Иван Владимирович Кириллов
Кель и Джил. Тайны древних
– А как же отдых? – Не унимался юноша.
– Наверняка, любой другой врач или старик, проведя столько времени на ногах, подравшись с закоренелыми бандитами, проехав несколько часов на лошади, осмотрев около четырёх десятков пациентов и приготовив для них же все необходимые снадобья, уснул бы, стоя на месте, но только не я. – Теперь в голосе Монарха чувствовалась какая-то гордость.
– Звучит так, что далеко не каждый молодой выдержит и половину всего этого. – Поделилась своим мнением артистка.
– Пожалуй, ты права, моя дорогая Джил. – Кивнул старик. – Тем не менее, в данном, ставшем для меня постоянным, состоянии, я совсем не чувствую усталости как таковой. Разве что, некое её подобие в те моменты, когда мне приходится внепланово использовать избыточное количество маны для сотворения заклинаний.
– Ясно. – Буркнул Кель.
Джил подозрительно прищурилась на лекаря:
– А ты сам-то чего такой невесёлый?
Кель внимательно посмотрел на девушку, затем, медленно перевёл взгляд на целителя. Он долго не мог решиться высказать им свои мысли по поводу банды Ультона.
Вокруг шумели люди. Бард, закончив предыдущую песню, начал новую. Судя по звукам, издаваемым его лютней, печальную. Баруз наконец-то перестал спорить с женой, они были единственными, кто не обращал никакого внимания на спорщиков. Признав её правоту, трактирщик выразил свой протест, сильно тряханув в воздухе руками.
Выдержав слишком долгую паузу, вовсе не похожую на театральную, лекарь решился:
– Мы зря привели сюда банду Ультона. (Примечание автора: в четвёртой главе бандиты пытались уговорить Келя не вести их в город, потому что это грозило им немедленной смертной казнью. Кель почти согласился, что вывело из себя Джил, Монарх пообещал разобраться с комиссаром).
Джил закатила глаза. Она резко вскочила, чуть не уронив стул, оперевшись кулаками на стол. Её глаза горели огнём, которым девушка пыталась прожечь лекаря насквозь:
– Как же ты задолбал! Это не твой расчудесный остров, где преступлением века является кража сладкой булочки! Здесь нет старосты, который решает все вопросы, и грозит пальчиком, после чего преступника все сразу же прощают! – Артистка стукнула по столу. Казалось, злоба и негодование переполнял её изнутри, искажая лицо пугающей гримасой. – В конце-то концов, они собирались нас использовать! А то и прикончить, если бы получилось! Это реальный мир, Кель! Здесь царят суровые законы природы – либо ты, либо тебя! Ну что, что теперь-то тебя не устраивает?!
Все в зале умолкли, с интересом уставившись на тройку пришельцев.
Кель обвёл наблюдателей угрюмым взглядом. Всю триаду, не смотря на её содержание, Кель наслаждался приятным, звонким голосом девушки: «Жаль, что она так мало говорит», – подумал он, но всё равно продолжал стоять на своём. Юноша смалодушничал – теперь, помимо основной цели, у него появилась дополнительная, низменная – раззадорить Джил, чтобы она говорила как можно больше:
– А что, если кто-то из них не совершал убийства? Что, если кто-то просто стоял на стрёме, пока остальные занимались мокрым делом? – Произнёс он угрюмо. – Что, если хоть кто-то, хотя бы один единственный член банды не испачкал свои руки в крови? А? Разве тогда он заслуживает смерти?
Джил раздула ноздри. Сейчас она выглядела так, словно ей очень сильно хотелось расквасить упёртому лекарю нос:
– Это называется «соучастник преступления», дубина ты стоеросовая! – Артистка рывком рассекла ладонью воздух, начертив невидимую дугу, будто перед ней стояла вся шайка Ультона. – Они банда! И судить их будут как банду! Понял?!
– Человеку нельзя предъявлять обвинения, пока не доказана его вина. – Продолжал спорить Кель. – Нужно допросить всех членов банды, опросить свидетелей. Собрать доказательства, в конце концов. Сделать всё, как полагается по закону.
Джил шлёпнула себя по лицу, закрыв глаза. Её ладонь медленно ползла вниз по лицу, цепляя пальцами единственное свободное веко, кончик носа, а под конец и нижнюю губу. Она очень медленно выдохнула через нос, раздув ноздри ещё сильнее. Прикрыв веки, она глядела на пол. Продолжала разговор девушка уже гораздо спокойнее, но нажим в голосе ещё оставался. Чувствовалось, что внутри неё кипела холодная ярость:
– А трупы под телегой, рядом с их лагерем, уже не являются для тебя весомым доказательством?
Кель непроизвольно расцепил руки. Последний аргумент артистки сломил его оборону, лишив львиной доли решимости отстаивать свою позицию. Он понял, что совершенно забыл о солдатах и пивоваре. Немного поразмышляв, он нашёлся, что ответить:
– Но ведь это всего пять тел, а бандитов девять, верно? Как ни крути, а все они не могли участвовать в этом преступлении.
В разговор вмешался Монарх:
– Кель, мальчик мой, я полностью согласен с твоей точкой зрения насчёт презумпции невиновности, но сейчас ты пошёл совершенно не в ту степь в своих рассуждениях.
– Спасибо! – Выдохнула девушка, вознеся руки к потолку.
Лекарь запнулся:
– Ну… а что же тогда свидетели?
– А что свидетели, Кель?! Они не оставляли свидетелей, понимаешь?! Всех порешили! О банде известно-то стало, только потому, что некоторым посчастливилось сбежать или чудом пережить нанесённые увечья. Они даже не видели тех зверств, что Ультон и его команда творили со своими жертвами! Люди только по почерку научились отличать, что это были именно они! А допросы? – Артистка сбавила обороты, сейчас тон и выражение её лица выражали искреннее непонимание. – Что они скажут на допросах? Да для них даже смысла никого не имеет признавать свою вину. Единственная альтернатива для них – пожизненное заключение! Но они не дворяне, ни один из них не является наследником знатного рода. Да если бы у них хоть чей-то родственник был известным учёным – это открыло бы им другие пути. Понимаешь? Да никто просто не возьмётся за счёт казны содержать девять человек до конца жизни! Они простые люди, и поступят с ними по-простому. – Джил провела ногтём большого пальца поперёк горла. – Когда комиссар, в очередной раз, спросит избитого до полусмерти преступника: «Убивал?», – ему в ответ прошепчут: «Нет». Потому что хуже им уже не будет.
– В этом аспекте я соглашусь с Джил, Кель. Я провёл с ними достаточное количество времени, и с уверенностью могу сказать, что каждый не преминул хотя бы раз вспомнить, как он разделывался с той или иной жертвой.
– Пути. – Кель усмехнулся, пропустив последний аргумент старика. – Каждый имеет право на второй шанс, а мы вмешались в их судьбу. Может, у кого-то из них был свой, другой путь? Путь исправления, а мы его прервали?
Джил осела на стул, локтями оперившись на стол. Она строго посмотрела на лекаря, но глубоко вдохнув, успокоилась, всё ещё не переставая хмуриться:
– Ладно, я сдаюсь. Что мы сделали не так, по-твоему? Что ты предлагаешь?
Кель, наконец-то сменил позу упёртого барана на другую – он положил одну руку на стол, сжав кулак, а другой упёрся в колено:
– Мы должны были отвести их в Раут.
Джил открыла рот, да так и зависла, потеряв дар речи. Не находя нужных слов, она кистями рук чертила в воздухе круги:
– Это-то ещё зачем? – Наконец выдавила она.
– Тамошние власти смогли бы провести тщательное, беспристрастное расследование.
Джил ехидно ухмыльнулась:
– Ага, сейчас! Да они бы знать не знали, как им поступить. Связались бы через медиумов со столицей и получили бы указание повесить их за городской стеной, чтобы пустыми глазницами и вонью разлагающихся трупов расфуфыренных купчих не пугать. Вот и всё. – Девушка нависла над столом. Несмотря на весь гонор, она всё ещё выглядела изнурённой. – Монарх пообещал тебе, что Исай займётся их делом настолько тщательно, насколько это вообще возможно. Неужели его слово для тебя ничего не значит?
Кель настороженно посмотрел на целителя. Ему совсем не хотелось, чтобы тот подумал про него что-то плохое.
Сам старик, до этого глядевший на Джил, медленно перевёл взгляд на юношу. Судя по выражению лица целителя, эта перепалка ему совсем не приходилась по душе:
– Верно, Кель, мальчик мой. Могу тебя заверить, что, то, чем я сегодня занимался в госпитале, подняло Исая в глазах знати настолько, что открыло для него совершенно новые возможности и связи. Поэтому, я бы не исключал, что комиссар, в итоге, самолично отправиться к лесной крепости Ультона и примется рыть руками землю, в поисках тел.
– А что такого вы для них сделали? – Вдруг заинтересовалась Джил.
– Они сами, и их родные, находились в настолько отвратительном состоянии, что мне пришлось чуть ли не вырывать их души из источника. Разумеется, не в буквальном смысле, но тем не менее.
Парочке почти удалось убедить Келя, как вдруг, в их полемику вмешался седой, длинноволосый, с лысой макушкой, беззубый старикашка в грязной, испачканной в каких-то разноцветных пятнах, одежде:
– Э-э-э, парень! Ты не понимаешь, о чём талдычишь! – Дед пошамкал губами и приложился к кружке. – Ультон-та! Тот ещё тип! Да мы все яво тута знаем. И молодчиков его тожа! Петля, али топор палача – вот чаво они заслужили, а не суды-муды всякия! Верно други твои говорят-та! – Закончив, он отхлебнул ещё выпивки.
Слова деда вновь сместили чашу весов в сторону Келя. Он опять скрестил руки на груди:
– Тщательное расследование, говорите? Пока что всё, что я тут вижу, это сплошные предрассудки. Мы с вами покинем город и Исай, под давлением толпы, или, чтобы не тратить времени, отправит их всех на эшафот и дело с концом.
Артистка осуждающе посмотрела на лекаря, но, неожиданно, её колючий взгляд сменился хитроватым прищуром:
– Тогда скажи мне, Кель’Доран. Почему ты сразу же не решился отправиться обратно в Раут, если так жаждешь справедливости, м? А то, как я погляжу, ты даже готов пожертвовать своей мечтой ради этого отребья?
Девушке удалось застать Келя врасплох. Не найдя, что ответить, он часто заморгал, быстро забегав глазами в поисках выхода из сложившейся ситуации. В этот момент лекарь случайно заметил, что за столиком, который прятался за прилавком трактирщика, сидел тот самый человек в капюшоне, с резным луком за спиной, которого он видел ранее утром. Но, к сожалению, из-за текущих препирательств, он не смог разглядеть его внимательнее.
Вдруг, на выручку юноше пришёл мужик, один из тех, что играли в нарды.
Одет незнакомец был в украшенный вышивкой кафтан. На лице он носил кустистую бороду, а на голове баранью шапку. Не переставая вертеть в руках игральную фишку, он спросил, размеренно растягивая слова, проставляя на каждом ударение:
– Так чего, получается, это вы Ультона-то захватили?
– Совершенно верно. – Подтвердил маг.
– Как-то я вас себе… по-другому, что ли, представлял.
Его партнёр по игре в нарды, который мало чем отличался от самого мужика, помимо худощавого телосложения, противным голосом вставил своё слово:
– Хе-хе. А я слышал, что Ультона поймала пара молодых, во главе с каким-то стариком. Но я думал, вы, наверное, оружием должны быть увешаны с ног до головы и выглядеть, как убийцы чистой воды, раз сумели с ними управиться, а вы люди как люди. Я бы на вас на улице и внимания-то не обратил. Ну, кроме как на мастера Монарх’Акана. Уж его-то все знают. – Мужик с противным голосом кривил душой, потому что всё время, что говорил, тайком посматривал на повязку Джил. Девушке заметила направление его взгляда и ей это очень не понравилось.
– Я многое повидал за свою весьма и весьма долгую жизнь, но до сих пор не привык к скорости, с которой распространяются слухи. – Сказал Монарх, ни к кому конкретно не обращаясь.
Мужчина в кафтане махнул на партнёра кулаком, призывая того замолчать, а сам продолжил:
– Так это, чего я хочу сказать-то. Друг, – он посмотрел на Келя, – благодаря вам и дороги станут безопаснее, и жизнь будет спокойнее. Вон, мамки детей боялись в леса отпустить побегать, а теперь – лафа. Ну, хотя бы на первое время. – Он вернул фишку на доску. – Так это, к чему я, раз уж вы нам, то и мы вам. Угощайтесь за мой счёт. Ешьте, пейте – всё, что душе угодно! Я всё оплачу. Это моё «спасибо». Теперь-то прибыли мои вверх поползут, как на дрожжах, с безопасными дорогами-то!
Люди в трактире одобрительно закивали, со всех сторон послышались хвалебные возгласы – все поддерживали решение мужика отблагодарить троих путешественников.
– Но … – Начал было Кель, но его прервал Монарх.
– Премного благодарны! – Он повернулся к юноше. – Видишь, Кель, мальчик мой, не всё в мире делиться на чёрное и белое. Лишив свободы одних, мы даровали её целому городу! К тому же, наверняка, не одному.
– Но какой ценой? – Не унимался лекарь.
– Это уже чересчур философский вопрос, друг мой. Мы принесли кому-то благо, по сути, не сделав ничего плохого. Наоборот! Подумай, сколько жизней мы сохранили? Насколько безопасней начнут чувствовать себя люди теперь?
Кель поник – товарищам удалось окончательно его переубедить:
– Ладно, вы правы. Я понял. – Юноша поочерёдно посмотрел на своих друзей. – Простите меня. Я повёл себя как полный дурак. Они убийцы и воры, без них общество станет только чище. – Он хлопнул ладонью по столу. – И почему я вообще вбил себе это в голову? Болван.
– О, ничего страшного, мой дорогой друг. – Монарх положил руку на спину лекаря. – Ошибаться не стыдно, Кель, стыдно не желать самосовершенствоваться, не хотеть учиться чему-то новому. Все мы совершаем ошибки, и иногда принимаем за истину спорные утверждения. Но помни, мой дорогой друг, лишь в споре рождается истина.
– Да, спасибо. – Тихо пробормотал юноша.
– Вот и замечательно! – Монарх вскинул руки вверх. – Сделанного всё равно не воротишь, поэтому, предлагаю отметить перемирие, исполнив традиционную сервировку стола, прямо как наши предки! В моём случае – современники. – Старик коротко хохотнул. Он, как мог, старался разрядить обстановку. – Кстати, Джил, дорогая моя, к тебе вернулся аппетит?
Поняв, что спор окончен, посетители разом утратили к спорщикам всякий интерес и отвернулись, вернувшись к своим делам, будто ничего и не происходило.
Шум возобновился.
Довольно долго молчавшая артистка, теперь выглядела гораздо лучше. На её щеках даже появился лёгкий румянец:
– Да.
– Отлично-отлично! В таком случае ты, Джил, принесёшь нам выпить, а Кель, в свою очередь, подаст нам еду.
Девушка понимающе кивнула головой:
– Так вы об этой традиции. Никогда не понимала, что она означает.
Монарх уставился на девушку удивлённым взглядом:
– Как? Но ведь это одна из моих любимых церемоний! Даже больше – я был одним из тех, кто её придумал!
– Правда? А мне казалась, что ей больше, чем четыре сотни лет. Объясните что этот ритуал символизирует? – Спросила артистка недоверчиво.
– Разумеется! Но давайте для начала что-нибудь закажем, так сказать, для наглядности. Кстати, возраст не уменьшает его культурной ценности, моя дорогая Джил. – Целитель развернулся на стуле и обратился к правнуку. – Баруз! Что сегодня на обед?
Трактирщик, протиравший в этот момент стойку, недовольно вякнул:
– А что на других столах, сам посмотреть не можешь?
Рови обернулась, посмотреть на того, кто отвлёк её мужа. Её лицо тут же вытянулось от удивлениия. Но, через мгновение, она уже сияла от радости. Рови повернулась к супругу:
– Баруз, что же ты мне не сказал, что твой прадедушка зайдёт к нам в гости? – Женщина снова посмотрела на целителя. – Приветствую вас, многоуважаемый Монарх, в нашем скромном семейном заведении! Я могу приготовить для вас всё, что пожелаете. Кстати, вы давно в городе? – Рови разговаривала очень мелодично, её голос действовал успокаивающе.
– Нет-нет, мы приехали сегодня утром. – Старик поправил мантию. – Благодарю за предложение, моя дорогая Рови, но прошу тебя, не утруждай себя. Мы закажем что-нибудь из того, что едят остальные.
Рови посмотрела на Баруза, мило улыбаясь. Тот недовольно вздохнул:
– На первое у нас гороховая похлёбка, на второе – курица. На гарнир можем предложить варёную кругляком картошку, либо овощи. Из закусок к алкоголю у нас есть сыр, красная солёная рыба, сушёная рыба, орехи, ветчина и маринованные грибы.
– Я буду курицу с картофелем! – Резво выкрикнула Джил.
– А я с овощами. – Буркнул Кель. Он продолжал корить себя за идиотское поведение.
Монарх почесал бороду:
– А я не откажусь от похлёбки. И, пожалуй, в некоторой мере воспользуюсь твоим предложением, Рови, и попрошу разогреть её для меня посильнее. Как ты знаешь, супы я люблю употреблять в весьма и весьма горячем состоянии.
– Сейчас же всё сделаем. – Ответила жена трактирщика и скрылась за дверью, которой постоянно пользовались официантки.
Джил поднялась:
– Что будете пить? Раз уж всё оплачено – можно оттянуться и заказать чего подороже.
– А почему бы и нет? – Повеселел старик. – Возьми, мне пожалуйста, самого лучшего красного вина, что имеется у Баруза!
– Хорошо. А тебе что? – Она посмотрела на Келя.
Лекарь украдкой глянул на артистку: «Кажется, не злится».
– Мне «Горного Короля», пожалуйста. А если его нет – то что-нибудь светлое.
– Поняла.
Монарх обратился к девушке:
– А что ты возьмешь для себя?
Джил пожала плечами:
– Вы же рекомендовали пить молоко. Его и возьму.
Целитель замялся:
– Боюсь, молочные продукты и несварение желудка несовместимы, моя дорогая Джил.
– Тогда тоже пива возьму, чего мусолить? – Ответила девушка и направилась к стойке.
– Ничего не имею против. – Сказал старик ей вслед.
Проводив Джил взглядом, Кель наклонился к целителю, переходя на шёпот:
– Монарх, можно задать вам один вопрос, как специалисту по магии? В лесу я не решился.
– Конечно, мальчик мой, спрашивай когда угодно и о чём угодно.
– Так вот. – Кель бросил взгляд в сторону fhnbcnrb, она как раз была занята разговором с Барузом. – Как думаете, Джил хватит заработанных сегодня денег, чтобы сделать операцию по отращиванию нового глаза?
Старик резко помрачнел, очень внимательно посмотрев на юношу.
Келя испугала такая реакция целителя.
Помолчав секунд десять, Монарх заговорил:
– Боюсь, Кель, мальчик мой, Джил видит гораздо больше, чем ты можешь себе представить.
Кель не понял, что он имел ввиду, но расспрашивать подробнее побоялся.
Через мгновение девушка вернулась. На подносе она несла пузатый фужер на толстой ножке, пару деревянных кружек, стеклянный графин с пивом и бутылку вина, неплотно закрытую пробкой.
Для начала Джил водрузила на середину стола графин и бутылку. Затем, поставила перед Монархом его бокал. Целитель кивнул, в знак благодарности. Перед тем, как раздать остальную посуду, артистка внимательно посмотрела на Келя и, только после этого, взяла кружку вначале себе, и только потом передала вторую лекарю.
Юноше это пришлось не по нраву. По этикету это означало, что свой статус в обществе она считала выше, чем его. Но единственный ученик легендарного целителя Дон’Аллана промолчал. Теперь он поднялся с места:
– Полагаю, мой черёд идти за закусками? Что будете?
– Будь так добр, возьми мне сыра. – Отозвался старик.
– А мне красной рыбы. Давно хотела её попробовать, но всё как-то жаба душила тратиться.
Кель кивнул и зашагал к стойке. Себе он решил взять ветчины.
Как только юноша отошёл от стойки, Джил сразу же зашепталась о чём-то с целителем.
Дойдя до прилавка, лекарь сразу же покашлял – для привлечения внимания.
Баруз приподнял бровь:
– Что-то ещё хотите? А-а-а. – Он махнул тряпкой. – У вас же традиционная подача. За закусками пришёл?
– Ага.
– Что закажете?
– Сыра, ветчины и красной рыбы.
– Хах. Свезло вам с заведением. У других такого ассортимента закусок, как у меня, нет. А тут вас забесплатно осетриной угощают.
– Да уж. – Вздохнул лекарь.
Трактирщик скрылся за дверью, ведущей на кухню, но ненадолго.
Вернулся он, неся три тарелки с заказанной снедью.
Расставив всё на прилавке, он, привычным движением руки, ловко принялся нарезать закуску на аккуратные одинаковые кусочки.
Пока Кель наблюдал за этим действом, из-за спины раздался голос Монарха:
– Чуть не забыл, Баруз, внучок, позволь Келю потом принести от прилавка наш заказ, чтобы соблюсти регламент.
– Да пожалуйста! – Крикнул в ответ трактирщик. – Моим девочкам беготни меньше.
Когда лекарь обернулся, целитель и артистка уже не смотрели в его сторону.
Он спросил, обратившись к Барузу:
– Не очень хорошие у вас отношения с дедушкой? Да?
Хозяин сделал большие глаза:
– Что? Почему ты так решил? Нет, замечательные отношения. – Ответил он, заканчивая нарезку.
– Но вы как-то общаетесь… не слишком дружелюбно, что ли.
– А. – Трактирщик махнул рукой. – Это семейное.
Решив, что на этом можно закончить разговор, Кель взял поднос и направился к своему столику.
Когда он подошёл, Джил с Монархом как раз закончили что-то обсуждать.
Лекарь передал целителю его сыр, и, прежде чем продолжить раздачу, прищурившись посмотрел на артистку.
Она ехидно улыбнулась в ответ.
Наконец, закончив визуальную дуэль, Кель сдался и поставил девушкой тарелку с рыбой.
Ехидство сменилось снисходительностью. Артистка схватилась обеими руками за краешки плаща и, не вставая со стула, изобразила некое подобие ленивого реверанса.
Кель задорно усмехнулся и сел на место.
Старик удовлетворительно кивнул и, как полагалось по традиции, принялся разливать всем напитки.
Когда он закончил, Кель взял свою кружку и отхлебнул. «Горного Короля» юноша узнал сразу. Только здесь пиво было уже не настолько свежим, как в Рауте – оно уже начало выдыхаться. Кель вздохнул:
– Эх, у Сола было лучше.
Джил, приложившись к своему пиву, поддержала:
– Ага. Но что делать. Раут совсем рядом с Кадиресом. И то, пока его туда привезут гномы, пока доставят на материк – уже немало времени затрачивается. А сюда его ещё довезти надо, плюс, пока оно из Раута выедет – тоже какое-то время пройдёт.
Кель кивнул:
– Да уж. Но всё равно, лучше найти сложно.
– Согласна. – Кивнула девушка и обратилась к Монарху. – А вам не кажется, что вино с гороховой похлёбкой как-то не слишком сочетается? Та же курица лучше подошла бы.
– Видишь, ли, Джил, дорогая моя. – Старец взял свой бокал, поболтав кругами вино и, глубоко вдохнув, оценил запах. – О-о-о! Действительно, Баруз не поскупился. – На секунду отвлёкся целитель. – Так вот, многие предпочитают перед едой выпивать что-нибудь покрепче, для аппетита. Я же предпочитаю вино. Ведь оно – поистине благородный напиток! Что вы можете оценить в водке? Степень мутности? Или чистоты? Как сильно она опьяняет? А в вине может быть прекрасно всё: аромат, консистенция, цвет, букет, привкус, буквально всё! – С этими словами Монарх сделал первый, маленький глоток, замычав от удовольствия. – О-о-о! Пятидесятилетней выдержки! Поистине замечательный экземпляр! Навивает воспоминания о том, как я дегустировал этот сорт, прямо перед тем, как его только-только разлили в бочки! – Он взял дольку сыра и откусил кусочек, сожмурившись от удовольствия. Выглядел он так, словно этот процесс доставлял ему неземное блаженство.
Кель в очередной раз подивился богатому жизненному опыту старца. Он взял ломоть ветчины и, прежде чем попробовать, сделал ещё один глоток пива. Свинина оказалась совсем свежей, чуть влажной, что приятно удивило лекаря. Юноша смаковал закуску, отделяя волокна мяса друг от дружки языком, тщательно пережёвывая упругую шкурку.
Джил, после первого же распробованной порции рыбки, приятно удивилась, покачав головой. Пережевав и проглотив следующий кусочек, она обратилась к целителю:
– Так, какой в этом всём смысл?
Старик дёрнулся. Оказалось, что исследование вина поглотило его настолько, что он сам забыл о цели сего действа. Оставив посох в сторону, целитель начал свой рассказ:
– А смысл в этом самый, что ни на есть, глубокий, моя дорогая Джил! Видите ли, так повелось, что вода плотно ассоциируется в людском сознании с жизнью. Но ведь, если подумать, то и основным ингредиентом в составе алкоголя тоже является вода! Вода – это жизнь. Женщины тоже привносят в этот мир новую жизнь, поэтому, по традиции, они разносят напитки. Мужчины, так уж вышло, являются охотниками, добытчиками, кормильцами семьи. Они вскармливают жизнь. Поэтому, мужчинам полагается разносить еду. В данном случае – закуски. Алкоголь без еды, на голодный желудок, может принести удовольствие, которое очень быстро угаснет, а в конце приходит похмелье, которое несёт с собой только головную боль и сожаление. Точно так же и женщина без постоянного спутника – конечно, её жизнь может быть яркой, как пламя свечи. Но она быстро угаснет и станет никому не нужной. В конце останутся только слёзы и одиночество. В общем, каждая женщина нуждается в крепком мужском плече, в поддержке, если хотите. Как и любому алкоголю стоит подбирать подходящую закуску!
Джил улыбалась. Её веселила история старика:
– А что же тогда мужчины?
– А мужчины, дорогая моя Джил, могут быть вполне самодостаточными, как и еда. Конечно, ты можешь есть без воды, но тогда еда будет для тебя сухой, однообразной. Как и бытие холостяка – скучное и тусклое. Женщина дарит жизни мужчины краски, привносит смысл! Ведь без жидкости невозможно как следует распробовать вкус пищи. – Целитель поднял указательный палец в воздух. – Не будем забывать о медицинском аспекте вопроса – ведь вкус мы чувствуем именно благодаря слюне!
Джил скривилась:
– Этот момент можно было опустить.
Но Монарх уже вошёл в раж:
– Да и сухомятка проходит через организм с большим трудом. Это вредит почкам, а на выходе и того хуже.
Артистка закатила глаза:
– А вот этот тем более.
– В общем, подводя итог – и еда, и вода хороши сами по себе, как мужчина и женщина могут провести всю жизнь в одиночестве. Но зачем, если они так прекрасно дополняют и поддерживают друг друга? В общем-то, именно это я и пытался сказать, когда придумывал данный ритуал.
Кель выпятил подбородок, покачав головой:
– Да уж, сколько смысла в простом правиле – кто должен подавать еду, а кто напитки.
Джил продолжала улыбаться:
– По-моему всё это звучит ужасно глупо и притянуто за уши, но мило. Мне нравится. – Она сделала очередной глоток, закусив рыбой. – Но знаете, это как-то немного нечестно.
– Что именно? – Не понял Монарх.
– Еду надо принести и унести один раз. На полноценном ужине три. А напитки во время еды улетают только так. Женщинам приходится постоянно следить, чтобы стакан не опустел, и каждый раз бежать за добавкой.
– О, дорогая моя Джил, в этом тоже имеется свой смысл, хоть и не настолько сакральный, как общая идея. Женщины постоянно хлопочут по дому, следят за детьми и мужем. Уделяют внимание мелочам. Мужчины же не настолько устойчивы к мелкой суете. Им нужно одно дело на целый день. Пошёл заготавливать дрова – так сразу так, чтобы на всю зиму хватило! Пахать поле – так весь день, пока с ног валиться не станешь! Охотиться – так подстрелить сразу целого лося, чтобы надолго обеспечить мясом всю семью!
Джил усмехнулась:
– Кажется, вы искали смысл там, где его в принципе не особо-то и много. Но это здорово. Приятно знать, что что-то делается не просто так, а для кого-то и вовсе значит больше, чем можно представить. – Артистка повторила процедуру с пивом и закуской. – Ладно, с этим понятно, но почему тогда, по традиции, разливать напитки должен самый старший из всех присутствующих?
– А вот тут всё гораздо проще. – Монарх скорчил физиономию, будто собирался засмеяться. – Должны же старики приносить хоть какую-то пользу. – И действительно, старец рассмеялся, но не очень громко и не слишком сильно.
Теперь за столом улыбались все.
Некоторое время друзья наслаждались бесплатным угощением в тишине, пока Джил не задала следующий вопрос:
– Кстати, о знати. Как они вообще умудряются что-то подхватить? Купцы, герцоги и дворяне наверняка могут позволить себе целый взвод телохранителей! А их крысолюды боятся как огня.
Монарх пожевал губами:
– Судя по тому, что я слышал, с тех пор, как рынок закрылся – эти твари начали становиться всё смелее и смелее. Хотя, лично мне кажется, ими руководит не что иное, как страх. Не исключено, что это может быть так же чувство голода или обычная жадность. Так или иначе, со временем они всё меньше и меньше начинают опасаться приближаться к вооруженным людям, и, как следствие, целыми отрядами совершают налёты на лавки, ювелирные мастерские и места, где можно разжиться продуктами. При чём, если раньше они не рисковали ради мелкой добычи, то теперь нападают даже на женщин, несущих с собой корзинки с фруктами или выпечкой. Но самое ужасное, что в последнее время они, по какой-то причине, начали убивать своих жертв, вместо того, чтобы просто ограбить, как раньше. Да ещё и их меркантильность, в последнее время, достигла небывалых высот – они стали забирать даже одежду убитых.
Кель поёжился:
– А откуда они вообще появились? Эти крысолюды?
Монарх погладил бороду:
– Вообще-то, я не могу дать однозначного ответа на этот вопрос. Почему-то эта тайна хранится за семью печатями. Но у меня имеется одна теория …
Бам!
Внезапно, входная дверь в трактир распахнулась с такой силой и скоростью, что, чуть не слетев с петель, смачно ударилась о стену.
В проёме стоял высокий, мускулистый, широкоплечий молодой человек с квадратным лицом и растрепанными каштановыми волосами. Он был облачён в тяжелые на вид доспехи, а из-за спины торчала рукоять какого-то оружия. Его спину и торс прикрывала тёмно-синяя накидка городского стражника. Из-за того, что он стоял прямо напротив света, Келю не удалось рассмотреть его подробней.
Молодой человек в доспехах, тем временем, сделал шаг внутрь и, высоко подняв указательный палец, заявил:
– Сохраняйте спокойствие, граждане! Это всего лишь я – Арен – перст карающей длани правосудия!
Трактир ахнул. По залу забегали недовольные шёпотки. Наименее обидными из которых были: «Опять этот идиот», «Ну почему именно он?» и «Ох, это снова Арен».
Кель с удивлением посмотрел на здоровяка. На первый взгляд он не казался кем-то, кто может доставить неприятности.
Со стороны Джил послышалось пыхтение. Кель обернулся на источник звука и заметил, что девушка надулась и покраснела. Судя по всему, она прилагала немало усилий, чтобы не рассмеяться.
Баруз встрепенулся:
– Арен, а ты чего сюда заявился? Налоги мы уже платили в этом месяце, а беспорядков здесь не наблюдается. – Трактирщик вытянул губы. Сейчас он выглядел так, словно его посетила идея. – Наверно, в комиссариат поступило сообщение, что я торгую нелегальным ромом? Так это всё проделки конкурентов! Отличный у меня ром! И все бумаги в порядке!
Арен поднял руку, останавливая поток речи Баруза:
– Нет-нет, я сейчас не на службе. Я явился сюда, как частное лицо, по личному делу!
– Ага. – Тон хозяина трактира резко сменился на обыденный. Он принялся методично протирать стойку. – Ну ладно, а по какому?