***
Теперь путники шли под настоящим, вооружённым конвоем. Лар стоял во главе отряда. Справа от Келя шагал один из молодых стражников. По левую руку мага сопровождал сержант. Оставшаяся пара рядовых блюстителей порядка, из тех, что при первой встрече стояли за лейтенантом, маршировали по обе стороны от Джил, на что она поначалу угрюмо отшутилась насчёт «излишнего мужского внимания».
Лекарю эта ситуация не нравилась. Он наклонился к старику и спросил шёпотом:
– Монарх, почему нас словно арестовали? Это ведь не мы разбойники!
Лар повёл ухом – он услышал слова юноши и, повернувшись, ответил вместо целителя:
– Этот конвой не для вас, парень, не беспокойся. Скорее, чтобы люди на улицах не волновались, завидев Ультона – его банда уже давно терроризировала окрестности, вселяя страх в сердца людей. Правда, по другую сторону города. А так народ лишний раз убедится, что стража способна его защитить. – Лар отвернулся, продолжив смотреть на дорогу. – Кроме того, достопочтенному Монарху, приказом губернатора, в нашем городе полагается вооружённая охрана, для защиты от крысолюдов.
Кель удивлённо поднял брови:
– Что? Каких ещё крысолюдов?
– Ты не знаешь о крысолюдах? Новой чуме из Кориделя? – Лар коротко хохотнул. – Ну ты даешь, парень! Крысолюды это прямоходящие крысы, ростом с десятилетнего ребёнка. Обитают в здешней канализации. – Лейтенант махнул рукой в сторону ближайшего канализационного люка. – Бесы их разберут, каким образом они отрастили руки и овладели человеческой речью, но факт остается фактом – они самые настоящие мрази. Интеллектом, кстати, тоже не особо одарены, но его им хватило, чтобы научиться пользоваться холодным оружием и изготавливать арбалеты. А из-за того, что он живут чуть не по макушку в дерьме – каждое их вылазка на поверхность заканчивается либо чьей-нибудь смертью, либо очередным заражением.
Кель ошалело глядел на стражника. По ощущениям, его челюсть сейчас находилась где-то в районе груди. Не меняя выражения лица, он обернулся к Джил и закричал с надрывом:
– И это ты называешь эпидемией?!
Девушка пожала плечами:
– В трактире у Сола ты себя так уверенно повёл, что я подумала, ты в курсе происходящего здесь. – Безразлично бросила она в ответ.
– Что! Нет! Я говорил о болезнях, а не о чем-то… чем-то таком! Уж точно не о канализационных монстрах!
Лар успокаивающе помахал рукой, взявшись за эфес меча:
– Не нервничай, парень. После того, как мы пару раз порубали крысолюдов на куски – они стали боятся стражи, как огня. Поэтому сейчас они к нам точно не сунутся.
Келя такой ответ устроил, но не успокоил. Рассудив, что, по крайней мере, сейчас боятся нечего, он принялся рассматривать город.
Внешний вид Кориделя совсем не походил на таковой на Джане или в Рауте. В отличие от аккуратных, белых, украшенных цветами домиков, здесь все строения отличались по высоте и материалам, из которых их строили. В основном, это был природный камень и кирпич, но кое-где встречались плинфы, и другие материалы. Тем не менее, в общем и целом, Коридель выглядел немного цивильнее Джана за счет того, что здесь, как и в Рауте, отсутствовали полностью деревянные строения. Этот город по праву можно было назвать каменным. Но, помимо того, что дома выглядели далеко не новыми, так ещё и, в отличие от Раута, где они стояли вплотную друг к другу так, что мышь не прошмыгнёт, Кориделевские здания находились на некотором расстоянии, образовывая узкие подворотни и тёмные закоулки. «В которых как раз эти самые крысы и могут прятаться», – науськивал сам себя лекарь.
В то время как в Рауте у всех домов были одинаковые крыши, здесь, в Кориделе, кровли удивляли своим многообразием. Одни дома имели по несколько острых деревянных крыш, что выдавало в них общежития. Другие укрывались общей плоской крышей, с металлическим отводом для осадков. Третьи походили на первые, но имели гораздо более тупой угол наклона и были выложены черепицей. Разнообразие форм и материалов, на первый взгляд, создавало впечатление, что каждая крыша в этом городе являлось уникальной и неповторимой, не смотря на то, что это было не так. Кроме того, в отличие от Раута, где печные трубы росли повсюду, буквально, как грибы после дождика, в Кориделе наличием собственного дымоотвода мог похвастаться далеко не каждый. Лекаря немного развлекли поиски возможных вариантов отопления такого жилища.
Ближе к окраине города дороги походили на Джановские – широкие, глиняные тропинки с неглубокими колеями, что не мешало поместить здесь канализационные люки. Примерно в двухстах метрах от городских ворот она переходила в тротуар, покрытый гравием и обильно посыпанный песком, плотно утоптанный горожанами. Через десять минут езды, конвой вышел на каменную дорогу, которая гораздо лучше сочеталась с обликом города. Лошади громче зацокали копытами. В отличие от Раута, где строители тщательно подбирали размеры и старались класть камешек к камешку, чтобы дорога на протяжении всего пути оставалась ровной и красивой, здесь она выглядела рельефной, с выступающими тут и там кочками, о которые совершенно не составляло труда запнуться. Но, даже не смотря на это, перейдя с гравия на камень, конвой несколько ускорился.
На улице практически не было горожан. Кель скинул это на ранний час.
Тем не менее, простые люди, которых лекарь успел заметить, заметно отличались в плане одежды от прислуги из Раута. В лучшую сторону.
На лавочке, возле обветшалого одноэтажного домика, сидела старушка, в сером шерстяном платке и тёмной тканевой юбке в пол. Она проводила конвой взглядом, слеповато щурясь и что-то шамкая себе под нос беззубым ртом. «Интересно, почему старики всё время мёрзнут? Даже в такую погоду?», – Кель скользнул взглядом по бабушке и посмотрел на Монарха: «А вот его мантия не выглядит тёплой. Почему он при своём возрасте не мёрзнет, а она – да?». Но юноша не стал особо заморачиваться этим вопросом и продолжил осмотр.
Мимо прошла светловолосая симпатичная девушка с коромыслом, на котором несла пару пустых вёдер. Завидев стражников, сопровождавших бандитов, она отдёрнулась и испуганно попятилась. Кель приветственно улыбнулся ей, надеясь познакомиться, или хотя бы успокоить девчушку. Но та, заметив счастливое лицо юноши, не ответила взаимность, и, обойдя всю процессию по широкой дуге, бросила короткий взгляд на главаря бандитов.
В общем-то, так же поступали почти все немногочисленные прохожие. Обратив внимание на конвой, они либо прятались в подворотне, либо ускоряли шаг, стараясь поскорее прошмыгнуть мимо, либо, наоборот, замедляли, внимательнее рассматривая разбойников. Те, что ходили парами, начинали перешёптываться. Дворники переставали мести улицу и отходили, давая конвою свободно пройти.
Внезапно, в сторону разбойников полетел камень. Кто-то из зевак отважился на бросок, но промахнулся. Заметив это, остальные прохожие стали наклоняться, намереваясь повторить сие действие. Но их остановил Лар – он поднял согнутую руку, тряхнув в воздухе кулаком:
– Но-но! К порядку!
Ему ответил какой-то русый, бородатый мужчина, в холщовой рубашке с узором, поигрывая при этом довольно увесистым камушком:
– Они предатели! Трусы! Запятнали честь всего нашего города, и командира Долэса в частности! А ты их защищаешь!
– Закон есть закон, Крон. Гарантирую тебе, через пару дней справедливость восторжествует, и мы сполна насладимся общественной казнью этого отребья.
В это же мгновение с другой стороны прилетело яйцо, угодив Кривому прямо в нос. Зелёный желток расплескался по всему лицу разбойника, роняя вязкие капли белка на землю и одежду. Выругавшись, бандит попытался наклониться, чтобы вытереться верёвками.
Этот бросок вывел Лара из себя:
– Так! С этого момента любой, кто хоть что-нибудь бросит в сторону конвоя – угодит на сутки за решётку! Мусор, камень или гнилой помидор – считается всё! Понятно?
Напряжение спало. Никому не хотелось лишаться свободы, ради того, чтобы метнуть чем-нибудь в бандита. На землю посыпались камни и люди пошли дальше по своим делам, а дворники замели с удвоенной силой. На всякий случай.
Юноша беспокойно вертел головой, разглядывая несостоявшихся экзекуторов, как вдруг заметил, что из ближайшей подворотни на них смотрел незнакомый человек, в чёрном плаще с капюшоном, из-под которого выглядывала только борода, остальную часть лица он скрывал. Но больше всего в глаза бросался красивый резной лук незнакомца, который он носил за спиной.
Кель буквально чувствовал на себе его пристальный взгляд, но не мог понять, действительно ли смотрят именно на него: «Может, кто-то из стражников его знакомый?». Он обернулся, чтобы проверить эту гипотезу, но больше никто не заметил человека в темном плаще. Когда лекарь повернулся обратно – тот уже исчез. Кель оглядел улицу, надеясь посмотреть тому человеку в спину, но, не обнаружив его, пожал плечами, рассудив, что это был просто какой-то случайный охотник-зевака.
Странная фраза бородача заставила лекаря припомнить хоть какие-то факты из истории Кориделя. Первое же, что пришло ему в голову, показалось правильным ответом на поставленный вопрос.
Коридель стал одним из тех самых городов, куда король Джум’Арам, в благодарность, расселил всех военных, которые, участвуя в гражданской войне, помогли ему захватить власть и, собственно, стать королём. Каждый, кто потерял свой дом во время той борьбы, получил здесь новый. При том Джум’Аран не стал жадничать и каждый ветеран получил большой двух-, а то и трёхэтажный дом. С другой стороны, только что взошедший на престол король не стал выплачивать солдатам никаких денежных компенсаций, так как в казне резко обнаружилась критическая недостача вятых. Война сильно осушила запас золотых монет. Конечно, не каждый солдат был доволен полученной наградой, но, по крайней мере, у них хотя бы имелась собственная крыша над головой.
Это же объясняло странную переменчивость городских дорог. До войны Коридель не был настолько большим городом, как сейчас. И вместо каменной стены его окружал самый обычный частокол. Кстати, канализация в то время тоже здесь отсутствовала. Джум’Аран приказал гильдии магов построить её в этом городе, чтобы обеспечить ветеранам максимальный комфорт, который он мог в тот момент им дать.
«Наверное, поэтому же и инфраструктура лучше развита ближе к центру города», – думал, лекарь, разглядывая только-только появившиеся в поле зрения вывески торговых точек.
Чем дальше они продвигались, тем больше замечали торговых лавок, таверн, трактиров и постоялых дворов.
Первая булочная, встретившаяся на пути, ещё не открылась, но уже сейчас через стеклянное окно можно было заметить, как пекарь готовит свежий хлеб. Лекарю даже удалось уловить тонкий, едва просачивающийся из пекарни запах булки с корицей.
Проехав ещё немного, он заметил, как на крыльце одной из таверн мирно дремал пьянчужка, сжимая в руке бутылку, из которой тонким, багряным ручейком бежало вино. Но спокойно поспать ему не давала сварливая женщина, тыкавшая его палкой и выкрикивавшая противным голосом угрозы позвать стражу, если этот «алкаш», как она его называла, немедленно не уберётся с её собственности.
В открытой в столь ранний час гончарной мастерской сидел немолодой мужчина и, вдумчиво раскручивая ступней круглый станок, придавал форму очередному куску глины. За его спиной пожилая женщина, видимо, жена гончара, раскрашивала наиболее изящные горшки и кувшины глазурью.
Неожиданно, путь конвою преградила створка широко раскрывшихся ворот. Человеком, загородившим дорогу, оказался мохнатый, во всех смыслах и частях тела, кузнец. Заметив бандитов и эскортирующую их стражу, волосатый молотобоец поначалу оторопел, но быстро собрался, извинился и поторопился открыть ворота до конца, чтобы никому не мешать. В мастерской оказалось довольно светло, благодаря подмастерью, который в это время кузнечным мехом нагнетал воздух, все ярче и ярче разжигая печь. Внутри Кель успел разглядеть пару наковален и некоторые инструменты.
Рассмотрев фасад очередной закрытой продуктовой лавки, Кель заметил весьма необычное, выделявшееся на фоне остальных, здание.
Его уникальность заключалась в том, что его полностью выложили из белого кирпича, построив по периметру четыре ромбовидные башни, каждую из которых венчал позолоченный, заострённый кверху, купол. А красный, кирпичный забор выглядел как заслон от всего остального мира. Когда путники проехали немного вперёд, лекарю удалось разглядеть вход, который тоже отличался от всех увиденных ранее. С каждой стороны от кованных железных дверей, располагались по две кирпичные арки, сильно выделявшиеся из остального рельефа стены. Под каждой аркой красовалось изображение каких-то человеческих ликов, окружённых разноцветными ореолами. С правой стороны от входа лики имели голубой и бежевый ореолы, а с правой – алый и салатовый. Издалека Келю показалось, что мозаики состоят из маленьких кусочков разноцветного битого стекла, но людей, которых пытались здесь изобразить, лекарь не узнал.
Ничего подобного в своей жизни юноша никогда раньше не видывал. Даже почерпнутые из огромного числа прочитанных книжек знания не могли дать точного определения такому явлению. Поэтому Кель решил всё выяснить у более осведомлённого человека:
– Монарх, а что это за здание такое? Впервые вижу столь необычную архитектуру.
Целитель бросил короткий взгляд в сторону куполов:
– Это церковь.
– Цирк-овь? – Не понял юноша. – Она как-то связана с цирком?
– О, нет-нет, мальчик мой. Люди приходят сюда, чтобы читать молитвы.
– Мол-итвы? – Растянул Кель. – Что это вообще такое?
Старик с подозрением посмотрел на паренька, но выражение лица очень быстро стало снисходительным:
– О, проживая на острове, ты вряд ли мог слышать о так явлении, как церковь. Видишь ли, люди, живущие и работающие здесь, называют себя Свидетелями Освободителей. Они верят, что Освободители удачно завершили свой ритуал и обратились в вечно бдящих стражей, которые теперь постоянно приглядывают за нами, и оберегают от бед.
– О. И эти люди изготавливают эти самые молитвы? Хотя, вы сказали, что они их читают? А кто их пишет?
– Да нет же, балда. – Не выдержала Джил. – Эти чудики верят, что если поболтают с Освободителями, заперевшись в башне, то смогут им помочь, передав свою душевную энергию.
Лицо Келя скривила насмешка:
– Что, правда? – Лекарю не верилось, что кто-то мог верить во что-то подобное, по крайней мере, не до такой степени.
– В общем и целом – да. Но наша дорогая Джил не совсем верно изложила их точку зрения. – Монарх поправил мантию. – Это верно, они верят, что Освободители приняли на себя роль вечных стражей. Но, кроме того, Свидетели считают, что если сейчас они помогут своей молитвой Освободителям, то Освободители, в час нужды, помогут им. Каждая башня снабжена специальным куполом. Как ты знаешь, мой юный друг, Кель, золото не пропускает ментальную энергию души, поэтому и стены, и потолок изнутри каждой башни покрыты позолотой, чтобы мана могла там накапливаться. Каждая из башен посвящена определённому Освободителю. Кстати, их портреты изображены по краям от входа в церковь. – Сделал коротенькое отступление старик. – Земледельцы, например, копят энергию для Джар’Шасса, чтобы он одарил их землю плодородием. Лесорубы молятся Вал’Ражину, прося защитить их от диких зверей, потому что знают, что животные боятся огня. В общем, каждый молится по определённым причинам.
– А как же Нарам’Зарр? Он ведь тоже Освободитель, да ещё какой!
Старик пожал плечами:
– Нарам’Зарр известен, в первую очередь, как создатель некромантии. Когда люди основывали эту церковь, они боялись, что если будут делиться энергией с пятым Освободителем, то он в равной степени либо дарует исцеление, либо, при наихудшем исходе, поднимет труп того, за кого читали молитвы, из могилы. Наверняка, именно по этой причине они решили не рисковать и не построили для Нарам’Зарра пятую башню.
Лекарь скривился:
– Понятно. Но какой толк от этой маны, если она копится в башне, как в зерно в ангаре?
– Видишь ли, мой юный друг, примерно раз в месяц они открывают специальную дверцу в каждом куполе, по очереди. Свидетели уверены, что благодаря тому, что во время молитвы они постоянно думают об Освободителях – столь огромный поток энергии сам по себе отыщет нужное направление, и долетит до точки назначения.
Кель молча уставился в небо, взявшись за подбородок. Немного подумав, он вскинул вверх указательный палец:
– Вспомнил! Это же религия!
– Верно. – Подтвердил Монарх.
– Тогда это весьма иронично, ведь первым делом, после объединения людей, Вал’Ражин приказал сжечь всех идолов, изображения и прочую символику, изображавшую богов, божков и других заступников. А каждого, кто сопротивлялся, он на время умерщвлял, с помощью тёмной магии Нарам’Зарра, чтобы показать, что на той стороне нет ничего, кроме… ничего. С тех самых пор люди перестали верить во всё это. В частности, в загробную жизнь, и начали гораздо больше ценить жизнь настоящую. Я вот вообще больше нигде не встречал никаких упоминаний о религии, кроме того коротенького труда, из которого почерпнул всё только что сказанное.
К разговору снова подключилась Джил:
– И правильно сделал, что сжёг! По-моему, эти все молитвы – полнейшая бредятина.
Монарх её поддержал:
– Я не меньше твоего сомневаюсь в достоверности утверждений Свидетелей, но, тем не менее, они не делают ничего плохого. Наоборот, дают людям надежду и уверенность в завтрашнем дне.
Джил цыкнула:
– Но и реальной пользы от них никакой.
– К сожалению, не могу не согласится.
Кель повернулся к лейтенанту:
– Лар, а вы что думаете по этому поводу?
Стражник немного повернул голову:
– Да мне как-то всё равно, чем они занимаются. Налоги платят исправно, ведут себя прилично – вот и ладно. Пусть и дальше молятся, главное – никому не мешают и не обманывают. Живут себе тихонько на пожертвования и всё.
– Понятно. – Кель печально опустил голову, как следует обдумав последние несколько фраз целителя, и перешёл на едва слышный шёпот, обратившись к старику. – А вы и вправду думаете, что Освободителей нет в живых? Может, и золотого храма тогда никакого нет?
Старик заговорщицки улыбнулся:
– Не спеши с выводами и не расстраивайся, мальчик мой, я более чем уверен, что очень скоро мы всё это выясним, до мельчайших подробностей. – И задорно подмигнул лекарю.
Кель приободрился, не смотря на то, что в этот же момент почувствовал первые признаки усталости. В частности, лёгкое головокружение.
Заболтавшись, юноша не заметил, как группа добралась до центральной торговой площади Кориделя. Он понял, что это именно она, по необъятному количеству больших и маленьких шатров, выстроившимся в длинные, до самого горизонта, прямые линии.
Сейчас площадь больше напоминала заброшенный палаточный городок.
Торговые ряды пустовали. Нигде не было видно лавочников, которые обычно старались разложить свой товар по прилавкам с утра пораньше и поскорее начать торговлю, чтобы продать больше своих продуктов и изделий.
Легкий ветерок трепал прохудившиеся брезентовые крыши и стенки палаток, на большинстве из которых висели таблички с разными вариантами надписи «закрыто до окончания эпидемии». Некоторые торговцы намалевали это прямо на передней части прилавка. Толстый слой песка и пыли, покрывавший стойки, говорил о том, что люди относительно давно забросили это место.
В какой-то момент Келю показалось, что между рядами пробежало перекати-поле. Но когда он моргнул, видение исчезло:
– А что случилось с рынком? – Спросил он в никуда, продолжая рассматривать пустынную площадь.
Монарх повернул проследил за его взглядом, но лекарю ответил Лар:
– Это всё крысолюды, вороватые паскуды. Моя жена покупала у фермера Дена такие замечательные овощи. Свежие, вкусные, недорогие! А теперь приходится закупаться у Мод. Мало того, что дороже, так ещё бес её разберёт, у кого она сама их берёт, но найти что-то свежее, среди груды тухлятины, довольно непросто.
– Что? – Кель не верил своим ушам. Я думал, рынки всегда охраняются. Крысолюды же боятся стражников?
– Это верно. Но эти монстры просто не могут устоять перед блестящими вещами. Будь то стекляшка, или драгоценность за пять сотен вятых. Да и свежая еда с рынка слишком сильно их привлекала. Настолько сильно, что они отваживались на то, чтобы прошмыгнуть под носом у рыночной стражи, и утянуть что-нибудь прямо из-под носа у продавца. Торговцы едой несли не слишком-то сильные убытки, всё-таки больше килограмма яблок в своих мерзких, маленьких ручонках крысолюды унести не способны. Правда, покупать другую еду там же, где совершили кражу эти помойники, никто не решался, ибо в такой грязи крысолюды живут, что следом за ними опасаешься ходить, не то, что прикасаться к продуктам, рядом которые они облапали. А вот торговцы ювелирными изделиями, украшенным оружием и тому подобные, просто волосы рвали из всех мест, докуда дотягивались, после каждого такого налёта. Крысолюды туповаты, но им хватило мозгов, чтобы спланировать самый настоящий рейд! – Лар злостно разрезал рукой воздух. – Пока одна пара расстреливала охранников из арбалетов, другая, воспользовавшись получившейся суматохой, хватали всё, что могли унести. Серёжки и брошки всех металлов распихивали по карманам, браслеты надевали на руки, цепочки на шеи и хвосты. Ещё каждый брал с собой по мешочку, специально для драгоценных камней. В общем, торговцы несли денежные потери, а охранники либо расставались с жизнью, либо, если везло, подхватывали какую-нибудь болезнь. Конечно, везение это очень сомнительно. Кто-то получал гангрену, кто-то заражение крови, а некоторые, из самых везучих, до сих пор валяются в госпитале с температурой, и бредят. Больше половины умерло от лихорадки. Только единицы полностью оправились и сейчас работают где-то ещё. Но многие сидят без дела – голодают, ищут хоть какую-то подработку. Ну и, конечно, городская казна сильно страдает от выходок этих мелких выродков.
Сзади закричала Джил:
– А почему бы больше охраны не поставить было?! Раз вам так важны налоги тутошних торгашей?!
Лар повысил голос, чтобы девушка услышала ответ:
– Ставили! Крысолюды стали приводить с собой подкрепления и, в итоге, мы теряли больше людей, а толку не прибавлялось.
– Ясно. – Крикнула Джил.
Лар продолжил:
– В общем, так, один за другим, опустели ряды наиболее элитных торговцев, затем ушли лавочники чуть помельче, а потом и фермеры прикрыли тут свои точки. Теперь, считай, фрукты-овощи только снаружи и получаем. Самое худшее, что крысолюды нападают не так часто, и каждый раз на новом месте. Предугадать, где они нанесут удар в следующий раз почти невозможно. – Подытожил лейтенант.
Монарх, доселе почти не участвовавший в разговоре, подл голос:
– Кстати, а вот мы и добрались. – Махнул он рукой.
Кель повернул голову в указанном направлении, и увидел комиссариат. Им оказалось довольно большое, прямоугольное здание, примерно пятнадцать на двадцать шагов, выложенное из бурого кирпича. По краям от входа красовались две белоснежные колонны, на которые опирался балкон с каменными перилами и массивными балюстрадами, украшенными мраморными шарами. Большую часть фасада занимали большие, решётчатые деревянные окна, с деревянными же ставнями. На угольно-серую, четырёхскатную крышу с трёх сторон установили по арочному окну, а с четвёртой, той, что находилась над вдохом, установили ещё один выход на широкую террасу. Вершину здания венчал железный флюгер с петухом.
По бокам от входной двери стояла пара караульных, в накидках черных, как смоль, что выдавало в них охранников важного должностного лица, в данном случае, комиссара. В остальном, их форма не отличалась от таковой у городских стражников Кориделя.
К самому входу вела лестница, у основания которой стоял какой-то молодой стражник, сжимавший в руках арбалет. Он переминался с ноги на ногу, явно чего-то или кого-то, ожидая, но, завидев конвой, выпрямился, встав по стойке «смирно».
Заметив его, Лар удивился:
– Трот, а ты чего тут забыл?
Трот ответил, чеканя каждое слово:
– Никаких инструкций, что делать после доклада комиссару, получено не было, товарищ старший лейтенант Лар!
Лар довольно покачал головой:
– Молодец, рядовой! Вот это дисциплина – без приказа с места не сдвинулся! А теперь – марш обратно на службу! Нечего тут бездельничать!
– Так точно, товарищ старший лейтенант!
Трот развернулся и побежал в том направлении, откуда только что пришёл конвой.
Лар развернулся к путникам:
– Заходите внутрь. Мы посторожим банду и ваших лошадей.
Друзья спешились и отдали поводья стражникам, которые их сопровождали.
Приземлившись, Кель почувствовал, что ноги держат его с трудом. Ему захотелось вернуться на лошадь и доехать до ближайшего постоялого двора. Но Джил, даже если и устала, то не подавала виду: «Раз она держится, то и я тоже», – лекарь твёрдо решил не сознаваться в усталости раньше девушки, даже не смотря на то, что ей до этого негласного соревнования не было абсолютно никакого дела.
Когда путники почти дошли до дверей, внезапно, их окликнул Лар. Все дружно обернулись. Лейтенант выглядел несколько смущённым:
– Я понимаю, что ночка у вас была не из лёгких, – он виновато пожал плечами, – но вы, всё-таки, направляетесь на приём к важному государственному лицу.
Кель и Джил непонимающе уставились друг на друга. Потом, сразу же, наклонив головы, осмотрели одежду друг дружки. Не сговариваясь, Кель скинул свой плащ, забросив его на спину лошади. Лучше не стало. Рассудив, что без одного испачканного элемента своего гардероба, он будет выглядеть чуточку лучше, решил оставить как есть. Джил наоборот, нацепила свой плащ, чтобы скрыть грязь и пыль, в достатке имевшихся на её спине.
Друзья вернулись к комиссариату.
Когда они поднялись по лестнице, охранники в тёмных накидках, которые до этого ни разу не шелохнулись, и не посмотрели на посетителей, вдруг ожили. Один из них сказал:
– Идите прямо по коридору, до лестницы. Подниметесь наверх, представитесь другим телохранителям, вас пропустят. Господин Исай’Абор уже ожидает.
Монарх легонько наклонился:
– Спасибо, я здесь уже побывал не раз, и знаю дорогу.
Подключился второй охранник:
– Только из уважения к вам, Монарх, мы позволяем вам пройти по резиденции самостоятельно, без сопровождения. И не станем конфисковать у вашей спутницы оружие.
Джил с ног до головы осмотрела телохранителя. Неприязненно.
Старик ответил с лёгкой ноткой сарказма:
– Благодарю за оказанное доверие.
Телохранители промолчали.
Путники вошли.
Внутри стоял полумрак. На стенах через одну горели свечи, висевшие в прямоугольных, заключённых в металл, стеклянных светильниках, смахивавших на уличные фонари. Молочные стены и потолок отштукатурили идеально, без единой трещинки. На полу лежал красный, но не слишком пышный, ковёр. Судя по всему, вытряхивали его довольно часто, потому что ему до сих пор удалось сохранить свой первоначальный цвет. Вдоль всего коридора висели картины в изысканных, позолоченных рамах, изображавшие каких-то людей в одежде знати. Никого из них Кель не знал. По пути к лестнице друзьям встретились несколько запертых дверей. Одну из них сторожил охранник, который не обратил на посетителей ни малейшего внимания.
Поднявшись по лестнице, вписывавшейся по цвету в общий интерьер, взору Келя открылся вид второго этажа, который не сильно отличался по отделке, зато имел совершенно другую планировку.
Узкая полоска приёмной заканчивалась двумя светильниками на боковых стенах, в то время как прямо напротив лестницы находилась двустворчатая деревянная резная дверь, изготовленная из ореха.
По сторонам от двери стояла очередная пара молчаливых телохранителей, по бокам от которых, на стенах, что удивительно, висели изогнутые канделябры, по три свечи в каждом.
Юноша стоял, тяжело дыша. Бессонная ночь и драка с бандитами давали о себе знать. Артистка выглядела чуть бодрее, но всё равно тоже стояла, опершись на перила.
Прежде чем приблизиться к телохранителям, Монарх развернулся и обратился к Келю и Джил:
– Послушайте, друзья мои, говорить буду я. Исай обладает, как изволила ранее выразиться Джил, весьма и весьма своеобразным характером.
– Я сказала, что он задница. – Вяло поправила девушка.
Целитель кашлянул:
– Давайте не будем заострять внимание на деталях. Не исключено, что Исай попытается поступить с нами не очень честно. Но поверьте, у меня всё под контролем. Я знаю его как облупленного.
– Нечестный чиновник, ну кто бы мог предположить! – Пробормотала под нос девушка, глядя на дверь исподлобья.
Монарх пропустил последнюю фразу мимо ушей и уверенным шагом направился к охранникам:
– Доброго вам утра, господа. Я целитель Монарх’Акан, а это, – он мотнул посохом в сторону Келя и Джил, – мои спутники. Какой бы сейчас ни был час – нам назначено именно на это время.
Правый охранник кивнул:
– Добро пожаловать. Господин Исай’Абор вас ожидает. – Проговорил он монотонно, отворяя дверь.
Джил закатила глаза, пробормотав:
– Да знаем, знаем. Можно уже и побыстрее. – Но никто не обратил на неё внимания.
Компания прошла вперёд.
Кабинет комиссара оказался самым светлы помещением, из тех, что Кель успел увидеть внутри здания.
На противоположной от входа стене находился тот самый выход на балкон. С улицы лекарь не заметил, что там стояла парочка массивных горшков с розовыми кустами. Почти всю оставшуюся часть стены занимали огромные, деревянные решетчатые окна с багровыми, в данный момент отдёрнутыми, занавесками. Неожиданно для себя, Кель обнаружил, что вместо магических ламп, на каждой сете висело по паре канделябров, вроде тех, что он видел перед входом в кабинет. Юноша поднял голову, ожидая увидеть там люстру, как в трактире у Сола, но опять же обнаружил самый обычный круглый, деревянный светильник, с отверстиями под свечи. «Не очень-то сочетается с остальной роскошью», – отметил он про себя.
На левой стене висел солидных размеров портрет какого-то человека. Приглядевшись лучше, Кель понял, что здесь был изображен король Джум’Аран – обладатель волнистых каштановых волос до самых плеч, узких усиков и властного, почти жестокого взгляда. Но, конечно же, в первую очередь его выдали золотая корона, инкрустированная драгоценными камнями, и меховой воротник королевской кроваво-красной мантии.
В правой стене был установлен камин, сложенный из камня, а в центре комнаты лежал круглый, пушистый, белый ковёр. Чувство вины кольнуло лекаря в грудь. Композиция из этих двух незамысловатых предметов интерьера сильно напоминала о похожей комнате в доме Дон’Аллана. Юноша на мгновение опустил взгляд в пол, но больше никоим образом не выдал окружающим перемены настроения.