Дмитрий Александрович Фёдоров
Природа боится пустоты
Мифологические воззрения греков на устройство космоса
Космологические представления греков, как и жителей Востока, изначально шли по чисто мифологическому пути: происхождение мира объяснялось наивными причинами либо же волей сверхъестественных существ. Поэмы Гомера и Гесиода рисуют нам подробную и удивительную картину вселенной в том виде, как ее представляли себе эллины всего за век до жизни Фалеса. Земля древних греков являлась плоским диском, омываемым величественным Океаном, который начинался севернее Геркулесовых столпов и впадал сам в себя. Часть земли покрыта Средиземным морем, огромным Северным морем (имеется в виду Черное море), а также восточным солнечным заливом (вероятно, подразумевалось Каспийское море). Также полагалось, что южнее Ливии и Египта расположена страна пигмеев, которая непосредственно достигает Океана. Далеко на западе обитали киммерийцы, а по соседству с ними раскинулся Эреб – страна мертвых, которая простирается все дальше и дальше во мрак.
Впрочем, одновременно считалось, что царство Аида находится под землей ровно на полпути к глубочайшему Тартару, где томятся поверженные Зевсом титаны. Сверху мир накрыт громадным бронзовым куполом неба, под которым движутся Солнце, Луна и звезды: они поднимаются из Океана на востоке и погружаются в него на западе. Путь светил под землей не описывался, но известно, что Тартар окружен слоями мрака и никогда не видит солнечного света. Окутанные туманами страна киммерийцев и Эреб тоже никогда не освещаются Солнцем, поскольку расположены западнее того места, где оно погружается в Океан. Таким образом, Вселенная представляет собой как бы бронзовую сферу, разделенную плоской Землей на верхние и нижние небеса.
В некоторых греческих мифах упоминается, что именно Океан является источником всего остального в этом мире. Такая идея была широко распространена у египтян и вавилонян, однако совсем не обязательно, что эллины заимствовали ее на Востоке. Для обществ, чья жизнь напрямую зависит от крупных рек или же от моря, вполне естественно считать воду главной стихией. Более вероятно, что греки лишь укрепились в своих взглядах, когда узнали, что другие народы тоже разделяют их воззрения. Тем не менее, очень характерно, что когда эллины осмелились, наконец, освободить свой разум от мифологических оков, то именно идея «всё из воды» оказалась той ступенькой, которая знаменовала первый шаг к философскому осмыслению мира. Подобный, казалось бы, простой шаг, так и не сумели совершить народы Востока.
О названиях дней недели
Если же говорить об астрономических заимствованиях с Востока, то, кроме использования шестидесятеричной системы для измерения углов и времени, самым главным является принятие халдейского ряда для названий дней недели. Изначально халдеями называли семитские племена, которые обитали на юге Месопотамии и постоянно враждовали с ассирийцами за обладание Вавилоном. В конце VII века до нашей эры халдейская династия сумела утвердиться и основать Нововавилонское царство, однако, коренные вавилоняне тогда еще считали себя отдельным народом. Когда через сто лет весь регион захватили персы, то покоренные народы начали смешиваться, и различие между вавилонянами и халдеями постепенно размылось.
Поскольку жрецы Вавилона всегда славились своей мудростью, а особенно – познаниями в астрономии, то по всему Средиземноморью халдеями стали называть любых восточных астрологов, магов и предсказателей будущего. В самом деле, другие жители междуречья (кроме купцов) редко появлялись в Греции, Риме или Египте, тогда как странствующие мудрецы и проповедники редкостью не являлись. Среди таких людей часто попадались и шарлатаны, но и настоящих знатоков вавилонской учености было немало: они пользовались большим успехом при дворах правителей и богатых аристократов, или же основывали целые оккультные школы, всячески эксплуатируя суеверия простого народа. На этом моменте нужно остановиться отдельно.
Уже в древности вавилонские астрономы заметили, что движение семи особых небесных тел заметно отличается от остальных. Если расположить эти светила в порядке увеличения их средней скорости относительно звезд, то получится последовательность Сатурн-Юпитер-Марс-Солнце-Венера-Меркурий-Луна. Данный порядок называется халдейским рядом. Когда в Месопотамии разделили сутки на 24 части, то жрецы назначили каждому часу свою планету-покровителя и получили периодический семидневный цикл, из которого и родилась привычная для нас неделя. Каждые сутки такой семидневной недели посвящены планете, отмечающей первый дневной час. Очень долго существовала и параллельная ночная неделя, дни которой определялись планетой, управляющей первым ночным часом.
В эпоху эллинизма порядок дней недели свели в гептаграмму в виде семиконечной звезды, на лучах которой располагались символы соответствующих небесных светил.
Греки переняли у вавилонян планетарное наименование дней недели, дав им названия в честь своих богов. Далее эта традиция перешла от эллинов к римлянам, а те вместе с завоеваниями распространили свою семидневную неделю на германцев, которые заменили олимпийских богов своими собственными. Всё это легко увидеть, если сравнить названия дней недели в различных европейских языках. При этом необходимо отметить, что после распространения христианства воскресенье (день воскрешения) во многих странах стали называть денем Господа, а современное название субботы происходит от иудейского слова «шаббат». В некоторых языках, разумеется, имеются и другие отличия.
Само по себе влияние вавилонской астрономической традиции оказалось столь сильным, что семидневная неделя распространилась среди народов Закавказья, древних индусов, китайцев и даже проникла в Японию.
Устройство мира у досократиков
К сожалению, мы очень мало знаем о космологических (да и любых других) взглядах первых греческих философов. Из всех работ досократиков сохранились лишь некоторые фрагменты, причем от многих философов – совсем ничего. Если не считать отдельных намеков у Платона, то лишь Аристотель оставил нам достаточно подробное описание физических теорий своих предшественников, однако почти со всеми из них он полемизирует (заочно), а потому нам следует относиться к его словам с известной долей осторожности. Ученик и приемник Аристотеля Теофраст написал менее предвзятую книгу по истории физики, однако этот труд, хоть и пользовался немалой популярностью, но до нас тоже не дошел. К счастью более поздние авторы переписывали у Теофраста целые куски, вставляя их в свои книги о древних философах, и потому кое-что все же сохранилось. Различные собрания биографий и мудрых высказываний массово создавались, начиная уже с I века нашей эры, поскольку у образованной публики, очевидно, имелся спрос на подобную литературу. Впрочем, об уровне этих трактатов можно судить по самому известному из них – «О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов» Диогена Лаэртского. Этот автор жил во II-III веках нашей эры (через шестьсот лет после Платона), и оставил нам 82 биографии, в которых особое внимание уделяется различным казусам и занимательным случаям. В философские тонкости Диоген вникал неглубоко, а часто вообще плохо понимал, о чем пишет.
Другой более серьезный сборник «Мнения философов», ошибочно приписываемый Плутарху, излагает различные воззрения на все мыслимые вопросы и проблемы: от метафизики до эмбриологии животных. Когда в V веке нашей эры византиец Стобей создавал свои «Эклоги по физике», то очень многое просто переписал из «Мнений философов», хотя богато использовал и другие источники. Ранние христианские авторы тоже не считали зазорным заимствовать целые отрывки из ранних греческих текстов, чтобы, разоблачив их нелепость, заполучить оружие против ересей и язычества.
Из сказанного становится понятно, что очень непросто восстановить истинные взгляды досократиков.
Как бы то ни было, но первые греческие мыслители хоть и отрицали прямое участие персонифицированных богов, но предлагали в основном такие варианты мироустройства, которые немногим отличались от древних религиозных воззрений. Причем, если олимпийские мифы обычно отвергались, то существование неких абстрактных высших сущностей зачастую, хоть и не всегда, вполне допускалось.
Иониец Фалес полагал, что Земля подобна деревянному диску, который плавает в огромном океане, являвшимся источником всего сущего. Если воды океана волнуются, то на суше происходят землетрясения. Сверху мир ограничен небесным сводом, а о нижней части вселенной ничего не говорится, поскольку, видимо, вода, как первоначало, не нуждается ни в какой опоре. Куда перемещаются звезды в дневное время – тоже неясно, и это кажется, мягко говоря, странным, ведь едва ли этот вопрос не волновал Фалеса, который, если верить Ксенофану и Геродоту, сумел предсказать солнечное затмение (оно действительно произошло). Правда Аристотель, как и многие другие писавшие об астрономии, не упоминают этого прогноза, либо же сообщают о нем крайне двусмысленно. В любом случае в те времена Фалес мог лишь воспользоваться какими-то знаниями, полученными от египетских жрецов или халдеев, которые хоть и умели вычислять даты затмений с некоторой приемлемой точностью (с погрешностью в несколько дней или недель), но едва ли могли точно рассчитать фазу затмения для любой местности. Видимо, Фалесу просто повезло, и он заслужил у соотечественников прочную славу великого мудреца, хоть и придерживался крайне примитивных взглядов на устройство космоса.
На самом деле многие древние философы любили приписывать себе различные предсказания задним числом, а эллины зачастую называли мыслителей прошлого авторами самых разных открытий, которые стали известны намного позже. Пожалуй, самое важное из того, что Фалес сделал для астрономии – это сменил парадигму. Вместо вопроса «кто устраивает затмение?», он попробовал разобраться в том, «почему происходит затмение?» Считается, что Фалес будто бы уже знал, что Луна иногда заслоняет Солнце, освещается его светом и временами затемняется сама, попадая в земную тень. Сложно сказать, действительно ли Фалесу было об этом известно, но даже само желание греков перенести возникновения данного знания в глубокое прошлое говорит о многом.
Последователь Фалеса иониец Анаксимандр мало продвинулся в том, что касается вопросов космологии. Его Земля была плоским или слегка выпуклым цилиндром с высотой равной трети от ширины. Этот цилиндр пребывал в равновесии в самом центре мира и потому не имел причин смещаться куда-либо еще. Небеса окружали атмосферу огненным шаром (вероятно, имелось в виду не совсем такое же пламя, какое горит в печке), образуя ряд слоев, между которыми расположены различные светила: звезды ближе всего к нам, Солнце – дальше всего, а Луна – посередине. Здесь мы сразу же понимаем, что к тому времени греки еще не накопили почти никаких наблюдений за небом (а значит, и у Фалеса их наверняка не было), ведь Луна регулярно закрывает то одну, то другую яркую звезду, а потому никак не может располагаться позади них. Зато Анаксимандр приводил размеры космоса, не объясняя, впрочем, откуда получил свои цифры. Так, Луна сияет собственным светом и представляет собой отверстие в огромном наполненном огнем колесе, диаметр которого в девятнадцать раз больше диаметра Земли. Солнце устроено аналогично, причем диаметр его колеса в зависимости от сохранившегося источника либо в 27-28, либо в 513 раз больше диаметра Земли, а расположено оно под углом к лунному колесу. Затмения происходят тогда, когда какое-либо отверстие временно загораживается другим колесом. Звезды являли собой отверстия на особой сфере, но не совсем понятно, как она могла пропускать свет Солнца и Луны, однако же, не пропускать – свой собственный. Также неясно, как лунное колесо могло не вызывать дважды в год продолжительных солнечных затмений, хотя нет информации – вращались ли эти колеса вообще. Вероятно, Анаксимандр не продумывал свою конструкцию столь глубоко, просто предлагая некую систему, которая хоть как-то вне контекста олимпийской религии объясняла немногие известные ему явления.
Еще один иониец – Анаксимен – тоже рассуждал сходно со своими предшественниками. Широкая плоская Земля лежит как крышка на воздухе, плотно прилегая краями к кристаллическому небосводу, на котором будто бы гвоздями приколоты звезды. Весь этот купол поворачивается подобно шапке вокруг головы, а вот Луна, Солнце и планеты суть подобные Земле плоские тела, движимые космическими ветрами, причем Солнце светит потому, что раскалилось от чересчур быстрого полета.
Ионийские мыслители сделали лишь первые наивные шаги в сторону рационального осмысления устройства вселенной. Другие ранние греческие мыслители продвинулись так же недалеко. Поэт и философ Ксенофан писал, что плоская Земля бесконечна, как и воздух над ней. Солнце, звезды и другие небесные тела образовались из влажных испарений и воспламенились от движения, которое лишь кажется круговым, но на самом деле является строго прямолинейным. Солнце и звезды гаснут после заката, а затем каждые сутки образуются вновь из отдельных огненных частиц. Луна является сжатым светящимся облаком, которое гаснет раз в месяц. Причем для каждого климатического региона существуют отдельные Солнце и Луна. Всё сказанное представляется совсем уж примитивным и нелепым, однако едва ли Ксенофан вообще пытался сформулировать стройную и согласованную космологическую теорию. В действительности он прямо писал, что никакая определенность в данном вопросе просто-напросто недостижима.
Несколько дальше пошел Парменид из Элеи, отказавшийся сводить всё к единому первоэлементу и считавший, что достижение истины невозможно ввиду несовершенства наших органов чувств. Логически заключалось, что бытие (то, что существует), должно являться совершенным со всех сторон, подобно шару. Отсюда делался вывод, что и Земля имеет шарообразную форму. Теофраст сообщает, что именно Парменид первым сделал это открытие, хотя не совсем ясно, использовались ли тут какие-либо аргументы кроме метафизических и эстетических. Греческие мореплаватели, безусловно, уже знали, что вид ночного неба меняется при путешествиях на юг к Африке и на север по Черному морю: звезды смещаются по небосводу, некоторые и вовсе становятся невидны, зато появляются новые. Нельзя было не отметить и разную продолжительность дня на разных широтах, равно как и изменения климата. Последний факт явно был известен Пармениду, поскольку он говорит о поясах с различной погодой, причем в центральном настолько жарко, что он совершенно необитаем. А вот об упомянутых астрономических наблюдениях не сообщается ничего. Зато у Парменида мы впервые встречаем описание Вселенной как стройной системы концентрических сфер – конструкции, от которой человечество не сможет отойти еще очень долго. Твердый наружный слой определяет границу для хода звезд, затем идут вложенные слои сперва Венеры – вечерней и утренней звезды, – затем последовательно Солнца, Луны и звезд (тут мы вновь встречаем уже знакомую нам ошибку, которая говорит о том, что эллинские философы были малосведущи в астрономии). Полагалось, что Луна имеет равный Солнцу размер, но холодна и светит отраженным светом. В центре мира помещалась Земля, которая остается на месте, поскольку не имеет причин к выраженному движению в каком либо направлении, ведь в сферическом мире все пути равнозначны (классический аргумент для античной мысли). Весьма вероятно, что Парменид придал своей Земле форму шара лишь для того, чтобы она стала подобна общей сферической картине всего бытия.
Философский антагонист Парменида – Гераклит из Эфесса – хоть и создал достаточно прогрессивное диалектическое учение, но в вопросах космологии придерживался взглядов, напоминавших египетские и вавилонские мифы. Земля Гераклита, судя по всему, была плоской, а Солнце и Луна представляли собой влажные испарения, собранные в небольших перевернутых чашах. Утром эти чаши поднимались из моря, и испарения в них воспламенялись, а вечером после погружения в воду – гасли. Маленькое, размером с человеческую стопу Солнце сияло ярче Луны, так как двигалось выше в более чистом воздухе. Звезды же располагались достаточно далеко и потому казались тусклыми. Затмения объяснялись тем, что чаши иногда поворачивались, а смена дня и ночи, а также времен года – соотношением светлых, темных, холодных и горячих испарений в воздухе.
Не менее причудливыми являлись и взгляды сицилийца Эмпедокла. Он полагал, что Вселенная представляет собой сферу (не совсем идеальную, и скорее напоминающую яйцо) из хрустального затвердевшего воздуха, к которой обычным воздухом прижаты огненные звезды. Планеты также состоят из огня, но при этом свободно блуждают в пространстве. Луна же является подвижным плоским диском в основном из сгущенного воздуха, который освещается Солнцем и иногда затмевает его. Небесная сфера состоит из двух полушарий – светлого огненного и темного воздушного, – и ее вращение вокруг плоской Земли объясняет смену дня и ночи. Само же Солнце есть лишь отражение огненного полушария на хрустальном своде. Движение небес приводит к образованию воздушного вихря, который удерживает Землю в центре мира, словно воду во вращающемся кубке. Но это же самое смещение воздуха наклонило Землю, и поэтому небесная ось не перпендикулярна линии эклиптики, хотя раньше это было не так. Вселенная Эпедокла вообще не статичная, в ней происходят постоянные изменения. Когда начинает преобладать воздух, то увеличивается холодное полушарие и наступает зима, а когда приходит очередь расшириться огненному полушарию – приходит лето. Эти циклические процессы на небесах заставляют Солнце смещаться южнее или севернее в зависимости от времени года, а также совершать поворот во время солнцестояний. Населенная людьми Земля полна зла, но оно не поднимается выше луны, которая расположена на одной треть расстояния до хрустальной границы мира.
Хоть греки довольно плохо понимали вращательно движение, но само по себе оно казалось античным мыслителям весьма плодотворной концепцией. Так, атомист Демокрит учил, что за счет притяжения и смешения различных атомов в бесконечной пустоте образовалось множество миров-вихрей, которые претерпевают постоянное изменение – теряют атомы, либо же поглощают новые. А иногда даже сталкиваются и погибают. Земля сформировалась из самых тяжелых атомов, которые постепенно сместились в самый центр вихря. Звезды же, наоборот, образовались из легкой оболочки, которая постепенно истончалась от вращения и, в конце концов, разделилась на влажные сгустки, которые со временем высохли и воспламенились. Вокруг Земли собрались относительно тяжелые атомы воды, а выше остались воздух и огонь, после которых начинается небо. Несмотря на общую сферичность описанной структуры, Демокрит продолжал считать Землю плоской, и неподвижной относительно центра мира, поскольку у нее нет никаких причин предпочесть движение в какую-либо сторону любому другому. Впрочем, неравномерность распределения массы на земном диске привела к тому, что он наклонился к югу относительно северного небесного полюса. Небесные тела расположены в порядке уменьшения скорости движения относительно звезд: ближе всего Луна, затем Венера, Солнце (кусок горячего железа или булыжника) и другие планеты, причем все они не падают, так как этому препятствует центробежная сила. Вообще, Солнце и Луна – это небольшие Земли других миров, которые когда-то давно столкнулись с нашим и были поглощены им. Млечный Путь же – скопление тусклых звезд, и эта догадка является одним из самых замечательных озарений Демокрита.
Первые попытки использовать геометрию в астрономии. Анаксагор
Эмпедокл и Демокрит жили и творили в условиях непримиримой борьбы – военной, экономической и интеллектуальной – между Азией и Европой, когда в V столетии до нашей эры Афины Перикла, озаренные гением Фидия, Эсхила, Софокла и Еврипида, стали центром греческой цивилизации. Этот блестящий век завершится тяжелейшим поражением города и казнью Сократа, однако все это время факел афинской мысли сиял с огромной силой.
Первым значимым философом Афин стал иониец Анаксагор, перебравшийся туда около 456 года до нашей эры и благодаря своей мудрости быстро вошедший в близкий круг первого гражданина Перикла. Не соглашаясь ни с ранними натурфилософами, ни с Эмпедоклом и атомистами, но объединив многие их взгляды, Анаксагор полагал, что изначально существовала неподвижная смесь всех элементов с присущими им качественными отличиями, а затем некая действующая сила – Ум – предала материи вращательное движение, сформировав наблюдаемый сегодня мир. В возникшем вихре горячий легкий эфир отошел на периферию, а холодные и тяжелые элементы воздуха сгустились в центре, сформировав воду, которая частично замерзла в камень, а частично затвердела от солнечного тепла и превратилась в почву. Ядро космоса, то есть наша Земля, является неподвижной лепешкой и поддерживается скопившимся под ней воздухом, в то время как эфирная оболочка продолжает вращаться и даже может отрывать выступающие края земного диска, унося их вслед за собой и нагревая трением о воздух. Солнце является наибольшей из таких глыб и представляет собой раскаленный кусок железа. Солнцевороты же объясняются тем, что эту горячую глыбу отталкивает нагретый ею же воздух. Аналогичные процессы происходят и с Луной, только не ежегодно, а в силу иного ее состава – ежемесячно. Каким образом влияние огромных масс воздуха способно вызывать столь строгое и периодичное движение небесных тел – никак не пояснялось. Наклон небесной оси относительно экватора и вовсе полагался результатом спонтанного поворота земного диска, который произошел специально, дабы возникли различные климатические зоны для разнообразных живых существ.
С другой стороны Анаксагор уже понимал, что Луна шарообразная, шершавая и светит отраженным светом. Когда в самом начале Пелопоннесской войны в Афинах среди бела дня наступила полная темнота, то жителей города обуял суеверный ужас, но Перикл вышел к народу и объяснил, что сейчас новолуние и Луна просто-напросто оказалась между Солнцем и Элладой. Эти, полученные от Анаксагора знания, позволили успокоить людей и объяснить им, что затмение не является предупреждением богов или недобрым знамением.
С другой стороны, если особенности движения Солнца и Луны объяснялись у Анаксагора чисто метеорологическими причинами – влиянием нагретой атмосферы, – то неравномерность в движениях планет, похоже, вообще никак не комментировалась, хотя о «блуждающих звездах» уже было известно. Более того, Анаксагор первым из греков заключил (или же просто повторил за вавилонянами), что небесные тела расположены в следующем порядке: Луна, Солнце, а за ними остальные планеты (эту последовательность переняли затем Платон и Аристотель, а вслед за ними и вся остальная греческая мысль). Впрочем, нет никаких доказательств, что Анаксагор действительно выделял все пять известных на Востоке планет. Появление комет он объяснял тем, что две планеты иногда сближаются и оттого кажутся необычайно яркими, однако же, столь наивное мнение могло возникнуть лишь у человека, который никогда не занимался серьезным наблюдением за небом: кометы часто видны вместе со всеми другими планетами. Также Анаксагор почему-то считал, что некоторые (совершенно неясно – какие именно) затмения возникают из-за дополнительных темных небесных тел, которые расположены еще ближе к нам, чем Луна. Сложно сказать, говорит ли всё это об общем астрономическом невежестве всех эллинов того времени, либо же просто о том, что от философов тогда не требовали глубоких знаний о небе.
Так или иначе, но у Анаксагора мы наблюдаем причудливую смесь механистических и фантастических аргументов, хотя некоторые из них выглядят достаточно убедительно. Например, он полагал, что оторванные от Земли звезды и планеты не падают обратно из-за того, что их удерживает вращательная сила, а когда они заходят, то просто продолжают свое движение под земным диском. Тем не менее, какие-либо дополнительные причины все же могут сталкивать их с кругового пути, и тогда звезды падают обратно. Когда в 467 году у реки Эгоспотамы упал крупный метеорит, то Анаксагор объявил это явным доказательством своих слов, а позднее даже заявил, что предсказал данное событие. Разумеется, такой прогноз был невозможен, но мы не знаем точно, что именно утверждал Анаксагор, и, быть может, речь шла лишь о самой возможности падения камней с неба.
Поскольку метеорит упал днем, то Анаксагор заключил, что камень откололся от Солнца, которое, следовательно, расположено не очень далеко от Земли, а, значит, не может быть особенно большим. Заинтересовавшись размерами Солнца и Луны, Анаксагор решил узнать ширину лунной тени во время солнечного затмения. Вероятно, по умолчанию полагалось, что равенство угловых размеров (случайное совпадение, не вытекающее ни из каких законов небесной механики) гарантирует и одинаковость линейных размеров. В те времена было трудно организовать одновременные астрономические наблюдения в различных греческих городах, но можно было опросить моряков, прибывших в афинскую гавань: видели ли они затмение, где именно его наблюдали, и какая часть солнечного диска была закрыта. Обобщив все услышанное, Анаксагор выяснил, что лунная тень накрыла весь Пелопоннес целиком (это достаточно точная и верная оценка), а, значит, и Солнце с Луной имеют размеры чуть большие, чем Пелопоннес (а вот это абсолютно неверно).
Не менее интересна и гипотеза Анаксагора, объясняющая Млечный Путь. Философ полагал, что это просто та область ночного неба, которая закрыта земным диском от солнечных лучей. В самом деле, днем мы не видим никаких звезд, поскольку этому мешает яркий солнечный свет, а ночью основная часть неба все равно частично освещается Солнцем, и оттого нашему зрению доступны лишь отдельные наиболее яркие звезды. Зато та часть неба, куда солнечный свет не попадает вовсе, светится особенно ярко. Данная теория на первый взгляд выглядит вполне механистично и даже «научно», однако едва ли Анаксагор хотя бы просто сопоставил предполагаемые размеры Земли и Солнца с видимыми угловыми размерами Млечного Пути. Также никак не объяснялось, почему он всегда занимает одну и ту же область небосвода, а не перемещается вслед за движением Солнца, и на это явное несоответствие указывал уже Аристотель. Очевидно, что Анаксагор даже не пытался совместить свои измышления с наблюдаемыми явлениями, но лишь стремился отыскать условно рациональные гипотезы.
Несмотря на все сказанное, наиболее важной философской идеей Анаксагора является отрицание принципиальных отличий между земной и небесной физикой. Постулировалось существование некоего высшего Ума, но светила и планеты лишались всякой сверхъестественной сущности. Звезды Анаксагора были простыми камнями, а испещренная горами и долинами Луна, возможно, даже была обитаемой. Пифагорейцы и Платон, напротив, наделяли планеты почти божественными свойствами, а Аристотель резко разграничивал изменчивый подлунный мир и неизменное вращение высших эфирных сфер. Лишь атомисты в какой-то мере продолжили развивать взгляды Анаксагора (он являлся старшим современником Демокрита).
Афиняне, однако же, не оценили прогрессивных идей своего современника. Когда политические противники Перикла начали серию судебных процессов против его друзей и соратников, то Анаксагора обвинили в безбожии, за то, что он называл бога Гелиоса огненной глыбой. Нельзя утверждать, будто все жители города считали подобные утверждения серьезным преступлением, однако для судей этого оказалось достаточно: Анаксагора признали виновным, приговорили к изгнанию (либо же это был побег от еще более сурового наказания), и остаток жизни он провел в богатом торговом городе Лампсаке, где к мудрецу относились с немалым уважением.