Айгуль Фаатовна Халиуллина
Криминалистика: теоретический курс
Раздел 2. Теоретические основы криминалистической техники как раздела науки криминалистики
Глава 1. Понятие и правовые основы криминалистической техники
1.1. Понятие и сущность криминалистической техники
Разработка теоретических основ криминалистической техники как раздела науки и её общей теории, немыслимо без тщательного исследования её понятийного аппарата. «Вопросы терминологии в науке, – подчёркивал Я. Ф.Аскин, – иногда могут показаться несущественными, и, во всяком случае, второстепенными, но это совсем не так, тем более, если речь идет о формулировании теории. Без точного и однозначного языка, будь то язык науки или обыденный язык, невозможно никакое знание…».[624]
В криминалистике разработка её понятийного аппарата непосредственно связана с формированием теоретических основ науки и сводится либо к изучению данной проблемы с точки зрения «семиотики»,[625] то есть науки о знаках и знаковых системах,[626] либо к объяснению конкретных понятий, терминов, которыми криминалистика пользуется.[627] Второе направление исследования понятийного аппарата криминалистики включает в себя выбор и научное объяснение наименований элементов структуры данной отрасли знания, изучаемых ею объектов, в т. ч. познавательных средств, предлагаемых криминалистикой для практического использования. В числе последних это, конечно же, технические средства, приемы и методы, применяемые в раскрытии и расследовании преступлений.
Слово «техника» в переводе с греческого означает «искусство», «мастерство».[628] Возможно, именно по этой причине, Устав уголовного судопроизводства 1864 года, желая избежать тавтологии, ограничился в перечне источников специальных знаний «искусством» наряду с наукой, ремеслом, промыслом и какими-либо занятиями, то есть без упоминания «техники» (ст. 325 УУС).[629]
Со временем термин «техника», ставший общеизвестным и широко используемым в самых разнообразных отраслях и сферах человеческой деятельности, приобрел множество значений. Им называли совокупность орудий труда, машин, механизмов и т. д., совокупность приёмов выполнения какой-либо работы либо использовали для характеристики профессионализма в каком-нибудь деле, в том числе приобретенного профессионального навыка. Например, нередко можно слышать о виртуозной технике исполнения музыкальных произведений, технике владения спортивными приемами, технике живописи или иных видов изобразительного искусства и т. д. В криминалистике, в её теории и в практике применения разрабатываемых наукой методов, приемов и средств термин «техника» не менее разнообразен.
Так, в период становления криминалистики как самостоятельной научной дисциплины криминалистическая техника, как совокупность собственно технических средств и методов, составляла основное ее содержание, хотя и включала, наряду с орудиями труда следователя, некоторые приемы и методы производства следственных действий по уголовным делам. То есть тех познавательных средств, которые в настоящее время изучаются в таких разделах науки как криминалистическая тактика и частная методика расследования отдельных видов преступлений. Например, одно из первых систематизированных изданий, посвященных криминалистическим средствам и методам, подготовленное Р. А.Рейссом, так и называлось «Научная техника расследования преступлений» (изд-е СПб, 1912 г.). Очевидно, что слово «техника» употреблялось при этом в широком смысле слова. В отечественной криминалистической литературе начала ХХ века для обозначения новой научной дисциплины, названной Гансом Гроссом «Криминалистикой», также можно было встретить название «техника».[630]
И тогда, и сейчас под этим термином подразумевалась, кроме того, совокупность орудий труда, приемов и методов их применения в раскрытии и расследовании преступлений. Такое понимание техники вполне согласуется с представлениями о её сущности, сформировавшимися у исследователей, большинство из которых считали, что «под техникой надо понимать совокупность искусственно созданных средств деятельности людей».[631]
Криминалистической техникой во втором значении этого термина вполне можно было именовать, таким образом, все используемые для решения криминалистических задач технические, в собственном смысле слова, познавательные средства. Причем, не только приемы и методы, образующие методику применения того или иного прибора либо технического устройства в собственном смысле слова, но и приемы и методы, не связанные с их применением. Например, к средствам криминалистической техники должны быть отнесены и такие технические приемы, как осмотр документа в косопадающем или проходящем свете, применяемые для обнаружения признаков подчистки текста, приемы обращения с огнестрельным оружием, предупреждающие уничтожение имеющихся на нем следов и другие, которые реализовывались на практике без применения специальных приборов и инструментов.
Все они, и орудия, технические устройства, и методы (приемы, методики) их применения становились средствами криминалистической техники, благодаря либо их специальной разработке, в результате приспособления посредством внесения в них конструктивных изменений, либо прямого заимствования из общей техники и её отраслей.
Наконец, термин «криминалистическая техника» имеет еще одно значение – это название раздела науки или учебного курса криминалистики. И как раздел науки криминалистики, и как раздел учебного курса «криминалистическая техника» представляет собой некую систему знаний. Причем система знаний, составляющих основу раздела науки, и система знаний, составляющих часть учебного курса криминалистики, по своему содержанию в полной мере не совпадают. Как раздел науки криминалистическая техника представлена, прежде всего, системой знаний о закономерностях объективной действительности, составляющих научную основу разработки технико-криминалистических средств, приемов и методов, предназначенных для использования в раскрытии и расследовании преступлений. В то время как под криминалистической техникой как разделом учебного курса криминалистики подразумевается система научных положений и принципов наиболее рационального и эффективного использования результатов научных технико-криминалистических разработок. К положениям и принципам криминалистической техники как раздела учебного курса относятся, в частности, базовые условия и правила практического применения технико-криминалистических средств, приемов, методов и методик для обнаружения, закрепления (фиксации), изъятия и исследования источников информации о событии преступления и его участниках. Среди этих положений можно назвать и те, которые являются базовыми для применения технико-криминалистических средств, приемов и методов, предназначенных для предупреждения преступлений. Например, средств защиты документов от подлога, средств охранной сигнализации и видео наблюдения за охраняемыми объектами, «химических ловушек», помогающих разоблачать кражи, и др. Иными словами, если разработка технико-криминалистических средств, методов и методик, составляет основную задачу криминалистической науки, то предметное изложение практических рекомендаций по их использованию – задачу учебного курса криминалистики.
1.2. Правовые основания применения средств криминалистической техники в следственной и судебной практике
Требование законности распространяется в уголовном процессе на все действия, предпринимаемые следователем и другими уполномоченными органами, в том числе на использование научных рекомендаций, приемов, методов и средств криминалистики. Однако детальная правовая регламентация порядка возбуждения, расследования и разрешения уголовных дел, отнюдь не означает, что каждый «шаг» следователя, дознавателя, прокурора, судьи даже в рамках уголовного судопроизводства должен быть урегулирован законом. Нет необходимости, например, в правовом обеспечении использования целого ряда криминалистических средств, приемов и методов собирания и исследования доказательств, хотя он и может носить характер обязательной процедуры. Таковым, например, является порядок исследования материальной обстановки на месте происшествия по стадиям (сначала статическая, а затем динамическая стадия). Ибо нарушение рекомендованной наукой последовательности неизбежно приведет к преждевременному изменению материальной обстановки и соответственно к утрате доказательств. Не было необходимости упоминать в законе и сами технические средства – приборы, оборудование, инструменты и т. д. Для этого достаточно было указания на технические методы, которые могли быть реализованы с помощью соответствующих технических устройств: звукозапись, а не диктофон или магнитофон, видеосъемка (видеозапись), а не видеокамера и видеомагнитофон и т. д. Такой способ правовой регламентации технико-криминалистических средств, несомненно, был предпочтительнее, поскольку предоставлял субъекту применения техники большие возможности для выбора. Так, включение законодателем звукозаписи в перечень технических средств фиксации показаний допрашиваемого лица, а не диктофона или магнитофона, предоставляло следователю право использовать любое звукозаписывающее устройство с любым принципом действия и любым носителем звуковых сигналов. То же относится и к любому иному техническому методу работы с доказательствами, закрепленному в УПК РФ. Впрочем, так было и раньше, в период действия УПК РСФСР.
Какие из криминалистических правил, процедур, познавательных средств нуждаются в непосредственном правовом закреплении, а какие могут применяться без нормативного обеспечения, это тот вопрос, на который и сегодня нет однозначного ответа. Эта неопределенность, касающаяся, в частности, применения технико-криминалистических средств в уголовном судопроизводстве, вызывала в своё время оживленные дискуссии. Ибо, как отмечал А. И.Винберг, «далеко не всё, что технически возможно для установления искомых фактов, и даже не всё то, что создаёт гарантию достоверности в получении доказательств, является в то же время допустимым с точки зрения требований социалистической законности».[632]
И поэтому задачу свою в решении этой проблемы ученые видели, как писала П. С.Элькинд, «в уяснении необходимости и пределов нормативного закрепления использования в уголовном судопроизводстве проверенных опытом и практикой научно-технических средств, в установлении процессуальных гарантий личности от их незаконного применения в интересующей нас сфере общественной жизни…».[633]
Тем не менее, проблема обеспечения законности применения технико-криминалистических средств в уголовном процессе долгое время оставалась нерешенной, а законодательная практика шла по пути непосредственной правовой регламентации лишь незначительного круга средств криминалистической техники и результатов её применения, вызывая сомнения в правомерности использования тех из них, которым в законе места не нашлось. В УПК РСФСР говорилось, в частности, о фотографировании (ст. ст. 84, 141, 179, 183 УПК РСФСР), о киносъемке (ст. ст. 141, 179, 183), о звукозаписи (ст. ст. 141, 141 прим., 264, 281, 286), о производстве измерений (ст. ст. 179, 183).
Такая избирательность в решении проблемы правовой регламентации технико-криминалистических средств, приёмов и методов, позволила Р. С.Белкину в своё время заметить, что «упоминание в законе лишь некоторых технических средств работы с доказательствами невольно наводит на мысль, что применение в тех же целях иных средств, о которых в законе ничего не сказано, будет незаконным».[634]
Тем не менее, аналогичный подход к регламентации правовых оснований применения технико-криминалистических средств и методов сохранился и в статьях нового УПК РФ, где речь шла о правомерности использования при производстве отдельных следственных действий в большинстве своём тех же способов, которые были регламентированы в УПК РСФСР (см.: п.1а ч. 2 ст. 82; ч.ч. 2, 8 ст. 166, ч. 5 ст. 179 и др. УПК РФ).
Между тем, и прежде и сейчас все, кто занимался этой проблемой, прекрасно понимали, что законным можно было признавать лишь такое применение средств криминалистической техники, которое либо нашло непосредственное закрепление в действующем законодательстве, либо, отвечая общим критериям допустимости, вытекающим из духа и буквы закона, ему не противоречило. Вопрос о необходимости выработки таких критериев многими учеными, причем не только криминалистами, но и процессуалистами ставился давно.[635] Надо, однако, сказать, что вплоть до принятия в 2001 году нового УПК РФ общие критерии (требования) допустимости использования средств криминалистической техники в уголовном процессе воспринимались исключительно как научные рекомендации. Правда, уже тогда, в конце 60-х и особенно в 70-х годах прошлого века некоторые ученые, имея в виду категоричность формулируемых ими критериев допустимости применения технических средств в уголовном процессе, настаивали на их законодательном закреплении.[636]
Однако, в течение нескольких десятилетий, начиная с УПК РСФСР 1960 года, и кончая нынешним УПК РФ, уголовно-процессуальное законодательство в решении данного вопроса оставалось приверженным лишь первому способу правовой регламентации технико-криминалистических средств, а именно, их непосредственному, поименному перечислению в законе. Правда, среди таких технических средств и методов оказались те, которые, будучи функционально предназначенными для фиксации хода и результатов следственных действий, позволяли получать материализованные отображения лишь отдельных обстоятельств расследуемого события, имеющие безусловное доказательственное значение. Например, копии (слепки и оттиски) следов, фотоизображения материальной обстановки мест преступления и обнаруженных вещественных доказательств, аудиозаписи показаний участников судопроизводства, зафиксированные на материальных носителях и т. д. Среди закрепленных в УПК оказались, соответственно, фотографирование, кино- и видеозапись, аудиозапись и т. д. (ч.ч. 2, 8 ст. 166 УПК РФ).
Такой подход к решению проблемы обеспечения законности использования криминалистической техники в уголовном судопроизводстве свидетельствовал о том, что законодателю небезразлично, за результатами применения каких технических средств можно признавать доказательственное значение, а какие в таком признании не нуждаются.
Криминалистические средства фиксации, прямо указанные в процессуальном законе, представляли, тем не менее, лишь небольшую группу из всего разнообразия используемых в практике средств криминалистической техники. Остальные, по логике законодателя, не нуждались в таком их перечислении в законе. Да это и в принципе оказалось бы невозможным. Непосредственная правовая регламентация не требовалась, например, для поисковых приборов, средств освещения и связи, технических средств, предназначенных для исследования доказательств и многих других, поскольку результаты их применения не имели и не могли иметь значения источников доказательств. Такие средства лишь создавали необходимые условия для обнаружения новых источников информации или их свойств, благодаря которым материальные носители приобретали качества судебных, чаще вещественных доказательств. Даже результаты применения технико-криминалистических средств и методов, полученные в ходе экспертного исследования, не имели самостоятельного доказательственного значения, а использовались только для технического обоснования выводов, формулируемых в заключении эксперта. Поэтому правомерность применения в уголовном процессе таких технических средств должна была определяться не прямым нормативным закреплением, а общими критериями допустимости их использования в уголовном судопроизводстве.
Такими критериями, вытекающими из «буквы» и «духа закона» большинством ученых признавались: 1) научная обоснованность, 2) безопасность и 3) этичность средств криминалистической техники, применяемых в уголовном судопроизводстве.[637]
Под научностью технико-криминалистических средств, приемов и методов понималось, во-первых, их обоснованность с позиций современной криминалистической науки как средств, применение которых способно обеспечить решение задач, стоящих перед субъектами процессуального познания, и, во-вторых, научная достоверность результатов, получаемых с помощью указанных средств и методов.[638]
Этичность технико-криминалистических средств, приемов и методов или их соответствие нравственным принципам означала недопустимость унижения чести и достоинства граждан, в отношении которых они применяются.
Самостоятельным требованием, определяющим законность применения средств и методов криминалистической техники, должна быть признана также их безопасность. Считаются недопустимыми в уголовном судопроизводстве любые действия, в том числе с использованием техники, если они представляют угрозу жизни и здоровья человека, создают опасность утраты собранных доказательств или оказывают вредное влияние на окружающую среду.
На протяжении многих лет ученые и криминалисты и процессуалисты предлагали закрепить эти требования в уголовно-процессуальном законе, как необходимое условие, обеспечивающее нормативную дозволенность, а, следовательно, и законность применения технико-криминалистических средств, приемов и методов для достижения целей правосудия. Случилось, однако, так, что эта идея впервые была воспринята в 1990 году Таможенным Кодексом (ТК) еще СССР, одна из статей которого специально была посвящена требованиям, предъявляемым к техническим средствам, используемым для целей таможенного контроля (ст. 27 ТК СССР). Несколько позже аналогичная норма появилась и в законе «О милиции», и в законе «О безопасности» и других законодательных актах. Как это ни парадоксально, но идея о необходимости законодательного закрепления общих критериев допустимости применения технических средств в уголовном судопроизводстве, зародившаяся в недрах уголовно-процессуальной и криминалистической науки более 40 лет назад, российским уголовно-процессуальным законодательством оказалась реализована в последнюю очередь.
Такая общая норма, установившая единое правовое основание применения при производстве следственных действий любых технических средств, появилась лишь в 2001 году с принятием нового УПК РФ. В части 6 ст.164 говорилось о том, что «при производстве следственных действий могут применяться технические средства и способы обнаружения, фиксации и изъятия следов преступления и вещественных доказательств». Речь, разумеется, шла здесь о всех средствах криминалистической и иной техники, востребованных в уголовном процессе для собирания и исследования доказательств.
Что касается общих критериев допустимости их использования, то они стали определяться ст. 9, п. 3 части 4 ст. 57 и частью 4 ст.164 УПК РФ. Здесь, в частности, сказано: а) о недопустимости при производстве следственных действий применять: насилие, угрозы и иные незаконные меры, создавать опасность для жизни и здоровья участвующих в них лиц (ч. 4 ст. 164 УПК РФ); б) о запрете «действий …, унижающих честь участника уголовного судопроизводства, а также обращение, унижающее его человеческое достоинство» (ч. 1 ст. 9 УПК РФ); в) о недопустимости для эксперта «проводить без разрешения дознавателя, следователя, суда исследования, могущие повлечь полное или частичное уничтожение объектов либо изменение их внешнего вида или основных свойств» (п. 3, ч. 4 ст. 57 УПК РФ).
Таким образом, закон установил общие требования (критерии допустимости), которые в науке формулировались как требования их этичности и безопасности, и теперь должны были предъявляться к любым действиям и познавательным средствам, в том числе к используемым в уголовном судопроизводстве техническим методам, приборам и устройствам. Требование «научности» таких средств, вероятно, законодателем подразумевалось, поскольку вряд ли кому-нибудь могло прийти в голову использовать «ненаучные» средства и методы процессуального познания.
Правовые основания применения технико-криминалистических средств в уголовном процессе не исчерпываются, однако, закрепленным в нормах УПК дозволением. Для оговоренных случаев закон предусмотрел и прямую обязанность их использовать при производстве отдельных следственных действий. В частности, обязанность следователя предупреждать участников следственного действия о предстоящем применении технических средств до его начала (ч. 5 ст. 166 УПК РФ), прикладывать к протоколу материалы, полученные с их помощью (ч. 8 ст. 166), и ряд других обязательных для исполнения правил. Все они могут быть сведены в определенную систему нормативных правил:
1. Правила, предусматривающие обязательное применение конкретных технических средств фиксации доказательств, соблюдение которых призвано обеспечить правомерность и гарантировать достоверность результатов их использования. Такие правила устанавливаются для тех случаев, когда применение техники оказывается единственно возможным способом сохранить полученную доказательственную информацию в том виде, в каком она может быть наиболее эффективно использована в доказывании, либо подтвердить её правомерное получение. Например,
– обязанность фотографировать или снимать на видео- или кинопленку вещественные доказательства, которые по тем или иным причинам не могут храниться при уголовном деле. В т. ч. громоздкие вещи, деньги после производства необходимых следственных действий, животные и др. (п. 1а, п. 4.1, п. 9а ч. 2 ст. 82 УПК РФ);
– требование применять технические средства фиксации в ходе следственного действия, проводимого без участия понятых (ч. 3 ст. 170 УПК РФ),
– обязанность фотографировать и дактилоскопировать неопознанные трупы (ч. 2 ст. 178 УПК РФ), и некоторые другие.
2. Правила, устанавливающие обязанность использовать технико-криминалистические методы и средства в целях обеспечения прав граждан в уголовном процессе. Например, закон признаёт обязательным применение видеозаписи или киносъемки в ходе следственных действий с участием несовершеннолетнего потерпевшего или свидетеля, если он или его законный представитель против этого не возражает (ч. 5, ст. 191 УПК РФ).
Обязательным является и предупреждение участников следственного действия о предстоящем применении технических средств (ч. 6 ст.164 УПК РФ); УПК устанавливает также обязанность следователя предъявить обвиняемому при ознакомлении с материалами дела аудио, видео записи, сделанные во время следствия (ч. 1 ст. 217 УПК РФ).
3. Правила, предусматривающие строго определенный порядок использования технических средств, нарушение которого лишает полученные с их помощью результаты доказательственного значения. Например, согласно части 3 ст. 276 УПК РФ демонстрация фотографических негативов и снимков, диапозитивов, сделанных в ходе допроса, а также воспроизведение аудио- и (или) видеозаписи, киносъемки допроса допускаются только после предварительного оглашения показаний, содержащихся в соответствующем протоколе допроса или протоколе судебного заседания.
Жесткий порядок установлен и для воспроизведения видеозаписей или киносъемки следственных действий, произведенных на предварительном следствии с участием свидетелей и потерпевших, не явившихся в заседание суда по уважительным причинам (п.п. 2–5 ч. 2 ст. 281 УПК). Решение о демонстрации таких записей суд вправе принять только при условии, если обвиняемому (подсудимому) в предыдущих стадиях производства по делу была предоставлена возможность оспорить эти доказательства предусмотренными законом способами. (часть 2.1. ст. 281 УПК РФ).
4. Правила, вводящие обязанность надлежащего процессуального закрепления порядка применения технических средств и полученных при этом результатов. Соблюдение этих правил является, кроме того, условием признания за этими результатами доказательственного значения. Так, в соответствии с ч. 5 ст. 166 УПК РФ в протоколе должны быть указаны не только технические средства, примененные при производстве следственного действия, условия и порядок их использования, объекты, к которым эти средства были применены, но и полученные результаты.
Кроме того, часть 8 той же статьи предписывает, чтобы к протоколу были приложены фотографические негативы и снимки, киноленты, диапозитивы, фонограммы допроса, кассеты видеозаписи, чертежи, планы, схемы, слепки и оттиски следов, выполненные при производстве следственного действия, а также электронные носители информации, полученной или скопированной с других электронных носителей информации в ходе производства следственного действия.
Между тем, при всём разнообразии правовых оснований применения в российском уголовном судопроизводстве технико-криминалистических средств, приемов и методов говорить о решении всех проблем, связанных с правовой регламентацией технических способов собирания доказательств, на сегодняшний день было бы преждевременно.
Так, допуская применение любых технических средств и способов обнаружения, фиксации и изъятия следов преступления и вещественных доказательств (ч. 6, ст. 164 УПК РФ), новый уголовно-процессуальный закон, тем не менее, остался верен себе, сохранив обоснованную практику непосредственного закрепления лишь ограниченной группы технико-криминалистических средств. А именно, средств, предназначенных для фиксации хода и результатов процессуальных действий, то есть тех, с помощью которых могли создаваться средства доказывания. Однако, вновь не обошлось без издержек. Так, в ч. 2 ст. 166 УПК, законодатель не удержался и дал исчерпывающий перечень технических способов фиксации, которые дозволялось использовать при производстве следственных действий.
«При производстве следственного действия, – говорилось в части 2 ст. 166 УПК РФ, – могут также применяться стенографирование, фотографирование, киносъемка, аудио- и видеозапись. Стенограмма и стенографическая запись, фотографические негативы и снимки, материалы аудио- и видеозаписи хранятся при уголовном деле». (выделено мною – АЭ).
Если строго следовать букве закона, то никакие иные технические способы фиксации, кроме тех пяти, что указаны в части 2 ст. 166 УПК РФ, применять на законных основаниях при производстве следственного действия нельзя. Таким образом, законодатель фактически поставил барьер внедрению новых способов фиксации хода и результатов следственных действий, и прежде всего, из-за невозможности их правомерного использования в уголовном судопроизводстве. К примеру, той же голографии, равно как и тех средств, появление которых можно прогнозировать в будущем.
И даже соответствие любых технических новинок общим критериям допустимости, закрепленным в ст. 9, п.3 ч. 4 ст.57 и ч. 4 ст. 164 УПК РФ, порождало лишь право применять технику, в том числе для фиксации действий или событий, но не использовать полученные с её помощью результаты в доказывании. Хотя бы потому, что закон не допускал расширительного толкования ни перечня источников доказательств (ч. 2 ст. 74 УПК РФ), ни перечня материалов применения технических средств (ст. 166 УПК РФ). К слову, в истории такое уже случалось, в частности, с видеозаписью, которая уголовно-процессуальном законодательством Российской Федерации впервые была регламентирована только в 2001 году с принятием нового УПК. До этого судебная практика долгое время отказывала признавать доказательственное значение за результатами видеосъемки, сделанной на местах проведения процессуальных действий. Поскольку многие судьи не признавали видеозапись в качестве правомерной «замены» упоминавшейся в законе киносъемки, воспринимаемой ими как единственного технического способа фиксации динамической картины, наблюдаемой участниками следственного действия. И такое их восприятие вполне соответствовало предписаниям действовавшего тогда процессуального закона, в котором о видеосъемке не было сказано ничего.
Пробелы и ошибки правовой регламентации применения технико-криминалистических средств в раскрытии и расследовании преступлений можно обнаружить не только в тексте норм, предоставляющих участникам судопроизводства такое право, но и в нормах, обязывающих их использовать технику. До сих пор остаются не реализованными, например, вполне здравые предложения о необходимости закрепить в нормах УПК обязательное фотографирование вещественных доказательств, в отношении которых принято решение об уничтожении или передаче владельцу, об обязательной звукозаписи показаний лиц, которые не смогут явиться в судебное заседание для допроса и некоторые другие.[639] Этот перечень было бы полезно дополнить обязательной видеозаписью допроса лиц, задержанных по подозрению в совершении преступления, во время которого они дают признательные показания; видеосъемкой самого задержания, сопровождаемого личным досмотром (обыском) в процессе проведения которого у задержанного изымаются орудия преступления, наркотические вещества, похищенные ценности и прочее. Отказ проводить видеозапись должен рассматриваться как существенное нарушение процессуального закона со всеми вытекающими отсюда последствиями. Это значит, что и вещественные доказательства, обнаруженные при задержании лица, и его признательные показания, сделанные без надлежащей видеофиксации, следует рассматривать в качестве недопустимых средств доказывания.
При этом основанием для признания недопустимым доказательством изготовленной видеофонограммы задержания и допроса задержанного лица должны стать любые признаки монтажа сделанной видеозаписи, выявленные и подтвержденные судебной видео-фоноскопической экспертизой.