Иван Владимирович Кириллов
Кель и Джил. Тайны древних
Как бы лекарю не хотелось этого избежать, но тут он был вынужден перебить артистку:
– Это плохая идея.
Резко умолкнув, девушка вопросительно посмотрела на юношу:
– Что не так?
Кель косо взглянул на Кинтона. Идея с убийством ему очень не нравилась, но он не мог предложить ничего лучше. Хотя ему очень тяжело удавалось смириться с тем, что ему предстояло обменять свою жизнь на чью-то ещё:
– Если мы запихаем его тело в сеть, то они, – он мотнул головой в сторону костра, вокруг которого выпивали разбойники, – очень быстро заметят пропажу часового. И, скорее всего, бросятся в погоню. Поэтому, я считаю, что лучше будет, если мы как-нибудь приладим труп к дереву, как будто он так и продолжает стоять и охранять нас. В этом случае, они обнаружат, что мы сбежали, только утром, ну, или, хотя бы, через пару часов.
Взглянув мимо лекаря, и покачав головой, артистка согласилась:
– Действительно. Так будет лучше. Так и поступим. – Задумчиво пробормотала она. – Тогда так: выберемся из ловушки, и пригвоздим труп Кинтона к дереву его же мечом. После этого хватаем свои вещи, и тикаем как можно быстрее, создавая как можно меньше шуму. – Девушка повернула голову в сторону своего плаща, немного наклонившись. – Нам крупно повезло, что их главарь так безалаберно приказал оставить наши шмотки тут. Да и что Сухой оказался таким исполнительным. – Она строго взглянула на юношу. – Всё ясно? Вопросы есть?
Кель ушло немного времени, чтобы как следует переварить в голове план Джил:
– Ясно. В общем-то, почти вся моя задача заключается в том, чтобы поймать труп Кинтона, и не шуметь.
Наклонив голову, Джил подняла глаза кверху:
– Ну, в общем-то, да. – С этим сложно было не согласиться. – Но труп прикреплять к дереву мы тоже будем вместе. Один держит, другой втыкает меч.
– Мхм. – Глядя в никуда, кивнул лекарь. И в этот момент он всё-таки не смог перебороть свою гуманистическую натуру, и маленькая искорка надежды на бескровный выход из сложившейся ситуации всё-таки умудрилась из него выскочить. Заговорщически осмотревшись, он взволнованно зашептал, хотя, всё время до этого они итак переговаривались только таким образом. – Послушай, Джил, а мы не можем как-то обойтись без убийства?
Нахмурив брови, артистка недовольно скорчилась, и злобно выпалила:
– И как ты себе это представляешь?! Уговорить его, что ли? Попросить отпустить погулять на полчасика? Или что?
Кель не знал, что ответить, кроме как покорно согласиться:
– Ну да, ну да. Тогда всё понятно. Договорились – Он обмяк, смирившись с судьбой. И в то же время, кровожадный план Джил заставил его вспомнить то, что она сказала ему у дороги, прямо перед тем, как их пленили. Слегка взбодрившись, он приподнялся на месте, и, опустив взгляд, и откашлявшись, постарался осторожно коснуться той самой темы:
– Слушай, раз уж нам всё равно ждать, может, расскажешь, что ты имела ввиду, когда сказала, что тебе приходилось охотиться за головами?
Метнув на лекаря стремительный взгляд, артистка в следующий же миг стушевалась, и опустила глаза. После чего начала как-то смущённо:
– Ну, я…
Но дать какого-либо внятного ответа она не успела. Почти одновременно с Джил, со стороны того, что Кель всё это время считал каким-то серым мешком, донёсся приятный старческий голос, перебивший речь девушки:
– Добрый вечер, молодые люди.
От неожиданности девушка широко распахнула глаза, а лекарь подпрыгнул на месте.
***
Кель рассматривал человека, который, как оказалось, всё это время делил с ними одну ветку. То, что поначалу показалось лекарю серым мешком – оказалось такой же сетью, в которой Келя и Джил притащили в лагерь. Дополнительный эффект иллюзии придавала одежда старика – он носил огромную, бесформенную светло-серую мантию, с подкладкой цвета фисташкового ореха, которая являлась традиционной одеждой магов-целителей.
Кель начал догадываться, что этот старик как раз и являлся тем самым целителем, которого постоянно упоминали разбойники: «Но почему его держат в сети? Я думал, он один из них» – никак не мог взять в толк юноша.
Лекарь попытался разглядеть лицо старика в тусклом свете, который доходил до них от лагерного костра, но юноше с трудом удавалось рассмотреть своего сокамерника, не то, что загадочного соседа.
Живя на острове, с Дон’Алланом, Келю часто приходилось встречаться с магами различных специализаций, и всех возрастов. Обычно он смотрел на них издалека, так как в моменты, когда учитель принимал у себя очередного необычного гостя, вся работа в больнице ложилась на плечи юного ученика легендарного целителя. Из-за чего ему зачастую не удавалось не то что поговорить с гостями, но даже хотя бы перекинуться с ними парой слов. Кроме того, юноше всегда казалось, что учитель намеренно нагружал его работой в такие моменты, что бы он не имел лишней возможности пообщаться с другими магами, и не начинал вновь и вновь тешить себя ложными надеждами обрести магические способности.
Так вот, тот старик, сидевший в ловушке напротив, смахивал на любого другого мага-целителя преклонного возраста. Всё его лицо было покрыто глубокими морщинами. Он носил не особо длинную, всклоченную седую бороду. Его посеребрённые временем, зачёсанные на затылок волосы открывали всеобщему обозрению широкий лоб с густыми бровями, зато полностью закрывали уши на висках. Этот человек отрастил себе настолько длинную шевелюру, что большая её часть пряталась в капюшоне мантии. Небесно-голубая, с зеленоватым отливом радужка глаз довольно сильно светилась в темноте, что выдавало в старце весьма и весьма опытного и умелого мага.
Кель знал, что чем дольше и усерднее человек практиковался в том или ином виде магии, тем сильнее изменялись его глаза. Например, у магов земли, в преклонном возрасте цвет глаз менялся на тёмно-виридиановый, а у магов воды радужка становилась ультрамариновой. Исключением являлись только маги света и тьмы – чем старше становился маг одной из этих школ, тем светлее, или, соответственно, темнее, становился его собственный цвет глаз. Кроме того, маги-целители, по сравнению с остальными, обычно жили настолько долго, что их глаза зачастую начинали источать лёгкий свет, правда, едва заметный даже в темноте. Человек напротив стал исключением – его глаза источали достаточно сильное сияние, чтобы в темноте его можно было спутать с кошкой.
Следующим, что привлекло внимание Келя, стали большого размера уши и нос старца. Изучая медицину, Кель узнал, что эти органы расли у человека всю жизнь. Лекарь готов был поклясться, что нос и уши подобного размера он раньше видел только у Дон’Аллана, что означало, что человек, который сейчас находился перед ним, возрастом не уступал его учителю.
С того момента, как старик поприветствовал невезучих путешественников, они продолжали ошалело пялиться на него, сохраняя молчание, а он в это время, внимательно изучал их.
Наконец, откашлявшись, чтобы прервать неловкую паузу, старик зашептал:
– Я искренне прошу меня простить, но, так уж вышло, что я невольно стал соучастником вашего разговора, совершенно случайно его подслушав. Но, в своё оправдание, должен заметить, что вы стали инициаторами моего пробуждения, потому как потревожили мой сон, раскачав ветку, которая, так сказать, в данный момент является нашим общим пристанищем. Поэтому, я выражаю искреннюю надежду, что вы сможете войти в моё положение, тем более, – он провёл рукой перед собой, – что, к сожалению, мне больше некуда деться. Тем не менее, должен признать, что я искренне рад вашему появлению здесь, потому как считаю, что мы способны помочь друг другу в нашей непростой ситуации.
«Что ж, по крайней мере, по манере речи он больше похож на учёного, чем на разбойника. Это не может не радовать», – с облегчением подумал Кель.
А Джил, подозрительно прищурившись, грубо выпалила:
– Больно гладко стелите. А вы кто, собственно, бесы раздери, такой?
Старик ответил с театральной грустью, приложив руку к груди:
– Ох! Всё просто – я точно такой же пленник, как и вы, по воле злодейки-судьбы попавшийся в жадные до наживы лапы этих злобных нарушителей закона. – Он кинул неодобрительный взгляд в сторону лагерного костра.
Кинтон, услыхав это, презрительно хохотнул.
А артистка нахмурилась ещё сильнее:
– Ага. А кроме очевидного?
Старец умолк. Ему потребовалась всего секунда, чтобы сообразить, чего от него хотели, после чего он продолжил:
– О! Действительно, – он растерянно приложил ладонь ко лбу, – я же не представился! Меня зовут Монарх, позвольте, а вас? – Он дружелюбно улыбнулся.
Кель собрался было ответить взаимностью, но Джил не дала ему этого сделать, рассержено зашептав:
– Ничего себе! Ваше Величество, король Джум’Аран, собственной персоной! – Лекарю показалось, что сарказм артистки в тот момент можно было даже потрогать руками. – А мы-то все полагали, что вы давно почили на почве возраста. Нам нужно скорее выбираться отсюда и бежать во дворец, вот королева-то обрадуется, увидав своего папулю!
В этот раз Монарх гораздо дольше смотрел на Джил, не понимая причин столь грубого обращения. Наконец, разобравшись, что ей было нужно, он озадаченно покачал головой, а затем ответил, не растеряв и капли своего добродушия:
– Ох-о-хо! Прошу прощения, где же мои манеры. – Старик покашлял, прочистив горло, и представился, как следует. – Меня зовут Монарх’Аркан. К сожалению, я живу настолько долго, что, боюсь, даже под пытками не сумею припомнить ни имён, ни рода профессиональной деятельности моих родителей. Сам я зарабатываю себе на жизнь тем, что являюсь странствующим гильдейским магом-целителем. Пожалуйста, зовите меня Монархом, для краткости.
Юноша ткнул девушку в бок локтем:
– Зачем же так грубо?
Джил с недовольством посмотрела на Келя, затем, перевела взгляд на Монарха, судя по глазам, артистка не испытывала никаких угрызений совести по поводу своего поведения:
– Прошу прощения за резкость. Просто не переношу, когда люди представляются не полностью. Меня начинает преследовать ощущение, что от меня пытаются что-то скрыть. Тем более, – она обвела взглядом стены крепости, – вы сами сказали, что здешнее окружение к вежливости особо-то не располагает.
Но странствующий целитель, напротив, поддержал девушку:
– Что вы, юная леди, напротив, мне весьма и весьма отрадно видеть стремление к хорошим манерам, особенно здесь, посреди леса, да ещё и после того, как проведёшь некоторое время в вынужденном общении с подобной… – он попытался подобрать нужное слово, для чего вставил короткую паузу, – компанией. – Монарх мотнул головой в сторону бандитов, окруживших лагерный костёр. – Однако, несмотря на то, что я представился, мне самому до сих пор не довелось услышать ваших имён.
Переглянувшись, Кель и Джил по очереди представились Монарху точно так же, как до этого представлялись друг другу в «Солёной Русалке».
– Во имя Освободителей! Должен признать, что это весьма и весьма необычная встреча. Так вы, мой новый юный друг, утверждаете, что являетесь учеником самого Дона’Аллана? – Старец прищурился, стараясь как можно тщательнее разглядеть в сумраке лицо юноши. Видимо, свет от его собственных глаз не очень-то ему в этом помогал, и выполнял, скорее, декоративную функцию, нежели приносил какую-то явную пользу. – То-то мне с самого начала показалось, что мне и ранее доводилось с вами если не встречаться лично, то, по крайней мере, видеться.
Манера целителя выражаться длинными, извилистыми предложениями несколько выводила артистку из себя. А ещё больше её раздражало то, что они тратили слишком много времени на то, что можно было бы обсудить и после побега:
– Да-да, – встряла девушка, – на всём побережье люди хоть раз да слыхали об ученике легендарного Дона’Алана, а некоторые его даже собственными глазами видели. Давайте сейчас обсудим более насущные проблемы.
Слегка наклонив голову набок, Монарх пожал плечами:
– Как пожелаете, юная леди. Позвольте только заметить, напоследок, что, к сожалению, в моём текущем положении протянуть вам руку для рукопожатия представляется весьма затруднительным действием, поэтому я искренне надеюсь, что вы не обидитесь, если эту часть ритуала мы опустим. – Посетовал бродячий целитель. Закатив глаза и вздохнув, артистка коротко, но часто, утвердительно закивала. Удовлетворившись таким знаком согласия, старец продолжил. – Итак, возвращаясь к нашей первоначальной теме – мне кажется, что в моих силах предложить вам весьма и весьма взаимовыгодное сотрудничество.
Скорчив недоверчивую физиономию, девушка вкрадчиво уточнила:
– Послушайте, не обижайтесь только, но чем нам может помочь человек… – Джил оглядела Монарха с ног до головы, стараясь выразить как можно мягче, – вашего возраста?
– О, дорогая моя, я уверен, что, как минимум, советом. Кроме того, я владею весьма и весьма ценной информацией, которая, совершенно точно окажется для вас крайне полезной. Но позвольте так же вас заверить, – целитель горделиво поднял указательный палец в воздух, и потряс им, – я могу гораздо, гораздо больше, чем кажется на первый взгляд.
Артистка задумчиво хмыкнула:
– Ладно, давайте начнём с малого. Что за совет вы можете нам дать? – Не унималась она.
Бросив косой взгляд на охранника, целитель перешёл на еле слышный шёпот:
– Как я упомянул ранее, я случайно подслушал ваш разговор, и знаю о вашем плане побега. – Монарх деловито погладил бороду, чтобы хоть немного её распрямить, и, тем самым, привести в порядок. – К сожалению, вынужден вам сообщить, что даже если вам удастся сбежать – то вы никак не сумеете уйти от лагеря достаточно далеко, на безопасное расстояние.
– Это ещё почему? – С вызовом бросила Джил. Тогда она ещё не удостоверилась, что новому знакомому можно было доверять, поэтому опасалась, что тот мог каким-либо образом выменять у бандитов их с лекарем свободу на свою собственную. Что, честно признаться, было не вполне резонно, так как он сидел в точно такой же сети, как и наши герои, причём, гораздо более продолжительное время.
– Исходя из разговоров членов сей преступной шайки, что мне довелось подслушать ранее, вы находились в пути до места, где вас и поймали, примерно половину дня, и большую часть вечера. Уверен, что столь значительный переход вас, как минимум, утомил. – Целитель излагал всё это таким тоном, словно читал лекцию, лекарю же такая манера изъяснения была знакома с самого детства. – Так же, я полагаю, вам известно, что тремя днями ранее сии криминальные элементы совершили варварский набег, в результате которого им удалось захватить обоз некоего торговца?
На этот раз Монарху ответил Кель:
– Знаем. – Кивнул он, и добавил угрюмо. – Весь Раут об этом знает. – лекарь встрепенулся. – Кстати, а вы, случайно, не знаете, почему разведотряд до сих пор не сумел обнаружить это место?
– Отчего же, знаю. – Кивнул целитель. – Они пользуются различными амулетами, чтобы скрывать своё местоположение. В том числе и заслона души.
– Так и знал. – Крепче сжав верёвки, за которые юноша в тот момент держался, он с силой дёрнул их. Однако, на этот раз правота не принесла ему никакого удовольствия, только небольшой всплеск каких-то странных, нейтральных эмоций.
От нетерпения артистка начала перебирать пальцами:
– Давайте-ка поменьше отвлекаться от дела. – С нажимом в голосе подметила она.
– Верно, верно. – Кивнул целитель. – Так вот, я практически на сто процентов уверен, что вы не знали о том, что торговец, или, вернее будет сказать, один из работников торговца, использовал в качестве тягловой силы тройку лошадей, которую, бандиты, очевидно, присвоили заодно с телегой. Таким образом, в случае, если разбойники обнаружат вашу пропажу раньше, чем вы сумеете добраться до города, кстати, я правильно понимаю, что вы направлялись именно в Коридель?
Кель кивнул:
– Верно. – Артистка метнула на него грозный взгляд, а лекарь, взглянув на неё недоумённо, только вжал голову в плечи, и растерянно пожал плечами – место их назначения не казалось ему какой-то особенной тайной.
Целитель кивнул:
– Отлично. Так вот, если они обнаружат вашу пропажу раньше, чем вы доберётесь до Кориделя, то непременно пустятся в погоню, используя этих самых лошадей. Как думаете, – Монарх многозначительно посмотрел на одну из стен крепости, – кто быстрее: парочка молодых людей, валящихся с ног от усталости или тройка разбойников на лошадях?
Наклонив голову, девушка безразлично махнула рукой:
– Тоже мне, большое дело. По-моему, это только облегчает нам задачу, потому что мы можем просто-напросто украсть этих самых лошадей. – Она выжидательно взглянула на старца, предвкушая, что же он ей на это ответит.
Но Монарх оказался не так глуп, как показалось заносчивой артистке, потому что у него быстро нашёлся контраргумент, который вначале прозвучал не слишком убедительно:
– К сожалению, не получится. – Девушка молча вопросительно приподняла бровь. Целитель не стал медлить с ответом. – Лошадей и внешнюю стену убежища стережёт ещё один часовой из людей Ультона. Кроме того, он периодически патрулирует крепость по периметру. И, в дополнение к этому, ему даны строгие инструкции, перепроверять каждый шорох, который издаёт кто-то, выходя из крепости. В том числе и те, которые раздаются за её пределами. Даже если очевидно, что просто кто-то из шайки решил опорожнить кишечник, желудок, или мочевой пузырь. Лично мне видится три сценария развития дальнейших событий, после того, как вам удалось бы покинуть стены убежища. – Он начал отгибать пальцы. – Первый – вы попытаетесь украсть лошадей, вас заметит охранник, после чего он поднимает тревогу. Второй – вы решите добираться до города на своих ногах, нашумите, вас засечёт часовой, и поднимет тревогу. Третий – вам каким-то образом удастся отвлечь охранника, и выбраться из крепости незамеченными. Допустим, в этом случае вы сумеете за несколько часов преодолеть некоторое расстояние, не очень большое, потому что передвигаться вам предстоит по пересечённой местности, вдобавок, вас будет постоянно клонить в сон. Даже при самых благоприятных условиях труп Кинтона обнаружиться через один-два часа. И тогда, опять же, поднимется тревога, и вас довольно быстро настигнут при помощи лошадей. И тогда условия вашего содержания, – он кашлянул, – скажем так, сильно ухудшаться, даже по сравнению с текущими.
Отведя взгляд и скрестив руки на груди, Джил раздосадовано фыркнула. Старец оказался прав со всех сторон.
Однако, Монарх не преследовал цель поставить дерзких юнцов на место, наоборот, он просто очень спокойно излагал факты, и делился имевшейся у него информацией, чтобы потом совместно составить более совершенный план побега. Поэтому он продолжил, опять же, без какой-либо заносчивости:
– Кроме того, если я правильно вас понял, вы собирались дождаться, когда все члены банды достигнут состояний алкогольного делирия, или, говоря простым языком, упьются до умопомрачения? – Артистка взглянула на целителя исподлобья, потому как искренне не понимала, уж что в этом-то пункте их первоначальной затеи могло пойти не так. – Так вот, вынужден вас огорчить, но вероятность того, что это случится, крайне, я бы даже сказал, ничтожно мала.
– Ну, – девушка ненадолго отвернулась, чтобы посмотреть, как разбойники вливали в себя очередную кружку ворованного пойла, – пока что это меньше всего похоже на правду, из того, что вы сказали.
Оглянувшись в ту же сторону, что и Джил, Кель её поддержал:
– Это верно. – Он повернулся к Монарху. – Что заставляет вас думать по-другому?
Устало вздохнув, целитель попытался принять более удобную позу, но это ему не удалось, потому как в этом случае ему пришлось бы говорить гораздо громче, чем сейчас, чтобы его собеседники его услышали. Но он не мог этого допустить, поэтому продолжил говорить, находясь в не самом удобном положении:
– Видите ли, возможно, с первого взгляда не скажешь, но Ультон, скажем так, весьма и весьма трепетно, если это слово вообще к нему применимо, относится к соблюдению дисциплины. Он тщательно следит за тем, чтобы его бойцы пребывали хоть в каком-то более-менее премлемом состоянии боеспособности. Конечно, как вы видите, он позволяет им немного расслабиться по вечерам, но лишь до той степени, чтобы можно было отоспаться и прийти в себя хотя бы за час-полтора. Поэтому времени, которое вы надеялись выиграть, сделав ставку на алкоголь, и незнание меры, у вас попросту бы не было.
Джил нахмурилась. По какой-то неочевидной для Келя причине, она с большой неохотой признавала резонность слов старца, хотя тот был прав со всех сторон. Артистка задумчиво погладила подбородок, а затем задала следующий уточняющий вопрос:
– Что ж, пожалуй, в ваших словах есть крупица истины. – Она посмотрела Монарху прямо в глаза. – Но почему вы называете наше сотрудничество взаимовыгодным?
Глаза целителя сверкнули:
– Как когда-то верно подметили ещё наши предки, моя дорогая, рука моет руку. – Старец сделал короткую паузу, улыбнувшись. – Видите ли, Джил, я уже давно пытался выносить, и взрастит свой собственный план, как быстро и без лишнего шума избавить свою персону от общества этих мерзких преступников. – Улыбку тут же как ветром сдуло с лица Монарха, после чего он с нескрываемой неприязнью взглянул в сторону костра. – С того самого момента, как Ультон и его головорезы сумели заграбастать меня своими цепкими руками, и подвесили меня на этом самом дереве, я каждую свободную минуту раздумывал над различными вариантами побега. К сожалению, они все разбивались о тот момент, когда я, собственно, пытался продумать непосредственно момент увеличения расстояния между мной и этим злополучным место. – Целитель вновь посмотрел на соседей поневоле. – Даже в том случае, если бы мне удалось оставить охранника без сознания, выбраться из сети, благополучно спуститься с дерева, и бесшумно преодолеть стену, то, видите ли, так уж вышло, что я ещё не настолько стар, чтобы передвижение пешком доставляло мне какие-либо проблемы, но вот бег для меня является чем-то поистине недостижимым. – Старец виновато улыбнулся.
– То есть, вы и сами не смогли бы далеко уйти, так? – Догадалась Джил.
– Верно, верно. – Монарх не переставал улыбаться. – Но, я искренне надеюсь, что решение захватить вас и доставить сюда, если уж не обернётся против наших недоброжелателей, то, как минимум, выйдет им боком.
Довольно покачав головой, и нацепив на лицо такое выражение, будто бы она задумала что-то нехорошее, артистка гораздо более доброжелательно поинтересовалась у целителя:
– Итак, каков же ваш план?
В глазах целителя сверкнули огоньки:
– Во-первых, сразу хотел бы заметить, что моя задумка изначально не предполагает никакого кровопролития, прямо как хотелось бы моему коллеге Келю. – Указав рукой на лекаря, старец посмотрел на него с хитринкой в глазах.
Юноша слабо улыбнулся в ответ, потому как план Монарха пока что навился ему гораздо больше, чем таковой у девушки, хотя целитель до сих пор не сказал ни слова. В то время как Джил отнеслась к такому заявлению диаметрально противоположно, ей это очень сильно не понравилось:
– О чём это вы? – Артистка сильно нахмурилась, в том числе и потому что она явно не приветствовала подобных альтруистических стремлений, по крайней мере, не в такой ситуации.
– Понимаете ли, так сложилось, что меня здесь держат против моей воли, причём, довольно продолжительное время. – Целитель тяжёлым взглядом осмотрел свою сеть сверху донизу. – При этом, какого-либо вознаграждения за свою работу в качестве медика я не получал, поэтому, мне хотелось бы взыскать хоть какую-нибудь компенсацию за оказанные этим господам услуги. В то же время, мне весьма и весьма хотелось бы избавить общество людей от этого струпа, вырезав эту преступную ячейку с лица человечества. – Взгляд старца сделался зловещим. – Кроме того, мне в последний раз довелось находится в городе, – Монарх посмотрел куда-то в сторону и ввысь, – до моего сведения дошли весьма и весьма любопытные сведения о том, что за головы этих преступников была назначена довольно внушительная награда. И, как мне кажется, для нас всех открылась прекрасная возможность убить двух кролей одним камнем.
Целителю удалось не на шутку заинтриговать артистку. Смешавшись, она несколько раз то разглядывала окружавших её спутников, то смотрела на восседавших на брёвнах вкруг костра разбойников, видимо, оценивая шансы на успех. По её лицу можно было понять, что внутри девушки шла борьба инстинкта самосохранения с жаждой наживы. Наконец, до чего-то додумавшись, она, не переставая хмуриться, спросила у старца очень серьёзным тоном:
– Сколько предлагают за их головы?
Монарху не сразу удалось вспомнить конкретную сумму. Он даже успел задрать подбородок, припоминая:
– Если я ничего не путаю, непосредственно за все тела сразу можно выручить до пятисот вятых, по пятьдесят за каждого. За убийство всех девятерых комиссар обещал дополнительную награду в размере ещё пятидесяти вятых. За живых – по сто за каждого, а если привести в город всю шайку разом – сто сверху. Таким образом, если всё пойдёт по плану, за всю банду живых, но не невредимых разбойников мы сумеем выручить целую тысячу золотых монет.
Джил невольно присвистнула, чем привлекла внимание Кинтона. Охранник молча погрозил ей кулаком. Артистка, состроив такое лицо, будто только что унюхала что-то действительно омерзительное, вычурно прикрыла рот ладошкой. Скривившись, Кинтон кивнул и вернулся к своему обыденному занятию – продолжил пялиться, как отдыхали его сообщники, и завидовать.
Не до конца убедившись в разумности предлагаемых целителем действий, артистка ещё некоторое время пораскинула мозгами. Но, видимо, отсутствие иного выхода и желание денег сделали своё дело:
– Что вы предлагаете? – Тяжело вздохнув, с нотками обречённости в голосе спросила она.
Старец неторопливо оглядел всех присутствовавших в стенах лагеря бандитов, он постепенно складывал кусочки своих лучших наработок, касавшихся побега, в единую, цельную картину дальнейших действий пленников. Наконец, продумав план до определённого момента, он начал излагать, обратившись к девушке:
– Хм, позволю себе заметить, что ты, Джил, на мой взгляд, довольно боевая барышня. Как ты смотришь на то, чтобы обезвредить этих бандитов малой кровью, и доставить их в город, а полученное вознаграждение поровну разделить на троих?
Артистка насупилась:
– Я считаю, что золото следует поделить в соответствии с величиной вклада, сделанного в это предприятие. – Она с сомнением посмотрела на лекаря и целителя. – В остальном, ваши замыслы мне приходятся весьма по душе. Но, боюсь, вы мне слишком сильно льстите. – Отречено проговорила девушка. После последнего предложения, она начала серьёзно сомневаться в здравомыслии старца. – Как бы вам этого не хотелось, да и мне, собственно, тоже, одна я ни за что не справлюсь с девяткой вооруженных бандитов.
Монарх загадочно улыбнулся:
– О, но кто же говорил, что тебе придётся справляться одной, моя дорогая Джил? Мы сделаем это все вместе, втроём.
Однако артистка была полна скепсиса. Мотнув головой в сторону лекаря, она начала спорить:
– Ну, предположим, что Кель как-нибудь худо-бедно сумеет удержать в руках меч, и, скажем, выйти из передряги целым и невредимым. Может, даже сумеет заколоть одного из наиболее пьяных и неловких. – Тут она с вызовом, прищурившись, взглянула на Монарха. – Но что же вы можете противопоставить в драке со здоровыми, хоть и нетрезвыми, мужиками?
Целитель мягко улыбнулся:
– Позвольте продемонстрировать. – Снисходительно, голосом полностью уверенного в себе человека заявил старец. Затем, он сразу же развернулся к охраннику, и, скорчив крайне озабоченное лицо, обратился к тому с обычной громкостью голоса. – Кинтон, Кинтон!
Охранник не стал утруждать себя даже поворотом головы, злобно прошептав:
– Чё разорался? Чего тебе?
Монарх послушно перешёл на шёпот:
– Слушай, Кинтон, я думаю, эти двое что-то затевают. – Целитель потыкал указательным пальцем в направлении своих соседей. Он выглядел крайне взбудораженным.
Кель и Джил встрепенулись. Внутри лекаря всё упало и заныло от внезапно нахлынувшего отчаяния. Глаза же артистки вспыхнули праведным гневом. Но они оба промолчать, ведь никто из них не поверил, что маг мог так подло их предать, особенно после того, как сам предложил им бежать, предварительно поделившись очень полезной информацией. Поэтому и юноша и девушка предпочли смиренно понаблюдать за развитием событий.
Кинтона же предположение старика не особо заинтересовало. Он выпалил отвязно:
– Ха, а чё это ты, решил стукачеством себе на дополнительный паёк заработать? – Он взглянул на целителя так, будто перед охранником только что открылась его истинная, низменная натура, то есть с чувством собственного превосходства. Кинтон безалаберно махнул рукой. – Не ссы, пока я на страже, они никуда не денутся. Так что можешь оставить свои думы при себе.
Опасливо оглянувшись на своих соседей, для пущей убедительности, Монарх продолжил нагнетать:
– Я уверен, их план хитроумней, чем тебе кажется. Боюсь, они хотят покинуть это место ценой твоей жизни.
Теперь охранник насторожился:
– Это как? – Кинтон искренне не представлял себе возможности подобного исхода событий.
Затравленно улыбнувшись, будто бы он искренне обрадовался тому, что ему поверили, целитель прошептал заговорщицки:
– Подойди, я тебе объясню.
Кинтон непонятливо огляделся:
– Зачем? Говори так.
Старец огорошил своих соседей взглядом, полным недоверия, после чего снова повернулся к охраннику:
– Кинтон, они очень хитрые, можешь мне верить! – Он поднял указательный палец к небу, и продолжил с надрывом. – Если они услышат, что именно я тебе рассказываю, они, наверняка, поменяют детали плана на ходу, и всё равно сбегут!
Натужно попыхтев, видимо, сопроводив таким образом работу мысли, охранник нехотя оттолкнулся лопатками от дерева, и не торопясь подошёл ближе к целителю:
– Ну?
Глубоко вдохнув и выпучив глаза для большего эффекта, точно он собирался поведать охраннику самую большую тайну на земле, Монарх притворился, будто бы действительно собрался что-то рассказать, и уже даже успел открыть для этого рот, но в следующий миг он зашёлся в безудержном приступе сухого, судорожного кашля. Целитель кашлял на разные голоса и лады, с хрипом, который сменялся сипением и протяжными выдохами и вдохами. Последний раз Кель слышал подобный кашель от человека, который вот-вот должен был покинуть этот мир, и уже стоял у порога смерти, да и выглядел соответствующе, но, к счастью, они с учителем смогли выходить и настолько тяжело больного. Старец всё продолжал кашлять, а охранник, в это время, скрестив руки на груди, начал нетерпеливо топать ногой. В конце концов, он не выдержал: