Наталья Борисовна Русинова
Terra Mirus. Тебе не кажется
– Не поговорите, – покачала головой Кира. – Ангелы заявили, что все погибшие соколы вернутся в ближайшие сутки, но в каком состоянии? Наверняка им понадобится помощь, и восстановятся они через месяц, а то и позже. Кто выйдет на стычку с демонами? Те, кто сейчас охраняет от них же границы? Был бы способ отвести беду от Иномирья, пока войско не придет в норму! Но – увы, пока я стану скрываться, моих бывших сослуживцев рогатые уничтожат, и никто больше не поможет им воскреснуть.
Она поправила косу, скрученную на затылке, и вздохнула.
– Не печальтесь, ребята. Я еще на рассвете знала, что так и будет. Бесы не упустят момента окончательно меня достать. Что ж, я готова. Явлюсь на суд, и пусть повелитель вместе с остальными решит мою судьбу. Приговорят к казни – значит, заслужила.
– Дичь какая-то, – продолжала сердиться Ксана. – Мы же сегодня плечом к плечу с соколами и драконами сражались! Неужели они просто так отдадут тебя, как жертвенного ягненка на заклание?
– Нет, конечно, – тон Рагнара смягчился. – Поэтому и говорю, нужно бежать и тянуть время. Пока мы снова не окрепнем. Правда, рогатые могут заявиться на Землю искать виновную, и уже тут устроят светопреставление, с вами ведь договора нет…
Почва под ногами едва уловимо дернулась. Мелкие камушки шуршащим дождем осыпались с ближайшей скалы.
– Никаких демонов на Земле не будет, – заявила Илона, когда все уставились на нее. – Никогда. И Киру мы не отдадим. Совсем очумели, что ли?
– Илона, не надо, – голос Киры дрогнул. – Люди пострадают…
Илона смотрела на горизонт, где золотое солнце тонуло в горном хребте. Нежно-розовые перистые облака на вечернем небосводе сияли, будто крышка шкатулки с сокровищами.
«Мы спасли планету, выгнав и нефилимов, и ангелов. А теперь нужно всю эту красоту отдать на поругание очередным чудищам? Снова жить в страхе, не спать ночами, боясь за близких и за собственное будущее?»
– Может, у вас пока нет полноценной защиты от захватчиков, зато на Земле ее навалом, – медленно произнесла она. – Рагнар, ты сказал, суд будет в полночь. А место известно?
– Обычно такие дела рассматриваются в Аквиллариуме, как в самом большом городе Иномирья. С Кирой случай уникальный, определенного решения пока нет. Но рогатым нужно дать ответ в ближайший час.
– Отлично. Организуйте суд на Земле. А лучше – прямо в долине, где сражение прошло. Чудодейственное место, хоть просветленцев за деньги води – и ангелы здесь побывали, и демоны заглянут.
– Там сейчас деревьев навалено, и дыр в почве целая куча, но мы постараемся успеть прибраться, – усмехнулся Рагнар. – Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь.
– Понимаю, просто пока не до конца. Но никого из наших рогатые не получат. До полуночи пять часов, надо успеть подумать, как следует, и приготовиться.
– А ребята твои? – вспомнила Ксана. – Их надо отвезти домой.
– Пусть проспят до следующего утра, пока сонные кристаллы в комнате работают, – сказал Рагнар. – Мы завтра утром поможем вам с их транспортировкой и со всем остальным… при любом исходе из сложившейся ситуации. Главное – пусть Гиннар обновит защиту на своем бамбуковом заборе, чтобы рогатые сгоряча на крепость не полезли. А теперь мне пора, доведу своих парней до лазарета, сам приму пару эликсиров и вернусь.
И командир размашистым шагом двинулся к каменному мосту. Илона, подумав немного, припустила за ним следом.
– Рагнар, погоди, вопрос есть, – зашептала она, как только огромные лопухи сомкнулись за ее спиной. – Как строятся отношения в вашем государстве между правителем Гарудой и теми, кто хозяйничает в провинциях? Кира говорила, у соколов нет прямого наследования власти…
– Оно есть, но именно в провинциях, – объяснил сокол. – Дети детей повелителя также будут ими владеть. Но они все приносят клятву вассала. Знакомо тебе это понятие?
– Конечно, мы в школе историю изучали. Опустись на колени, вложи свои ладони в руки господина, а тот в ответ тебя поцелует…
– Мы без поцелуя и коленопреклонения обходимся, – рассмеялся сокол. – Чай, не чужие друг другу. Достаточно пожертвовать сюзерену свою кровь, и обычно хватает одного флакона. Повелитель Гаруда их потом в главную лечебницу отдает, кровь его потомков – первейшее средство в исцелении любых детских хворей. А почему ты спрашиваешь?
– Надо. Идея есть.
Рагнар развернулся так стремительно, что Илона едва не ткнулась носом в пластины на доспехе, защищавшие грудную клетку.
– Ох, не люблю я эти три слова, – осклабился сокол. – Как показывает практика воспитания сорванцов в учебном отряде, за ними обычно стоит опасная дрянь, в которую они вот-вот ввяжутся, и за которую их смело можно выпороть заранее.
– Ты же сам говорил, что никого из своих не порол, – нахмурилась Илона. – Детей бить нехорошо.
– Не порол, конечно. Но обещать – обещал. Особо отъявленные хулиганы без подобных угроз – как без пряников, – и Рагнар расхохотался. – Репутация у меня все равно подходящая, один раз подчиненному голову оторвал, а помнят до сих пор. А вот за что именно, уже и запамятовали… Ты же сама понимаешь, что традиция вассалитета – штука нужная, но вроде как больше для порядка. И для подданных, им на каждую такую церемонию пиршество за счет короны закатывают, вся провинция три дня гудит без умолку. Так что ты задумала? Расскажешь?
– Нет, конечно. Еще и вправду закроешь под замок, с тебя станется. Главное – организуйте суд на Земле. И просто поверь мне, хорошо? Я же удачливая. С детишками ангелов справились и тут справимся, главное – все вместе.
И Рагнар махнул рукой.
– Леший с тобой. Хочется головы лишиться раньше времени – кто я такой, чтобы помешать? Вы с мужем насчет безумных идей – два сапога пара, но у него выгорело, может, и у тебя выгорит.
**
Последний соколиный отряд покинул Землю, когда уже стемнело. Еще на полчаса задержалась главная целительница Хельга – темноволосая, худощавая, с красивыми, хоть и резковатыми чертами лица. Осмотрев Июлию еще раз и убедившись, что девушке ничего не грозит, она строго наказала той не волноваться и пообещала, что обязательно узнает о самочувствии рыжего и все подробно расскажет после суда.
Илоне же на прощанье вручила огромный кувшин живой воды.
– Добавляйте сегодня в чай и в воду, которой будете мыться. Ночка предстоит тяжелая, снова без сна, а вам надо выглядеть представительно, а не измученными оборванцами, надеющимися лишь на милость господина. И не переживайте ни о чем, повелитель пришлет к полуночи большой отряд, снимет часть охраны с городских патрулей. Парни будут делать вид, что обеспечивают порядок на суде, по факту же при малейшей попытке скандала отобьют демонам рога.
И с презрением скривила тонкие губы.
– Дожились, с нечистыми якшаемся, хотя по-хорошему давно бы разорвать все возможные договоренности! Они только и ждут, когда повелитель наш погибнет, чтобы в тот же день начать захват территорий! А ты молодец, девочка, что вступилась за подругу. Кирия ни в чем не виновата ни перед демонами, ни перед соколами. Просто у кое-кого разум окаменел и плесенью покрылся.
После ужина в крепости и ее окрестностях царила непривычная тишина. Не гоготали мужики на поляне, не звенели в долине мечи, не рычали гигантские ящероподобные чудища. Перенесся в лазарет Индра, где его, как темного князя, очень ждали. Юлиан, не отходивший от Даррена с момента его воскрешения, тоже увел брата домой.
Зато в столовой Илона обнаружила не только оставшуюся команду заговорщиков, но и двух драконов в человечьем обличии. Эльза успела принять душ и переодеться, и радостно отдала честь бутылкой кваса, прижатой к перебинтованной голове. Айрел нашел в своих запасах черных рубашек последнюю уцелевшую, и тоже пришел в хорошее расположение духа.
– Повелитель Мангус после двойных переломов руки и крыла не в кондиции, поэтому на сегодняшнем суде интересы драконов представлю я, – сообщил Айрел. – Приложу все усилия, чтобы рогатые вонючки нашу Киру не обидели. Думаю, дворфы тоже помогут, нам всем такое соседство ни к чему. Я понимаю Гаруду, он в свое время принял решение заключить договор, потому что думал про всеобщую безопасность. Но хватит уже перед ними расшаркиваться.
От глотнул кваса из бутылки сестры и добавил.
– Я вообще не очень понимаю, как он им в глаза может спокойно смотреть после того, как в плену полгода провел…
– Расскажи! – тут же оживились остальные.
– Там история нехорошая, сразу говорю, – предупредил Айрел. – С чего все началось, на помню, но попали в плен к демонам они втроем, не считая охраны и слуг – сам повелитель, матушка его и младшая сестренка. Женщин и детей убили на месте, и, честно говоря, им очень повезло. Потому что мужчин долго истязали и мучили, а самого Гаруду, которому едва стукнуло девятнадцать, верховный демон Разлома отдал своей старшей дочери Лилит и ее телохранительницам… для забавы.
И таким тоном он произнес последнюю фразу, что Илону передернуло от ужаса и омерзения.
– Соколы думали, что Стратор поднимет войско и вызволит принца из плена, но куда там. Тиран заявил, что раз его сын попался в лапы рогатым и не смог отбиться, значит, был он не слишком хорошим воином и заслужил то, что получил. Про жену и дочь даже не вспомнил.
– Сволочь, – побелевшими губами прошипела Ксана.
– А через полгода принц сам вернулся во дворец, исхудавший, как голодный упырь, весь в шрамах от ожогов и порезов, в обносках с чужого плеча и с огромным мешком. Говорят, когда он вытряс содержимое к подножью отцовского трона, придворные подняли такой вопль, что едва не рухнула крыша. В мешке оказалась голова Лилит и черепа ее охранниц, в количестве двенадцати штук. Принц поклонился отцу и попросил прощения, что задержался, ибо готовил для него сей ценный дар. Стратор, говорят, сбледнул с лица, но виду не подал. И даже наградил сына за хитрость и отвагу. Но народ все равно запомнил отношение тирана к собственным детям, и не простил. Свергли его спустя два с половиной года с несказанной радостью.
Айрел задумчиво почесал нос и закончил.
– С тех пор верховный господин Разлома и соколиный правитель точат друг на друга зубы. И дай им только повод – нарушат договор с радостью. Поэтому не беспокойтесь за Киру, никто ее так просто не отдаст.
Все замолчали, переваривая услышанное. Витт посмотрел на понурые лица собравшихся – и со вздохом запустил в столовую котят, которые и впрямь радовали одним своим видом, несмотря на хулиганское поведение. А очередная порция чая с медом окончательно взбодрила команду. Илона предусмотрительно плеснула в каждую кружку живой воды. Ксана, помогая Витту с расстановкой посуды, обошла стол и поставила чай перед Василием Ивановичем, так и сидевшим в кресле. Глаза его приняли почти обычный вид, если бы не одна особенность – радужка стала полностью черной.
– Хоть пару глотков горячего сделайте, вы же за весь вечер маковой росинки не съели, – ласково-укоризненно попросила она. – Возможно, ночевать тоже придется в крепости. Завтра доставим вас домой, а ночью Витт за вами присмотрит, когда мы уйдем…
– Спасибо, дочка, за заботу, – улыбнулся ветеран. – Не до еды, когда тут столько интересного вокруг. Хочешь – по Луне гуляй, хочешь – по Юпитеру, а хочешь…
И осекся. Затем протянул руку, дотронулся до плеча девушки и ахнул.
– Вот уж точно пень слепошарый. Как я раньше-то не узрел? Ах, да, раньше я бы и не понял, что именно вижу… Красавица да умница выросла, любо-дорого взглянуть. Он бы тобой гордился.
– О чем вы говорите? – замерла Ксана.
– О прадеде твоем, малютка. Прабабку-то твою Настей звали?
– Настей, – кивнула драконица. – А прадеда Виктором.
– Витька Колосов, товарищ мой. Цвет чешуи у него ну точь-в-точь как у тебя, черный с прозеленью. И глаза твои. Ох, кто бы рассказал мне такое – в жизни не поверил!
– Колосов? – удивилась Эльза, внимательно слушавшая разговор. – У нас нет ни одного рода с таким именем, да и Викторов среди драконов отродясь не водилось.
– Да как же? – возмутился Василий Иванович. – Я сам бумаги видел, после смерти его, когда Насте их передавали. Военный билет, водительская корочка, наградные документы. И похоронка. Отправлять ее было некому, но все равно оформили, для порядка. Виктор Колосов, командир взвода, погиб в звании лейтенанта в двадцать четыре года.
– Военный билет ему могли дворфы напечатать, они мастаки земные документы подделать, лучше настоящих. Никто даже не увидел бы разницы. Как он выглядел? Может, по внешнему виду опознать будет проще?
– А змеюкой хитрой и выглядел, если честно, особенно поначалу, – засмеялся ветеран. – Худой, чернющий, как цыган, взгляд шальной. Волосы еще у него отрастали быстро, только сострижет – через неделю снова хоть в хвост завязывай. И вечно лез в самое пекло, где фашисту нос натянуть, да пообиднее – так он первый в очереди.
Чашка с чаем вывалилась из рук Айрела и со стеклянным звоном разлетелась по полу. Горячий чай плеснул на колени, но дракон даже не обратил на это внимания.
– Не Витька, – оторопело прошептал он. – А Витторио из рода Коловидис. Младший сын вожака черного клана.
– Иди ты! – изумленно раскрыла рот Эльза, а потом уставилась на Ксану. – А ведь действительно похожи. Вот леший! А отец Витторио знает о том, что у его сына жена была на Земле?
– Знает, – подтвердил Василий Иванович. – Потому что как-то вечером показал он мне синюю таблетку, которая порталом становится, и попросил за остальными приглядеть. Отлучиться, мол, надо, с семьей про Настю переговорить. А вернулся под утро злющий, как собака, и сказал, что его семья теперь – это мы…
Он откашлялся, глотнул чаю, затем снова взглянул на растерянную Ксану и улыбнулся.
– Да ты присядь, девонька, в ногах правды нет. Расскажу я все, что помню. Прадед твой ребятам во взводе поначалу не понравился, слишком суетной был, да вспыльчивый. Но мы махнули рукой, вспомнив, что долго в бою такие не живут, и судьба сама все расставит по местам. А потом он в один раз флаг вражеский добыл, в другой – пулемет с боя взял. Было дело, и машину с боеприпасами вывел из окружения, и технику сберег, и себя. Мужики удивлялись, конечно. Говорили, что он явно цыган, хоть и с нашенской фамилией, а у них с удачей свои отношения. Но реальность оказалась интереснее любой выдумки. Стояли мы как-то недалеко от плавней, кругом вода, как у деда Мазая. А напротив через километр немец окопался, на сухом-то берегу. Витька и решил, что надо попытаться прогнать супостатов, посмотрели мы – их человек пять, решили, что справимся вдвоем. Положить-то их положили, но последний, подлюка, успел выстрелить в бочку с бензином.
Василий Иванович удрученно покачал головой.
– Полыхнуло так, что света белого не видать! Я помню только Витькин удар, он меня сбросил в реку, я пока барахтался и выплывал, минут пять прошло, не меньше. Смотрю – дракон выползает из огня, как есть настоящий дракон! Я и сел назад в воду, рот разинув. А он уткнулся мордой в холодную грязь, да стонет так жалобно. Я за Настей сбегал, подумал, она и медсестричка, и девка не болтливая, хоть и молодая совсем, едва девятнадцать годков в ту зиму стукнуло. Вернулись – а ящер на наших глазах обратно в человека и превратился, и сознание потерял. Я, честно признаться, струхнул. Потому что материалистом всю жизнь был и в сказки не верил. А вот Настюха в деревне выросла, там травами да корешками сызмальства лечились, да бабкиными шепотками. Она меня обозвала крепким словцом и сама кинулась Витьке на подмогу. Сказала в сердцах: «Да пусть хоть Змей Горыныч, он тебе жизнь спас, Василий, как не стыдно?» Осмотрели мы Витьку и удивились – лежит пластом, едва живой, а ожогов на теле нет, ни одного.
– У черных очень чувствительное обоняние, пары бензина могут стать для них смертельными, – тут же объяснил Айрел. – И хвала всем богам, что это в вашем мире произошло, потому что в нашем никто бы его не стал обихаживать. Голова и конечности целы, кровь по телу бегает, плеваться может? Значит, здоров. Ах, без обоняния не получится охотиться? Пусть живет милостью рода, питается объедками. Повелитель Мангус лишь в последние лет пятьдесят стал активно насаждать милосердное отношение к любому представителю драконьего племени, даже калекам и больным. Причем, методами ему пришлось действовать отнюдь не милосердными, по-другому наши сварливые вельможи не понимали.
– Вот мы мужикам во взводе так и сказали, что командир потравился испарениями, а про дракона – ни слова. Настя его таскала на себе каждый день до берега, чтобы дышал, значит, свежим воздухом и отдыхал. Прадед твой, Ксаночка, жилистый да костлявый был, как сморчок, уж прости за сравнение. А прабабка – как Илона наша, кровь с молоком. Руку на себя повесит, плечом подопрет и ведет. Он все говорил с тоской, что калекой стал, и дома его теперь в таком виде не примут. А Настя лишь отмахивалась – не кручиньтесь раньше времени, товарищ командир, приведу я вас в чувство. И ведь не шутила, травы какие-то собирала да запаривала, в таз выливала и ноги ему грела, заставляла над кастрюлей с вареной картошкой дышать. Тогда повезло, мы в деревушке небольшой почти месяц стояли, за порядком в окрестностях заодно посматривали, чтобы мародеры не пакостили. Бабки хворому яйца носили, молоко, понемногу, но все-таки. Он и оклемался. И на Настюху совсем другими глазами взглянул.
– Знаем мы и про этот взгляд, – кивнул Айрел. – Он спустя еще пару месяцев вернулся домой, как раз в ту ночь, после которой и расплевался со своим кланом. Сначала на еженедельном совете звал нас помочь людям, а когда получил отказ – обвинил всех в трусости, сказал, что мы настоящего горя и боли в глаза не видели. Что люди на порядок лучше драконов, и у безусого юнца, прибавившего себе год на призывном пункте, чтобы попасть на фронт, отваги больше, чем у всего огнедышащего племени. И вишенкой на торте добавил, что женится на человеческой девчонке, которая не отвернулась от него даже в момент тяжелой беды. А если почтенному роду Коловидис это не по нраву, то его члены могут всем скопом катиться к демонам в Разлом.
Дракон тихо рассмеялся, затем сделал из новой кружки с чаем большой глоток, чтобы смочить горло.
– Я его понимал: парень совсем юный, горячий, живой. Первый раз в серьезной войне участвовал, хоть и не в своем мире. Первый раз познал женщину, которую не интересовали ни пещера с сокровищами, ни драконья магия, ни знатное происхождение, а только он сам. А советники начал его стыдить всячески. Мол, отходит от истоков, лезет не в свое дело. Повелитель Мангус пытался за Витторио вступиться и тоже предлагал помочь людям прекратить войну, но он ведь и сам в глазах вельмож всего лишь молодой выскочка. Задавили они его скопом на общем голосовании. А Витторио после скандала исчез, и больше мы его не видели. О том, что он погиб, узнали уже потом, после окончания Главной войны. Отец же, достославный Аурелий Коловидис, чтоб у него хвост однажды отвалился, ни капли не расстроился. Заявил, что сын променял свою родню на человечков, а значит, отрезанный ломоть, и нечего вспоминать о нем.
– У вас в Иномирье все знатные да богатые лорды такие мерзкие? – вдруг подала голос Июлия, сердито сверкнув запавшими от усталости глазами. – Один выгодный брачный союз пытался заключить, используя слепоту сына-героя, другой детей и жену демонам на растерзание оставил, третий отказался от собственного ребенка из-за глупых расовых предрассудков…
– Не буду отрицать, такое есть. – понурился Айрел. – Со стариками вообще сложно. Они очень часто держатся давнишних правил, которые предками завещаны были. Даже если те правила откровенно вредительские, вот как людей поедать или о больных не заботиться. Я по драконьим меркам уже в среднем возрасте, мне и то динозавры наши плешивые постоянно говорят, что за ум браться пора. А я так думаю, что не ум у них в голове, а маразм, которому я потакать не собираюсь. Молодежь и у нас, и у соколов уже другая, открытая добрым переменам.
Какое-то время сидели молча – Витт принес из кухни очередное блюдо, уже со слоеными пирожками. Ксана, однако, не притронулась к еде, погрузившись в собственные мысли.
– Как он погиб? – наконец, тихо спросила девушка.
– С формулировкой «при загадочных обстоятельствах», – тут же ответил Василий Иванович, словно ожидая вопроса. – И я только сейчас понял, что на самом деле произошло, когда с вами пару дней пообтерся да разговоры про иные миры послушал.
Он потянулся за остывшим чаем, глотнул, вытер усы и продолжил.
– Поступила информация, что фашисты ценные документы повезут из одного населенного пункта в другой. А дороги размыло в ту неделю, вот и собрались они ехать на поезде, паровоз да пара вагонов, да с минимальной охраной. Комдив наш взвод туда и отправил. Настюха словно чуяла беду – всегда веселая, хохочет, а тут с утра мрачнее тучи. Витька же наоборот, сиял начищенным самоваром, они месяц как расписались, и он всерьез строил планы на будущее. На задание шел с легким сердцем. Устроили мы засаду в глухом лесу, подальше от чужих глаз, и подорвали рельсы. Паровоз на бок рухнул, охрана состав бросила и деру дала. Нам бы тогда еще неладное заподозрить, что не могла немчура важный груз просто так оставить. Но раж боевой глаза застил, кинулись мужики их догонять. А мы с Витькой – к вагонам. В моем было пусто, только сено гнилое с пометом мышиным. Я едва успел все осмотреть, как раздался дикий Витькин крик, а потом грохот. Выскакиваю наружу, а его вагон огнем полыхает. А изнутри ревет кто-то, аж до костей пробрало. Через минуту пламя схлынуло без следа. Я бегом внутрь, а там лежат Витька наш и чертяка здоровый, самый натуральный. Да страшный такой, копыта – во, рога – во! – ветеран вытянул руку вверх. – И вонял серой нестерпимо.
– Демон? – едва не подскочила с места Кира. – Откуда там демоны?
– У фашистов какой только пакости не было. Не удивлюсь, что они еще и с чертями договорились. Опять же, у нас свой дракон был, а у них – нечистый. В общем, так и померли оба, сцепившись в драке накрепко. Мужики наши, половину войны прошедшие, сильные телом и духом, смотрели на все это дело и от испуга крестились украдкой. Шутка ли – рогатый из преисподней явился! Вызвали комдива, тот сначала орал, что мы на задании нарезались, и он всех за это под трибунал отдаст. А потом сам явился – и дар речи потерял. Конечно, все это засекретили потом. Беса забрали куда-то на опыты, Витьку похоронили, как героя. Настя от горя онемела на несколько дней и даже не плакала. Комдив от греха подальше ее в ближайший город отправил, в госпиталь, и меня вместе с ней сопровождающим. Там мы и узнали, что Витька хоть и ушел до срока, но оставил Насте подарок, ценнее которого ни в одном мире нет.
Ксана не выдержала и тихонько всхлипнула.
– На фронт Настя больше не вернулась, отправили ее к родителям в тыл, с Витькиными вещами да документами. Спустя восемь месяцев дед твой на свет появился, а там и война закончилась. Я их навещал периодически, не часто, но раз в пять лет точно наведывался, пока сюда не переехал. И помню одно: какие бы тяжелые времена не были, Насте с семьей всегда удача сопутствовала, и еды хватало, и денег, и здоровья, по мелочи желудком да насморком болели, а чтобы серьезно – ни-ни. Словно Витька с того света их оберегал. А может, так оно и вправду было, теперь ничему не удивлюсь.
Василий Иванович поставил на стол опустевшую чашку, и ее тут же снова наполнили горячим лимонно-имбирным отваром.
– Айрел, но ты же говорил, что драконы возвращаются домой после смерти на Земле живыми и здоровыми! – вспомнила Илона. – Почему у Витторио не получилось?
– Потому что убил его не человек, а демон, – вздохнул дракон. – А это уже насовсем.
В столовой воцарилась тишина, лишь неугомонный Серый гонял по полу шуршащий фантик от конфеты. Ксана накинула на плечи куртку Артура и вышла на улицу подышать свежим воздухом. Илона честно выждала десять минут, а затем рванула следом.
Плачущая драконица обнаружилась на скамейке около речки. Илона присела рядом с подругой и молча обняла ее. Еще через пару минут по тропинке прошуршали чьи-то шаги, и из кустов показалась Июлия, весь вечер не расстающаяся с одеялом. Так и сидели, прижавшись друг к другу, пока не взошла луна.
– Девки, а помните, как мы также на закате в моем сарае договаривались начать всю эту катавасию? – всхлипнула Ксана, вытирая глаза. – Кажется, целая жизнь пролетела. Я догадывалась, что будет непросто, но не думала, что… вот так.
– Я бы тоже в жизни не догадалась, что ты окажешься не просто драконом, но еще и принцессой целого клана, – тихо рассмеялась Илона. – А я буду кидаться булыжниками, строить крепости с помощью магии и разговаривать с планетой. И меня по этому поводу даже не упекут в психиатрическую больницу, а вовсе объявят героем.
– А я по поводу себя просто помолчу, – выразительно подняла брови Июлия, и девчонки тут же захихикали в ответ.
В березовой роще у долины гулко засвистел соловей-красношейка.
– До полуночи осталось чуть больше трех часов, – Ксана смотрела в небо. – Принцесса из меня, если честно, смех один, да и на клан черных мне плевать. Раз никто из родни не объяснил папаше моего прадеда, что он не дракон, а козел, значит, все они такие. Но в смерти Витторио замешаны демоны, которые теперь покушаются на жизнь Киры. И я тоже не буду сидеть в стороне, а пойду на суд. И если начнется заварушка, выпишу им по рогам и за прошлое, и за настоящее.
– И я пойду, – Июлия высунула из-под одеяла ладонь, и пальцы в лунном свете засияли серебром. – Силы во мне осталось не так много, но нечистым дать отпор хватит.
– Вот и чудненько, – кивнула Илона. – Но драку оставим напоследок. У меня есть более занятная идея. Надо только заручиться поддержкой остальных.
