатому в ладони томику. – Так ты, получается, хорошие истории любишь?
– Ну, да.
– А что книги тогда не читаешь? Вот уж действительно, где кладезь интересных историй.
Стражник стушевался. Его речь, внезапно, стала какой-то скованной:
– Вообще-то, читаю. – Улыбка Келья растянулась до ушей. Арен замахал свободной ладонью в воздухе из стороны в сторону. – Но ты не подумай! Я не читаю всякие романы про любовь и поцелуи! Этим пусть занимаются знатные дамочки, у которых полно свободного времени. – Лекарь закивал, ехидная улыбка всё не оставляла его лица. – Мне больше нравится про войну! Про героев, которые воевали с эльфами! Как они боролись за правду, восстанавливая справедливость и освобождали из рабства слабых и угнетённых!
– Что ж, тоже неплохое чтиво. – Поддержал Кель.
– Ага. Правда, в нашей библиотеке совсем мало книг про войну и сражения. Всё больше какие-то медицинские трактаты, да садово-огородные советы.
Лекарь приподнял одну бровь:
– В Кориделе есть библиотека?
Стражник усмехнулся:
– Конечно, есть! Город-то большой. Правда, сама библиотека маленькая.