Дмитрий Александрович Фёдоров
Природа боится пустоты
Умеренная позиция. Василий Великий
Сам Лактанций ничем, кроме литературной одаренности, не выделялся на фоне своих современников. Даже более просвещенные христианские авторы теряли всякую сдержанность, когда начинали рассуждать о связанных с Писанием вещах. Таков, например, живший в IV веке капподакийский архиепископ Василий Великий, изобретатель иконостаса и поборник монашеской жизни, который, похоже, был знаком с текстами Аристотеля или его последователей. Василий хорошо понимал, что Луна и Солнце должны иметь немалые размеры, поскольку их видимая величина не зависит от того, из какого места Земли на них смотрят. Также ему было известно, что в южной части неба существуют звезды, невидимые из северных широт, а времена года согласуются с движением Солнца по зодиаку. Но всякое здравомыслие сразу оставило Василия, лишь только он начал писать о форме небес – они никак не могут являться сферическими и их обязательно должно быть несколько, чтобы удержать верхние воды, ведь обо всем этом прямым текстом сказано в Писании. Если бы Господь не поместил воду над твердью, то мир сгорел бы в жаре небесного огня. Относительно формы самой Земли – является ли она шаром, цилиндром, плоским либо вогнутым диском – Василий предпочел не высказываться, поскольку сам Моисей ничего не сказал по данному поводу, а значит, верующему человеку просто не нужно иметь суждения о подобных вещах.
Позиция радикальных Отцов Церкви. Кирилл, Севериан, Диодор
Если Василия Великого можно назвать умеренным и осторожным автором, то остальные главы восточных Церквей безжалостно отвергали любую мысль, которая в точности не соответствовала бы хоть одной букве Писания. Для этих людей не существовало никаких иных космологических систем, кроме той, что описана в Книге Бытия, а потому греческую астрономию даже не считали нужным критиковать. Иерусалимский епископ Кирилл жил в одно время с Василием и уделял огромное внимание тем водам, что находятся над небесами. По мнению Кирилла, вода является наилучшей из четырех стихий, ведь из нее сотворены небеса, где обитают ангелы. Земля, где обитают люди, тоже сотворена из воды, и как мир начался из нее, так и Евангелие вышло из Иордана. Этими рассуждениями объяснялся механизм таинства крещения.
При этом общность взглядов на устройство мира не мешала священнослужителям спорить по многим богословским вопросам. Младший современник Василия и Кирилла гавальский епископ Севериан соперничал в красноречии с Иоанном Зластоустом, хотя и говорил по-гречески с сирийским акцентом. Впрочем, их вражда с Иоанном состояла не только лишь в соревновании по красноречию, но была наполнена яростными взаимными обвинениями и интригами. Однако в рассуждениях о структуре космоса проявлялось удивительное согласие. В проповедях о шести днях творения Севериан пытается пояснить деяния Господа с точки зрения натурфилософии и говорит буквально следующее. Бог ничего не творил из пустоты, но все – из себя, а значит всё единосущно Творцу. Обычный огонь гаснет, поскольку соединен с веществом, так же как и наши души соединены с телами. Божественный же огонь вечен, а ангелы существуют вне тел.
Проблеме небесных вод Севериан уделил, как и полагается, огромное внимание. Существует два неба – наше, которое видим мы, и высшее горнее для Бога, между этими небесами поставлены воды, а вся конструкция мира напоминает как будто бы двухэтажный дом, где небеса выпутают кровлей соответственно первого и второго этажей. Наше обычное небо образовалось из-за сгущения поднявшейся вверх воды, подобно тому, как неплотный дым, устремляясь от горящего дерева ввысь, превращается там в плотное облако. Сами верхние воды имеют ледяную структуру, а их смысл – защитить Землю от жара Солнца, Луны и звезд, который попросту разрушили бы наш мир так же, как трескается в очаге пустой горшок. Поскольку воды наверху в избытке, то она выпадает на Землю в виде росы. Еще ледяные воды нужны для того, чтобы отражать солнечный свет вниз к нам, а иначе он бы весь улетел вверх. А уж сколь небо было создано не в первый день, то и Солнце с Луной нельзя было создавать сразу, ведь не существовало тверди, где можно было бы их закрепить. Ночью Солнце не может проходить снизу под Земным шаром, ведь мир имеет форму шатра, а под земной твердью нет пространства. Поэтому по ночам Солнце просто обгибает сушу сбоку, скрываясь от наших глаз за северной стеной. Луна, очевидно, поступает аналогичным образом, а ее фазы меняются, дабы мы видели воочию, что произойдет с нами самими – рождение, расцвет, увядание, смерть и новое рождение, когда придет Сын человеческий.
Общие рассуждения Севериана о естествознании не менее любопытны. Таковы, например, соображения о взаимодействии огня и оливкового масла. Отмечается, что в масляном светильнике огонек шипит, поскольку по природе своей он хочет устремиться вверх, но поглощается маслом (очевидно, горение понималось, как удержание язычка пламени жидкостью) и остается на месте, то есть терпит насилие и потому недовольно шумит. Одновременно с этим приводится и другое наблюдение: если заливать костер маслом, то шума не будет, а если заливать водой – пламя зашипит. Казалось бы, влага должна всегда производить одинаковый эффект, но дело в том, что масло производят из плодов масленичного дерева, а древесина всегда является другом для огня, пусть даже и в виде переработанного продукта, тогда как вода по природе своей полностью противоположна огню, и он шумно с ней борется.
Против античной астрономии Севериан однако же выдвигает по-настоящему сильный аргумент, прямо констатируя, что астрология не работает, а потому всякие звездные и планетарные расчеты лишены смысла и попросту лживы. Никто никогда не сможет поглядеть на небо и предсказать судьбу человека, поскольку никаких указаний на этот счет небо не дает. Что же касается знамений о великих событиях, навигации по созвездиям или прогнозов погоды, то тут важные небесные приметы понятны всякому разумному человеку безо всякой премудрой науки.
Но самым показательным, пожалуй, является объяснение Севериана касательно того, почему лунный год короче солнечного. В самом деле, один полный цикл фаз Луны продолжается двадцать девять с половиной суток, и потому двенадцать месяцев дают всего 29,5·12 = 354 дня. Но солнечный год имеет продолжительность в 365 дней (еще четверть суток игнорируется), и разница составляет 365 – 354 = 11 суток. Спрашивается, откуда же они берутся. Дело в том, что Господь сотворил Луну на четвертый день, и сделал ее полной, чтобы она сразу же охватила своим светом весь мир. Однако, установленный порядок таков, что Луне полагается быть полной только на пятнадцатый день, и получается, что она предваряет свой срок именно на 15 – 4 = 11 лишних суток, которые ежегодно отдает Солнцу. Каждый умеющий считать может легко убедиться, что все вычисления тут верны – так заключает своё пояснение Севериан.
Фактически, по всем пунктам мы фиксируем здесь отступления на позиции, которые античное естествознание занимало еще до Аристотеля.
К концу IV века церковные иерархи уже не сомневались в том, что Земля плоская, а мир имеет форму скинии. Так, епископ города Тарса (родины апостола Павла) Диодор, хоть и родился в семье знатных языческих жрецов, а образование получил в Афинах вместе с Василием Великим, но рано принял христианство и начал обличать атеистов, которые смеют верить в геоцентрическую систему. Писание прямо говорит о двух небесах в виде крыши шатра. Антиохийский епископ Феодор Мопсуестийский обучался у Диодора вместе с Иоанном Златоустом и поддерживал взгляды своего учителя касательно скинии, а кроме того утверждал, что ангелы двигают звезды по небу.
Несмотря на сказанное, нужно понимать, что критика языческой философии сама по себе говорит, что у античной мысли все еще было много последователей, которые не сдавали своих позиций.
Умеренная позиция Западной церкви. Амвросий, Августин
Западная Церковь придерживалась чуть более умеренных позиций, поскольку строилась на колоссальном фундаменте античной культурной традиции. Северо-западная Африка и Италия также были эллинизированы задолго до римского завоевания, и греческая культура не была для них чужой. Восток же никогда в полной мере не уходил из-под влияния египетских, вавилонских или персидских верований. Вероятно, поэтому восточные церкви оказались столь нетерпимы к античности. Западные священнослужители, напротив, по возможности сохранять разумность своих взглядов. Так, живший в одно время с Василием Великим и Северианом епископ Амвросий Медиоланский хоть и критиковал заблуждения Фалеса, Пифагора, Демокрита (ничтожным атомам досталось особенно сильно), Платона, Аристотеля, но при этом называл небо сферой. Разумеется, умолчать о верхних водах Амвросий не мог, однако же, пояснил, что шатер может быть круглым внутри и квадратным снаружи.
Биография Амвросия не менее примечательна, чем его богословские взгляды. Он родился на территории нынешней Германии в богатой римской семье, получил образование в столице и занялся там юридической практикой. Талант и способности помогли Амвросию сначала получить место судебного советника, а позже – должность префекта северной Италии с резиденцией в Милане (тогда он назывался Медиолан), где быстро заслужил уважение граждан. Огромный и богатый Милан уже соперничал с Римом, но город сотрясали столкновения между ортодоксальными христианами и приверженцами арианства. Ни одна из партий не могла одержать верх, и Амвросию, который даже не был крещен (хотя и родился в верующей семье), предложили стать епископом, поскольку его кандидатура устраивала всех – он считался терпимым человеком, умеющим учесть все мнения и интересы. За семь дней Амвросий формально прошел все ступени церковной иерархии, после чего отдал свое огромное состояние Церкви и повел непримиримую борьбу с арианством и язычеством. Судя по всему, на гражданской должности Амвросий просто не имел всех необходимых рычагов влияния и опасался неминуемых волнений, однако, получив еще и церковную власть, приступил к установлению религиозного единства, ведь только оно в то время могло обеспечить целостность государства, а для коренного римлянина это было особенно важно. Коль скоро изучение астрономии вредило спокойствию в Империи, то Амвросий безо всяких колебаний был готов пожертвовать астрономией.
Ученик Амвросия и епископ Гиппона Царского (ныне город Аннаба в Алжире) Аврелий Августин в юности обучался философии, склонялся к персидскому манихейству, а позже – к неоплатонизму, но посчитал их неубедительными и обратился в христианство, став в итоге одним из самых влиятельных богословов за всю историю. В своих сочинениях Августин старается выражаться с максимально допустимой умеренностью, которая, впрочем, не очень велика. Он часто называет Землю шаром, но использует это обозначение скорее как эпитет, а касательно ее реальной формы лишь допускает возможность доказательства того, что фигура мира шарообразна и кругла. Если окажется, что Земля действительно кругла, то с противоположной от нас стороны вполне может находиться участок суши, однако существование антиподов невозможно, поскольку в Писании ничего не сказано о том, чтобы люди могли переплыть огромный океан. Каких-либо «физических» аргументов против антиподов не приводится.
Что касается верхних вод, то здесь у Августина почти не было вариантов, ведь он не мог усомниться в словах Писания, однако все же осмелился высказать версию, будто вода над небом может пребывать в парообразном состоянии. Дискуссию о форме самих небес Августин называет лишенной смысла, поскольку данное знание бесполезно для блаженной жизни, а споры лишь отнимут время у душеспасительных дел. Подобного рода пояснение позволяет Августину оставаться в рамках христианских догм и одновременно сообщить следующее. Нет особой разницы, считать ли небо шаром или же подобным шатру, поскольку обе версии не противоречат Писанию. В самом деле, шатер ведь бывает и полусферическим, а именно таким мы видим круглое небо из каждой конкретной точки Земли. Правда в другом месте Писания говорится, что небеса простерты словно кожа, но из кожи иногда делают округлые мехи или пузыри. Более того, небесная твердь вполне может вращаться, поскольку нигде не утверждается обратного, а ведь название «твердь» говорит лишь о твердости, но не о неподвижности. В любом случае, уточняет Августин, раз в Писании нет прямых указаний по данному вопросу, значит, Господь не посчитал нужным сообщать данную информацию, а посему – она неважна. И, разумеется, божественный авторитет превыше любых догадок слабого человеческого разума.
Учитывая общий культурный уровень того времени, позиция Августина безусловно заслуживает уважения, и можно лишь сожалеть, что он не использовал свой интеллект для иных, более рациональных целей. С другой стороны, в любом случае необходимо признать, что никакие усилия отдельных мыслителей ни на йоту не изменили бы общего вектора развития Империи, и не отсрочили приближения Тёмных веков.
Когда Августину было 26 лет, гунны вторглись в Европу с юго-востока. Под их ударами германские племена двинулись на запад – в Галлию, Италию, Испанию и Дакию. Римляне не смогли сдержать нашествия: оставили ряд территорий и впустили варваров на другие. Империя оказалась фактически разорвана на Восточную, которую мало затронуло Великое переселение народов, и Западную, где постепенно наступал конец всякой цивилизации, ведь новые завоеватели мало чему хотели учиться у римлян.
Августин прожил долгую жизнь и умер семидесятипятилетним старцем в 430 году, когда вандалы пришли в Африку через Гибралтар и осадили Гиппон. Еще полвека спустя варвары свергли последнего номинального императора Запада. Церковь, как могла, сдерживала ярость новых властителей Европы, но, уверовав в Христа и отказавшись от собственного язычества, они, что естественно, не желали перенимать ничего от язычества греческого. Старые философские школы угасали, оставаясь прибежищем для носителей античной культуры, однако с каждым поколением таких людей становилось все меньше. Мудрость прошлого больше не пользовалась уважением, знания о мире терялись и забывались, социальные и экономические связи между регионами рушились. Для большинства жителей Запада мир на самом деле сделался плоским.
Византия. Мир Косьмы Индикоплова
Византия, напротив, сохранила и даже расширила торговые связи с другими регионами. Предприимчивые ромейские купцы и отважные моряки отправлялись в самые отдаленные земли. Одним из таких людей был Косьма Индикоплов, написавший космографический трактат «Христианская топография». О самом Косьме известно немногое: он жил в первой половине VI века, родом происходил, вероятно, из Александрии, не имел никакого церковного сана, занимался торговлей, много путешествовал, а его имя, возможно, является просто выдумкой переписчика – искажением слова «κόσμος». Иными словами, об авторе данного текста мы знаем лишь то немногое, что захотел сообщить он сам.
Если же говорить о содержании «Христианской топографии», то нужно признать, что для своего времени Косьма был хорошо сведущ в географии. Он многое повидал сам, а также собрал надежные сведения у других путешественников. Ему известно, что исток Голубого Нила находится в Эфиопии, он знает об Инде и Ганге (хотя считает их одной рекой), приводит верное описание Египта, Шри-Ланки, Индийского субконтинента и даже Китая, в котором определенно никогда не бывал. На самом деле, хоть прозвище Индикоплов и означает «плавающий в Индию», но непонятно, действительно ли Косьма ее посещал, поскольку в те времена этим словом обозначали также Аравию и Эфиопию. Зато не вызывает никаких сомнений, что он не единожды путешествовал по Средиземному и Красному морю, а также по Персидскому заливу и даже выходил в открытый океан, о котором вспоминал с неприкрытым ужасом.
Косьма рассказывает о заморских краях живым и ярким языком, описывая маршруты и посещаемые города, товары и культурные особенности различных мест, а также диковинные растения и животных – словом, всё, на что обращали внимания деловитые и любознательные византийские купцы. Особенно это касается всего связаного с Индией, которая в те времена являлась центром торговых интересов всего мира. Приводимые сведения чаще всего достаточно точны и, сколь это возможно, достоверны, даже когда речь заходит о далеком и загадочном Китае. Также немалое внимание уделено вычислениям расстояний между различными городами и частями суши, и надо признать, что размеры известного обитаемого мира были определены достаточно точно и рационально (за единицу измерения принимался день пути, который сложно перевести в точные единицы длины, зато легко использовать при планировании торгового предприятия). Если бы Косьма ограничился простым описанием земель и морей, то его книга оказалась бы выдающимся географическим справочником эпохи, но цели создания трактата были совсем иными. В первую очередь «Христианская топография» является богословским сочинением, а многочисленные факты имеют своей целью убедить читателя, что автор достаточно хорошо разбирается в том, о чем говорит.
Все рассуждения Косьмы сводятся к тому, чтобы любыми средствами приспособить устройство вселенной к словам Писания. Античная картина мира объявляется вредной и опасной. Учению Птолемея противопоставляется авторитет Отцов Церкви. Утверждается, что Земля подобна Ноеву ковчегу и имеет форму плоского прямоугольника, который со всех сторон окружен океаном. Сам океан опоясан еще одной сушей, на которой находится, в том числе, и Эдем. Именно на этой внешней суше люди жили до Потопа, но затем ковчег доставил Ноя уже на нашу землю, и человечество расселилось по ней. Существует всего четыре моря, которые (включая и Каспийское) представляют собой просто заливы океана. Сверху все это накрыто небесным сводом, по форме напоминающим крышку сундука. При этом вселенная делится на четыре яруса: в верхнем небесном обитает Христос, ниже – ангелы и души, в третьем ярусе живем мы, люди, а четвертый ярус находится под землей. Мир, похожий на сундук, разумеется, ассоциируется со скинией, а обитаемая часть суши – с расположенным в скинии столом для хлебов, длинна которого (протяженность вдоль экватора) вдвое больше, чем ширина (вдоль меридиана). Всё сказанное нельзя отнести даже непосредственно к христианской или иудейской традиции, поскольку схожие представления можно увидеть в очень древних аккадских и ассиро-вавилонских космологических традициях.
Характерно, что Косьма знает о теории эпициклов (хотя и не понятно, насколько глубоко он в ней разобрался), однако все астрономические и метеорические явления объясняет волей Бога и действиями ангелов. Один из приводимых аргументов невероятно интересен, поскольку многое проясняет в том, как воспринималась греческая ученость большей частью общества, и чем эта ученость, собственно, являлась. В самом деле, говорит Косьма, если язычники воображают, будто планеты совершают свои движения за счет того, что расположены на особых кругах, то отчего тогда эти же самые язычники утверждают, будто бы планеты являются богами – Зевсом, Меркурием, Афродитой и прочими? Что это за боги, которые не могут перемещаться по небу сами без специальных кругов? Подобную полунаучную-полусуеверную позицию Косьма называет смехотворным богохульством, и в данном случае не согласиться с ним сложно. Далее, однако же, следуют тезисы, согласиться с которыми намного труднее.
Небеса полагаются неподвижными, поскольку Млечный Путь по разумению Косьмы состоит из нескольких элементов, а, значит, должен либо падать, либо улетать ввысь, но этого не происходит. Таким образом, никакое суточное вращение небес невозможно, а все небесные светила перемещаются усилиями ангелов. Касательно движения легких и тяжелых тел мы могли бы предположить отсылку к Аристотелю, но Косьма не знал античной механики и потому заявлял, что невообразимо тяжелая Земля не может находиться в центре мира, но лишь на его дне. Как следствие, всякие рассуждения об антиподах объявлялись недостойными рассуждений бабьими сказками. Против шаровидной и расположенной в центре мира Земли выдвигается еще и такой аргумент, что в таком случае она не могла быть затоплена Потопом.
Явление захода Солнца потребовал от Косьмы отдельных пояснений. Утверждается, что на севере (и на западе) Земля сама по себе намного выше, чем на юге, и потому, например, Нил несет свои воды медленно, ведь он движет их ввысь, а Тигр и Евфрат стремятся вниз и потому текут намного быстрее. Говорится даже, что идущие на север и на запад корабли взбираются по морю ввысь. После сказанного уже не так удивительно, что Косьма предполагает существование на севере огромной горы, которую никто не видел, но именно за ней Солнце скрывается по ночам, когда обходит Землю с запада на восток. Поскольку гора имеет коническую форму, то иногда она закрывает Солнце надолго, а иногда – нет, в зависимости от того, как низок его путь. Этим объясняется отчего зимой ночь длинная, а летом короткая.
Отдельно приводится геометрическое обоснование того, что Солнце является не очень большим объектом, ведь иначе оно не могло бы скрыться ни за какой горой. Если мы заранее допустим, что Земля плоская, а мир достаточно мал, то рассуждения Косьмы даже обретут некоторый смысл. В самом деле, он полагал, что солнечный диаметр равен ширине той области суши, где в день летнего солнцестояния предметы не отбрасывают тени. В качестве допустимой погрешности принималась человеческая тень длиной не более половины фута, отсюда получался размер Солнца в 24° земного меридиана (разумеется, для плоской Земли никакие градусы не имели смысла), то есть около 2650 километров.
Не совсем понятно, как именно наблюдательный купец и добросовестный рассказчик пришел к таким выводам об устройстве мира, поскольку они никак не проистекают из того, что в действительности видел Косьма. Особенно удивительно, что во время своих путешествий на юг он так и не заметил, что вид звездного неба существенно меняется, а потому Земля просто-напросто обязана быть шаром. С момента своего написания «Христианская топография» не раз подверглась критике со стороны некоторых образованных представителей духовенства, но в целом она лишь отражала уже устоявшиеся взгляды Отцов Церкви. Косьма цитирует многих из них, а особенно – Севериана, и нигде не смеет отступать от Писания, поэтому неудивительно, что его книга оказалась весьма популярной в Византии, а затем и на Руси.
Здесь необходимо понимать, что Косьма Индикоплов являлся типичным представителем византийского торгово-ремесленного класса. Пока империя была сильна и обширна, эти люди – трудолюбивые и предприимчивые горожане – обеспечивали ее богатство и процветание. Они располагали средствами, знали грамоту и умели считать, но не имели досуга и свободного времени, чтобы получать классическое образование. Старая аристократия еще держалась за античное наследие, но прочие жители Империи не считали греческую и римскую культуру своей, поскольку никогда ее не знали, и жили народными традициями. Теперь же, вместе с ростом благосостояния, торговцы и ремесленники начали формировать и собственную культуру, которая основывалась преимущественно на прагматических интересах, Библии, а также близких простым людям воззрениях и суевериях. Философские системы эллинов не могли закрепиться в новых условиях, поскольку были, во-первых, слишком сложны для ограниченных представлений большинства горожан, а, во-вторых, являлись для них чуждыми и лишенными смысла. Даже противоречащие христианским догмам факты не осмысливались, но лишь перетолковывались и приспосабливались к старым взглядам.