Наталья Борисовна Русинова
Terra Mirus. Тебе не кажется
У Илоны моментально перехватило горло.
– Это вторая причина, по которой я хочу помочь вашему войску, – хмыкнула она, пытаясь скрыть смятение. – Они мне теперь, можно сказать, не чужие. Я понимаю, что их удел – постоянные битвы, где они запросто могут погибнуть, но одно дело упыри, а другое – инфекция, подхваченная на фоне сниженного иммунитета, потому что организм еще не оправился после пережитого. А еще нужно поскорее наладить поставки лекарства от диабета, сейчас его начнут полноценно выпускать, мы позаботимся. Индра говорил, у вас тоже много больных, а вашей медицине эта проблема не подвластна. Значит, пока будем ждать и согласовывать со всеми причастными время для встречи, пациенты продолжат умирать. Земля не научилась лечить диабет до конца, но готова предложить простые и легкие варианты для продления жизни и улучшения ее качества.
Соколиный правитель смотрел на нее сверху вниз, но из его взгляда исчезла всякая насмешка. Он кивнул, а затем повернулся к стражникам, моментально вытянувшимся по стойке «смирно».
– Вы, двое! Принесите бумагу, перья и чернильницу, заложите свежих углей в жаровню. Да, и захватите кувшин живой воды. Чую, ночка будет долгой, а силы и ясный разум нам понадобятся.
И отодвинул полог в сторону.
– Что ж… милости прошу.
**
– Жить будешь, – хмыкнула целительница Хельга, убирая со лба мешающую прядь волос. – Зря они, конечно, тебя в эту заварушку втянули…
– Я сам вызвался! – надулся юный Флоки, ощупывая перебинтованный бок. – Вы же знаете, некому сражаться, все силы брошены на защиту границ и уход за ранеными и воскресающими, а мне все равно восемнадцать исполнится меньше, чем через месяц.
– А ты меня не поучай, – беззлобно оскалилась Хельга. – Без тебя знаю, как нынче тяжело. Но ничего, парни окрепнут, в строй встанут, и снимем мы недорослей с патрулирования и вылазок на упырей. А то каждый раз сердце не на месте.
– Ой, да пофигу вообще, – отмахнулся соколенок. – Я к тому времени перейду во взрослые казармы.
– Это кто же тебя научил подобным выражениям? – нахмурился стоящий рядом Рагнар, но в глазах его все равно искрил смех. – Около союзников из человеческого мира три часа потерся, и на тебе!
– А еще я на Землю переведусь! – заявил Флоки, вскакивая на ноги. Тут же охнул, схватившись за бок. – Ну, не сразу, а потом, когда поправлюсь. Принц Индра говорил, что у людей колесницы есть, что сами собой без магии и лошадей бегают! Надо только научиться ими управлять. Я себе такую хочу. И коробочку хочу, в которой голос собеседника слышно, и с ним можно разговаривать на любом расстоянии! И шкаф, куда кладешь сырое мясо, нажимаешь на кнопку, и через час оно уже готовое…
– Кыш отсюда, – замахала руками Хельга. – Вот уж язык без костей! Чтобы до перехода в Аквиллариум от старшего брата ни на шаг не отходил!
Проводив пациента, она выглянула из-под полога шатра на улицу. Очередь больных и страждущих иссякла, все получившие помощь переместились ближе к кострам.
– Малец последним был? – поинтересовался Рагнар за ее спиной.
– Последним, но у меня еще есть важное дело, – улыбнулась целительница, заметив у левого края шатра Июлию. Фея смущенно мялась с ноги на ногу, взгляд ее был тревожным.
– Иди сюда, красавица, – махнула ей Хельга и, приобняв за плечо, завела внутрь. – Да не трясись ты так! Демонов с ядовитыми ящерами побеждала, не боялась, а тут вдруг струсила, я на расстоянии слышу, как сердечко твое стучит.
Она усадила Июлию в кресло и тут же сунула ей пузырек с изумрудной жидкостью внутри.
– Сейчас глоток сделай, и потом каждый день три капли в чай по вечерам добавляй. И так до тех пор, пока рыжий на Землю не вернется, и вы обо всем случившемся не поговорите, поняла?
– С чего вы взяли, что он вернется? – тихо спросила фея, отпивая из флакона.
– А с того, что он тебя в бреду звал, пока его откачивали, прямо криком кричал, девчат моих напугал, – со смешком призналась Хельга. – По правде говоря, не только тебя, еще Илону, Киру и командира своего. Все пытался куда-то бежать, твердил без перерыва, чтобы не стояли под огненными залпами. Но поговорить с ним и побыть рядом просил только тебя.
Июлия дрогнула ресницами раз, другой, и расплакалась.
– Ну, начинается, – добродушно заворчала целительница, садясь рядом. – Чего ты ревешь, горюшко мое? Все хорошо, я же тебе обещала, а будет еще лучше.
Но фея никак не могла успокоиться, и лишь рыдала все громче и отчаяннее, уткнувшись Хельге в плечо. Видимо, нервы после пережитого сдали окончательно. Рагнар пару минут молча смотрел на ревущую девчонку, а потом вздохнул, опустился перед Июлией на корточки, повернул ее голову к себе и осторожно дунул в лоб.
Фея моментально перестала плакать и растерянно заморгала потяжелевшими веками.
– Отдыхай, птенчик, – ласково шепнул командир. – Натерпелась ты, понимаю. Но ничего, подремлешь немного в лагере, а к утру мы вас в крепость доставим. Проснешься завтра веселая и бодрая, и начнешь готовиться.
– К чему? – пробормотала Июлия, проваливаясь в сон.
– К счастливым переменам в жизни, – усмехнулся Рагнар, подхватывая ее на руки. Хельга уже бежала вперед, чтобы отдернуть полог шатра и дать ему выйти.
Устроив фею в соседнем шатре под боком у спящей Ксаны и накрыв обеих еще одним одеялом, Рагнар вышел на улицу. Здесь он зябко поежился и закутался в теплый плащ, подбитый волчьим мехом. Не повезло здешним жителям с климатом, на календаре конец лета, а ночи уже такие, будто вот-вот стукнут заморозки!
– Девчонки в порядке, – сказал сокол ожидавшей его Хельге. – Драконица утром забудет, что падала в драке на колени. С усталостью и переживаниями придется дольше повозиться, но ничего, они справятся.
– Я рада, – кивнула Хельга и, чуть помявшись, спросила. – А ты как? Может, позволишь ногу нормально залечить? Там трещина нешуточная была…
– Заживет сама, – хмыкнул Рагнар, и тут же тяжко вздохнул. – А вот сердце болит, как проклятое, так и тянет уже которые сутки, особенно к ночи.
Хельга изменилась в лице.
– Что же ты молчишь, окаянный?!
Она бесцеремонно схватила командира за оружейную перевязь на плечах, притянула к себе и прижалась ухом к груди. Одновременно тоненькая женская ладошка скользнула между стальными пластинами доспеха к левому боку.
– Ритм в норме, – более спокойным тоном отозвалась целительница через пару минут. – Но нужно провести дополнительные пробы. Чтобы завтра же явился в лазарет, лично осмотрю! Может, есть какие-то причины, запускающие эту боль? Подумай хорошенечко.
– А как же, – шевельнулся Рагнар, смыкая руки на ее спине. – Как подумаю, что горлинка моя нежная замуж за меня идти не хочет, так сразу болеть и начинает.
Хельга замерла, и впрямь напоминая маленькую птичку в медвежьих объятиях. Потом отборно, по-казарменному, выругалась, призывая на голову командира разведотряда минимум с десяток непотребных кар.
– Чтоб задницу твою ехидную демоны в Разлом уволокли и там до костей обглодали! – с яростью закончила она, стукнув ладонью по грудной пластине доспеха.
А затем сама обхватила сокола за талию, приподнялась на носочки и зарылась носом в меховой воротник его плаща.
– Ты зачем такими вещами шутишь? – сердито засопела она в теплую ямку между ключиц. – В следующий раз за подобные выходки закрою глаза на иерархию в званиях и тресну в лоб прямо перед подчиненными, будешь знать!
– А по существу ответ будет? – довольно оскалился Рагнар, будто вместо отборных ругательств в свой адрес он только что услышал признания в любви до гроба.
– Не могу, ты же лучше меня знаешь, – вздохнула Хельга, успокаиваясь. – Целительницам, принесшим военную присягу, запрещено выходить замуж.
– Закон можно и поменять. И даже не можно, а нужно уже давно. Я уверен, что руки у повелителя до него не дошли лишь потому, что никто не жаловался.
– А чего жаловаться? Заводить отношения и рожать детей нам не запрещено, и это хорошо…
– Чего уж хорошего? – тут же помрачнел командир. – Растут мальчишки да девчонки, на которых глупые соседи косятся, сплетни распускают. А матери унизительную проверку при свидетелях проходят, гарантирующую, что не наблудили дитя на стороне. Отцам тоже забот прибавляется: признавать свое чадо перед всем родом, бумаг кучу подписывать, оформляя доли в наследстве. Морока одна! Нет, давно порядок пора в этом деле навести.
Он помолчал, поглаживая Хельгу по коротким темным волосам с вкраплениями седины.
– Знаешь, за эти два с половиной месяца я всякое передумал. Наши людские союзники представляют из себя весьма беспокойное хозяйство, а их предводительница – особенно. Но она тоже многому меня научила. Если жить, как раньше, невозможно, если давит кручина и нечем дышать от тревоги – надо действовать, а не сидеть по темным углам, выжидая подходящего момента, он может и не наступить никогда. Она к Полозу на поклон пошла, потому что выхода иного не видела, хотя все играло против. Да, глупость сделала несусветную, но эта же дурь запустила всю цепочку последующих событий, итогом которых стала победа и над исполинами, и над нечистыми. Теперь у парней моих будет хоть пара месяцев передышки.
А после Рагнар понизил голос и рассмеялся.
– И, в конце концов, надоело мне лазить по ночам в твои покои у лазарета, как воришке, особенно по тому треклятому дубу, о который я уже себе все возможные части тела за прошедшие годы ободрал. Ей-боги, срублю его при первом же удобном случае!
Хельга смущенно захихикала.
– Мог бы на крыльях подниматься, спокойно и бесшумно.
– Еще не хватало, – возмутился сокол. – День, когда я к своей девчонке в спальню без помощи крыльев взобраться не смогу, смело можно считать началом настоящей старости. Нет уж, тело слушается, пока его полноценно нагружаешь.
– Вот только шумишь ты при этом и ругаешься, подчиненных моих будишь. А они потом днем подробностями друг с другом делятся.
– Пусть делятся, – ухмыльнулся Рагнар. – И завидуют.
– Оно, конечно, так, – согласилась Хельга, пряча лукавую улыбку. – Если бы это были простые дворовые девки. Знахарки, изучающие системы жизнедеятельности организма и способы их функционирования могут говорить… о разном. Исключительно работы ради, а не сплетен для. Последний разговор, который я ненароком подслушала на эту тему, был о влиянии лекарственных настоев определенного рода на мужскую доблесть в зрелом возрасте, и на возможные последствия их использования.
На несколько секунд повисла нехорошая тишина, как перед бурей. А затем до Рагнара дошел смысл сказанного.
– Чегоооо? – взревел он волкодлаком, которому наступили на хвост. – Твои трясогузки безмозглые всерьез считают, что я…
Соколы, гревшиеся у ближайших костров, тут же уставились на обоих с живейшим интересом.
– Тсссс, – зашипела Хельга, хватая командира разведотряда за руку и оттаскивая подальше от любопытных глаз. – Давай у меня поговорим.
– О чем тут можно говорить? – рявкнул кипящий от возмущения Рагнар, как только за ними упал полог целительского шатра. – Распустила девок совсем, треплются обо всякой ерунде без стыда и совести! У меня полный порядок со всеми видами доблести, я не нуждаюсь ни в каких стимуляторах! Совсем страх потеряли!
Хельга не выдержала и расхохоталась.
– Ну, ты же не хочешь сдавать кровь для поверок здоровья. Вот и думают всякую дичь. Я виновата, согласна, не ругаюсь за болтовню даже во время операций. Жалко девчонок, на службе днями и ночами пропадают, и пообщаться не с кем, кроме друг друга
– Замуж им всем надо, вот и не будут языком молоть попусту, – обиженно проворчал седой сокол. – А кровь в ваши ручонки загребущие сдавать чревато. Найдете неведомую хворь, как вы любите, и до смерти потом залечите, знаю я вас. Хотя… сдам завтра, леший с ними. Пусть убедятся, что я ничего такого не принимаю, и не думают про меня гнусь всякую! А то глазом моргнуть не успею, как молва по всему Аквиллариуму пойдет, что Рагнар из рода Сигвальда по прозванию Рагнар Сильный и Отрыватель Голов, руководящий учебным отрядом и разведкой, к женщине в спальню входит лишь после употребления лекарственных настоев для мужской доблести!
И он сплюнул от злости и досады.
– Не беспокойся, не пойдет, – фыркнула Хельга. – У целительниц королевского лазарета с сегодняшнего дня новая тема для обсуждений, надолго затмившая остальные: Гелиос из рода Ульвара, чью жизнь спасла девчонка из рода фейри. Подобных случаев в соколином племени не было едва ли не с начала времен. И теперь они сидят и гадают, чем же таким занятным рыжий мог феечку поразить, раз она влюбилась по уши и добровольно поделилась с ним силой и здоровьем. С учетом репутации, которая впереди него мчит быстрее пегаса…
– И много у них вариантов? – поднял брови сокол.
– Я за вечер насчитала больше десятка, но озвучивать не буду. Тебе точно ни один не понравится.
Рагнар открыл рот, а затем закрыл, снова закипая от возмущения.
– Рыжий поразил феечку заботой и вниманием, а не тем, про что твои глупые индюшки думают! А разговоры подобные – стыд и срам, достойные лишь невоспитанных недорослей, что в женские бани через дырки в заборе подглядывают. А все почему?
– Порядка у меня нет, – услужливо подсказала Хельга.
– Не смешно. Замуж всех, срочно, ибо о подобных вещах не болтать надо, а… тьфу, извини, забыл, где нахожусь, – командир тут же смутился. – Тем более, девки твои сами за здоровьем следят, значит, за и мужниным будут следить. Жена-целительница – очень хорошее подспорье в благополучной семейной жизни. Утром поговорю с повелителем, пусть закон меняет.
– И где же мы столько хороших мужей возьмем? Плохие моим девочкам не нужны.
– Сами явятся, буквально в течение суток. Пока реабилитацию пройдут, уже и перезнакомятся. А с тобой, госпожа, будет отдельный разговор, – и Рагнар с усмешкой погрозил ей пальцем. – На осмотр и сдачу крови завтра приду с самым большим букетом, который найду у цветочников на рынке около дворцовой площади, и только посмей его не принять!
Хельга моментально порозовела.
– Приму, – шепнула она, хихикая, как девчонка. – Но вдруг повелитель не согласится?
– Подам в отставку, – осклабился Рагнар. – И пускай ищет новую няньку для подрастающих и подросших оболтусов.
– Ты с ума сошел?! Он никогда на такое не пойдет!
– Я на это и рассчитываю.
– Манипуляция чистой воды! – возмутилась Хельга. – Нельзя так себя вести, тем более, с собственным правителем, это недостойно благородного воина!
– Я тоже по тебе скучал, горлинка моя. До завтра, – фыркнул в ответ Рагнар и вышел из шатра.
Хельга покачала головой ему вслед, а затем со смехом упала в кресло.
Завтра Рагнар обязательно придет, ведь он всегда держит слово. И она возьмет у него не один флакон крови, а два. Один, так уж и быть, отдаст болтливым девицам, пусть проверят на все возможные снадобья и прекратят трепаться. А второй законсервирует и отнесет на Землю. Десять лет – небольшой срок даже для людей. Наверняка красотка Нелли, дочь Михаила, так и работает врачом в местной больнице. И старинную подругу она обязательно вспомнит, и просьбу проверить кровь на диковинном аппарате выполнит.
Ведь у людей есть знания и техника, позволяющая вычислить надвигающиеся хвори, когда они еще не проявили себя, и вовремя начать лечение. Иначе упрямый, как осел, Рагнар не согласится заняться своим здоровьем. А ему очень нужно. Потому что последние несколько месяцев он стонет во сне, и сердце бьется набатом, отдаваясь под ребра. А днем иногда трет пальцами виски, словно от большой усталости, и ворчит на дождливую погоду, потому что становится трудно дышать.
Хельга тоже умела манипулировать при необходимости, хоть и не любила.
«Я не позволю тебе заболеть и умереть раньше срока, старый интриган, – думала она, от волнения сжимая ладони у груди. – Будешь жить максимально долго и хорошо, а я приложу к этому все усилия, потому что ты нам очень нужен. Мальчишкам своим, и взрослым, и маленьким, повелителю… и мне».
**
Сероватый холодный рассвет робко заглядывал в щели под пологом, напоминая, что ночь на исходе. От жаровни приятно тянуло копченым дымком и сушеными травами. Но Илона, умостившаяся на стуле, поверх которого была брошена волчья шкура, все равно мерзла. Вдобавок начали неприятно ныть спина и затылок.
– Патрулированием улиц займется бригада численностью в тридцать пар крыльев, пятнадцать – днем и столько же – ночью, – говорил повелитель Гаруда, сидевший напротив за столом. – С собой у них будут порталы, позволяющие моментально передвигаться на небольшие расстояния в пределах одного города. После двухсуточного дежурства парни возвратятся домой, а на их место прибудут другие. Вам нужно решить вопрос с их отдыхом и сном. Например, купить для этих целей вместительное жилье, переоборудовав его под казарму. Все затраты беру на себя.
– Можно начать с нашей крепости, там пространства свободного много. Главное – разобраться с отоплением, осень на носу. А квартиры в городе купим потом, сначала нужно парням земные паспорта сделать. Брать недвижимость на подставное лицо опасно.
Язык ворочался во рту с большим трудом.
– О паспортах дворфы позаботятся, а потом найдем способ внести их в списки, что у ваших чиновников под замком хранятся. Тогда надо делать две постоянные дежурные бригады, чтобы и город со временем они хорошо узнали, и документы регулярно использовали…
Негромкий баритон повелителя доносился, как сквозь вату.
– Госпожа Каменева, с вами все в порядке?
Илона моргнула потяжелевшими веками, затем попыталась вытянуть ноги и едва не вскрикнула – в левую ступню словно воткнули здоровенную иглу.
– Вам больно? Может, вы покалечились в сражении с Асмодеем, но в боевой горячке этого сразу не заметили?
– Тогда уж он меня целиком покалечил, – постаралась отшутиться Илона, хотя смешно не было ни капли. Начали ныть запястья, в нижнюю часть ребер изнутри будто застучали молотком. – Все болит. Чертовщина какая-то. И воздуха не хватает…
– Любопытно. Какие бодрящие зелья из наших вы принимали? Не было ли среди них крови моего младшего сына, взятой в первые сутки после получения боевой ипостаси?
– Да, – расстроенно охнула Илона. – Я не хотела, он уговорил. Сказал, что физические силы мне тоже понадобятся. Но там три капли всего было…
– О. Теперь понимаю, почему вы так долго держитесь на ногах, пропуская через себя огромные потоки чуждой людям энергии. Но про откат он вас, я вижу, не предупредил. Впрочем, неважно. Эти неприятные последствия легко нейтрализуются кровью взрослого сокола, чья боевая магия находится на пике сил и возможностей.
Повелитель Гаруда налил в стакан живой воды и достал из бумажного свертка на столе тонкую серебряную иглу. Три рубиновые капли одна за другой упали вниз и растворились в прозрачной жидкости. Стакан сам собой дернулся и пополз на противоположный край стола.
– Иначе завтра будет болеть не только все, но и везде, – сделал он акцент на последнем слове, замечая, что Илона уже открыла рот для возражений. – И раз в пять сильнее. Нет, если вы хотите провести целую неделю в кровати и без движения, то имеете право. Вы женщина взрослая, сами распоряжаетесь своим временем и здоровьем… Вот и правильно. Достойное решение зрелого человека.
– Говорят, у соколиного народа принято делиться своей кровью только с сюзеренами, – не удержалась от шпильки Илона, вытирая рот. Желудок, которому вновь не пришлось по вкусу сомнительное лекарство, сделал угрожающий кульбит.
– Ваша ершистость даже в минуты страха и боли, даже в присутствии существа на порядок могущественнее обычного человека вызывает у меня невольную симпатию, госпожа Каменева, – усмехнулся сокол. – Но я бы не советовал брать этот вариант поведения за постоянную основу. Меня, как и Мангуса, подобное скорее забавляет, но старый Гандальв точно не поймет, а у его непонимания есть определенные последствия. Рогатые и вовсе затаили на вас даже не зуб, а клыки в три ряда. А они очень могущественные противники.
– Не буду, – тут же смутилась Илона. – Рогатым так и надо, и ни капли я их не боюсь. Земля всегда меня защитит.
Гаруда встал, потянулся и взглянул на нее в упор синими глазами, глубокими, как бездонные ледяные озера.
– К сожалению, это не так. Поддержка духа планеты будет зависеть от очень многих факторов, один из которых – ваше спокойствие. И эта защита однажды может иссякнуть, пусть ненадолго, на пару минут, но для удара кинжалом в сердце будет достаточно. Поэтому сделайте милость, не лезьте на рожон и не испытывайте судьбу. А еще лучше – носите на себе пару защитных браслетов, которые вам завтра же передадут с первой дежурной бригадой. И никогда не снимайте, чтобы парни в любой момент могли почуять, где вы, и прийти на помощь.
– Теперь настал мой черед спросить, откуда такое рвение оберегать меня? Ведь не только из благодарности за спасение крылатого войска?
Илона тоже поднялась на ноги. Боль и усталость бесследно растворились в теле, но голова все еще продолжала кружиться.
– Ваш дар, госпожа Каменева, – не стал юлить сокол. – Он имеет огромную ценность для обоих миров. На Земле, я так полагаю, вы первый его носитель. В Иномирье же подобных вам больше не осталось. Поэтому убедительно прошу впредь относиться к своему здоровью и самочувствию бережнее. Важную роль играют даже полноценное питание и здоровый сон. А вы вторые сутки на ногах. Поэтому наше совместное, кхм, художественное законотворчество я сейчас забираю и отдаю дворцовым канцеляристам для оформления в нормально читаемый договор, а после даем с ним ознакомиться остальным правителям и подписываем. Вы же прямо отсюда отправляетесь в крепость, где спокойно ложитесь спать и ни о чем не думаете. Договорились?
– Девчат еще забрать надо! – вспомнила Илона про спящих в соседнем шатре. – И Киру.
Соколиный правитель откинул полог, высунулся наружу в предрассветный сумрак и тихонько рассмеялся.
– Нет, вы только посмотрите на них! Ну чисто соколята в гнезде, – понизив голос, шепнул он.
У ближайшего костра, облокотившись на плечо Юлиана, дремала Кира. Картограф разведотряда тоже спал, прислонившись спиной и затылком к земляной насыпи. Головой на коленях валькирии лежал Даррен, его лицо в рассветном тумане отливало восковой бледностью, и сердце Илоны невольно пропустило удар. Но нет, грудь размеренно колышется в такт дыханию.
Словно почуяв на себе чужой взгляд, Даррен тут же сонно заморгал и поднял голову. А через секунду радостно ахнул.
– Илона, ты даже не представляешь, как я тебе…
– Представляю, дружок, – выдохнула Илона, помогая соколу подняться, а затем крепко его обнимая. – Живи долго и счастливо.
Кира с Юлианом моментально очнулись от дремоты и вскочили на ноги. Выглядели они довольными, хоть и очень уставшими. Даррен же и вправду был бледен до синевы.
– Меня хотели оставить под присмотром целителей на несколько дней, но тут начали воскресшие соколы появляться, которых белобрысые десять лет уничтожали и замучивали до смерти. Часть своими ногами дошла, кого-то родственники привозили, а кого-то и принесли… Во всех лазаретах Аквиллариума дым коромыслом! Студентов из академии Золотого крыла, у которых хоть один цикл занятий по лекарскому делу прошел, забирают с учебы и отправляют целителям на подмогу, – торопливо рассказывал он, опираясь на Илонин локоть. – Меня и выперли домой, чтобы койку не занимал. Я же мертвым три с половиной часа всего пробыл, мне полноценная реабилитация не нужна. Выхожу из лазарета, кругом ночь и тишина, только сверчки в дворцовых садах поют и городская стража у западных ворот байки про упырей травит, чтобы не заснуть. Перекинулся я с парнями парой слов, они и сообщили, что поздно вечером с патрулирования улиц большой отряд сняли и на Землю отправили, нечистым рога обломать. Я и подумал – зачем мне домой? Пойду к своим, узнаю, как все закончилось, ибо нет ничего хуже, чем сидеть и ждать новостей. Юлиана вызвал, мы портал запасной расчехлили и сюда дернули…
Гаруда попытался придать лицу серьезное выражение, достойное правителя, но уголки губ все равно предательски дрожали в полуулыбке.
– Что ж, эта сказка подходит к концу, – сказал он. – Принцессам пора в башню, где они смогут отоспаться и отдохнуть в кругу родных и друзей, а добрым молодцам надо выдвигаться на родину. Дел у нас теперь будет невпроворот, начиная с завтрашних суток. Сегодня участвовавшие в битве с демонами и исполинами отдыхают. Но у нас с вами, госпожа Каменева, остался последний нерешенный вопрос.
Илона повернула голову.
– Нужно назначить дипломатов, которые будут связующим звеном между нашими народами, по одному с каждой стороны. Мой кандидат давно известен и, более того, активно напрашивается на эту должность с начала лета, – и правитель все же улыбнулся. – Правда, ему еще год до совершеннолетия, но с вашей семьей он взаимодействует с огромной радостью. Осталось назначить кандидата от жителей Земли.
У Илоны тоже был лишь один вариант.
– Киру, конечно! – воскликнула она, и ошарашенно-обрадованное лицо валькирии стало лучшим подтверждением правильности идеи. – Достойнее я никого не знаю. И нравы Иномирья она знает хорошо. Вот только ее изгнали много лет назад, но я уверена, что, если покопаться в этом деле, то выяснится много любопытного. Возможно, даже подлог и клевета.
Сейчас Илона откровенно блефовала. Об изгнании валькирии из родного города она не знала практически ничего. Но Кира в ответ на ее слова как-то странно дернулась, и ноздри ее затрепетали, словно она пыталась утихомирить бушующий внутри гнев.
«Похоже, я попала в самую точку».
– Кстати, хороший вопрос вы подняли, – задумчиво сказал соколиный правитель. – Я видел указ об изгнании, когда само наказание уже свершилось, но не помню в упор причины. А ведь на память пока что не жалуюсь…
– Потому что ее не было, – с горечью сказала Кира. – Я тоже получила эту бумагу и успела выучить ее наизусть. Думаю, если вы спросите советника Хаммонда, который и подписывал указ, он предоставит хоть какие-то объяснения. Честно говоря, я тоже пыталась их услышать, но во дворец меня не пустили, а затем и вовсе приказали убираться из столицы в трехдневный срок. Иначе – казнь.
Гаруда тут же поморщился, словно ему в сапог попал при ходьбе острый камешек.
– Тогда я попрошу вас с подругами остаться еще на полчаса, госпожа Каменева. Хочу разобраться в этом вопросе прямо сейчас.
И он двинулся размашистым шагом к самому большому костру, на ходу отдавая приказы. Через минуту в лагере началась суета. Шатер целителей сдвинули в сторону, на его месте установили широкие деревянные лавки, небрежно прикрытые звериными шкурами. Илона не успела моргнуть и глазом, как уже сидела на одной из них, поправляя одеяло на плечах. С обеих боков ее подпирали зевающие девчонки. С Ксаны сняли бинты, и бодряще-ледяной запашок камфары стоял в воздухе, разгоняя комаров и заставляя шмыгать носом сонную и встрепанную Июлию.
– Домой хочу, в душ и спать, – пробормотала драконица, наблюдая, как опускается повелитель Гаруда на высокий деревянный стул с резной спинкой, как встает сзади его охрана. Остальные соколы чинно рассаживались по лавкам. Кира хотела затесаться в толпу, но ее вытолкнули в первые ряды. Юлиан с Дарреном тут же примостились рядом молчаливой группой поддержки, и валькирия немного расслабила плечи. Но Илона все равно видела, как подруга волнуется, как дрожат сложенные на коленях руки.
Портал открылся бесшумно и едва заметно: дрогнул воздух, пошел рябью, и из показавшейся щели выскочил пузатенький и глазастый мужичок с крючковатым носом и лоснящимися от сытой жизни щеками. Наверняка в богатых одеждах советника он выглядел очень солидно. Но сейчас его, судя по одежде, вытащили прямо из постели, и толстяк едва успел накинуть на пижаму длинное меховое пальто, расшитое золотом, точно шуба знатного боярина былых эпох. На голове красовалась парчовая шапка, подбитая бархатом.
– Интересно, почему у соколов советники выглядят богаче собственного короля? – шепнула девчонкам Июлия.
– Так Гаруда – воин, зачем ему золото да побрякушки? – отозвалась Ксана. – Вы вспомните, наши парни и одежду в торговом центре выбирали из дорогих натуральных тканей, но самого простого кроя, без выпендрежности. У них камни драгоценные лишь оружие украшают, да в качестве артефактов используются.
– Кто чем богат, – кивнула Илона. – У воинов и так самый высокий статус в королевстве, им не нужно демонстрировать свою значимость. А советникам, особенно с индюшачьими габаритами, волей-неволей приходится.
Толстяк ошалело оглянулся по сторонам, заметил собственного повелителя и рухнул перед ним на колени.
– Приветствую вас, мой господин…
Гаруда даже не моргнул в ответ. Его лицо снова приобрело бесстрастно-надменное выражение.
– Это что? – спросил он, встряхивая зажатой в руке бумагой, пожелтевшей от времени. Свернутая в трубку рукопись раскаталась едва ли не до земли. Советник поднял глаза, и его бледное спросонья лицо пошло лиловыми пятнами.
– У-у-уккказ, п-п-повелитель, – заикаясь, забормотал толстяк. – Об из-из-изгнании.
– Хаммонд, я пока еще не ослеп и не выжил из ума, – спокойно сказал повелитель Гаруда, но от его тона советник затрясся, как осиновый лист. – Я спрашиваю, на основании чего много лет назад была изгнана из Аквиллариума Кирия, дочь Димитрия Крылова, имеющая поощрения по службе и не раз доказавшая свою преданность армии и короне?
Кира, зажатая между зеленоглазыми братьями, тихонько всхлипнула.
– Это решение было принято на закрытом совещании, и причина не может разглашаться на широкую публику, – начал советник, тщетно пытаясь придать лицу суровое выражение.
– Однако мне вы обязаны сообщить причину, – тут же подала голос валькирия. – По закону, принятому более тысячи лет назад. Даже тиран Стратор озвучивал перед казнью, в чем провинился конкретный гражданин государства. Давайте же, я жду.
Советник Хаммонд растерянно огляделся по сторонам, наткнулся на холодный прищур повелителя, и снова замер, как суслик перед змеей.
– Я тоже жду, – тихо сказал Гаруда.
Толстяк, кряхтя, поднялся на ноги, обвел затравленным взглядом сидевших на скамейках стражников, затем отрывистым движением запахнул пальто и заговорил, то и дело пуская предательского петуха.
– Девица Кирия вела себя неподобающим образом, недостойным благородного воина, члена доблестной соколиной армии, и была изгнана за рукоприкладство в сторону безоружных, неуставные отношения… и за блуд!
– Чтоооооо? – ахнула Кира, меняясь в лице. – Ах ты, старый жирный…
Конец фразы потонул в недовольном многоголосом ворчании, которое моментально стихло, как только повелитель Гаруда коснулся своего посоха, и в небе над поляной грянул гром.
– Я, видимо, и вправду ослеп или поглупел. Потому что в упор не помню, чтобы подобные формулировки вообще фигурировали в нашем законодательстве. Ты решил дополнить кодекс Аквиллариума своими идеями, советник Хаммонд?
