Иван Владимирович Кириллов
Кель и Джил. Тайны древних
– Ну ты что тут, подыхать собрался?! – Выкрикнул он несколько громче положенного.
Монарх же напрягся так, будто бы приложил все имевшиеся у него силы на то, чтобы подавить кашель. Приложив кулак ко рту, он заговорил, периодически прерываясь:
– Кхе-кха, прости, Кинтон, кха-укхы. Вода не касалась моих уст уже, кхе-кхе-кхе, несколько часов. В глотке пересохло, а-а-а-кхы-а-кха-а-кха. – Целитель начал жалобно подвывать. – У-у-у-й. Кинтон, прошу тебя, сжалься над стариком, кха-хкха. Принеси мне попить.
Поиграв желваками, охранник, не говоря ни слова, развернулся на пятках, и зашагал прочь от места пленения, ненавистно бормоча себе под нос что-то неразборчивое:
– Грёбанный старик… бесово отродье… я что, мальчик на побегушках?.. Пошло бы оно всё…
Неуставные телодвижения подчинённого не ушли от зоркого глаза вожака разбойников. Обратив внимание на удалявшуюся с поста фигуру охранника, Ультон высоко задрал подбородок, и позволил себе даже повысить голос:
– Кинтон, куда это ты намылился?
Охранник ответил раздраженно:
– Да у старика снова в глотке пересохло, чтоб ему пусто было! Вот, ща принесу ему воды!
Великан удовлетворительно кивнул:
– Добро. – После чего немедленно вернулся к обсуждению чего-то нехорошего со своими соратниками.
Как только охранник скрылся из виду, Джил тут же свирепо зашипела, обращаясь к Монарху:
– Это, конечно, всё здорово, но как ваше, без сомнения, непревзойдённое актёрское мастерство хоть как-то поможет нам выбраться отсюда? – Её тон не предполагал отсутствия ответа.
Обернувшись, целитель хитро прищурился, и, улыбнувшись, вертикально приложил указательный палец к губам и носу:
– Тише, дорогая моя, просто глядите. – С видом затейника, замыслившего очередную проделку, прошептал старец, после чего вновь нацепил на себя отрешённо-испуганный вид, и отвернулся.
Кель же ничего не сказал. Сообразив, что через несколько минут ему доведётся увидеть что-то по-настоящему потрясающее, он широко раскрыл глаза, в предвкушении и надежде.
Когда Кинтон вернулся, он нёс в руках кружку с отломленной ручкой, доверху наполненную водой. Он приблизился к сети, в которой болтался Монарх, но отдавать питьё пока что не собирался. Приподняв руку так, чтобы целитель мог видеть воду, но не мог до неё дотянуться, он требовательно спросил:
– Ну, теперь-то ты заговоришь?
– Разумеется. – Ответил Монарх, наклоняясь, и потянулся к кружке как будто бы ослабшей, дрожащей рукой.
Поразмышляв всего пару мгновений, охранник сделал шаг вперёд, так, чтобы оказаться от «клетки» целителя на расстоянии вытянутой руки.
Внезапно к старцу как будто бы вернулись все его силы. Он распрямил руку настолько стремительно, что она даже выпрыгнула из рукава мантии. Не успел Кинтон и глазом моргнуть, как Монарх стукнул его нижней частью ладони по лбу настолько резко, что послышался глухой удар, а голова охранника отдёрнулась назад. Но, не дав голове Кинтона выскользнуть, целитель крепко обхватил её сухими, костлявыми пальцами. Их глаза засветились. Только у старца они светились ровным мягким светом, а у разбойника то начинали источать какое-то свечение, тот тут же переставали, затем из них на пару мгновений вырывались яркие лучи света, но сразу же затухали обратно. Шея охранника расслабилась, отчего голова разбойника начала заваливаться на бок, но Монарх удерживал её на месте, руки Кинтона безвольно обвисли, отчего вода из кружки с тихим журчанием полилась на землю. Плечи головореза плавно опустились, но, несмотря на это, ноги бандита продолжали твёрдо удерживать его тело в вертикальном положении. Монарх закрыл глаза, глубоко вдохнув. А когда открыл, руки, голова и плечи Кинтона затряслись мелкой дрожью. Изо рта, ушей, и глаз разбойника вырвались яркие лучи света. Представив, какие ещё отверстия на теле бандита начали источать свет, Кель сдавленно хрюкнул, в почти успешной попытке подавить подкравшийся к горлу смешок. Взгляд старца устремился вдаль, в пустоту – он выглядел так, словно очень сильно на чём-то сконцентрировался. За всё время, что охранник бился в конвульсиях, Монарх не произнёс ни слова. Наконец, когда Кинтон перестал трястись, его руки безжизненно обмякли. Покорно опустив голову, охранник послушно протянул кружку с остатками воды целителю.
Старец принял подношение, не отпуская голову Кинтона, после чего покружил кружку в воздухе, чтобы в темноте по звуку определить, осталось ли внутри хоть что-нибудь. Раздосадовано поцокав языком и покачав головой, Монарх прошептал:
– Какая жалось, почти всё пролилось. – После чего залпом осушил всё, что оставалось в ёмкости. Довольно крякнув, целитель вернул кружку в руку охранника, которую он всё так же держал вытянутой, после чего старец произнёс:
– Итак, Кинтон, для начала я хотел бы попросить тебя вернуть эту кружку туда, откуда ты её достал. Ведь это было бы весьма и весьма невежливо, взять что-то, и потом не вернуть на место. – Глядя в пустоту немигающим взглядом, охранник едва заметно кивнул. – Замечательно, благодарю тебя, Кинтон. А после этого, не будешь ли ты так добр, сделать мне большое одолжение и, прислонившись к своему обычному месту, принять свою любимую позу, ту самую, с подогнутой ногой, и постоять так, скажем, часика два? Шевелиться, передвигаться, или как-либо реагировать на происходящее вокруг тебя я, к большому сожалению, но только лишь твоему, вынужден тебе запретить. Это понятно? – Охранник ещё раз кивнул. – Прекрасно! – Искренне восхитился Монарх. – О! Чуть не забыл, позволяю тебе периодически моргать, по мере надобности.
Ничего не ответив, Кинтон в очередной раз утвердительно кивнул. Только после этого целитель разжал пальцы, выпустив голову охранника из захвата. Головорез в два шага отпрянул от руки старца. Его глаза всё ещё продолжали светиться, но с каждой секундой постепенно возвращались к своему первоначальному виду. При этом глаза Монарха, как только он выпустил Кинтона из захвата, тут же перестали источать свет.
Охранник постоял так ещё пару мгновений, и, как только его глаза остекленели, развернулся, и очень странными, ровными шагами, после каждого из которых он делал небольшую паузу, зашагал в том же направлении, в котором недавно ходил, чтобы принести воды для целителя. Вернувшись с пустыми руками, Кинтон прислонился к своему дереву, и тихо, равномерно засопел с открытыми глазами.
Джил даже стало как-то не по себе от этой картины, потому как магию она недолюбливала с самого детства, особенно в подобных её проявлениях.
Кель же, напротив, от увиденного пришёл в неописуемый восторг. Его брови взмыли вверх, а глаза распахнулись ещё шире, чем до этого. Он даже попытался поаплодировать старцу, но сделал это бесшумно, чтобы не привлекать лишнего внимания, просто поприслоняв пальцы правой руки к ладони левой.
Монарх, убедившись в том, что всё сделал правильно, развернулся обратно к пленникам и, заметив выражение на их лицах, улыбнулся, довольный произведённым эффектом, и глубоко наклонил голову, как бы поклонившись.
Лекарь, припав к сети, уставился на целителя, и уточнил голосом, полным восторженности:
– Вы ведь только что применили гипноз?
Монарх кивнул.
Девушка, не разделяя восторга юноши, уточнила без энтузиазма:
– Но ведь вы волшебник? И применили колдовство. Чему здесь удивляться?
Кель бросил на Джил возбуждённый взгляд, и поспешил её поправить:
– Он не волшебник. Он – маг! Волшебник – это самая первая ступень развития колдуна! А он, судя по мантии, маг света – целитель! Но гипнозом, чаще всего, на таком уровне овладевают только приверженцы школы магии тьмы!
Старец снисходительно улыбнулся:
– Кель прав, моя дорогая Джил, волшебником я являлся только в самом начале своего обучения. В нынешнее время я с гордостью могу заявить, что я самый настоящий маг. – Монарх с сожалением во взгляде погладил свою белесую голову. – К сожалению, мой знак отличия, моя любимая шляпа, потерялась по пути в эту злосчастную крепость. – Целитель с неприязнью осмотрел лиственные стены лагеря. – Поэтому, к сожалению, мне нечем подпереть свои слова, разве что доказать вам правдивость моих изречений своими умениями.
Артистка всё ещё не понимала, что до неё пытались донести:
– Вы о чём вообще?
Лекарь поторопился похвастаться знаниями:
– Когда маги только-только открывают свои врата души – они получают звание «волшебника». Чаще всего это дети, или отроки, но случается и так, что и гораздо более взрослые люди очень поздно становятся заклинателями. Освоив парочку приёмов, волшебник получает следующий ранг, и становится «адептом». Изучив искусство управления собственной душой в значительной степени, адепт переходит в разряд мага. А вот титул мага имеет уже гораздо большее количество градаций, и для того, чтобы быстро определять уровень того или иного мага – в гильдии приняли ввести в обращение остроконечные шляпы, украшенные вышивкой, соответствующей рангу мага. Но всем этими званиями пользуются только непосредственно в башне, и при общении гильдейских магов между собой, а в миру, чтобы не путать людей ненужной информацией, и не засорять им головы словами, разницы в которых они совершенно не видят, любого, кто хоть в какой-то мере владеет колдовством, называют магом.
– Понятно. – Сдержанно буркнула Джил. В этот раз Кель говорил нормальным, а не поучительным тоном, поэтому у неё хватило терпения, чтобы спокойно дослушать его речь до конца.
Густые брови Монарха сами собой приподнялись от удивления:
– Вы интересуетесь магией, юноша? Возможно, даже состоите в гильдии? – Он дотронулся большим и указательным пальцами до своего подбородка, для чего ему пришлось запустить пятерню в свою густую, взъерошенную бороду. – Но я не чувствую в вас каких-либо активных потоков маны. – Целитель озадаченно хмыкнул. – Тогда это ещё более странно, ведь совсем немногие за пределами гильдии знают о системе рангов, которая применяется в её стенах.
Юноша обрадовался, что ему удалось произвести хорошее впечатление на старца, причём, не прилагая каких-либо усилий, как ему самому показалось:
– Вы правы во всём! Я действительно очень интересуюсь магией, но в гильдии не состою. Хотя очень хотел бы. – Вспомнив о дефекте собственной души, Кель опечаленно опустил глаза. – Но, к сожалению, так уж вышло, что даже деревянные доски больше предрасположены к магии, чем я.
Монарх собрался что-то ответить, но тут в их разговор вмешалась Джил:
– Слушайте, ваши разговоры как-то помогут нам сбежать? – И лекарь и целитель оба посмотрели в сторону артистки. Старец смотрел на девушку молча, но вопросительно, а юноша пару раз открывал рот, чтобы что-то сказать, но каждый раз беззвучно его захлопывал, не найдясь, что ответить. Гордо подняв голову, Джил важно заметила. – Вот именно. Вы успеете наболтаться, когда мы выберемся отсюда, так что давайте ближе к делу.
Целитель согласился с позицией артистки:
– Что ж, это верно. Значит, так…
Тут лекарь, преисполненный нетерпением, не сдержался, и высказал своё предположение, не дав старцу самому ничего сказать:
– Вы загипнотизируете нас так, чтобы мы могли драться за троих, верно?
Девушка с укоризной и скепсисом взглянула на юношу, потому как подумала, что это было бы слишком лёгким выходом из ситуации.
Монарх успел поднять указательный палец вверх, явно намереваясь начать излагать свой план, но, вместо этого, он, услыхав слова юноши, погрузившись в раздумья, тем же самым пальцем почесал бороду:
– Вообще-то, Кель, мальчик мой, это отличная идея!
Джил приподняла одну бровь:
– Правда что ли? – Спросила она голосом, полным недоверия.
– Ну конечно! – Радостно, немного громче, чем обычно, прошептал целитель. – Вообще-то, поначалу, я думал, что мы обойдемся только магией и грубой силой, а гипноз хотел применить на вас по окончанию заварушки, которую мы тут устроим, чтобы вам не хотелось спать до самого города, и вы могли бы, не смыкая век следить за пленными. Но то, что предлагает Кель действительно может нас сильно выручить!
Не веря своим ушам, лекарь воодушевлённо выпалил:
– Так что, мы взаправду будем драться за троих?
Монарх посмотрел на него, слегка смутившись, потому как ему было немного неловко расстраивать своего нового знакомого:
– О, нет-нет, к сожалению, я не могу сделать что-то подобное при помощи гипноза. Хотя, если быть более точным, могу, но это скрывает в себе слишком большие риски, например, слишком велика вероятность, что даже самый здоровый организм просто-напросто сломался бы от столь сильной перегрузки, что уж говорить о ваших утомлённых длительным переходом телах. – Лекарь успел поникнуть, а артистка самодовольно хмыкнуть, как целитель сразу же добавил, значительно приподняв боевой настрой обоих. – И, тем не менее, я могу значительно усилить ваши рефлексы, настолько, что они станут молниеносными. А скорость реакции станет подобной таковой у мангуста.
Лицо Джил вытянулось, она пару раз кивнула самой себе, перебрав в голове вы такой расклад её вполне удовлетворял:
– Что ж, звучит как довольно неплохое преимущество. Но мы действительно довольно долги шли, и сейчас, когда всё более-менее утряслось, я поняла, что действительно устала. – Она с надеждой взглянула на целителя. – Может, у вас в арсенале найдётся какой-нибудь фокус, чтобы меня взбодрить? Хотя бы на время?
Монарх ответил на задумываясь:
– Да-да, конечно, разумеется. Как я уже упоминал, нельзя с помощью гипноза сделать так, чтобы человек поднимал стопудовые камни или бегал быстрее ветра. Но зато можно приказать телу высвободить скрытые ресурсы, заставив его работать на износ. – Целитель нахмурился. – Но, так же, мне следует вас предупредить, что как только действие гипноза закончится, вы, скорее всего, буквально упадёте на месте от усталости, а сознание покинет ваш разум до тех пор, пока тело не восстановиться с помощью глубоко сна. – Старец принялся гладить бороду, глядя куда-то вверх. – Вообще-то, я мог бы перенаправить энергию ваших душ так, чтобы придать вашим мышцам дополнительную силу, но, к сожалению, сия процедура может слишком сильно затянуться, а лишнего времени, к сожалению, как известно, у нас нет.
Джил хмыкнула:
– А я, честно говоря, до этого момента считала, что гипноз – это чистой воды шарлатанство.
Целитель поспешил опровергнуть недоверие артистки:
– Вообще-то, разные люди по-разному подвержены воздействию гипноза. Например, магический гипноз действует на всех одинаково, однако, последствия от его воздействия может оказаться очень разным, помимо того, что он гораздо более искусен в исполнении. И в то же время, если взять более традиционную его версию, я имею ввиду, те случаи, когда перед глазами человека раскачивают разные предметы или словами…
Девушка тут же его перебила, безразлично помахав рукой, протараторив:
– Да-да, послушайте, сейчас не лучшее время, чтобы читать лекции. Давайте лучше сосредоточимся на побеге.
Старец осёкся:
– Верно, верно. – Он оконфуженно погладил лоб. – Как бы мне не нравилось это занятие, сейчас не самое подходящее для разговоров время. – Вздохнув, чтобы собраться с мыслями, Монарх поведал им свой замысел. – Итак, для начала, мы должны спуститься с дерева. – Артистка посмотрела на целителя с немым укором. Уж эта часть плана казалось бы, была очевидной для всех. Но старец не обратил на это никакого внимания. – Я полагаю, вы располагаете подходящим инструментом для подобной операции?
Джил кивнула:
– Располагаем. Но давайте для начала всё обсудим. – Она мотнула подбородком в сторону лагерного костра. – Нам придётся действовать быстро и решительно, чтобы застать их врасплох.
– Логичное замечание. – Согласился Монарх, и начал. – Значит так, как только мы спустимся на землю, мы должны будем быстро чем-нибудь вооружиться. – Он наклонил голову в сторону Кинтона. – За одним из деревьев стоит мой посох, я могу использовать его, в том числе, и в качестве оружия. А у вас есть что-нибудь, чем можно драться?
Кель отрицательно помотал головой:
– У меня с собой ничего такого нет. Разве что, в сумке найдутся ядовитые вещества и слабый раствор кислоты, но, боюсь, сильных повреждений ими нанести не получится, да ещё и без предварительной обработки.
Джил кивнула:
– У меня есть пара кинжалов, и я довольно ловко с ними обращаюсь. – Она взглянула на лекаря. – Келю я могу дать один из своих метательных ножей, хотя бы на случай самообороны. Кроме того, мы можем забрать меч Кинтона. – Артистка ткнула пальцем в сторону охранника
Целитель перевёл взгляд на оружие охранника, затем снова на девушку, и отрицательно покачал головой:
– Конечно, я могу похвастаться тем, что в молодости я брал уроки фехтования, и, вследствие чего, весьма неплохо управлялся с холодным оружием. Но теперь, боюсь, я вынужден признать, что в силу моего преклонного возраста мои мышцы слишком сильно иссохли, чтобы я мог отразить хоть мало-мальски поставленный удар, нанесённый мне кем-то молодым. Возможно, моя дорогая Джил, будет лучше, если ты сама воспользуешься этим мечом.
Сдвинув брови, артистка отрицательно помотала головой:
– Я лучше обращаюсь с коротким оружием в каждой руке. Кроме того, если в одной руке у меня будет меч, а в другой кинжал – это серьёзно нарушит баланс, и мне будет неудобно вести бой.
– Ага. Понятно. – Целитель кивнул. – Что ж, в это случае, я полагаю, меч должен достаться Келю. – Он повернул голову в сторону лекаря. – Мальчик мой, сможешь ли ты управиться с мечом?
Юноша пожал плечами:
– Вряд ли. Думаю, в открытом столкновении я больше вреда принесу, чем пользы. Может быть, смогу отбивать удары, но что-то противопоставить в бою с опытным головорезом – это точно не про меня.
Девушка поделилась своим мнение:
– Возьмешь у меня один нож, и, на всякий случай, прихватишь меч, а потом спрячешься. В случае чего, хотя бы защитишь себя. Так у тебя будут хоть какие-то шансы.
– Резонно. – Согласился Кель, но он всё ещё сомневался, что из этой затеи могло выйти что-то хорошее. Он посмотрел на Монарха. – Кстати, а почему вы не сбежали раньше? Вы же могли просто всех загипнотизировать, чтобы они вас не замечали? Я так понял, они все по очереди дежурят?
Услыхав это, Джил с подозрением уставилась на целителя, в ожидании ответа.
Старец тяжело вздохнул:
– Должен признаться, я думал об этом. Скажу даже больше – это была одна из моих лучших задумок. Но, всё дело в брате Ультона – Бейтоне…
Не успел он закончить свою мысль, как его с раздражением прервала артистка:
– Можно не отвлекаться на всякое, что не имеет отношения к делу?
Юноша закивал, глядя на девушку:
– Мхм-мхм. Только ещё один маленький вопросик. – Он повернулся к Монарху. – Я правильно понял, что часовые, и те, кто идёт на дело, носят накидки убитых солдат из Раута для маскировки?
– Правильно. – С готовностью подтвердил целитель. – Они все носят накидку с одной целью – выиграть время на замешательстве, притворившись солдатами Раута, или вовсе обмануть тех, кто может неожиданно заявиться в лагерь.
Закатив глаза, Джил медленно, с натугой выпустила воздух через ноздри, чтобы не взорваться, и не заорать:
– Давайте вернёмся к более важному обсуждению, лады? – Произнесла она с нажимом, голосом, полным сарказма, широко раскрыв глаза, наклонив голову, и выставив вперёд распрямлённую ладонь.
Монарх перевёл взгляд на неё:
– Хорошо, верно. Сразу после того, как мы вооружимся, мы сможем спрятаться за деревьями, и уже оттуда будем наблюдать за обстановкой, выжидая наилучший для атаки момент. Когда он наступит, нам необходимо будет быстро вывести из строя лучника. Конечно, было бы неплохо застать врасплох сразу двоих, а то и троих человек, и немедленно вывести их из боя парочкой точных ударов, но, к сожалению, я опасаюсь, что остальные бандиты слишком быстро среагируют на наше нападение, поэтому, в данном случае мы будем рассматривать наименее благоприятный исход событий. Так что нашим главным приоритетом для первой атаки становится именно, как его называют в здешних местах, Кривой. Ведь лучник во время сражения будет представлять гораздо большую опасность, чем те, кому придется использовать ближний бой.
– Точно. – Согласилась артистка.
– Джил, эта задача ложится на твои плечи. Ты сможешь быстро добраться до лучника и как следует, с позволения сказать, треснуть его по голове? – На всякий случай уточнил Целитель.
– Да. – Коротко подтвердила девушка.
– Отлично. С учётом того, что Кинтон больше не представляет никакой опасности, их останется всего шестеро.
– Пятеро. – Поправила старца Джил. – Тот, что сидел в обнимку с главарём, уже мертвецки пьян, и имени-то своего вспомнить не способен, не то, что драться.
Однако Монарх тут же парировал замечание артистки:
– Да, я принял этот момент во внимание, именно поэтому мой маленький трюк сошёл мне с рук, – он с озорцой взглянул на Кинтона, но тут же вернул свой настрой в серьёзное русло, – и всё же, их останется шестеро.
Девушка немного растерялась:
– Как такое возможно?
– Немногим ранее я уже упоминал, что за пределами лагеря местность патрулирует ещё один часовой. И, боюсь, услышав здесь шум – он немедленно придёт на помощь своим товарищам, так что списать его со счетов мы никак не можем.
– А, точно. – Джил хлопнула себя кулаком по ладони. – Я уже и забыла про него. – Она сделала целителю знак рукой. – Продолжайте.
– В общем, их останется шестеро. Троих я могу взять на себя, но ещё двоих и главаря придётся обезвреживать тебе самой, моя дорогая Джил. Разумеется, я постараюсь помочь тебе всем, чем смогу, если у меня останется ещё хоть крупица сил, но, в общем и целом, боюсь, что в моём рукаве не найдется такого фокуса, который сумел бы свалить с ног кого-то, вроде Ультона.
Юноша косо взглянул на рукав девушки: «Зато в её рукавах, похоже, ещё полно всякого» – но вслух говорить ничего не стал.
Джил кивнула с серьёзным лицом, похоже, в тот момент она уже настроилась на предстоявшую драку:
– Поняла, я что-нибудь придумаю. Но как вы собираетесь расправиться с тремя сразу? Будете хватать каждого по очереди за голову, разбрасывая направо и налево просьбы вас не трогать?
Монарх хитро улыбнулся:
– За свою долгую жизнь я успел разучить парочку полезных магических трюков, за меня можете не беспокоиться. Главное, следите, чтобы вас самих не поранили, иначе вся наша затея покатиться коту под хвост.
– Ясно. – Коротко отрапортовала артистка.
Не услышав о себе ни единого слова, Кель принялся мотать головой из стороны в сторону, глядя то на артистку, то на старца. В его глазах недоумение смешалось с надеждой и непониманием:
– Подождите-ка, а я? Что буду делать я?
Целитель внимательно посмотрел на лекаря:
– Понимаешь ли, Кель, наш план составлен с учётом того, что все обстоятельства расположатся не в нашу пользу. Но, исходя из своего жизненного опыта, смело могу заявить, что как бы плохо не обернулась ситуация, всё равно всё может стать ещё хуже. Если твоё вмешательство не понадобиться вообще – это будет означать, что всё прошло как нельзя лучше, но, всё же, в любой момент что-то может пойти не так, поэтому твоя роль будет заключаться в подстраховке. – Старец добавил очень проникновенным голосом, настолько, что юноше даже показалось, что если бы Монарх мог, он положил бы руку ему на плечо. – Ты станешь нашим запасным планом. Нашим последним билетом из безвыходной ситуации. И для этого, после того, как начнётся бой, ты должен будешь обойти всю эту кавалькаду с фланга так, чтобы тебя не заметили. Это не составит особого труда, так как Ультон и вся его банда отвлечётся на драку с нами. – Монарх сменил тон на наставительный. – Ты должен будешь сидеть в засаде и внимательно наблюдать за полем боя, как следует оценивая ситуацию. Если ты заметишь, что жизнь кого-то из нас оказалась в опасности – сразу же выступай. Выскакивай из засады и вмешивайся в бой. И в то же время, если ситуация окажется не критической – можешь попытаться отвлечь внимание на себя криком, броском камня, или ещё чем-нибудь, главное, постарайся не выдавать своего местоположения. В случае же, если кому-то из нас будет грозить неминуемая гибель – ты должен будешь незамедлительно ринуться в бой. Тебе всё понятно?
Почувствовав важность момента, Кель расправил плечи, выпятив грудь:
– Да.
– Замечательно. – Он повернулся к девушке. – А у тебя, моя дорогая Джил, остались какие-нибудь вопросы?
– Нет. – Коротко мотнула головой артистка.
– Отлично. Если что, нам ещё представиться небольшая возможность обсудить детали, если в этом возникнет необходимость. – Он ещё раз посмотрел на артистку и на лекаря. – В таком случае, давайте начинать.
Джил кивнула, опустила левую кисть, и сделала знакомое Келю резкое движение пальцами – резко согнула, и так же стремительно распрямила их. В этот раз лекарь очень внимательно наблюдал за рукой артистки, поэтому ему удалось услышал тихий щелчок, донёсшийся из её рукава. В следующее мгновение оттуда вылетело лезвие, точно такое же, каким она воспользовалась в прошлый раз для разрезания верёвок. И, прямо как тогда, поймать лезвие за неострую часть ей не удалось: «Дерьмо», – коротко ругнулась артистка и принялась кромсать сеть. По её пальцам засочилась кровь.
Лекарь перевёл взгляд на целителя, тот внимательно наблюдал за бандитами. Его глаза светились немного ярче обычного. Юноше стало интересно узнать, чем занимались разбойники в этот момент, и он тоже повернул голову в сторону лагерного костра.
Пёс, Сухой, и два головореза, которые сидели напротив них, равномерно покачивались из стороны в сторону и, судя по равномерному темпу их голосов, они не просто разговаривали, а напевали шёпотом какую-то песню. Кривой с подозрением посматривал из стороны в сторону, прилежно выполняя свою работу, не отвлекаясь на всякие посторонние вещи.
Ультон сидел, согнув спину. Правой ладонью он упёрся в колено, и точно так же поступил с локтем левой руки. Повернув голову к правому плечу, он что-то говорил, глядя себе за спину. Человек, который оказался его братом, больше не сидел, и даже не лежал рядом, уткнувшись лицом в древесину, поэтому Кель предположил, что главарь решил пообщаться с родственником в то время, как последний отошёл опорожнить либо желудок, либо же мочевой пузырь, где-то за пределами лагеря.
На всякий случай, юноша решил поведать о своём открытии старцу:
– Монарх, брат Ультона куда-то пропал.
Целитель, задумчиво погладив бороду, пробормотал себе под нос, не поворачивая головы:
– Мхм, это плохо.
Лекарь удивился:
– Почему?
Старец, шире распахнув глаза, будто придя в себя ото сна, повернулся:
– Что «почему», мальчик мой?
– Почему плохо, что Бейтон исчез?
Монарху понадобилась всего секунда, чтобы сообразить, к чему пришёлся этот вопрос. Поняв, что к чему, целитель, помахав рукой, покачал головой:
– О, нет-нет, мой юный друг, это как раз хорошо, ведь это существенно облегчило процедуру нашего освобождения. В данном случае я размышлял немного о другом. Насколько я могу судить, исходя из своих наблюдений, Ультон очень любит своего брата, и старается потакать тому во всех его желаниях, хотя, при этом, делает вид, что осуждает и не одобряет действий Бейтона, чтобы не компрометировать себя перед подчинёнными. Именно поэтому он позволяет брату пить сколько угодно, в отличие от остальных разбойников, и сам от него никогда не отстаёт, чтобы Бейтон не обижался на то, что ему не с кем как следует выпить. И вот тут имеется одна загвоздка: даже несмотря на то, что они весьма и весьма близкие, можно даже сказать, кровные родственники, они очень сильно отличаются в плане физиологии, поэтому, когда Бейтон упивается до полусмерти – для самого Ультона банкет только начинается. И именно поэтому я опасаюсь, что высокая толерантность Ультона к алкоголю может стать для нас большой проблемой, потому как количество выпитого, скорее всего, никак не скажется на его боевых навыках, в то время как почти половина оставшейся банды потеряет возможность нормально управлять собственными конечностями.
Лекарь недоумевал:
– Но почему? Как ни крути, если у него в крови много алкоголя – он будет медленнее, и менее рассудительно соображать, да и координация движений, может быть, хоть и совсем немного, но всё же нарушится – это же хорошо для нас, разве нет?
В отличие от юноши, голос старца не выражал оптимизма:
– Разумеется, это так. Но, исходя из рассказов, историй и воспоминаний, что мне довелось услышать, находясь у них в плену – они все участвовали в гражданской войне. И, даже несмотря на то, что они служили в батальоне разведчиков, им очень часто приходилось напрямую участвовать в сражениях. Именно благодаря Ультону, потому как в бою он сражался за пятерых, им удавалось выходить победителями из каждой стычки. Хоть по внешнему виду и не скажешь, но скорость и ловкость Ультона лежат далеко за пределами нормальных человеческих возможностей. И, как мне кажется, даже если взять в расчёт тот факт, что он сегодня довольно крепко выпил – это окажется настолько незначительным, что совершенно не повлияет на наши шансы на успех. Ведь, что сражаться с пятью людьми одновременно, что с четырьмя с половиной – разница невелика. – С легкими нотками безнадёжности и отчаяния заключил Монарх. Но, в следующий миг целитель, одёрнув себя, повернулся к лекарю, и ободряюще улыбнувшись, заявил очень самоиронично. – Но что это я здесь нагнетаю, в самом деле? Не стоит настраивать себя на негативный лад. – Он легонько похлопал себя по лбу подушечками сухих пальцев. – В нашем положении нужно радоваться любому преимуществу, даже самому малому, не так ли? – Старец шутливо-зловеще тихонько похохотал. – Если во время боя кому-нибудь из них в глаз попадёт даже самая маленькая соринка – она перевернёт ход всей дальнейшей битвы.
Улыбнувшись в ответ, Кель медленно кивнул. Чтобы как-то отвлечься от мрачных мыслей, пока Джил всё равно занималась распилом верёвки, и хоть немного снять напряжение перед грядущими событиями, лекарь решил задать вопрос на отвлечённую тему:
– Монарх, скажите, а, совершенно случайно, из этих двоих, Ультон не приходится Бейтону младшим братом?
Одна из бровей целителя приподнялась:
– Насколько мне известно, нет. – На всякий случай, чтобы убедиться, что маразм ещё не успел взять верх над его разумом, старец с опаской посмотрел в сторону костра, чтобы очень внимательно разглядеть вожака бандитов. И там, на месте Ультона, всё ещё сидел самый высокий, крупный, сильный, и свирепый из разбойников, чьи глаза полыхали ледяной яростью. По всем параметрам Ультон выглядел старше, опытнее, и ответственнее Бейтона, и их никак нельзя было спутать между собой. Медленно повернувшись обратно, Монарх уточнил с лёгкой тревогой в голосе. – А что навело тебя на подобную мысль, мальчик мой?