Наталья Борисовна Русинова
Terra Mirus. Тебе не кажется
Словно подтверждая ее слова, земля дрогнула. Каменный рокот прокатился по равнине.
А Илона, чуть подумав, добавила.
– И опилок вам на лопате, а не Божий суд. Раз лютовали они на человеческой планете и жрали именно людское племя, то и судить будем по нашим законам. Компенсации от вас, понятное дело, не допросишься. Поэтому никакого снисхождения не будет.
Ангел помолчал, переваривая ее слова, а затем заговорил уже другим тоном, тихим и вкрадчивым.
– А если у нас есть, что тебе предложить, женщина? Мы – старшие потомки Отца нашего всемогущего, мы можем все, только пожелай. Хочешь купаться в золоте до скончания веков? Или жить тысячу лет? Или любви самых красивых мужчин во всей Вселенной?
Илона не выдержала и рассмеялась.
– Могу разве что золота взять, да глыбами покрупнее, чтобы ронять их на головы вашим ящериным отпрыскам с высоты. Сделаешь, папаша?
– Зачем ты так? – голос ангела дрогнул от обиды. – Мне ведомы все твои тайные желания, и я могу исполнить каждое из них…
Илона краем глаза заметила, как напряглись Рагнар с Айрелом, как нехорошо сощурился соколиный правитель.
А Самсавеил продолжил заливаться гнилоротым соловьем.
– Ты ведь хочешь еще детей, но ты больна, ибо после первых же родов осталась бесплодной калекой и больше не имеешь ни в одном из миров никакой ценности. Только пожелай, и я оберну время вспять, и станешь ты снова здоровой и полноценной, и понесешь столько раз, сколько сама решишь, и дети твои родятся красивыми и крепкими, и проживут до ста лет, а то и дольше…
– А ты можешь повернуть время вспять? – Илона не узнала своего голоса, дрогнувшего от нахлынувших переживаний.
– Мы старшие дети Отца нашего всемогущего, – высокомерно напомнил ангел. – Мы можем все.
На несколько секунд стало тихо-тихо. Только Рик тревожно сопел за ее правым плечом.
– Время вспять – это хорошо, – медленно кивнула Илона. – Согласна.
Лицо повелителя Гаруды побелело. Он стиснул губы в узкую линию, и опустил взгляд. Рагнар с сипением выдохнул и сжал ладони в кулаки.
– Родная, не надо этого делать, – тихо прошептал из-за плеча Рик. – Ты предашь все, за что мы бились, ради… деторождения?
– Плохо же вы все обо мне думаете, – с горечью сказала Илона, и снова повернулась к ангелу. – К лешему деторождение, и мнение других людей и нелюдей о моем женском предназначении – туда же. Для близких я ценна сама по себе, без каких-либо условностей. А моя дочь и так проживет здоровой и счастливой не одну сотню лет лет, благодаря браку с принцем соколиного народа. Но ты действительно можешь выкупить своих крокодилов.
Она повернулась к равнине, где между покореженными деревьями лежали павшие.
– Поворачивай время вспять и возвращай их к жизни, – приказала она. – Всех до единого, и драконов, и соколов. И людей, конечно же. Нас было семь с половиной миллиардов, пока ваши детки не сожрали полтора, а остальных загубили запретами на лекарства да на нормальную еду. Вот это и будет правильным и полноценным искуплением вины. Вернешь всех – отпущу ящериц и оставшихся нефилимов восвояси.
Собравшиеся замерли. Замолчал и ангел, словно раздумывая.
– Не выйдет, – качнулся он, наконец, в столбе пламени. – Слишком много просишь, женщина. Наши дети поглотили и замучили полтора миллиарда человек, остальные умерли сами, от болезней, голодомора и собственной глупости. Вернуть их будет сложнее. С возвращением к жизни представителей народов Иномирья придется повозиться больше всего. Поэтому выбирай.
Самсавеил выждал театральную паузу.
– Или возвращаются живыми и здоровыми все жители Земли, что ходили по планете десять лет назад, но соколы и драконы уходят ни с чем. Или же возвращаем только тех, кого наши дети намеренно сгубили, неважно, на войне, в качестве пищи, или же на тяжелых работах. Но павшие в сегодняшней битве тоже будут спасены.
Илона ожидала от врагов подлянки, но не такой. Во рту моментально пересохло, зато спину прошиб холодный пот.
Выбор без выбора. Предать или своих… или тоже своих. Она подняла голову, и встретилась взглядом с соколиным правителем. Он смотрел на нее очень непривычно. Сочувственно.
И обреченно.
Самсавеил ждал ответа, и Илона могла поклясться на чем угодно, что посланник торжествует. Что бы она ни выбрала – все равно будет виновата до конца дней, а ангелы и нефилимы останутся в плюсе.
И ярость поднялась изнутри жгучей черной волной.
– Решил меня рассорить с союзниками, сволочь? – просипела она охрипшим от злости голосом. – Изволь, вот тебе окончательное решение. Возвращаете всех, кого сожрали и замучили, и кто погиб по вашей вине. Полтора миллиарда людей. И двадцать тысяч соколов. Правильно я понимаю, повелитель Гаруда, за десять лет власти исполинов на Земле вы потеряли именно столько?
На растерянный вид соколиного правителя было любо-дорого смотреть. Он потрясенно уставился на Илону, а затем с усилием кивнул, будто от волнения отнялся язык.
– Еще ваши ненаглядные детки за время правления обескровили планету, вытянув из нее все жизненные соки. Многие звери вымерли, а почва не дает урожая без стимуляторов типа «Благодати». Но эта плодородная энергия никуда не делась, она собрана и спрятана под костяными башнями, что натыканы по всей Земле, я своими глазами видела. Хранилищ ровно двадцать восемь, и заполнены они под жвак. Так вот, энергию из двадцати высвободить и вернуть на прежнее место, распределив равномерно по всей планете, чтобы наши леса и поля снова ожили. Зверей тоже вернуть всех до единого. Энергию под остальными восемью башнями отправьте в Иномирье, причем одну из них – целенаправленно под драконий инкубатор, что находится на границе с Землей. Этого хватит на первые несколько лет, пока дети снова не начнут читать сказки. Им теперь кормить всех оживших, а нам хватит оставшегося…
Нет, голос все-таки дрогнул от едва сдерживаемых слез.
– Невозможно! – тоненько взвизгнул ангел. – Это потребует колоссальной затраты сил! Как мы потом вернемся в верхние миры?
– Веришь, нет, меня это волнует меньше всего, – с нескрываемым презрением ответила Илона. – Ты сказал, что можешь все? Выполняй. Или светозарные отпрыски не стоят столь высокой цены? Отлично, нас это тоже устроит. Прямо сейчас начну ронять им булыжники на головы, причем, каждому по очереди, а не всем разом. Пусть остальные пока посмотрят, как я выбиваю мозги их собратьям.
– Ты не сделаешь этого! – в ужасе прошептал сразу несколькими детскими голосами Самсавеил. – Ты лишь притворяешься злой, а на самом деле милосердная, и не будешь мучить даже своих врагов.
– Уговорил, не буду, – охотно согласилась Илона. – А вот насчет повелителя Гаруды, у которого на вас даже не зуб, а клык размером с ладонь, не уверена. И я очень надеюсь, что он мне поможет в нелегком карательном деле.
Сокол смотрел на ангела, не отрываясь, и уголки его рта вздернулись в нехорошей ухмылке, здорово напоминающей оскал.
– Почту за честь оказать вам содействие в этом вопросе, госпожа Каменева, – отозвался он. – Более того, готов приступить к делу прямо сейчас.
Земля под их ногами снова чуть дрогнула, и ищейки от страха завыли на разные голоса.
– А тебе, огонек, мы тоже отомстим, – усмехнулся Айрел. – Помнится, был на Земле несколько столетий назад хороший обычай – воришек мелких и неплательщиков долгов дегтем поливать, да перьями посыпать и прогонять по улицам с помощью тычков, да затрещин. Детки твои, говоришь, неразумные и обирали планету исключительно по неведению своему? Вот ты вместо них и пробежишься по улицам городов, пока замертво не упадешь. Пусть добрые люди посмотрят на гадину, из-за которой вся эта катавасия и случилась. Жаль, остальных папаш на горизонте не видать, ну ничего, ты один за всех ответишь.
– Я ангел! – взвыл Самсавеил, и пламя его дрожало, словно на ветру. – Вы не сможете ничего мне сделать. Моей силы достаточно, чтобы улететь, оставив вас в дураках!
– Только я тебя и на другом краю Вселенной достану, – пообещал с нехорошим прищуром соколиный правитель. – Не сегодня, конечно, через пару дней, как силы восстановлю. И клянусь богами, которые только есть во всех возможных мирах, ты об этом пожалеешь.
– Довольно, – выдохнул ангел. – Мы согласны на ваши требования.
– С условием! – тут же шагнула вперед Илона. – Знаю я вас, сказочных, да легендарных, обманете по щелчку пальцев, только дай возможность договор обойти! Вернувшиеся должны быть полностью здоровыми, в адекватном уме и трезвой памяти. А если хоть один инвалидом останется, неважно, на Земле или в Иномирье, – будем считать, что договор свой вы не выполнили. Разрушенные предприятия отстроить заново, деньги людям на счета возвратить, ценные вещи и отнятое в пользу новой власти жилье – тоже. Сожженные склады с лекарствами и разными химическими ингредиентами вернуть, какими были. И, не дай боги, вы среди восстановленного биологического разнообразия подсунете какую-нибудь инопланетную дрянь, что будет нас жрать или травить ядом. Понял меня? Отлично, можешь приступать. Пока все здешнее войско соколов и оба зеленых дракона на ноги не поднимутся, крокодилов не отпущу, и белобрысых тоже.
– Через полчаса все будет готово, – с усилием кивнул ангел. – Остальные вернутся в свои дома в течение суток. За ними все равно будет нужен какой-то пригляд месяц-другой, мы же не боги. Их телам и душам придется заново привыкать к жизни.
– Ладно, – скрепя сердце согласилась Илона. Сил спорить с тем, кого хотелось удавить на месте, больше не осталось.
Она перевела взгляд на соколиного правителя.
– Повелитель Гаруда, могу я попросить вас приглядеть за нашим должником, чтобы все оказалось сделано, как подобает? Мне нужно… побыть одной.
Высокопарные глупые слова, как нельзя кстати подходящие к общению с птицами его статуса. Но разве она могла признаться перед лицом врага, что слезы перехватывают горло, а вина давит на грудь тяжелым камнем? И что дышать с каждой минутой труднее и труднее?
Но во взгляде прищуренных синих глаз Илона неожиданно увидела теплоту. Он действительно понимал.
– Не беспокойтесь, госпожа Каменева. К тому же, нас здесь четверо остается, – кивнул сокол. – Вместе и приглядим. И три шкуры спустим, если что-то пойдет не так.
Сжав ладонь Рика и знаком попросив не идти за ней, Илона спустилась с пригорка. Ноги сами понесли ее к ближайшей скале, за которой начиналась березовая роща. Едва частокол деревьев сомкнулся за спиной, Илона рухнула в мягкий мшистый ковер, усыпанный золотыми листьями, словно монетами сказочного королевства, и зарыдала в голос. Накопившееся за долгие годы отчаяние, помноженное на жгучий стыд, прорвало, наконец, плотину внешнего спокойствия.
Что ей в те горькие минуты шуршали на ухо травы? О чем рассказывали мхи, ласково щекочущие лицо? Как утешала свою измотанную дочь земля, однажды ставшая для нее по-настоящему живым существом? Илона не смогла ничего вспомнить даже спустя много дней.
Но с каждым выдохом, с каждым всхлипом становилось легче. Все будет хорошо. Не идеально, не так, как хотелось, но лучше, чем могло быть. Соколиная армия восстановит численность и защитит Иномирье от страшных тварей из демонического Разлома. В небо над Землей вновь взлетят самолеты, восстановительные центры станут больницами и поликлиниками, целители – врачами, а больных будут лечить нормальными лекарствами, а не медитациями и мантрами. Возвратится домой маленькая Ритка и вся ее семья. Тетка Маринка наверняка откажется от идеи семейного просветления и перестанет запрещать детям есть мясное, мучное и сладкое. В школу вернут нормальные уроки. Людей прекратят отправлять на тяжелые пожизненные работы и сжигать в очищающем от скверны костре на городских площадях.
Вот только малышка, умершая от пневмонии без антибиотиков, не сможет вернуться к воскресшей после сожжения семье и к старшему брату. Ведь формально белобрысые ее не убивали.
– Жалеешь о принятом решении?
Айрел сидел неподалеку, облокотившись спиной на крапчатый березовый ствол, и золотые листья-монетки при падении застревали в его черных волосах.
– Вот леший, – Илона рывком села и вытерла хлюпающий нос. – Ты давно здесь?
– Не очень, – осклабился дракон. – Не могли же мы тебя бросить в трудную минуту. Понимаю, что уже надоели тебе до печенок, но мы честно выждали почти час.
– Не надоели, – мотнула головой Илона. – И… нет, не жалею. Просто очень уж паршиво это все, выбирать без выбора, кому сделать плохо.
– Таков путь, – с печальной усмешкой ответил Айрел фразой из старого человеческого сериала. – Герои не рождаются по локоть в золоте и по колено в серебре даже в легендах. Вот в дерьме по уши, которое нужно тридцать лет и три года расхлебывать – это всегда пожалуйста. Впрочем, кому я это все рассказываю? Ты же сама специалист по сказкам. А теперь и герой.
– Герой, голова с дырой, – фыркнула Илона, смахивая со щек мокрые дорожки. – Представить боюсь, сколько нам еще предстоит работы.
– А ты как думала? – хохотнул дракон, протягивая руку и помогая ей подняться. – Потому в сказках никогда и не пишут, что было после свадьбы, завоевания королевства или победы над заклятым врагом. Ибо ответ один – конюшни, полные отходов жизнедеятельности, которым конца и края нет. И разгребать все это добро некому, кроме героев. Но ничего, говорят, это и есть нормальная жизнь.
**
Назад возвращались по узкой тропинке, петляющей в березовом перелеске между лугом и долиной. Не хотелось смотреть ни на массовое воскрешение из мертвых, ни на толпы освобожденных ищеек и белобрысых, возглавляемые поганым ангельским папашей. Так и шли вдвоем вдоль обрыва, прислушиваясь к голосам вернувшихся птиц и к радостному гомону в лагере.
Первой Илону с Айрелом увидела Женька, и сразу кинулась к ним.
– Плешивый сбежал! Его рыцари крылатые хотели отдать, а он дырку в подполе проделал и сбежал, гадюка!
– Ну и шут с ним, – отмахнулась Илона. – Поймаем потом. Он все равно без магии ни на кого не нападет.
– Так он штуку со стола на кухне украл, которая сверкающие ворота открывает! – Женька всплеснула руками. – Генка безногий ругался еще, что нечего везде раскидывать эти, ну как их, порталы! На тебя ругался.
И она с упреком ткнула Айрела пальцем в грудь.
– Водится за мной такое, – смутился дракон. – За сотни лет к порядку так и не привык. Потому красавицы от меня и сбегали, ни одна не хотела в пещере уборку наводить. А ты не помнишь, что именно он взял?
– Помню, конечно, я глупая, что ли? – насупилась Женька. – Там на столе шесть таблеток валялись, две синие, две черные и две зеленые. Вот одну черную он и спер, они ближе всех лежали.
– Тогда я ему не завидую, – притворно вздохнул Айрел. – Зеленые – порталы на Землю, синие – в Иномирье…
– А черные никак в Разлом? – догадалась Илона.
– Именно. Зачем я носил их с собой – ума не приложу, на всякий случай. Теперь вот пригодились. Думаю, рогатые вонючки будут очень рады потомку ангелов на своей территории.
Около крепости было тихо, лишь весело журчала речка внизу, да из столовой доносились возбужденные голоса. Пленные нефилимы исчезли, оставив за собой лишь вытоптанную траву, пропала и туша зеленого дракона, изрезанного саранчой. С каменистой площадки открывался дивный вид на поляну с лагерем, где ожившее войско повелителя Гаруды готовилось к возвращению домой, неторопливо сворачивая шатры и складывая их вдоль обрыва над рекой. Разорванные доспехи и униформа зияли на чумазых соколах огромными дырами.
Илона не могла отвести от них взгляда. Живы. Все живы. А остальное неважно.
В столовой же царила совсем другая атмосфера, и Илона, уже хотевшая спросить: «Вы чего такие кислые?», осеклась на пороге.
Широкую спину соколиного правителя, прикрытую разорванным алым плащом, она узнала сразу. Вместе с Рагнаром они стояли вполоборота возле принесенного из кухни зеленого кресла, в котором, облокотившись головой на мягкую спинку, сидел Василий Иванович. Пиджак его был покрыт грязью и продырявлен в двух местах, но всегда опрятный ветеран не замечал этого, и Илону моментально кольнуло нехорошее предчувствие. На каменном столе среди опустевших кружек лежали с десяток разноцветных плоских кристаллов и примерно столько же сине-зеленых пузырьков с притертыми деревянными пробками. Пахло медом, костром и сушеной полынью.
Рядом на скамеечке притулились Алиса с Индрой и Кира с Зигфридом. В противоположном углу кутался в теплое одеяло Гиннар, а Мишаня сосредоточенно прикручивал к его коляске оторванный подлокотник.
Возле ветерана суетилась молоденькая целительница с двумя толстыми косами. Она проворно ощупывала Василию Ивановичу лоб и затылок, скользила пальцами по шее и за ушами, сжимала виски, прикладывала ладони к векам. Наконец, девушка выпрямилась и удрученно покачала головой.
– К великому сожалению, повелитель, нет такого лекарства ни в одном из миров, что бы могло помочь добродетельному храбрецу, пожертвовавшему здоровьем ради вашего и нашего спасения. Мне очень жаль.
Алиса, и без того сидевшая с мокрыми глазами, тихо заплакала. Соколиный принц обнял девочку и начал гладить по голове, однако Илона заметила, что и сам он с трудом сдерживает слезы.
– Да и шут с ними, – нарочито бодро сказал Василий Иванович, но голос его в повисшей тягостной пустоте все же дрогнул. – Все равно ничего толком не видели. Как-нибудь уж проживу, сколько мне тех лет осталось.
А затем он повернулся к вошедшим, и Илона ахнула от ужаса. Оба глаза были затянуты сплошными багрово-фиолетовыми кровоподтеками. Ветеран неуверенно моргнул, склонил голову, прислушиваясь, и спросил.
– Илоночка, это ты?
– Я, Василий Иванович, – ответила Илона и поперхнулась – горло снова перехватило навалившимся отчаянием.
– Ну, вот и славненько, – обрадовался ветеран. – Я же говорил, главное – все живы. А что ослеп старый хрыч окончательно, так будем считать это военными издержками…
Индра взвился с места, сжимая кулаки.
– Отец, так нельзя! Благородный человек спас нас всех, без него мы бы не взорвали корабль, а значит, не смогли бы победить. Василий Иванович знал, что венец может его убить или покалечить, но добровольно взял на себя этот риск, ради всеобщего блага. И какая ждет его награда за подвиг? Неужели остаток жизни во тьме и боли?
Правитель молчал. Шелестели сухие стебли полыни, привязанные под потолком. Стучали в кварцевое окно побеги плюща, нещадно сорванные со стен во время заварушки. Тихонько шмыгала носом Алиса. Скрипел отверткой Мишка. Остальные сидели, не двигаясь, охваченные усталостью и кручиной.
И вдруг Гаруда сделал шаг к старику.
– Хоть я и считаюсь потомком бога, я бессилен вернуть тебе зрение таким, каким оно было, – сказал он тихо. – Но все же кое-что можно сделать. Надеюсь, мой дар хотя бы частично компенсирует утрату, и ты приобретешь больше, чем потерял. Я читал твои мысли там, в вышине. Ты очарован звездами и всю жизнь мечтаешь их увидеть собственными глазами. Вероятно, это не такая уж и несбыточная мечта.
Он зашел за кресло и чуть наклонился. Широкая ладонь легла Василию Ивановичу на лоб, скользнула вниз и прикрыла веки. Кристалл в серебряном ободке на безымянном пальце засветился ярко-синим.
И старик тихонько ахнул, а затем отрывисто и глубоко задышал. Минутная стрелка на часах сделала полный круг, прежде чем соколиный правитель медленно, с присвистом выдохнул и отдернул ладонь в сторону. Василий Иванович остался сидеть, вздрагивая всем телом и стуча зубами, будто в ознобе.
А Гаруда снова склонился над стариком.
– Видишь?
– Вижу, – прокряхтел ветеран, вертя головой. – Мать честная, вижу!
– Что ты видишь?
– Все вижу. Как Илоночка наша устала, как свербит у нее тревога на сердце. Как все вы устали. Алиска уже взрослая совсем, когда успела? У Генки снова колени крутит, на дождливую погоду. Кирочку нашу Дмитриевну что-то очень расстроило, сильнее сегодняшнего побоища…
Кира уставилась на старика с суеверным ужасом. Гиннар сердито крякнул, но промолчал.
– А еще что видишь? – не отставал сокол.
– Небо вижу, – Василий Иванович смотрел в потолок, не отрываясь. – Солнце ярится, плюется протуберанцами, не иначе как магнитная буря на носу. У Юпитера кольцо и вправду из четырех частей состоит, не врали америкосы-то!.. И Проксима Центавра, ближайшая к нам звезда, действительно взорвалась двадцать лет назад. Ох, да и Бетельгейзе вот-вот рванет!..
Ветеран стукнул ладонями по креслу и попытался вскочить, но Гаруда тут же поймал его за плечо, заставляя остаться на месте.
– Погоди, мудрец, сначала нужно привыкнуть. Вижу, ты рад, но посиди спокойно хотя бы час. Ничего из того, что ты теперь можешь узреть, от тебя не скроется. Ни на земле, ни под землей, ни глубоко в космосе.
И Илона увидела, как суровый и бесстрастный соколиный правитель вдруг улыбнулся.
– Это что же теперь? – шептал Василий Иванович, не веря в происходящее. – Я могу увидеть все небесные тела во Вселенной, которые захочу? Все процессы? Заглянуть внутрь звезд и черных дыр?
– Ну, в черные дыры и в то, что ваши ученые называют реликтовыми пустотами, соваться точно не нужно, – хмыкнул Гаруда. – И за видимый край Вселенной лучше не забредать пока. Иначе назад не вернешься, значит, умрешь.
– А… что там, за краем Вселенной? – с придыханием спросил вдруг Василий Иванович.
– За краем-то? Земля мертвых. А чуть дальше – наше Иномирье. Это если напрямую идти.
И с этими словами сокол перекинул рваный плащ на руку с таким видом, словно находился на торжественном приеме у себя во дворце, кивнул сидевшему на лавке Индре и зашагал к выходу из столовой, но не успел. Мишка неожиданно для всех рванул ему наперерез.
– Дяденька, погоди, дяденька!
Повелитель замер и нахмурился, глядя на парнишку сверху вниз. Мишаня, задним числом понимая, что совершил очень неуместный поступок, машинально втянул голову в плечи. А потом на одном дыхании выпалил.
– А ты можешь сделать, чтобы я нормальный стал? Как все?
И побледнел под тяжелым пронзающим взглядом, закусив нижнюю губу.
– Не болтай ерунды, парень, – строго ответил спустя несколько секунд Гаруда. – Ты совершенно нормальный. Как все.
И вышел, прикрыв за собой дверь. Мишаня остался стоять встрепанным галчонком, разинув от удивления рот.
– Но как же… – пролепетал он.
– Стой, малец, не будоражь себя и остальных, – Рагнар быстро обошел кресло ветерана и положил ладонь на острое, почти подростковое плечо. – С чего ты взял, что ненормальный?
– Так это, – Мишка пошел пунцовыми пятнами. – Люди говорят. И в документах приютских написано…
– Ну и леший с ними, с людьми, – отмахнулся командир. – Народ вечно чего-нибудь болтает, да только не всегда по делу. Брехунам надо клеймо на лоб и язык ставить, жаль, вашими законами не положено. А повелитель наш – один из достойнейших жителей всего Иномирья и уж точно врать не станет. Ты пустобрехам не верь, а повелителю верь, понял меня?
Мишка в ответ лишь молча смотрел на седого сокола, которому он едва доставал до плеча. Вся гамма чувств, готовых прорваться наружу, мелькнула на угловатом лице. Застарелая многолетняя обида, удивление, робость.
И надежда.
Рагнар, руководивший учебным отрядом несколько сотен лет, прекрасно считал эти эмоции. И ободряюще улыбнулся в ответ.
А затем отступил на шаг и принял суровый вид.
– Так, сорванец, слушай внимательно, дважды повторять не буду. Непослушания я от подчиненных не терплю, расхлябанность, неопрятность, лень и безответственное отношение к делу не прощаю. Послаблений на тренировках не даю, твоя наставница подтвердит. На момент следующего нашего с тобой разговора ты должен без запинки дыхания пробегать три километра, лазить по деревьям, отжиматься от пола три десятка раз и подтягиваться – столько же. Ах, да, и бесшумно ползать по траве, не выдавая свое присутствие. Даю тебе сроку полгода. Увижу, что есть результаты – поговорим уже более предметно.
С этими словами Рагнар хлопнул оторопевшего Мишку по плечу и ушел догонять своего господина.
– Ну здрасьте, а кто мне теперь коляску чинить будет? – добродушно проворчал Гиннар, глядя на паренька, стоящего столбом и улыбающегося до ушей. – Эх, соколеныши. Всех мало-мальски толковых у нас переманивают. Ну, ничего, новых воспитаем.
И заорал, глядя на дверь, ведущую в кухню.
– Виттка! Чаю нам неси! Надо хоть немного дух перевести. Дел сейчас будет невпроворот. Малых Илониных надо привести в чувство и в богадельню доставить, а наших ребят в саркофагах – наоборот, сюда. Поживем пока тут, Марыська разрешила. Полог скрывающий я восстановлю, чтобы грибники да ягодники в окрестностях не шарились и нос свой не совали, куда не следует. Иваныча тоже домой заберите, витать в облаках в его возрасте лучше лежа в собственной кровати.
– Мне тоже пора, – со вздохом потянулся Индра. –. Новый отряд целителей пришел, спешно ставят на ноги тяжело раненых, чтобы своим ходом через порталы до главного лазарета добрались. А там уже и моя сила пригодится…
– Никто никуда в ближайшие десять минут не пойдет, – заявил Витт, толкая перед собой дребезжащую тележку с чайником, белоснежными чашками и ворохом еще дымящихся ватрушек на блюде. – Дел всегда будет по горло, а когда мы сможем отдохнуть в следующий раз, еще и неизвестно.
Повторять не пришлось. Оживился даже Мишка, ухвативший сразу две ватрушки и надкусывающий их по очереди. Индра со смехом кивнул и сел назад на лавку. И только Василий Иванович так и смотрел молча в потолок, улыбаясь неведомо чему.
– Индра, а какой дар ему достался? – тихонько спросила Илона. – Твой отец исцелил его?
– Это умение называют «Орлиный взор», – ответил принц, прихлебывая из кружки ароматный чай. – И так просто его получить невозможно. Даже с Гелиосом, когда он ослеп после тех палаток окаянных, ничего не вышло, отец пытался, но дар просто отказался к нему переходить. Должны совпасть не только храбрость и готовность пожертвовать собой ради других, но и недюжинный ум, и опыт, и много чего еще. Рыжий, видимо, не дорос пока. А Василий Иванович оказался достойным во всех смыслах. Теперь он, если я правильно помню, будет видеть истинную суть вещей.
– Это как? – не поняла Алиса.
– Понятия не имею, – фыркнул Индра. – Я в этих древних легендарных дарах не очень смыслю, а уж в формулировках, их обозначающих, тем более. Но смотри, эмоции наши Василий Иванович считывает, планеты и звезды видит на любом расстоянии. Наверняка и клады сможет искать глубоко под землей, только не знаю, зачем ему это…
Входная дверь в столовую открылась и на пороге снова возник Рагнар, аккуратно придерживающий за плечи закутанную в одеяло Июлию. Глаза у той были шальными и блестящими, зрачки – расширенными, хорошенькое личико разрумянилось.
– Смотрите, кого я в шатре целителей нашел! – слишком уж нарочито-радостно заявил он. – Правда, девчата переборщили слегка с успокоительными каплями, но это ничего, к вечеру пройдет, особенно после горячего чая с медом.
– Что случилось? – забеспокоилась Илона.
– Гелиоса покромсали в бою, он едва концы не отдал, – пояснил Рагнар, и тут же поспешно добавил. – Не делайте такие лица, оклемается наш рыжий. Девочка его фейской магией до прихода целителей продержала, так что теперь он еще и жизнью ей обязан.
– Не обязан, – покачала головой Июлия, садясь рядом с детьми. – Он сам мне жизнь спас на ярмарке.
Голос ее звучал глухо и устало.
– Это ты так говоришь, пока зелья действуют, – отмахнулся Рагнар. – Но в любом случае, потом обязательно поговорите, и не вздумай со мной спорить. Там и выясните, кто кому должен, и как долг этот отдавать. Витт, напои чаем подругу свою.
Затем командир перевел взгляд на Илону и помрачнел.
– А ты – на выход, с Кирией вместе. Там уже Ксана и Рик ждут. Разговор важный есть.
Солнце потихоньку катилось к западному краю лесистых сопок. В зарослях у речки гомонили лесные сверчки – самые обычные, маленькие и беззубые. Ксана и Рик сидели на скамейке, беспокойно перешептываясь. А Кира шла впереди, понуро опустив плечи, и лицо ее при этом было странно отрешенным. Как будто она уже догадалась о чем-то плохом, о чем остальным пока не сообщили.
– Пока мы тут сражались, Разлом предъявил претензии в убийстве Асцеллы и ее стаи, – сразу перешел к делу Рагнар. – Требование выдать преступницу только что передали правителю, и сейчас он спешно уходит, потом заявит, что получил послание уже во дворце. В противном случае он обязан будет схватить Кирию и доставить в Аквиллариум. Вам лучше побыть здесь, а потом скрыться на какое-то время. Суд сегодня в полночь, время у вас еще есть.
И с огорчением посмотрел на Киру.
– Говорил же я, что так и будет. На кой ты их перерезала? Не могла просто по шее выдать?
– И ни капли об этом не жалею. Законы Иномирья не помогли призвать змеедевок к ответу за смерть моих родителей. Я отомстила сама, и совесть моя теперь чиста.
– Только без головы на плечах совесть тебя не очень порадует, – хмуро заметил командир, и хотел добавить что-то еще.
Но Рик его опередил.
– Это что, демоны права решили качать? – возмутился он. – А нам компенсации никакой не положено за то, что ламии пятьдесят лет подряд людей на кладбище караулили и жрали?
– Так вы же не предъявляли претензии, значит, были согласны, – пожал плечами Рагнар. – Говорю же я, нет у вас нормального правителя, способного людей защитить…
– Ничего не понимаю, – вмешалась Ксана. – Вы же с ними враги! Сами говорили, упыри из Разлома лезут и лезут, покоя нет. Целыми деревнями народ заедают.
– То упыри, они неразумные и даже верховных демонов не слишком слушают. Потому на них всем плевать. Ламии же пользовались определенным почетом и уважением. А на Кирию у рогатых давно зуб, она в былые годы их поголовье хорошо прореживала, особенно, когда крыльями пользовалась…
– Но я не пользуюсь крыльями больше десяти лет, – заметила валькирия. – Зачем они мне на Земле? Да и магия для этого нужна, а откуда она здесь? А Иномирье я покинула насовсем, и не планирую туда возвращаться.
– Но хочешь же, – выразительно поднял брови командир.
– Насовсем – точно не хочу, – тон Киры смягчился. – Да, я скучаю по вам всем. Но мне там не рады, сам же знаешь.
– Тебе надо было просто меня дождаться. Я бы этих заевшихся болванов из Совета, что тебе изгнание впаяли, взял за гузно, да…
– Погодите, вы не о том сейчас спорите, – очнулась от шока Илона. – При чем тут вообще повелитель, если Кира живет на Земле?
– Она была гражданкой Аквиллариума с рождения…
– Но сейчас-то нет, ее изгнали! И вообще, какой может быть разговор с демонами? Ксана права, вы же действительно враги!
И Рагнар неожиданно замялся.
– Так-то оно так, – кивнул он. – Но последние десять лет Иномирье балансирует на грани голода, и сил на открытую конфронтацию с тварями Разлома просто не хватит. Да, скоро все наладится благодаря твоему решению поделиться с нами силой Земли. Но энергия вашей планеты для Иномирья все-таки не родная, и ей нужно время, чтобы заполнить хранилища и напитать пространство. Хотя бы неделя-другая. Поэтому повелитель просто сделал вид, что валькирии тут не было, благо, она почти все время провела в крепости и в лагерь носа не казала, а кто ее видел – те будут молчать. А вам нужно скрыться на какое-то время, потом уже мы с рогатыми поговорим по душам…
