Наталья Борисовна Русинова
Terra Mirus. Тебе не кажется
– Берите, мужчина, для воспитания детей самое нужное в хозяйстве! Крепкие, сносу им не будет! – расхваливала свой товар хозяйка.
Седой сокол с плотоядным интересом покосился на Гелиоса с Дарреном. Те моментально засмеялись, понимая, что командир тоже веселится.
– Посмотрите на мой товар, – вдруг высунулся из-за соседнего прилавка пузатый мужик. – Я каждую вручную обрабатываю, секут так, что слезы из глаз, хотите – проверьте!
Рагнар удивленно крякнул и позволил увести себя вглубь открытого шатра, где от разложенного товара разбегались глаза.
– У нее не берите, – увещевал торговец, – Она ивняка за углом наломала, в соленой воде вымочила и продает, то ж разве дело? Вот у меня товар, так товар, с маслом отшлифованный, прутом медным укрепленный!
– И вы этим детей наказываете? – непонимающе хмурился Рагнар.
– А что такого? – удивился мужик. – Наши предки не зря говорили, что розгу беречь – дитя портить! Мы столько лет от истоков своих жили отвернутыми, потому и плохо нам было. А сейчас хорошо живем, не тужим! Дитя воспитано должно быть, а как иначе? И лучше до тех пор, пока поперек лавки лежит, а не вдоль.
– Хмммм, – командир снова посмотрел на подчиненных. – А если опоздал с воспитательными методами, и дитя непослушное уже и вдоль на лавке не помещается?
– Это плохо, – осуждающе покачал головой торговец. – Сыновья отца должны почитать и уважать, а не хихикать за его спиной, подобно девкам гулящим.
Молодые соколы возмущенно надулись, но мужик уже не смотрел на них, он с азартом копошился в куче тряпья, висящего на стене.
– Вот, как раз для разрешения вашей напасти, – и он с видом заговорщика протянул Рагнару добротный кожаный ремень с металлической пряжкой. – Правда, за него меня по голове не погладят, он из шкуры зверя сделан, но вы его близко не показывайте никому, говорите, что сшито из одобренного господами Великими заменителя кожи. Ремень утяжеленный по всей поверхности металлическими набойками, ваших лбов здоровых воспитывать им – самое то…
– Как интересно! – Рагнар обвел задумчивым взглядом присмиревших парней. – А еще один у вас найдется?
Через несколько минут командир с довольным видом вышел из шатра, держа в руках тканевую сумку с двумя кожаными узорчатыми ремнями. Гелиос с Дарреном плелись следом с таким видом, как будто в конце пути их ждала показательная порка на площади перед сценой.
– Рагнар, ты нас будешь этим… уму-разуму учить? – не выдержал, наконец, рыжий.
– Нет, уму-разуму, надеюсь, вы и без этого научитесь, – хмыкнул Рагнар, а потом не выдержал и расхохотался. – Расслабьте булки, остолопы, я никогда в жизни подчиненных не порол, и не собираюсь начинать. Но взял для вас, правильно догадались. До нашего шатра дойдем и наденете, а то джинсы купили себе человеческие, а ремни – нет. Хоть бы у меня спросили сначала, как их носят. А то стыда не оберетесь, если на сегодняшней гулянке перед девками земными штаны потеряете.
Через три прилавка остановилась уже Алиса, увидев разноцветные вышитые платья из тонкого льна, колышущиеся под легким ветерком, как бутоны диковинных цветов.
– Бери любое, какое нравится, на цену не смотри, – тут же шепнул на ухо Индра.
– Да ну, – смутилась девочка. – Тут все такое дорогое!
– Мы еще не поженились, а ты уже мои деньги считаешь? – подмигнул принц.
– Кто, я? – опешила Алиса и тут же покраснела. – Нет, я бы в жизни не стала так делать…
– Вот и не делай, – улыбнулся сокол. – Выбирай любое, говорю же. Еще я на нарядах своей невесты не экономил!
Сконфуженная и обрадованная Алиса рванула к платьям. После недолгих раздумий она остановилась перед двумя – нежно-сиреневом, с цветочками по подолу и зеленом, с вышитыми на груди непонятными знаками. Такие же были у мамы в старых учебниках с институтских времен.
– Какое лучше? – спросила она у стоящего около торгового шатра Индры.
– Первое, – не задумываясь, ответил тот.
– Ты ведь даже не взглянул, как следует, – ласково упрекнула девочка.
– А чего глядеть? У второго на груди «задница» написано, еще не хватало такое на себя надевать.
– Чего-чего написано? – охнула Алиса, машинально отодвигая от себя зеленое платье.
– Вот, смотри, – и сокол ткнул пальцем в буквы. – Это древнерусский язык, в нем этим словом называлось то, что человек оставляет после себя наследникам. То есть, богатство какое-то, может, дом или землю. Крыло даю на отсечение, что швея сие художество вышила для привлечения денег тому, кто его носит, потому что якобы предки завещали. Но читать на древнерусском она не умеет, вот и лепит… части тела, одни на другие.
– А давай спросим, – и Алиса обратилась к разморенной жарой торговке. – Простите, пожалуйста, а эти обережные надписи для чего служат?
Та моментально очнулась от дремоты, признав платежеспособных, хоть и несовершеннолетних покупателей.
– На достаток в семье, деточка, – охотно объяснила тетка. – Чтобы деньги всегда водились.
– Ага, после того, как все другие родственники благополучно уйдут в лучший мир, – шепнул Индра, и Алиса подавилась смешком.
Выбор платья после ответа хозяйки стал очевидным, потому что цветочки точно не несли в себе никакого скрытого смысла. Юный принц расплатился, Алиса обняла бумажный сверток, перевязанный шелковой ленточкой, и тут же побежала к остальным – хвастаться новым нарядом.
Прилавок с платьями был предпоследним, компания снова вышла к сцене, перед которой бурлила толпа. Гости фестиваля внимали парню в расшитой рубахе и с длинными волосами, читающему с дощатого помоста стихи.
– Русь не за конная, а ис конная, славная к Ра, к рунам веденная! – с патетическим надрывом вещал поэт. Публика охотно внимала, но хлопала жиденько.
– Это что за устное народное творчество? – удивился Даррен, пощипывая купленную на углу сладкую вату. – Почему он так косноязычно говорит?
– А это новые правила языка, – объяснила, посмеиваясь, Илона. – Точнее, старые, от предков пошедшие. Якобы Русь раньше была истинной и слово «радость» славило бога Ра, а потом ввели закон, и наступило мракобесие… Они много чего говорят, это я просто навскидку вспомнила.
– Да не было такого, – возмутился Рагнар. – Что я, не помню, как ваша речь формировалась? И при чем тут Ра, его ваш народ в древности и знать не знал!
– Я в университете шесть семестров древние языки изучала, мне можно не рассказывать. Но попробуй убеди их, что наука и старые книги не лгут!
– М-да, – задумчиво подергал чешущуюся бороду Рагнар. – Начинаю понимать повелителя, который на гуляниях столичных велит бесноватых на подмостки для выступления не пускать. И что, никто и яблока гнилого ему в лоб не пожалует?
– Не, Полиция нравов оштрафует, – вздохнула Алиса, и тут же ойкнула. – Мам, смотри, там на краю полянки гуру выступает, к которому ты бабушек водила! Пойдемте к нему, он веселое рассказывает, прямо обхохочешься – что женщина должна во всем мужчине подчиняться и никогда с ним не спорить!
– Да что ты, ласточка! – восхитился Гелиос, украдкой покосившись на Июлию. – Пойдем, конечно, послушаем здравые речи!
**
Возле гуру Фомы Достопочтимого народу стояло меньше, чем на площади, но и реагировали люди на слова просветленного гораздо живее. Впереди, как всегда, стояли экзальтированные тетки с платочками для слез, глядевшие на своего наставника с большим обожанием.
«Жарища-то какая, да простит меня изобильная Вселенная за негативные мысли, – думал гуру, оглаживая набитый дармовой едой живот. – Кваску бы попить, так увидят последователи, не поймут, сам же им говорю, чтобы забродившего и дрожжевого в пищу не употребляли… Хоть бы жертвовали охотнее, сквалыги, не скупились!»
На подносе, украшенном обережными рунами, лежали подаяния: три небольших кошеля, несколько купюр невысокого достоинства, половина батона, три спелых помидора, одна луковица и записка со словами «Иди работать!».
«Издеваются, поганцы, на непотребное намекают, – гневался внутри себя Фома Достопочтимый. – Чтобы я грязным трудом руки пачкал? Надеюсь, статуэток хоть продадут на нормальную сумму. Надо моих увальней послать к сцене, пусть народу листовки раздают с истинами…»
– Мир изобилен, чада мои, – продолжал он вещать с невысоких, сбитых наспех подмостков. Прыгать и потрясать руками после сытного обеда не хотелось. – Протяните руку и возьмите то, что нужно. Вся нищета от скудоумия нашего и бедности духовной, но, если в нас достаточно просветленности, если помыслы наши чисты, и мы не боимся иметь материальные блага, то Вселенная щедро нас наградит. Помните, все негативные установки – только в вашей голове! Оглянитесь вокруг и увидьте, сколько изобилия вокруг, надо только не лениться и брать, и щедро благодарить Вселенную. И жертвовать десятую часть полученного на нужды просветленных, а больным да бедным не давать, ибо не надо множить скорби в благодатном мире…
– Простите, уважаемый гуру, а можно уточнить? – раздался из толпы мягкий баритон. – Правильно ли я понял, что, если очень нужно, стоит только внимательно смотреть по сторонам и подмечать знаки от Вселенной, и тогда она щедро одарит, главное – не полениться взять?
Голос принадлежал высокому красивому парню, чьи темно-рыжие волосы были завязаны в густой и короткий хвостик. У вопрошающего была статная мускулистая фигура, разительно отличавшаяся от сутулых и больных тел паствы Фомы Достопочтимого. И одежда. О, гуру знал, как выглядят качественные и, на первый взгляд, простые вещи, купленные за цену, чуть выше которой уже начиналась тяга к роскоши!
За ним стояли: еще один парень, только темноволосый и зеленоглазый и возрастной мужик с бородой, по виду явные завсегдатаи спортзала. За ними с любопытством озирались по сторонам красивая светловолосая девушка, похожая на оживший цветочек, пухленькая женщина с симпатичным лицом и большими серыми глазами, два подростка, еще одна девица, с густыми бровями и длинной пшеничной косой… Все они резко выделялись из привычной толпы последователей.
«Деньги, – подумал гуру. – У них точно есть деньги».
– Чадо мое, ты прав, как никто иной! – елейным голосом ответил он. – Само великое Мироздание наделило тебя просветленным разумом и посылает тебе правильные мысли. Конечно, если нужно, бери, что Вселенная послала, главное – открой глаза шире и узри! Все здесь изобильно, и мудрость, и богатство, и любовь.
– Как интересно! – восхитился парень. – А про женщин вы скажете, что они должны мужчинам подчиняться и не спорить с ними?
«Этот уже готовый! – обрадовался Фома, коленки затряслись от жадности. – Придет в паству и будет жертвовать, как пить дать!»
– Конечно, чадо мое, только не сейчас, а на следующей лекции, что состоится в зале бывшей городской библиотеки через три дня. Прошу, подойди к моим сподвижникам, они выдадут тебе листовки и буклеты с просветительными мантрами и заметками о том, как подготовиться ко встрече с истиной, – гуру зыркнул на помощника, который тут же подскочил, услужливо взял рыжего под локоть и повел к столу с подаянием, под которым стояли коробки с бумагами.
«Отлично, состоятельного последователя нашел! – радовался Фома Достопочтимый. – Чудесный сегодня день, Вселенная определенно ко мне щедра!»
**
Уставшие после прогулки по жаре, сообщники ушли к речке и теперь сидели под пятью раскидистыми березками, дававшими восхитительный тенек. Подруги и Индра с Алисой наблюдали, как лихо отплясывает недалеко от сцены младший из братьев-соколов, обхватив за талии сразу двух девиц в цветочных венках и целуя в румяные щечки то одну, то другую. Девки хихикали и шутливо отворачивались, но особо не сопротивлялись.
– Вот ведь проныра, везде успел, – невольно восхитилась Илона. – А рыжий где? Боюсь, как бы он дел не натворил, если уже младший с девчонками обжиматься ринулся…
– Рыжий по делу отлучился, вижу его макушку в очереди за какой-то едой, – ответил Рагнар, вглядываясь вдаль. – Сейчас подойдет.
– Да ладно? – изумилась Кира. – Гелиос ищет, что пожрать, а Даррен развлекается с противоположным полом? Над ними случайно не совершили обряд по обмену тел?
– Может, гуру сглазил? – предположил Индра, обнимая облокотившуюся на него Алису. – Рыжий-то реально этих бумажек набрал, сказал, прочитает от корки до корки, особенно те места, где про женское послушание, и будет цитировать.
– Тогда я на него порчу наведу, будет вместо Витта стряпать день и ночь, – засмеялась Июлия.
После случая с цветами их отношения наладились. Правда, количество похабных шуточек хоть и сократилось, но не исчезло совсем. Только теперь фея, не стесняясь, отвечала в том же духе и вдобавок угрожала физической расправой. Гелиос делал вид, что пугался, и отставал – на время, до следующей пикировки.
– Мы все потравимся с его стряпней, – усмехнулся Рагнар. – Нет, вы посмотрите на эту счастливую физиономию!
Гелиос и вправду сиял, забираясь на пригорок к друзьям. В руках он нес восемь огромных вафельных рожков, доверху наполненных мягким мороженым в шоколадном сиропе.
– Я нашел! – воскликнул он, улыбаясь, как ребенок. – Угощайтесь, я на всех взял!
Дважды повторять не пришлось.
– Я о нем с детства мечтал, – рассказывал молодой сокол, слизывая верхушку высокого сладкого рожка и жмурясь от удовольствия. – Дядька мой, когда жену свою человеческую караулил, наблюдая ее последние месяцы на Земле, брал меня с собой несколько раз. Он же с ней тут познакомился, выдавая себя за человека, и водил ее в кино и парк, ну и меня тоже. И угощал мороженым. Мне шесть лет было, а этот вкус и мультики про супергероев в кинотеатре я до сих пор помню, как очки надеваешь, и ощущение, будто прямо вокруг тебя сражаются, аж кресло трясется!..
Гелиос подпрыгнул от восторга, а все вокруг тоже невольно заулыбались.
– Отличное мороженое, прямо из настоящего молока, без заменителей, – похвалила Июлия.
– Не то слово! Я потом пробовал еще, пока белобрысые порталы не закрыли и нас не начали отлавливать, все не такое. А тут прямо знакомый вкус.
Подошел Даррен, испачканный в цветочной пыльце и губной помаде, взял из протянутой руки товарища по отряду рожок и будто между делом спросил.
– А где ты деньги взял? Мы же их забыли с утра, ты у Рагнара, что ли, попросил или у девчонок?
– Не, – мотнул разлохматившейся головой рыжий. – Я по совету мужика, который мне бумажек насовал, не поленился протянуть руку и взять то, что изобильная Вселенная послала. Там как раз на восемь штук хватило, отличный знак свыше получился!
И он вытащил из кармана один из трех кошельков, лежавших у Фомы Достопочтимого на подносе для подаяний. Уже пустой.
– Ты что, деньги у гуру спер? – Илона едва не подавилась остатками мороженого.
– Почему спер? – возмутился Гелиос. – Взял у щедрого Мироздания, потому что надо было. Мужик же сам сказал, так можно!
– Да ты с ума сошел? Это воровство, за него у вас в Аквиллариуме руки рубят! Как тебе не стыдно!
– Ну, справедливости ради, гуру ведь действительно говорил именно так, – попытался защитить товарища Индра.
– Так он не говорил воровать, да еще и у себя же! – подключилась Июлия. – Рагнар, ну скажи хоть ты ему, что это нехорошо!
– Почему же? – прищурился командир. – Для гуру вашего это будет отличным уроком от щедрого Мироздания, чтобы не нес ахинею про «бери, что хочешь» и «не жертвуй больным, да бедным». Рыжий ни капли не отошел от его попахивающих мерзким душком истин. Блага не берутся по протягиванию руки, сначала миру что-то отдать надо. Принеси пользу, поделись имеющимся с другими, а потом уже проси.
– Уму непостижимо! – Илона не могла оправиться от шока. – Гелиос, ну ты же взрослый, ты не можешь не понимать, что это плохой поступок!
– А я расстроен тяготами жизни и ступил на кривую дорожку, – начал паясничать рыжий сокол. – Феечка со мной целоваться не хочет, я грущу и совершаю плохие поступки.
– Иди ты… к гуру за истиной! – проворчала Июлия, вставая с земли. – Я с жуликами не целуюсь!
– А если верну ему деньги? – тут же с надеждой спросил Гелиос.
Фея лишь махнула рукой, как на безнадежного, и пошла вперед.
Остальные потихоньку собрались и отправились следом, продираясь сквозь толпу, качающуюся под медитативную музыку очередных выступающих. До собственного выхода на сцену оставалось от силы полчаса.
Но у шатра Рагнар снова напрягся, увидев за забором две серебристые летающие повозки и шестерых уродливых рептилий.
– Этим-то что здесь надо?
– Они фею почти месяц ищут, – пояснила Кира и тут же, взглянув на Июлию, добавила. – Тебе нечего бояться, у тебя татуировка, магия скрыта полностью.
– А вот запах – нет, – Гелиос повел носом около плеча девушки и блаженно прищурился. – Розами пахнет, как от тех цветочных горшков около сцены.
Фея моментально побелела от ужаса.
– А ну возьми себя в руки! – тихо рыкнул Рагнар. – Зайдем внутрь, там в одном из рюкзаков мужской дезодорант валяется, он все запахи перебивает.
Компания вошла в шатер, чтобы увидеть Рика и Ксану в состоянии ничуть не лучшем. Вернее, Рик еще хоть как-то держал себя в руках, а вот драконица тряслась, как осиновый лист.
– Беда, – тихо всхлипнула она. – Организаторы только что приходили, сказали, господа Великие на праздник явились, требуют всем руководителям творческих коллективов кровь сдать.
– Зачем? – опешила Июлия.
– Считается, что потомки фей зарабатывают себе на жизнь или музыкой, или пеньем, или танцами. А еще любят ставить себя выше других, – мрачно пояснила Кира. – Поэтому такой поиск логически понятен. Но тебе нельзя. Ищут фею, найдут дракона…
– Но мы не можем отказаться, заберут всех и проверят, и тогда убьют или ищейкам на съедение отдадут, – и Ксана тихонько заплакала.
И тут Илоне пришла в голову идея.
– Ты, когда пофамильные списки подавала, себя отмечала руководителем? – спросила она подругу. Та лишь помотала головой. – Отлично. Пойду я.
– С ума сошла? – тут же зашипел сквозь бороду с усами Рагнар. – Я что говорил? Тебе вообще нельзя высовываться!
– Предлагай другие варианты. Побежим сейчас – поймают, устроим борьбу с метанием камней и хлопаньем крыльев – спалимся.
– Я предлагал вообще не ехать, – командир постучал пальцем себе по лбу. – Нет же, захотелось платьишек да прогулочек с девками…
– Но это хороший вариант, – вдруг заговорил Рик. – Сам же говорил, у Илоны нет магии, земля просто дружит с ней. Сдаст кровь, девчата спокойно выступят, и сразу же поедем домой.
Илона с благодарностью посмотрела на мужа, и тот ответил ей взглядом, полным нежности, от которого она уже отвыкла. У женщины моментально защипало в глазах, пришлось вдохнуть побольше воздуха, чтобы совладать с эмоциями.
– В общем, я пошла, – она взяла со стола значок, который выдавали руководителям коллективов, приколола на грудь и отправилась на встречу с неизбежным.
«Все будет хорошо, сдам кровь и уйду, ребята же говорили, я человек», – успокаивала Илона саму себя, проходя за сцену, к деревянной беседке. В ней около странного, мигающего разноцветными лампочками прибора сидела светловолосая целительница в длинном платье. Рядом белоснежным прекрасным столпом застыл Великий с яркими голубыми глазами и волосами ниже талии. Чуть поодаль нюхали землю два огромных серых ящера со злыми глазами, похожие на тиранозавров.
– Проходи, дитя мое, – ласково сказал Великий. – Как твое имя?
– Илона Каменева, господин Великий, руководитель студии «Ветер», – Илона почтительно поклонилась. – Пришла по вашему приказу.
– Похвальное решение, – прошелестел нефилим. – Меня зовут Гавриил, и я буду сопровождать тебя в прохождении Испытания. Ответь на некоторые вопросы, а потом целительница Мария возьмет у тебя пробы.
«Чтоб тебе провалиться, кровопийца, людоед, упырь, – думала Илона, ласково улыбаясь своему врагу. – Это ведь ты Алиску мою забрать хотел, мы имя запомнили!»
Татуировки из краски на чешуе Полоза действовали, одуряющего эффекта от вкрадчивого голоса нефилима не было и в помине. Илона, стараясь не показывать свое состояние, послушно, словно кукла, ответила на ряд идиотских вопросов из серии: «Не снятся ли к вам по ночам сказки и легенды?» и протянула руку Марии. Та кольнула Илону в палец, и три капли крови упали на лист бумаги, который тут же отправился в аппарат.
Кира уже успела рассказать друзьям, что у людей лампочки светились зеленым, у драконов – красным, у соколов – синим, у дворфов – тусклым коричневым. Принцип, по которому работал прибор, был непонятен, но проклятая машина никогда не ошибалась.
Аппарат с минуту погудел и выплюнул листик обратно. Сердце Илоны пропустило удар, прежде чем лампочка, будто нехотя, загорелась зеленым. Она едва сдержала вздох облегчения, и Великий Гавриил с поскучневшим взглядом уже повернулся к ней, чтобы сказать: «Все хорошо, вы свободны», как устройство на столе вдруг вздрогнуло, и из него грянула музыка, торжественная и ликующая. Илона, уже готовая сделать шаг к выходу, замерла и оглянулась.
На экране аппарата ярко-зеленым светились цифры «512».
– Высший круг, – ахнула целительница, прижав руки к щекам. – Счастье-то какое, милая моя, у тебя больше пятисот баллов, ты отправляешься на Перерождение и станешь Великой!
От неожиданности и нахлынувшего следом ужаса у Илоны затряслись поджилки. Во рту моментально пересохло.
– Это ошибка, – тут же попятилась она. – Не может быть, я едва держусь в Первом круге, у меня проблемы со здоровьем и лишний вес…
И ткнулась спиной во что-то мягкое, обхватившее ее плечи длинными прохладными пальцами.
– Это лишь значит, что дух твой силен и прекрасен, и недостатки тела ему нипочем, он смог развиться и в неподобающих условиях, – промурлыкал в ухо Гавриил. Он был высок, ростом под два метра, но очень худ. И сопел при этом, словно обжора над куском ветчины.
«Все-таки жрут», – дошло до Илоны. Сомнений не оставалось.
– Господин Великий Гавриил, я не могу… – слабо выдавила она из себя.
– Что? – уставилась на нее целительница, не веря своим ушам. – Что ты несешь, идиотка?
– Не вообще не могу, сейчас не могу! – тут же поспешила загладить их недовольство Илона. – Мы же здесь с концертом, тут моя семья, нужно и с ними попроща… точнее, порадовать их!
– Зачем? – удивился Гавриил, не ослабляя стальной хватки. – Мы и так объявим эту новость во всеуслышание. Проведем тебя сквозь толпу, как равную нам, люди увидят сияние твоей чистоты и восславят тебя.
«Вот тоже мне, счастье великое», – невольно хмыкнула Илона.
Но вслух сказала другое. Мозг внутри черепной коробки во имя спасения собственной пятой точки лихорадочно соображал и генерировал бредовые идеи, одну краше другой.
– Господин Великий, но ведь сегодняшний концерт проводится в честь праздника, посвященного сбору первого урожая. Своими песнями мы прославляем землю и просим у нее добра, милосердия и щедрости, не будет песен – не будет всего остального. Это как ритуал, понимаете? – мягко настаивала она. – А после выступления со сцены спущусь и сразу уеду с вами…
Нефилим вздрогнул. По прекрасному лицу прошла тень.
– Ну, хорошо, – наконец, кивнул он. – Я надеюсь, вы управитесь быстро. Тебя проводят.
Он жестом подозвал двух ищеек и сказал им несколько странных отрывистых слов на непонятном языке. Те посмотрели на Илону, и глаза их плотоядно заблестели. Один даже облизнулся украдкой. Ящеры, в силу особенностей рептильного мозга, совсем не умели скрывать чувства.
«Я могу их придавить камнями прямо здесь, – думала Илона, проходя около сцены. Только не выказывать страха! – Я могу всех их убить, мне никто не помеха, меня не заберут, я не дамся…»
Окружающие шарахались в сторону от двух рычащих тварей высотой с полтора человеческих роста, на лицах их мелькал испуг. Замерли и музыканты на сцене, воцарилась тишина. Зато вдруг стало слышно, как надрываются в березовой рощице у речки птицы. Им был приятен летний погожий денек, и совсем не волновали проблемы двуногих, временно расположившихся на их территории.
– Дети мои, продолжайте веселиться! – поднял руки Гавриил. Голос его разнесся над площадью, завораживая окружающих. – Отпразднуйте с нами радость огромную, нашли мы еще одну сестру, что скоро станет подобной нам, ибо заслужила своим усердием, талантом и добротой!
Толпа взорвалась овациями. А Илона видела, как посерело лицо стоящего у шатра Рагнара. Как стоит за его плечом Рик, сжимая кулаки, и как Кира удерживает его за локоть, что-то шепча на ухо. Как из-под полога высунулись Ксана с Июлией, и глаза их синхронно расширились.
Илона приблизилась, и от страха за друзей у нее сжалось сердце. Но рептилоиды даже не удостоили их взглядом, хотя фея стояла буквально в паре метров.
– Никуда не уходи, после песенок ваших сразу с нами, – рыкнул один из них вместо прощания.
Илона, провожаемая взглядами людей с площади, зашла в шатер, задернула полог и с облегчением выдохнула.
– Надо бежать, – твердо сказал Рагнар, предвосхищая громкие обсуждения, слезы и споры. – Прямо сейчас.
– Нельзя, – возразила Кира. – Белобрысые устроят погоню с перехватом, а на фестивале больше тысячи людей, они неминуемо пострадают.
– Что ты предлагаешь? – спросил командир.
– Увести отсюда детей, а самим драться, оттягивая белобрысых в сторону от толпы, – сказала Кира и строго посмотрела на открывшего рот Индру. – Парень, у тебя нет боевой ипостаси, ты в прямой стычке бесполезен. Забирай невесту и сваливай. Алиса, и ты не смей спорить, не добавляй матери нервотрепки. Не отдадим мы ее этим тварям. Но надо вести себя, как ни в чем не бывало. Готовьтесь к выступлению, мы пока подготовим пути отхода.
Валькирия лихо, в несколько привычных движений закрутила косу вокруг затылка и заколола шпилькой, чтобы не мешала.
– Переодевайтесь, вам скоро выходить, – кивнула она драконице с феей. -Остальные ваши уже готовы, стоят за сценой, ждут своей очереди.
Девчонки опрометью кинулись в свою половину шатра. Рагнар, тихо буркнувший себе под нос ругательство, хотел выйти наружу, но его вдруг остановил Рик.
– Надо поговорить.
– Именно сейчас? – с раздражением повернулся седой сокол.
– Именно сейчас, – в тон ему кивнул Рик. – Ты же сам совершенно справедливо намекнул пару дней назад, что мне надо становиться равным жене, сильной женщине, и защищать то, что дорого, просто своими путями, не в прямой битве. Я знаю, как отвлечь большую часть этих тварей от Илоны.
И он быстро изложил свой план.
У Рагнара брови полезли на лоб.
– Ты рехнулся? Погибнешь в два счета, оставив жену вдовой!
– Значит, со временем выдашь ее за одного из своих ребят, как и планировал, – отрезал Рик. – Но я уверен, все будет нормально. Идея бредовая, согласен, но мне всегда удавались хитрые и навороченные планы, с самого детства. Я умный.
И обезоруживающе улыбнулся.
– Приказал бы тебе сидеть молча и тихо, но ты не мой подчиненный, и ты прав, – вздохнул, наконец, командир. – Если силой действовать нельзя, может, и впрямь хитрость поможет?
– Магии во мне нет, правил я не нарушу, плюс они считают людей никчемными и продажными, желающими любой ценой попасть на Перерождение, – напомнил Рик. – На этом и сыграю. Зато вам будет легче сразиться с оставшимися. Я успел посмотреть, там шестеро ищеек и трое белобрысых, один в машине сидел. И я тут еще подумал…
Он оглянулся по сторонам и шепнул.
– Инсценируйте не защиту, а похищение. Путайте следы. Пусть думают, что девчонки не знают про Иномирье и все остальное. А то начнут обыски везде, и в офисах, и дома, родителей Июлии до чертиков перепугают, они пожилые уже… А похищение жертв сказочными существами точно будут скрывать.
– Дело говоришь, – одобрительно кивнул Рагнар. – Сейчас скажу парням.
**
Илона смутно помнила, как переодевалась, натягивая расшитую узорами рубаху, а сверху сарафан, как накладывала макияж, как распускала по плечам завитые с утра волосы. Но при этом мозг в условиях надвигающейся катастрофы продолжал работать, как часы, настолько ему хотелось выжить. Поэтому под сарафан она надела штаны, а на ноги вместо изящных туфелек – кроссовки, чтобы легче было потом сбросить сценический наряд и дать деру. Ксана всегда требовала от выступающих опрятного вида, но в этот раз просто кивнула и тихо посоветовала Июлии сделать то же самое.
Наконец, они отправились к сцене, улыбаясь публике вокруг. Соколы шли за ними след в след, как молчаливая охрана.
Уже с подмостков Илона с облегчением увидела, как за воротами скрылись Алиса с Индрой. Девочка поминутно оглядывалась, и в глазах ее стояли слезы. Принц вел юную невесту за руку и что-то ей говорил, успокаивая.
Кира и Рагнар спешно собрали вещи, отнесли в машину и вернулись, сосредоточенные и готовые в любой момент сразиться хоть с сотней демонов. Оружия при них не было, но люди вокруг интуитивно чувствовали агрессивный настрой седого крепкого мужика и высокой светловолосой девушки, и старались отойти подальше.
Как пели, Илона потом тоже вспоминала смутно. Во всяком случае, страха своего не выказали: голоса не дрожали, руки-ноги не тряслись. Однако все ее мысли были о том, выбрались ли дети и успели ли отъехать подальше на каком-нибудь автобусе. Ждать в машине и потом удирать на ней было очень опасно – по госномеру опознают в два счета.
Гелиос и Даррен замерли каменными истуканами у ступенек, с которых музыканты спускались после выступления. Рагнар и Кира с двух сторон обошли толпу и тоже встали ближе к сцене.
А вот Рика нигде не было видно.
От нехорошего предчувствия у Илоны засосало под ложечкой. Ступни и ладони начало покалывать, в ушах раздался уже привычный гул. Да, ее ноги были высоко от травы и каменистой почвы, но дерево, из которого возводили подмостки для артистов, тоже несло в себе силу матери-земли, ведь она его породила из крохотного семечка и дала возможность вырасти в огромную сосну, прожившую несколько сотен лет. Илона знала, что этот дар никуда не делся, что она, в отличие от хитрого гуру, действительно может просто протянуть руку и взять эту теплую, живую, льющуюся через край энергию, настоящую волшбу, сотворенную самой природой.
Но ей все равно стало страшно.
Третья и последняя по счету песня была допета. Коллектив подошел к краю сцены и синхронно поклонился. Публика начала аплодировать, веселые и задорные девчонки зрителям понравились. Только соколы стояли у ступеней, и на лицах их не мелькнуло и тени улыбки.
Рик вынырнул с ними рядом из толпы, и быстро, загородив собой ближайший цветочный горшок, оторвал самый яркий и распустившийся розовый бутон. Перемигнувшись с парнями, он сунул его в карман и поспешил смешаться с жаждущей зрелищ толпой.
Илона не сводила с него глаз, хотя ищейки, острозубо оскалившись, уже встали у противоположного края подмостков. Бежать было некуда, но женщину это совершенно не волновало. Не веря своим глазам, она смотрела, как ее супруг, нырнув за спину мужика с толстым пузом, нещадно давит и растирает лепестки в руках, как мажет получившимся соком лицо, руки до предплечья и шею, как спешно кидает оставшийся жмых на землю и топчет его ногами, смешивая с землей.
