Наталья Борисовна Русинова
Terra Mirus. Тебе не кажется
– Мне показалось, что у тебя есть много вопросов, – без обиняков начал он. – Может быть, я смогу ответить хотя бы на некоторые?
Вопросов у Илоны действительно было много. Спросить бы про их предыдущий опыт войны с белобрысыми и ищейками, про выплески магии, который они не контролируют, про нестабильное электромагнитное поле сокола-подростка. В конце концов, узнать больше про тирана, который в свое время испортил жизнь населению сразу двух миров.
Но она спросила совсем другое.
– Как Индра?
– Выживет, – с грустной улыбкой кивнул Рагнар. – Правда, потрепал его гад, врагу не пожелаешь, недели три будет лежать в постели. Бредил сильно. Девчонку твою звал.
Илона виновато шмыгнула носом. Напридумывала же себе всяких глупых гадостей!
– И не бойся, не обидит он Алису, – будто прочитал ее мысли командир. – Если уж их земная матушка благословила, то будет у них любовь, да именно такая, о которой в сказках пишут, и счастье великое. Далеко не каждый испытает в жизни и жалкое его подобие.
– Я верю, – кивнула Илона, мучительно соображая, признаться в своих страхах или нет, и все же решилась. – Меня пугает это ваше многоженство, если честно…
– Ты белены, что ли, объелась? – грубовато буркнул Рагнар после секундного замешательства. – Какое, к лешему, многоженство? Да, у нас есть на юго-востоке континента несколько провинций, где живут племена, у которых знатные да богатые могут иметь несколько женщин, если способны их обеспечить, и исключительно с согласия всех остальных жен. Но мы в столице подобное не поощряем. Варварство какое-то, честное слово.
И он неодобрительно поджал губы.
– Погоди, а как же четырнадцать женщин повелителя, родивших ему по ребенку? – не поняла Илона. – Кира говорила…
– Кира, значит, – усмехнулся командир. – В нашем мире она звалась Кирия, дочь Димитрия Крылова. Папа с мамой при выборе имени родному чаду ни капли не заморачивались. Так вот, повелитель – исключение из правил, и я тебя уверяю, он этому не был рад. Более того, идея исходила от меня, и ты бы слышала, какими словами он меня изругал, когда я это предложил!..
Илона навострила уши, готовясь слушать очередную прекрасную и наверняка грустную сказку. И не прогадала.
После низвержения тирана Стратора королевство находилось в упадке. Так как воины-соколы приносят клятву на крови своему повелителю и с этого момента не могут сопротивляться его приказам, даже самым чудовищным, им приходилось несладко. Безумец заставлял собственное войско, призванное защищать мирных жителей от чудовищ, творить страшные вещи. В том числе, истреблять женщин и детей, чья вина была лишь в том, что они не желали терпеть власть психопата. А еще соколы совершали регулярные набеги в человеческий мир, сговариваясь с людьми-отступниками, забирая золото и красавиц, оставляя за собой выжженные пустоши и горы трупов.
Самые благородные представители воинского сословия рано или поздно кончали с жизнью, не выдержав количества загубленных невинных душ на собственной совести, остальные забывались в выпивке и ядовитом дурмане. Магия стала иссякать, ведь люди ненавидели соколов, своих давнишних покровителей, и почти перестали рассказывать друг другу легенды и предания. В Иномирье настал голод, дети когда-то непобедимого народа рождались хилыми и больными.
Последней каплей, переполнившей чашу терпения подданных, стал приказ Стратора бросать всех, как он выразился, слабых и никчемных новорожденных ублюдков со скалы, оставляя лишь здоровых. Один из его сыновей поднял бунт, победил отца и стал правителем, получив в наследство разоренную страну, в которой то и дело возникали междоусобицы.
– Вот ты представь, голод такой, что брат на брата идет, сосед на соседа, за кусок хлеба удавят, а за сундук с золотом – тем более, – тихо объяснял Рагнар, присев рядом с Илоной на корточки. – Дети, едва научившиеся ходить, уже работали в полях, а если от тяжелого труда становились калеками – просили подаяния на улицах. А их матери продавали себя любому желающему за медную монетку, чтобы накормить семью ужином. Столько лет прошло, а до сих пор страшно вспоминать. И вся эта разруха досталась правителю, у которого с момента вступления в возраст второй зрелости не прошло и четырех лет! Он делал все, что мог, без отдыха и сна мотался по провинциям, пытаясь своей магией землю исцелить, чтобы урожая на всех хватило и народ голодать перестал. Только ни у кого не хватило бы сил быстро восстановить то, что столетиями уничтожалось. В общем, чуть не умер однажды повелитель Гаруда от истощения, лежал почти месяц пластом, и мы поняли, что рисковать больше нельзя. После этого я и предложил решение…
На первый взгляд, идея казалось простой и очень логичной. Из каждой провинции, которых ровно тринадцать, взять девицу посимпатичнее из древнего или хотя бы сильного магически рода и сойтись с ней на какое-то время. А после рождения ребенка отправить назад со всеми почестями. В итоге мать принца или принцессы становилась еще богаче, чем была, и вдобавок имела право распоряжаться дальнейшей жизнью по собственному усмотрению, даже выйти замуж, за кого хочется.
Дитя же наследовало провинцию и становилось в ней полноправным властелином, когда подрастало. На руку играло и то, что у соколов все отпрыски действующего повелителя имели развитый магический дар прямо с рождения, который мог питать родную землю и отца, и матери. Параллельно был выпущен свод законов, среди которых – запрет на вражду кровных братьев и сестер. А за подстрекательство к междоусобице и употребление дурмана – смертная казнь на месте, без суда и следствия. Все это помогло за несколько десятилетий навести в государстве порядок.
– А что же девицы? – спросила Илона. – Неужели все были рады свалившемуся на них счастью?
– Мы никого не неволили, – прищурился Рагнар. – Ты же его видела. Сама как думаешь, против были девчонки?
Илона задумалась и поняла, что вряд ли. Если только среди невест не попадалось совсем клинических дурочек. Родить ребенка от красивого, как древний полубог, мужика, наверняка еще и щедрого, уехать домой фактически королевой-матерью с богатыми дарами – да за такое дело красавицы еще и волосья друг другу повыдергивают, чтобы конкуренции меньше было!
Интересно, как в их числе оказалась мать Индры? Та самая четырнадцатая то ли невеста, то ли жена? Она ведь не знатного рода, Кира сама говорила. Надо спросить при случае.
– Я развеял твои страхи по поводу судьбы наших несмышленышей? – спросил Рагнар и, дождавшись кивка, сказал. – А теперь у меня есть вопрос. Как ты колдуешь?
– Я не колдую, я дружу с землей, – уже в который по счету раз принялась объяснять Илона. – Она меня слышит и помогает…
– Как интересно, – хмыкнул Рагнар. – А далеко ли простирается ваша дружба? Я слышал, ты на ищейку скалу обрушила.
– Да, и это было несложно. Далеко ли простирается – не знаю, если честно. Я же еще не тренировалась.
– Я хочу посмотреть, – заявил командир. – Попроси землю соорудить, например, каменную беседку у входа. Вон там, где солнце греет весь день.
– Большую или маленькую? – Илона встала и вытянула руки вперед.
– Большую лучше. А то, уж извини, но тоскливо под землей. Мы же наполовину птицы, воздух любим и окна огромные, чтобы небо было видно. Будем хоть иногда выходить с парнями и отдыхать.
Илона сосредоточилась и попробовала представить себе беседку – с круглой крышей, с лавочками внутри, с крепкими каменными столбами. После трех бесплодных попыток она закрыла глаза, чтобы ничто постороннее не отвлекало, опустилась на колени и коснулась ладонями земли. Но беседка все равно представлялась смутно. Вместо этого душу грыз червячок вины. Соколов было жалко. Она прекрасно помнила, как Индра старался выбраться в лес или в город при любой возможности. И комнату в бункере выбрал из тех, что находились повыше. Конечно, им некомфортно в замкнутом подземном пространстве.
Куда бы поселить парней? Может, предложить им пожить в квартире в Больших Лопухах? Нет, сволочная соседка заложит новых квартирантов моралфагам при первом же удобном случае. Да и постоянно бегать туда-сюда до убежища не выйдет, какая из них тогда охрана и защита?
Из потока мыслей ее выдернуло удивленное шипение Рагнара.
– Ты что, упыря тебе в бок, творишь?!
Илона открыла глаза.
А затем и рот.
Скала, в которой был скрыт вход в катакомбы, прямо на глазах тянулась в высоту, превращаясь в каменную крепость высотой в пару этажей, с крышей, поросшей травой и деревьями. Часть отвесного склона стала стеной с множеством квадратных отверстий, которые моментально затягивались тоненькими полупрозрачными пластинками слюды и кварца. Сразу на двух уровнях появлялись и расширялись дверные проемы, причем, на втором этаже шире, чем на первом – для размаха крыльев.
Ошарашенные лица троих оставшихся внутри соколов выглянули в одно из окон второго этажа. Рядом сам собой обустраивался и зарастал плющом каменный балкончик.
– О чем ты думала, когда создавала эту, с позволения сказать, беседку? – раздался над ухом голос Рагнара.
– Я? – Илона захлопала глазами. – Мне просто вас жалко стало, что вы будете сидеть под землей! Индре тоже не нравилось, но он терпел…
– Видимо, теперь не будем, – хмыкнул командир. – Ну что ж, спасибо за заботу.
На первом этаже распахнулось слюдяное окошко, из которого высунулся нос Гиннара.
– Илонка, ты чего там колдуешь без предупреждения? – заорал он сердито. – Не баба, а обморок, одни напасти с тобой! На кой ляд стены было двигать и бункер из земли поднимать? Все комнаты на одну сторону теперь переползли, хорошо, мебеля не поломала! А если бы покалечила кого?
Илона и без того была очень смущена произошедшим, поэтому справедливый упрек старого дворфа задел ее за живое.
– Да чтоб ты… – начала она сквозь зубы и одернула себя. – Будто я это контролирую! Пытаюсь же, как лучше!
Через секунду раздался грохот, и голова Гиннара в окне с воплем исчезла.
– Стой на месте! – приказал Рагнар, а затем подбежал к окну, прижался спиной к стене и осторожно заглянул внутрь.
И тут же застыл, кусая губы и пытаясь сдержать смех. С минуту он понаблюдал за суетой внутри, а затем вернулся на прежнее место.
– Скажи, красна девица, – подозрительно ласково начал он, – а о чем ты думала на этот раз?
– Ни о чем, – жалобно залепетала Илона, на всякий случай пятясь.
– Ага, – осклабился Рагнар. – А ворчливый старик, значит, сам собой сквозь землю провалился?
Илона ахнула, прижав ладони к запылавшим от стыда щекам, и метнулась вперед. Рагнар едва успел перехватить ее за локоть.
– Успокойся, без тебя справятся. Он цел и невредим, там высота от силы метр, он вместе с колесницей своей и упал ровненько. Его парни мои сейчас вытаскивают, а он тебя костерит при этом срамными словами. Погоди с часок, пускай остынет, тогда извинишься.
– Я безнадежна, да? – тихо спросила Илона. – И опасна?
– Контроль разума над эмоциями прежде всего! – Рагнар наставительно поднял вверх указательный палец. – У тебя это будет основа основ. Завтра с утра и начнем. Постарайся сегодня хорошо выспаться.
Они стояли рядом, любуясь заходящим за сопки солнцем. Удивительно, но даже прожорливые комары в этот раз тянули свои заунывные песни, не приближаясь. Может, соколиная кровь им не по вкусу?
– Рагнар, как думаешь, мы победим?
– А это ты мне сама скажи, – без тени насмешки ответил командир. – Вот прямо сейчас попробуй почувствовать, какие у нас шансы.
Илона, уже ничему не удивляясь, сомкнула веки и попыталась вслушаться в происходящее у себя внутри, стараясь не обращать внимания на бурчащий в ожидании ужина живот и шальной круговорот мыслей.
Но услышала не изнутри, а снаружи. Невероятно уютное, щекочущее тепло волной хлынуло в тело через ноги, плеснуло в низ живота, в грудь, кисти рук и предплечья, защекотало шею, наполнило голову без остатка, как бескрайний океан. Оно вымыло всю тревогу, всю усталость, очищая от скверны, но не той, о которой постоянно твердили людям белобрысые, а той, которой Илона наполнялась каждый день, живя в мире, отравленном ядом страха, лжи и лицемерия. Все напускное, душное, колючее исчезло, будто растворилось.
Земля говорила с ней, грела пятки сквозь подошвы ботинок и показывала картинки. Вот буквально в километре бежит сквозь заросли медведь, вот роет норку молоденький кротенок, вот сонно попискивают мыши, укладываясь на ночлег, вот качает ушами заяц, прячась в кустах. Именно они истинные хозяева планеты, жившие здесь много тысячелетий. А Великие – паразиты на ее теле.
Илона открыла глаза и с улыбкой ответила.
– Мы победим.
Часть вторая. Противостояние.
Глава
1
Рассвет медленно занимался над вершинами дальних гор, подсвечивая острые синеватые пики красным, из-за чего казалось, будто они полыхают, объятые драконьим пламенем. В небе над Аквиллариумом торжественно плыло здание магической академии Золотого крыла. Ежеминутно на посадочные мостики садились важные филины с густыми бровями, желтогрудые соловушки, трепетные белоснежные лебедушки, голубки, формой хвоста напоминавшие нежные кремовые пирожные. Мгновение – и вместо птиц по мостикам шли парни и девицы, закидывая сумки с учебниками и тетрадями на плечо, махая встреченным знакомым и сердечно обнимаясь с друзьями.
Внизу тоже начинала кипеть жизнь. Басовитый голос зазывалы из пекарни «Толстый фазан» доносился аж с соседней улицы. У господина Мебиуса были три крупные ресторации в разных частях города и пекарня практически у самого дворца. Как раз хватало времени в небольшие перерывы между тренировками сбегать к доброму старику, у которого для «господ соколят» был нанят отдельный булочник. Ибо прожорливые мальчишки оставляли жителям округи пустые полки уже к полудню.
Индра тяжело вздохнул и отлип от окна. С глухим раздражением оглядел свои покои. Только спальня была размером с квартиру Каменевых, не говоря уж о купальне за золоченой дверью, в пол которой был вмонтирован небольшой мраморный бассейн, и отдельном кабинете с библиотекой для учебы и других важных дел.
Но юному принцу было невыносимо тесно и тяжело. Три недели он сидит взаперти, смиренно слушаясь отца и целителей, которые по-прежнему считали, что он до конца не оправился. Подумать только, даже на прогулку в сад его выводят на рассвете или в сумерках, в сопровождении охраны и лекаря, и в удобной одежде, чтобы нигде не запнулся и не упал. Как старика или беспомощного калеку!
«Еще рано, потерпи, – твердил ежедневно повелитель Гаруда, как только сын очнулся и начал задавать вопросы. – С твоими людьми все в порядке, с девчонкой тоже, живы и здоровы, тренируются. Рагнар их гоняет, уже начали делать успехи».
«Знаю я, как он их гоняет, – невольно фыркнул Индра в первый раз. – С ним и зеленая мартышка ратному делу научится».
Теперь смеяться не хотелось. Он устал от однообразия дней. Подъем и омовение, прогулка вдали от всех, затем завтрак и осмотр целителей, длившийся порой до полудня, бесконечные настойки и кристаллы, прикладываемые к груди. Обязательный послеобеденный сон, снова осмотр и ужин, прогулка, омовение, сон.
Первую неделю, когда боль и кашель мучали беспрестанно, такой режим дня вполне устраивал. Индра понимал, что действительно пережил серьезную встряску, и терпел даже свое унизительное одеяние – простую рубаху до колен, под которой не было ничего. Так помощникам главного целителя было легче каждые три часа обтирать страдающего от лихорадки принца уксусным настоем, а еще помогать мыться. Сам он с трудом удерживал в руках даже щетку для тела.
Почуял Индра неладное на второй неделе, когда пришел в себя и обнаружил, что молоденькие служаночки, приносящие завтрак, обед и ужин, смущенно хихикают, встречаясь с ним взглядом. Девицы вели себя странно: заходили в покои с распущенными волосами, что не допускалось при работе с готовой едой, а еще от них пахло цветочными одеколонами, которые продавались в женских лавках.
– Вы герой и великий воин, мой принц, нет никого прекраснее и сильнее вас. Вы победили коварного змеиного царя, о ваших подвигах известно каждому в столице, все восхищены, – проворковала одна из служанок, когда он спросил, какая муха их всех укусила. – Если вдруг вам потребуется что-либо деликатного толка, буду рада оказать содействие во всем, что вашей душеньке угодно!
И так завлекающе взглянула черными знойными очами из-под пушистых ресниц, что лежащий в постели после обеденного сна «герой и великий воин» моментально натянул одеяло по самый нос.
Был бы рядом рыжий Гелиос из рода Ульвара, он бы в два счета объяснил Индре, что тот лопух и остолоп, раз смущается и теряется, когда вот они, нежные птички, сами в руки плывут. А остальные еще бы и обидно поддакнули. И самое неприятное – красавицы с призывным взглядом и алеющими от ягодной краски губами действительно будоражили в принце неведомые ранее чувства.
… О том, что есть разнообразные и весьма затейливые способы обойти прямой приказ повелителя «не делить ложе с девками до наступления срока зрелости», старшие товарищи по разведотряду охотно просветили его в первый же месяц службы. В подробностях. А потом хором ржали, как пегасы из дворцовой конюшни, наблюдая за реакцией мальчишки, переливающегося от смущения всеми оттенками красного.
Командир Рагнар случайно услышал, о чем они рассказывают неоперившемуся пятнадцатилетнему юнцу, и в наказание на следующий же день отправил всех в ближайшую деревню, помогать селянам молотить хлеб. «Руками побольше поработаете, да на свежем воздухе, чтобы дурные думки из головы выветрились! А то языком о всяком бесстыдстве трепаться, я смотрю, вы тут все у меня мастаки», – горячился он.
Но дело было сделано. Непристойные мысли пьянили и не давали покоя. Вот только существовали они будто сами по себе, в отрыве от реальной жизни. В ней девки, смотрящие на него, как на кусок яблочного пирога с сахарной патокой, вызывали лишь досаду. А Алиса, его нечаянная невеста…
В мечтах Индры об их взаимоотношениях всегда присутствовал третий элемент. Свора упырей, или злобный демон, или еще какая напасть. И она – юная, тоненькая, сероглазая, отчаянно нуждающаяся в защите. А Индра, как герой всех возможных легенд, спасал ее то от одной твари, то от другой, а то и от целого войска врагов. От этих мыслей у него сжималось сердце и пускалось в пляс. Алису хотелось обнять и закрыть от остального мира, не пуская к ней ни боль, ни холод, ни недругов.
Об остальном думать было… противно. Зря отец переживал.
От разброда в мыслях становилось еще поганее. В итоге принц не выдержал и, дрожа от стыда, признался во всем старому наставнику, который с детства занимался с ним чтением и письмом. Тот оказался единственным, кому позволили навещать заболевшего молодого господина. А еще наставник Генвор в свое время обрел настоящую любовь волей земной матушки, и его счастливый брак с госпожой Марианной длился уже без малого триста лет.
– Друг мой, прекрасное и чистое дитя, не печальтесь, умоляю вас, – ласково поглаживал он по волосам Индру, уткнувшегося после сбивчивого рассказа носом в подушку. – Ваша невеста ведь совсем еще ребенок! А вы – ее защита, надежда и опора, и сейчас это ваша основная миссия. Все будет, мой дорогой, поверьте тому, кто уже через это прошел. И всепоглощающая любовь, и страсть без остатка, о которой пишут в книгах. Просто не сразу! Сейчас предназначение само защищает ее и вас от непоправимого, пока не повзрослеете оба. Не рвите себе сердце, дорогой мой мальчик, а то старый Генвор сейчас заплачет вместе с вами…
Через час, когда отец пришел его навестить, наставник вышел навстречу, аккуратно затворив за собой дверь в покои принца. Индра навострил уши.
– Нехорошо, повелитель, – деликатно, но укоризненно шептал наставник Генвор. – У молодого господина нареченная в мире людей осталась, а тут прислуживающие девушки перед ним крутятся, смущают всячески, одеколониями все комнаты провоняли. Пахнет, как в вашем розарии, а ему чистый воздух надобен. Еще и красками глаза и губы мажут, когда принцу завтрак носят, точь-в-точь жрицы храма Утешения! Срам какой, да простит меня Великое Солнце…
Больше девицы не появлялись. Еду стала приносить лично главная повариха Рогнеда, полная осанистая женщина с суровым лицом. И вновь томительно потянулись однообразные дни, и жизнь кипела лишь за окном высокой башни, где находились его покои.
«Тюрьма, – мрачно думал Индра, меряя шагами комнату. После настойчивых просьб ему все-таки выдали приличное домашнее одеяние со штанами. Но то, в чем он прибыл, бесследно кануло. – Как в том невеселом анекдоте у людей – и последние трусы забрали».
Вид огромных резных зеркал, мягких диванов и кресел, оббитых бархатом, тяжелых портьер на окнах, позолоченных кранов в купальне вынимал душу. Принц многое бы отдал за то, чтобы вернуться в крохотную двухкомнатную квартирку на Земле, с тесной ванной, с унитазом в каморке, в которой во дворце хранились бы только швабры для мытья полов. К любимым людям, полукровкам и кошкам. Даже назойливых котят уже хотелось сграбастать в охапку и перецеловать каждого в мягкие затылки.
Раздался легкий хлопок дверью, и в покои зашла маленькая служаночка в сером чепце, едва волоча огромный поднос с еще дымящимися сырниками, мисками сметаны и варенья, с пузатым чайником. Индра напрягся. Опять девки хвостами крутить начали? Но потом взглянул внимательнее и понял, что девчонке не больше двенадцати, да и держалась она скромнее остальных. Большие и живые глаза на нежном личике с полупрозрачной от чистоты кожей смотрели просто, без выкрутасов. Он уже расслабил плечи, как служанка поставила поднос на стол и затараторила полушепотом, сложив ладошки в молитвенном жесте.
– Господин принц, простите великодушно за беспокойство, я здесь специально, хозяйка Рогнеда занята, отправила меня… Сегодня ночью во дворец прибыл ваш двоюродный дядя по матери, жрец Солнечного храма земель рода Айварсов, – девочка помедлила и с отчаянием выпалила. – Забрать вас домой хочет! Сейчас он завтракает, а потом собирается сюда прийти!
«Куда домой? – удивился было Индра. – Я ведь никогда там не жил, мой дом Аквиллариум…»
И осекся, так и не проронив ни слова.
Значит, вот как отец решил проблему с появлением неожиданной невесты? Не на Землю его отправят, а в захолустье, к родственникам, которых он не видел уже более десяти лет, с тех пор, как неизвестно куда сбежала мать! Думает, на вольном выпасе его попустит от большой и вечной любви? С глаз долой – из сердца вон?
От ярости парня заколотило.
А девочка тем временем подошла совсем близко и протянула в пахнущей хлебом ладошке пузырек с темной жидкостью.
– Вот, господин, не побрезгуйте, это хорошее зелье, мы у аптекаря на Старых углах купили. Всеми поварятами сложились, всей кухней, дневной заработок каждый отдал, оно очень хорошее! Уложит вас с лихорадкой минимум на час, безо всяких последствий. Встанете потом, как огурчик! А завтра что-нибудь придумаем еще, чтобы вас не увезли…
Индра сглотнул. В горле защипало от нежности.
– Тебя как звать? – ласково спросил он.
– Алеся, господин принц, – она растянула темно-серую юбку в стороны и поклонилась.
Значит, полукровка от человеческой женщины и жителя столицы. И не сокола, те не отдают детей в услужение другим. Наверняка из семейства синичек-строителей или тетеревов-поваров. Заработки во дворце у них достойные, но и зелье, которое девочка принесла, стоило дорого. Индра знал цены в аптеке на Старых углах. Снадобьями там торговали очень качественными, за некоторые из них платили сундуками с драгоценными камнями. Лихорадочное зелье стоило минимум пять золотых монет.
– Спасибо, Алеся, – тихо сказал он, принимая подарок. – Тебя не накажут?
– Не, – она помотала головой. – Если только не узнают, что это мы с поварятами крысу в подпол с винными бочками запустили. Рогнеда теперь ловит ее и бранится, на чем свет стоит, потому и не пришла…
«Значит, девчонка рискует из-за меня потерять работу и вылететь из замка, еще и с сообщниками», – сообразил Индра и встревожился еще больше.
– Присядь, – он похлопал по огромной кровати, и Алеся смущенно села на самый краешек, сложив руки на коленях. – Я очень благодарен тебе и твоим друзьям за помощь. Но могу я узнать, зачем вы так рискуете ради меня?
Девочка замялась, а затем быстро подняла на него глаза и выпалила.
– Господин принц, а правда, что у вас на Земле человеческая невеста осталась, которую вы от змеиного царя спасли, и что это из-за нее вас отсюда не выпускают?
И светлые щечки, покрытые золотистыми веснушками, зарумянились от смущения.
Индра читал девчонку, как открытую книгу. Дара телепата у него не наблюдалось, но для этого не надо быть семи пядей во лбу, достаточно внимательно наблюдать за происходящим. Как не старался отец, к полукровкам в государстве отношение было заметно хуже, нежели к обычным гражданам. Разве что детям соколов, правящей воинской касты, везло больше, чем отпрыскам тех же синичек. Нет, официально их не притесняли, но вот такая Алеся могла, когда подрастет, выйти замуж разве что за булочника, и то не за каждого. Добрый к соколятам господин Мебиус скорее удавится, чем позволит одному из внуков, чистокровных фазанов, жениться на ней. О том, чтобы на нее взглянул, как на будущую невесту, кто-то из разведотряда, не могло быть и речи. Симпатичной девочке светила разве что роль содержанки, без права требовать что-либо еще. Но она не из таких, видно же, что держится скромно и с достоинством.
Но наверняка легенды о славных подвигах великих героев будоражили душу и ей. Девица понимала, что сказки о воителях, спасающих принцесс, не про ее честь – происхождением не вышла. Но не мечтать ведь сердцу не прикажешь!
А тут сын повелителя Гаруды, ослушавшись отца, встречается с жительницей Земли, еще и спасает ее из лап чудища. Индра смотрел в светлые глаза маленькой стряпухи, и видел в них всех тех незаметных служек, которым частенько достается от их знатных хозяев ни за что, ни про что, и для которых он, мятежный принц, невольно стал символом надежды на лучшую участь. Если уж птица столь высокого полета не побрезговала простой человечкой, может, и остальные со временем перестанут?
Индра никогда не относился к дворцовой прислуге свысока, но ему все равно стало очень стыдно.
– Не так все было, Алеся, но я тебе расскажу, – подмигнул он, принимаясь за завтрак, ведь лихорадочное зелье нельзя принимать на пустой желудок. – На самом деле это невеста меня спасла. На ней ведь Полоз жениться хотел, а я не дал, вызвал его на бой. Но гад меня сильно покалечил, ты сама видишь, я три недели почти не выхожу из покоев. Кстати, имя моей невесты очень похоже на твое, ее зовут Алиса. Так вот, когда змей уже ломал мне грудную клетку, Алиса воззвала к земной матушке с просьбой спасти мою жизнь. В обмен она предлагала свое сердце, готовая любить меня до конца дней, даже без надежды на взаимность…
Алеся только хлопала глазами, зажав рот краем фартука, чтобы ненароком не взвизгнуть от волнения.
– И земная матушка услышала ее. Поэтому по факту она мне вовсе не невеста, а жена. Пусть мы еще совсем юны, но наш союз благословлен свыше. И даже отец ничего не может мне запретить, он просто не пойдет против воли богини, понимаешь? С дядей сложнее, на жреца и правитель не имеет права надавить. Но ты права, я что-нибудь придумаю, вот только зелье твое выпью.
Девочка восхищенно присвистнула, совсем как хулиган из окраинных кварталов, и тут же снова смутилась. Но, увидев, что Индра засмеялся, с облегчением заулыбалась и сама.
– Ты только не болтай об этом особо, поняла? Поварятам на кухне можешь рассказать, вместе же участвовали. Передай им также мою благодарность. И вот еще что… Скажи, не обижают ли тебя?
– Нет, господин принц, – девочка помотала головой, отчего из-под чепца выбились светлые кудряшки. – Если и наказывают, то справедливо, по делу. Мы не ропщем.
– За что наказывают? – ее ответ Индре не понравился.
– Ну… – она задумалась. – Муку если рассыплю, так госпожа Рогнеда по рукам бьет и растяпой называет. Или если кто из нас блюдо готовое уронит, того велит не кормить ужином. И главный повар еще часто орет и называет нас бездельниками и дармоедами. А больше ни-ни!
Сокол вспомнил, с каким усилием Алеся тащила завтрак на явно тяжелом для ее возраста и телосложения подносе. И в глубине души снова всколыхнулась ярость.
– Дай мне руку, – потребовал он.
Девчонка вздрогнула и протянула ладошку – беленькую, с тонкими пальчиками и коротко остриженными розовыми ноготками. Сокол осторожно поднес ее к губам и дунул в середину.
Над ладонью на мгновение засветилось и пропало соколиное перо.
– Запомни, Алеся, – твердо сказал Индра. – Никто больше не имеет права тебя бить, даже Рогнеда. Теперь моя магия обернет ее удар против нее самой. А с главным поваром я потом поговорю, нечего браниться на тех, кто слабее. А пока беги и не попадайся никому на глаза.
Девочка неловко поклонилась и убежала, улыбаясь до ушей. Индра же глядел ей вслед и хмурился. Две недели, проведенные на Земле, явственно обнажили проблемы, которые он раньше не замечал – тотальное бесправие слабых, несмотря на все попытки отца внедрить правильные законы. Их всего лишь перестали притеснять в открытую.
«Возьму-ка я эту Алесю себе в услужение, как одолеем белобрысых. – думал он, выпив зелье и прислушиваясь к изменениям внутри организма. – Придумаю ей легкое дело, чтобы было время на учебу, пусть грамоту освоит, как следует, и считать научится. Назначу жалование побольше, чтобы скопила хорошее приданое, а там, глядишь, и найдем ей в мужья славного героя из соколов, о котором мечтается. Одно дело жениться на кухонной девчонке и совсем другое – на одной из помощниц принца. Главное – выбраться из всей этой передряги сейчас…»
Внешняя дверь в покои хлопнула, раздались голоса. Стражник отворил вторую дверь, и в комнату зашел сначала отец с большой тканевой котомкой в руках, а затем жрец Водан, его дядька. В золотом одеянии, пухлый и важный, как индюк.
– Чадо мое, я рад тебя видеть в добром здравии, – пробасил он нараспев. – Собирайся. Сегодня мы едем домой, как по закону и полагается. Там и восстановишься окончательно, и начнешь новую жизнь… Не дело это, с чудищами сильнее себя сражаться.
– Он сокол, Водан, – подал голос повелитель Гаруда, весь напряженный, как скала. – Его удел – жить сражениями.
– Не в столь юном возрасте, повелитель, – церемонно склонил голову жрец. – Зря вы позволили мальчишке уйти так рано из учебного отряда. И, тем более, послали на Землю. Нет у него разума еще. Подумать только, с Великим Полозом в одиночку сразиться!
