Дмитрий Александрович Фёдоров
Природа боится пустоты
О том, насколько верно мы понимаем мышление древних людей
Конечно, по большей части, мы можем лишь строить предположения об истинной роли художественных клинописных текстов в шумерской культуре, равно как и об их отношении к устной литературной традиции. Записей обо всем этом, разумеется, нет. Фактом является лишь само наличие таких табличек, а также конкретные места, где их находили, либо – никогда не находили. Конечно, и в современном мире огромный объем письменных текстов составляют бухгалтерские, технические и юридические документы. В домашних книжных шкафах таковых, возможно, не очень много, но современная хозяйственная жизнь требует неимоверного количества бумаги. Однако пример шумера показывает, что едва ли хоть кто-нибудь хранил у себя дома литературные произведения или математические задачники, чтобы перечитывать их или работать с ними. За пределами эддуб мы иногда встречаем хранилища табличек лишь при храмах или же –библиотеки мудрости при дворцах.
Хотя, если мы обратимся к другим эпохам и культурам, для которых имеются подробные исторические свидетельства (например, к уже знакомому нам Китаю династии Цин), то поймем, что создание подробных собраний древних знаний зачастую являлось лишь синекурой для интеллектуалов и чиновников. Необходимо было просто привлечь и занять интересным делом образованных людей, чтобы они заодно с этим добросовестно выполняли и административные функции. А переписанные старинные тексты никто никогда не читал – они были сокровищем.
В любом случае, все древние цивилизации потому и называются древними, что прекратили существование настолько давно, что даже в плане письменных свидетельств мы вынуждены опираться лишь на археологию – таблички приходится в буквальном смысле выкапывать из земли. Если что-то не было записано (или было записано, но не сохранилось, либо не нашлось), то спросить об этом не у кого.
Однако, к нашему везению, на планете было несколько человеческих обществ сопоставимых по уровню развития с древним Шумером. Причем об этих обществах имеется достаточное число относительно достоверных документальных свидетельств, составленных европейскими исследователями. Речь идет об американских доколумбовых цивилизациях. Говорить о полной одинаковости всех культур каменного или бронзового веков, конечно же, нельзя, однако общность многих тенденций, несомненно, прослеживается.
В начале XVI века, когда европейцы начали колонизировать Америку, в Старом свете еще не существовало ученых в современном понимании этого слова, поэтому записи вели в основном католические миссионеры. Разумеется, к свидетельствам священников нужно относиться с известной долей осторожности, не забывая о контексте и культуре той эпохи. Так, например, епископ Диего де Ланда Кальдерон оставил нам книгу «Сообщение о делах в Юкатане», содержащую ценнейшую информацию по всем сторонам жизни народа майя. Этот же человек массово сжигал рукописные кодексы майя, опасаясь, что они повредят распространению христианства. Имеются сведения об огромных библиотеках при храмах и дворцах майя, но стараниями испанцев они были уничтожены в кратчайшие сроки. Из множества текстов до наших дней сохранилось лишь три частично поврежденных рукописи майя (относительно подлинности четвертой ведутся споры). Де Ланда ввел для индейцев столь эффективную систему образования, что менее чем за сто лет все грамотные жители Юкатана перешли на латинский алфавит, а иероглифическая традиция просто исчезла. Письменность майя удалось расшифровать лишь во второй половине XX века усилиями советского лингвиста Юрия Кнорозова.
В доколумбовой Америке особый интерес для нас представляет, однако, не цивилизация майя (от письменной традиции которой слишком мало осталось), а империя инков, единственная в Новом свете начавшая выплавлять бронзу.
Государство инков
Государство инков на языке кечуа называлось Тауантинсуйу, что можно перевести как «четыре объединённые провинции». К каждой из них вела специальная дорога от центральной площади столицы империи – города Куско. Будучи крупнейшим индейским государством в XI-XVI веках, империя инков занимала территории современных Перу, Боливии и Эквадора, а также частично – Чили, Аргентины и Колумбии. Судя по всему, инки являлись отдельным народом, сумевшим подчинить себе огромную территорию, на которой уже существовало несколько достаточно развитых цивилизаций и культур.
В Тауантинсуйу насчитывалось множество городов с большими каменными зданиями: военными, административными и религиозными. Постоянно велись новые строительные работы. Во многих городах функционировал водопровод, не уступавший по техническим характеристикам древнеримским акведукам (но без использования свинца).
На склонах гор сооружались колоссальных размеров каменные террасы, почву для которых вручную приносили из долин. От горных рек к террасам отводились каналы для орошения. Поля обрабатывались вручную (тяглового скота в Америке не знали), но урожаи все равно получались огромными. Крестьяне Анд выращивали кукурузу, обычный и сладкий картофель, маниоку, тыквы, бобы, горох, орехи, ананасы, шоколад, авокадо, помидоры, перец и многое другое. В империи всегда имелся запас продовольствия на несколько лет.
Существовала сеть школ, где знатных юношей обучали ритуалам, законам, истории, управленческому и воинскому искусствам, поэзии, музыке, календарю, астрономии и математике. Инки использовали десятичную систему счисления и были знакомы с понятием ноля. Имелось несколько разновидностей счетных досок по типу абака с очень сложными правилами подсчета, которые сейчас не до конца понятны.
Астрономы вели наблюдения за Солнцем и Луной, за планетами и звёздами, а также за межзвёздными тёмными областями неба. Отмечалось движение комет и метеоров. Астрология пользовалась огромной популярностью. Календарь включал в себя 12 месяцев по 30 дней в каждом, к которым прибавлялись дополнительные дни, чтобы общее их число в году составило 365. Имелся и параллельный достаточно сложный ритуальный календарь. Относительно наличия високосного года сведения разнятся.
Знания и умения инков поражают. Гигантские каменные блоки добывались, обрабатывались и перетаскивались на огромные расстояния практически без металлических инструментов и без тягловых животных. Также инки знали несложные виды ткацких станков и умели создавать невероятной красоты ткани из шерсти и хлопка. В лечебной практике знахарей-колдунов использовались многие лекарственные растения, а кроме того – пенициллин. Хирурги выполняли сложнейшие операции, включая трепанацию черепа. А вот колёс (в любом виде, в том числе и, например, гончарного круга) в Америке не знали.
Инки выплавляли бронзу, медь, серебро, золото и платину, а также занимались ковкой, пайкой, клепкой и штамповкой. При этом во внешней торговле в качестве монет использовались специальные маленькие медные топорики, имеющие хождение по всему западному южноамериканскому побережью. Внутри государства вовсе отсутствовало понятие денег (товар меняли на товар), но, например, какао-бобы всегда были востребованы и часто использовались для оплаты. Обмен ресурсами между различными общинами полностью контролировался властью инков: все излишки продукции изымались в специальные хранилища, после чего распределялись по строго установленным государством нормам. Разрешалась лишь совсем незначительная фактически местная меновая торговля между жителями побережья и горцами, либо горцами и жителями джунглей.
Подобная политика требовала тщательного контроля и неукоснительного соблюдения подданными всех государственных законов и предписаний. В самом деле, инкское право отличалось чрезвычайной жестокостью – за невыполнение обязанностей почти всегда следовала смертная казнь. Необходимость четко исполнять наложенные повинности укрепилась в сознании местных жителей невероятно прочно. Известны случаи, когда деревни веками продолжали ремонтировать старые инкские дороги и мосты, хотя необходимость в этом давно отпала. Следствием столь жестких мер было то, что индейцы в империи практически не знали таких преступлений, как мелкое воровство, грабеж, коррупция и убийство. Если же вдруг выяснялось, что какой-то индеец крал от нужды, то наказывали не вора, а чиновника, отвечавшего за снабжение.
Тех, кто вздумал воспротивиться установленному закону, ждало молниеносное наказание. Армия инков перемещалась стремительно – в империи было проложено около 30 000 километров отличных дорог. Для преодоления горных ущелий и отвесных скал устраивались навесные мосты или вырубались каменные ступени. Расстояния отмечались межевыми столбами, причем на пути всегда располагалось необходимое количество постоялых дворов. Также дороги обеспечивали удобную и быструю доставку ресурсов внутри государства. Поскольку лошадей в Южной Америке не было, то в качестве вьючного животного использовалась лама, выведенная индейцами из дикого гуанако.
Кроме того, дороги позволили наладить эффективную почтовую службу. Поскольку ламы не годились под седло, то курьеры доставляли сообщения и посылки бегом, сменяя друг друга на специальных почтовых станциях, расположенных через каждые несколько километров. Общая численность почтовых служащих, вероятно, существенно превышала 10 000 человек, а скорость доставки составляла до полутысячи километров в сутки. В экстренных случаях использовалась сигнальная (днем – дым, ночью – огонь) система, что позволяло передавать информацию особой важности и вовсе за несколько часов. На тот момент почта инков была, пожалуй, одной из лучших в мире, если не самой лучшей.
Кипу. Узелковая письменность инков
Можно предположить, что развитая почтовая служба гарантированно свидетельствует о большом обороте разнообразных текстов. На самом деле – это не так. Инки вообще не знали письменности и не нуждались в ней.
Спешащие по широким дорогам курьеры передавали друг другу кипу – веревочки с узелками, помогающие запомнить необходимую информацию. Впрочем, кипу использовали не только для передачи сообщений: это был надежный способ учета и контроля всех аспектов общественной жизни. Никто и ничто не могло избежать внимания кипу-камайоков (толкователей кипу) – чиновников, подсчитывающих все с помощью узелков. Причем дополнительное устное пояснение чаще всего не требовалось, поскольку опытный специалист легко понимал большинство стандартных сообщений. Их структура была достаточно простой и оригинальной: на основном шнуре располагалось несколько цветных веревочек с группами узелков на каждой из них. Эти веревочки представляли собой числа в позиционной десятеричной системе. Количество узлов в соответствующем месте соответствовало числу единиц, десятков, сотен и так далее. Пустой промежуток соответствовал нашему нулю. К отдельным местам могли прикрепляться и дополнительные поясняющие веревочки с другим цветом нитей.
Цвет кипу позволял понять – о числе кого или чего, собственно, идет речь. Чёрный отвечал за время и даты, малиновый – за вопросы, связанные с верховным правителем Сапой Инкой, бурый – за подчиненные территории, красный – за размер войска инков, зелёный – за количество противников, жёлтый и белый – за число мер соответственно золота и серебра, фиолетовый – обозначал местного начальника, соломенный – беспорядки. Смысл многих других цветов нам неизвестен. В зависимости от тематики сообщений полагалось трактовать цвета в несколько отличных категориях. Кроме того, разные нити можно было объединять, получая более сложные понятия. У каждой из провинций империи имелась своя комбинация цветов. Формы узлов тоже имели свои значения. Также к шнуру мог прикрепляться предмет-ключ (щепка, минерал, кусочек растения и многое другое), что позволяло четко определить, о чем конкретно идет речь. В таком случае смысл цвета нити менялся.
Однотипные предметы располагались всегда в строго определенном порядке. Так, например, если речь шла об оружии, то сперва указывалось количество пик, затем – дротиков, луков и стрел, дубинок и топоров, пращей и прочего. Число жителей провинции перечисляли в порядке их возрастной категории от стариков до младенцев. Сначала перечисляли мужчин, затем – женщин.
От зоркого глаза кипу-камайоков не могло укрыться ничего. Поэтому Сапа Инка имел точнейшую информацию об общем числе своих подданных, и о размере каждого селения, о площади засеянных полей и о размере урожая, о поголовье скота, о заготовленном камне, срубленном лесе и добытой руде, о числе вторгшихся варваров и о размере собранной армии, и так далее, и тому подобное. Причем все эта сведения предоставлялись оперативно и во всех возможных подробностях, а точность хозяйственных данных гарантировалась использованием двойной записи.
Насколько мы сейчас понимаем, узелками записывалась не только лишь числовая статистико-экономическая информация. Некоторые кипу, очевидно, могли содержать цифровые коды, обозначающие отдельных лиц, места, или предметы. Есть даже гипотезы, что инки умели с помощью узлов передавать фонетическую информацию, получающуюся из первых слогов стандартных обозначений. Но такие предположения, равно как и попытки отыскать письменные знаки среди узоров на одежде инков, выглядят малоубедительно. Испанские конкистадоры были уверены, что настоящей письменности у инков нет, а из-за агрессивной христианизации искусство создания кипу достаточно быстро оказалось утеряно. Хотя в некоторых перуанских деревнях для хозяйственной деятельности до сих пор используют простые веревочки с узелками.
В любом случае, ни у кого не вызывает сомнений, что кипу являлись надежным средством для совершения арифметических действий, записи законов и судебных решений, ведения календаря и фиксирования исторических событий. Требовалось лишь непрерывно обучать новых специалистов умению трактовать хитросплетения узелков. Хотя, вероятно, многие кипу, выходящие за рамки сбора статистики, было невозможно прочитать без дополнительного устного пояснения.
Вообще, устная традиция инков (к сожалению, во многом утерянная) отличалась невероятным богатством. Существовала достаточно разработанная космология и мифология со сложным пантеоном богов, не имелось недостатка и в эпических легендах о героях прошлого. Множество ярких пышных многолюдных обрядов и церемоний сопровождались ритуальными песнями и стихами. Существовали профессиональные барды, выступающие на праздниках или в суде. Также у инков имелось множество народных песенок на самые разнообразные темы: для отдыха и для работы. Кроме того, функционировали театры, и нам даже известно несколько инкских пьес.
Но особенно впечатляющим выглядит уровень действующей в Тауантинсуйу пропаганды. После смерти очередного Великого Инки специальный совет решал, какая память должна остаться о нем в народе. Согласованную версию истории фиксировали кипу-камайоки, после чего придворные поэты сочиняли официальные баллады о деяниях и победах усопшего правителя. Далее певцы-сказители добавляли эти баллады в свой репертуар и разносили их по всей империи. Излагать историю в ином (неофициальном) ключе не разрешалось, а осмелившихся на это бардов жестоко наказывали. Тщательно отбирая информацию и манипулируя фактами, инки практически стерли у покоренных народов память о предшествующих индейских культурах, выставив себя теми, кто произошел напрямую от Солнца и принес в этот мир цивилизацию.
Свои системы письма в разное время возникали у ольмеков, сапотеков, майя, миштеков, ацтеков и даже в некоторой степени у индейцев североамериканских равнин. Отсутствие письменности у инков может озадачить, ведь кажется, что им она была нужнее всего. Но если вспомнить то, что мы уже рассказали о крито-микенцах и шумерах, то можно заключить, что в Южной Америке кипу прекрасно выполняло все функции, которые в других местах веками возлагались на письменность. То, что в какой-то момент с помощью клинописи стало возможно записать песню или эпос – это, скорее, случайная удачная опция, которую никак не предполагали древние чиновники, рисующие на глине первые мнемонические символы для учета зерна или скота. Впрочем, не так уж и ясно, сколь широко воспользовались сами шумеры открывшейся им возможностью: как уже говорилось выше, почти все их повествования известны нам в поздних копиях, когда семитские народы приспособили под свои нужды клинописную систему неродственного им шумерского языка. Но, к сожалению, вавилоняне и ассирийцы тоже писали далеко не обо всем. И ладно бы – не обо всем, мало кто писал даже о важнейших событиях.
Расцвет бронзового века
Вернемся к уже знакомой нам Крито-Микенской культуре с ее многоэтажными дворцами, водопроводом и канализацией. Подобный уровень развития вовсе не являлся тогда чем-то исключительным. Средиземноморский регион конца бронзового века представлял собой интернациональный мир, в котором минойцы, микенцы, хетты, киприоты, митаннийцы, ассирийцы, вавилоняне, хананеи, и египтяне активно взаимодействовали внутри общей цивилизации.
Обширная дипломатическая переписка фараонов, тысячи глиняных табличек из древнего Угарита, царские архивы хетттов и многие другие сохранившиеся документы рисуют нам грандиозную картину последних столетий той эпохи. Будущие поколения станут называть ее «золотым веком». Объединенные торговыми и культурными связями города Греции, Малой Азии и Ближнего Востока достигли высочайших технологий делопроизводства, кораблестроения, архитектуры и обработки металлов. Бесчисленные коммерческие и транспортные сети пронизывали весь Эгейский бассейн и Восточное Средиземноморье, простираясь далеко за его пределы. Янтарь доставляли с берегов Балтики и Скандинавии, лазурит – с Памира, нефрит – из Китая, олово – с берегов Корнуолла на Юго-Западе Англии, а также с территории современного Афганистана. В огромных количествах добывалась медь и выплавлялась бронза.
Средиземноморскому региону повезло, там имелось достаточное количество месторождений меди, а одно особо крупное находилось на Кипре (даже название меди Cuprum произошло от названия острова). По сравнению с камнем медь мягка, зато ее легко чинить и затачивать. Совсем другое дело – бронза (сплав меди с оловом): твердая, прочная, плохо поддающаяся обработке, но идеально подходящая для литья. По своим характеристикам бронза была лучше железа того времени, плавилась при более низкой температуре и не требовала долгой ковки.
Надо сказать, что исторически сперва появилась черная мышьяковистая бронза, но она оказалась хуже оловянной, а ее качество падало при повторной переплавке. Кроме того, мышьяк ядовит, поэтому в мифах кузнецы, как правило, изображены увечными и злобными. В любом случае, учитывая редкость меди (железо встречается в земной коре примерно в тысячу раз чаще), возможность переплавки была очень важным фактором, поэтому оловянная бронза постепенно вытеснила черную.
К сожалению, олово найти еще труднее, чем медь, а извлечь его из руды – непросто. Люди древности могли использовать лишь самородные россыпи, которые встречаются чрезвычайно редко. Уже в XIX веке до нашей эры были полностью выработаны небольшие месторождения Малой Азии, поэтому олово приходилось завозить из мест, удаленных на тысячи километров. Но усилия окупались сторицей.
Расцвет металлургии знаменовался массовым производством инструментов, сельскохозяйственных орудий, украшений, а также доспехов и оружия. С помощью литейных форм несколько мастеров могли за непродолжительное время изготовить достаточное количество бронзовых мечей, наконечников копий и стрел, а также крепких панцирей, чтобы вооружить огромную армию. Поставки меди, а еще в большей степени – олова, быстро стали чрезвычайно важными для любой державы, не желающей стать добычей соседей. Контроль над торговыми путями превратился в стратегическую задачу.
Изначально государства возникали в долинах крупных рек – Тигра и Евфрата, а также Нила. Желание стабильно получать большие урожаи привело к созданию сложных оросительных систем, строительство которых требовало планирования и четкой организации совместной работы множества людей. Так появились деспотии – крупные дворцовые хозяйства, где правитель делил власть с развитым бюрократическим аппаратом, обеспечивающим сбор податей и распределение общественных работ.
Однако речные долины оказались бедны металлами и древесиной, а земледельцы не были хорошими моряками, поэтому ресурсы приходилось завозить, пользуясь посредничеством других народов. И в любом случае, даже богатые медью регионы (например, хеттская Анатолия или Кипр) нуждались в поставках олова издалека. Так стала появляться сеть торговых путей, приведшая к международному разделению труда: на базисе развитого сельского хозяйства одних регионов другие могли специализироваться на добыче сырья или на его переработке, на перевозке грузов либо на посредничестве.
Благодаря торговле все державы Восточного Средиземноморья получали необходимые им ресурсы. Орудия труда совершенствовались, росла производительность труда крестьян и ремесленников, появилось банковское дело, увеличивалось число поселений, усложнялись торговые связи, развивались наука, культура и искусство. Чиновники составляли обширные хозяйственные архивы, а правители стран вступали в дипломатическую переписку, воспринимая друг друга как членов одной семьи. Войны больше не велись ради грабежа и захвата рабов, но превратились в инструмент увеличения экономической мощи за счет контроля торговых путей или источников сырья, а также обеспечения выгодных коммерческих условий.
Впрочем, государственность не везде складывалась одинаково. Там, где сельское хозяйство требовало масштабных ирригационных работ и поддержания сложной инфраструктуры (Египет и Междуречье), объективно возникало жесткое централизованное планирование и единый аппарат чиновников, ведущих учет и контроль. Необходимость решения сложных инженерных, административных и социальных задач приводила в подобных обществах к неизбежному развитию математики, логистики и культуры. В тех регионах, где организация людей на трудоемкие работы не имела смысла, сельское хозяйство развивалось общинным путем, поэтому в результате возникал конгломерат мелких городов-государств, которые постепенно организовывались в союзы, связанные данью и военной помощью самому сильному полису региона. Такими были Хеттская империя, Микенская Греция, сирийские и финикийские царства.
Самые крупные государства поначалу активно проводили агрессивную военную политику, забирая себе сырье, зерно, скот и рабов с захваченных территорий. Но это продолжалось лишь до тех пор, пока экспансии египтян, хеттов и ассирийцев не натолкнулись друг на друга. Последнее крупное сражение той эпохи – Битва при Кадеше – где огромное войско египтян столкнулось с уже владеющей железным оружием армией Хеттского царства, окончилась «технической ничьей». Был заключен первый в истории международный мирный договор, знаменующий наступление стратегического равновесия в регионе. Дальнейшие войны между великими державами не имели смысла.